do you really want to hurt me?

      — Пиздец, киса… киска, охуенно… — голос у Игоря был хриплый, и у Пети и без того разведенные в разные стороны ноги еще сильнее стремились от него разъехаться. Игорь был сверху, ритм держал хорошо, быстрый, глубокий. Смазка хлюпала, раздавались шлепки от ударов влажной кожи. Внизу все горело и так хотелось кончить… Но не хватало, чего-то очень не хватало… — Блять-блять, ты охуенная, киска, такой тесный… давай, не стесняйся…       Петя выстанывал его имя, заламывал брови, цеплялся за простыни, за Игоря, внизу давление было нереальное, Петя так сто лет не возбуждался, но член, хоть и толстый, будто бы его не хватало, больше хотелось. Но все-таки было очень хорошо. Было нереально хорошо. Игорь не просто трахался, он своим членом на небеса возносил.       — Да, киска… сожмись немножко… Бля-я-я-я, охуенно, киска, обожаю тебя, такой классный…       Петя был близок. Чувствовал, что совсем немножко, совсем и…       Он открыл глаза. Дыхание сбилось, мышцы внизу приятно пульсировали от оргазма, а Петины пальцы были совсем близко, но не внутри. Петя ахерел. Ему, конечно, такие порно сны и раньше снились, но только от возбуждения и давления от сжимания бедер он кончил впервые… Петя оперся на руки и тряхнул головой. Охуеть. Еще и Игорь этот снился… Блин, ну а кто еще? Он по Игорю течет какой день, как водопад, а вчера еще и этот поцелуй… Ну, порно-сон был почти неизбежен.       Он выдохнул и сел. Потер глаза. Глянул время. Странно, что Игорь не разбудил… Шесть двадцать уже, пора выходить! Наверное сам Игорь проспал. Петя спешно встал, надел халат и, шлепая босыми пятками, вышел из комнаты. Игорь сидел в гостиной, пил кофе.       Петя растерялся.       — А ты чего меня не разбудил? — пробормотал Петя, присев на диван.       Игорь глянул на него.       — Я хотел.       — И?..       — Но… — Игорь выдохнул. — Я бы хотел сказать, что ты сладко спал и все такое, но, по правде говоря, ты скорее… э, так сладко стонал мое имя, что я решил дать Игорю во сне закончить. Вот.       Петя замер. Не сводя взгляда с Игоря, он чувствовал, как начал медленно краснеть.       — Надеюсь, ты кончил?.. — поинтересовался Игорь, вскинув бровь. — Ну, в смысле во сне…       — И не только во сне… — пробормотал Петя. Ну а чего стесняться? Игорь уже наблюдал картину того, как Петя во сне его имя стонет. Во всяком случае, покраснеть сильнее было уже невозможно. — А ну сотри эту самодовольную лыбу со своего лица! — нахмурился Петя и ласково шлепнул его по руке. — Это не потому что ты супер мужик, просто во время второго триместра либидо скачет, а когда в такой период о тебя мужик трется конечно всякое снится будет!       Игорь уверенно кивнул, а потом рассмеялся. Петя глянул на него обреченным взглядом, но ничего говорить не стал. Смысл? Он полагал, что Игорь был крайне доволен тем, что доставил Пете удовольствие хотя бы во сне.       — Ну, что ж… Если совсем станет невмоготу, я всегда готов тебе помочь, — подмигнул ему Игорь.       — Спасибо, ты уже один раз мне помог. Во, твоей помощи уже шесть месяцев, — и легонько шлепнул себя по животу. Игорь с нежностью посмотрел на его живот.       — Ну, сейчас-то ты точно не забеременеешь… Я просто говорю, что ты всегда можешь на меня положиться. Мои член, пальцы, рот и язык в твоем распоряжении.       В ответ ему был жалобный скулеж Мухи, сидящего у двери с поводком в зубах.       — Ладно, хватит мучить Муху, одевайся и идем. Теперь из нас троих мучиться буду только я.       — Почему это? — недоуменно посмотрел на него Петя.       — Ну, ты кончил, сбавил напряжение и тебе хорошо. Муха пойдет гулять и ему тоже будет хорошо, а я… — он надул губы, выдохнув, — ну а мне надо жить как-то день и притворяться нормальным человеком, не капая слюнями, когда в моей голове нет ничего, кроме воспоминания о том, как ты стонал мое имя. Ну, надеюсь справлюсь.       Петя глянул на него, смущенно покраснел и буркнул:       — Подрочи, пока одеваться буду.       — Не хочу осквернять это святое воспоминание! — крикнул Игорь ему в спину. Вместо слов хлопнула дверь. Игорь выдохнул, усмехнулся и потер щеки. Он даже не врал. В его голове в самом деле не было ничего, кроме сладкого, протяжного «Игорь» сорванного с Петиных губ в блаженстве сна.       Муха уже ждал их с грустными глазами и с поводком в зубах, а когда завидел Петю активно замахал хвостом. Петя потрепал его и улыбнулся. Взял с вешалки куртку — уже холодало — и накинул на себя.       Прогулка вышла чудесной, такой же, как и в другие разы, будто бы вчерашний поцелуй ничего не поменял между ними. Хотя какое там? Что ему поменять? Петя не отрицал того, как между ними химия искрилась. Может, разве что, Игорь был более улыбчив и в крайне хорошем настроении — ну, только если это не заслуга его утреннего открытия о характере сна Пети. И, может быть, было небольшое отличие в том, что, когда Игорь спустил Муху с поводка и дал ему побегать, он, немного неуверенный, встал ближе к Пете и, глянув на него щенячьим взглядом, аккуратно взял его руку в свою. Петя улыбнулся мимолетно и сжал его ладонь. Игорь улыбнулся увереннее и, нежно гладя его костяшки, посмотрел на бегающего Муху. Пете было очень хорошо и спокойно в этот момент.       Дома Игорь не завтракал, сразу пошел в душ и переодеваться, пока Петя, сняв уличную одежду и накинув халат, ел сандвичи под какое-то непонятное американское телешоу по телику.       — Так, все, я на работу, — сказал Игорь и Петя, посмотрев на него, кивнул. Игорь зажевал губу и спросил: — Ну может хоть обнимешь меня на прощание?       — Мне кажется, ты наглеешь, — пробурчал Петя, жуя.       — Ну, всего-то прошу, чтобы мой беременный супруг обнял меня. И, во всяком случае, — он хитро прищурился и, проходя мимо, согнувшись, пощекотал по голой пятке. Петя взвизгнул, рассмеялся и убрал ноги, — я уж догадываюсь, с какой целью ты прикупил этот халатик и кому ты щас демонстрируешь длину своих ног. Мне тридцать, киска, ваши омежьи уловочки я уже давно выучил.       Петя смущенно на него глянул — эта «киска» очень четко оживила в его голове ночной сон. Он выдохнул.       — Скучно с тобой, Гром. Ладно уж, иди сюда.       И, оперевшись на руки, крайне неловко встал. Игорь проследил за этим с искренним умилением и с радостью притянул его в свои руки, прижав к себе и погладив по пояснице. Поцеловал в щеку и кивнул:       — Да, так намного лучше.       Петя выдохнул и потерся носом о его щеку, обняв его за шею и зарывшись пальцами в его волосы. Игорь вдруг понял, что это их первые объятья. Ну, первыми, формально, были те, когда Петя обнял его, находясь в истерике, плача на его плече, и хоть Игорь их и ценил, но сейчас… Когда Петя обнял сам, так ласково, когда сам прильнул к нему, находясь в абсолютно хорошем настроении… Ну, это дорогого стоило. Игорь шумно выдохнул и уткнулся носом в его волосы, легонько укачивая Петю в своих руках, наслаждаясь моментом. Хорошо было. Игорь чувствовал округлый живот и с нежностью провел по нему ладонью, оглаживая.       — И тебе, малыш, до скорого, — улыбнулся Игорь, глянув на круглый живот. — У тебя такая красивая беременность, Петь, с ума сойти, как с картинки.       Петя тихо фыркнул.       — Для красивой беременности нам нужен простой советский риск выкидыша…       — Ты даже из этого шутку можешь сделать? — изумился Игорь.       — Ну а что мне, плакать, что ли?       — Нет, ну… Ладно. Тебе виднее, как это проживать, не буду лезть. Просто хотел сказать, что ты как с брошюрки по агитации к повышению демографии.       — У тебя один комплимент краше другого, — цокнул Петя, закатив глаза.       — Первый был очень даже ничего, — возмутился Игорь.       — Ну, может быть… — улыбнулся Петя, гладя его по волосам.       Одной ладонью Игорь нежно гладил его спину, лаская выпирающие позвонки, другой оглаживал упругий живот. Было особенно-трепетно касаться его, понимать, что там их ребенок. Долгожданный малыш. Очень сильный малыш, раз смог пережить такое и продолжить развиваться здоровым, крепким малышом. Да, силой духа, вероятно, он пошел в Петю.       Петя прикрыл глаза, наслаждаясь его касаниями — ненавязчивыми, нежными, Пете было очень хорошо вот так. Они простояли так еще несколько минут, просто наслаждаясь их близостью в тишине. Пете было так хорошо-хорошо, так спокойно и защищено, на Петю даже какая-то сонливость навалилась. Он посмотрел на Игоря осоловелым взглядом, и Игорь, поджав губы, нежно погладил его по щеке. Петя снова закрыл глаза, потеревшись ею о его ладонь, а после встал на носочки.       Игорь удивленно приподнял брови, обнял его за талию, чуть сжав и только спросил:       — Уверен? Переживешь еще один порно-сон?       — Будешь выеживаться и получишь по лицу.       — Понял, — серьезно сказал Игорь и, уже без лишних слов, склонился, накрыв его рот своими, утягивая в крепкие объятья.       Петя закрыл в блаженстве глаза и полностью отдался этому моменту. Господи, его же в самом деле так больше никто не целовал. И дело же было не только в том, как именно он целовал, а в том, сколько чувств было вложено в этот поцелуй, сколько нежности, аккуратности. Петя именно в момент, когда губы Игоря накрыли его, вдруг осознал, какой бережной любовью его обожают, сколько всего только лишь в этих касаниях губ. Да, Игорь бы не смог объяснить многие вещи словами, но вот губами — очень даже.       Игорь отстранился с тихим выдохом и прижался своим лбом к его, продолжая укачивать.       — Да… теперь день будет замечательный.       Петя совсем слабо улыбнулся, сонно на него глядя. Игорь погладил его по щеке, поцеловал его в лоб и сказал:       — Отдыхай. Я пошел.       — Удачи, — зевнул Петя и даже проводил его до двери, где Игорь на прощание поцеловал его в тыльную сторону ладони.       После, доев, Петя стянул валяющийся на спинке дивана плед, укрылся и сладко зевнул, засыпая. Ну наконец-то ему открылись хоть какие-то плюсы беременности!       «Давай вечером, сегодня днем на УЗИ» — Петя отправил Нине сообщение и потянулся. УЗИ назначили на два часа дня, и Игорь сказал, что обязательно приедет. Другого Петя не ждал. Да, может, он быстро привык к плохому, но так же быстро он привыкал и к хорошему. Это не отменяло его шаткого эмоционального состояния, но в целом он в самом деле привыкал и к этому дому, и к Игорю. То, что он постоянно ходит рядом, держит его за руку, целует пальцы и постоянно касается меж дел (очень он уж забавлялся Петиной реакцией на щекотку и теперь вовсю этим пользовался!). А запах Игоря и вовсе стал для Пети чем-то, без чего чувства защиты для него уже не представлялось. Когда Игорь был рядом, Петя был уверен: с ним он в безопасности. Хотя недавно… недавно вид Игоря вызывал в нем совсем иного вида трепет. От страха.       «О, круто!!! Пол узнаете? Не хотите гендер пати устроить?!»       Петя с тоской улыбнулся. Хотел. Конечно хотел. Когда он думал о браке, о беременности, он представлял гендер пати как что-то обязательное! И эти видео, где гости будут говорить свои предположения! И торт! Но пол своего ребенка он узнал полуживой в больнице и, хоть вторичный оставался загадкой, о какой гендер пати могла идти речь? Петя тут знает только Нину, а из друзей Игоря — Игната. Он никого не знает, а они — не знают его. Может только слышали краем уха. А прийти на вечер объявлять пол твоего ребенка перед незнакомыми людьми… какой смысл?       Петя.       Мы наверное без него обойдемся) На ужине с тобой и отпраздную заодно, закажу там голубой, если альфа, или фиолетовый, если омега, торт. А на бету придется оба съесть)       Отправив сообщение, он тяжело выдохнул и отложил телефон, глянув в окно. Да, как ты ни радуйся, как ты не люби мир, ребенка и даже Игоря, факты, сколько много он потерял, не оставляли его. Красивое предложение, свадьба, даже гендер пати — ничего у него не было, все отобрал Игорь своим эгоистичным желанием, своей обидой на то, что забеременел Петя, а не его бывшая жена. Петя простил, или, во всяком случае, прощал, но это продолжало ранить его. Да, Игорь сейчас был прекрасным. И как человек, и как альфа, и, может быть, даже как муж, но как это отменяет то, что он отобрал у Пети такой большой кусок важных для него событий? С тоской он думал о том, что если бы они познакомились по-другому, по-нормальному, то Игорь бы за ним ухаживал, а Петя — бесконечно влюбился. Представил ту радость Игоря, когда у них вышло бы зачать ребенка с первого раза. И красивое предложение, и шикарная свадьба! И гендер пати! Но у Пети ничего не было. Он сглотнул комок в глотке и сморгнул слезы, утерев успевшие упасть на щеки капли ладонью. Он должен просто с этим смириться, потому что, как бы там Игорю не было жаль, прошлого не измениться, и у Пети-то и выбора толком нет: либо остаться и наслаждаться тем, что есть, либо уехать в Москву и искать новое счастье. Ага, с младенцем на руках. Какой смысл?       