Serment

Глава четырнадцатая Рубашка       Драко Малфой шагнул из зеленого пламени камина в парадной гостиной Малфой-Мэнора. Его руку все еще жгло неистовым огнем, но он старался сохранить отстраненное выражение лица. Он медленно считал про себя до десяти, ему необходимо было очистить разум, возвести прозрачные стены. Так его учил Снейп. Окклюменция давалась ему очень хорошо, даже Беллатриса отмечала определенный талант Драко. Гостиная была пуста, домовики не вышли встречать Драко, это могло означать только то, что Лорд был в большой или малой столовой, где обычно и проходили «семейные» встречи, как он любил это называть. Драко не знал, почему Лорду так нравилось именно поместье Малфоев, возможно, потому что родовая магия поместья была самой сильной среди всех его приспешников, а возможно потому, что его привлекало богатство и роскошь их дома. Драко часто гостил у Лестрейнджев, у Забини, Паркинсонов, но ни одно поместье не было столь богато и обширно. И ни одно из них так не напоминало замок. Малфой догадывался, что Волдеморту в свое время очень нравился Хогвартс — большой замок, наполненный магией, тайнами. А Мэнор был весьма похож своей атмосферой именно на школу. Когда Драко поступил на первый курс, то он был поражен тому, что чувствовал себя в Хогвартсе как дома. Домовики, лестницы, факелы, гостиные, поле для квиддича — все это, несомненно, напоминало ему дом. После этого лета его отношения к Мэнору изменилось. Он больше не чувствовал, что в безопасности, не чувствовал себя дома. Он ощущал только атмосферу грядущей беды, липкого страха, который налетом оседал на его сердце.       Драко закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул. Его разум был защищен. Только тогда он неспешно двинулся по длинной галерее в сторону большой столовой. Факелы вспыхивали сами собой, освещая его путь. Портреты на стенах молча смотрели на него. Вереница беловолосых магов — его предков, почти сочувственно провожали взглядом молодого наследника рода. Драко старался на них не смотреть. Он просто медленно шел, отстраненно думая о том, что он будет говорить Лорду.       Тяжелая дверь распахнулась, едва он успел к ней прикоснуться. Мэнор знал эти руки, чувствовал силу, текущую в его жилах вместе с кристально чистой кровью. А Драко все больше ощущал, что скверна пытается просочиться сквозь древесину и камни. Он так не хотел, чтобы это место было опорочено. Но оно было. С момента первого шага Волдеморта по этому замку. — Драко!       Нарцисса, сидевшая на краешке большого резного стула, подскочила, кинулась ему навстречу. — Здравствуй, мама, — он отстранённо сжал ее руку и поцеловал прохладную гладкую щеку. — Добро пожаловать домой, сын, — Люциус не встал, он сидел подле Темного Лорда, не смея проявлять чувств. — Добрый вечер, Драко, — этот голос ледяными змейками вползал в уши, гипнотизировал силой, вызывал отторжение, но ни единый мускул не дрогнул на лице Малфоя-младшего. — Мой повелитель, — Драко почтительно склонился, свечи слабо освещали фигуру Лорда, но, разумеется, он сидел во главе стола. Казалось, что вся тьма комнаты тянется к этой фигуре, клубиться вокруг него. — Присаживайся, мы ждали только тебя, — продолжил Лорд.       Драко занял свое привычное место: рядом с отцом, напротив матери. Стол был накрыт черной льняной скатертью, на нем стояла бутылка дорогого вина и несколько бокалов. — Нарцисса, будь любезна, распорядись об ужине, — Лорд соблюдал этикет, светскую условность. Ему нравилось командовать Нарциссой, нравилось играть в заботливого хозяина. — Разумеется, повелитель. Пенни!       