Хроники Санктуария

11. Завет Двое пробирались через тропический лес. Уже давно стемнело, и во всём мире для них не было ничего, кроме джунглей, кишащих зубастой живностью, да изогнутого полумесяца в россыпи южных звёзд высоко над головой. Сводчатые переплетения гибких деревьев в этой части леса становились как будто бы реже, они уже не смыкались друг с другом в воздухе, образуя висячие мосты, и это наводило на мысли о том, что поблизости есть какой-то островок цивилизации. Странники по наитию шли туда. Карты у них не было, каких-либо опознавательных знаков или примет тоже, да и спросить было не у кого. Их вёл путь судьбы. Все мы идём своими путями, и пути эти взаимосвязаны, даже если они не пересекаются. Собранные вместе, они составляют универсальную карту всех судеб мира, и заложенную в ней закономерность иногда называют Незримым. Но существуют и другие закономерности, причём на свете их множество. Одна из этих линий судьбы – Вечный Цикл. Всё живое со временем увядает и гибнет, превращаясь в прах, что питает ростки новой жизни. Таков великий цикл бытия, который хранят жрецы Ратмы. Они поклялись хранить его вечно, поскольку, если он окажется под угрозой, под угрозой будет и всё творение. Можно относиться к этому по-разному: можно не верить, можно бояться, можно не принимать. Но разве событиям важно, как к ним относится ангел, демон или человек? События никак не зависят от того, чего мы заслуживаем. Они просто происходят. Весь вопрос только в том, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте. Один из странников, могучий и седобородый, сбавил шаг и обратился ко второму: - Мильтон, ты не хочешь передохнуть? - Нет, - качнул головой тот. - Пойдём. Человек, названный Мильтоном, перебрал пальцами по рукояти трости, которую использовал для ходьбы, и стряхнул со лба не менее седые, чем у его приятеля, волосы, чтобы оглядеться по сторонам. Зрение его подводило, и особенно сильно подводило в темноте, а линзу, которую когда-то сделал для него калдейский ювелир, растоптали своими копытами демоны. Лицо Мильтона, безобразно разукрашенное ожогами с левой стороны, было внимательным и напряжённым. Он не видел, куда идти, не знал и не чувствовал этого, но твёрдо верил, что придёт куда должен, ведь иначе и быть не могло. Его бородатый напарник не мог похватстаться подобной уверенностью, но зато он был полностью уверен в Мильтоне. - Ну, веди уже куда-нибудь, пока нас в трясину не засосало, - нетерпеливо заворчал бородатый. Мильтон задрал голову и сориентирвался по звёздам. Одна, особенно яркая, должна была указать странникам верную дорогу. А самая яркая из звёзд – единственная, которую вообще мог видеть практически слепой человек – располагалась на востоке. - За мной, Зарго. Мы почти пришли. Некромант и варвар продолжили путь. Вскоре уже и Зарго стал замечать, что чем дальше на восток они с Мильтоном продвигались, тем реже становились тораджанские джунгли. Через несколько часов ходьбы под их ногами вместе изъеденной ядовитыми червями земли уже были каменные плиты, уложенные здесь, судя по их виду, многие столетия тому назад. Любой другой мог бы спутать их с обычными камнями, но Мильтон знал, что это сделали люди. Совсем не такие, как Зарго, но в точности такие, как Мильтон, через века и тысячелетия идущий по их следам. Жрецы Ратмы. - Я что-то вижу, - произнёс варвар и указал вперёд обеими мускулистыми руками. – Похоже на какие-то стены или грот... Некромант одобрительно кивнул косматой головой: - Нам туда. - А ты уверен, что нас вообще там ждут? - Ну-у... – Мильтон как-то по-дурацки заулыбался. – Меня-то да, а насчёт тебя уж как-нибудь договоримся. - Да лишь бы только ваша тёмная братия меня не выпотрошила живьём. Мильтон и Зарго действительно обнаружили оплот человеческой жизни. Перед ними находился каменный грот, закрытый массивной дверью, вырезанной, должно быть, из величайшего в мире гранитного монолита. На двери не было никаких опознавательных знаков, и более всего она напоминала гигансткое надробие на могиле какого-нибудь безымянного бродяги, нашедшего свою смерть посреди царства дикой природы. Ни варвар, ни некромант понятия не имели, как её открыть. Всё, что мог придумать Зарго – это постучаться. - Не думаю, что это сработает, - скривил губы некромант. – Это как-то по-другому открывается. Надо подумать. - Ну, думай, думай, мыслитель! Только не до утра, а то меня тут комары съедят. Думать здесь в действиельности было не над чем. Если путь в Некрополь закрыт, значит, они пришли не туда. Но закрыт ли он на самом деле, или двум путешественникам это только кажется? Камень перед ними – или иллюзия, обман, беспринципное и наглое надувательство? - Енкс! – Мильтон прочитал короткое заклинание, которое не раз помогало ему узнать истинную суть вещей. И это сработало. Гранитная дверь весом в среднее по численности стадо быков заскрипела и начала подниматься вверх. С неё посыпались мелкие камешки, так что Мильтону и Зарго пришлось сделать несколько шагов назад. Гостей здесь не было давно. Когда дверь полностью поднялась, из ведущего вниз сырого прохода навстречу путникам вышел невысокий, но изящно сложенный человек в тёмно-красных одеждах. На его красивой голове был шлем в виде двурого черепа, а в руках он держал длинное костяное копьё. - Ты здесь, - без лишних предисловий обратился местный житель к Мильтону. – Почему раньше не пришёл? Некромант стыдливо поглядел себе под ноги. - Да как-то... не получалось. - Что ж. Тленовещатель говорил, что рано или поздно ты явишься. Проходи, только скажи сперва, кого ты с собой привёл. Тут Мильтон и вовсе замолчал, не найдясь, что ответить на такое гостеприимство. Действительно, кого он привёл в Некрополь? Обычного вояку, идейно и физически далёкого от тонких вопросов всемирного баланса. «Вот уж воистину, дипломатия – не самая сильная твоя сторона», - с