Ты - мой мир

/POV Нифедова/ ... Ветер бил по стеклам, как ошалелый. Нашу шлюпку таскало по морю, кидая из стороны в сторону, дождь бился по глазам, лишая видимости. Да, хороша погодка, ничего не скажешь. Мы дрейфовали по открытому морю уже несколько дней, за которые нам так и не удалось достичь берега. А теперь разыгралась погода, и, кажется, нижнюю палубу начало затапливать. Я кое-как управлялся с рулем, стоя на палубе, глядя прямо в черные, мертвые глаза стихии, когда ко мне выбежала Анна, закутанная в шаль, и сбивчивым голосом заговорила, точней попыталась это сделать - сильнейший по мощности порыв ветра все норовил снести ее с ног, но я вовремя ухватил ее за руку. Кое как устояв на ногах, она заговорила мне, все еще сбитым голосом, сквозь бешеный шум морской волны: - Андрей! Андрей, нижнюю палубу уже затопило, вода поднимается! Нужно что-то срочно делать! Александра с детьми! - В глазах ее был сильнейший испуг, которой я когда-либо мог лицезреть. Волосы ее, кудрявые и черные, теперь намокли от дождя, как и платье. Руки дрожали, а бездушный ветер все пытался ее сорвать с палубы. - Опускайте шлюпку! Ты с детьми и Александрой плывите быстрей отсюда, пока вас совсем не затянуло ко дну! - Но, как же ты?.. - прокричала Анна, когда новый порыв ветра своими сильными руками попытался оторвать ее от палубы. - Я справлюсь как нибудь! Спасайте детей! Быстро! - Не знаю, что на меня нашло, и, насколько убедительно звучал мой дрожащий голос, но женщина, держась за бортики, направилась обратно. Вода уже неистовым потоком заполняла корабль, когда Анна с детьми - Ильей и Русланом - и Александрой отдалялись от корабля стремительным потоком шторма. Их уносило в открытый океан, а я остался здесь, один, как любой капитан, умирать со своим судном. А жизнь детей и женщин дороже, нежели душа одного солдата. /POV Анны/ ...Несло нас неистовым потоком волн в бескрайние дали моря. Шторм потихоньку успокаивался, а корабля уже не было видно. Вроде, отплыли мы не так и далеко, но суровая, бессердечная буря унесла нашего Андрея в глубину морскую. Вечная ему память. Мы все плыли и плыли, даже когда стемнело, земли не было видно. Русланка все всхлипывал, прижавшись к матери, Илюша был рядом с ним, обнимал, стараясь успокоить. Сильный ветер еще долго бушевал. Когда стемнело, ни звезд, ни луны на небосводе видно не было; только шумящая даль моря. Мы все плыли и плыли. Казалось, прошла уже целая вечность, а земли еще не было на горизонте. Стало быть, это наша судьба - умереть молодыми и быть похороненными на дне морском, среди затонувших, когда-то давно морских судов, останков рыб и водорослей. Шторм понемногу утихал. Дети успокоились и уснули на груди Александры. Да, бесспорно, она - отличная мать. Постоянная качка успокаивала понемногу сердце, выбивающее ритм чечетки; свежий морской воздух успокаивал легкие, прогоняя по телу кислород. Постепенно я не заметила, как задремала. ...Когда небо задребезжало, в преддверии рассвета, я почувствовала, что качка судна уменьшилась, точней совсем прекратилась. Открыв глаза, я увидела перед собой золотую россыпь песка, а подняв глаза - частокол зеленых деревьев. Ступив на песок и разбудив Сашу, мы аккуратно вытянули лодку на песок, причем не разбудив детей. Какие же они милые сейчас! Илюша с Русланкой уснули в обнимку, да так крепко, что ничего не слышали. Александра, заметив мой взгляд, не смогла сдержать такого же умиления. Вытащив лодку подальше от морских вод, мы натаскали широких пальмовых листьев, чтоб соорудить легкий тенек или подобие шалаша. Будучи рожденными и выученными в столице, мы обе мало понимали в этом деле, но, тем не менее, с Александрой у нас все прекрасно получалось. Когда проснулись детки, то не сразу все вспомнили, но особого шока у них наше местонахождение не вызвало и они с радостью бросились к Александре, в то время, как я пошла в глубь леса, за фруктами, деткам хоть уже почти и шесть лет, а оставлять их одних в диких джунглях рискованно. В целом, джунгли не представляли особо страха или интереса. Пройдя чуть вглубь, я нашла родник, из которого, журча, бежала прохладная, кристальная вода. Пройдя еще чуть дальше, я нашла прекрасное банановое дерево, с созревшими плодами. Оторвав пару гроздей, я направилась в обратную сторону. Вернувшись к нашему, немного обжитому месту, я узрела, что Александра, найдя неизвестно где нож, обрезала свою юбку на платье, открывая худые бледные ноги. Мальчики играли в стороне, болтая о чем-то своем. Увидев мое появление, Саша передала мне нож, со словами "Обрежь полы юбки, сделаем постилку". Без слов я проделала тоже самое. После, немного обследуя берег, мы наткнулись на прекрасный маленький домик из бамбуковых палочек. Заглянув внутрь, я поняла, что он пустой; об этом говорил толстый слой серой пыли, лежавший на полу. К вечеру мы обжили постройку, сделав из обрезков от наших юбок, бывших там тряпок и веточек прекрасную постель, рассчитанную, как раз, на четверых человек. Ничего, как-нибудь уместимся. Вечером, хорошенько порывшись в вещах, нашли старые восковые свечи и огниво. Хм, странно, странно. Похоже, до нас тут кто-то был. Выйдя из шалаша, я попыталась развести костер. Получилось, но только с десятой попытки. В итоге, у нас был огонь, можно погреться. Александра вынесла свечку и запалила на ней фитилек, разгоревшийся ярким пламенем. Поужинав фруктами, мы еще немного посидели, поговорили. Дети были рядом с нами и сидели в обнимку. За целый день они мало отходили друг от друга. Я, по крайней мере, этого не замечала. /Спустя семь лет/ ...