Алое течение

«Всякая перемена прокладывает путь другим переменам», — «Государь», Никколо Макиавелли

      «Горит. Что-то горит», – начал сильнее трепетать внутренний голос Коё, почувствовав очередную атаку пекла по всему телу.       Сознание потихоньку возвращается к девушке. Ей хочется открыть глаза и встать со скрипучей, от ее коротких движений телом поверхности, на которой лежит, но увы, сделать это сразу не выходит. Капли пота стремительно скапливаются на лице и стекают к губам, давая возможность ощутить свой солёный вкус. Девушка старается подёргать руками или ногами, чтобы быстрее подняться с лежачего положения. Страх сгореть заживо кипит в её голове, отчего даже появился слабый скулёж, как у щенка.       Через какое-то время Озаки отпустило. Стало чуть легче, однако она уверена, что ненадолго. Абсолютная дезориентация поглотила её. Она не понимает, где она, что происходит с ней и вокруг неё… это очень пугает. Сейчас, девушке кажется, будто она то впадает в сон, то просыпается… что за ерунда? Коё, не без использования имеющихся сил, вновь попробовала открыть глаза, и у неё наконец получилось.       Слипшаяся из-за пота одежда не помешала пошевелить руками и повернуть трясущуюся голову набок. Оказалось… ничего? В глазах Коё не отражается ни единый язык пламени… тогда, что это были за ощущения?       Собравшись, Озаки резко приняла сидячее положение. Не нужно было так поступать, потому что данное спонтанное действие наказало её помутнением в глазах и страшной болью в висках. На автоматизме она захотела закрыть лицо руками, как вдруг что-то почувствовала на них. Сквозь ужасное состояние она сощурилась и взглянула на свои руки. Коё и не замечала до этого, что при их шевелении создаётся какой-то звон… это… цепи?.. На руках цепи?!       Не концентрируясь на своих недугах, Коё в панике осматривается по всем сторонам несколько раз. Три минуты она мучилась на физическом и душевном уровне, посему жар постепенно решил возвращаться.       Опять не подумав, Озаки соскочила. Ноги элементарно не выдержали её и позволили с грохотом упасть на твёрдый, бетонный пол. Цепь растянулась вместе с девушкой, что было понятно по звуку. Холодный пол остудил её горячую щеку, и затаившись на мгновение, она расслабилась. Неожиданно, Коё распахивает больные глаза и видит напротив поднос с едой. Изучать её на данный момент нет смысла. Аппетит пока не пробудился, да и навряд ли пробудится в ближайшее время с такой тошнотой от высокой температуры.       Локти издали отчётливый хруст, когда руки решили приподнять Коё с пола. Скривив лицо, она рассмотрела проржавевшую железную решётку, которая ограждает выход из комнаты.       Девушка вот только начала понимать сложившиеся вещи…       Нет никакого пожара, как она думала. Причина всех этих ощущений: какое-то прогрессирующее заболевание, которое было подхвачено.       Свалилась Коё с металлической, разодранной, узкой койки. Рядом с ней, на полу, установлен механизм, регулирующий длину кандалов на руках.       Чтобы проверить насколько свободно возможно передвигаться по персональной «клетке», Озаки медленно и аккуратно приподнялась на ноги. Хоть и чувствует она себя более-менее нормально, головокружение с неимоверной слабостью до сих пор лидируют в её нынешнем состоянии.       Пошатываясь, Коё двинулась от своей стенки к противоположной. Цепь запросто поддалась этому расстоянию. Выяснилось, что передвигаться по всему периметру – выделенная привилегия. Однако… данность не больно то и радует.       Воспоминания жёстко ударяют прямо в сердце.       В центре этого жалкого, маленького пространства, Озаки так жёстко упала на колени, что скорее всего, на них уже вовсю образовываются багровые синяки. Нехотя, она посмотрела своими вытаращенными глазами, пропитанные всепоглощающей болью, на скованные, бледные руки, которые до момента погружения во тьму имели другой, насыщенный ярко-красный цвет. Она сжала их у груди, стараясь снять сильную дрожь и легла на пол, поджав колени к себе.       Желание выпустить эмоции градом слёз проигрывает слабости, связанной с непрекращающимся жаром. Сдерживая себя, Коё чувствует, как вскоре взорвётся. Чувствует, что её нервы не выстоят в поединке с новым потрясением и она просто умрёт.       Воздуха не хватает. Девушка непрерывно старается дышать, но на выходе осознаёт, что ей ещё хуже.       – П-проиграла… – заикается она, а слёзы начинают проявляться, – я проиграла… п-проиграла им… всем им, – мерзкая чёлка липнет к глазу, и Коё убирает её назад рукой, держась за неё, – Т-теперь я навечно заперта здесь… у… у преступников, – давящая боль в груди напоминает ей, что она вот-вот задохнётся от колоссальной нагрузки на организм и на свою душу, если не прекратит издеваться над собой, но успокоится невероятно тяжело, – А… Ивамото… она… м-м-мертва… я... её убила.       Далее, последовала беззвучная, сдавленная икота, тем самым щедро одаривая Коё несказанными муками. Для того, чтобы она до конца не истощила себя страданиями, сознание самовольно отключилось.       Спустя пару часов, Озаки повторно проснулась. Но не на студёном полу, на который она улеглась по своей воли, а на личной, той самой отведённой ей неудобной койке. Кто-то переложил?       Потрогав лоб и щёки хлипкой рукой для общего понимания собственного состояния, Коё длинно выдохнула и, не торопясь, села. Высокая температура спала, словно её и не было. Самочувствие, в принципе, отличное, не считая сильную слабость и пересыхание во рту.       Как? Как это работает? Почему состояние такое нестабильное? Оно то вроде нейтральное по ощущениям, то резко плохое, мягко говоря. Так это заболевание? Если нет, то что?       Девушка уселась так, чтобы было удобно опереться на стенку. Спина совсем не слушается и не хочет держаться прямо.       Вопросы о здоровье тела, Коё пока отбросила далеко, на потом. Сейчас она больше переживает за то, что произошло… а… кстати, сколько времени Озаки здесь торчит? Сколько прошло с того боя?       – О, Ками-сама… я… что вообще творится с моей жизнью?... или её уже правильнее называть существованием… – грозным, шипящим голосом произносит девушка, одновременно теребя цепь на руке до красноты подушечек пальцев другой руки, – Ивамото предала меня, и теперь я нахожусь в неизвестном мне месте, городе, даже, вероятно, стране, с людьми, жаждущими от меня что-нибудь, что выгодно исключительно для них… мной собираются пользоваться…и я впаду в ещё большее отчаяние… хотя казалось бы, куда ещё больше… этому кошмару нет предела, – её нижняя губа затряслась от боязни будущего, в котором она не имеет понятия чего ожидать. Девушка стала и вовсе думать, что его может и не быть.       Прислонившись головой к стене, она равнодушно взглянула в сторону решётки. За ней горит довольно яркий свет от ламп. Он не раздражает, как иногда случается с Коё. Коридор за решёткой совсем пустой, даже ничего не стоит. Всё как-то стерильно. Однако, наверное, это приятнее, чем куча грязи, тараканов и в целом антисанитарии. К слову, подозрительно наблюдать в помещении, где держат заложника, такую чистоту… ну, не суть. Эти мелочи не стоят внимания, когда в тебе шумят одни мысли:       – Я не была значимой для Ивамото… она не отдала бы меня этим ублюдкам, если бы было наоборот… даже несмотря на смерти жителей деревни, я не сомневаюсь, – вытерла девушка скатывающиеся слёзы с опухшего лица, – Но…имея эту реальность… я не хотела её убивать, – снова наворачивается море слёз в её глазах, – Не хотела, я не хотела! Не знаю, как так получилось! – ударила она кулаками по металлической койке, отчего шум прокатился эхом по всему небольшому коридору, – К-какого чёрта… в-вот если бы не они… Портовая Мафия… её преследование, гнусное условие… учитель была бы жива, – переместилась Озаки к краю койки, сжав его ладонями и поставила ноги на пол, – Я… я и подумать не могла, что эта мафия способна на масштабные убийства… убийства обычных людей. Аргх… да ладно тебе, Коё, не будь наивной. Все те, кто связан с преступностью, без замешательств готовы на бесчеловечные поступки… ненавижу… ненавижу их всех.       Язык весь иссох. Коё не хочет продолжать превращать мысли в слова, она устала, очень устала…       Опустив глаза в пол, Озаки обратила внимание на поднос с едой. На нём, по памяти девушки, была другая еда перед тем, как уснула на полу. Её что, сменили?       Озаки встала с койки, присела рядом с подносом и взяла с него стакан воды. Она понюхала его, осмотрела и повертела в руках.       – Я такая тупица… – прискорбно выдохнула Коё.       Минута – столько она размышляла над тем, пить или не пить. Наплевав на последствия, стакан в руках сам поднёсся ко рту и опустошился.       «Ну всё, теперь остаётся дожидаться свою кончину», – рассудила Коё.       Есть она не будет, невзирая на скручивающийся желудок из-за голода. Не видать этим сволочам несдержанности.       Вместо того, чтобы поддаваться искушению, девушка решила испытать свою способность, вдруг выйдет её активировать. И, возможно, она выберется отсюда…       Надежда, можно сказать, и не появлялась, как Озаки начала пробовать явить демона. О каких разговорах о побеге может идти речь, когда ровно устоять на ногах и выпрямиться – проблема. Всему виной – поганое состояние, в виде вялости и болях в голове, после долговременного жара. Нет… не получится выйти из этой клетки и сбежать куда глаза глядят. Коё окончательно приняла этот вывод, остановившись на десятой попытке.       Плюхнувшись на пол, Озаки спрятала лицо в колени, стараясь временно не думать о своих проблемах и в общем, о реальности… она не заметила, как вздремнула.       Заставил её прекратить безмятежное времяпровождение щелчок, прозвучавший со стороны не полюбившейся решётки. Коё, судя по эмоциям, будто чудище увидела и неуклюже соскочила, ударившись плечом о койку. Не отрывая ошарашенного взгляда от вошедшего, крупного мужчины, она потёрла место, о которое ударилась и попятилась неясно куда.       Человек с подносом в руке немного постоял, зрительно оценил девушку и закрыл за собой дверцу до щелчка. Он направился к подносу с остывшей едой Коё и поменял её на новую, которую принёс, взяв в руки старую. Озаки всё это время неподвижно наблюдала за этими действиями, моля бога о том, чтобы незнакомец поскорее покинул её обитель. Любое, чего бы хотела Коё, практически никогда не сбывается.       Мужчина с разноцветными татуировками по всем рукам, шее и даже лице, пока поставил поднос на край койки и двинулся к девушке. Её сердцебиение так участилось, что думается, его слышно мужчине. Он быстро, но не применяя силу, взял руку Озаки. Она ахнула и по инерции начала её настойчиво выдёргивать из лап противника. Видимо, мужчина и не замечает это слабое для него сопротивление. Держа одной рукой руку Коё, он достал из левого, нагрудного кармашка маленький шприц, с уже надетой иглой.       – К-кто вы? Что вам нужно?! Отпустите меня немедленно! – сказала девушка, готовая загрысть мужчину, лишь бы он не делал ничего, – Н-нет, пожалуйста, не надо, не вкалывайте!       Естественно, на слова мужчина не реагирует. Из-за дёрганий Озаки, он взял в зубы шприц и двумя руками уложил её на койку, тем самым обездвижив. Слёзы кончились у девушки, поэтому она просто жалобно мычала.       Взяв шприц в руку, мужчина вколол иглу в кожу Коё и ввёл содержимый препарат. Когда он отпустил её, незамедлительно стал покидать пространство, захватив с собой поднос.       Коё смиренно посмотрела на удаляющуюся фигуру. Она успела задать единственный вопрос:       – В каком я городе? Ответьте, – мужчина обернулся на её голос прямо перед выходом. Девушка умоляюще впивается в его глаза, – прошу, скажите.       – Я сообщу руководству, что вы очнулись. К вам придут и ответят на все ваши вопросы, ожидайте, – отчеканил мужчина, как солдат и вышел из обитель Коё, защёлкнув дверь.       Он полностью удалился из виду. Озаки стёрла каплю крови с ранки от укола и уселась на койку, закрыв руками глаза.       – Что будет дальше?..