усмешкой подумал, глядя на Мильтона, варвар, после чего решил взять инициативу на себя. - Я его слуга, - просто сказал он. – Без меня он не может ходить. Человек в костяном шлеме внимательно поглядел на Зарго, над чем-то недолго поразмыслил и сделал вывод: - В твоих глазах смерть. Ты можешь войти. Нефалемы направились вниз по затянутым мхом каменным ступеням. Когда они отошли на достаточное расстояние от стража, встретившего их у двери, Мильтон обернулся и вопросительно поглядел на идущего позади него варвара. - Слуга? – в удивлении произнёс он. Зарго только выставил вперёд растопыренную ладонь, давая понять, что в комментариях его идея не нуждается. - Как думаешь, - снова заговорил некромант, неловко спускаясь по лестнице, - Ханна и Триган уже добрались до Вестмарша? - Думаю, да, - кивнул варвар. – От Бастиона это не так уж и далеко. Как совершенно точно знали оба, монахиня и охотник на демонов направились в Западную Марку для того, чтобы лично удостовериться в выводах Маниту, утверждавшего, что там началась какая-то непонятная кутерьма. К тому же, им всё равно нечем было больше заняться. И только Сэль решил навсегда отказаться от приключений и вернуться домой, ведь на родном Сковосе его по-прежнему ждала дочь, по которой он порядком истосковался. Никто из нефалемов не был вправе его судить. Узкая лестница вывела Мильтона и Зарго на просторный каменный балкон, с которого весь Некрополь был виден как на ладони. Подземный город некромантов представлял собой что-то вроде замка шиворот-навыворот, где вместо стен были глубокие пропасти, а вместо улиц мосты. Мрачные на вид здания с острыми шпилями стройными рядами тянулись вдоль широких бездонных трещин, в глубинах которых клубился туман, и собирались в кварталы, между которыми были перекинуты мосты самых разных форм и размеров. На чём эти мосты держались, ни Зарго, ни Мильтон так и не поняли. Они как будто в воздухе висели. Самый широкий городской мост раскинулся прямо перед нефалемами во всей своей зловещей красе; он вёл на круглую площадь, в центре которой громоздилось наиболее высокое здание – вероятно, святилище. И от святилища по мосту к гостям неспешной походкой приближался ещё один обитатель города некромантов, в облике которого виделось что-то от бурого лесного медведя. На нём были резные костяные доспехи и коричневый плащ, а тёмные волосы далеко не молодого на вид человека аккуратно лежали на его ровных плечах. Он выглядел строгим и величественным, словно какая-нибудь доисторическая статуя. - Добро пожаловать в Некрополь, - красивым и глубоким голосом произнёс человек, подойдя к нефалемам, и пригладил пальцами свою аккуратную бороду. – Я мастер Ордан. Как вас зовут? Некромант в волнении затараторил: - Рад встрече с тобой, мастер... мы... я Мильтон. А это Зарго... мой слуга. Ордан сдержанно пожал руки двум своим гостям и снова заговорил: - Думаю, Мильтон, ты знаешь правила. Дом для вас уже готов. Тебе здесь можно всё, но твоему другу придётся держаться в стороне от внутреннего города. Он только для посвящённых. - Конечно, - кивнул некромант. - Что с твоим лицом? – поинтересовался мастер, как следует всмотревшись в Мильтона. Мильтон потупил взгляд и нервно сглотнул. - Да так... ничего... В этот момент Зарго по-дружески взял за плечо своего приятеля и решил дать ответ вместо него. - Мильта... его изуродовали в тюрьме. Мастер Ордан сдержанно улыбнулся, отчего его строгий облик на какой-то миг перестал быть таким уж строгим. Как бы хорошо он ни познал Вечный Цикл, сколь глубоко бы ни изучил глубокие тайны смерти, он всё равно оставался живым человеком. И чувства у него тоже были вполне человеческие. Даже жрецам смерти это не чуждо. - Не нужно стыдиться своего прошлого, Мильтон. Здесь многие через это прошли. С теми словами мастер снял с левой руки широкий костяной браслет, и нефалемы увидели, что кожа под ним была сожжена так же художественно, как и половина лица Мильтона. Мильтон с изумлением окинул взглядом всю фигуру мастера. Глядя на этого спокойного и уверенного в себе почтенного мужчину, Мильтон и помыслить себе не мог, что в его жизни тоже хватало неприятностей по самые жабры. - Санктуарий хранит множество тайн... - вздохнул Зарго, чтобы развеять неловкое молчание. - И далеко не все из них уже раскрыты, - закончил небезызвестную литературную фразу мастер. К троице, стоящей у входа в Некрополь, тем временем подтянулся ещё один человек – невысокая брюнетка с очень тёмными глазами. Ордан едва заметно кивнул в её сторону. - Зарго, она отведёт тебя в ваш с Мильтоном новый дом. А тебе, мой ученик, надо принять дары Ратмы. Варвару нечего было больше добавить к этому разговору, так что он послушно побрёл вслед за женщиной. Мильтон же снова вопросительно взглянул на мастера: - Ученик? Ратма? - Формально я должен быть твоим наставником, - пояснил Ордан. - Хотя, подозреваю, мне нечему тебя учить. А дары Ратмы всегда ждут тех, кто является сюда. Пойдём к святилищу. Двое некромантов – наставник и ученик – отправились через мост на территорию внутреннего города. Услышав за спиной их шаги и обернувшись, варвар смерил взглядом тонкий силуэт Мильтона в чёрной мантии. Мильтон здесь находился среди своих, и Зарго наконец-то был за него спокоен. Безумному некроманту все последние годы явно не хватало общества себе подобных. - Ты должен понимать, Мильтон, что с этого дня ты будешь в точности исполнять всё, что я тебе говорю, - едва заметно растягивая слова, говорил мастер своему новому ученику. - Кроме Вечного Цикла для нас нет закона, и все мы здесь исполняем то, что предписывает нам Вечный Цикл. Когда ты подчиняешься мне, Тленовещателю или Ратме, ты следуешь по пути Баланса, и тебе уже никогда не сойти с этого пути. Первый и последний урок, который ты должен со мной усвоить – это урок смирения. - Конечно, наставник, - с почтением склонил голову