Домовик с хлопком появился возле хозяйки, Драко отметил, что ее уши то и дело прижимались к голове, выдавая страх. Вздох почти сорвался с его губ, но он успел его удержать. Все так изменилось. Да, пожалуй, отец был излишне суров с домовиками, но его мать они никогда не боялись. Нарцисса была настолько безупречно воспитана, что никогда не позволяла себя ничего лишнего. — Пенни, можете подавать к столу, и поставь дополнительный прибор, с минуты на минуту должна появиться моя сестра, — тихим, ровным голосом отдала распоряжение. — Хорошо, хозяйка, — Пенни поклонилась и исчезла.       Через минуту томительного молчания на столе сами собой стали возникать блюда, приборы, тарелки. Лорд не особенно любил изысканные блюда, но Драко отметил, что многое из того, что приготовили домовики точно по вкусу Темного Лорда. Раньше, когда он приезжал на каникулы, то мама всегда отдавала распоряжения приготовить все то, что любил Драко: йоркширский пудинг, паровой лосось, яблочный пирог. Сейчас на столе ничего такого не было. И это тоже изменилось. — Как дела в школе? — осмелился подать голос Люциус. — Все нормально. — Снейп писал, что ты получил отработку за драку, в чем дело, Драко? — Люциус пытался играть роль заботливого отца, просто блестяще.       Драко хотелось встать и закричать, сказать, что дело в том, что он — Люциус — вляпался в полное дерьмо, не сумел защитить ни его, ни его мать. Что все то дерьмо, которое с ним происходит — это его вина. Но… — Всего лишь небольшой инцидент на киддиче. — Ты опять не поймал снитч? — Отнюдь, я его поймал, но в пылу погони не заметил счет, а Ургхарт пропустил слишком много квоффлов. Поэтому мы проиграли, — Драко старался соблюдать самый скучающий светский тон. — Кому вы проиграли, — в диалог неожиданно вступил Лорд, чуть наклонившись над столом, так что свет от свечей озарил его гладкую змеиную физиономию. Драко уже привык к облику Волдеморта, хотя первое время едва мог подавлять в себе полное отвращение к этому существу, которым он стал после воскрешения. — Гриффиндору. — Скверно, друг мой, Слизерин должен всегда побеждать. Но я рад, что ты смог обыграть Поттера, — это имя Лорд произнес как самое бранное оскорбление. — Благодарю, мой Лорд. В следующий раз я буду более внимателен к игре, — Драко знал, что любой комментарий Лора должен восприниматься как истина в последней инстанции. — Разумеется, — кивнул Лорд.       Дверь распахнулась. В комнату стремительно вошла Беллатриса. — Мой повелитель! — искренняя улыбка озарила бледное лицо его тетки, а растрепанные кудри неожиданно напомнили ему Грейнджер.       Драко сглотнул, постарался выкинуть образ девушки из головы. Нельзя, черт, нельзя думать о ней. Хотя на языке еще чувствовался привкус сигареты и их поцелуя. Он не для того возводил стены в голове, чтобы вот так бездарно все похерить. — Здравствуй, Белла, — пробормотал он. — Драко, рада тебя видеть, дорогой, — Беллатриса подошла и потрепала его по волосам и щеке.       Драко через силу выдавил улыбку. Он ненавидел, когда она к нему прикасалась. Он помнил, сколько пощечин нанесла эта рука, столько Круциатусов пережило его тело, когда она злилась, если у Драко не получалось что-то на занятиях с ней. Он не выносил ее подобострастный тон, ее безумную фанатичность, ее жестокость. Он не понимал, почему родные сестры настолько не похожи. — Как дела в Хогвартсе, — продолжила она, усевшись поближе к Лорду, налив себе вина. — Нормально.       Ужин проходил в напряжении, которого не ощущала, пожалуй, только Беллатриса. Тетка вела неспешную беседу с Лордом, рассказывала о том, как она вполне успешно завербовала нескольких магов. Лорд нарезал стейк, изредка отпуская комментарии. Люциус, Драко и Нарцисса молчали. Драко старался запихнуть в себя хоть что-то, но едва на вкус была словно картонная. Он поймал себя на мысли, что все происходящее словно в дурном сне, он наблюдал со стороны, как отец подливает вино в бокал Нарциссы, как мать отправляет в рот микроскопические кусочки ростбифа, как Беллатриса подобострастно пододвигает ближе к Волдеморту салат. Вот они сидят и ужинают, словно самая обычная семья. Словно Лорд не наслаждается кровавыми подробностями теткиного рассказа. Нереальность, которая была его реальностью. Драко знал, что эта интермедия призвана усыпить его бдительность, подготовить его к допросу, который состоится после. Поэтому он тщательно жевал, периодически запивая еду вишневым соком, который ненавидел. Он считал минуты. Наконец Лорд отодвинул от себя тарелку. Тут же появился домовик. — Подай нам кофе, — отрывисто приказал Лорд и посмотрел прямо на Драко.       