***
«Проблемный ребенок.» Изуку даже не успел встать со своего места. Он посмотрел на Айзаву, но тот лишь поднял брови, скрестив руки на груди. Изуку прекрасно понимал, о чем пойдет речь. Он вздохнул и остался сидеть на месте, в то время как остальные ученики медленно выходили из класса, готовые отправиться домой после долгого учебного дня. Кьека помахал ему рукой на прощание, и Изуку ответил ей тем же. Теперь они были только вдвоем. Лицом к лицу, в тишине и покое класса, с оранжевым светом послеполуденного солнца в окнах. Пальцы Изуку дернулись, захотелось вытащить нож-бабочку и хоть чем-нибудь занять свои руки. Он боялся этого разговора, но знал, что он состоится. «Я предлагаю тебе выбор. Либо мы поговорим здесь. Мы можем пойти в мой кабинет. Либо в любом другом месте, где тебе будет удобно.» Изуку подумал о том, чтобы просто не отвечать. Упрямо молчать. Но избегать этого разговора было бессмысленно и по-детски. Он не мог так себя вести. У него могли отнять так много. Он на секунду посмотрел наружу, затем снова на Айзаву. «Здесь нормально.» Глаза Айзавы на мгновение встретились с его, затем он кивнул. «Хорошо. Думаю, ты знаешь, в чем дело.» Изуку пожал плечами. Возможно, он ошибался. Может быть, речь пойдет не о его домашней жизни или... о его жизни вообще. «Я беспокоюсь за тебя. И моя работа — помочь. Я твой учитель, взрослый и Герой.» Изуку посмотрел на свои руки. Никто не помогал ему раньше. Ну. Кроме Чизоме. Но он не думал, что Айзава, если бы знал, классифицировал бы это как помощь. Но он никогда не узнает, так что. Он уже знал, что был кто-то, кто научил его драться, но это все, что Изуку мог рассказать. Больше ничего. Он надеялся. «Изуку.» Он поднял голову, услышав свое имя в голосе Айзавы, и сердце его забилось быстрее, хотя он и не знал, почему. Учитель сидел, опершись локтями на парту, с лицом, полностью открытым от оружия захвата. На его лице было написано столько честности. «Я знаю, что что-то не так. И я хочу помочь. Я думал, что дам тебе время разобраться с этим самостоятельно, но после того, что произошло в торговом центре, я должен знать это сейчас. Для твоего же блага. Понимаешь?» Изуку сглотнул. Ага. Он понимал. Просто это было. Сложно. Он не мог сказать ничего, связанного с Чизоме. Ничего о своих недавних ночных обходах. Ничего о Даби. А если он скажет кому-нибудь, что живет один? Столько всего могло пойти не так. Ему нужна была свобода. Без этого, если взрослые начнут контролировать его жизнь, он не сможет больше выходить на улицу в поисках информации. Но... Возможно, это самая безопасная проблема для разговора. Он должен был что-то сказать. Может быть, он мог бы заключить сделку. У него это хорошо получалось.***
Шота продолжал смотреть на своего ученика, который сидел в кресле очень неподвижно, прижав руки к телу и опустив голову. Он не хотел этого делать, но что ж. Как он уже говорил, он беспокоился за Мидорию. После несчастного случая в торговом центре, с Шигараки, он был напуган. Потом он присутствовал при даче показаний Изуку и понял, что именно этот подросток был инициатором контакта. Не предупредив ни его, ни Героев, никого. Он просто пошел на это. А потом он очень смутно рассказал обо всем остальном. Как он обычно и делал. Расплывчато. Как раз когда он собирался заговорить снова, его ученик поднял голову и сказал: «Ну. Это насчет моей матери.» Шота кивнул, ничуть не удивившись. Какое-то время он сомневался, но когда он попытался связаться с ней, когда Мидории залечивали щеку, и она не ответила, он понял. Он даже не попытался позвонить еще раз. Если женщина не отвечала, когда пострадал ее собственный сын, значит, она не ответит и на все остальное. «Она… эм… Не совсем согласна с тем, что я стану Героем? Она считает, что я слишком. Слаб.» Шота откинулся на спинку кресла, скрестив руки и сжав кулаки. Меньше