молодой некромант. - С этим у тебя проблем не будет. А теперь я оставлю тебя. С Ратмой ты должен побыть наедине. Стараясь как можно тише стучать тростью по полу, Мильтон прошёл в святилище через высокие двери с заострённой аркой наверху. Внутри храма было светло и просторно. Вдоль боковых стен по всей длине здания тянулись примитивной формы каменные скамьи, а посередине между ними находилась вымощенная чёрным мрамором дорожка к алтарю. Сам же алтарь представлял собой громадную фигуру истощённого человека с торчащими костями и рогатым черепом вместо головы, у ног которого в высоких урнах курились какие-то травы. Вряд ли, конечно, при жизни первый нефалем выглядел именно так, - рассуждал про себя Мильтон, - но ведь никто не знает, каким он стал в посмертии, так что, может, архитекторы и скульпторы Некрополя изобразили его вполне достоверно. Тут ничего нельзя сказать даже в первом приближении. Остановившись перед изваянием, Мильтон задумчиво поглядел снизу вверх на венчающий его белоснежный череп. Нужные слова сформировались в его мозгу сами собой. Мильтон бросил на пол трость, скрестил руки на груди - откуда-то он знал, что некроманты всегда так делают, когда молятся и медитируют, - и медленно опустился перед статуей на колени. - Ратма, наставник мой. Побудь со мною. Помоги мне. Обними меня. Тьма из самых сокровенных глубин мироздания начала неспешно сгущаться вокруг некроманта. Тени от предметов, порождённые вбитыми в стены латунными шестисвечиями, все, как одна, потянулись в сторону Мильтона и собрались у его колен, а затем всю его тонкую фигуру накрыла плотная и тяжёлая, как камень, тень Ратмы. Напрягая слух, Мильтон различил многоголосый шёпот, от которого веяло чем-то бесконечно холодным и непроглядным, как ночное небо над островом Сианьсай. Некромант не мог точно определить, исходит этот шёпот откуда-то снаружи или же звучит внутри его собственной головы... не так уж это и важно, если на причудливом языке первых нефалемов с тобой наконец-то заговорила вечность. Почувствовав глубокий озноб, пробирающий всё его сознание, Мильтон несколько раз вздрогнул и, хрустнув кулаками, ещё сильнее прижал руки к груди. У окружающей его ледяной тьмы тоже было сознание – и не в пример большее, чем жалкая личность склонившегося перед ней человека. Некромант ощущал присутствие рядом с собой первородной сущности, для которой вся его жизнь и все его мысли были что капля в море. В этой сущности не было совершенно ничего враждебного – некромант чувствовал, что он с ней одной природы, - но, тем не менее, она могла с лёгкостью раздавить его в любой момент. Свести с ума, подчинить и убить. Она могла всё. Однако тьма лишь неслышно обняла его, и вскоре холод вечности отступил. Шёпот в голове сделался ещё громче, Мильтон мог даже разобрать отдельные нефалемские слова, но разум его сейчас был слишком глубоко пронизан тьмой, чтобы утруждать себя трудностями перевода. Тьма была повсюду – впереди, сзади, слева, справа... и Мильтон понял: тьма внутри. Обрывок вечности поселился в его сознании, и, судя по всему, решил остаться в нём до конца его дней. Теперь он часть Вечного Цикла, а Вечный Цикл – часть него. Так было всегда, просто раньше он не осознавал и не понимал этого, но теперь, наконец-то, всё стало ясно. То, о чём раньше он мог лишь догадываться, теперь приобрело чёткие очертания, вписалось во всемирный круговорот вещей и всё это представляло собой некое подобие змеи, кусающей себя за хвост. Когда голоса теней стали настолько звонкими, что у Мильтона заложило уши, он почувствовал небывалую усталость и свалился на гладко отшлифованный пол. Какое-то время он лежал так, чувствуя, как тени вьются вокруг него и наполняют тело каким-то мягким, спокойным теплом. А потом всё это резко оборвалось. Некромант снова был один в святилище Ратмы, и шестисвечия на стенах ласкали подрагивающим светом его раскинувшуюся на полу фигуру. Он медленно приподнялся на локтях и в противовес усталости ощутил странный, ни на что известное ему не похожий прилив сил. Боль в сломанной ноге куда-то улетучилась, и Мильтон поднялся во весь рост без помощи трости, а затем провёл ладонями по лицу. Кожа на нём была гладкой и молодой. Все шрамы бесследно исчезли, да и руки некроманта стали белыми и изящными, какими были настолько давно, что, казалось, даже не в этой жизни. Кроме того, он отлично мог их видеть. - Благодарю тебя, - произнёс Мильтон, и даже прежде слабый его голос стал совсем другим: низким, громким, уверенным... Это был лучший из даров, который мог дать ему Ратма – полное и совершенно безвозмездное исцеление. Зарго ещё с глубокой ночи занимался своим любимым делом - заточкой оружия. Но теперь варвару следовало привести в надлежащий вид не только два собственных топора – весь Некрополь с нескрываемым удовольствием обращался к нему за помощью, потому что кузнецов и оружейников здесь не водилось сроду. Ему приносили тяжёлые двуручные косы и совсем маленькие, лёгкие, предназначенные лишь для одной, причём далеко не самой сильной руки; крючковатые алхимические ножи; инструменты для вскрытия трупов и распиливания костей; кто-то приволок даже небольшую самодельную гильотину, о предназначении которой Зарго изо всех сил старался не думать. Работа у него кипела каждый день, и он ничего не просил за свою помощь. Во-первых, ему ничего и не требовалось, а во-вторых, гостеприимство некромантов, позволивших ему жить в их подземном городе, казалось ему вполне достаточным. Чего ещё надо-то? Впрочем, самого себя Зарго тоже не обделил. Мильтон почти каждый день шастал в какие-то потрошильные комнаты и поражал там всех своими познаниями в анатомии, так что некроманту не составило труда принести своему приятелю несколько наборов человеческих костей, из которых тот начал делать себе доспехи. На кой чёрт ему костяная броня, варвар, по правде