И даже несмотря на то, что Петя был здесь с удовольствием, что ему нравился Игорь, он наслаждался их невинной близостью, это не отменяло того, что по-настоящему выбора он не имел. Просто уехать в Москву все ему усложнило.       Нина.       Блин, так жаль ( Ладно, буду ждать, пиши.       Петя громко выдохнул и потер лицо.       Мимо Игоря никак не могло пройти то, что Петя явно был не в настроении. Странно, утром все было хорошо, Петя был довольный и даже сам поцеловал его в щеку перед тем, как Игорь ушел на работу. А теперь Игорь видел тень тоски на его лице, в глаза Петя почему-то не смотрел и голос его тоже звучал… Как-то так, наверное, он говорил в те первые месяцы тьмы.              Когда Петя пристегнулся, Игорь спросил:       — Все хорошо? Ничего не случилось?       Петя покачал головой.       — Нет. С чего ты взял?       — Ну, ты просто… Какой-то тоскливый. Я думал, ты будешь радоваться, ведь УЗИ… У меня оно из головы не выходило, я весь в предвкушении. И думал… думал, ты тоже.       — Ну да… — Петя кивнул, а после неуверенно добавил: — просто я подумал, что хотел бы гендер пати, но какое мне тут гендер пати?       Игорь удивленно на него посмотрел. А вот эти штучки он в самом деле считал омежьими глупостями.       — Гендер пати? — повторил он. — Я как-то… не особо понимаю их смысл. Ну, то есть… Если мы будем радоваться и альфе, и омеге, то какая разница?       — Если ты будешь радоваться и альфе, и омеге, то зачем едешь со мной на УЗИ? Я тебе через пару месяцев скажу. Ведь какая разница?       — Э… Ну, это ведь интересно узнать, кого мы ждем, и все вещички тоже будут покупаться, отталкиваясь от его пола.       — А это гендер пати. Пати — вечеринка. Вечеринка в честь того, что мы знаем, кто он, что он, такой молодец, уже сформировал себе половую систему, — буркнул Петя без эмоций.       — Я правда не понимаю, Петь, этих заскоков, — нахмурился Игорь, выезжая из парковки. — Ну… разрежем мы торт, узнаем, какого он пола, обнимемся… Просто если для нас это имеет смысл, то гостям, думаю, ну… какая им разница?       — Это просто весело, — сказал Петя и, на самом деле, сильно задетый тем, что Игорь даже сочувствия не проявил к тому, что у него снова отобрали шанс на то, что было для него важным, сказал: — Хотя твоим друзьям может и все равно. Ребенок от хер пойми кого, о ком они даже не знали или, дай Бог, слышали.       Игорь нахмурился:       — А твоим? Пиздюкам девятнадцать, вот уж им интересно узнать пол чужого ребенка. Петь, это объективный взгляд на вещи: другим людям не интересно, какого он пола. Важно, что сам ребенок, а все остальное — вещи, которые важны уже именно нам.       Петя не ответил. Он отвернулся к окну, поджал дрожащие губы. Обидно было до ужаса. Дело же не только в гендер пати… Дело в самом факте, что Петя здесь лишен всего, что все, о чем он мечтал — пыль, а он должен по осколкам собирать свою новую жизнь. Он и так все это делал, старался, принимал эту реальность, принимал свое прошлое, то, как с ним обошлись, а Игорь… Господи, он же мог предложить хотя бы устроить просто романтический вечер с тортиком с разрезом в цвет пола! Но нет, он стал доказывать Пете, что гендер пати — это глупость!       Игорь почувствовал в молчании что-то неладное, а впереди еще полчаса пробок.       — Петь, киса, ты расстроился?       Петя не ответил.       — Петь… — неуверенно позвал его Игорь и протянул к нему руку, накрыв ею тыльную сторону ладони. Он помнил о том, насколько хрупко Петино состояние и, хоть улучшения и были, к нему до сих пор следовало относиться очень внимательно, а Игорь, кажется, сглупил, задел его, обидел. — Посмотри на меня, кис.       В ответ — судорожный вдох-всхлип, Петя явно старался успокоиться и так же явно у него ничего не получалось. Игорь замер. Слезы хоть и стали более привычны, чем раньше, но сейчас же он четко понимал, что причина им — не разлитый чай или разбитая тарелка. Что причина — он.       — Да я… Петь, я не знал, что для тебя это так важно! Я думал… Ну, ты просто меж слов сказал. Мол хотел, да не выходит, и…       — И почему же не выходит?! — Петя повернулся к нему. Смотрел он на него с вызовом, а щеки были красными и мокрыми. — Не потому ли, что у меня тут ничего и никого нет, и что я силой оказался заперт в этом положении?!       Игорь сглотнул, замер и неуверенно сказал:       — Петь, ну мы можем устроить эту пати, но какой смысл? Ты же из моих друзей почти никого не знаешь, с родственниками я тебя не познакомил, а твои родители… я вообще не уверен, что они приедут.       Петя сглотнул. Губы дрожали.       — Да. В этом и проблема. Что тут у меня иллюзия выбора. Либо вообще никакой гендер пати, либо толпа незнакомых людей, которым срать на это, потому что у них уже бизнес, дети, и им не до вторичного пола ребенка от хрен пойми кого! Это выбор, хочешь сказать?! Да дело не в гендер пати, а в тебе! Ты забрал у меня все. Нормальные отношения, красивое предложение, свадьбу, свободу и выбор! Да, я здесь, с тобой, и я целую тебя, и ты мне нравишься, но это не от выбора, а от его отсутствия! Потому что у меня нет другого пути! Давай, расскажи мне, что я могу уехать в Москву и дальше-то что? С ребенком на руках искать мужчину?! И, открою тебе глаза, отношения в девятнадцать без ребенка и отношений, и когда у тебя ребенок от другого мужчины — это вообще разное! Ты мог хотя бы предложить сделать нам вечер со сраным тортом, но тебе важнее рассказать мне, что это все глупость.       Петя судорожно вздохнул, громко, надрывно всхлипнул.       Игорь смотрел на него большими, напуганными глазами. Он впился в руль до белых пальцев, и неуверенно пробормотал:       — Я… да… да, ты прав… Прости. Я просто не подумал… не подумал, что для тебя это так важно, думал, это просто небольшая прихоть… Если бы ты только сказал, что тебе это важно, я бы… я бы придумал что-нибудь.       — Спасибо, уже не надо, я твою позицию понял, — просипел Петя, отвернувшись.       Игорь сидел, напуганный, сбитый с толку. Он понял, что совершил ужасную ошибку. Но он… если бы он только знал, что для Пети эта гендер пати так же важна, как и свадьба, он бы не стал все это говорить! Он бы сразу… сразу что-то предложил. А сейчас сидел, напуганный тем, что снова невольно ограничил Петю, отобрал у него важные для него вещи, но он…       Игорь тихо сказал:       — Мы можем… можем устроить такой вечер…       Очевидно, Пете уже не было до этого дела. Он только покачал головой.       До больницы Игорь доехал, как в тумане. Перед глазами едва не плыло от того, в каком ужасе он был сам от себя. Он же… он обещал Пете, что теперь все будет хорошо, а сам… сам… Игорь с трудом соображал, он просто был в ужасе от себя. И не знал, как исправить. Чем исправить. Что сделать? Он не знал. И, напуганный, просто ехал. Руки дрожали.       Когда он припарковался, то посмотрел на больницу. Хочет ли Петя, чтобы Игорь был с ним? Сам бы Игорь очень хотел, но теперь… Петя… захочет ли он?.. Петя завозился, расстегивая ремень и глянул на Игоря, вскинув бровь. Игорь отстегнулся и вышел. Открыл перед Петей дверь и помог ему встать. Из машины тому выходилось становилось все более неудобно. Встав, Петя выдохнул и поправил бандаж. Глянул на Игоря, оценил его странную бледность и удивленно приподнял брови. Игорь спросил:       — Ты… я могу быть с тобой на УЗИ?       — Конечно, — изумился Петя. — Ты для этого и уехал с работы.       Игорь кивнул, потупил взгляд и посмотрел на дорогу. В кабинете Игорь снял с него кожаную куртку. Врач улыбнулся им:       — Так, смотрю, чудесно подрастаете. Крепкий у вас малыш, все ему ни по чем!       Петя с гордостью улыбнулся:       — Стараемся.       — Так, ложитесь, поднимайте верх до груди… На осмотр молочных желез ходили уже?       Петя отрицательно мотнул головой.       — Рано еще.       — Ну, учитывая темпы роста, может уже в самый раз. А вы что стоите? Помогите супругу.       Игорь вздрогнул и кивнул, помогая Пете улечься.       — Чего вы так нервничаете? — удивилась врач. — Вы ж еще не на родах! Сейчас пол узнаете, расслабьтесь.       Игорь кивнул, но не расслабился. Он нервно сжал Петину ладонь, но в глаза ему не смотрел. Не мог. Все думал о том, что произошло в машине. Петя, кажется, выглядел нормально, думал об УЗИ, но ведь Петя сам сказал — он смирился, потому что выбора ему не дали. От мысли, что он до сих пор будто бы удерживал Петю тут силой, будто бы навязывал себя ему стало совсем нехорошо.       Врач опасливо на него посмотрела:       — Может вам водички? Или успокоительного?       Игорь мотнул головой. Петя удивленно на него посмотрел. Он Игоря таким никогда не видел, и от этого даже как-то растерялся. Игорь всегда был уверенным, спокойным и влюбленным в него, и видеть эту растерянность на его лице, этот странный, напуганный взгляд… Ну, Петя видел это впервые и не понимал, чего он так разнервничался?       — Игорь, это просто УЗИ и это не больно, — сказал ему Петя и сжал его руку в ответ.       Игорь кивнул.       — Да, просто… Наверное недоспал, нехорошо как-то.       — Если плохо станет — присядьте, выпейте воды, — сказала врач. Игорь снова кивнул и порывисто погладил Петину руку.       Врач смазала Петин живот гелем и включила аппарат. Петя смотрел на экран, дожидаясь, когда на нем проявится картинка, и, когда он начал различать смутные очертания их ребенка, широко улыбнулся, глаза засветились. Он посмотрел на Игоря:       — Ты же его впервые вот так видишь…       Игорь лихорадочно кивнул, рассматривая изображения, и сбивчиво сказал:       — Я… я что-то ничего разобрать не могу.       — О, смотрите, эта голова… вот ручки, спинка… а вот скромняшка все, что нам нужно прикрыл. Так, ну еще ничего не видно, но уже думаю, что омега! Только они постоянно такие позы принимают, что ничего не разглядеть! — она улыбнулась, и Петя рассмеялся. Глаза слезились, но на этот раз — от счастья. Он видел своего ребенка! Вот он, его… милый, прекрасный, сильный малыш. — Так что сейчас прогуляйтесь немного, в туалет сходите там, должен позу поменять. А если нет, то будете акробатические номера выполнять.       — Понял, — шмыгнул Петя и потер нос. Игорь огляделся и, найдя взглядом салфетки, аккуратно вытер круглый живот. Петя улыбнулся, но, подняв взгляд на Игоря, увидел, что его выражение лица и не поменялось будто. Он же ребенка своего увидел! Петя нахмурился и принялся вставать не без помощи Игоря. — Тогда через минут десять вернемся.       Врач кивнула.       Закрыв дверь, Петя сказал:       — Так, я в туалет. А ты… иди что ли воздухом подыши, какой-то ты бледный…              Игорь кивнул и послушно вышел на улицу. Он остановился у лестницы и тупо уставился себе под ноги. Внутри его трясло. С одной стороны он переживал то, как повел себя, а с другой — увидел своего ребенка. Но… Он сглотнул, стараясь держать себя в руках, но в голове будто бы кто-то орал на одной ноте и хотелось заорать в ответ. Или удариться о что-нибудь головой… Какое право он имеет вообще на Петю? И на этого ребенка? Он все испортил, все. Петя здесь не по своей воле, и остается тоже не потому, что хочет, а потому что это легче, чем остаться с ребенком одному. А он, Игорь…       Он все испортил, и он не сможет сделать ничего, чтобы Пете стало легче — как ему изменить прошлое? Слишком поздно, он отнял это у него. Даже свадьба… устроит он её, но какой смысл? Свадьба с ребенком на руках — тем более совсем маленьким — не то же самое, что свадьба без него. Это все будет совсем не так, как хотел Петя.       И он, Игорь… он всему виной, он это знает, и знает, что её ему не искупить… Так какое право он имеет на его ребенка?       — Игорь? — позвал его Петя, и только в этот момент Гром понял, что плакал.       Как давно он не плакал…       Но, видел Бог, это оказалось слишком. Слишком от того, какую боль он причинил Пете. Знать, что Петя этого не заслужил. И понимать, что он сам разрушил свою святую мечту. И так много отобрал у Пети…       Игорь был перегружен эмоционально, просто не справлялся, а чувство своей неискупимой вины давило только сильнее.       Он сморгнул слезы, незаметно их стер и повернулся к Пете.       — Ну вот, может от пустого мочевого он там как-то поменялся по… Ты что, плакал? — Петя озадаченно на него посмотрел. Точно плакал!       — Нет, — соврал Игорь.       — Голову мне не дури. Я мокрые от слез глаза наблюдаю уже шесть месяцев подряд… Ты чего? — он подошел к нему ближе, заглянув в глаза. — Из-за того, что малыша увидел? Только в себя пришел? — он улыбнулся.       Игорь хотел снова соврать. Сказать: да.       Но Петя ведь улыбнулся. А Игорь подумал: какое право он имеет на эту улыбку?       Он все рушит даже тогда, когда хочет исправить.       