всего подростку нужна была мать, которая его не поддерживала. Должно быть, на его лице что-то отразилось, потому что Мидория быстро добавил: «Не то чтобы...! Она не злая, ничего такого. Не жестока, эм. Не грубит, не хамит. Она просто немного отстраненная, и она позволяет мне заниматься своими делами, так что...» Точно. Пренебрежение. Что в данном случае было жестоким обращением. И многое объясняло. «Позволяет тебе заниматься своими делами, что именно это значит? Она помогает тебе с учебой? С едой?» Если она была только эмоционально отстранена, то, к сожалению, он мало что мог сделать. Мидория бросил взгляд в сторону двери, как будто собирался убежать, но остался сидеть на месте. «Она дает мне немного денег. Иногда. Но этого достаточно! И стипендия помогает.» Шота уставился на него. Мидория поморщился. «Когда ты видел ее в последний раз?» Он был так уверен, что его ученик не все ему рассказал. Так уверен. «Эм. После вступительного экзамена?» Шота вздохнул и провел рукой по лицу. Значит, определенно пренебрежение. Замечательно. Он откинулся на спинку стула и приготовился задавать вопросы. Он спрашивал, интересовался, наблюдал за учеником, выслушивал его ответы и анализировал его реакцию. Это было нечто большее, чем то, что было сказано. Дело было не только в матери, хотя она вполне могла быть источником проблемы, но Шота знал, что это не так. Он знал, что есть что-то еще. Может быть, это как-то связано с тем наставником, о котором он однажды упомянул, но больше не стал говорить. А еще он знал, что, когда Мидория начнет торговаться, он снова проиграет этот разговор. И когда он отпустил его домой, подергивая ногами от желания последовать за ним, Шота моргнул. Что-то (очень многое) не сходилось. Если мать Мидории была против того, чтобы он становился Героем, то нелогично, что именно она купила ему оружие. Тогда как оно оказалось у него? Кто дал ему его?***
Честно говоря, могло быть и хуже. Так говорил себе Изуку, выходя. Допрос — а именно этим оно и было — был напряженным, и он, возможно, сказал больше, чем следовало. Но он не лгал. Абсолютно. Он говорил только правду и умалчивал о другом. Это было утомительно, но оно того стоило. Но ему удалось договориться. Подождать до окончания летнего лагеря. А потом он согласится стать подопечным UA. Вроде как. Все оказалось сложнее. Но все равно. Ему пришлось немного — много — настаивать, так как Айзава-сенсей, казалось, готов был накричать на Инко. Чего Изуку совсем не хотелось. Он глубоко вздохнул, сжимая и разжимая руки. Если он продолжит, его поймают. Почему не было руководства о том, как спасти Злодея в подростковом возрасте без посторонней помощи? Сейчас оно бы ему очень пригодилось. «Эй.» Изуку вздрогнул, подняв голову. Хитоши стоял там, прислонившись к стене в пустом коридоре. Изуку не заметил его, значит, он был погружен в свои мысли. Он что-то бормотал? Он надеялся, что нет. Затем он обратил внимание на позу и выражение лица Хитоши. Он выглядел неловко. «Привет. Все в порядке?» Хитоши поднял бровь. «Это я должен спрашивать об этом.» Изуку пожал плечами. Возможно. Ведь именно ему несколько дней назад раскрошили щеку. Они молчали, находясь в метре друг от друга, почти неловко. Ему это не нравилось. До происшествия в торговом центре у них все было хорошо. Но теперь между ними возникло напряжение. И с Кьекой тоже. Изуку понимал, что это его вина. Он сделал что-то не так. Как он всегда делал. Неужели он действительно думал, что сможет завести друзей? И сохранить их? «Хочешь, устроим спарринг?» Предложение Хитоши застало Изуку врасплох. «О. Эм. Ага?» Как будто он мог отказаться от тренировки. Так они и шли, бок о бок, к одному из пока еще открытых спортзалов — тому, в котором они чаще всего занимались, и который, они надеялись, был пуст. Так оно и было, ведь это был канун летних каникул, и