Мы все так же жили на этом острове. Корабли проходили, но наших сигналов они, или не замечали, или считали это галлюцинациями. В итоге, спустя семь с лишним лет, мы все так же оставались на острове, но болезни знатно подкосили Александру. Она постоянно кашляла. Причем очень сильно. Жаркий южный климат не сильно ей подходил. Однажды утром, проснувшись, как обычно раньше всех, я поняла, что тело Саши остыло, а сама она не дышит. Тихо чтоб не разбудить детей - они спали отдельно, и, принципиально, в обнимку, я волоком вынесла остывший труп и утащила к джунглям. Бедный Русланка... Вернулась я уже, когда мальчики встали и о чем-то спорили, причем у Руслана чуть заалели щеки, а Илья что-то нашептывал ему на ухо. Я остановилась чуть поодаль от них, наблюдая. С каждой секундой, встретившая меня утром горечь сменялась непреодолимым умилением. Илья стал шептать чуть тише и быстрей, до тех пор, пока Руслан не вскрикнул "Илья-я! Как тебе не стыдно!". Оглянувшись по сторонам, он, заметил меня и что-то в ответ зашипел на ухо Илье. Тот только усмехнулся. - Мальчики, а о чем вы тут перешептываетесь? - Подходя медленно к ним, перекатом с пятки на носок, проговорила я. - А? - Встрепенулся Руслан, отстранившись от Ильи. - Да, так, не о чем, не важно. - Щечки его еще чуть-чуть порозовели. - А, где, кстати, мама? - Тут с лица моего сошла улыбка. Тяжело вздохнув, я заговорила: - Я... Руслан, как тебе правильней объяснить... - Вроде уже взрослый парень, тринадцать лет, а сердце кровью обливается! Хоть режь, не могу сказать! - Только не волнуйся, но... ее больше нет. – Почти шепотом произнесла я, опустив глаза в пол. Реакции Руслана видеть я не могла, но знала, что его серые, как осеннее предрассветное небо, грустные, как ноябрьский дождь глаза, погрустнели еще сильней и обрели еще большую серость. Илья обнял Руслана. Тот уткнулся носом в его плечо. /Спустя еще два года/ /POV Ильи/ - Ай, Илья! - Взвизгнул Руслан, пытаясь увернуться от меня. - Ну, стой, подожди! - Все равно поймаю и защекочу! На этот раз фортуна оказалась на моей стороне, и, конечно же, Русланку я поймал в следующий миг. Не знаю, что мной правило, но точно не разум! Принявшись щекотать Руслана, я и не заметил, как зашли мы довольно глубоко в лес. - Ай, ну все хва-а-атит, ладно-ладно! - Я убрал руки от тела. Руслан выпрямился, тяжело вздохнул и снова глянул на меня, не в силах сдерживать смех, опять сгибаясь пополам. - Руслан, ну вот что ты смеешься, объясни?! - Недовольно-обиженным голосом протянул я, повернувшись к нему спиной. Нет, конечно, никакой обиды не было, просто надо что-то изобразить. Тот, вроде успокоился, но, нездоровый румянец, конечно, с его щек никуда не делся. Он, подойдя ко мне ближе, обнял со спины, со словами: - Ну, ладно-ладно, прости, пожалуйста! - Руслан повис на моей шее, целуя в щеку. Долго на это чудо злиться было невозможно, и, по этому, в следующий миг, я обнял его, что означало полное прощение. Не знаю, с чего бы, но Руслан поцеловал еще раз меня в щеку, в тот момент, когда я поднял голову. Его губы прошлись по моим. Это было странное и новое, неизведанное доселе чувство. Очень странное, кстати сказать. Но, Руслан не испугался и не отошел от меня ни на шаг. ...Откуда-то со стороны моря до нашего слуха донесся крик "Мальчики, вы скоро?" Вспомнив, зачем мы пришли - а это были фрукты, уже собранные - мы, засмеявшись, пошли обратно. Причем ладонь Руслана я не выпускал до самого конца пути. Этот раз мы слишком долго ходили за фруктами.(еслиВыпонимаетеочемавтор) ...Ночью, когда мы уже улеглись в постель, я понял, что не могу без Руслана, хоть он и был рядом. Придвинувшись ближе, я обнял его талию, придвигая его тело ближе к себе. Оказалось, он не спал. Повернувшись лицом ко мне, я заметил какой-то странный блеск в его глазах. Казалось, что целый мир я видел в двух бездонных серых озерах. И в следующую секунду он сам приблизился ко мне, и как бы, случайно, начал целовать в губы. Я приобнял его, придвигаясь еще ближе, и разрешая ему целовать меня. Ночь обещала быть жаркой. /Спустя еще три года / ... А мы все так же и жили на этом острове. Яркое солнце, песчаные пляжи и полное уединение... Мать умерла года два назад, с невеликой разницей от матери Руслана. А мы с ним все так же и живем вместе, вдвоем. И больше нам ничего не надо. Не надо цивилизации, шума городов, пышных балов и приемов у царя. Потому что, Руслан, в твоих серых, бездонных, как океан, глазах отражается мир. А еще я люблю тебя. И большего мне не надо.