говоря, не слишком чётко себе представлял, поскольку воевать ему пока что было не с кем, но, как решил он, в хозяйстве пригодится. Как ни крути, а о доспехах из настоящей кости многие варвары могли только мечтать. В приоритете у них, конечно, были кости демонов, но и человеческие тоже вполне себе вариант. Особенно если представить, что это кости закарумитов. Временами, отдыхая от работы и потягивая эликсир из каких-то таинственных грибов, которым баловались местные жители взамен опиума и хмырь-травы, Зарго внимательно наблюдал за Мильтоном. Некромант изменился до неузнаваемости. Он был весь деятельный и занятой, порхал туда-сюда, как будто кто-то присобачил к его спине крылья или пропеллер, и бурлил энергией. Его руки были постоянно заняты если не книгами, то каким-нибудь гнилым черепом, который требовалось срочно вскрыть. Варвар отлично знал, какую цель преследует некромант. Как и монахине, Мильтон рассказал варвару, что хочет раскрыть тайну воскрешения, но прежде, чем обращаться с подобными вопросами к наставнику Ордану, Мильтон должен был изучить все технические стороны процесса. Разумеется, ему могло хватить и собственных знаний, но ведь могло и не хватить, и было бы глупо понаделать ошибок в таком серьёзном деле. Так что все свои навыки Мильтон старался отточить до совершенства. Рано утром некромант сообщил варвару, что готов приступить к делу всей своей жизни. Не отвлекаясь от заточки здоровенной стальной косы, Зарго пожелал ему всяческой удачи, и Мильтон направился во внутренний город на поиски наставника. В это время Ордан обычно шелестел книгами в библиотеке, и это было как нельзя лучше, так что его ученик поспешил туда. И действительно, на пороге библиотеки он нос к носу столкнулся с мастером. - Наставник, - без лишних предисловий обратился к нему неофит. - Мне нужна твоя помощь. Ордан с серьёзным видом сложил руки на груди и сплёл жилистые пальцы. - Я слушаю. - Воскрешение... я хотел бы узнать о нём. - Разве в этом вопросе есть что-то такое, чего ты не знаешь? - удивлённо приподнял медвежьи брови наставник. - Кого ты не можешь оживить? Зомби, скелета? Кровь? - Нет-нет, - замотал головой Мильтон, отчего его белые волосы сразу же стали похожи на гору сена. - Речь не об умертвиях. Я хочу изучить воскрешение живого человека полностью – с его телом, разумом и судьбой. Полное возвращение к жизни, если это можно так назвать. - Но такого не бывает. - Бывает... Учитель и ученик медленно прохаживались по прохладным залам библиотеки Некрополя, и ученик говорил о том, что даже для его просвещённого во всех аспектах учителя было тайной. Мильтон рассказывал, как он был убит, как после этого пришёл в себя и что при этом почувствовал. Разумеется, вплоть до этого события он тоже думал, что полностью воскресить человека невозможно, и считался бы с этим непреложным знанием, если бы собственный опыт не говорил ему об обратном. Он точно знал, что умер, иначе его бы не свалили в яму с покойниками. И он точно знал, что воскрес, иначе сейчас Ордан разговаривал бы в лучшем случае с пустой черепушкой. Поначалу мастер относился к его словам скептически, но в тот момент, когда Мильтон заговорил о боли и судорогах при оживлении тела, мастер начал ему верить. Что-то такое ему и вправду когда-то попадалось, и сведения об этом можно было отыскать только в огромной библиотеке Некрополя. Место для откровения Мильтон выбрал идеально, тут не поспоришь. Выслушав рассказ ученика и все его измышления на этот счёт, Ордан молча повёл его вон из библиотеки. - Наставник, куда мы идём? Наставник? – снова и снова спрашивал Мильтон, но Ордан упорно молчал, пока, наконец, не бросил совсем коротко: - К Тленовещателю. Тленовещатель Юрданн был главой ордена некромантов. Каждое утро он на весь Некрополь провозглашал с башни в громадную костяную трубу слова «Гниение и тлен!», и это возвещало начало нового витка великого цикла. Новый день, новая жизнь и новая смерть, новая пища для ума. Всё неразрывно, и только Тленовещатель мог ставить на этом замкнутом пути какие-то дорожные вехи. Он один слышал в святилище безмолвную речь Ратмы, из которой узнавал, что происходит в круговороте бытия, к чему готовиться и чего ждать. И, исходя из этого, Юрданн уже по факту руководил действиями безгранично преданных ему некромантов. Только Юрданн мог знать точный ответ на вопрос о воскрешении. Когда Ордан и Мильтон поднялись в верхний зал башни Тленовещателя, оба с почтением наклонились перед ним, а затем Мильтон украдкой поглядел на Юрданна. Это был высокий, худой и абсолютно лысый человек с острыми чертами лица. Его гладкую голову обхватывал увесистый серебряный обруч с несколькими чёрными, как смола, кристаллами, а утончённое тело защищали тяжёлые доспехи. Настолько тяжёлые, что Мильтон даже не понимал, как кости Юрданна не ломаются под их весом. - Тленовещатель... - с долей неуверености вымолвил Мильтон и замолчал: он не имел ни малейшего понятия о том, на какой козе подъехать к безраздельному властителю Некрополя со своим несостоятельным, по мнению Ордана, вопросом. Юрданн ничего не говорил и, казалось, просто смотрел на Мильтона своими глубоко посаженными синими глазами с отблесками свечей в неподвижных зрачках. Но неофит сразу же определил, что Тленовещателя его персона ни с какой стороны не интересует – глава ордена глядел сквозь него то ли на ближайшую стену, то ли в далёкое будущее, то ли и туда, и туда одновременно. Мильтон не выдержал этого отстранённого взгляда и на несколько мгновений опустил веки, внезапно сделавшиеся тяжёлыми, словно он не спал несколько ночей, а когда он снова открыл глаза, то увидел, что Юрданн стоит к нему спиной. - Иди сюда, - произнёс Тленовещатель скрипучим голосом и поманил ученика за собой. Вперив взгляд в покрытую толстым панцирем спину Юрданна, Мильтон беспрекословно последовал за ним, и они вдвоём