все экзамены были сданы. В огромном зале были только они, и последние лучи позднего солнца пробивались сквозь большие окна. Им даже не нужно было разговаривать — так часто они это делали. Они не потрудились переодеться в более удобную одежду, просто избавились от пиджаков и туфель, закатали рукава и сразу же принялись за дело. Но одно отличалось — интенсивность поединка. Хитоши, едва убедившись, что Изуку готов, бросился на него. Изуку уклонился от него, немного удивившись, но потом увидел блеск в глазах Хитоши, как сверкнули его серебряные радужки. О. Ладно. Тогда это был именно такой день. И вот они жестоко дрались. Вырывали друг другу волосы, обнажали зубы и впивались ногтями в плоть. Крови не было, пока не было, да и не было намерения причинить вред, во всяком случае. Это просто... освобождало. Может быть, это было не совсем то, что делают нормальные друзья, но ведь они и не были нормальными. Или... были ли они все еще друзьями? Изуку пнул Хитоши под ребра, и тот чуть не зацепил его ногой, но Изуку вовремя отпрянул. «Мы все еще друзья?» — спросил он, тяжело дыша, и, не дожидаясь ответа, замахнулся кулаком на Хитоши. Хитоши отбил его руку и попытался ударить его по лодыжке. «Ага.» Изуку избежал подножки, но не заметил, как удар встретил его руку, затем другой удар пришелся в нижнюю часть живота, после чего Хитоши схватил его за рубашку. «О, здорово.» Он оттолкнул своего друга, заставив его оступиться. Он воспользовался моментом, чтобы заставить его споткнуться, но не смог. Он не знал, как именно это произошло, но Хитоши уклонился от его удара, схватил его и быстрым движением повалил Изуку на спину, дыхание на мгновение прервалось. Постепенно он перевел дыхание, задыхаясь. Хитоши сидел на нем, упираясь кулаком в грудь Изуку, но без всякой силы, не желая прижимать его к земле, а скорее... удерживая его в настоящем. Удерживая его на земле. У обоих перехватило дыхание, белые рубашки стали прозрачными на их коже, пот катился по вискам. Изуку сглотнул, глядя другу прямо в глаза. Хитоши выглядел более расслабленным, чем раньше, плечи были менее напряжены. Потом он заговорил, и Изуку замолчал, так как знал, что сейчас не его очередь говорить. «Я не очень понимаю, что происходит.» Хитоши склонил голову набок, фиолетовые глаза по-прежнему смотрели на Изуку. «Но я не идиот. Кьека тоже. И никто из наших учителей. Что-то происходит в твоем доме. С твоей мамой, я думаю. Но еще...» Хитоши заколебался. Руки Изуку, лежавшие на земле, медленно сжались в кулаки. «Я… подслушал вас. Той ночью в Хосу.» Изуку замер, широко раскрыв глаза. «Послушай, пожалуйста. Я ничего не слышал, просто... Достаточно. Достаточно, чтобы понять, что между Стэйном и тобой что-то происходит. Я не злюсь. Или осуждаю. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я в курсе, что что-то происходит. И что это повлияло на тебя. И до сих пор влияет.» Изуку не знал, как реагировать. Его самый большой страх сбылся. Кто-то знал. Кто-то знал. «Изуку.» Взгляд Изуку вернулся к Хитоши. Фиолетовый подросток выглядел спокойным, кулак по-прежнему лежал на его груди, глаза были расширены. Вероятно, он чувствовал, как учащается его сердцебиение. «Я никому не говорил. Даже Кьеке. Никому. Потому что ты мой друг, и ты мне небезразличен. Я хочу помочь.» Даже если бы Изуку хотел говорить, он не мог, в горле пересохло, язык отяжелел. «Каждый раз, когда что-то случается, в Хосу, в торговом центре, черт, даже в USJ — даже если меня там не было — ты просто идешь на это. Ты бежишь прямо в хаос, и я не могу за тобой уследить. Но я хочу. Кьека и я, мы хотим помочь тебе. Мы же друзья, вот и помогаем.» Изуку продолжал смотреть на Хитоши, слыша и понимая слова, но не веря им. Хитоши вздохнул, затем слабо улыбнулся. «Так что я не прошу тебя раскрывать все свои секреты. Я просто хочу сказать, что если