Он тихо сказал:       — Я думал… думал, может тебе и вправду будет лучше в Москве?.. Да, тяжелее, но там ты будешь свободен. Там… тебя не придется из вынужденности любить тех, кто причинил тебе боль, и я… я тоже не смогу больше ничего разрушить.       Петя обескураженно на него посмотрел. Ну… таких заявлений он и вправду не ожидал. Да и не хотел.       — Не понял. Ты от меня избавиться захотел? — спросил он, внутри себя даже испугавшись, что… вдруг Игорь понял, что на самом деле не готов к ребенку и теперь так же легко, как и привел Петю в свою жизнь, избавится от него?       Игорь замотал головой.       — Нет! Я… я хочу, чтобы ты был рядом, и наш ребенок тоже, но я… После твоих слов я понял, что ты остаешься со мной не из желания, а из вынужденности, а я… Я снова сделал тебе больно, снова ранил тебя… Я делаю хуже, а свои ошибки исправить не могу, даже если захочу. Я подумал… какое вообще право я имею тут быть, рядом с тобой, с твоим ребенком?       Петя посмотрел на него с внезапным пониманием и улыбнулся. Вот оно что… Ну да, это он, Петя, легко расстраивается, но так же легко отпускает, но Игорь… Да, вероятно, он очень близко к сердцу принял то, что произошло в машине.       Подойдя ближе, Петя обнял его за шею, сказав:       — С нашим ребенком. Наш ребенок.       Игорь судорожно вдохнул, крепко обнял его, уткнулся лицом в его шею и тихо всхлипнул.       Петя прикрыл глаза и, гладя его по волосам, протянул: «тшшш». Игорь вдохнул и выдохнул, продолжая обнимать его и беззвучно плакать в его шею. Да уж, если он решил, что отпустить Петю и ребенка единственный возможный вариант развития событий и принял его как неизбежное… Тогда понятно, что ж он таким бледным был.       Петя нежно взял его лицо в свои ладони и посмотрел на него. Да, такое часто не увидишь: и взгляд побитой собаки, и щеки мокрые. Он-то думал, что Игорь сделан из камня, но нет — он обычный человек. И вина сжирает его.       — Я не поеду в Москву. Таков мой выбор. Я буду там свободен не более, чем тут.       — Но я…       — Игорь, я, наверное, не совсем верно выразился… Да, я остался тут, потому что вариант ехать в Москву не для меня, я не приспособлен к тому, чтобы справляться с проблемами одному, а беременность, роды — та еще проблемка, скажу я тебе. Но. Я бы не смог начать испытывать к тебе симпатию от отсутствия выбора. Я бы просто был к тебе безразличен. Но… я что-то чувствую к тебе, не знаю, что, но не хочу больше этого отрицать. Мне сложно в этом признаваться, ведь, мне кажется, что когда ты поймешь это, то тебе станет скучно, но я вижу, что незнание этого скорее делает тебе хуже. Я остаюсь здесь, потому что у ребенка должен быть отец и, желательно, который мне симпатичен. Ты попадаешь под оба критерия. Да, ты взял меня силой, но удержал любовью.       Игорь поджал губы и боязливо спросил:       — Ты уверен?.. Я ведь…       — Да, уверен. Ты не делаешь хуже. С тобой я нащупал землю под ногами. Да, из-за тебя ее и потерял, но… но почему-то в этот раз земля еще более устойчивая.       Игорь тихо шмыгнул и сказал:       — Давай устроим небольшое гендер пати. Хотя бы для нас двоих. Я не знал, что для тебя это важно…       Петя улыбнулся ему:       — Давай. Я попрошу написать врача пол на листочке и я передам его кондитеру. И… мы можем позвать Нину, я с ней все-таки неплохо общаюсь.       — Ну, тогда и ее мужа можно…       — И Игната, может?..       — Ну да, он даже после моего рассказа до сих пор думает, что я тебя покалачиваю… Можно тогда… Юлю?.. Познакомишься с ней заодно, на самом деле, она знает, что я обручился снова, но деталей не знает…       — Давай и ей. Будет небольшой ужин где-нибудь в ресторан… Все-таки полноценную пати я эмоционально не вытяну, наверное.       — Ну вот, целая компания собралась.       Петя посмотрел на него и, с улыбкой, кивнул. Он мягко стер слезу с уголка его глаз и сказал:       — А теперь соберись. Ты сына увидел, но вместо этого думал о том, что тебе надо с ним проститься! Он наверное это почувствовал, вот и прикрылся, чтобы отец собрался и смог нормально с ним познакомиться.       — Точно… Спасибо, Петь.       — И тебе, — тихо сказал он.       — За что это?       Петя только улыбнулся и мягко поцеловал его в щеку.       За то, что показал свою слабость, свой страх, не забоялся заплакать перед ним. Это что-то тронуло в Пете, будто показало, насколько вся эта ситуация ему важна, как она трогает ее и как он волнуется.       Да, Петя, вероятно, не должен был его прощать, не должен был даже думать в эту сторону, но — не мог. Как бы не противился этому. Его ведь должны раздражать слезы Игоря. Как смеет он плакать, когда единственный, кому тут больно по-настоящему — сам Петя? Он тот, кто прошел через эту катастрофу, что лепил свою жизнь по кускам, так какое право имел страдать Игорь?       Петя покачал головой, большим пальцем вытирая его мокрую щеку.       К счастью, на чувства нельзя отнять права, они даны по рождению.       И к счастью, Петя был очень чувствующим человеком и он понимал, что Игорю было больно от мысли, что он должен отпустить Петю и ребенка. Он плакал просто потому, что пережил мини-прощанье — пусть только в своей голове.       А Петя был выше своих обид. И он принимал Игоря, и его страдания, и был рад, что стал их свидетелем. Почему-то именно из-за этих слез он вдруг понял, что Игорь дорожит ими по-настоящему.       — Все, собрался? Идем?       — Я… да… — и, когда Петя хотел сделать шаг, Игорь вдруг сжал его руку и снова сказал: — Спасибо… Спасибо за все, Петь, и прости.       — Проси прощенье делом, а не словом, — только улыбнулся ему Петя и, сжав его руку в ответ, повел обратно в больницу.       Игорь шел за ним, смотря на Петину руку и думал: да, его наказали не прощанием, не тем, чтобы отобрать ребенка или Петю.       Он был наказан Петиным прощеньем, знанием, что не заслужил его, вынужденный жить с вечной оглядкой на свое преступление, снова и снова тщетно пытаясь замолить грехи и зная, что никогда не сможет вернуть ту цену, которую заплатил Петя.       Просто, к своему несчастью, Игорь не был плохим человеком.       И за это же был наказан.       — Так, ну что? Ложитесь.       — Подождите. Мы тут с мужем подумали и решили… — Петя глянул на Игоря. Тот едва заметно дернулся. Петя же впервые назвал его «мужем». Так просто и легко, будто бы это в самом деле что-то значило. Кто знает, может в самом деле значило… — решили устроить гендер пати. Не могли бы вы написать пол на листочке?       — О, конечно! — она широко улыбнулась и закивала.       Игорь помог Пете улечься и, сжав его руку, спокойно посмотрел на экран. Их ребенок. Их. По крайней мере сейчас он мог на него посмотреть с искренней любовью.       — Так, ага… Поняла. Ну что, будем слушать ритм сердца вашего малыша?       — Да!       Игорь понял, с каким восторгом крикнул это да только тогда, когда на него уставились две удивленные пары глаз. Игорь рассеянно моргнул и откашлялся. Петя нежно улыбнулся ему.       Врач кивнула и сказала:       — Так, хорошо… Сейчас все сделаю. Подождите…       Игорь закусил губу, нервно сжал руку Пети второй и, когда услышал ритм сердца, весь в помехах, замер и затаил дыхание. Петя улыбнулся, прикрыл глаза, слушая ритм сердца, а, когда поднял взгляд на Игоря, увидел, как блестели его глаза, разглядел мокрую капельку, скользнувшую по коже и почти тут же пропавшей. Петя нежно погладил его руку.       — Ну вот, все как надо. Малыш у вас крепок и здоров. Так, сейчас напишу пол…       Игорь шумно выдохнул и, медленно приходя в себя, взял салфетки, нежно вытирая Петин живот. Не удержался — накрыл его ладонью, погладил и разулыбался весь. Наконец. Вот он, его ребенок. Долгожданный ребенок. Такой маленький и уже восхитительно-сильный. Игорь посмотрел на Петю глазами, полного восторга и благодарности, а после помог ему встать.       Врач вручила ему сложенный листочек и Петя поблагодарил ее, спрятав в карман.       — Ну, сейчас еще с несколько дней томится, — выдохнул Петя, когда Игорь закрыл за ним дверь.       — И это ожидание в два раза сильнее предыдущего, — заметил Игорь, понимая, что едва руки не чесались, чтобы залезть к Пете в карман и заглянуть в листочек.       — В этом суть гендер пати! Так, дома найду кондитера тут же… у тебя машина, заедешь сам, чтобы листик передать? Только не подглядывать!       — Нет проблем, — он кивнул. — Спасибо.       — Ты не устал говорить это слово?       — В этот раз вообще… за эту идею. Очень классно ведь, а я и не думал об этом. Мол, зачем? Глупости же.       — Может и глупости. Главное, чтобы всем было весело.       — Да, точно.       Торт был заказан — Петя заморочился с идеей, так что заказ стоил прилично, но деньги не были проблемой. Хоть с чем-то у них не было проблем. И Петя принялся ждать дня вечера. Он не знал Юлю и мужа Нины, и не был уверен, стоит ли их все-таки звать. Да и муж Нины… Он же вообще о нем до этого не знал! Нина и словом о нем не обмолвилась. Но они оказались хорошими друзьями с Игорем, да и Нина сочла это милым, так что Петя согласился.       Да, привычной гендер пати не выходило, да Петя бы вообще это «пати» не назвал, но что есть, то есть. Петя все равно был этому рад. Да, раньше он мечтал совсем о другом, но неплохо было и то, что даже в новом мире его мечты осторожно исполнялись.       Вечерами они с Игорем выбирали все, что нужно купить для малыша — одежду, игрушки, пустышки, ванночку и черт знает, что еще. Игорь в самом деле составил список необходимого и, двигаясь по нему, они планомерно все заказывали. Сходили в магазин, где Петя любовно рассматривал всю эту крохотную одежду и клал к себе в корзину едва не с писком.       Осматривая полки, он, тихо взвизгнув, дернул Игоря за рукав:       — Смотри! Это бежевое маленькое пальто!       Игорь глянул в сторону и улыбнулся.       — Ну, это на приличный годик уже…       — Купим заранее! Ты что, не понимаешь? Я же такое же себе купил на осень! И у него такое будет! О Боже!       — Ты щас задохнешься от восторга, — боязливо сказал Игорь и послушно взял одно бежевое пальто.       Петя смотрел на него восторженными глазами, широко улыбаясь и почти до боли сжав руку Игоря. От представления, как они оба будут в одинаковой одежде его всего переполняло какое-то невозможное счастье, которое сложно было описать, ему даже дышать было трудно от восторга. Глаза слезились.       Игорь с умилением на него глянул, утер влажный уголок глаз и чмокнул в щеку.       — Но давай все-таки пока сосредоточимся на одежде ему по возрасту?       — Да, конечно… Но это бежевое пальто! Нет, ты посмотри, — он достал его из корзинки. — Оно такое маленькое, крохотное… с ума сойти! — и снова широко улыбнулся. Пока он смотрел на определенно детские вещи типа ползунков или бодиков, маленький размер хоть и умилял, но в рамках разумного, но это пальто! Да, оно его покорило. Влюбленно выдохнув, он положил его обратно и посмотрел на Игоря. Тот улыбнулся ему и поцеловал в лоб.       Петя довольно выдохнул. Уютно…       Вечером они собрали кроватку и Петя долгие пять минут смотрел на нее. Там будет спать их ребенок. Не сразу, конечно, сначала люлька, но!.. Он с улыбкой провел рукой по спинке кроватки и посмотрел на Игоря.       — Надо еще пелинальный столик заказать… Люлька ж уже едет?       — Да, скоро будет. Как тебе вообще? Пока не поздно, можно поменять стены или пол.       Петя оглядел комнату, закусив губу.       — Нет, меня все устраивает. У стены красивый пастельный цвет. Симпатичный. Ковер еще надо… М, может и манеж сразу?       — Да, точно, и его. Они так быстро учатся ползать!       Петя кивнул и, посмотрев вниз, с нежностью погладил свой живот. Игорь влюбленно глянул на него и, притянув к себе за плечо, поцеловал в висок. Петя лукаво на него глянул.       — Пойдем поужинаем? — спросил Игорь.       — Да, давай.       Завтракали они обычно на кухне, а вот ужинали в гостиной. Такая привычка пошла от того, что Игорь после работы, уставший, с блаженством устраивался на диване. Муха дремал у него в ногах, а Петя сидел рядом, в этот раз рассказывая про то, какие модели ванночек нашел. Игорь слушал его и внимательно на него смотрел, жуя.       — Градусник еще для воды надо купить.       — Ой, точно, — Петя стукнул себя по лбу. — Но в одной из моделей он вроде встроен…       — Тогда бери ее. И сразу игрушек каких туда… В первый месяц не понадобятся, но потом очень даже.       — Вот тут не знаю… В них плесень легко заводятся.       — На батарею их после ванной клади сразу, они хорошо высушатся там.       — Точно. Тогда решили. Блин, столько забот, столько всего купить надо…       — И тебе тоже, — напомнил Игорь.       — А мне-то что? — Пети непонимающе на него глянул.       