Асгард против Олимпа

– …но если вы сейчас вернётесь, то сможете всё исправить! Вместе мы победим царя асов и объявим мир! Локи уже долго убеждал Гермеса вернуться. Он дошёл до садов Элизиума – неестественно яркого и живого места, по сравнению с остальным Тартаром. Здесь души умерших не были прозрачными, а ходили по земле, как обычные люди и неторопливо разговаривали друг с другом. Сады тянулись далеко, за горизонт, их было видно, покуда хватало зрения. Среди деревьев вились дорожки, из-за листьев виднелись ажурные беседки. – Тебе-то какое, Цербер побери, до войны дело? – вмешался Арес. Они вчетвером: Локи, Гермес, Арес и Афродита – сидели в одной из беседок. Гермес был блаженно счастлив и ни за что не хотел покидать царство мёртвых. Арес злился, что брат отказался от помощи Тора вывести их к Стиксу, но почему-то больше не кричал на Гермеса и не угрожал. Афродита тихо плакала. Она молила оставить её у реки Леты, дарующей забвение, но Гермес с Аресом насильно довели её до Элизиума, и с тех пор она скорбно молчала. – Меня волнует не война, а царь асов, – повторил Локи, – Поэтому я предлагаю сделку. Наши войска уходят с Олимпа после того, как я получаю трон Асгарда. Все будут довольны. И всё, что от вас требуется – это вернуться наверх и помочь мне одолеть одного единственного аса! – Зачем нам возвращаться? – умиротворённо спросил Гермес. – И зачем тебе возвращаться? Скоро ты сам забудешь дорогу к Стиксу… Разве здесь не хорошо? Оставайся. Локи потёр виски. Запах цветов одурманивал и нагонял сон. Он и сам уже не помнил, зачем ему трон Асгарда, зачем второй раз убивать Одина… Локи сочинил план, пока шёл до Элизиума, и теперь излагал его богам, но едва ли он сейчас сам верил в свои слова… – Если ты такой же как я, – продолжил Гермес, – то ты чувствуешь тоже самое. Афродита говорила, что никто не понимает её так, как Фрейя… – Я убил Фрейю, – вдруг сказал Локи. – Это уже не важно, – блаженно улыбнулся Гермес, а Афродита даже не подняла головы, – Ты можешь это забыть. Понимаешь, двойник мой, я хочу забыть последнюю тысячу лет. Думаю, если выпить из Леты немного, только пару глотков, то забудешь не всё… Уверен, тебе тоже есть, что забыть. Локи подумал, что был бы не против забыть своё правление Асгардом. Не против забыть войну с читаури против Мидгарда и Мстителей. Не против забыть тот момент, когда он узнал, что рождён среди йотунов. Сейчас, вдыхая пыльцу дурманящих цветов, Локи хотел бы вернуться в детство, когда главной проблемой для него были проделки друзей Тора. – Эй, а кто это? – Арес показал пальцем в сторону реки Лета. Они ушли неглубоко в сады Элизиума, и поэтому могли видеть мрачные берега реки забвения. По ним сейчас шла женская фигура, несущая два ярких факела. Эта определённо была не мёртвая тень. Когда женщина приблизилась к беседке, она почтительно склонилась перед богами и сказала: – Я Эвридика, посланница великого Зевса. Мне поручено найти детей Зевса и сына Одина, чтобы проводить на Олимп, где вас ожидает мир. – Мир? – переспросил Локи, – Война закончена? Почему-то Эвридика казалась Локи очень похожей на Хёда. У неё был такой же безучастный взгляд, хотя она и была зрячей. От неё веяло таким же безгласным отчаянием, каким раньше веяло от Хёда. – Олимп и Асгард заключили мир, – подтвердила Эвридика, – И Вам, о Локи, Ваш отец Один передаёт вот это. Эвридика протянула Клинок Жизни. Принимая его, Локи понял всё, что хотел сказать ему Один. Он послал Клинок, чтобы Локи смог подтвердить перед Тором легенду о своей смерти и о пребывании в Асгарде призраком. Один показал ему, что готов сделать вид, будто ничего не произошло, но при условии, что Локи и сам не будет вспоминать, как он правил Асгардом. Один был готов принять на себя все грехи Локи, сохраняя статус-кво для них обоих… И Один обращался через Эвридику к Локи, называя его сыном. Означает ли это, что он готов простить всё?.. – Это ты… ты… – шептала Афродита, показывая на Эфридику. – Да, – спокойно ответила та, – А вы моя спасительница. Вы воскресили меня… Орфей просил, чтобы я осталась жить, и я верну вам долг за то, что вы позволили моей тени покинуть Тартар. – К Церберу Элизиум! – вскочил вдруг Арес, – Ненавижу эти проклятые деревья! Это место для прогнивших стариков! – Мы такие и есть… – с улыбкой сказал Гермес. – Ты! – Арес схватил брата за тогу и поднял вверх, – Если ты подумал, что можешь спрятаться здесь от меня, то