оказались на смотровой площадке башни, с которой открывался совершенно непривычный для Мильтона вид на Некрополь. Только с высоты он смог оценить общие очертания города - мосты и строения складывались в три сомкнутых друг с другом рунных круга, из геометрических центров которых в разные стороны расходились девять прямых лучей. В середине замысловатого магического символа находилось святилище, а в точках схода лучей - собственно башня Тленовещателя, хорошо известная Мильтону библиотека и высоченный маяк, заливающий ровным бирюзовым светом весь подземный город. - Тебе нравится? - спросил Юрданн, обведя широким жестом раскинувшуюся перед ним панораму. - Да, Тленовещатель. Конечно. - Всё это нужно для одной цели: поддерживать Баланс до конца времён. А знаешь, в чём он состоит? В необратимости Вечного Цикла. Когда умирает что-то живое, оно обретает покой, служащий основой для преобразования бытия из одной стадии в другую, и обратное преобразование невозможно. Но ты хочешь нарушить круговорот вещей и отнять покой у тех, кто уже давно расстался с жизнью. Ты думаешь, это правильно? Застигнутый врасплох столь глубокой трактовкой своего вопроса, Мильтон сбивчиво затараторил: - Нет... разумеется, нет. Я не смогу вернуть жизнь тем, кто когда-то был мне дорог... их не воскресить. Я понимаю, да. Но я хотел бы... хотел бы избежать подобного в будущем... - Нет прошлого и нет будущего, - строго и бесчувственно возразил Тленовещатель. - Время неразрывно. Каждый из нас живёт во всех его спиральных витках, а когда жизнь сменяется на гниение и тлен, она даёт начало чему-то принципиально новому, но во всё тех же неотделимых друг от друга петлях спирали. Это и называется вечностью. С твоей стороны было бы глупо противопоставлять себя тому, у чего нет ни начала, ни конца. - Я это не делаю... не делал... но это сделал Ратма. Я уверен, я сам это пережил. И я просто хочу понять... - Ордан! - перебив спутанную ученическую речь, Тленовещатель позвал скучавшего в башне наставника. Наставник не заставил себя долго ждать – он явился незамедлительно и с немым вопросом поглядел сперва на Тленовещателя, а затем на мнущегося перед ним неофита. Юрданн величественно и изящно повернул в его сторону лысой до блеска головой. - Отведи его в старую секцию библиотеки. Там он найдёт всё то, что хочет найти, и сможет понять, что в действительности происходит. А затем... - Юрданн перевёл взгяд на молодого некроманта, - затем тебе придётся уйти. Не насовсем, но на время. Человек с таким знанием пока что не может находиться в пределах нашего города... пока что. Только когда ты на деле докажешь, что ты сильнее смерти, ты вернёшься сюда, в эту башню, на то самое место, где я сейчас стою. Это будет мой тебе завет. А теперь иди. Я всё сказал. Слова Тленовещателя казались вроде бы простыми и доходчивыми, но Мильтон совершенно ничегошеньки в них не понял. Что он должен сделать и как? Что доказать? И, главное, кому? Он хотел бы поразмыслить над этим дольше, но по пути к библиотеке Ордан пояснил, что Тленовещатель велел Мильтону уйти прямо сейчас. Он уже что-то знает, и литература из старого книгохранилища Некрополя не откроет ему ничего нового, а лишь поможет систематизировать то, что ему и так известно. В библиотеке Ордан достал с самой дальней и запылённой полки сравнительно тонкую книгу в выцветшем от времени переплёте и вручил её своему ученику. На обложке красовалась витиеватая надпись «Аспект Смерти». Наискосок пробежавшись взглядом по нескольким потрёпанным страницам, Мильтон увидел мелькающее в текстах имя Ратма и множество чертежей с древними символами и концентрическими кругами, схематично изображающими структуру Вечного Цикла. Захлопнув книгу, некромант решил, что успеет прочитать её в дороге. Не прошло и часа, как за спинами Мильтона и Зарго закрылась увесистая гранитная дверь, разделяющая столь непохожие друг на друга джунгли и Некрополь, и нефалемы тронусь в путь. Мильтон шёл налегке – при себе он оставил только Гидбинн, всё ещё хранивший капли крови Жанри, и книгу, а Зарго тащил на своём могучем теле всю внушительную массу новых костяных доспехов и дубовый сундук, доверху набитый склянками с грибной вытяжкой. В каком направлении им идти, нефалемы точно не знали, поэтому двигались туда, откуда они не так давно пришли – на запад. Вестмарш полыхал, и полыхал красиво. Зарго влюблённо созерцал багровые отблески пожара ещё на дороге к городу, по которой они с Мильтоном тряслилсь в позаимствованной у кого-то из местных крестьян повозке. Крестьянину она всё равно уже бы не понадобилась – он окочурился несколько часов назад. Вскоре, правда, протянула копыта и его истощённая лошадь, так что последний отрезок пути два нефалема были вынуждены преодолевать пешком. Зарго глядел на Мильтона и открыто ему завидовал. Некроманта Ратма исцелил добросовестно, посему трость была ему уже давно не нужна, а вот у самого варвара левая нога всё ещё ныла после сражения с Диабло, и он выразительно хромал по дорожным буеракам, проклиная своё разбитое колено. На пике дружеского сочувствия Мильтон даже предложил пересадить ему сустав от дохлой лошади, но Зарго отказался. У ворот к восточному пригороду Вестмарша нефалемы наткнулись на замотанного в мешковатый плащ бойца с длинной армейской алебардой, больше напоминающей лопату. Этой лопатой воин отбивался от небольшого, но агрессивного столпотворения призраков, сгуртившихся около ворот. - Глянь на дурачка, - Зарго с усмешкой ткнул некроманта в бок. - Он что, думает своей оглоблей привидению навредить? - Нефалемы! Нефалемы! - мелодичным голосом окликнул двух друзей человек, когда они оказались в его поле зрения. Неупокоенные призраки тоже заметили незваных гостей, и, оставив в покое воина с его алебардой, переключились на нефалемов, появление которых в их планы явно не входило. Зарго снова обратился к