Игорь посмотрел на него, потом вспомнил: Пете всего девятнадцать, он не планировал беременность, очевидно, что многое для него… неочевидно.       — Ну, как минимум тебе нужно одноразовое белье в роддом. Не знаю, сколько ты будешь после, но штук десять, наверное, точно…       — Зачем? — Петя приподнял брови. — Если что, я купил себе трусов, так что могу взять нормальных хоть двадцать!       — Петь… тебе нужно специальное белье, — неуверенно сказал Игорь. Он сам не стеснялся физиологии омег, но обычно речь об этом заходила с омегами, которые сами знали, как у них что устроено, он как-то не был готов объяснять такие вещи омегам. — Ты не знаешь, да? После родов идут лохии.       — Че это? — Петя моргнул.       — Кровь, сгустки. В первые дни их особенно много, так что нужно одноразовое белье, чтобы сменить и выкинуть, а не, прости Господи, стирать.       Петя замер, явно смутился, глянул на него абсолютно неловко и прокашлялся.       — Я… ладно, понял, просто… Блин, все, ок, я просто не знал.       — Все в порядке, — Игорь улыбнулся. — Почему-то в школе это не объясняется, да и врач тоже об этом не говорит, считается, что это априорное знание.       Петя неловко поерзал и спросил:       — А ты… тебе не противно об этом говорить?..       — Не понял, — Игорь медленно моргнул.       — Ну… большинство альф… им не нравятся такие темы, они им неприятны.       — Если им неприятно пойти купить своей паре пачку тампонов или сказать про одноразовое белье — им в принципе к омегам нельзя подходить. Удивительно. Хуи мы рисуем со школы на полях, а все, что происходит между ног омег — нас пугает и не нравится. Глупости не говори, Петь, это часть твоей физиологии и это все естественно.       Петя, внезапно, улыбнулся и посмотрел на него с облегчением.       — Что ж… это ценное качество. Приятно знать, что ты такой…       — Здравомыслящий? — выдохнул устало Игорь. — Ладно, потом все остальное глянь, я там уже все позабывал… Бельё для кормящих вроде нужно, новый бандаж, ну это сразу после родов, дома уже крем понадобится для сосков, если грудью кормить будешь, короче, дохера там всего, глянь.       — Понял. Спасибо, что сказал, а то я бы не додумался посмотреть… Приехал бы в роддом с тремя трусами и парой носков…       Игорь рассмеялся. Отставил тарелку и, взяв руку Пети в свою, чмокнул его в костяшки.              — Не поехал бы, Петь, я бы заметил, что ты не собрал себе сумку в роддом. Иди ко мне, — он обнял его, прижав к себе и Петя, выдохнув, положил голову на его плечо, закрыв глаза. Игорь поцеловал его волосы и нежно погладил плечо, посмотрев в сторону.       Хотелось снова сказать «спасибо». Просто потому, что если бы не Петя, то не было бы сейчас этого момента, когда просто хорошо и тепло, и никаких забот, а внутри — бесконечная уверенность в светлом будущем.       И все это благодаря Пете.       — Петь… Кис, как я могу тебя отблагодарить?       — За что? — лениво спросил Петя. Засыпать, видимо, стал… Петя вообще стал спать все больше и больше, но честно старался много гулять и ходить в бассейн. Молодец он…       — За все. Понимаешь, даже в идеальном мире, где мы бы нормально с тобой познакомились и у нас были бы с тобой здоровые отношение, я бы был бесконечно тебе благодарен за ребенка. Но сейчас… ты сделал еще больше. Простил меня. Даешься мне в руки. Никак не хочешь мне отомстить, хотя так легко можешь. Мысль, что я так и не получил за то, что натворил, мне покоя не дает.       Петя глянул на него снизу-вверх.       — Ну, может, этим я тебя и наказываю? — он тихо хихикнул. — Что простил тебя и не мщу?       — Но… — он растерянно посмотрел на Петю. Нежно убрал волосы с его лба, заправил светлую прядь за ухо. Петя тихо выдохнул и прикрыл глаза, улыбаясь. — Но ведь… Да, я и вправду страдаю от того, что все так вышло, не нахожу себе места. В любой момент, когда мне хорошо, я вспоминаю, какую цену ты заплатил за мое счастье и, надеюсь, за свое, и я с ума схожу от того, что не могу тебе отдать хотя бы часть!       Петя еле слышно выдохнул. Спать хотел, а Игорь снова со своей философией…       — Ты расплатишься, — сказал Петя. — Уверен, расплатишься. Если станешь хорошим отцом и мужем, будешь давать мне и ребенку много внимания, сделаешь все, чтобы я был счастлив и не плакал, укладывая ребенка спать, потому что у меня уже нет сил, а муж на работе и не позаботился обо мне. Конечно ты расплатишься. Но перед этим вдоволь настрадаешься от мысли, что ты всего этого не заслужил и, вопреки этому, получил. Только в фильмах злодеи получают что-то нечестным путем и радуются. Обычно подлецы страдают бессонницей, депрессией и кончают жизнь самоубийством. Не чувствуют угрызений совести только психопаты. А ты не психопат. Так что зачем мне тебе мстить, зачем наказывать? Ты и сам чудесно справляешься.       Звучало разумно, хоть Игорь привык к другому роду восстановления справедливости.       — И все равно, Петь. Ты святой. Не хочешь мне мстить, ласков со мной… С ума сойти, сколько в тебе любви и сколько сил для этого нужно.       — О… ну, я думал тоже так раньше. А сейчас понял — любить легко, когда не тратишь свои силы на злость, страхи и неуверенности.       — Значит… и страхов у тебя больше нет?..       — Наверное какие-то есть… Но я много думал об этом и понял, что ты меня от всего защитишь. Не можешь себе позволить не защитить. Недавно я понял, как ты боишься сделать мне больно. Все хорошо, Игорь.       Игорь тяжело выдохнул, покачал головой и поцеловал его в волосы.       — Все равно спасибо… Если бы не ты…       Петя зевнул и сонно моргнул. Игорь улыбнулся.       — Давай в кровать тебя отнесу.       Петя кивнул и обнял его за шею, когда Игорь взял его на руки и встал. Глядя на то, как Петя сладко засыпал в своей постели, Игорь вдруг позавидовал ему. Да, сам он давно спокойно не засыпал…       Петя все-таки прав: Игорь накажет себя сам, и никто для этого ему не нужен.       Он нежно поцеловал Петю в лоб и тихо вышел, закрыв дверь.       — Твой супруг? — уточнила Юля, вскинув бровь.       — Ну да… Ты же знала, что я обручился?       — Ну… — она глянула на него. — Я думала это вранье или типа того.       — Зачем мне врать в таком вопросе? — недоуменно посмотрел на нее Игорь, отпив кофе.       — Я сама не знаю, просто это было больше похоже на правду. Ну в самом деле, Игореш, сладкий мой, ты взял кого-то замуж и не сделал свадьбу? Не познакомил ни с кем? Это же бред.       Игорь тяжело выдохнул.       — А еще он беременный…       — От тебя? — уточнила она спокойно и, когда он кивнул, не капли не удивилась. — Дай догадаюсь, хороший мой… Это был случайный перепихон, он залетел от тебя, а ты тут же закрыл ему доступ к аборту и запихнул к себе домой, дожидаясь, пока тот родит, чтобы потом забить на него?       Игорь побледнел.       — Как… тебе Игнат рассказал?..       — Ох, вот оно как? Игнату рассказал, а мне — нет? Козлище ты Игорь скрытное, козлище.       — От вопроса не уходи.       — Никто мне не говорил, это просто предположение.       — Ты думаешь, я способен на такое? — неуверенно спросил Игорь.       — Ты? — насмешливо уточнила Юля, глянув на него из-под темных очков. — Да ты убивать готов. Я была за тобой замужем, Игорек, и я знаю, что ты лучший муж в мире. И что ты конченый мудачище, когда на тебя смотрит кто-то, кто тебе не близок. Я знаю: ты думаешь, что живем только мы, твои близкие, а дальше — безмозглые декорации, живущие ради удовлетворения твоих целей и желаний. Ты мудак, Игорь, и никогда этого не скрывал. Думаешь, для меня такой сценарий был не очевиден?       Игорь медленно моргнул. И почему-то он ощутил облегчение. Да, он такой. Он всегда был таким. Это не что-то исключительное, что случилось впервые, это то, кто он есть и, на самом деле, им очень повезло, что Игорь влюбился в Петю, иначе… да, еще более жуткой трагедии было не избежать.       — Да… Да, ты права. Я плохо обошелся с Петей. Очень плохо.       — Ожидаемо, — она хмыкнула. — Особенно, если он юный, глупый и наивный.       — А это ты как поняла?       — Все просто: к людям, которые могут дать сдачи, у тебя более изощренный подход, чем просто закрыть дверь на ключ. Значит, он молодой и наивный, и ты этим пользовался самым грубым способом… — она цокнула и покачала головой. — Какой же ты мудачище, подумать только… Бедный мальчик, сколько он пережил, воплощая твою самую сокровенную мечту… И что же, ты полюбил его?       — Да… У нас с ним все очень сложно. Ну, точнее у меня с ним. Меня он простил, подпускает к себе, мы даже… два раза целовались… — Игорь глянул на Юлю, когда она тихо рассмеялась. Она просто была без ума от этого контраста, и Юля была уверена, что Петя тоже. Каково наслаждение, когда человек, который унижал тебя и причинил тебе боль, теперь в твоей воли? Когда жестокий человек смотрит на тебя умоляющим щенячьим взглядом? Если Петя и уверял Игоря, что простил его от доброты душевной, то только потому, что сам в это верил. На самом деле он просто упивался своей властью. Ну, кроме того, что Игоря все-таки было слишком легко любить. — Так вот. Он просто живет и бережет себя, видно, что его волнует то, что он пережил, и он… до сих пор переживает последствия. А я… Ну, я знаю, что не заслужил его доброты, и этого ребенка, и не нахожу себе места. Петя сказал, что когда-нибудь я обязательно прощу себя, но пока это какая-то пытка.       Юля тихо хмыкнула, затушив сигарету.       — Ты просто счастливый сукин сын, вот и все. Если отбросить твои стенания, то выходит омега, которому ты навредил, простил тебя за то, что у тебя красивые грустные глаза. Он носит твоего желанного ребенка, подпускает к себе и в целом у вас развиваются отношения. Думаю, ты счастлив.       Игорь кивнул.       — Да, я счастлив… Так ты придешь на вечер? Это что-то вроде гендер пати. Петя очень хотел.       Юля нежно улыбнулась и посмотрела на Игоря.       — Конечно приду. Я рада, что у тебя случился желанный ребенок. И на Петю заодно посмотрю, все-таки, твой супруг.       — Только… будь понежнее с ним.       Юля фыркнула:       — Я уж и без сопливых догадалась. Могу представить, в каком он сейчас состоянии, к тому же беременный… Какой срок, кстати?       — Двадцать пятая.       — Мило, — она улыбнулась и кивнула. Игорь был искренне поражен тем, что ее ничего не удивило в этой истории. Да, возможно, за время их знакомства она выучила его отлично. Или просто была очень умной женщиной.       — Ух ты, новая прическа? — улыбнулся Игорь, снимая куртку.       Петя стоял в проходе в своем этом черном халате, который еще чуть-чуть и у самого Игоря спровоцирует порно-сны, и смотрел на него.              — Вернул старую, — он тряхнул головой. — Волосы ужасно отрасли, ни в какие ворота уже! Вот, сделал, как было. Нравится? — Петя поправил челку и глянул на Игоря.       Тот улыбнулся, подошел к нему ближе и мягко притянул к себе за талию. Склонился, поцеловал в висок и сказал:       — Выглядишь невероятно. Но тебе идет любая длина.       — Может, но с короткими привычнее.       — Понял. Хотел сказать, что очень нравится цвет твоих волос. Вроде русые, а вроде светлые… Ты в некотором освещении вообще на блондина похож.       — Правда? — Петя улыбнулся. — Спасибо. Цвет волос мой еще никто не хвалил, — он тряхнул волосами и поправил челку. — Буду на ужине хоть на человека похож.       — Ты и так очень даже похож. И прическа тебя та никак не портила.       — Льстец, — сощурился Петя. — Ну, тебе положено, после твоих-то грехов. Ладно, давай ужинать, я… — Петя улыбнулся, — я приготовил ужин.       Игорь аж растерялся. Петя до этого никогда не готовил. Либо это делал Игорь, либо доставка.       — Ты? Приготовил?..       — Ну да. Только как бы сказать… — он закусил губу. — Я очень мало готовил и не очень хорошо это делаю, так что… в отличии от твоих шедевров, я скорее сделал какое-то хрючево и хотел просто его выкинуть, чтобы перед тобой не позориться, но продуктов как-то жалко было, так что…       Игорь отчаянно замотал головой.       — Петь, да ты чего?! Я все съем, все, что ты приготовил!       — Я пересолил стейки, а еще они плохо жуются, про пасту не уверен, но, кажется, спагетти я переварил… но вот соус я сделал хорошо! О, ну и… с первого раза открыл вино, — Петя неуверенно улыбнулся. — Так что если завтра у тебя будет изжога, ты знаешь, кого винить.       — Глупости, Петь, уверен, все очень вкусно, тем более… мне приятно, что ты что-то приготовил для нас. Это ведь впервые.       — Ага, лучше бы кофе тебе просто сделал, хотя не уверен, что с ним бы не налажал. Ладно, мой руки, переодевайся, пойду наложу тебе поесть.       Игорь активно закивал. Петя что-то приготовил для них! Игорь счел это за очень хороший знак.       