***

      Не считая секунды, минуты, часы, губящая себя лютым голодом рыжеволосая девушка муторно смотрит на безликую стену, сидя на койке и поджав к себе свои голые стопы.       Еда, как и всё вокруг, является опасным врагом. Есть её Коё не станет. Без пищи возможно прожить дольше, чем без воды, поэтому пока плевать. А вот, что предпринимать после… хочется гадать, но расстройств и так по горло. Вода, кстати, обычная. В ней нет чего-то экстраординарного. Пить можно.       За то пройденное время, в котором Коё воевала со сном, жар стремительно возвращался и безостановочно бурлил по всему телу и внутренностям, словно находишься в чугунном котле. Ощутив его следом за сделанным уколом шприца с раствором, девушка мгновенно догадалась об источнике физических мучений. Её чем-то колят, чтобы возрастала температура, но зачем? Поиздеваться? В это нетрудно поверить…       До ушей Озаки внезапно дошёл шумный скрип открывающейся двери. Волоски на руках тут же вздыбились, а спина покрылась стадом колючих мурашек. Коё заметно напряглась, усевшись более прямо, по сравнению с её прошлой позой.       «Кто?... опять тот мужик?» – рассчитывает девушка, потому что если будет другой человек – наступит конец.       Замедленный стук каблука, показательно громко колотящий бетон, свидетельствует о приближении кого-то чрезмерно заносчивого и эгоцентричного, Коё нутром чует. Значит, не мужчина с татуировками…       На расстоянии одного метра от решётки остановилась худощавая фигура мужчины, вглядывающаяся в свою руку… часы. Озаки выражает спокойствие, однако всё, что за оболочкой – нервно вытанцовывает предсмертный танец.       Мужчина отобрал у пленницы возможность и дальше всматриваться в свой профиль. Оторвавшись от стрелок часов, его глаза встретились с глазами Коё. Почему-то сначала, она расширила их, будто страшась незнакомца. Через мгновение, был принят тот же суровый взгляд.       Мирно выдохнув, мужчина прикрыл глаза и легонько похлопал по карманам на своём чёрном жилете. Он достал из одного сигарету с зажигалкой. Поднося ко рту палочку с никотином, совершается неожиданная остановка.       – Ничего, если я… - бубнит мужчина.       Странная пауза воцарилась между двумя. Спустя секунды, ровным голосом прозвучал ответ на незаконченный, но ясный любому человеку вопрос:       – Хоть сожгите здесь всё, я буду только рада.       Приподняв бровь и сразу её опустив, незнакомец захватил губами сигарету и облокотился на стену, тем самым вставая лицом напротив камеры. Он незаметно для чужих глаз зажёг сигарету своей зажигалкой.       Спрятав обратно личную вещь в карман, мужчина затянулся, одновременно сощуриваясь. В его глазах разгуливает непонятная девушке заинтересованность. Незнакомец продемонстрировал что-то наподобие улыбки с сигаретой во рту, однако быстро её скрыл и стал серьёзным.       Выпустив сигаретный дым наружу, он заговорил напыщенным, как показалось Коё, тоном:       – Верно… так и надо отвечать лицам, чей статус выше твоего, – скрестил он руки, держа двумя пальцами дымящуюся сигарету, – Не перечить… и тем более не хамить, – сказал мужчина по слогам, – Уже схватываешь всю истинную суть этого места, да? Похвально.       Он повторно затягивается, но сильнее, чем в первый раз. Озаки терпеть не может такую речь в свой адрес. Речь, которую оппонент произносит с самодовольной ухмылкой и абсолютной уверенностью в том, что он на вершине величия.       Озаки ещё сильнее напряжена. Она чувствует невероятный дискомфорт… в диалоге вместе с этим человеком.       – Знаешь, я… всегда проворачиваю эту маленькую сценку с новыми членами мафии. В особенности с теми, кто вступает в организацию не по своему желанию…       Повисла тишина. Лишь тиканье часов на запястье мужчины немного слышны. Они стучат в унисон с повышенным пульсом Коё.       «Людей… которые попали сюда без согласия… их много? – забегали её глаза, а дыхание участилось.       Мужчина это заметил, но продолжил мысль:       – Почему я так делаю? Задавая вопрос ещё не состоявшемуся мафиози: «можно ли закурить?», я слышу разные ответы. Кто-то отвечает, что против дышать едким дымом, способным вызвать рак лёгких. Кто-то, что им по барабану, вот как тебе, – указал он сигаретой на девушку и сделал небольшую затяжку, – Я делаю определённые выводы по сказанному. Если прозвучало первое, я сразу же вычёркиваю человека из тех, с кем потенциально можно заиметь хорошие отношения. А если второе… всё в точности наоборот. Видишь ли, Озаки Коё… здесь присутствует иерархия, которую беспрекословно нужно соблюдать, знать своё место, потому что естественным образом должен осуществляться порядок. Вот ты, уже своими пару слов заполучила небольшую долю моего уважения к тебе. А это, поверь, очень может быть полезным, если лично тебе угодно рассматривать меня с точки зрения выгоды.       Мужчина стал тушить остатки сигареты о стену, отчего она посыпалась на пол.       Как-то так получилось, что Коё совсем не слушала то, что говорит мужчина. Она всё это время внимательно изучала его внешний вид и манеру поведения.       – Кто вы… как вас зовут? – резко встала Озаки и не специально завалилась на решётку, ухватившись за неё руками, отчего цепь громко зашумела.       «Ноги… подкашивают. Сейчас он подумает, что я агрессирую и меня снова накачают тем лекарством.»       – Я Изао, член Исполнительного комитета Портовой Мафии, если тебе вдруг о чём-то это говорит, – равнодушно наблюдает он за висящей на решётке Коё, отпрянув от стены. Его рубашка морковного цвета вполне сочетается со светом, исходящим от рядом светящегося прожектора. А чёрные же, умеренной длины локоны, плавно переходящие от макушки к вискам, немного переливаются из-за коротких движений, – Жать руку не буду… схватишь, а то и за воротник, предполагаю, мало мне не покажется… – смеётся про себя Изао, смотря на сползание Коё на пол, – видно не схватишь… поешь, не упрямься, помоями не кормим. Дальше для того, чтобы ты не удрала, будут ещё колоть препарат. Поэтому, надо набирать силы, иначе твой организм не выдержит такое количество лекарств и ты умрёшь.       Озаки издала гадкий смешок.       – Д-да я лучше сдохну, чем выйду наружу и буду убивать людей.       Изао принял вызов. Он присел на корточки, уперевшись на правое колено и достигнул уровня положения девушки. Разъяснять всё до мелочей срочно не требуется, просто стоит обозначить основное в двух словах.       – Во-первых, наша организация не размахивает пушками направо и налево, без веских тому оснований… почти, – убеждает он Коё, но она только скептически восприняла эту информацию, – во-вторых, смерть от голодовки – удовольствие, расцениваемое ниже среднего, ты ведь не недалёкая, сама понимаешь, и в третьих, – сделал паузу мужчина, будто перед тем, как сказать вслух слова, хорошо их взвешивает. Озаки подняла на него глаза, – Если мне безошибочно передали сведения, у тебя, к настоящему времени, имеется на плечах одно убийство… так что, – поднялся Изао с колена и медленно выпрямился, снова возвышаясь над Коё, – Ныне, у тебя меньшие трудности, связанные с этим «грешным делом», разве не так?       Девушка думала, что разгневать её сейчас не получится, так как по всему организму вместо крови уже циркулирует лекарство, обеспечивающее болезненный жар, однако резкий скачок с пола и убийственный взгляд на Изао меняет мнение.       – Мразь… – в пол голоса произносит девушка, желая схватить мужчину за его раздражающую рубашку и притянуть к себе до удара о решётку. Однако, совершить это не удастся, он стоит на приличном расстоянии от неё… предусмотрел реакцию, – Практически в каждом слове враньё! Всё случилось исключительно из-за вашего вмешательства! Ничего бы не было, если бы не ваша сраная организация! Говорите, что не размахиваете пушками просто так?! Тогда какого чёрта вы угрожали Ивамото устроить массовое убийство целого мирного поселения, если она не согласится отдать вам меня?! Отвечайте! – несколько раз Коё потресла решётку руками.       – У вас всё в порядке?! – кто-то громогласно вскрикивает со стороны.       – Да, да, всё нормально, мы мило общаемся, – уверяет Изао, обернувшись и выставив ладонь на голос.       Он обратно возвращает своё внимание девушке, чуть склонив голову вбок, как какой-нибудь назойливый попугай и засовывает свои руки в карманы брюк.       – Коё…ты не замечала за собой быстро воспламеняющуюся агрессию на любое раздражение?       Она в недоумении сводит брови к переносице, испытывая отвращение к человеку напротив.       – Что?..       – Вспомни. Многое менялось после того, как ты срывалась с цепи, – начал мужчина потихоньку шагать к Коё, – Те задиры, женщина, которая тебя приютила… не думаешь ли ты, что твоя нестабильная психика рушит некоторые вещи? – прошептал Изао прямо в лицо задумавшейся Озаки. Его дыхание показалось ей холодным, что разбавило её разгорячённую кожу.       Изао выпрямился и подтянул рукав, дабы посмотреть на часах время.       – Я готов ответить на твои вопросы, непосредственно, о мафии, приюте, возможно о чём-нибудь ещё… – замедленно проговаривает он буквы, отслеживая стрелки часов, – Только учти, моё время не резиновое, – он спрятал часы под рукав, ожидая услышать от девушки что-то.       – Спросить о том, когда самоуничтожится это грёбанное место, будет уместным?       – Совсем не забавляет твой юмор. Таким путём ты ничего не узнаешь и хотя бы чуть не угомонишь свою внутреннюю боль. Так этого хочется?       Коё серьёзно задумалась. Внезапно, она ощутила ноющую боль в запястье левой руки. Пошипев, она мёртвой хваткой взялась за неё. Видимо, кандалы сильно давят, вот и результат.       «Этот сукин сын, как бы я не хотела соглашаться, прав. Стоит задать пару интересующих меня вопросов… по меньшей мере станет легче», – уверенно решила девушка и также взглянула на ожидавшего её мужчину.       – Хорошо… я… хочу узнать о приюте, – она нервно сглотнула, непроизвольно вспоминая семь лет, проведённых в кошмаре наяву, – Работники знали, что меня заберёте вы?.. Зачем меня вообще отправили в приют?.. Какой был в этом смысл? Заставляя принимать странные препараты, для чего меня лишали чувств, тем самым заставляя думать лишь о смерти? Кто все те дети, что были вместе со мной? Мне запрещали с ними общаться, по какой причине? Хочу понять всё.       Устало выдохнув, Изао облокотился на стену, скрестив ноги. Он предполагал интерес Коё к данной теме и вопросы по ней.       – Начну по порядку. Когда до руководства Портовой Мафии дошла новость, а конкретно почти восемь лет тому назад, о девочке, чуть не убившей двух ровесников во время игры с помощью какого-то, по слухам людей, демона, оно заинтересовалось и захотело побольше выяснить о случившемся. Вычислив местоположение, мы смогли по чистой случайности связаться с местным шаманом, а если быть точнее, жуликом, разводящим людей на деньги. Как было известно, деревенские часто обращались к нему, когда происходило что-нибудь сверхъестественное. Вот и решили воспользоваться им, как тем, кто сможет разыграть поставленный нами спектакль и передать тебя в нужное нам учреждение. В нём подтвердили, что ты являешься эспером и тогда руководство точно приняло решение завербовать тебя. Приют, в котором ты провела достаточно много времени содержит детей со способностями, то есть как ты. Их потенциально могут купить и использовать как душе угодно. Ты спросила почему запрещали друг с другом общаться… это делалось, чтобы вы не сплотились и не устроили погром, попытавшись сбежать. А препараты, которые ты принимала… входят в общую процедуру для временного устранения способности. По-другому: твои силы специально ослабляли, можно сказать, замораживали, чтобы потом, когда ты вырастешь до нужного возраста, мы тебя забрали к себе и вновь их восстановили ради работы здесь, в мафии.       Отвлечься от шока, Коё помогла периодическая боль в области запястья. Девушка захотела присесть, и поэтому спокойно пошла на свою койку. Ей морально плохо уже неприлично долго.       «Когда я скрылась от мафиозников, моё предчувствие меня не обмануло… всё и правда было оговорено заранее… ещё даже тогда… в посёлке… какой ужас,» – через силу наполняет она грудью воздух, – «А… Эти зверства над детьми в приюте…они словно игрушки в руках взрослых, а не люди… О, Ками-сама», – ужасается она, жалея про себя всех детей, которые испытывали, испытывают и будут испытывать горе и внутреннюю пустоту до конца своих дней. Коё спряталась от всего и всех своими скованными руками.       – Почему? Почему именно я? – заговорила она в ладони.       – М? – издал Изао, пристально смотря на девушку.       – Столько манипуляций… ради какой-то девки с не самой сильной способностью. Эсперы повсюду, бери не хочу. Есть миллионы других, превосходящие меня во всём, я просто знаю это… так почему я?       Помимо бодрящего аромата древесины, который исходит от мужчины по его приходу сюда, Коё сейчас почувствовала кое-что более сложное в распознании по отведённым глазам мафиози… стыд… некую тяготу. Своим вопросом поставила в ступор?       – Буду откровенен. Портовая Мафия переживает тяжёлые времена. В связи с этим, работники мафии, которым не наплевать, пытаются удерживать престиж организации. Это нужно делать и, безусловно, также повышать его, чтобы не развалиться… к несчастью, искренние, нынешние старания многих работников не сильно помогают сохраняться на плаву. Посему, мы намерены подключать новые звенья в мафию, по большей степени эсперов, для её «освежения» и процветания. К тому же, не хватает людей… по некоторым причинам… вовсе не радужным, – заявил взвинченный Изао на последних словах.       – Мерзкие собственники, – оскалилась Озаки, – из-за этого вы подбираете детей?! Ещё и дополнительно калеча! Как до такой степени может быть параллельно на чужие жизни…       – Нам не совсем «параллельно», как ты выразилась, позже сама поймёшь.       «Ни за что не пойму, не будет этого», – без колебаний постановила Коё.       – А вы поймёте позже, что мне ПАРАЛЛЕЛЬНО на вашу Портовую Мафию и то, что с ней будет. Хоть бы она с треском обвалилась на ваши головы… всем стало бы вмиг лучше жить с отсутствием гадостей, которые вы несёте за собой, – не боясь последствий за свои высказывания импульсивно говорит мафиози девушка.       – Недостаток знаний делает хуже исключительно лишь тебе, Коё. Советую помалкивать, когда не в курсе чего-то вдоль и поперёк, – отпрянув от стены, Изао потянулся, направляя скрещенные пальцы вперёд и глубоко выдохнул. Повторно уткнувшись в свои наручные часы и сразу прервав с ними контакт, мужчина любезно улыбнулся Коё, – С удовольствием бы пообщался дольше, но дела ждут. В другой раз обязательно с подробностями расскажу что-либо ещё, если захочешь.       Коё неподдельно поражается этим человеком. Он взаправду думает, что с ним желают вести диалог после того, как он и другие в мафии отобрали у ребёнка возможность даже надеяться на хорошую жизнь?       «Они все больные…», – оставила на себе девушка равнодушную маску, смотря в ответ на Изао.       – Так. Ты провела в камере три дня, сегодняшний день – четвёртый, значит… – раздумывает мужчина, приложив палец к подбородку, – послезавтра ты уходишь отсюда и идёшь с сопровождающим повторно к нашему врачу. Он проверит твоё состояние и сделает одну процедуру. В этот же день пройдёт диалог с кое-каким человеком. Вечером заселят в квартиру, о всех деталях скажут. Это весь план на послезавтрашний день. Тебе всё ясно? Да, тебе всё ясно, – съязвил Изао, ответив за Коё. Она насупилась, – И заруби себе на носу: устроишь бунт с едой, решив сдохнуть, мне доложат и я прикажу работникам её силой впихивать в тебя до рвоты, – мужчина поправил руками воротник вверх одним движением, – Рад знакомству.       Ступив шаг, Изао остановился, вглядываясь в одну точку, не моргая. Он забыл сказать.       – Вспомнил, – обернулся мафиози к девушке с каменным лицом, – Врач просил передать тебе, что при обследовании и обработке ран, он снял твою заколку и случайно оставил её у себя. Когда придёшь в его кабинет, заберёшь.       Настороженно потрогав волосы, Коё не ощутила пушистой вещицы. Она и не замечала, что заколка не на ней…       – Поняла, – неожиданно для Изао красноречиво ответила Озаки.       Последний взгляд на неё плавно обрывается, и мужчина с тем же стуком каблука на своей подошве уверенно двинулся к выходу.       – Изао!       «Что ещё?», – оборвались мысли Изао из-за Коё об одном важном контракте, на котором срочно нужно поставить подпись. Да, такая «специфичная» работа требует способность быстро переключаться с одного дела, сразу на другое…       – Да? – остановился мужчина уже почти у выхода.       – Где я?... в каком городе?       «Лучшем в Японии…», – усмехнулся Изао, в тоже время серьёзно так считая.       – Добро пожаловать в Йокогаму, – торжественным голосом крикнул он.       В следующее мгновенье, послышалась открывающаяся дверь и то, как она захлопнулась.       «Йокогама…», – повторила Озаки в уме за Изао, только без его тональности.       Девушка полностью удостоверилась в том, что находится в родной стране и ей немного полегчало… хотя, какая в принципе разница, где ты?... То, с кем ты и что тебе уготовили, гораздо важнее… в данном случае, это удручает.