Мильтону: - Ну, кудесник, какие будут предложения? - Теоретически... - некромант пустился было в пространные рассуждения, но варвар не дал ему договорить: - Ты действуй давай, языком чесать потом будешь! Мильтон вытянул вперёд руки, обтянутые мягкими чёрными перчатками, и выпустил в привидений несколько залпов из магических зубьев. Для него это было просто. Попавшие под обстрел призраки тотчас же бесследно испарились, а уцелевшие, оценив такую расстановку сил, с глухими воплями разлетелись по ближайшим кустам. - Теоретически, бесплотных духов нельзя уничтожить ничем, кроме чистой магии, - вернулся к своим умозаключениям Мильтон. – Теперь ясно, что и практически, в общем-то, тоже. - Нефалемы! - снова позвал человек в плаще. Зарго недовольно на него уставился, упёрся кулаками в пояс и со злостью в своём тяжёлом голосе спросил: - Тебя что, заклинило? - Тираэль велел мне найти вас... Варвар и некромант переглянулись. В головах у обоих возник один и тот же резонный вопрос: «Так здесь ещё и Тираэль?» - Архангел здесь? - недоверчиво поинтересовался Зарго. – А ты кто такой, вояка? - Меня зовут Лорат, - представился человек и на несколько мгновений сбросил с молодого, гладко выбритого лица капюшон, чтобы его можно было разглядеть. – Лорат Нар. Я страж из ордена Хорадримов. Зарго недоверчиво скривил губы, глядя на этого совершенно бестолкового растяпу. - По-моему, Хорадримы закончились ещё на Декарде Каине. Ладно, на это сейчас наплевать. Что за хрень тут творится? - Как бы это объяснить в двух словах... – замялся Лорат. – Ангел смерти вытягивает из людей живые души... Варвар с нетерпением вставил: - Ну, так этим закарумитам и надо. - Да при чём тут закарумиты! С Вестмарша он только начал. Такая судьба ждёт весь наш мир. Малтаэль забирает жизнь у всякого, в ком есть демоническая составляющая, а нет её только у Тираэля... - Если не врёт, - снова добавил Зарго. Лорат сердито нахмурился: - Это было бы смешно, если бы не было так грустно, но твоей дубовой башке этого, видимо, не понять. И почему Тираэль на вас так рассчитывает? Короче... трое ваших уже в Вестмарше. У них есть осколок Чёрного Камня души, который Малтаэль стащил из нашего секретного хранилища. Суть камня изменена, и теперь он поглощает все без исключения души, отдавая их Малтаэлю... - Малтаэль – это какой-то твой родственник? – с глупым видом спросил варвар, и Лорат заподозрил, что лучше бы ему было вообще ничего не рассказывать. - Ну ты и дубина! Бул-Катос удавился бы с горя, глядя на тебя. Малтаэль, Архангел Мудрости, когда-то возглавлял Ангирский Совет, если ты не в курсе, а потом исчез неизвестно куда. Это если совсем коротко. Теперь же он снова заявил о себе, но в его действиях уже нет ничего ангельского. Он хуже любого из Владык Преисподней, я тебе скажу, и остановить его... - ...не под силу никому, кроме нас, - закончил мысль Лората Мильтон, а Зарго скорчил такую физиономию, как будто он сейчас умрёт от скуки. - Именно так. Тираэль ждёт вас двоих в Вестмарше. Идите туда, а я останусь здесь – мне поручено защищать город от жнецов. Я больше не намерен с вами болтать. - Ну, всего хорошего. Смотри лопату не поломай, - бросил ему на прощание варвар, и нефалемы отправились в горящий город. Ситуация была такова, что из всех, кто мог повлиять на её ход, Зарго и Мильтон прибыли в Вестмарш последними. Первее всех здесь оказались Маниту и Шакура, которые и провели разведку боем. В процессе этого они выяснили две, казалось бы, несвязанные друг с другом вещи: Малтаэль за что-то ополчился на человечество и решил во что бы то ни стало изничтожить его, руководя из Крепости Пандемония своими чёрными жнецами, присутствие которых в междумирье омрачало мысли строго колдуна; вторая же тонкость состояла в том, что в эту кутерьму затесалась давно полюбившаяся всем ведьма Адрия. Затем в картине событий нарисовался Тираэль. Он уже гораздо предметнее разобрался в том, что происходит – в единую схему быстро сложились и нападение жнецов смерти на тайный оплот Хорадримов, и трансформация Камня души, и Адрия, активно сующуя свой нос в Пандемоний. Ведьма не сдалась даже после того, как Единое Зло было уничтожено – душа Диабло всё равно продолжала существовать внутри Камня, и, обратившись к образу Пандемония, Адрия вскоре обнаружила там свою первую и последнюю любовь. Её находчивости можно было только позавидовать. Вслед за Тираэлем в столицу Западной Марки прибыл Сэль, который напрочь отказался объяснять, почему он не остался у себя на родине и решил вернуться к приевшимся ему приключениям. К этому времени заговор против местного короля Юстиниана был доведён до логического конца лордом Уинтоном и ещё несколькими близкими к правителю людьми. Уинтон прикончил монарха, совершенно растерявшегося из-за суматохи, начавшейся в городе, и занял его место. Только вот продержался он там недолго – Сэль мастерски насадил его жирную тушу на метательное копьё. Что это изменило? Ничего. Генеральная репетиция конца света в Вестмарше обрела катастрофический размах, и шныряющие по городу банды мародёров и вырвавшихся из тюрьмы бандитов только подливали масла в огонь, пугая местное народонаселение не меньше, а подчас и больше, чем жнецы. Триган и Ханна, по каким-то дурацким причинам прозябавшие до этого в горах Тамоэ, через какое-то время тоже оказались там, где их ждали больше всего. Вместе с Сэлем они смогли кое-как навести порядок на городских улицах, и в самом Вестмарше всё стихло... потому что живых в городе не осталось, а следовательно, жнецам тоже было нечего там ловить. Незадолго до их появления Шакура каким-то образом сумел обнаружить в столице одного выжившего человека – седовласую матрону вечин по имени Мирьям. Как и все женщины западного кочевого народа, Мирьям была великолепной гадалкой, и вместе с Маниту она разузнала, где следовало искать Адрию, чтобы задать