И, может в готовке Петя и был так себе, зато стол он как всегда очень красиво сервировал, часто использовал свечи, укладывал красиво салфетки, так что почти каждый раз — только когда они не ужинали перед телевизором — Игорь чувствовал себя, как в ресторане. Петя наполнил ему бокал с вином и, улыбнувшись Игорю, сел на свое место.       — Ну, пахнет — божественно.       — Главное, чтобы на вкус было терпимо, — усмехнулся Петя, глядя, как Игорь сел на стул и взялся за приборы.       — И стол ты снова красиво украсил.       — Это начало, — подмигнул ему Петя — Осень же уже, а там и новый год, надо все тематически делать!       — Ух ты, — Игорь глянул на него. — Поражаюсь твоему энтузиазму. Мне бы в голову все это не пришло.       — Потому что, кажется, твоя голова занята тем, где бы побольше заработать.       — Да, — согласился Игоря, выдохнув. — И постоянно какие-то проблемы, которые надо решать, вечно кому-то что-то не нравится, и напряжение.       — Ты… У тебя ведь не совсем чистый бизнес?       Игорь покачал головой.       — Не совсем. От отца достался, а он в девяностых начинал, ну, ты понимаешь…       — И не развалился?       — Ну, как видишь… Отец был очень успешным, а я там уже с правильными людьми познакомился, там добавил, тут новое придумал, ну и пошло-поехало, теперь как-то так.       Петя закусил губу.       — Ты… ты связан как-то с наркотиками, например?       Игорь поднял на него взгляд.       — Игорь, я не идиот. Самый удачный бизнес это наркотики, рабство, дети и оружие. Я выбрал самый лайтовый вариант.       Игорь кивнул.       — Да, это тоже есть.       Петя выдохнул и отвернулся.       — Кис?..       — Ничего. Просто… Неважно.       — Я знаю, что ты месяц сидел. Ты из-за этого?       — Сам не знаю. Хотел сказать: из-за таких, как вы, рушатся жизни, но подумал: а разве это был не мой выбор? Нюхать или нет? Про алкоголизм такое не скажешь, там легче, а чтобы сидеть на наркоте надо еще постараться, уж я-то знаю, и денег дохуя, и ресурсов со связями. Ведь спрос рождает предложение, в конце концов.       — Я не буду лукавить, я все-таки сам считаю, что из-за таких, как я, эта проблема будет вечной.       — Она и без таких, как ты, будет вечной, — усмехнулся Петя. — Люди найдут и повод, и причину, чтобы пуститься в любую зависимость, которая испортит им жизнь. Хотя тебя это не обеляет.       Игорь закусил губу и нервно дернул плечом.       — Знаю, Петь, знаю. Но я… закидайте меня камнями, но я тоже думаю, что все это выбор. Делать круглые глазки и говорить, что от человека это не зависит значит обесценить тех людей, кто сидел, но бросил. Тех, кто жил в обществе, где это поощрялось, но даже не начал. Исключением, я думаю, будут те, кого подсадили с детства влиятельные взрослые. Все. Вся эта тема с бедными людьми, которые не выбирали, но сидят… ну хер знает. Я не знаю жизни каждого и не могу судить, но по тому, что видел — а видел я много — думаю так. Но при это я считаю, что если человек наркозависимый и хочет слезть, то его не надо обвинять, что он сам виноват. Как-то так.       Петя немного подумал и кивнул.       — Да, наверное, я тоже так думаю. Ладно уж, ешь лучше, а то я ща подумаю, что ты своей философией мне зубы заговариваешь.       — Нет, просто тема щекотливая, — хмыкнул Игорь и отрезал стейк.       Петя рассмеялся, глядя, как усердно тот жевал.       — Не жуется, да?       Игорь нахмурился и, спустя минуту, сказал:       — Жуется.       — Да я уж видел… Ты можешь не мучатся, мы просто закажем нормальную еду.       Игорь хмуро на него посмотрел и продолжил усердно есть. Паста все-таки оказалась вкусной. Совсем не похожий на те, что Игорь ел раньше, но вкусной, а вот со стейками пришлось повозиться. Жевались и вправду плохо, некоторые куски приходилось просто глотать — желудочный сок должен справиться с этим. Петя смотрел на него, улыбаясь. Его умиляло то, как Игорь уверенно расправлялся с первым в жизни Пети ужином, не желая сдаваться и соглашаться на нормальную еду.       — Паста очень вкусная, Петь, — уверенно сказал Игорь. — Стейки… в первые тридцать секунд тоже, а потом…       — А потом приходится жевать подошву? Я знаю, — Петя рассмеялся. — Но мне приятно, что ты все съел. Там минералка стоит, на случай изжоги.       — От жестокого стейка изжоги не будет, — улыбнулся Игорь и, вытерев губы, взял руку Пети в свою и поцеловал в тыльную сторону ладони. — Спасибо, Петь. Это был не идеальный ужин, но очень вкусный. Я ведь понимаю, что то, что ты вообще для меня что-то готовишь — чудо.       — Просто заняться было нечем, — Петя смущенно дернул плечом.       — Я сейчас приберусь и… чем займемся? Фильм может посмотрим?       — Даже не знаю… Можно и фильм. Корзину еще до конца дособерем с шмотками и подгузниками, и закажем.       — Понял. У тебя как там… с психотерапевтом?       — А что, боишься, что на одном из сеансов я пойму, как у нас все плохо, и уйду от тебя? — Петя повернулся к нему, глядя, как тот собирал посудомойку.       — Ну, сейчас как раз у нас нет ничего ужасного. Просто все еще думаю, что ты поймешь, что меня нельзя было прощать.       — Это мой выбор, прощать тебя или нет. Мой психотераппевт говорит, что это нормальный сценарий и их много. И все они здоровые. Суть не в моем прощении, а в том, как ты ведешь себя теперь. Если бы я тебя простил, а ты бы продолжал быть таким же, как и раньше… Тогда да. Тогда врач бы, думаю, попытался бы сделать все, чтобы я смог понять, в каких отношениях нахожусь.       — Не знаю… — Игорь покачал головой. — Мне все еще кажется, что это нездорово с твоей стороны. Так быстро…       — Я знаю, — Петя кивнул. — Но проблема в том, что я… ну, я даже в самый ужасный момент не ненавидел тебя. Даже не злился. Просто в один момент подумал: он хочет сделать мне больно, я должен защититься от этого… Но злость… Злости не было. Наверное поэтому я так быстро дался. Потому что давно искал в тебе поддержку, а, когда нашел, не смог отказаться уже, несмотря на все, что я пережил. В конце концов, это даже абьюзом не назовешь. Тебя просто… не было в моей жизни.       Игорь покачал головой.       — Дело не в том, что было в той квартире. Суть в том, как ты там оказался. Это.       Петя кивнул и, сглотнув, посмотрел на стекающий по свече воск. Капля капнула на стол. Петя вытер ее салфеткой.       — Я понимаю. Но что мне делать было? Из принципа уехать, чтобы что? Одному искать нового врача, нового психотерапевта, плакать в пустой квартире и в ужасе ждать родов, зная, что рожать я буду один, и в квартире тоже буду один? Это было бы еще хуже. Так я оставался тут, где есть ты, и я знаю, что ты возьмешь на себя половину забот о ребенке и я не сойду с ума. И, очень уж надеюсь, будешь со мной на родах.       — Звучит логично и прагматично.       — Ну а ты думал? Когда я был в больнице, то на все смотрел, словно со стороны, мало что вызывало у меня чувства. И я понял, что, если все эти твои цветы и грустные глазки в самом деле хоть что-то значит, то ты будешь мне хоть как-то помогать. Да, из-за тебя моя ситуация оказалась ужасной, и я не хотел этого всего. Но что делать-то? Не прощать тебя чтобы что? Уехать в Москву чтобы что? Мстить тебе чтобы что? Ни от одного из этого действия мне не стало бы легче. А тут мне тепло, хорошо и я ни о чем не волнуюсь. Сколько можно это обсуждать? Мне уже самому надоело. Я с врачом это сто раз обсуждаю, теперь и с тобой? Игорь, ты говнюк, но я дал тебе второй шанс. Все?       Игорь глянул на него с опаской и неуверенно кивнул. Не всё, конечно, но Петя же прав: этим обсуждением одного и того же, Игорь ничего не изменит, просто сам страдал и эгоистично пытался это страдание на Петю спихнуть.       Петя выдохнул.       — Прости. Знаю, что ты винишь себя и просто пытаешься понять, что тебе сделать, чтобы избавиться от этого, но я тебе не помощник. Мне самому нелегко. Ты напортачил, Игорь, но я беременный и мне нужно отдыхать, а не каждый день думать и вспоминать тот ад, что я пережил, особенно тот первый день. Тогда я боялся тебя больше всего. Не только тебя. Всего мира. Не хочу об этом думать.       — Хорошо. Я понял. И ты меня прости. Я в самом деле эгоистично поступаю… тебе и так нелегко, а тут я еще каждый день ною о том, какую херню сделал… Если вернуться к более насущной теме, то да, я буду на родах. Хочешь, сходим вместе на эти курсы по партнерским родам? И тебе, кстати, надо на еще отдельные записаться, тебе там все расскажут, покажут, как дышать, что делать.       Петя, наконец, посмотрел на него — удивленным взглядом.       — Что?       — Ну… во-первых, ты в самом деле будешь со мной на родах?       — Если это одна из причин, почему ты остался — то да. Я раньше не имел четкого мнения с этим вопросом. Вроде хотел, а вроде боялся, но если ты хочешь, то вопрос не стоит. Я буду рядом.       — Я… ну да, хорошо, — Петя кивнул, не ожидав, что мужчина — альфа! — так легко согласится прийти на роды. — И ты… прямо пойдешь со мной на курсы эти?       — Конечно. Не хочу ни врачам мешать, ни тебе. Раз уж я там буду, то для того, чтобы тебе роды облегчить, а чтобы их облегчить, мне нужно знать, че именно мне нужно будет делать. Понятно, что сильно не помогу, но массаж может какой там есть, воды принесу, мне там объяснят все, легче будет.       Петя посмотрел на него, потом на свечи. Задул их. Оперся щекой о кулак и сказал:       — Я понял, почему наши отношения так ужасно начались.       — Ну, потому что я мудак, — выдохнул Игорь свое недавнее открытие.       Петя покачал головой.       — Нет. Потому что такие идеальные, адекватные мужики так просто не даются. С другим мужиком я бы либо сам убился, либо своего ребенка, а с тобой это просто невозможно!       Игорь с нежностью посмотрел на него и, закрыв посудомойку, подошел к Пете, оперся руками о стол и поцеловал его в висок.       — Киска, ты и без того был достоин самого хорошего, адекватного мужчину. Без страданий.       Петя тяжело выдохнул.       — Спасибо, конечно, но почти всему хорошему почти всегда предшествуют страдания. Это я уж выучил. Так что если ты до конца жизни продолжишь быть идеальным мужиком, то, что ж, хрен с ним с тем адом, что был в начале, оно того стоит.       — Петь… Я уверен, что есть просто адекватные идеальные мужики, без того пиздеца.       — Ну да. Видно, они кончились, так что остались только с браком. Ну, честно говоря, на фоне других мужчин, кого я знаю, так ты вообще даже больше, чем я мог мечтать. Да и давай честно: думаешь, много есть людей, у которых по жизни все хорошо и потом мужик еще идеальный?       — Не знаю…       — Я тебе скажу: мало.       — Ну Петь, как-то я…       — Ну а у тебя? Жизнь сахар была?       Игорь поджал губы, нахмурился и медленно покачал головой.       — Ну вот и все! Ладно, пошли лучше фильм включим и шмотки дозаказываем нашему малышарику.       Игорь, ставший в миг непривычно задумчивым, кивнул и помог ему встать. Петя оперся о его руку и, встав, потер поясницу.       — Как спинка?       — Уже намного легче. Бандаж спасает круто… Ой.       Петя замер и удивленно посмотрел на Игоря. А после, без лишних слов, уложил его ладонь на свой живот — Игорь сначала не понял, что он делает, а потом… Игорь пораженно охнул, посмотрев на Петю большими, удивленными глазами. Толкается! Игорь чувствовал ладонью небольшие толчки. Петя широко улыбнулся, глядя на почти детское удивление на лице Игоря. он замер, едва дыхание затаил, и уставился с немым восторгом на Петин круглый живот. Еще один толчок. И еще. Игорь сглотнул, сморгнул слезы и, судорожно вдохнув, уложил и вторую ладонь. Перевел рвано дыхание и поднял на Петю удивленный взгляд.       — Он поздновато что-то, — улыбнулся Петя. — Они обычно раньше вот так толкаться начинают… Хотя двигаться он давно начал, будил меня ночами, кувырками своими.       — Офигеть… — прошептал Игорь. Сердце будто бы защемило, тяжело стуча, дыхание перехватило. Он чувствовал своими ладонями толчки их ребенка и не мог поверить, что это правда.       — Ага… Решил, наконец, поздороваться с тобой, видимо.       Игорь снова глубоко вдохнул, перевел дыхание и, придя в себя, широко улыбнулся.       — Ну, привет малыш. Рад, что ты вспомнил о своем никудышном отце.       Петя улыбнулся, посмотрев на свой живот. Глядел за тем, как большущие ладони нежно поглаживали его, и так, почему-то, гармонично руки Игоря смотрелись на его животе.       — На фоне твоих лап мой живот вообще маленьким кажется.       — Ну, он у тебя сам по себе миниатюрный, — проговорил Игорь. — Все, успокоился…       — Ага, ну, конечно, отца мы значит все засмущались, а вот ночью папке спать не будем давать, будем два часа кувыркаться?       — Ну ему ведь полезно, он там себе мышцы укрепляет.       — В два часа ночи? — скептически уточнил Петя.       — У него там, знаешь ли, всегда темно, откуда ему знать, что папаня спит?       — Так-то он давно слышит звуки! Значит, слышит и тишину!       — Ладно уж… Так ты давно его движения чувствуешь?       — Ой, ну прилично…       — А почему… почему мне не говорил? — неуверенно спросил Игорь.       Петя тяжело выдохнул и накрыл тыльную сторону его руки своей ладонью.       — Начал он дебоширить, когда я еще был отстраненным от тебя. Ты не спрашивал — я не говорил. А когда у нас стало получше, он начал ночами кульбиты вытворять. Ночью я ж не пойду у тебе тебя будить? А утром просто забывал.       — Ясно, — Игорь кивнул, поджав губы. — Ну, хорошо, что он хоть сейчас решил постучаться!       — И то правда. Наверное осознал, что отца он как-то не наблюдает…       — Теперь поздоровались. Может успокоится и ночью шуметь не будет. Наглый у тебя сосед, Петь. Аренду не платит, ночами шумит!       — Ну, ко мне его подселили без моего ведома, — Петя глянул на Игоря почти с обвинением, — а потом я его очень полюбил, так что пусть себе кувыркается.       — Кстати, кто он там у нас сейчас?       — Баклажан, — широко улыбнулся Петя.       Игорь с нежностью посмотрел на Петю и расплылся в ответной улыбке. Подался к нему и поцеловал в щеку, а после потерся о нее носом. Петя довольно сощурился и обнял его за шею. Игорь с радостью утянул его в свои объятья, прижал к себе. Петя тихо выдохнул и положил голову на его плечо, прикрыв глаза. Гром укачивал его в своих руках, нежно гладя его спину и целуя волосы, иногда касался за ухом или горячей щеке. Усмехнулся тихо:       — Краснеешь, как подросток.       Петя тихо фыркнул и посмотрел ему в глаза:       — Игорек, у меня буквально поздний подростковый возраст. Почти кончился, правда, но…       — Стой…       — Что? Подросток с десяти до девятнадцати. Мне девятнадцать.       — Блин, Петь, ну я не знаю, но…       Петя рассмеялся.       — Не ссы, педофил недоделанный. Подросток по факту до шестнадцати, до девятнадцати это типа усредненная какая-то статистика каких-то там объеденных наций. Но все-таки… Я три года назад был подростком, так что мне можно.       — Не хотел признаваться, но мне твоя юность голову срывает.       — Ага, то есть когда мне будет тридцать, то уже все? Кончится любовь?       — Когда тебе будет тридцать, мне будет сорок один, и ты все еще будешь моложе меня и, полагаю, меня будет от этого крыть.       — Ладно, мне тоже нравится, — сдался Петя, выдохнув. — Нравится, что тебе тридцатка уже, ты во всем разбираешься, все знаешь и понимаешь… Чувствую себя с тобой хорошо.       — Рад за это, — Игорь нежно погладил его по щеке. — А мне… не знаю, просто то, что у нас ощутимая разница в возрасте, и твоя юность, невинность… Голову сносит.       Петя закусил губу и сказал:       — Я это чувствую.       Игорь удивленно приподнял брови и Петя в ответ потерся о него своими бедрами. Игорь дернулся, сглотнул и густо покраснел. Петя рассмеялся.       — Ну, честно говоря, когда до этого мы обнимались и ничего не происходило, я был почти оскорблен, но, наверное, для мужчин в тридцать это нормально, что солдат не на всякую близость сразу отзывается?       Игорь сглотнул и медленно, неуверенно кивнул.       — Ну… если честно, от объятий у меня перестало вставать в лет двадцать пять… Давно такого не было.              Петя хитро на него посмотрел.       — А не был бы мудаком в начале, мог бы… опустить ладонь ниже. Погладить куда более интересные места.       — Знаю, — выдохнул Игорь. — Ну, может быть… когда-нибудь я и смогу.       — Ну, если продолжишь в том же темпе… Кто знает, — Петя лукаво улыбнулся и снова потерся о него своими бедрами. Игорь судорожно выдохнул и посмотрел на него мутным взглядом. Петя закусил губу и тихо сказал: — если хочешь, можешь поцеловать… Так уж и быть. Не один ты тут томился.       Игорь кивнул и, без лишних слов, судорожно выдохнув, тут же накрыл его рот своим, крепко сжимая его в своих объятьях. Петя довольно промычал в поцелуй, закрыл глаза и зарылся пальцами в его волосы, дурея от близости. Из-за возбуждения, запах Игоря изменился. Стал ярче, сильнее, более терпким и, вдыхая его, Петя чувствовал приятное давление меж бедер, хотел себя коснуться, Господи, как же сильно этого хотелось… Еще беременность эта, либидо повышенное, гормоны… Петя дурел в его руках, от этого поцелуя, отвечал на него и ласкал руками Игоревы плечи и шею, прижимаясь бедром к его вставшему члену.       Ноги ватными стали, невыносимо было… Петя тяжело дышал в его рот, а Игорь продолжил целовать, ласкал губами, доводил до исступления, прижимал к себе крепче. Петя пытался прийти в себя, повторял: Игорь плохой человек. Плохой… плохой… плох… плохой… пло…       Петя тихо застонал в его рот и Игорь вздрогнул. Судорожно выдохнул, прижал к себе крепче, мягко укусил его нижнюю губу.       И Петя, с бешено колотящимся сердцем и дрожащими коленками, аккуратно взял руку Игоря в свою и опустил ее ниже, уложив большую ладонь меж своих ног. Игорь снова вздрогнул, сглотнул, мягко нажал, погладил, и Петя тихо, жалостливо застонал. Хорошо так… Очень хорошо.       — Петь… Петь, ты уверен? — прохрипел Игорь, и от этого голоса Пете стало еще хуже.              Петя слабо кивнул.       — Да… да, пожалуйста, сделай ты хоть что-нибудь.       Игорь сглотнул, нажал чуть сильнее, и у Пети едва ноги не подкосились. Хорошо было. Это именно то, что было ему нужно. Игорь еще пах так… невероятно просто. Запах сильный, терпкий, он и без того мозг отключал, а уж сейчас…       Игорь, хрипло выдохнув, подхватил Петю под бедра и усадил на стол. Сам Петя вцепился в плечи Игоря и жадно поцеловал, кусая его губы и вылизывая. Тяжело дыша, Игорь забрался под подол халата и уложил ладонь на его пах. Легонько потер и Петя поджал пальцы на ногах, закрыв глаза и заломив брови. Игорь закусил губу и, посмотрев Пете в глаза, плавно спустился на колени. У Пети от этого все внутри сжалось и он подался назад, оперевшись о локти. Белье почти незаметно скользнуло к щиколотке и упало на пол.       А Игорю показалось, что он в раю оказался, когда Петя развел перед ним ноги. Оглядел жадно, облизнулся, приласкал худые бедра и ткнулся носом меж ног, глубоко вдыхая в себя терпкий запах Петиного возбуждения. Петя вздрогнул, вцепился до побеления костяшек в столешницу и тонко застонал. Игорь лизнул его меж ног, прошелся до напряженного члена, приласкал губами головку и спустился поцелуями ниже — к мокрому и чувствительному. Он раздвинул ягодицы и сначала приласкал языком, мягко вылизывая большими мазками. Петя задрожал, уткнулся пятками в его плечи, еще сильнее сжал край столешницы. Игорь шумно вдохнул и вошел языком, начиная вылизывать, ласкать. Пальцами крепко сжимал худые бледные ягодицы, языком лаская, доводя до дрожащих ног. Игорь не стеснялся никаких звуков: ни хлюпающей смазки, ни того, как сам громко втягивал воздух.       Петя завозился на столе, заскулил и схватился пальцами за волосы Игоря, притягивая ближе к себе. Игорь жадно впился в тощие бедра, трахая языком, и чувствовал, что Петя был близко — понимал по его стонам, по тому, как он себя вел, как сильнее прижимал его за волосы к себе.       Петя был вкусный и пах нереально, у Игоря уже яйца ныли. Он спустился ладонью вниз и нервно расстегнул свою ширинку, запустив ладонь в белье и обхватив свой член. Неважно даже было, что на сухую, хорошо было нереально. На языке стонал Петя, сжимался, тянул за волосы, тонко скулил и выстанывал его имя, запах кружил голову. У Игоря самого сердце на износ билось, в голове едва не мутнело от кайфа.       — И… Игорь… — Петя тонко застонал, — Господи, еще… Я сейчас… Да, вот так…       Игорь давал «еще». Не мог не давать. И когда Петя вскрикнул, больно сжав его волосы, Игорь, ощутив пульсацию возле языка, почувствовал, как собственное возбуждение достигало своего пика. Он продолжил лизать, пока Петя кончал, и через мгновение кончил сам, вздрогнув всем телом от удовольствия. Шумно выдохнув, он отстранился. Челюсть и язык болели.       Кое-как он встал, встретившийся взглядом со смущенным Петей, который тут же сжал ноги и неловко прикрылся халатом. Игорь ему улыбнулся и взял салфетки. Вытер себя и застегнул ширинку и помог Пете присесть. Тот сел на край стола, сжал бедра и стыдливо посмотрел на Игоря. В голове было еще мутно, а в теле гуляла приятная истома, но смущение накатило почти тут же, сразу после оргазма.       Игорь нежно погладил его по волосам и сказал:       — Все хорошо, Петь. Да?       Петя неуверенно кивнул и поерзал.       — Просто я… ну, не планировал, а тут что-то аж голову снесло. Просто ты… и ты так пах…       — Я помню, у тебя гормоны, либидо там… Ну, тебе же понравилось?..       Петя закусил губу, неуверенно посмотрел на него и кивнул.       — Да, очень.       — Ну вот, — Игорь улыбнулся, нежно гладя его по волосам. — Все хорошо, не волнуйся. Если ты хотел, я хотел, тебе было хорошо и ты… не жалеешь?       Петя посмотрел на него, немного подумал и покачал головой.       — Нет, не жалею.       — Ну, значит это успех, — довольный, улыбнулся Игорь.       Петя кивнул и выдохнул, прижавшись лбом к его плечу. Игорь обнял его, гладя по волосам. Да, понимал Петино смятении, едва ли он это планировал, не ждал и всего этого как-то, наверное, много было для него, но хоть не жалел, и вот, сам прижался! Игорь просто стоял, обнимал его и гладил по волосам. Сам он был в глубоком восторге от этой близости,       — Отнести тебя в постель? — тихо спросил Игорь, зарывшись носом в его волосы.       — Я… да, наверное…       Игорь подхватил его под бедра, усадив на свою талию, и понес в спальную. Петя крепко обнял его руками и ногами, и, Игорь клянется, ощущения того, как Петя прижимался к нему всем телом, были божественными. Игорь аккуратно опустил его на прохладные простыни, нежно погладил по спине и чуть отстранился. Петя посмотрел ему в глаза и сказал:       — Если хочешь… если хочешь, можешь лечь сегодня со мной.       Игорь замер.       — Ты уверен?       Петя кивнул.       — А чего нет? Ты меня языком выебал, от того, что ляжешь спать рядом, мало что поменяется.       — Я… спасибо. Так и сделаю. Только помоюсь.       Петя улыбнулся ему и положил голову на подушку, прикрыв глаза. Игорь провел ладонью по его волосам, по щеке и белой шее и, выдохнув, вышел, аккуратно прикрыв дверь. Душ он принимал в смешанных чувствах. Если эта внезапная близость определенно его хоть и удивила, но казалось логичной — ей-Богу, у Пети либидо бешеное, конечно в итоге случилось это — то вот сон в одной кровати… Вот это оказалось для Игоря по-настоящему интимным. Он даже не ожидал, сколько восторга принесет ему это разрешение, и мылся он в суматохе. Вытерся наспех, натянул белье и спешно пошел к спальной. Перед дверью замер, перевел дух, постарался успокоить быстро бьющиеся сердце — не вышло — и осторожно зашел в спальную. Он не понял, спит ли Петя, но старался быть тихим. Прилег на вторую сторону кровати, укрылся одеялом и осторожно подобрался к Пете ближе. Тот поерзал, сонно вздохнул и повернулся к нему, прильнув. Игорь обнял его, прижал к себе ближе и уткнулся носом в его макушку. И так и замер.       Господи…              Так хорошо в самом деле бывает? Настолько хорошо?       Он клянется, еще никогда ему не было так спокойно и хорошо, как здесь, сейчас, рядом с Петей, который засыпал у него под боком. Игорь нежно гладил его спину, наслаждаясь близостью Петиного тела, и сам чувствовал, как его накрывает бездонная нега.       Да, это — фантастика.       Ничего более интимного между ними еще не было…       Игорь проснулся и не сразу понял: ночь или утро? Шторы-то закрыты. Он огляделся и увидел Петю, который, кажется, только ложился.       — Кис? Ты куда ходил?       Петя тяжело выдохнул.       — Мне так захотелось влажного асфальта, думал, в холодосе есть хоть что-то отдали похожее на это… но нет, ничего, пришлось есть лимон.       Игорь завис. Сонный, он вообще ничего не понял. Какой асфальт? Как можно его хотеть есть? Лимон? Разве его вообще можно вот так есть? Просто так? Он сонно моргнул, решил, что это все сон и просто уронил голову на подушку, притягивая к себе ближе Петю. Погладил его живот и, выдохнув, заснул.       Во сны, а…       Когда Игорь проснулся под утро, первым делом сонно глянув на часы, он, в общем, сначала и не осознал, что поменялось. Вот его комната, его кровать, все как полгода тому назад. После он потянулся, довольно зевнул и вот тогда… Тогда он посмотрел на право. И застыл с широкой улыбкой на лице. Увидев перед собой мирно сопящего Петю внутри все приятно сжалось, прошлось сладкой истомой по всему телу. Петя спал, лицо было расслабленным, уложенные вчера волосы хаотично падали на лоб. Игорь влюбленно выдохнул и повернулся на бок, ближе к Пете. Как зачарованный провел пальцами по нежной щеке, погладил, и, подавшись вперед, поцеловал в лоб. Восторг его переполнял. Петя! Петя в его постели, рядом с ним! Еще недавно это было роскошью, а сейчас — правдой.       