ты хочешь поделиться ими, то со мной они будут в безопасности. И тебе придется многое сделать, чтобы я больше не считал тебя своим другом, поверь мне. И, пожалуйста. В следующий раз, когда ты будешь сражаться, позволь мне сражаться вместе с тобой.» Прошло несколько секунд — или минут — молчания. Постепенно напряжение покидало Изуку. Ранний подъем, разговор с Айзавой, спарринг и небольшая речь Хитоши — все это вымотало его. Он закрыл глаза, сосредоточившись на том, чтобы вдыхать через нос, а выдыхать ртом, а затем повторять. И повторять. Хитоши слез с него и лег рядом. Изуку открыл глаза. Потолок был серым, из бетона, длинные и тонкие лампы, встроенные в потолок, светили ярким холодным светом. Как долго они занимались спаррингом? Солнце уже село. «Изуку?» Голос Хитоши слегка дрожал, как будто он был напуган. Почему он испугался? Это Изуку должен бояться. Он медленно сел, слегка вздрагивая. Теперь, когда они остыли и пот высох, ему стало холодно. Он едва чувствовал кончики пальцев. Он провел руками по лицу, затем по волосам. Его кудри спутались. «Я не могу тебе сказать…» Изуку сглотнул. Боже, он действительно делал это. «Я не могу сказать тебе многого. Но. Стэйн... он спас меня, несколько лет назад. Я собирался...» Он собирался уйти в море и никогда не вернуться. «Неважно. Он спас меня. Я в долгу перед ним.» Он повернулся направо. Хитоши опирался на локти с серьезным лицом и внимательно слушал. Его волосы были так беспорядочно спутаны, а рубашка почти порвана в некоторых местах, что Изуку не знал, как он не заметил этого раньше. Опустив взгляд, он увидел, что и сам находится не в лучшей форме. Их бой получился грязным. «Хорошо.» Хитоши вздохнул, полностью садясь. «Я могу работать с этим.» Изуку кивнул. Он чувствовал себя как бы парящим вне своего тела, обсуждение было сюрреалистичным. Он никогда не думал, что такое может случиться. Может быть, со временем, но прямо сейчас? Нет. «Спасибо, что сказал мне.» Изуку покачал головой. «Не благодари меня. Я должен благодарить тебя на коленях за то, что ты никому ничего не сказал.» Хитоши фыркнул и закатил глаза. «Конечно, мы хотим быть Героями. Но наша мораль не так уж и могуча, не так ли? Я совершил несколько противозаконных поступков. Я был маленьким дерьмом в детском доме, а потом еще хуже с приемными родителями, когда они устраивали мне скандалы. Кто я такой, чтобы судить?» Изуку хмыкнул. Да, Хитоши часто говорил об этом, когда они тусовались. Ну, он так и делал, до инцидента с Шигараки. Это напомнило ему: «Я постараюсь.» Хитоши взглянул на него, приподняв брови. «Я постараюсь не бросаться прямо в опасность. Чтобы позволить вам, ребята... помочь. Просто - я не хочу, чтобы вы пострадали.» Хитоши улыбнулся и кивнул. «Что ж. Мы тоже не хотим, чтобы ты пострадал.» Изуку улыбнулся в ответ, хотя и немного неуверенно, растягивая шрам на щеке. Они медленно встали, собираясь идти домой, и оба чувствовали себя легче, чем раньше. Но Изуку все еще немного пошатывало. Потому что Хитоши знал. Даже если они были друзьями и понимали друг друга лучше, чем остальные, Изуку с четырех лет научился не доверять людям. Эту привычку было трудно изменить. Но, как он уже сказал, Хитоши знал об этом давно и никому не рассказывал. Но Изуку и сейчас не терял бдительности. Просто... чтобы быть уверенным. «Кстати, я тоже еду в летний тренировочный лагерь.» Изуку снова улыбнулся, удивленный, но не в плохом смысле. Это было здорово. Вероятно, это означало, что Хитоши тоже скоро присоединится к их классу. Он не мог дождаться.***