ей парочку неудобных вопросов, которые давно не давали покоя ни Шакуре, ни Маниту, ни собравшимся в городе нефалемам. Ханна, Триган и Сэль отправились через примыкающие к городу с восточной стороны ядовитые болота на поиски Корвуса – давно всеми позабытого города нефалемов, в котором обосновалась ведьма. Колдун с безумным чародеем тем временем озадачились выходом на связь с Пандемонием, из которого в Санктуарий и полезли жнецы, а Тираэль взял на себя защиту горстки людей, укрывшихся в закарумском соборе, до которого Малтаэль по какой-то причине то ли не мог, то ли не хотел добраться. Именно тогда до Вестмарша наконец-то доковыляли Мильтон и Зарго, которым Архангел Справдливости и рассказал во всех подробностях эту запутанную историю. Зарго сразу же старательно дал понять, что ему это всё не нравится от начала до конца. Он откровенно злился, всем своим видом намекая на то, что не собирается выручать проевших ему плешь закарумитов. Более того, он даже отказался входить в закарумский собор, где ждал его Тираэль, да и Мильтон заявил, что ему в церкви нечего делать, так что Архангелу Справедливости и армейскому генералу Ториону пришлось встречать гостей на лестнице, что существенно подорвало их больное самолюбие. Когда всем стало ясно, что ни варвар, ни некромант не торопятся спасать мир, Тираэль решил на время оставить их в покое. В конце концов, спешить и впрямь было некуда: достучаться до кого-нибудь из обитателей Пандемония Шакуре и Маниту пока что не удалось, а с разъяснением Адрии Сэль, Триган и Ханна вполне могли справиться и без этих двух светоненавистников. В очередной раз толсто намекнув ангелу на своё отношение к Церкви Закарума, Зарго вспомнил, что у него ещё осталось грибное зелье. Он откупорил ящик со своими стратегическими запасами и удобно устроился на ступенях собора с бутылкой в руке. Мильтон тоже приложился к зелью, а затем расстелил у лестницы цветастый половичок, который одолжил у ошивающейся поблизости Мирьям, и улёгся спать прямо на него. Варвар апатично созерцал мгновенно уснувшего от усталости Мильтона и размышлял о том, что, конечно же, они сделают всё, что от них требуется, и если для этого будет нужно раскроить череп самому могущественному в мироздании ангелу, то арсенал остро заточенных инструментов у них наготове. Но что касается закарумитов, то пусть они свою кашу расхлёбывают сами, и здесь совсем не играет роли, кто именно её заварил. За такими рассуждениями варвара застала Мирьям. Грузная и далеко не молодая, но очень располагающая к себе женщина уселась на ступеньки рядом с Зарго и, добродушно улыбаясь, спросила у него: - А что, брат, хороша ли грибная вытяжка? Зарго молча протянул ей початую бутыль: он был не в настроении говорить. Сделав несколько глотков и прислушавшись к ощущениям в собственном желудке, матрона вечин улыбнулась ещё шире – так, что у неё даже зашевилились оттянутые тяжёлыми серьгами уши. - Давно не пила этой дряни, - снова заговорила она. – Из Некрополя? Варвар молча кивнул. Гадалка быстро сбросила с себя напускную улыбку, сдвинула посеребрённые временем густые брови и задала ещё один провокационный вопрос: - Давно вы оттуда отчалили? - Изрядно, - отозвался Зарго. – Месяц прошёл, не меньше. А почему ты спрашиваешь? - Потому что крышка вашему Некрополю. Малтаэль порешил там почти всех, и, по большому счёту, эти вот склянки с пойлом – последнее, что от него осталось. Мильтон спал и не слышал этих слов – Мирьям отлично понимала, что некромант не обрадуется подобным новостям. Она решила поставить в известность только варвара, а тот уж пусть сам решает, как сказать об этом своему приятелю и поднимать ли эту тему вообще. Некромант проснулся только через несколько часов, когда Зарго уже как следует нагрузился колдовской микстурой, закрыл один глаз, а вторым принялся отслеживать траекторию движения кружащихся над его головой радужных облаков. Стряхнув с себя сон, Мильтон внимательно уставился на одурманенного варвара, и тот заподозрил, не догадался ли его друг, почему он, Зарго, так крепко принял. Но некромант думал вовсе не об этом и даже не замечал, что с варваром что-то не так. Он несколько раз прошёлся взад-вперёд перед ступенями собора, а затем всмотрелся в зарево пожара, до отказа наполнившее тяжёлый вечерний небосвод. - Зарго, у тебя нет никаких планов на сегодняшний вечер? – поинтересовался он у варвара. Варвар открыл второй глаз и, с трудом подбирая слова, ответил: - Да я-то что... закарумиты со своим городом горят в аду, так что мне тут вообще ничего не надо делать. Всё, знаешь ли, само собой... - Тогда пойдём со мной в город. Я хочу отыскать там кое-что. «Надеюсь, не кучу трупов для экспериментального оживления», - промелькнуло в мыслях у Зарго, пока он поднимался на ноги. На самом деле, идея Мильтона пришлась ему по душе – он и сам был не прочь пройтись по горящей столице королевства своих извечных врагов и насладиться её пламенной агонией. А если вдруг удастся встретить там какого-нибудь крестоносца или церковника..! Нет, конечно же, варвар его не убьёт, но пендаля отвесит, это уж точно. На улицах Вестмарша царили разруха и запустение. Часть зданий была полностью разрушена, иные уцелели где-то наполовину, но то, что от них оставалось, размеренно уничтожал пожар. Горело почти всё, что могло гореть. Людей в зоне видимости Мильтона и Зарго не было, жнецов тоже, и два нефалема шагали по заваленным обломками дорогам в гнетущей тишине, которую разбавляли только скрип горящего дерева да отдалённые звуки обрушения каких-то тяжёлых строительных конструкций. Варвар в упор не понимал, что они с некромантом здесь ищут, потому что найти среди этих развалин они могли только бесполезный хлам. Но Мильтон уверенно шёл вперёд и тащил варвара за собой, лишь изредка останавливаясь на пару секунд для того, чтобы вспомнить, куда дальше идти. Он давно