Он тут же ощутил ментальное давление, его стены прогнулись, впуская сознание Лорда. Но это была обманка, та самая, которой научил его Снейп. Стены внутри стен. Только то, что он хочет показать, но при этом невозможно понять, что он скрывает, потому что сознание на первый взгляд было чистым, легко поддающимся. Об этой уловке не знала даже Белла. Это было очень сложно, это требовало рациональность, терпения, времени. Именно поэтому Драко начала еще два часа назад, он знал, как нужно поступать. — Итак, Драко, расскажи мне, как продвигается твое задание? — Я не был готов к тому, что встреча с вами состоится столько скоро, у меня есть план. Я ему следую, — первая заготовка, робкая попытка отсрочить неизбежное недовольство. — План? Ну, поведай мне, в чем же он состоит? — давление усилилось, пока Лорд не просил смотреть ему в глаза, поэтому Драко, избегая контакта, смотрел в стол. — Я нашел способ наложить неотслеживаемое проклятие на вещь, затем эту вещь через другого ученика передадут Дамблдору, — Драко тщательно взвешивал каждое слово. — И это все? За два месяца ты добился только этого? — вот она, первая нотка недовольства. — Я не мог воспользоваться ни одним проклятым предметом в школе, поскольку наша семья после событий в Министерстве оказалась в затруднительном положении, то мои вещи досматривают особенно тщательно. Мне пришлось найти способ наложить проклятие непосредственно в стенах Хогвартса. — И что за проклятие тебе удалось наложить? — Пока не удалось, первая попытка оказалась неудачной. Но я снова попробую, думаю, что понял, в чем была моя ошибка. — Ошибаться — это ваша фамильная черта, да, Люциус? — Лорд усмехнулся. — Простите меня, мой Лорд, вы же знаете, что, — забормотал отец, Драко едва заметно поморщился. — Даже твой сын презирает тебя за твой промах в Отделе тайн, хотя и сам старается недостаточно, — тон Лорд стал еще более ледяным, Драко сжал под столом руку. — Я стараюсь, мой повелитель. Просто учеба, квиддич не оставляю мне выбора, приходится тщательно скрываться, чтобы не выдать себя, — Драко старался говорить уверенно. — Мне абсолютно плевать, что у тебя за проблемы, мальчик. Дамблдор — это тебе не сопливый пятикурсник, ты должен предпринимать попытку за попыткой — это твоя главная обязанность, ясно? — Да. — Я спросил, какое проклятие ты собираешься наложить? — Убивающее, разве не в этом моя цель? — И ты не считаешь свой план дерьмовым кретинизмом?       Драко вздрогнул, Лорд в самых редких случаях использовал ругательства, чаще всего он говорил веско, вежливо, и это был первый признак надвигающегося пиздеца. — Мой Лорд, — начал было Люциус. — Замолчи, Люциус, я веду беседу не с тобой, — бросил Лорд.       Стена в голове Малфоя зазвенела, ему стало больно, но он по-прежнему не выдавал это ничем. — Если Дамблдор подохнет от банального проклятья, наложенного шестикурсником, то я балаганный шут, Драко. Я похож на шута? — Нет, мой Лорд. — Ты должен изобрести план получше, если уж нельзя протащить в школу ничего из действительно проклятых вещей, то ты должен придумать что-то иное, ясно? — Вы полагаете, что мое проклятие не будет достаточно сильным? — Я полагаю, что наложение истинного убивающего проклятия — это трудоемкий процесс, кроме того, Дамблдор достаточно силен, чтобы сопротивляться любому проклятию средней руки. — Я понял? — Что со второй частью задания? — Пока ничего. — Совсем ничего? — Я пытался, но пока бесполезно.       