Игорь прильнул к нему еще ближе, целуя хаотично его лицо. Лоб, щеки, уголки губ. Судорожно выдохнул и, отстранившись, попытался прийти в себя. Петя с ним. Рядом. Да, может, прощения он еще не заслужил, но ведь сам Петя… ему было легче. Это для Игоря было главным. С улыбкой он поцеловал его волосы и позволил себе еще пять минут просто лежать рядом и любоваться им, наслаждаясь моментом. И уже после, понимая, что Муха с каждой минутой ожидания страдает, встал, чтобы умыться.       Да, давно он не был таким влюбленным и вдохновленным. Все казалось прекраснее, ярче, сам себе Игорь казался будто бы легче. Он широко улыбался, пока умывался и расчесывал волосы.       Господи, а вчера… он же…       Игорь шумно выдохнул, приходя в себя. Да, на самом деле, та близость не была так грандиозна как то, что они спали в одной постели, но она все равно значило многое. Петя подпустил к себе, обнажился перед ним. Игорь мог трогать его, ласкать. Чувствовал на языке терпкий вкус его возбуждения, сжимал его бедра, а Петя притягивал ближе к себе. Он видел, что его щеки покраснели, улыбка была ошалелой.       Игорю казалось, что он от счастья с ума сойдет!       Петя, в его руках, на пике удовольствия… Такой чувствительный, уязвимый.              Так странно: Игорь помнил каждый Петин стон, то, как он ерзал, тянул Игоря ближе к себе. Помнил до мелочей его запах, вкус смазки на языке и этот невероятный беззащитный стон, когда Петя кончал.       Но вот о самой первой их близости Игорь не помнил почти ничего. Помнит полумрак коридора, а потом — ничего. Хотя нет… Игорь поджал губы, качнул головой. Помнит, как Петя завырывался. Помнит только потому, что Игорь чудесно знал, что делает, как напугает его этим. Он чудесно все понимал, считал, что это будет забавно.       Очень.       Игорь поднял мрачный взгляд на зеркало. Посмотрел на себя.       Все друзья считали его прекрасным человеком. Строгим, да, иногда слишком напирающим, умеющим держать все в своих руках, когда дело касалось работы. Кто-то вообще считал его монстром в рабочей сфере, но Игорь мало обращал на это внимания. В его бизнесе только так и выживают.       Но как связано с его работой то, как ужасно он поступил с Петей в тот вечер? Игорь просто увидел человека, который слабее его, и решил сделать ему больно. Но в первую очередь этим поступком он унизил себя. Что может быть более жалкого, чем такой грязный поступок по отношению к юному, беззащитному омеге?       Игорь вдруг вспомнил Петино лицо, когда он подошел к нему. И что в нем могло вызвать в Игоре такое острое желание причинить ему боль?       Ничего.       Просто Игорь такой.       Плохой человек, как и сотню других таких же людей, которые просто оставляют свои повадки за порогом, когда здороваются с близкими. Игорю просто повезло, что он работал в сфере, где тычки, нападки, агрессия, сила поощряются. Где Игорю нужно быть мудаком, чтобы выжить и зарабатывать. Если бы нет, он был бы обычным скучным мудаком-абьюзером, который ищет себе юных и наивных омег, ломая их жизни, потому что на большее не способен.       Игорь тряхнул головой.       Так он и понял, что все те крутые дяди из фильмов про мафию, крутые дяди-торговцы оружием или сутенеры, даже этот крутой дядя из зеркала — обычные скучные мудаки, которые не прогуливали математику, могут в логику и заработок бабла. Скучные жадные мудаки.       Ну, может быть, Игоря оправдывало кое-что…       Петя заглянул в ванную. Зевнул и с сонным прищуром сказал:       — Ты тут ноги бреешь или че? Иначе я не вижу по какой причине можно торчать тут уже двадцать минут. Меня Муха скулежом разбудил! Имей совесть.       — Задумался просто. Проходи.       Игорь отошел, чтобы пропустить его. Петя недовольно на него глянул, клюнул в колючую щеку и закрыл перед его носом дверь. Игорь посмотрел на Муху с поводком в зубах, который хвостом по полу чечетку отбивал.       Да, если Игоря что-то и оправдывало в этом мире, так это то, что его любили столь невинные, преданные существа. И что он отдавал в ответ столько же любви, сколько шло от них к нему. Даже если он этого не заслужил.       Спасибо верующим. Если бы они не придумали, что любовью можно искупить грехи, Игорь бы посвятил весь день своему страданию по поводу своей личности и тому, что Пете рядом с ним не место. Но вместо этого он просто продолжил любить.       Игорь уже оделся, когда Петя скользнул в спальную. Гром глянул на него и послушно отвернулся, чтобы не смущать.       — Я… знаешь, я сегодня проснулся и первые секунд тридцать все было как прежде. А потом я был самым счастливым человеком. Знаешь, почему?       — Потому что побрил ноги? — все еще сонный спросил Петя, натягивая штаны.       — Нет. Потому что повернулся и увидел тебя.       Петя смущенно фыркнул.       — Дурак старый.       — Я серьезно. Я себя таким влюбленным ощущал, только когда в восемнадцать начал с Юлькой встречаться. Ну, гормоны, первые отношения… Думал, так больше не будет. Но сегодня именно так и было! У меня щеки от улыбок болят. Просто… блин, я не надеялся, что ты меня в кровать к себе пустишь. Поцелуи — да, объятья там, прогулки наши, но постель… Я спал с тобой, обнимал тебя во сне, целовал тебя утром. Видел тебя. Офигеть. Я самый счастливый мужчина в мире.       Петя подошел к нему, смущенно на него глядя. Игорь смотрел на него с придурковатой улыбкой, которая с момента пробуждения с его лица не сходила.       — Был бы самый счастливый мужчина в самом начале нормальным, любовался бы таким видом с самого утра.       — Знаю, — выдохнул и, притянув Петю к себе, поцеловал в живот, сквозь ткань свитера. — Мне еще сон такой странный приснился! Что ты ночью мне заявляешь, мол, искал в холодильнике то ли мокрый асфальт, то ли землю…       Петя глянул на него, медленно моргнув.       — Это не сон. Я ночью в туалет встал и так асфальта захотелось…       Игорь уставился на него во все глаза.       — Ты хочешь сказать, что все эти шутки про беременные странности… не шутки?..       — Блин, ну а ты думал? Скоро буду требовать, чтобы ты пошел и украл мне рельсу с путей.       — Бля… — Игорь растерянно моргнул.       — Беременность дело сложное, — улыбнулся ему Петя и погладил по волосам. — Идем давай, пока Муха под дверь не сделал свои грязные дела.       Игорь кивнул и встал, напоследок погладив круглый живот и, склонившись, чмокнул Петю в плечо. Петя довольно улыбнулся.       — Ну не знаю… Я нервничаю… — неуверенно сказал Петя, глядя на Игоря. Тот такой красивый был, Петя своим глазам не верил, что он мог выглядеть еще лучше. В костюме, с уложенной прической. Как родился в этом костюме! — Может ты без меня пойдешь?..       Игорь удивленно на него посмотрел.       — Петь, какое один? Это ты беременный.       — Да, но… — он встал, нервно принявшись круги наворачивать, потирая поясницу. — Мне там только Нина знакома! И блин… Не знаю, неловко себя ощущаю! Еще и живот этот…       — Чудесный живот, — улыбнулся Игорь с нежностью и, подойдя ближе, ласково погладил его большущей ладонью. — Беременность у тебя как с картинки, очень красивая, и ты это знаешь. И костюм у тебя шикарный, рубашка вообще загляденье!       Петя нервно посмотрел на рубашку, которая лежала на стуле. Он только уложил волосы и теперь ему было немного боязно.       — Все будет хорошо, Петь. Если все-таки тебе совсем некомфортно — говори, будем закругляться. В конце концов, тебе надо познакомиться с моими друзьями. Возможно, они станут и твоими друзьями.       Петя поднял на него жалостливый взгляд и кивнул. Что ж, Игорь был прав. Надо было идти. С тяжелым выдохом он принялся натягивать брюки — для беременных, потому что живот у Пети может был сравнительно небольшой для двадцать седьмой недели, уже требовал специальной одежды. Натянул рубашку, заправив в брюки. Выглядел он в самом деле хорошо, а вот так, спереди и особенно сзади даже его положения видно не было! Петя закусил губу и посмотрелся в зеркало. Покружился, рассматривая себя со всех боков. На диване сидел Игорь, рядом Муха, оба заинтересованно за ним наблюдали. Игорь не скрывая любовался.       Петя тихо фыркнул:       — Надеюсь, будет омега, а то третьего мужика в доме я не выдержу.       — Почему это? Тебя будут любить двое шикарных альф и один не менее шикарный пес, — Игорь с улыбкой потрепал Муху за ушами.       — Хотелось бы чтобы рядом был омега в этом царстве мужланов, — хмыкнул Петя и повернулся к Игорю. — Ну… как я выгляжу?.. — неуверенно спросил он.       Игорь, с широкой улыбкой встал, и, подойдя ближе, притянул его к себе за талию.       — Лучше любого шедевра в Лувре.       — Не перебарщивай, Игорек.       — Разве? И они, и ты прекрасны, но ты лучше, потому что все, что стоит в музеях, застыло навсегда, а ты — живой. А искусство, которое дышит, меняется — прекраснее.       Петя глянул на него и цокнул:       — Ты — плут, но, что стоит признать, лучший в своем деле.       — Я просто влюбленный мужчина.       Игорь хотел было склониться, поцеловать эти недоверчивые губы, но не стал. Просто понятия не имел, мог ли он… Да, эту неделю они спали в одной кровати, но ничего больше невинных объятий между ними не было. И сам Игорь все равно плохо понимал уровень их отношений. У них уже была близость, но будто бы все эти вспышки страсти на самом деле ничего между ними не решали. Да, может быть и вправду им просто нечего решать, подумал Игорь, нежно убрав волосы с Петиного лба, — но я стою здесь, рядом с ним, трогаю его, люблю его, а он не вырывается из моих объятий. Он тут, со мной. Это уже большой шаг.       Игорь оставил на лбу Пети невинный поцелуй и спросил:       — Ну что, идем?       Петя кивнул. Игорь велел Мухе вести себя хорошо и, выключив свет, приобняв Петю за талию, вышел.       Петя снова стал нервничать, когда они уже вошли в ресторан. Все воровато оглядывал и невольно жался к Игорю ближе, под бок. Игорь погладил его по пояснице, которая явно страдала от отсутствия бандажа, и сказал:       — Вспомнил наш первый поход в ресторан… Разница колоссальная.       Петя глянул на него удивленными глазами, плавно кивнул. Это отвлекло его и он вспомнил тот день.              — Надо же, будто другая жизнь… — сказал он тихо, удивленный. — Ты даже не видел проблемы в том, чтобы привести меня в рестик и оставить одного спустя пару минут.       — Я все еще был непроходимо туп.       — Скорее слеп… Наверное думал, что плачу я по глупостям и одним оплаченным счетом в ресторане я успокоюсь и тут же стану нормальным.       — Ого, ты как мои мысли прочел.       Петя тяжело вздохнул.       — Все вы, мудаки, думаете примерно одинаково.       Игорь кивнул.       — Тут ты невероятно прав. Давай, идем, Нина с ее мужем уже тут, кажется.       — Хорошо, что не все пришли. Так хоть смогу по ходу делать разбираться, кого тут с чем едят… — пробормотал Петя.       Нина что-то показывала в меню Вите, но, заметив Петю, почти что вскочила со своего места:       — О, Петь! Блин, издалека даже не ясно, что ты беременный. Вить, встань, че сидишь? Это Петя, супруг Игоря.       Муж Нины был высоким, плечистым и, думал Петя, в лет сорок будет очень похож на авторитета девяностых, а сейчас просто молодой хмурый парень, вида которого Петя испугался бы, не будь рядом такой веселой Нины и Игоря.       Виктор кивнул ему с внезапно такой дружелюбной улыбкой, которая весь его образ вверх дном повернула. Господи, все, что ли, в таком бизнесе перевертыши? Сначала на мудаков похожи, а потом оп — и уже приятные добрые люди.       — Здрасьте. Мне Нина про тебя говорила, а вот Игорек…       Он глянул на Грома.       — Вить, я омег с тобой мог обсуждать, пока ты не женился.       — Это не омега, а супруг твой, совесть имей.       Он пожал Петину руку, и Петя неуверенно улыбнулся ему. Виктор оглядел его и спросил:       — Приезжий? Жмешься сильно.       — Ага, из деревни, — сморщила нос Нина и, сев, дернула Витю на себя. Тот рассеянно сел.       — Я из Москвы, — спокойно сказал Петя и присел, когда Игорь отодвинул перед ним стул, и сам сел рядом. — Просто, ну… Да неловко как-то. Я вообще не думал, что с друзьями Игоря знакомиться буду.       — Почему? — изумился Виктор. — Разве это не очевидно?       Петя жеманно улыбнулся.       — Просто в начале у нас с Игорем были напряженные отношения.       — О, ну эт понятно. С Игорем в начале по-другому нельзя. Ну, какой месяц?       — Почти седьмой, — улыбнулся Петя.       — Седьмой? — Виктор присвистнул. — Думал, что ну… конец пятого там… Как с картинки!       — Я ему так же говорю, он считает, что я вру.       — Ты заинтересован в моем к тебе расположении, так что веры тебе нет, — фыркнул Петя.       