***

      Проведя с самой собой острые дебаты на тему: «За и против есть вражескую пищу», Коё, через «не хочу», приняла победу стороны «за» употребление еды. Аргументы в её пользу, как назло, имеют вес больше, чем аргументы в пользу «против»…пришлось весь следующий день жевать всё, что на подносе. Это оказалось… съедобно, даже вкусно, что девушка не планировала признавать. Но пришлось быть честной для связи с реальностью, чтобы не сойти с ума…       Еда хоть и низкокалорийная, однако ею возможно наесться и оставаться сытым, Коё уж точно.       Во время того как едят, многие люди могут смотреть телевизор, с кем-то разговаривать, а у Коё было из выбора лишь слушать свои мысли о том разговоре с дотошным, лишённым совести человеком. Она оценила профессиональные навыки Изао внедряться в душу и проворачивать с ней разного рода извращения… в этом месте так принято? Доламывать на мелкие щепки, что уже и подавно сломано? В течении всего диалога, Коё думала, что она является каким-то строй материалом и её лениво распиливает рабочий инструмент, приводя состояние в катастрофический упадок.       Сказанные мужчиной слова излишне сильно задели. Коё пытается не акцентировать внимание на ту долголетнюю завесу тайн о приюте, детях… не вспоминать всю ту жестокость, что происходила по отношению к ним... к ней... несмотря на сложность восприятия происходящего ужаса, поскольку тема детей для девушки чувствительна и бьёт в самые уязвимые места. Виновник этого - детство и дети из деревни, к которым она смогла привязаться...       Вместо мыслей обо всём этом, внутри головы Коё всё больше распускают свои корни реплики Изао, касаемые собственноручного убийства учителя... данное напоминание заставляет забиваться в воображаемый угол и не уходить из него. Чувство бесконечного сожаления за проступок уже готово навеки быть единым целым с Озаки...       Исключая воспоминание о тех режущих словах, глубже засели странные слова мужчины... он внезапно заговорил про неконтролируемую агрессию и то, как страдали от неё окружающие... Коё тогда встала в ступор. Изао элементарно захотел включить в себе садиста, задевая самые больные точки или... он хотел на что-то намекнуть? Его загадочное выражение лица тому доказательство... что же это было... что? Спустя время последние силы Коё на мозговую работу иссякли и она просто сдалась.       Одни сложные и запутанные вопросы, как стало известно девушке, можно побороть другими, превосходящими в данной категории... а именно теми, которые затрагивают тему завтрашнего дня. Озаки волнуется... очень. Не то движение, лишнее движение, не те высказывания - ты труп. Ведь в мафии всё так... да? Необходимо выжить... как-нибудь выкрутиться и постараться сбежать, как наберутся силы... это решение не подлежит сомнению, Коё утвердила самой себе.       Организм не требовал сна после растянувшейся на несколько часов трапезы, но девушка настойчиво подводила его к тихому часу. Более того, жар не спадал и по ощущениям ломал конечности, поэтому, кроме того, как тупо лежать, больше ничего не оставалось.       Засыпая, Озаки под конец прошептала: «Прощайте, единственные в моей несчастной жизни хорошие воспоминания... я не хочу вас забывать, однако предательство стирает всё... Да здравствует новая порция мук и боли».       Радостные, детские улыбки и беззаботный смех создаёт мимолётное покалывания в груди девушки. Где-то рядом, она чувствует присутствие значимого для неё человека, который поглядывает на свою ученицу со стороны. Девушка взглянула на любопытного наблюдателя и быстро помахала ей рукой, затем продолжив играть с детьми.       Коё осознаёт, что это иллюзия... точнее сон. Всего этого уже нет и никогда не будет в её жизни. Но она хочет насладиться этими чувствами и моментами раз за разом, бесконечно...       На такой сладостной ноте, Озаки резко открывает глаза, прерывая свои грёзы из-за протяжного, громкого звука об металл. Она без задержек привстаёт, устремив слипающиеся глаза на фигуру за решёткой... это... Яно?!       Женщина бодро улыбается Коё, убирая пистолет от решётки.       «Она стучала им по ней?!», – пытается Коё умеренно гневаться, не желая показывать свою раздутую впечатлительность. Хладнокровие... Надо. Придерживаться. Хладнокровия.       – Ну слава богам, ты очухалась! – восклицает Яно, скрестив руки и перевалилась на одну ногу, – Уже хотела зайти и по голове тебе постучать.       – Чего?! – сжимает Коё скованные руки в кулак, усевшись на край койки.       – Воу, воу, это шуткаа, – изобразила Яно испуг от реакции Коё и подняла руки в знак капитуляции.       «Ха-ха, ей бы шутом быть, сволочь», – поддела девушка Яно, медленно потирая глаза.       Она понимает зачем эта особа сюда явилась... причина склоняет к стремлению максимально быстро покончить с собой...       – Ты знаешь почему я здесь, да? – риторически спросила женщина, удерживая лёгкую улыбку, – Вот и славно. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, потому что сегодня важный день! В связи с этим, я на время побуду твоим личным навигатором!       «Радости полные штаны... держи себя в руках, Коё... постарайся не вдарить ей за все «приятности», которые она тебе преподнесла со своим напарником...», – девушка встаёт на ноги и под шум цепей на руках, становится ровно напротив Яно, только на приличном расстоянии.       – Хоть скажи мне любую гадость, Коё. Вырази свои эмоции, как умеешь, – обратила Яно внимание застывшей девушки к себе.       Уставшим взглядом Озаки даёт понять женщине, что не собирается устраивать сейчас представления.       Она знает, что может изменится навсегда из-за этого места... ответы на определённые слова вот уже поменялись:       – Вы здесь не главная, чтобы приказывать мне вести себя как дрессированная собака, – рычит сквозь зубы Коё, отчего Яно нахмурилась, – Не дождётесь от меня выполнения личных просьб. Никогда.       Мафиози замерла, тихо вздохнув и выдохнув. С её стороны, личность девушки ещё сильнее стала расплываться... становится более неоднозначной, чем раньше. Что подтолкнуло к этому, и ясно без подсказок.       – Как остроумно, Коё, правда. Ты абсолютно права, – смешливым голосом сказала Яно, облокотившись рукой на решётку, – Только есть одно «но», запоминай: да, я не могу конкретно тебя заставить всецело повиноваться мне, вплоть до исполнения приказа говорить то, что хочу услышать, однако, так как я выше по рангу, я имею полное право требовать сделать какую-то небольшую работу, вот напримеер, – состроила она мечтательное лицо, смотря вверх. Тут Яно ядовито улыбнулась, переведя глаза на Коё, – Почистить от крови моё золотое украшение.       Девушка по началу не поняла, что имеет ввиду эта нахалка, но за неё мозг приказал посмотреть на плечо женщины. Точно... то украшение в форме змеи.       – Твоя способность виновата в том, что оно испачкалось... да и в общем в наших ранениях. Знала бы ты, как мы все эти дни отходили от миссии...       – Прекрасно. Жаль лишь то, что не получилось добить того самонадеянного олуха, – холодно отрезала Озаки.       – Ты про Сэтоши? Ха, да, он по всей видимости тот ещё живучий таракан, – достаёт Яно из кармана штанов связку ключей, тем самым гремя ими, – Ну так... почистишь моё украшение?       – Могу засунуть вашу змею вам в одно место, и не придётся потом переживать за её внешний вид, гарантирую.       – Ого, как устрашающе, неплохо, – зловеще скалится женщина, попутно подойдя ко входу в камеру, – Я снова пошутила. Сама его уже почистила, поэтому не бодайся.       Яно открыла железную дверь и оставила её нараспашку. Прежде чем приблизиться к Коё, она оценила её уровень бойкости.       – Фух... ладушки. Давай без выкрутасов, хорошо? Сейчас я сниму кандалы, и мы отправимся по делам.       Осторожно, небольшими шагами, она пошла на Коё. Привычка, которая появилась из-за внешних обстоятельств, командует девушке пятиться назад, настороженно всматриваясь в Яно. Её взгляд упал на кобуру. Оружие напрягает.       – Я не наврежу тебе, – шепчет женщина, желая, чтобы Коё доверилась, хоть это и нереально, – Обещаю.       Понимая, что выхода нет, Озаки останавливается почти возле дальней стены камеры. Она отвела встревоженные глаза в сторону. Почувствовав касание чужой, шершавой руки на своей больной руке, Коё слегка дрогнула. Когда женщина приподняла её, она вставила ключ в маленькую щель на кандалах, и по единому его повороту, выпустила руку на свободу. Яно отпустила её и принялась за другую.       Свесив больную руку и немного разминая после многочасового заточения, Коё, пока женщина на мгновение занята освобождением части тела, вглядывается во внутреннюю часть её руки. На неё наложен бинт основательной ширины.       «Демон мог убить Яно, если бы порез дошёл до вен», – застревает мысль в голове Коё, отчего она не знает: хочет ли ещё раз попробовать убить.       Когда вторые кандалы грохнулись на пол, Яно достала пистолет из чехла и направила его на Озаки.       – Напоминание о дисциплине, ничего личного, – протараторила она, – Заведи руки за спину и соедини их.       Это ожидаемо. Коё без повторного оглашения указаний сделала как велели.       – Замечательно, – мягко коснулась Яно спины девушки, – Иди вперёд, к выходу. Коё двинулась. Сзади она почувствовала, как в неё втыкается дуло пистолета.       – Имей ввиду: идёшь впереди, но я позади тебя. Мой палец наготове нажать на курок, в случае чего. Будь паинькой.       Проигнорировав предупреждение, Озаки спокойно вышла из камеры.       – Стой, – сказала ей женщина.       Она прикрыла дверь в камеру. Затем, вновь дала команду идти.       Естественно, девушке не нравится своё нынешнее, безвыходное положение, но начни самовольничать - точно не поздоровится.       «Внимательность, внимательность... ищи подходящий момент», – повторяет себе в мыслях Коё. Она хочет выбраться... и она уверена, что справится.       Пара дошла до главного выхода из этого мутного места. Яно три раза постучала в дверь и её открыл мужчина средних лет.       – Закроешь камеру? – выставляет она связку ключей перед его орлиным носом.       – Да, идите, – берёт он её и заходит внутрь помещения, а Яно и Коё наоборот выходят.       Поднявшись на пять корявых ступенек, впереди стала видеться ещё одна железная дверь... вот только странно: рядом с ней расположена какая-то кнопка...       – Что такое? – спрашивает Яно остановившуюся девушку, выглянув из-за её спины, – А... понятно, как я забыла. Шагай, не останавливайся.       С приближением к внушающей панику двери, Коё немедленно сфокусировалась на сию минутном побеге.       «Думай, думай, думай, иначе зайдя в комнату за этой дверью, не жди чего-то поощряющего», – потеет её лоб, а глаза бегают марафон по всему помещению.       Коё встала напротив незнакомой двери. Она вот-вот собирается от обречённости, незамысловато кинуться на Яно, однако женщина притупляет её возбуждённость:       – Это лифт, Коё. Не слышала раньше про такое устройство? – спокойно обращается Яно к ней, наблюдая за её пустыми глазами, явно незнающие ответа, – С его помощью, люди способны моментально, без использования своих ног, попадать на тот этаж в здании, который захотят. Сделан ради сохранения сил и времени, понимаешь?       «Ого... что люди уже умеют мастерить», – искренне поражается этому новшеству в своей жизни Коё, не отрывая от него глаз.       Яно дарит не смотрящей на неё девушке мягкую улыбку и нажимает на кнопку, вызвав этим лифт.       Распахнув крылья, лифт дал понять, что можно заходить.       – Ну, не стой столбом! Чуть-чуть покатаемся, – легонько толкает женщина Коё и сама заходит за ней, встав рядом, но не забывая держать оружие.       Она нажимает на кнопку «1».       «Значит... я всё время тухла на нулевом этаже? Мда, хорошая информация», – закатила глаза Озаки.       При загорании цифры, лифт тронулся. Мимолётное ощущение лёгкости тела застало Озаки врасплох. Слишком непривычно... словно попал в иной мир, где всё по-другому, никак в твоём.       Прожектор освещает квадратное пространство, давая возможность изучить кнопки сбоку. Их чересчур много... всё, что может отметить Коё.       Она покосилась на Яно. Та стоит и думает о своём, крепко держа пистолет на девушке.       – Я хочу спросить, – врывается Коё в сознание женщины, – Роли, что... вы играли передо мной... в них одна ложь?       Яно в ответ косится на Озаки и принимает обратно безмятежный вид.       – О чём ты?       – Сами понимаете, не валяйте дурака, – читается грубость в голосе Коё, но Яно будто не замечает, – Тот день... целый день вы с напарником притворствовали во всём?       Появилась ухмылка на лице женщины и не хочет сползать.       – Почему тебя это интересует? Неужели мы не безразличны твоему сердцу?       Коё цыкнула.       – Не обольщайтесь. Я всего лишь желаю знать, какое нутро у людей, дуривших меня.       – Раз так... уговорила. Расскажу несколько истин, – милостиво сказала Яно и одновременно с ней открылся лифт на нужном этаже, – Двигайся.       «Отлично... возможно она отвлечётся на свою болтовню и у меня выйдет убежать. А также, это первый этаж, вероятно на нём и есть выход из здания», – рассуждает Коё, параллельно шагая куда говорит женщина и крутя головой по сторонам.       Чудаковатые коридоры, ведущие в разные направления, ставят в заблуждение Озаки о лёгком побеге. Она осознаёт, что если даже удастся скрыться от Яно, то это будет ненадолго. Её быстро найдут, поскольку коридоры она видит впервые. Коё не знает потаённые в них места... вот же дрянь.       – Из правды... – доносится сзади голос женщины, – я и Хироцу в реальности вместе... только не женаты. И про неудавшуюся беременность, естественно, я наврала... сама догадайся для чего.       «Я помню тот разговор ночью... и поняла по их пару слов, что они правда пара... не открыла Яно ничего нового», – проанализировала данность Коё.       – Чтобы вызвать у меня чувство жалости и в итоге сблизиться, – неожиданно для Яно проговорила девушка.       – Именно... вижу в тебе огромный потенциал в работе здесь. Я не лукавлю, Коё, – вставляет женщина комплимент.       Но девушке он, в общем то, не нужен. Тем более, любой бы смог понять мотив этой лжи, как она считает.       Коё, вовремя пути, уже изучила пару вывешенных картин по бокам стен и, в том числе, в некоторых местах бордовые, расписанные паласы... необычно их видеть в подобном месте.       – Есть ещё что-то? – чуть обернулась Озаки назад и сразу устремила глаза вперёд.       В этот момент мимо прошли мужчины в классическом одежде. Почти все они в чёрных очках. Яно обменялась с ними приветствиями. После них прошла очередная группа людей... а потом ещё одна... они зашли в зону, где большое скопление работников?       Выйдя из узкого коридора, в глазах Коё отразилось пространство в пять раз больше. Плюсом, к картине приписываются куча людей, расположившие себя повсюду. Многие из них мечутся кто-куда, выполняя поручения, а меньшинство - беседуют друг с другом.       Такая удушливая атмосфера, буквально созданная активностью работников, убеждает мозг Коё негативно реагировать. Она вся скукожилась.       – Ну что сегодня такое... не пройти, не проехать, – ворчит Яно, продвигая с места девушку, – О, вон жирдяй наш стоит.       Озаки недоумевающе свела брови и почти спросила: Кто, кто?       Женщина внезапно сменила курс и отправилась к парню, который вовремя закончил разговор с человеком. Коё узнала его... как же можно забыть эту бандану, вызывающие, словно электризованные, светлые волосы и пухловатую, наглую физиономию... девушка надулась, глядя на него.       – Не нападай на него, прошу. Понимаю, он мне тоже не нравится, но держать субординацию - обязанность, – нашептала Яно на ухо Коё.       «Она возомнила себя моей любимицей? Ты мне не нравишься в равной степени, как и он... как и все здесь! Гадина», – разозлилась Озаки.       – Сэтошиии, – издевательски протянула Яно. Парень встретился с ней взглядом, а затем и с Коё. Он явно не обрадовался встречи... кажется, что уйти отсюда - единственное его заветное желание сейчас, – Давно не виделись, жиробас!       – И вам... доброго утра, Яно, – с каплей ненависти к женщине произносит Сэтоши и сглатывает ком в горле при виде девушки. Боится? – И тебе... наверное.       – Фи, какой грубиян, да, Коё?       Озаки игнорирует женщину, ожидая окончании диалога.       – Не был бы им, если бы эта демониха на пожизненно не одарила меня красочным ранением на всю грудь, – открыто и яро высказывает парень претензию то ли способности, то ли Коё.       – Пф, и что с того? У всех есть ранения, не ной. Скажи спасибо, что хотя бы в живых остался, – с удовольствием язвит Яно.       – А, действительно, огромнейшее спасибо, Коё! Я таким красавчиком стал благодаря тебе! – с сарказмом повысил тон Сэтоши на девушку, которой в это время вообще побоку на весь разговор.       – Все девчонки твои! – обнадёживает Яно парня, – На крайняк, если так будет невыносимо со шрамом, спроси у Мори, можно ли свести через какое-то время.       – Тц, я уже спрашивал, – расстроено произнёс Сэтоши, засунув руки в карманы, – Сказал, цитирую: «Нежным натурам здесь делать нечего. Если ты таковой являешься, я помогу устроить тебя клерком в самый худший по зарплате и условиям офис... и будешь там бояться резаться о бумагу», конец цитаты. Потом какие-то, блять, параллели с войной стал приводить... чокнутый дед, таблетки бы ему принимать, – приостановил свои возмущения Сэтоши, выдохнув от усталости говорить.       Яно сдерживалась, чтобы не засмеяться... но её всё-таки прорвало, как дамбу.       «О, Ками-сама... какой цирк...», – бесится Коё, наблюдая за двумя мозговыносящими идиотами.       – Ну, никакой он пока не дед, это раз, – показательно согнула большой палец женщина, – И два, – согнула указательный, – о себе в первую очередь думай... и о своём приёме таблеток.       Сэтоши выпучил глаза и весь покраснел. От гнева или от смущения?       – От...откуда ты знаешь? – стыдливо опустил он глаза в пол.       – Всё, нам некогда! К докторишке пора! – отмазалась от дальнейшего общения с парнем Яно и махнула ему рукой, попутно продвигая Коё вперёд.       – Эй, Я-Яно! - выкрикнул напоследок Сэтоши.       Молча обойдя весь главный холл, Яно и Коё прошлись по тому же, как предыдущие, коридору и наткнулись на нужный кабинет. Мед кабинет.       – Прости, что не дорассказала о себе и Хироцу. Не в обиде? – почесала затылок женщина и убрала пистолет в чехол.       – Да плевать мне, – равнодушно смотрит девушка на неё, волнуясь на данный момент за поход в чёртов кабинет.       – А... ну, как скажешь, – пожала плечами Яно, – Ты... не переживай из-за слов Сэтоши насчёт Мори, нашего глав врача.       – Всё нормально...а точнее: все ВЫ ненормальные, поэтому всё нормально, – продолжает дерзить Озаки.       – Эх... всегда будешь так разговаривать, да? – надула губы женщина.       – А чего вы ожидали? На постоянной основе слова благодарности за поломанную жизнь и дружелюбие? Мрази... – глушит в себе боль девушка, откинув голову назад, лишь бы непроизвольно не пошли слёзы.       Яно понимает и принимает это временное угасание человека, пережившего много неприятностей за годы... подбодрить тупым юмором было ошибкой. Какие остаются варианты? Что предпринять для улучшения состояния? В глубине души, Яно хочет помочь. Порой она не замечает это, что в итоге и не видит Коё...       Мафиози лучше не придумала, чем сменить пластинку на нейтральное:       – Как ты себя чувствуешь?       Голос врага отрезвил голову. Никчёмные эмоции... опять они вырываются наружу, Озаки это не нравится.       – Недомогание ещё есть.       – Готовься... будет снова хреново из-за препарата, который введёт Мори, – с долей неловкости озвучила Яно.       Девушка пренебрегла сведением и потянулась к дверной ручке кабинета, чтобы зайти. Со скорости света женщина хлопнула по руке, отчего Коё поджала её к себе.       – Где твои манеры, м? Стучаться надо! – явно переигрывает Яно в градусе возмущения, – К тому же, я, а не ты, должна постучать и отчитаться, что пришла с тобой.       «Клянусь, не выдержу и откушу ей руку за такие действия», – трёт Коё друг о друга вспотевшие ладони от нервов.       Нарочное промедление между двумя стуками и дверь отворилась Яно.       – Доктор Мори, - обратилась к нему женщина с резкой сменой интонации в голосе, высунув пол тела в белоснежный кабинет, – Можно? Я привела Озаки Коё.       Так как девушка стоит за Яно, она толком не имеет возможности рассмотреть мужчину... но хочется ли ей вообще? Конечно, нет.       Ну и вот, шанс явился. Женщина приглашает Коё войти, а сама стоит на пороге.       Помешкав секунду, Озаки в конце концов заходит. С крутящегося кресла поднялся ухмыльнувшийся мужчина лет тридцати. Выглядит как... обыкновенный врач. Коё видела немало подобных в приюте.       «Все, что ли, врачи как на подбор?», – обводит его девушка глазами и в итоге сделала вывод, что никак по-другому, собственно, быть и не может.       – Милости прошу в мою мастерскую, – галантно кланяется Мори, позволив тонким, немного взлохмаченным чёрным волосам полностью улечься на плечи, а нескольким прядям упасть на лоб. Он поднял голову на Коё, – по починке неряшливых людишек.       – Неряшливых? – незапланированно вылетело из девушки слово.       Мори выпрямился, уронив руки в карман.       – Тех, кто не заботится о своём здоровье, – как-то неестественно он приподнял уголки рта.       Чутьё девушки говорит о том, что добрая аура в этом месте никогда не проявляла себя... своими щупальцами лицемерие проникает в каждый его уголок.       – Коё, – подозвала к себе Яно и та обернулась, – Жду тебя снаружи. Как вы с доктором Мори закончите процедуры, выходи, и мы пойдем дальше.       Обделив женщину даже кивком в знак услышанного, Коё отвернулась.       – Закройте уже дверь, Яно, – колко проворчал Мори, – Не думаю, что юная особа мечтает выставить своё обнажённое тело на показ.       Яно опешила ровно столько же, сколько и девушка. Кинув нелестный взгляд на мужчину, женщина захлопнула проход.       «Очевидно, они не симпатичны друг другу...», – заключила Озаки.       – Присаживайся, Коё, – показывает доктор на стул рукой и вновь усаживается за стол.       Пациентка же робко села напротив. Бумажки... канцелярия... стетоскоп и одноразовые деревянные палочки, предназначенные для осмотра горла. Стандартный, непримечательный внешний вид докторского стола. Всё это девушка видела квадриллионы раз.       – Вы только находитесь тут и... лечите людей? – от неуверенности в адекватности вопроса Озаки незаметно для себя подгибает шею, будто хочет спрятаться под стол.       Мори откинулся на спинку кресла так, что привиделись оттенки надменности. Скрестив пальцы у живота, он хитро прищурился.       – Ты видишь во мне очередного хлопотного врача, да? Спешу тебя расстроить, я намного больше, чем простой госслужащий, – с переливами в голосе зачитывает мужчина.       – Я? Расстроена? – часто моргает Коё от удивления.       – Неужели ошибся? – согнулся Мори к столу, сложив руки, – Тебе ли не хочется встретить в мафии того, кто не является типичным представителем преступного мира? Это доказывает то, как ты уравновешенно разговариваешь со мной, потому что я врач. В сравнении с Яно, всё противоположно...       Коё уже приготовилась возразить мыслям мужчины, раскрыв рот, но осознав его дьявольскую проницательность, вмиг прикрылась. Он прав. Ему как-то удалось выполнить анализ её настроения и манеры поведения, что сама она не замечала в себе... откуда все эти люди, обладающие способностью составлять психологический портрет любого человека? А потом, они применяют знания о нём на практике... то есть манипулируют, шантажируют для "тёмных" целей... может их обучают подобным навыкам?       – С чего вы взяли, что я говорю с ней по-другому? – насторожилась девушка, однако строгость в вопросе присутствует, как будто она отчитывает мужчину.       Выразительно подняв брови и указав большим пальцем на входную дверь, он прямо заявил:       – Вас было слышно за дверью. Подслушивать и не требовалось, – упёрся Мори на стол руками и встал с места, медлительно выпрямляясь.       «Оказывается не всегда всё имеет свою «подковырку», – рассуждает Озаки, пока мужчина копошится в бумагах на краю стола, – «Врач без всякой секретности говорит, что он непрост... понятно в каком смысле. Значит, здесь все чисто мафиози? Со всеми этими подводными камнями?.. пф, тогда не удивлюсь, если и уборщики с секретарями такие же».       – О, нашёл, – вытаскивает Мори из стопки неизвестную Коё папку, кладя её перед собой и как-то заинтриговано улыбаясь.       Девушка отметила, что он часто показывает эту эмоцию на лице в различных интерпретациях... которые ей точно не импонируют.       – Посмотрим. Коё Озаки. Пол - женский, национальность - японка, дата рождения - десятое января, место рождения - посёлок Камиити, Япония... – приглушённо протараторил Мори не говорящую о многом информацию, – эспер, способность - «Золотой демон».. довольно роскошное название, как думаешь? – развернул он папку со всеми данными Коё, чтобы та глазком взглянула на неё.       Закрыв документ, мужчина надел на себя стетоскоп. Обойдя стол, он встал перед Озаки, сидящей на стуле и презрительно смотрящей в зажжённые глаза врача.       – Проверим твоё состояние. Начнём с дыхания, – с задором сказал Мори, видя в Коё не более, чем ребёнка. Озаки чувствует это детское отношение к себе и раздражается, – Не нужно напоминать тебе, что делать в каждом тестировании? Проходила ведь множество раз.       «Проходила множество раз», – резко ослабила свой железный, непоколебимый настрой Озаки, который старалась сохранять.       Три слова вызвали тошноту. Такая реакция странная, потому что в них не было заложено мужчиной что-то гадкое... Они ничего особенного не значат... Тем не менее, девушка раскрывает свою навалившуюся печаль человеку напротив.       Нехотя, сняв хлопок и твёрдый шёлк со своего измученного тела и положив на кушетку, Коё осталась лишь в нижнем белье. Да, врач не просил так раздеваться, но девушка знает, что в конечном счёте он попросит это сделать, ведь захотел бы осмотреть синяки и ссадины. Поэтому, всё и сразу...       У Мори на это нулевое реагирование. Он поводил пальцами по фиалковому воротнику, разомкнув шею и сказал лечь на кушетку. Подойдя к девушке, он наклонился над ней, надел на уши наконечники прибора и приложил его к груди.       Прибор улавливает громкие стуки заведённого от резкого холода сердца и преданно передаёт их врачу.       – Расслабься и успокойся, а то сердце вылетит, – бормочет мужчина, прикладывая к разным участкам груди стетоскоп. Девушка зажала глаза, выражая этим протест к происходящему, – Сядь.       Она послушно присела, а Мори недовольно выдохнул и стал слушать сердце со спины.       – Зачем вы вслух прочли моё досье и показали его мне? – нарушила Озаки тишину, отвлекая мужчину, – До моего появления здесь вы изучили его вдоль и поперёк, это очевидно.       – Не научили значит молчать, когда работает доктор, – разочарованно говорит Мори, – Прочёл и показал, чтоб ты знала о существовании такого рода бумаг.       «Они очень значимы?» – вступила в разговор в голове Коё, – «Может, Мори хотел намекнуть мне на что-то, презентовав жёлтую папку? Или ты выдумываешь, идиотка...»       Врач закончил с проверкой сердца, судя по шарканью ботинок и его направлению к столу. Захватив оттуда пакетик, он отдал следующий приказ:       – Сядь на край, – и подошёл к уже опустившей ноги на пол девушке, – Ты достигнешь высокого роста, Коё, – сказал Мори с нотками изумления, – Будешь примерно метр семьдесят.       – Тц, вас удивляет, что девушка может быть не гномом? – предположила Озаки притесняющую позицию мужчины, на что он вопросительно посмотрел на неё.       – Ты считаешь, что я притесняю женский пол, когда сама только что оскорбила девушек с низким ростом, назвав их гномами, – тонко подметил противоречие Мори, усмехнувшись и распаковав деревянную палочку, – Не привязывайся к всему услышанному, Коё. Открой рот.       Закатив глаза, девушка выполнила действие и врач начал осматривать её горло, прижимая палочку к языку. Как бы рвотные рефлексы не пошли...       Коё не думала обвинять Мори в чём-то, но вышло всё именно таким образом. Скорее всего, нескончаемое отталкивание нового окружения и места – причина передёргиваний слов и резкостей.       – Вдобавок к тому, что я не сексист, будь моя воля, я бы нанимал в мафию больше женщин, чем есть на данный период времени, – признался мужчина довольно правдоподобно и вытащил палочку изо рта Коё.       Смешанность мыслей окаменело девушку. В организации мало женщин? Мори, исходя из голоса, в котором чувствуется разочарование, желал бы быть главой мафии для принятия собственных решений? Появляющиеся вопросы приобретают несколько слоёв загадочности...       – Раз здесь преобладают мужчины, для чего брать на работу женщин...       Изао говорил, что в организации нехватка сотрудников и они хватаются за любую возможность заполучить их, но Озаки решила спросить у другого человека примерно о том же. Может удастся выяснить, царит ли в этом гадюшнике правда... или она у каждого своя.       Пока Мори в перчатках проверял образовавшиеся пятна на теле девушки от прошлого боя, он зашёл совершенно с неожиданного угла:       – Твоя судьба, возможно, действительно лежит на этой стороне города, поскольку в тебе обитает безжалостность, холоднокровие и рассудительность, – обработал врач рану сильно пахнущей жидкостью, отчего Коё тронулась на месте и зашипела, – А если нет, долго в мафии не пробудешь... понимаешь, о чём я?       Пробежавшие мурашки по всей области кожи, поднявшиеся на ней волоски и поверженный мужчиной ранее полумёртвый взгляд Озаки, сменившийся обескураженным, сообщил, что да, она понимает о чём речь... к великому сожалению для психологического здоровья.       На протяжении всех оставшихся процедур, которые были заключены в проверке зрения, слуха и реакции, врач с пациентом обоюдно предпочли гробовое затишье. Коё всё думала, что Мори выдаст после него что-нибудь более мощное и парализующее на фоне мрачного извещения, которое он без сантиментов произнёс. По завершению, ничего ужаснее Мори не сказал, кроме того, что можно одеваться, только не в «лохмотья», как он выразился. Можно было бы нелестно ответить за это слово, однако девушка честна с собой: в таких вещах уже невыносимо ходить. Они не свежие, да и... напоминаниями об ушедшем из жизни человека не насладишься... в случае Коё ясно почему.       Не по размеру короткая, белая кофта с капюшоном, из-за чего виднеется пупок и те же узкие, подвёрнутые синие джинсы смущают Озаки так, что она постоянно одёргивает верх комплекта вниз, а низ оттягивает. Периодические смешки от Мори имеются.       – Вижу, как ты хочешь оставить одежду у себя. Так уж и быть, забирай, – подшучивает мужчина, продолжая копошиться в шкафу.       Девушка надула щёки, одновременно распуская свои уставшие от высокой причёски рыжие локоны. По причине вовремя не смытой на них грязи, они потеряли старый оттенок... следует принять душ... разрешат? Не быть же неопрятной и вонючей, что бы ни было.       Коё не раздумывая над волосами, просто закинула их назад, как раз в капюшон. Пусть там и лежат.       Взяв, что нужно, Мори пригласил Коё на стул и попросил оттянуть рукав на левой руке.       «Ну нет... не снова, нет», – не вслух завопила она и замешкалась, глядя на мужчину.       - Эх, ладно, заставляешь ты меня выдвинуть это условие, – поставил он одну руку в бок, другой держит шприц, – Не будешь носиться по кабинету от шприца, я отдам твою заколку, если будешь, НЕ отдам.       Тихо ахнув, девушка приложила кулак близко к сердцу и распахнула глаза. Она напрочь забыла об этой вещице... хорошо это или плохо?       – Я-я... не собиралась носиться, – начала робко Коё, – я... Просто не хочу чувствовать жар.       – Я также не хочу проживать некоторые моменты, причём многие, но сглатываю их и терплю, знаешь почему? – понизил голос Мори, наконец опустив сжимающий шприц, – Я всегда помню, ради чего все муки... помню свою цель и держу штурвал в её направлении... тебе тоже стоит.       Озаки опешила. Цель? Какая цель в месте, где нужно лишь повиноваться и выполнять готовые незаконные поручения? Может девушка просто-напросто не в курсе о большинстве мелочах в работе в мафии? Кто знает... вероятно, люди здесь вправе распоряжаться крохотной частью своей покорной жизни.       Такой мотивацией Мори подзарядил Озаки и теперь, она уверена в собственной цели… цели выбраться из мафии. И вытерпеть боль должно быть не помехой…       Впрочем... и заколку нужно вернуть. Хотя, стоп... на кой она сдалась Коё, если её явно произвольно предал человек, который является владельцем этого подарка. Чем так Озаки манит бархатная заколка? Она... не знает.       Положив символ, прячущий в себе и светлые, и тёмные воспоминания девушки, отчего он представляется неоднозначным для неё, на край стола, Мори пронаблюдал, как Коё села на стул и взялся за проведение процедуры.       – Уверена, что хочешь забрать её? – не прерывая сосредоточенность и не глядя в глаза Озаки махнул врач головой на заколку, а девушка же исподлобья взглянула на него, – Такая возложенная в ней ноша способна тлетворно влиять... даже взрослые часто не выдерживают то, что собираешься нести ты... зная, что ещё ребёнок.       Бесцеремонно вонзил иглу мужчина, когда Коё стала обрабатывать в голове сказанное им. Жидкость попадает в кровь и начинает наводить свои порядки. Больно... всё, что чувствует Коё.       – Я уже н-не ребёнок, – дрожит её голос, сжимая челюсть, – да... и не была им вовсе... я давным-давно свыклась с ужасами и несправедливостью вокруг меня... соответственно я справлюсь с этим.       Вытащив из-под кожи источник вреда и приложив к ранке антисептическую салфетку, Мори встал и выбросил в мусорку использованный шприц.       – Если не врёшь, я восторгаюсь подобными тебе, – по привычке приглаживает он падающие на лоб волосы назад, подойдя к вешалке и одевает на себя чёрное пальто, – Скажу честно и прямо: я, будь тобой, не позволил бы призраку прошлого ходить за мной по пятам, – солнечно выставил улыбку Мори и сразу стёр с лица, – Кстати, поздравляю, ты быстро восстанавливаешься. Состояние почти стабилизировалось. Внешние повреждения скоро пройдут и будешь как новенькая. Теперь вставай, мы уходим. Не забудь свою вещь.       Коё удивляется Мори и его скорости скачущих тем, которые ко всему прочему не пересекаются друг с другом. Она поднимается с места, держа ватку на руке.       – О, её выкинь, как кровь перестанет течь, – показал он на ватку, подойдя к рабочему столу.       Мори взял с пола кожаный портфель и стал собирать самое основное: кое-какие бумаги, неизвестные Коё, канцелярские принадлежности, свои записи и пару врачебных штучек.       – Мори... что вы сделаете с моей одеждой? – обернулась Озаки на кушетку, с грустью в неё вглядываясь.       – Собрался позже сжечь, есть проблема? – закончил сборку вещей мужчина и защёлкнул портфель, взяв его в руку и свесив.       Коё озадаченно на него посмотрела.       – Я всегда так делаю с испорченными вещами пациентов.       «Чтоб тебя...», – выругалась про себя девушка, опустив глаза и глубоко задумавшись.       Она думала, что одежду персонально привезут туда, куда её хотят поселить со слов Изао... ага. Важно ли вообще сохранять вещи, если позволяют? Или предоставят новую? В теории должны...       – Нет... проблем нет.       Коё сомневается в таком скоротечном решении. Она бы дополнительно подумала насчёт него, но Мори уже стоит возле двери.       – Нам пора.       Убрав заколку в карман на кофте, девушка медленно подошла к мусорному баку и выкинула ватку с каплей крови. Она скрестила руки перед выходом из кабинета.       – А...позвольте узнать, куда вы идёте? Не со мной ли? – перебирает Коё ноги, будто рядом с Мори тридцатиградусный мороз.       Мужчина усмехнулся.       – А ты бы хотела, чтобы я пошёл с тобой дальше? Извини, у меня дела в подпольной клинике. Надо навести там порядок... – досадно пожал он плечами.       – У вас есть клиника?... – захлопала ресницами Коё, не предполагая, что у врача имеется дополнительное место работы.       – Да, разумеется. Как в этом обычном, маленьком кабинете, предназначенном для простых медицинских манипуляций, без всех нужных инструментов, медикаментов и оборудования проводить операции? Никак. Вот и существует другое, более оснащённое место, – с особым выражением повествует Мори.       «Он явно любит своё профессию...», – мелькает мысль у Коё.       Врач отворил выход в коридор и пропустил девушку вперёд. Когда они оба оказались снаружи, Мори закрыл дверь ключами и повернувшись, он также как и Коё обнаружил низкорослую, на порядок ниже его девушку, ведущую разговор с Яно.       – Ночь удалась на славу, Танака-чан? – напрямую порвал Мори нить общения двух представительниц женского пола.       У одной образовалась горечь во рту, увидев врача, а другая, как робот, поклонилась.       – Доброе утро, доктор Мори. Да, этой ночью мне был передан заказ, и я с ним справилась, – отчеканила минималистичных размеров девушка, даже имея на себе закрытые кожаные туфли с платформой, – Как вы поняли, что у меня было задание?       – Кровь на юбке, Танака-чан, – перевёл он свои чуть поалевшие глаза на синий подол прозрачной юбки, покрывающей сверху нижнюю часть короткого, чёрного платья и очень худые, бледные ноги.       Танака за Мори обратилась к юбке, пристально сфокусировавшись на кровавом пятне. В спешке, она начала его оттирать, несмотря на бессмысленность действия.       «Что за... подождите-ка... пожалуйста, не говорите, что она...», – перехватило дыхание у Коё, как поняла то, что напротив неё стоит стопроцентный убийца. Вот она и повстречала тот самый представляемый всю жизнь образ настоящего мафиози... только есть одна загвоздка.       Озаки держится апатично к этой шатенке... брюнетке... ей неясен точный цвет волос девушки. Он вроде бы и коричневый, а вроде и не он... больше чёрный... нет, не прям похож...       – Можете вести Коё на встречу с боссом, – холодно сказал Мори в адрес Яно, – Она безобидна.       – Есть, – отдала честь женщина, покривлявшись этим перед Мори и взяла за плечо Коё, подвинув её к себе спиной.       Далее по списку дел идёт какая-то встреча... Изао обозначил это Коё ещё в камере позавчера, не скрывая... но она подзабыла. Каким образом относится к встрече с боссом? Боязливо или как само собой разумеющееся? Озаки замкнулась внутри, замерев.       Удовлетворённый, Мори прошёл мимо мафиози и Коё размеренным шагом, и также пошёл вперёд, всё больше отдаляясь от них.       – Будем пересекаться, Озаки Коё, даю слово! – выкрикнул мужчина ей в спину, отчего все трое развернулись.       Почувствовав чрезмерное сжатие своих плеч, Коё посмотрела на руки Яно и та сразу их ослабила. На что она вскипятилась?       – Прости, – спешно произнесла она, а Коё находится в непонимании, – Заведи руки за спину.       Всё повторяется.       Танака, стоя подле Коё, вертела головой то вверх, то вниз, то в сторону и перекатывалась с пятки на носок. Её частые зевки почему-то заставили Озаки усомниться в выбранной девушкой профессии.       «Наружностью совсем не походит на убийцу... этот утончённый макияж, два высоких, небольших пучка по бокам головы, на которых повязаны ленты бирюзового и мятного цвета, как на праздник... этот свисающий на шее бант с блестящим кулоном, удлинённые рукава, словно на девушке недоплатье, недорубашка... и поверх ещё надета необычная прозрачная юбка…я такие раньше не видела. Возможно, своеобразный наряд - маскировка? Да, скорее всего так», – рассудила Озаки, когда они уже втроём двинулись по какому-то маршруту.       Много лет назад девушка читала одну энциклопедию в приюте, и в ней были в подробностях описаны такие опасные животные, как тигры. Про них она запомнила мало, но единственная особенность семейства кошачьих осталась в памяти: они предпочитают нападать со спины на жертву. Так вот, сейчас она ощущает себя как раз ей, а сзади идущих – дикими тиграми, отсчитывающие секунды, чтобы загрызть на куски. Как избавиться от этой ассоциации? У Коё шарики за ролики скоро заедут...       «С какой целью эта мадам идёт с нами? В паре с Яно ответственна за меня? А Хироцу? Он же всё время был с Яно?» – отвлекает своё внимание Коё от мыслей о несуществующих здесь тиграх.       Внутренний голос Озаки замолк, а одновременно с этим проснулись другие, однако не внутренние:       – Если тебе просто не нравится человек, ты не можешь обвинять его в извращенстве, Яно, – критикует Танака, из-за чего Коё вытаращила глаза.       – Ха, хочешь продолжить начатое? – фыркает Яно.       – Да, нас же прервали.       – Окей. То есть, ты считаешь, что мои выводы об этом ебанате взяты из воздуха? – слабо бушует женщина, потому что для извержений эмоций данное место не пригодно, – Ну, давай по порядку. Ходили год назад слухи о нашем благородном враче, что он участвовал в Великой Войне. Вовремя неё, под его крылом, была девочка лет десяти, которую он собственноручно искалечил. Как именно, возможно предположить, – выдохнула Яно, – А эту теорию подкрепляет его способность. Она есть... девочка... маленькая... зовут вроде Элис. Я не единожды слышала от сотрудников, что они могли внезапно, без стука зайти к Мори в кабинет и лицезреть то, как он играет в "переодевашки" со способностью. А девочка эта стоит перед ним ГОЛОЙ, – выделила слово Яно, а Танака захотела вставить своё, но её заткнули, – Нет, погоди, это ещё не все прелести. Сегодня до твоего появления, перед входом в кабинет, Мори сказал про Коё: «Не думаю, что юная особа мечтает выставить своё обнажённое тело на показ». Брр, до сих пор кулак чешется, врезать ему хочется, кошмар.       Что. Это. Было. Рыжеволосая девушка не знает вследствие чего ей знатно поплохело: по причине возгорания по всему телу пламени или откровений Яно. Мори - извращенец? Мори - эспер? Мори сломал кому-то жизнь?! С первым и третьим утверждением можно поспорить, ведь Яно сама говорила, что это слухи, а второе... мужчина не признавался Коё, что он тоже имеет способность... да такую странную, маленькую девочку. Хотя... на месте Мори, Озаки думает, что тоже бы не рассказывала всем подряд о такой способности... могут же подумать... а так и вышло получается. Коё не хочется верить, что он... даже произносить отвратно... педофил. Нет…       – Большинство твоих доводов построены на слухах, – убрала Танака за уши нависшие на глаза остатки чёлки, стараясь успевать за ускорившимся темпом Яно, – Взрослая, а доверяешь любой сплетне. Эх, хорошо. В сплетню про девочку с войны я верю, но она не связана с сексуальным насилием, по-моему мнению. Ты просто сама это раздула. По поводу способности... бред, какой свет не видывал. Я вообще не думаю, что Мори подобным увлекается, опять же, всего лишь слух. Ну и Коё... спроси у неё, домогался ли он.       Яно остановила Коё, надавив на плечи. Снова. Неужели... женщина печётся о девушке?       «Это шанс на спасение? Подрались бы они из-за своего спора, смогла бы убежать», – думает Озаки, не имея понятия, что происходит за спиной... вероятно, тигры навострили уши, учуяв некую угрозу.       – Спроси, Танака, – недоумённо пожала плечами Яно, – Знатоком в пикантных вещах являешься ты.       Встряхнув правой рукой, из рукава Танаки выскользнуло лезвие, и она схватила его за рукоятку. Наставив холодное оружие на женщину, девушка не своим голосом, который первоначально был усталым, произнесла:       – Умная какая, поставила на чашу весов категорически разное. И намотай себе на ус: развяжешь язык обо мне, я развяжу свой о тебе, – шатнулась Танака, небрежно окинув Яно взглядом, – В сравнении, если раскроются тайны, я потеряю меньше, чем ты. Поэтому волноваться сильнее за свою... и чужую безопасность должна ты.       «Стычка долго будет идти?», – так и выслушивает диалог спиной Коё, возмущаясь.       Постояв, как статуя ещё секунду, уязвлённая Яно театрально отвернула голову.       – Я и не собиралась развязывать язык, почему ты так решила? Я уважительно отношусь к твоей тайне, – по-детски пробурчала она.       Танака через раздражение перевела дух, убрав лезвие назад под рукав. За что оно держится? На запястье специальный чехол?       Пробежавшись глазами по узкому коридору, девушка зевнула.       – Что ж, я пойду, отчёт писать нужно. Потом ехать в квартиру, спать хочу пиздец как, – перечислила она свои планы, – Пища для размышлений, Яно: перестань копать под людей, продолжишь - огребёшь по полной от каждого, – слабо пихнула Танака плечом Яно и пошла в противоположную сторону коридора.       Цокнув и помахав головой, что означает сердитость на языке тела Яно, она велела двигаться Коё дальше.       Озаки заслушалась. Бестолковая болтовня, а точнее сплетни, об одном из сотрудников перекрыли идею побега. Да и эти, судя по всему, межличностные недомолвки тоже увлекли... что за? Коё не понимает свои внутренние качели, они довольно неустойчивые и мотает их то вверх - занимательное место, то вниз - хоть бы оно улетело в стратосферу и рухнуло с огромной высоты и скоростью вместе со всеми преступниками, чтоб сдохли... та самая половинчатость девушки всё мучает... измывается.       Пройдя несколько метров и свернув направо, обои, ковёр и общий дух здания начал преображаться во что-то тёмное и гнетущее... Яно и Коё уже на подходе к пункту назначения.       – Коё, – мягко назвала её по фамилии женщина, ослабив хватку на руках и плече, – Ответь, к тебе не приставал Мори?       – Тц, вы не знаток в подобных вещах, как та убийца, зачем вам отвечать?       «Убийца» прошлось эхом у Яно. Она не поняла, Озаки назвала Танаку в таком ключе, потому что другого позывного она не заслуживает по её представлениям? В этой особе трудно разбираться...       – Забудь об этих словах, мне просто иногда приспичивает донимать людей. Заметила же, как Танака моментально завелась, – заулыбалась Яно, как поняла Коё по игривому голосу.       «Быть преступником - её призвание. Садизм фантаном хлещет», – на ходу в пол оборота повернулась Коё к Яно и тут же отвернулась.       – Врач не домогался до меня. В нём не живёт грёбанный педофил, я уверена. Он... своеобразный, но в здравом уме, – сказала Озаки и вдруг споткнулась о скомканное место ковра, однако Яно успела спасти её от падения, схватив.       Женщина выпрямила девушку и особо не задумываясь поправила смявшийся капюшон кофты. Коё это действо показалось каким-то нелепым, что ли... она поражённо уставилась на Яно, отчего женщина покрылась лёгким румянцем.       Чтобы свести его с лица, она, как ничего и не было, сама завяла руки за спину Коё и заставила идти.       «Она... смущена?», – заискрилась внутри Озаки, чего она не ожидала почувствовать... эмоции... они... смешанные и невнятные...       – Хорошо, что пронесло... знаешь... я всё-таки рассчитываю на то, что это правда. Пусть окажется нормальным, – меланхолично произнесла Яно, – И та девочка, надеюсь, жива и восстановилась после него...       Температура Коё поднимается. Повторяются те же симптомы жара, как были в камере: потоотделение, плавающая в глазах действительность и слабость в конечностях. Никто не скрывал от девушки намерения подавить её силу, чтобы она не беспредельничала, но бесконечно вкалывать вредный для здоровья препарат равно неэффективный сотрудник, разве это вытекающее не очевидно мафии?       В целом, прибывать в сознании временно можно, несмотря на недуги... а если...       «Сымитирую абсолютную нетрезвость ума... тогда, вероятно, меня не поведут к боссу и я сумею убежать,» – придумала Озаки, приободрив себя, – «Да, точно!»       Переступив низкий порог в довольно широкое пространство, у девушки начали подкашивать ноги, стремясь упасть.       – Коё! – резко вскрикнула Яно, держа Коё за подмышки и подгребая к себе вверх, – Что случилось?!       Они обе свалились на пол, как женщина осознала своё бессилие в удержание туши Озаки.       Панорамные окна пропускают дневной, солнечный свет. Он не настолько яркий, чтоб закрываться от него рукой, поскольку погода пообещала быть приятной сегодня в Йокогаме, но отвыкшая от природного света Озаки так не считает. Она повернулась к нему спиной, опустив лицо.       – Аа... – о своём догадалась Яно, – внезапно свет на глаза упал? Ничего, щас вновь свыкнешься.       – Н-не из-за него я... – заикнулась Коё, замедленно говоря, – то есть, из-за него я закрылась... а упала, потому что ощутила, как отключаюсь.       Яно аккуратно взяла Озаки за подбородок, заставив её посмотреть на себя. Чудное, полусонное состояние Коё показалось женщине странным, ведь дозу, которую ввёл Мори не должна доводить до такого... что-то напутал? Сделал это нарочно? Нет... кажется она раскусила суть происходящего.       – Хватит ломать комедию, – хихикнула Яно и достала пистолет, наставив на затылок Коё, – попытка провалена. Однако обещаю персонально провести мастер-классы по актёрскому мастерству. Всем мафиози пригождается этот навык.       «О, Ками-сама... дай мне грамм хитрости и... везения», – молится Озаки, не прекращая держать образ чуть ли не умирающей.       – Мне хреново, честно... я не чувствую ног, всё горит и я мало соображаю, – жалобно проговорила она, а затем упал её взгляд на панорамное окно, за которым простилается голубой небосвод.       – Мори не мог ошибиться в дозе, – встала на ноги Яно и сняла с предохранителя пистолет, – Я не играю с тобой, Коё, живо вставай.       Не приветливые, поднятые глаза сдали девушку. Не удалось сдержаться...       – Сейчас допляшешься! – рассерженно повысила тон женщина и подставила дуло ко лбу Коё, – Я выстрелю, слышишь?!       – Не нажмёте вы на спусковой крючок. Думаете, что если я из глуши, то сразу полоумная? – управляет властным голосом девушка, согнув бровь, – Мы до предела близки к кабинету босса, посему вы не позволите пуле вылететь наружу. Плюсом... вы будете нести наказание за убийство завербованной девочки.       За безумной ухмылкой последовал гадкий смех. Яно прикрыла рот рукой, дабы не было её слышно за дверью и убрала пистолет ото лба девушки.       – Я не думаю, что ты полоумная, Коё, как раз наоборот, – остаточно посмеивается женщина, – Не смогу я тебя убить, это верно, но другие то смогут. То, что ты задумала не сработает, а именно изобразить себя хромой. При таком раскладе тебя просто убьют, а не отправят обратно в приют или в какую-нибудь больницу, как ты наверняка рассудила, – пригнулась Яно к Коё, оперев руки о колени, отчего девушка сощурилась, – Вперёд, пробуй. Подобное уже проворачивали, когда хотели покинуть мафию. Думаешь сбежали? Неа. Тех мужиков убили знаменитым способом, который безболезненным не является, – выпустила изо рта весь воздух женщина и зашептала, – Пойми... никто, ни в какие времена отсюда не сбегал... а если и пытались, то неудачно. Пошли...       Взялась она за плечо Коё и быстро потянула, поставив на ноги. Старательные пихания Озаки принудили Яно убрать оружие в кобуру и заломить её руки за спину.       «Вот же напористая, борется до последнего», – думает женщина, прилагая силы, дабы утихомирить Коё.       – Вы по своей воле приняли решение вступить в мафию и стать преступником, я угадала? – неожиданно поставила вопрос Коё Яно, не останавливаясь сопротивляться, – Конечно... вот откуда и непонимание всей трагичности моей жизни!       Грубо прислонив к себе, Яно заговорила прямо в ухо Озаки, даже несколько раз прикоснувшись к нему губами:       – Нет разницы кто как сюда попал... важно то, что существует единство всех здешних людей, которое заключено в одном... знаешь в чём? – риторически спросила Яно, – никто не оказывается в мафии от счастливой жизни...       Трепет разнёсся по всем закоулкам души Коё. Не имея подтверждения этому заявлению, она прочувствовала обречённость всех униженных судьбой людей... их внутреннюю одинокость и беспросветность...       «Приди в себя, верни своё безразличие, перестань! Это трюк! Она врёт тебе, чтобы вскрыть чувство сожаления и погасить твою борьбу против неё... против всех!», – всё громче перекрикивает Озаки возникшие чувства.       Почему они проявляются и проявляются?... Девушка постановила себе ещё в камере, что её «я» умерло... что утратила его до скончания веков, но теперь...оно скоропостижно является вновь.       «Нет... ты не должна испытывать горесть по отношению к этим монстрам! Лучше будь никем!», – сохраняет напряжение Коё, зажмурившись.       Непредвиденно, голос в голове сказал в ответ: «Ты сама и есть монстр. Не забывай».       Озаки послушалась голос... и полностью отдалась тесным объятьям Яно, если их можно таковыми назвать.       Как пульс женщины перестал бежать олимпийский марафон, она отпрянула от тела Коё, держа заведённые руки и выдохнула.       – Иди. К двери, – с расстановками приказала Яно, подтолкнув девушку и она медленно пошла.       До кабинета уже рукой подать. Коё учащённо дышит то ли от стресса, то ли от тошнотворного жара, который не даёт нормально думать. Наверное, здесь смешалось всё подряд.       Вот и кончился путь. Нос девушки практически прикасается к двери дьявола.       Почему-то путница Коё не торопится кулаком барабанить дверь.       – Не вздумай плакать при боссе, – твёрдо сообщает Яно, – не уговаривай отпустить, пощадить и так далее... короче не выставляй себя замухрышкой, молчи и принимай то, что скажут. Уже осознаешь последствия противоположного поведения? – снова она достала пистолет из чехла и наставила на Озаки, не подумав, что нынешнее давление оружием символично сходится со словами.       Вопрос ничуть не поколебал Коё. Молчание.       – Я тебя предупредила.       Быстро и ритмично постучав, женщина чётко произнесла:       – Приведён на разговор новый член организации - Озаки Коё.       «Как почётно звучит, чёрт бы тебя подрал... ты придумала, Яно?», – злится Коё и после слышит разрешение войти от высокого женского голоса. Девушка набирает воздуха в лёгкие для пребывания в кабинете кровожадного главы мафии.       В глаза врезался тёмно-бордовый. Весь интерьер, шторы на стене - этого цвета. За столом высиживает старик с седыми волосами, длиной до плеч и бородой, обрамляющей подбородок. Его преклонный возраст также считывается за секунды по глубоким морщинам и абстрагированного от окружающего мира взгляда. Каким чудом такой человек так долго является главой преступной организации? Не пора ли уступить место другому? И не пришлось бы, наверное, ставить в охрану четырёх качков по бокам кабинета и возле себя ещё двоих.       Коё уверена, что, не напрягаясь, справилась бы со всеми ними, в частности с боссом, однако эта ломота внутри... препарат.       Яно поставила девушку на колени, принудив держать руки за спиной и встала подальше, наставив дуло на неё.       Издав зевок, босс начал разглядывать рыжую макушку перед собой, так как Коё никак не может поднять голову и посмотреть в глаза этого старикана.       – Ну и зачем вы её сюда привели? – хрипло спрашивает он, – отправили бы сразу на одно из заданий и поняли бы, способна ли она работать в мафии.       – Но... господин, – дрожащим голосом говорит девушка в юбке карандаш, нагнувшись к боссу, – Озаки Коё... прямиком из того приюта... вам же рассказывали её дело. Для начала стоит подготовить её к миссиям, либо смерть неминуема... а нам и так не нужны лишние поте...       Босс стукнул по столу, а секретарша чуть не уронила свои бумаги на руках.       – Если вы уже всё самостоятельно наперёд надумали, какого хрена понадобилось беспокоить меня этой шавкой?!       Отозвавшись, не иначе как, на оскорбление, Коё испепеляюще обратила взгляд на старика. Она жалеет, что родилась без способности уничтожать объекты лишь глазами... сейчас было бы ух как кстати.       До Яно явно часто долетают эти вспышки недовольства босса, раз она преспокойно реагирует, не сводя брови.       – Босс... так это же формальность, – нервно подхихикнула секретарша, – Вы ведь должны знать все новшества организации... и конкретно прибывшему в организацию сотруднику стоило бы проговорить что-то напутствующее.       – Ты собралась меня учить моей же работе?! Желаешь кудахтать и дальше, чтобы потом тебе всадили пулю в затылок?! – кричит босс, обернувшись на девушку, у которой в глазах застыли слёзы.       – Ч-что вы, естественно нет! Я... неправильно выразилась, умоляю простите!       – Уведите девку! – махнул рукой босс, посмотрев на Озаки и от отвращения скривил лицо, – делайте с ней, что велели члены Исполнительного комитета.       Коё не успела понять приказ, как Яно её дернула и вмиг вывела из кабинета.       «Я рассчитывала на поливание грязи в свой адрес и дополнительную лекцию о неизбежности жестокой судьбы... а оказалось, глава Портовой Мафии - конченный маразматик, который только плюётся дурацкими претензиями», – подумала Озаки, жаждая погибели организации с подобным управленцем.       – Бедная... возможно босс стерпит свою истерию и ничего не предпримет к Нане, а возможно и нет... гандон, – бурчит себе Яно, громоздкими шагами ведя Озаки по какому-то своему маршруту, – Хорошо, что он тебя не тронул... а ведь мог. Отдавать абсурдные приказы и поручения – его фишка... так и живём здесь... на пороховой бочке.       «Любой упрётся в это умозаключение, лишь увидев своими глазами физиономию босса», – уловила мысль Коё.       Спустившись по не самой чистой лестнице, девушка и Яно вышли из здания через задний вход. Коё рассеяно осмотрела местность вокруг себя и незаметно для неё, её молниеносно посадили на кресло в закрытом пространстве.       «Это... машина?», – полагает Озаки, исходя из воспоминаний о посёлке, когда единственный раз её везли на движущемся металле знакомого родителей в больницу.       То средство передвижения было уже изношенным и старым, имело паршивый запах от выхлопных газов и не менее паршивые, драные кресла в салоне. Можно было бы выдержать одну поездку на этой развалюхе, если бы не глохла на каждом километре... а так, Коё завывала со всякой остановки, на что родители вскипали, но совершенно игнорировали. Ужасно всё прошло...       Сейчас же, вторая в жизни Коё машина, в которой она находится, полна сюрпризов и открытий. Девушка никак не могла себе представить до этого такой комфортный салон машины. И кожаные сиденья, и светящиеся впереди органы управления, и пахнущий перегаром водитель... мда... он сорвал всё восхищение Коё. Его беглый взгляд в зеркале заднего вида, вынудили девушку проскрипеть зубами от раздражения.       С другой стороны, Яно распахнула дверь, села назад с Коё и показательно со всей силы захлопнула дверь.       – Едем на квартиру, – любезно сказала женщина водителю и не глядя, наставила на Озаки пистолет, – Знаете же адрес?       Прозвучавшее мычание - утвердительный ответ.       Тронувшись с места, совершился полный разворот в другую сторону, и они выехали на дорогу.       Никаких кочек и приостановок, как в памяти Коё. Машина едет ровно и гладко, набирая допустимую скорость.       – Эй, Коё, – обратила на себя внимание Яно, – Ремень пристегни. Господин Кинашита такие крутые виражи может устраивать. Да, Господин Кинашита?       – Так точно, – красноречиво ответил он, – Однако, я вожу очень аккуратно, несмотря на неожиданные резкости.       – Конечно, я знаю, господин Кинашита, – улыбается Яно в зеркало водителя, помогая Коё пристегнуться.       «Она крайне вежливо обращается к работникам ниже её по статусу, а также уважительно о них отзывается... что относится к той секретарше в кабинете босса... удивительно, что у неё нет короны на голове в отношении всех их», – отметила Коё черту Яно и посмотрела в окно, зная, что не оторвётся от него до конечной.       Сразу, что бросается в карие глаза - чистые, боковые улочки с двух сторон, на которых посажены в ряд молодые, невысокие деревья с определённым друг от друга расстоянием. Исключительно они, как видно, одиноко служат людям города, давая им кислород, чтобы не прекращали своё существование... выполняли свой долг во благо себя и родного дома.       Йокогама – это мегаполис. Коё слышала про него... на слуху часто бывал. Сюрпризом данный факт и не является. Всё-таки, как известно большинству, Йокогама – один из крупнейших городов Японии... хоть это и незаметно по инфраструктуре. Она, можно сказать, беспафосная. Да, все здания, которые слегка отливают тёплыми оттенками, весьма осовремененные, в них масса всевозможных элитных магазинов, отделов, отчего создаётся видимость изобилия материальных благ, но почему-то рождается внутри ощущение простоты и проникновенной мягкости города... Коё не понимает, с какой стати ощущение атмосферы города может являться гораздо лучше для неё за малый промежуток времени, чем ощущение атмосферы малонаселённой местности, где она выросла и жила очень долго... и было ей в общем, там неплохо. Почувствовать безмятежность в городе, полного беззакония... утопично.       «Это иллюзия... ты должна скорее бежать отсюда», – с приставленным к спине пистолетом ставит перед собой задачу Озаки, плюсом зная, что не имеет понятия куда именно бежать. Забавно.       – Город выглядит восхитительно, да? – вставила Яно наряду мыслям Коё и та повернулась к ней, – Даже после, считай, недавнего ужаса...       – Чего? – искренне заинтересовалась последними словами Коё.       Женщина прикусила внутреннюю часть щеки, решая, говорить или не надо. Она резко выдохнула.       – Если без подробностей... почти год назад Йокогаму чуть не сравнили с землёй... виновником этого инцидента стала... Портовая Мафия.       «Пф... как непредсказуемо,» – саркастически подумала Озаки, – «Другого и ждать не приходится от мафии, нет?»       – Никто, помимо босса, не желал так гадко обходится с городом и гражданами. Настоящую причину его дрянного поступка ни один не знает… все просто исполняли приказ, потому что они не могут обсуждаются, – с грустной улыбкой пожала плечами Яно и хмыкнула, – Такой кодекс.       