И тут без предупреждения. — Круцио! Драко сжался от невыносимой боли, но усидел на стуле, чудовищным, невероятным упорством и упрямством. — Мой Лорд! — выкрикнула Нарцисса. — Замолчи, Нарцисса, это элемент воспитания, — проворчала Белла, удерживая сестру за руку. — Я не желаю слышать слово «бесполезно», Драко! Я желаю слышать, что мои приказы исполняются, что ты всецело поглощен исполнением моей воли, а не матчами по квиддичу и учебой, — Лорд поднялся со своего места, приближаясь к Драко. — Да, повелитель, — сумел прохрипеть Драко. — Смотри мне в глаза.       Драко перевел взгляд на Волдеморта. Он смотрел на него снизу вверх, прекрасно отдавая отчет, что тот все спланировал как по нотам. В Голове раздался не просто звон, первые стены не выдержали и рухнули, открывая Лорду доступ к его мыслям. Но даже круциатус не разрушил вторые стены, прочной пеленой отгородившие самые тайные моменты из жизни Драко. — Занятно, — проговорил Лорд, наконец-то выпуская его из плена змеиных вертикальных зрачков.       Драко из последних сил старался не застонать, в голове как будто взорвалась ракета. — Ты должен больше стараться, Драко. Круцио!       Новая вспышка боли все-таки свалила его на пол у ног Волдеморта. Но Драко знал, что так и должно быть. Лорд прекрасно осознавал, что никаких особых успехов за два месяца и быть не может. Это всего лишь была демонстрация силы, это был очередной этап наказания для Малфоев. Несомненно, Лорд был все еще зол на Люциуса. И Драко должен был платить по счетам отца. Наконец боль схлынула. Драко осторожно встал, тыльной стороной ладони вытирая кровь, потекшую из носа от напряжения. В голове мелькнула мысль о Грейнджер, которая сегодня уже останавливала ему кровь. Но была тут же им задушена, убрана в самый дальний угол сознания. — Нарцисса, проводи Драко в свою комнату, пусть эту ночь проведет дома, ему есть, о чем поразмышлять. А завтра утром отправь его в Хогвартс. Нам с Люциусом и Беллой еще необходимо поработать. — Да, мой Лорд.       Нарцисса попыталась помочь встать сыну, но Малфой-младший не желал выглядеть еще большим слабаком. Он встал сам, нетвердой походкой пошел прочь из столовой, затем спохватился, развернулся, отвесил поклон. Лорд небрежно махнул рукой, отсылая их прочь. Драко грустно подумал, что в этой столовой он впервые наряжал елку с матерью, впервые напился в компании Нотта и Забини, впервые поцеловал девчонку. И впервые же ощутил боль, страдания, унижения. Не сегодня, нет. Еще летом. Теперь эта комната навсегда утратила призраки прошлого. — Пойдем, Драко, — Нарцисса потянула его за рукав. ***       Они молча шли в левое крыло, где располагалась его комната. Драко так и не позволил Нарциссе помочь ему, он шел, чуть пошатываясь, боль в голове усиливалась, отдавая глухой пульсацией в глазницы. Они вошли в комнату, Драко со стоном опустился на кровать. — Как ты, милый? — прохладная рука Нарциссы легла на лоб Драко. — Нормально, голова болит только. — Пенни. — Да, хозяйка. — Принеси мне отвар от головной боли, укрепляющее зелье и зелье сна без сновидений. Домовик исчезла с легким полупоклоном. Драко молча лежал на своей кровати. Его колотила дрожь. — Нам нужно обсудить кое-что еще, мама, — через силу произнес он, кждое слово вызывало новую пульсацию боли. — О чем, милый? — Обо мне и Пенси Паркинсон. — Ох, ты уже знаешь. — Знаю что? — Планы отца и Лорда насчет вас, они думают, что это будет замечательно, если вы поженитесь вскоре после 7 курса. — А нас спросить они не хотели? — Ты же встречался с ней, разве нет? — Встречался, а потом мне стало не до этого. Ну и кроме всего прочего мне не нравится Пенси, и я не понимаю, почему я должен на ней жениться. — Потому что такова воля Темного