Изуку стоял посреди сарая. Старый диван, еще более старый приставной столик. Пыльно, темно. Здесь он чувствовал себя как дома. Раньше, когда здесь был Чизоме. Его давно уже здесь не было. Он знал, где лежит шарф Чизоме, спрятанный в надежном месте. Он не решился взять его с собой в студию. Он огляделся, глубоко дыша. Он не знал, зачем пришел сюда. Может быть, была маленькая надежда, что, когда он войдет, Чизоме будет там, скрестив ноги и держа катану в руке. Очевидно, никого не было. Завтра он уедет в летний тренировочный лагерь. У него было странное чувство, что он не увидит это место еще какое-то время. Может быть, стоит с ним попрощаться? Как вообще можно прощаться со зданием? Он вздохнул, засунув руки в карманы. От Даби никаких новостей. В последнее время активность Злодеев была довольно низкой. Было... тихо. Оглядевшись в последний раз, Изуку вышел из сарая. Он сделал все, что мог, и надеялся, что пара недель вдали от этого места поможет, а не ухудшит ситуацию.***
«Эй!» Кьека шла к ним, держа сумку на правом плече. Изуку уже положил свою сумку в автобус и ждал в стороне. Он помахал ей рукой. Они не общались после разговора с Хитоши, но было бы странно просто послать сообщение с извинениями или что-то в этом роде. «Утра.» Было довольно раннее утро, солнце едва выглянуло. Изуку, как обычно, не спал. До трех часов ночи он чистил свое оружие, свои клинки. Сейчас его катана блестела, лезвие было без изъянов, и висела сбоку. «Все еще не спишь?» Да, от Кьеки и Хитоши было трудно что-то скрывать. Изуку покачал головой. Кьека положила руки на бедра. «Ха, ну. Может, сможешь поспать во время поездки.» Может, и так. Остальные, кто уже был там, обсуждали, кто с кем будет сидеть. «Прости, кстати.» Кьека наклонила голову и посмотрела на него темными глазами. Он пожал плечами и добавил: «За то, что в последнее время вел себя странно? И плохо соображаю. Мы с Хитоши поговорили на днях, и я кое-что понял. Он сказал, чтобы я позволил вам помочь. Так что я попробую.» Кьека кивнула с легкой улыбкой на лице. «Отлично, он наконец-то вбил тебе в голову хоть немного здравого смысла. Ну что, теперь не тупишь?» Изуку закатил глаза, изображая обиду. «Я не тупой.» Кьека скорчила гримасу, в ее глазах блеснул юмор. «Хех, я в этом не уверена…» Изуку фыркнул и легонько ударил ее по плечу. Она рассмеялась и отстранилась от него. Он забыл, как хорошо быть с ней. А вместе с ними он заметил, как к ним направляется фиолетовая голова с лицом, кричащим о недостатке кофеина. Они втроем — и остальные ученики 1-А и 1-Б классов — поедут в лагерь, получат удовольствие от пребывания там, или попытаются это сделать, и все будет хорошо. Так ведь?***
Где-то В темноте раздался звук открывающейся металлической двери. Он уже не раз слышал этот звук и точно знал, чего ожидать. Шаги приближались. Он даже не удосужился открыть глаза. Он пытался заснуть, но холодный твердый пол был не самым удобным местом. Он передернул затекшими плечами и размял пальцы. Похоже, оказаться подвешенным за руки не лучшим образом сказывалось на артикуляции. По крайней мере, он сидел у стены и больше не висел, как груша для битья. Шаги прекратились. «Йоу.» Он замер. Это был не тот голос, который он ожидал услышать. Теперь, когда он подумал об этом, шаги не совпадали ни с кем из тех, кто заходил сюда. Ни с незрелым подростком, называвшим себя Шигараки, ни с блондинкой, которой он нравился только из-за их смутно похожих Причуд крови. Нет. Он не слышал этого голоса раньше. Он приоткрыл глаза. Перед ним стоял мужчина — молодой человек — в длинной кожаной куртке, с лицом, изуродованным шрамами. Он медленно приближался, держа руки на виду. Оказавшись достаточно близко, чтобы он мог видеть его глаза — яркие бирюзовые глаза, молодой человек наклонился вперед и что-то прошептал ему на ухо. «Маленькая зеленая фасолинка пытается тебя найти. Хочешь что-нибудь с этим сделать?» Темноволосый мужчина отступил назад, приподняв одну бровь. Чизоме на секунду замолчал, пытаясь понять, ловушка это или нет. Затем он медленно ухмыльнулся, от этого его губа потрескалась, и кровь потекла по подбородку. «С удовольствием.»