Виктор усмехнулся. Петя явно был очень юным, и Виктор был удивлен подобным выбором. Вроде, Игорь никогда не искал себе «помоложе», а тут вон! Но Виктор отметил, что Петя был очень хорошеньким. Столько нежности в нем, столько неясного шарма. Взгляды его, даже движения — все гармоничное. Да, Виктор мог понять такой выбор. Петя был крайне хорош собой.       Игната Петя уже знал, так что тут было без проблем, а вот Юлю даже не знал, как встречать. Бывшая все-таки! Даже несмотря на то, что Петя был уверен: чувства уже давно их прошли друг к другу, ему все равно было всё это крайне волнительно. Юля была красивой, яркой. Волосы красила в огненно-красный, одета в черное облегающее платье, открывающее декольте. В общем, по ней издалека было видно, что она себя любит и знает себе цену. Петя даже задался вопросом: как же Игорь умудрился влюбиться в него после неё?..       — Привет, Петь, Игорь о тебе почти не рассказывал, — она махнула ему рукой и села за стол.       — Да я уж знаю, — фыркнул Петя и, глянув на Игоря, спросил: — а про ребенка ты бы потом говорил, что сам родил? Или Дева Мария одолжила?       — Ну, ты в самом деле та еще Дева Мария, — подмигнула ему Юля. — Блин, так рада с тобой познакомиться! А ты что смотришь? — она пнула Игната в бок. — Все узнал и молчал!       — Это был маленький пятимесячный секрет! — возмутился Игнат. — Мужская солидарность!       — Ага, напомнить тебе, как ты…       — А ну! Мы тут не в твою честь собрались, — напомнил ей Игнат.       Юля фыркнула и поправила волосы.       — Блин, в самом деле! Вы же с Петей никто толком знаком не были! — закивала Нина.       — А ты была? — уточнил Игнат.       — Ну так она вроде с самого начала… — сказал Виктор.       Игнат и Юля сначала уперлись взглядом в Нину, которая неловко улыбнулась, потом на Игоря. И почти одновременно сказали:       — Потом поговорим.       Петя рассмеялся.       — Да ладно, Игорь просто стеснялся, да, Игорек? Простушку Московскую со своими крутыми друзьями знакомить?       — Петь, не начинай, — буркнул Игорь.       — Ладно, оставим до дома, — хмыкнул Петя, и Юля рассмеялась.       Вообще ужин прошел отлично, Петя получше узнал Игната, Юлю и даже молчаливого Виктора. Он как-то больше внимания Нине уделял, чем чему-то еще — видно, что был очень ей увлечен. Юля тоже оказалась очень классной. Оказывается, у нее было своя редакция. Пете могло бы даже как-то неловко сделаться, что все тут крутые, с бизнесом, а он… Петя. Даже без образования. Но вспомнил, что была Нина, и ничуть её не смущало отсутствие у нее бизнеса. Так что Петя с облегчением выдохнул.       — Так… — Юля хитро прищурилась, — мы же здесь по ясно какому поводу. Я жду.       — По какому? — моргнул Виктор.       Нина цокнула и шлепнула его по лбу:       — Дурак, говорила же, гендер-пати для узкого круга.       — Как будто я знаю, что это, — пробубнил он, поерзав, и Петя рассмеялся. — Так, мы же будем ну… видео эти делать? — в нетерпении поинтересовалась она.       — А как без них? — изумилась Юля.       — А вы… хотите?.. — неуверенно спросил Петя. Он был уверен, что тут все серьезные люди им такое неинтересно.       — Ну а как же? — моргнула Юля, посмотрев на Петю. — Это же прикольно! Так, я на свой сниму, все потом смонтирую и тебе кину.       Петя, неуверенно улыбаясь, кивнул, поправив волосы. Он думал, что они просто тортик съедят и все, так что ему было крайне приятно увидеть такую инициативу. Юля что-то нащелкала в своей камере телефона и кивнула.       — Ну, начнем с родителей! Игорек, ты первый, а то Петя весь красный сидит, нервничает!       Игорь, оперевшись локтем о стол, кивнул, явно веселясь от такой идеи.       — Ну, так… Я твой отец и я думаю… — он закусил губу, задумался и кивнул. — Ты альфа. Но хотел бы омегу.       — Не этично так говорить! — возмутилась Юлька и, перевернув камеру на себя, сказала: — На самом деле он просто хочет ребенка, а про пол выеживается.       Игорь за кадром рассмеялся:       — А то по мне не видно.       Юля навела камеру на Петю и подмигнула.       Петя откашлялся.              — Я твой папа и… я думаю, что ты омега. Хотя бьешься как альфа, я уже почек не чувствую.       Когда за столом рассмеялись, Петя аж вздрогнул. Только сейчас он понял, что это его первый, за долгое время, выход в свет, в компании. И они смеются с его шуток! Петя уже и позабыл, как это. Он сдержанно улыбнулся и попытался правильно дышать, чтобы как-то устоять перед этой волной чувств, которая его накрыла. Все так хорошо… все слишком хорошо. Так странно. Сначала Петя плакал от боли, а теперь — от счастья. Но в этот раз ему удержалось сдержаться и он просто сжал руку Игоря под столом. Игорь удивленно на него посмотрел, но крепко сжал его руку в ответ, нежно погладив большим пальцем костяшки. Видел, что Петя на грани, но держался. Вероятно, таблетки делали своё дело. Или просто Пете со временем в самом деле становилось легче просто потому, что он начинал понимать, что ему ничего не угрожает, все спокойно.       Юля навела камеру на Игната.       — Ну таки шо? Я твой крестный, даже если тебя крестить не будут, просто статус прикольный, и я-таки хочу, шобы ты был омегой. Ну, шоб цацки всякие тебе покупать и всяким мудакам рожи бить, когда батька занят будет.       Петя рассмеялся. Да, отличный крестный, ни дать, ни взять. Петя бы может и хотел возмутиться: а что это все близкие со стороны отца? Но толку? У Пети не было никаких друзей в Москве, которые коксом бы не долбились до лика Бога перед глазами. Таких друзей ребенку постремаешься показывать. Да и не то чтобы хоть кто-то волновался о нем, когда он пропал. Пару раз написали, но, не получив ответа, просто забыли о нем. Так что на самом деле Петя был рад, что хотя бы у Игоря были хорошие друзья, с которыми ребенка, при случае, будет не страшно оставить.       Игнат взял камеру и навел ее на Юлю.       — Ну, раз такая пляска, то я твоя крестная и я думаю… ты альфа. Просто у Громов гены каменные и у них из поколение в поколение альфы. Ну и научу тебя омег кадрить, — она подмигнула ему. — Или альф? Кто знает. Примем мы тебя любым.       Игорь наблюдал за всем эти с улыбкой. Он сам плохо понимал, почему, но ему нравилось за этим следить. Вроде бы ничего сверх такого и не было, просто очень хорошо было и радостно. Он крепко сжимал руку Пети, чувствуя его тепло. Петя посмотрел на него и улыбнулся — казалось, совсем едва, легко, но эта улыбка сделала его лицо таким светлым, таким чистым… И Игорь улыбнулся абсолютно так же в ответ.       Камеру направили на Нину. Так оперлась локтями о стол, широко улыбнулась и сказала:       — Ну, наглые люди забрали самые крутые роли, так что я буду твоей самой лучше тетей. И так… ты омега. И надеюсь — шмоточник, как твой папка, будем все вместе по магазам гонять, разорять отца.       Петя снова улыбнулся и посмотрел на Игоря. Гром заметил, что Петя, когда улыбался, всегда искал взглядом его. А Игорь всегда отвечал.       — Так, я муж главной тети и… наверное все-таки альфа. Гром семья такая, чиста альфачья.       — Ага, но только я-то Хазин, — прищурился Петя хитро.       — Ты фамилию не менял? — удивилась Юля.       Петя глянул на Игоря, и тот сказал:       — Так получилось.       — И… ты не думаешь менять?.. — уточнила Юля, глядя на Петю.       Тот на секунду задумался. Раньше ему казалось, что смена фамилии при замужестве это что-то естественное. Как иначе?! Но теперь…       — Раз так случилось, то буду Хазиным и дальше. А там посмотрим. Мне нравится твоя фамилия, — произнес Петя, глядя на Игоря, — но я хочу, чтобы у ребенка была моя фамилия.       Игорь спокойно кивнул. Виктор глянул на Петю, глянул на Игоря и спросил:       — И тебя… всё устраивает?..       — Почему нет? — хмыкнул Игорь. — Это Петя его выносил и родил, так что естественно, что фамилия его.       За столом быстро переглянулись. Все-таки деньги, бизнес, все это достанется ребенку, а фамилия?.. Ну, это не их дело, а Петя с Игорем прекрасно знали, что Игорь уже сам сделал свой выбор. Он ведь не озаботился никакими вещами, а смысл был что-то сейчас менять? Да и Петя был рад, что остался Хазиным.       Дело дошло до торта, и все удивленно смотрели, как перед ними ставили тарелку с глянцевым шаром. Игорь тоже удивленно смотрел на сферу. Он был уверен, что будет ну… торт и цвет разреза будет означать пол?       Петя взялся объяснять:       — Все просто! Бьете шарик, а внутри крем нужного цвета!       — Вот это ты запарился… — пробормотала Юля.       — Это кондитер запарился. И бюджет Игоря, — усмехнулся Петя.       Юля уже схватилась за камеру, а Игорь — за вилку. Шоколад оказался на удивление крепким и, пока он возился, ложкой долбанул по шару Игнат. Петя рассмеялся и, как прошаренный, нашел шов и ударил по нему. Шоколад треснул и на тарелку плавно вытек…       Игорь глянул на Петю с широкой улыбкой.       Петя тихо сказал:       — Я угадал.       И, под шум хлопков в ладоши, Игорь склонился к нему, крепко целуя.       Фиолетовый крем оказался очень вкусным — Юля даже залезла в тарелку к Игнату.       Петя приехал никаким. Сил не было, клонило в сон, а эмоции переполняли. Омега. Как они и хотели, но боялись. Проводя ладонью по круглому животу, Петя молил Бога о том, чтобы ему хватило сил защитить его. Чтобы спасти от любых бед.       В квартире, снимая обувь, Петя сказал:       — Я на балкон подышу воздухом, укачало.       Игорь кивнул и снял с него куртку, а после сам провел на балкон, где крепко обнял его со спины, уткнувшись носом в его волосы, вдыхая в себя Петин запах. Он осторожно укачивал Петю в своих руках и гладил круглый живот. Петя подставлял лицо прохладному ветру и вдыхал в себя свежий воздух. Тошнота плавно проходила, разум становился чище.       Петя тихо сказал:       — Омега…       Игорь согласно промычал, целуя его за ухом.       — Да, мы так и хотели. Не бойся, Петь, все будет хорошо, ты со всем справишься. А я помогу, как смогу.       Петя кивнул и улыбнулся. Вспомнил ту внезапную радость, которая захлестнула его, когда он увидел крем. Вроде именно его и ждал, а вроде… Петя качнул головой. Он бы радовался и синему. И зеленому. Без разницы. Но просто… просто это был особенный момент, и Петя был рад, что он произошел не на кушетке во время УЗИ. Теперь он записан на камеру, теперь он всегда с ними рядом.       — Спинка как? А ноги? — участливо спросил Игорь. — Я сделаю тебе горячую ванну и массаж, надо тебе мышцы хорошенько размять и расслабить.       — Да, спасибо.       Игорь поцеловал его в шею и ушел, приоткрыв дверь. Петя посмотрел на небо. Как ему узнать, правильно он поступает или нет? Верно ли то, что он простил Игоря? Он знал, что, увидев бы эту ситуацию со стороны, сам бы заорал: уходи, не смей оставаться, он монстр. Но Игорь… Петя был слаб перед всеми этими чувствами к нему, перед тем, как он сейчас открывался. И его друзья, и сам он…       Господи, как Петя устал бороться, что-то понимать, думать, сомневаться…       Петя сказал на тяжелом вздохе:       — Если я поступаю правильно — дай мне знак.       Какого он ждал знака не знал даже Петя. Более того: он понятия не имел, что должно произойти, чтобы это было знаком. На улице ночь, шумят машины, Игорь набирает ему ванну… Разве что на телефон придет «ты поступаешь правильно». Ага. Щас же.       И, хоть он и понимал, что все это ерунда, мысль, что никакого знака не будет вовсе, нагнетала еще сильнее, порождала еще больше сомнений.       Игорь позвал его в ванную.       Петя кивнул и, вздрогнув от холода, хотел было повернуться, но заметил краем глаза падающую звезду. Он замер и улыбнулся. Она уже придала ему какой-то уверенности, успокоила его, но…       — Игорь! Иди сюда!       Петя в шоке уставился на небо. За одной звездой упала еще одна, потом — еще. И еще, и еще… Одна за одной, несколько одновременно. Петя смотрел на небо, как зачарованный, с раскрытым ртом. Аж дыхание перехватило.       Игорь глянул на небо.       — О, да, звездопад обещали… Красиво, да.       Петя кивнул и, когда Игорь снова обнял его со спины, облеченно выдохнул, прильнул к нему, любуюсь небом. Красиво было. Петя подумал, что другое за знак он бы и не принял, не факт, что даже увидел бы, а так — очень даже. Он улыбнулся, чувствуя, как большие ладони Игоря гладили круглый живот, и Петя вдруг ощутил такой покой, такую идиллию.       — Все, конец… Идем, а то замерз весь, — Игорь увел Петю в теплую квартиру, и в ней Петя понял, что в самом деле жутко замерз. Он посмотрел на Игоря с улыбкой. Да, конечно, этот знак не вселил в него целый вагон уверенности, просто Петя теперь понимал, что в самом деле идет по верному пути. Что он поступает правильно. И что, возможно, Игорь в самом деле заботливый муж и любящий отец, который совершил страшную ошибку, за которую беспокоился до сих пор.