Лорда, — со вздохом ответила Нарцисса. Послышался хлопок, Пенни вернулась со всем необходимым. — Вот, Драко, выпей это, — Нарцисса протянула сыну несколько пузырьков. — Ты разве не желаешь мне счастья, мама? — Твое счастье сейчас, Драко, это подчиняться воле Лорда, иначе пострадают все. — И по-твоему это все нормально? Во что он превращает нашу жизнь? Эта война будет проиграна только потому, что даже его приспешники поймут, насколько он двинутый! — Тише! С ума сошел? Не смей оспаривать его решения, думай о семье, Драко! Сейчас вся надежда только на тебя, Люциус уже давно в его глазах пал ниже некуда. Но у нас еще есть шанс выйти живыми. — Да, живыми, как будто только это имеет значение, мама, — горько проговорил Драко, выпивая настойку от головной боли и укрепляющее, но отставляя в сторону зелье сна без сновидений. — Выпей, тебе нужно отдохнуть. — Мне нужно, чтобы ты попыталась убедить их, что мой союз с Пенс — это дерьмовая затея. — Это невозможно, Драко, — сухо сказала она. — Ну, тогда я сам скажу! — Нет, не скажешь. Ты ведь помнишь, что ты мне пообещал летом? Драко скривился, ебучий Непреложный обет. Она вынудила его, а он до сих пор ее не простил за это. Да и как можно было простить? — Уйди, мама, я хочу побыть один. — Твой отъезд запланирован на 10 утра, ты успеешь еще позавтракать. — Вот уж благодарю покорно, мне кусок в глотку не лезет, глядя на наши милые семейные посиделки. — Это не обсуждается, Драко, — и она вышла из его комнаты.       Драко одним махом опустошил последний пузырек, ему необходимо было выпасть из этого мира хоть на несколько часов, потому что это было выше его сил. ***       После возвращения из Мэнора Малфой стал еще более хмурым и молчаливым, чем обычно. Гермиона отметила за обедом, что он почти не притронулся к еде, а по его рукам то и дело проходила нервная дрожь. Она знала что это. Да и как не знать, если их учил сам Грюм. Это были последствия круциатуса. В этом доме что-то творились, с ним что-то творилось. И Гермиона не могла понять, почему ей было не наплевать на это. Она решила с ним поговорить, под предлогом проекта.       И что-то странное стало происходить с Гарри. Сегодня он дважды с ней поздоровался, хотя до этого просто ее игнорировал. Он несколько раз смотрел на нее за обедом, долгим взглядом. Гермиона подняла бровь, безмолвно спрашивая «что», но он только улыбнулся ей и продолжил есть суп, как ни в чем не бывало. Это было странно. Неужели Поттер предпримет еще попытку с ней поговорить?       Краем глаза девушка заметила, что светлая макушка направляется прочь из Большого зала. Она поспешно выскользнула вслед за ним. — Малфой, постой! — Чего тебе, Грейнджер? — устало спросил он, даже не пытаясь сбавить ход. — Нам нужно поговорить. — Нам не о чем разговаривать. — Мне все-таки нужна твоя помощь с проектом. — Вот оно как, а куда же подевалось твоя ебаная самоуверенность? «Разберусь без твоих соплей, Малфой», — он очень похоже изобразил ее интонации. — Мы можем, блин, не нестись на всех парусах? Драко остановился, а она по инерции врезалась в его спину, они оба чуть не загремели носом в ступеньки. — Мерлин! Грейнджер, у тебя что расстройство координации? — Нет, просто ты резко остановился, — Гермиона потирала нос, которым больно врезалась в острую лопатку парня. — Все тебе не так, не беги, не стой, — фыркнул он. — Мы можем просто пойти в Выручай комнату и поговорить?       Драко смерил ее долгим взглядом. Он в принципе туда и шел, ему страшно хотелось курить, а еще разнести что-нибудь. Внутри него бродили по-настоящему темные, саморазрушительные эмоции. — Ладно.       