Единственные

Наруто спешил к нужному дому, пересиливая горечь в горле и воспоминаниях. О детстве без родителей, об одиночестве в толпе взрослых и сверстников. Даже если у них с Саске снова не получится, даже если тому действительно снова нужно будет уйти… ребёнку следовало бы хоть раз увидеть своего отца, прикоснуться к нему, оказаться в его объятиях… Эта сентиментальность начинала душить, но свежесть летнего вечернего воздуха его малой родины не давала той завладеть разумом окончательно. «Если всё вновь будет развиваться по этом сценарию, я упрошу его оставить ребёнка в деревне». Да, пожалуй, так и следует поступить: здесь у него был бы круг из неравнодушных взрослых в лице его друзей, и у этих самых взрослых со временем будут появляться свои дети, в которых его ребёнок сможет найти поддержку. Он сможет стать счастливым. По крайней мере, у него на это шансов куда больше, чем было предоставлено самому Наруто. «Я знаю, ты уходишь не от хорошей жизни, Саске. И я не желаю такой же судьбы твоему… нашему ребёнку». Он стоял теперь напротив ночлежки, прислушивается к запахам; очень быстро из них выделился подходящий. Тщетно задержал дыхание, полагая, что так сердце угомонится хоть сколько-нибудь. А после беспрепятственно поднялся на второй этаж, подошёл к нужной комнате и, отчего-то не думая стучать, с характерным звуком резко распахнул створку двери. Саскэ не запирал её. Шаг — и он уже в комнате. Взгляд тут же оказывается прикован сначала к Саксе: к выглядывающим из-под спущенной робы стройным бледным плечам, к обнажённой наполовину груди… сердце вздрогнуло так сильно, что воздух вышел из легких. Огромных сил стоило не подать вид. Он почти сразу перевёл взгляд на ребенка… И замер, столкнувшись с ним взглядом. Только сейчас в дурьей отцовской башке всплыло, что тот мог испугаться резкого звука, задрожать, заплакать… от этих мыслей светлые брови виновато поползли вверх. Вся уверенность моментально сошла на нет. — Я… извини..?