нет! И если ты хочешь умереть, то я не позволю! Ты и так ходишь как мёртвый последнюю тысячу лет. Знаешь, как это бесит? Ты же был совсем другим раньше! Помнишь, когда мы были молодыми, всё было иначе! Мы подкладывали морских ежей на трон папе, помнишь? А тот раз, когда ты подрезал крылья Икару! Вот это было смешно. А сейчас что с тобой стало? Я каждый день пытаюсь тебя растормошить, а ты ведёшь себя, как… кусок тряпки! – Так ты хотел меня растормошить? – с лица Гермеса пропала блаженная улыбка, и он оттолкнул руки Ареса. – Все эти унижения были, чтобы меня «воскресить»? Побои и насилие, чтобы «разбудить»? Ты, грёбанный благодетель, хотел мне так помочь? Ну и тварь же ты! Ненавижу тебя! Всю жизнь ненавидел! Арес весело рассмеялся. Он с удовольствием смотрел, как, обычно бесстрастное, лицо брата наливалось кровью, как Гермес грозил ему кулаками, как он кричал и топал. Много веков Арес не видел брата таким, много веков считал того наполовину умершим, и вот теперь посреди царства мёртвых Гермес, наконец-то, начал просыпаться. Воскресшая Эвридика, разумеется, не знала, что Локи был царём Асгарда и косвенно являлся причиной смерти Орфея. Равно как и Локи не знал, что Хёд и Орфей, о котором говорила Эвридика, это одно и то же лицо. Они просто шли рядом и волокли за собой безумную Афродиту. Арес бодро вышагивал по скользким камням Тартара, а Гермес едва поспевал за братом, задыхаясь от возмущения и высказывая тому всё, что он о нём думает. Мысленно он уже вернулся на Олимп и стал обдумывать месть брату, так что больше не мечтал о вечности в садах Элизиума. – Пустите меня! – крикнула Афродита на берегах Леты. Несмотря на все старания, её не удалось удержать. Она вырвалась и с разбега прыгнула в Лету. Выплыв на поверхность, Афродита набрала в ладони воды и выпила одним глотком. Её взгляд потускнел, и она больше не узнавала никого. Странно, но больше всех ей пыталась помочь Эвридика. Она говорила об Орфее, надеясь,что воспоминаниями о нём могли вернуть Афродите память. Но та лишь непонимающе крутила головой и глуповато улыбалась. Гермес лишь закатил глаза, а Арес порадовался, что он снова холостяк. Выпив из Леты, Афродита больше не могла вернуться в мир живых. Харон без лишних слов перевёз путников через Стикс. Он разговаривал с Эвридикой, как со старой знакомой. Они обсуждали, что тень Аристотеля стала более прозрачной, а тень Ахилла отдаёт желтизной. За вратами Тартара, на Олимпе, их встречали владыки двух миров: Зевс и Один. Также собрались все олимпийские боги и Тор с кучкой асов. Ареса с Гермесом тотчас же окружили братья и сёстры и стали расспрашивать о царстве мёртвых. Обычно хмурый Гермес теперь живо описывал всё, что они там видели, и даже сочинил пару шуток, чего от него не слышали несколько сотен лет. – Клинок, всё-таки, сработал? – спросил Тор, подойдя к брату. Локи крутил в руках артефакт. Незаметно для Тора он бросил взгляд на Одина и увидел, как тот с улыбкой кивает. – Да, – выдохнул Локи, – Я снова жив. Ты спас меня, брат. Как и обещал. Тор сжал брата в крепких объятьях, и Локи подумал, какое это счастье, что тот не знает правды. – Теперь всё будет по-другому, – говорил Тор, – Ты снова жив, и отец сказал, что прощает тебя. Ты же не будешь больше делать глупостей, правда, брат? – Ты просишь, чтобы я врал тебе? Тор рассмеялся, как будто подумал, что Локи шутит. К ним подошёл Один с таким серьёзным видом, с которым либо объявляют смертный приговор, либо делают предложение руки и сердца. – Локи, сын мой, – начал царь, – В этой бессмысленной войне мы потеряли много славных асов. Кто-то умер из-за собственной слабости, а кто-то… из-за ошибок правителя. – Отец, ты сделал всё, что мог! – вмешался Тор, не подозревая, что защищает брата. – Не перебивай. Среди прочих, мы потеряли нашего самого верного министра, Хёда. Без него хозяйство в Асгарде придёт в упадок. Поэтому на его место нужен такой же мудрый и в чём-то хитрый ас. Я предлагаю тебе, Локи, стать первым министром Асгарда! Локи не поверил ушам. Что это? Один хочет его задобрить? Притупить бдительность? Не мог же он действительно простить приёмного сына, убившего его ради трона! Для того чтобы иметь такое милосердие, нужно быть на самом деле богом. – Я думаю, что справлюсь с такой ответственностью, – осторожно сказал Локи. Один ушёл. Пока отец не видел, Тор прижал Локи к себе и поцеловал. Уж он-то был уверен, что всё будет хорошо.