Войдя в комнату, они почти синхронно расположились в креслах. Гермиона достала пачку, вытащила две сигареты и прикурила обе, одну отдавая ему. — Что там с проектом, Грейнджер? — Мне по-прежнему нужна твоя помощь, я попыталась сама, но потерпела фиаско. — Неудивительно, — ухмыльнулся он. — Не ерничай. — Если бы ты не была такой упрямой сучкой, то мы сделали бы это еще в прошлый раз. — Если бы ты не был таким заносчивым ублюдком, то сделали бы, — парировала она. — Один-один, Грейнджер, — усмехнулся он. — Где ты был в выходные? Я не видела тебя в Большом зале, — Гермиона старалась делать вид, что не знает ничего о том, где он был, но она не была идиоткой, и сложив два и два поняла, что его отправили в Мэнор. — Я был дома, были кое-какие дела, — он был не обязан отвечать, но почему-то спокойное участие Грейнджер, ее внимательность к его отсутствию, расположили его. — Ты плохо выглядишь, Малфой. — Спасибо. — Я не об этом, у тебя дрожат руки, ты сильно похудел, синяки под глазами. Что происходит? — Это не твое дело, Грейнджер, и лучше бы тебе сюда не лезть.       Предупреждение в голосе, но Гермиона не была бы Гермионой, если бы не продолжила. — Я же вижу, что ты перенес как минимум парочку круциатусов. Драко подавился дымом и настороженно на нее посмотрел. — С чего ты это взяла? — С того, что твои пальцы то и дело дрожат, ты сам периодически весь дрожишь, поверхностное дыхание, бледность лица — это все однозначные признаки. — Наблюдаешь за мной, да, следишь! Я был прав в прошлый раз. — Не заводись, Малфой. — Да что ты?       Драко встал, ему итак было несладко, а этот разговор сворачивал мозги, почему из всех людей в этой чертовой школе только ей было не насрать, как он выглядит, что с ним происходит? Ему до ломоты в костях хотелось выговориться, но это было невозможно. Она тоже встала, подошла ближе. Драко напрягся. — Это сделал он?       У Драко все похолодело внутри. — Кто он? — Твой отец.       Малфой едва не расхохотался, да уж если бы это был отец. Как было бы все просто и славно в его жизни. — Нет, Грейнджер, это не мой отец, да и в целом — это не твое дело. — Значит все-таки круциатус был. — Почему тебя это ебет, Грейнджер? Это ведь всего лишь я — Драко Малфой, кто я тебе? — Не знаю, не знаю, — ее рука непроизвольно потянулась к его, чтобы унять начавшийся опять тремор.       Драко замер, прикосновение ее пальцев оглушало. В ее глазах была тревога, вопросы да, без сомнения, долбанная жалость. — Не надо меня жалеть, — тихо, зло, вырывая пальцы из ее ладони. — А я и не жалею. — Херня, я же вижу, что ты думаешь. — А что мне еще думать, Малфой. Я знаю, что твоя высокородная семья отнюдь не отличается теплотой и здоровыми отношениями, сколько раз я это наблюдала. Да и Добби тоже прецедент. — Оставь в покое мою семью, ясно? Ты ничего не знаешь, ты только думаешь, что знаешь. — Я пытаюсь тебе помочь! — А мне не нужна помощь, ясно? — Он практически прокричал ей это в лицо.       И тут Гермиона сделала кое-что такое, от чего у Драко снова задрожали руки. Она сделала шаг ему навстречу, резко притянула его к себе и поцеловала.       На секунду он стоял ошеломленный таким ее поведением, не двигаясь, не отвечая. Но ее ладонь нетерпеливо легла на его щеку, глаза закрылись. И Драко отдался моменту. Он прижал ее к себе, параллельно раскрывая губы, вбирая в себя ее язык. Ее пальцы вплелись в его волосы на затылке. Он притянул девушку еще ближе к себе, вжал в себя. И услышал его. Тихий стон.       Он и до этого был неспокоен, но после этого выворачивающего мозги наружу стона ему окончательно сорвало планку. Он резко оторвал ее от пола и усадил на столик. Она не возражала. Драко разорвал поцелуй, но только лишь для того, чтобы опуститься ниже, целовать шею попутно расстегивая пуговицы на ее блузке. Она не сопротивлялась, она целовала его шею. Драко задыхался от остроты ощущений ее языка на своей коже. Это было просто безумие, но то, что она грязнокровка заводило его еще больше, подстегивало его желание. Потому что это было против всех этих ебанистических устоев, от которых его тошнило.       