Ну и как реагировать? Коё отвела взгляд с Яно и залипла на кресло спереди. Женщина ожидает вопросов, связанные с подробностями происшествия? Какую-то особенную реакцию девушки на услышанное? Скопилась целая гора нового в жизни Озаки, она не хочет размышлять ещё и о насущных проблемах организации. Её они не касаются... стоп… уже касаются, выходит.       Через двадцать с лишним молчаливых минут, машина подъехала к жилому комплексу, состоящего из трёх этажей. Он выбелен и имеет изогнутую и закрытую прямоугольную форму.       – Я выхожу первая, – заявила Яно и вышла из машины.       Открыв дверь со стороны Коё, женщина вытащила её за руку из машины, наставив пистолет и крикнула сходу водителю:       – Спасибо, господин Кинашита! Попрошу вас подождать меня!       Вероятно, он всего лишь кивнул самому себе, за стеклом не совсем видно.       Коё призадумалась над кое чем: Яно доверяет этому человеку, раз высказалась о содеянном босса? То есть... она уверена, что он того же мнения и не доложит про её негатив к высшему лицу? Пожалуй, что да... Яно не глупа.       Пройдя лестницу, Коё и Яно прошли вперёд, мимо комнат с номерами и свернули направо, дойдя впритык до следующего поворота.       Рядом с дверью квартиры стоит мужчина в костюме. Похоже охранник.       Яно убрала оружие в свою кобуру и повернула Озаки к себе лицом, сжимая плечи.       – Отныне и надолго, это твоё место проживания, – мимолётно направила Яно глаза на дверь и снова радостно посмотрела на Коё, – В нём можно отдыхать и питаться. Некоторое время ты будешь не одна, а под личной охраной, поэтому сбежать точно не удастся. Не пробуй, это бесполезное занятие, охраны здесь полно, и они все профессионалы своего дела. В квартире, весь оставшийся день, делай, что захочешь. Поешь, к примеру, и отоспись перед завтрашним днём. Тебя ждут другие испытания, – неощутимо коснулась Яно кончика носа Коё, похлопала по плечам и отпустила, – Ну, хорошего тебе вечера, и заранее, добрых снов!       Тихо напевая песню, Яно ушла, как будто и не было её поблизости с девушкой весь день. С ней остался только охранник с солнечными очками на пол лица.       – Заходите, – машинально произнёс он. Не заприметив малейшего движения Коё, он достал пистолет.       «На меня настолько часто наставляют пистолет, что я воспринимаю его не больше, чем игрушку», – закатила глаза Коё уверенному в её страхе оружия мужчине и открыла дверь, ступая на порог квартирки.       Она тут же шумно закрылась, посему Озаки дрогнула, внимательно разглядывая дверь.       «Железная, серьёзно?», – потрогала девушка её, начав думать, что может ошибаться в правильности определения материала.       Но понятно одно: дверь прочная, она, возможно, умеет выдерживать многое... Продвинувшись на несколько шагов вперёд, Коё остановилась и начала исследовать бело-чёрную квартиру, пока только зрительно.       Площадь выделенного жилья, в принципе, слишком маленькая, оттого и наполняемость соответствующая. Прямо по курсу замечена, кажется, кухня. Справа по курсу, почти утыкаясь в бедро Коё, вытянутый тёмный диван среднего размера. Напротив него стеклянный столик и... телевизор? Озаки видела телевизоры, но не такие. Он довольно плоский и висит на стене. Слева по курсу распахнутая дверь, ведущая в спальню. Рядом с ней ещё другая комната, что там? Коё решила заглянуть туда. Отыскав включатель света, она обвела взглядом место. Это ванная комната. Ничего запредельного.       Далее, девушка прошла на кухню. Повозив рукой барную стойку из искусственного камня, она приблизилась к холодильнику и открыла его. Сверху до низу набит свежей едой, к тому же, в основном, низкокалорийной.       «Заботятся о весе?», – прыснула в голове Коё и закрыла дверцу холодильника. Вновь встав на середину квартиры, девушка сосредоточилась.       – Не сбегу... как же, – собирает она всю внутреннюю энергию, как научилась, чтобы вызвать способность.       Жар вроде исчез, нужно попытаться.       – Давай же... давай же... – нашёптывает себе девушка, жмурясь, – что-то... чувствую... да...чувствую... чувствую… развевающуюся на ветру траву, которая щекочет мою ладонь... бархатистый г-голос, – охрипла внезапно Коё, распознав панику, которая увеличивается с каждым вздохом, – И-изрезанная рука... Ивамото?!       Открыла Озаки испуганные глаза, отшатнулась назад и схватилась за голову. Мираж, берущий начало из воспоминаний, потряс её до болей в сердце. Она присела на диван и заплакала навзрыд... здесь никого нет, нечего таить в себе эмоции.       За стремлением активировать способность последовала появившаяся из ниоткуда Ивамото... её уже нет в живых, почему..?       – Ты убила её... и теперь, она будет жить в тебе, чтобы мучить и напоминать о твоей вине в её смерти... – шмыгает Коё и ложится боком, – не сможешь ты больше вызывать демона из-за возникающего образа Ивамото... а значит... с тобой расправятся в мафии за бесполезность...       Так, изнурённая с самого утра витиеватыми разговорами девушка, заснула голодная, нисколько не поев...она и до спальни не дошла. Нервы снова отключили сознание... и, наверняка, до следующего дня, когда наступивший кошмар наяву объявится вновь.

***

      – Мир видеться куда пленительнее, если смотреть на него со стороны и не погружаться в его сумрачные дебри… – раздалось приглушённое дыхание, от которого запотело стекло.       Хироцу сбился со счёта. Сколько он выкурил сигарет? Не отрываясь от закатного солнца, мужчина провёл вокруг себя рукой по подоконнику, на котором сидит и нащупал вредоносную пачку.       – Блять, – выругался он, после того, как заценил пустую пачку и потушил крайнюю сигарету о пепельницу, – Сейчас бы меня Яно накормила остатками сигареты и пристрелила... где она на данный момент, интересно... по сути, должна уже, наверное, управиться с Коё и... скорее всего поехать к себе... очень устала, думаю.       Чего бы Хироцу не хотел. Какова вероятность, что она сегодня заскачет к нему? Не помешала бы компания любимого человека вместо сигарет. Хироцу всегда нужна Яно, но в эту секунду нужна больше, чем обычно. Светлые моменты, связанные с отцом, всё щемят изнутри.       Звуки поворотов ключа в замке двери. Хироцу вмиг зашевелился и сразу заулыбался. Пульс стал бешено учащаться. Лишь на одного человека его душа так отзывается.       – Заказывали мороженое? – почти запела Яно, свесив на руке пакет и закрыла дверь, – Я еле-еле нашла манговое, представляешь? Всё раскупают, черти.       Похоже вечер закончится не на унылой ноте?       – Надеюсь, ты не запамятовала и сменила образ, прежде чем заявиться в магазине, – слез с подоконника Хироцу, подходя ближе к напарнику, по которому ужасно соскучился.       – Пф, за кого ты меня держишь? – в шутку надулась Яно, – Я лучшая в маскировке среди всех прочих.       – Ну, здесь соглашусь, – поцеловал Хироцу её макушку и обнял сбоку, интуитивно поняв, что она залилась краской, – Молодец, напарник. Что с Коё? Не было эксцессов?       Вытащив из пакета мороженое, Хироцу открыл его и пошёл за ложками. У них традиция: есть вместе мороженое с одного ведёрка в конце недели. Это как маленький праздник для них. Многие выбирают выпивку для расслабления, а эти двое сладкое.       – Аа... как с языка снял! Тоже хотела поговорить о ней с тобой, – нервничает Яно насчёт подтемы разговора, – Только... сначала не о сегодняшнем дне, хорошо?       Хироцу появился с приборами и вопросительно посмотрел на женщину.       – Эм.. – почесала она затылок, – Давай-ка сядем на подоконник. Нечего сидеть за скучным столом, как цивилизованные люди.       Усмехнувшись, Хироцу принял приглашение и пошел к окну.       – Да, да, мы же неандертальцы.       Поудобнее усадив свои тела на подоконник и поставив на середину мороженое, Яно подняла ложку.       – С окончанием дико адской недели. Завалили же работой, уёбки...       – Яно-о, – протянул Хироцу, не поддерживая данное оскорбление.       – Ладно, ладно, короче, приятного нам аппетита!       Так как мороженое ещё не успело подтаять, напарники отдирают его по маленьким кусочкам. Яно же усердно старается добывать сладость из ведра, вечно заправляя мешающие волосы за уши, чем Хироцу любуется.       – Что... с Коё? О чём хотела поговорить?       Приостановив своё действие, Яно нерешительно посмотрела на Хироцу.       – Я... не думаю, что правильно оставлять Коё неосведомлённой о... Ивамото... её истинной цели относительно неё... я...       – Нет, исключено, – отрезал мужчина, посерьёзнев.       – Я знала, что ты скажешь это. Поэтому, заранее приготовила аргументы, – хвалебно сказала о себе Яно.       – Да? Предусмотрительная какая, но всё тщетно, – подчеркнул Хироцу голосом, выставив ложку на Яно и тут же опять начал ковыряться в мороженом, – Изао велел молчать.       – Аргх... да знаю я! Просто выслушай, пожалуйста, – сложила руки у груди, умоляя Хироцу. Он дал понять, что слушает, оставив ложку в ведре, и облокотил голову на окно, – Спасибо... Я считаю, что Коё надо сказать всю правду о случившемся, потому что, чем дольше умалчиваем, тем хуже ей ментально... что-либо хорошее должно жить в ней.. .в противном случае, она очерствеет и непринуждённо убьётся.       – А у Изао другая версия... узнает правду и умрёт от горя. А будет в неведении... прикроет чувства… ДА, очерствеет, но останется жива. Работа в мафии заполнит её пустоту, – кинул Хироцу взгляд на крыши зданий.       Яно вот уже определилась с завершением этой катастрофически сложной темы, но решила пойти ва-банк:       – Изао не может быть всегда прав... и возможно он ошибается. Шерстить в психологии Коё - хлопотное занятие... а вот ты, Хироцу, как считаешь? Что делать с Коё?       – Вау, – загорелся он, но с плохой стороны, – Начинаешь по новой, да? Провести меня больше не выйдет, понятно? Я. Ничего. Не. Скажу. Насчёт. Коё! – проговорил грозно по слогам Хироцу, – И буду исполнять приказ вышестоящего человека, что и ТЫ обязана делать!       – ДА ЕБАННЫЙ РОТ! – резко соскочила Яно с подоконника, находясь в неконтролируемом гневе, – Столько времени прошло! Пора быть храбрее! Ты не умственно отсталый, Хироцу! Ты можешь мыслить и лучше многих! Поэтому, высказывайся! Имей своё мнение! Ты не киборг, лишь умеющий выполнять приказы!       – ДА РАБОТА У НАС ТАКАЯ! – перекрикивает Хироцу, всплеснув руками, – Мы и должны подчиняться! А то, что ты иногда додумываешь планы по выполнению каких-то заданий, не даёт тебе право вставлять везде своё мнение, пойми наконец!       Опешив, Яно готова топнуть ногой, как капризный ребёнок. Почему их так припускают?.. было бы намного проще, если бы не было так.       – Порой я мечтаю о том, чтобы Портовой Мафии просто не существовало в мире.. – более ровным и успокоенным голосом произнесла Яно, – Ты бы не попал в неё из-за отца... следовательно и меня бы в ней не было.       – Не надо говорить про моего отца! – рявкнул Хироцу и также спустился с подоконника.       Его глаза помокрели и он отвернулся, пальцами протирая уголки.       – Хироцу.. – перешла на мягкость Яно, быстро просканировав пепельницу. Ей в мгновение стало ясно, что ему откровенно хреново, – Ты... снова думаешь об отце?.. может... хочешь пого...       – Нет, не хочу... достаточно об этом, – опустил Хироцу голову, смотря на грязноватые полы, – Сигареты теперь помогают справляться с мыслями, и неплохо, – что наполовину ложь, он знает, – И хоть ещё раз повтори о вреде курения... Да, мы оба знаем, что ты была наркозависима и ты хочешь, чтобы я тоже бросил не здоровую привычку, но я НЕ МОГУ... как бы не старался.       Яно молилась на отсутствие такого перевода темы, но очевидно, её не услышали... никакого бога нет, да?       – Полакомились мороженым, – перехватила плачевное состояние Яно, – Увидимся на работе.       Ботинки застучали по полу и уже оказались возле входной двери, как Хироцу едва слышно обратился к Яно:       – Пожалуйста... не рассказывай всё Коё... хотя бы не сейчас... это опасно.       «Тц...большее значение имеет это? Значит, ему ни холодно, ни жарко на мои чувства и проблемы? Ну... ладно, что ли?», – рассудив, Яно немного постояла на пороге, надавила на ручку и покинула квартиру с подавленным прошлым напарником.       А он ждал её... хотел, чтобы она пришла и осталась у него... просто побыла рядом.       Хироцу съехал на пол, вцепился рукой в волосы и заместо слёз, которые так и рвутся выплеснуть себя наружу, глубоко задумался о Яно... обо всём... его это всегда тяготит... столько думать. Однако он не может остановиться.       Яно же наоборот: просто сменила мысли на эмоции. Слёзы её лились до самого возвращения в свою одинокую квартирку.