Блузка была расстегнута, он нетерпеливо начал целовать ее горло, ниже, ниже. Она так вкусно пахла, чем-то вроде земляники со сливками. Он провел ладонью по плечу, снимая бретельки белья. Она только лишь постанывала, разгоняя этими звуками кровь по его венам. Вторая бретелька последовала за первой, Драко нетерпеливо сдернул ткань вниз, обнажая грудь. И резко втянул в себя правый сосок. — Ох, черт, Драко, — простонала она.       И ее руки начали расстегивать его рубашку. Драко настолько потерялся в ощущениях, что ее прикосновение к его обнаженной груди было ошеломительно прекрасным. — Сними ее, — тихо попросила она.       И Драко был готов это сделать, пока не вспомнил об одной маленькой вещи. Метка. Ебучая метка, которую она не должна была увидеть. И что ему теперь делать?       А Гермиона ждала. Эта маленькая провокация зашла слишком далеко. Но ей нужно было убедиться, что он чист. Что в круциатус, все-таки был наложен его отцом, а не кем-то похуже. Но Драко замер.       Он вдруг легко от нее отстранился, на лице промелькнула мука. — Нет, Грейнджер, мы не должны. — И почему же? — Потому что я долбанный Драко Малфой, а ты — золотая подружка Поттера. И ты пожалеешь. — В прошлый раз тебя это не волновало. — Откуда ты знаешь, что меня волновало в прошлый раз? — огрызнулся он, застегивая рубашку.       Она все еще сидела перед ним полуобнаженная, и это ее грудь сводила его с ума. Руки ломило от желания, член болезненно упирался в ткань брюк. Сука! Ну почему все так? — Что ты скрываешь, Драко? — вопрос в лоб. — Ничего. — Вранье! — Заткнись и топай отсюда, Грейнджер, мы бы оба потом пожалели. — Я бы предпочла, чтобы ты не решал за меня, Малфой, — холодно сказала она, натягивая белье обратно, застегивая блузку. — Но я решаю, потому что знаю. — Пусть будет так, — она холодно усмехнулась. — Ты грязнокровка, Грейнджер, а я… — А ты долбаный Пожиратель смерти. — ЧТО? — Что слышал. Сними рубашку, Малфой. — Нет. — Значит, я права, какой бы грязнокровкой я не была, но ты бы ни за что не отказался от секса, я ведь не глухая и не слепая, знаю, какие о тебе ходят слухи в школе. И я чувствовала твое возбуждение, чествовала тебя. И единственное, что могло бы тебя остановить — это, — выпалила она на одном дыхании. — Ты ошибаешься. — Ты врешь.       Они злобно сверлили друг друга взглядами. Мысли Драко судорожно метались, он не мог понять, как ему выкрутиться из этого положения. — Давай, Малфой, снимай, докажи мне, что я не права, и я уйду. — Нет, я не обязан тебе устраивать тут стриптиз. — Очень хорошо, — она развернулась и пошла к своей сумке. — Что хорошо?       Гермиона не ответила, но молниеносно развернулась, а долбанная палочка уже была в ее руке. — Петрификус Тоталус.       Драко почувствовал, что все его тело сковывает ледяная корка. Сука! Какая же она хитроумная сука, развела его как пубертатного подростка.       Она подошла к его неподвижному телу, наклонилась над ним. Легко расстегнула его левый рукав. Задрала его. Он не мог видеть ее реакцию, но услышал судорожный вздох. — Энервейт, — тихо и зло проговорила она.       Драко сел, настороженно смотря на нее. Глаза Гермионы не отрывались от уродливого клейма на его предплечье. Ему почти было стыдно за это. Он не хотел, что это хоть кто-то видел. Тем более она. — И как ты на это согласился? — И что даже не побежишь с криками к своему золотому спасителю человечества? — Я еще не решила, Малфой, что я буду делать, но ты мне расскажешь, а дальше посмотрим. — Я не обязан.       Она подняла на него палочку. — Еще как обязан, и я желаю знать, как ты ее получил, что происходит с вашей семьей. И где сейчас Волдеморт.       Драко вздрогнул от этого проклятого имени. — Ну же, Драко, не вынуждай меня. Он знал, насколько она была опасна, она знал, что не мог рассказать всего, он в полном дерьме.