не видел Вестмарша в принципе, и уж точно не видел его в таком состоянии, как сейчас, но на местности, тем не менее, ориентировался хорошо. - Надо было прихватить с собой ещё отвара из грибов, - пробубнил Зарго в спину Мильтона. – Веселее бы было. А то так смотришь на это вот всё – и тоска смертная. - Ты радоваться должен, - возразил некромант. – Закарумиты получили по заслугам. Разве нет? - Ну а ты тогда чего не радуешься? Мильтон остановился и повернул голову назад, устремив взгляд в переносицу Зарго. Варвар понял, что свой вопрос он задал совершенно не по делу, и, разумеется, виноваты в этом были проклятые грибы... - Потому что мне кровавыми слезами плакать хочется, - ответил Мильтон. – Сейчас поймёшь. Нефалемы миновали ещё несколько улиц и остановились напротив грубо сколоченных тяжёлых дверей высокого каменного строения без окон. Потеребив носком костяного сапога ворох обгорелых досок у порога, варвар разглядел среди них табличку, которая, вероятно, прежде висела на дверях: «Городская тюрьма Вестмарша». - Превосходно, мать твою так, - зашипел он на некроманта. – И что ты здесь потерял? - Много чего... больше, чем ты думаешь. Ещё больше озадачив Зарго таким ответом, Мильтон встал вплотную к двери, упёрся в неё лбом и закрыл глаза. Зарго не знал, о чём он думает, но решил не вмешиваться. Дары Ратмы дарами Ратмы, исцеление тела – это очень хорошо, но разум такого человека, как Мильтон, уже не переделать. Можно вытравить из него все элементы безумия, но объективную память не сотрёшь никогда. Хотя, если определённым образом, как совершенно точно знал варвар, треснуть человека по затылку, память у него отшибёт ко всем чертям, но подобный счастливчик будет вынужден провести остаток жизни в доме умалишённых. Довольно спорная альтернатива тяжёлым воспоминаниям. - Вот так было, - заговорил, вдоволь отмолчавшись, Мильтон. – Вот так головой об дверь. Здесь осталась моя кровь... я чувствую. Зарго сердито воскликнул: - Растопчи тебя козлоног! Только не говори, что ты собрался лезть в эту помойку! - Пойдём. Сейчас там безопасно. Варвал распахнул двери ударом ноги, и нефалемы прошли в тесную комнатушку, посреди которой валялся обгорелый скелет того, что некогдо было конторским столом, а чуть поодаль и скелет бывшего человека, жизнь из которого выудил явно не Малтаэль. Топор в черепе точно не был признаком смерти от похищения души. Бандиты здесь основательно порезвились. - Вон там, - снова взял слово некромант, указывая на ведущий неизвестно куда проход справа от себя, - там обычная тюрьма. А за левой дверью спуск вниз, в казематы инквизиции. Зарго недовольным голосом спросил: - Может, ты не будешь впутывать меня в свои старые счёты с инквизицией? Давай вернёмся? - Куда? - ответил вопросом на вопрос Мильтон. – В закарумский собор? Некромант зажёг неизвестно откуда взявшийся у него факел, с необычной для себя резвостью нырнул в левую дверь и, нашарив взглядом в темноте лестницу, отправился вниз. Зарго неохотно потащился за ним, путаясь в ослабших от выпитого ногах – не бросать же этого ненормального тут одного? Мильтон уверенно топал по коридорам темницы, на ходу рассказывая варвару, где тут что. От всех этих подробностей северянина тошнило. «Мерзость, - с отвращением думал он. - Полнейшая мерзость! Эти люди хуже демонов. И почему нас, а не их называют варварами? В закарумской цивилизации куда как больше дикости, чем в законах крови Бул-Катоса...» Возмущаясь про себя, Зарго периодически вслух предлагал напарнику повернуть назад, но в погоне за воспоминаниями некромант вёл себя непреклонно. В подземелье было темно и грязно, из всех углов омерзительно несло протухшей кровью, и единственным существом, которому здесь нравилось, оказалась попавшаяся на глаза нефалемам здоровенная крыса. По всей видимости, она была такая же чокнутая, как Мильтон, если не удрала от пожара вместе со своими сородичами, а осталась куковать в этой вонючей дыре. И на что она рассчитывала? - Это здесь, - прервал размышления Зарго некромант, остановившись у ржавой двери с коряво намалёванной на ней цифрой 49. - Что здесь? - переспросил Зарго. - Здесь была моя камера. - Только не говори, что... Не успел варвар закончить фразу, как Мильтон уже был внутри. В дрожащем свете факела Зарго не сумел разглялеть в камере номер 49 ничего интересного. Всё то же самое, что в камерах 48 или 50 – белёсые разводы от сырости на кривых стенах, раскиданный по углам мусор и липкие лужи гнили на полу. Вонища стояла такая, что мухи умирали от восторга ещё на подлёте. Некромант окинул весь этот хаос равнодушным взглядом и поскрёб ногтями по стене – так, как скрёб ими много лет назад, правда, совсем при других обстоятельствах. - Здесь я, наверное, тысячу раз терял сознание от боли, - сдавленно вымолвил он. А затем произошло именно то, чего больше всего и боялся Зарго. Память о прошлом в сознании Мильтона стала сильнее, чем данность настоящего. Некромант задрожал, выронил факел и вжался в угол, заслонив руками лицо. - Нет, нет... - захныкал он. – Только не это, нет!.. Зарго так громко выругался в десять этажей, что напрочь перебил отчаянные стоны своего приятеля. Варвар, разумеется, точно не знал, что именно привиделось некроманту, но суть представлял вполне отчётливо. Чёрт их дёрнул тащиться сюда! - Мильтон, дружище, успокойся, - Зарго осторожно обнял некроманта за плечи. – Их больше нет, они все давно передохли. Это только твои воспоминания. Воспоминания, слышишь? Некромант уставился на Зарго совершенно пустым и остекленевшим взглядом. Он не видел перед собой друга, он видел шут знает кого, и варвар с предельной ясностью это понимал. Одной рукой подняв с пола факел, а другой обезумевшего некроманта, сжавшегося от страха, как хорёк в норе, Зарго направился прочь. - Теперь точно пора уматывать, - злостно прошептал он. – И занесла же нас сюда нелёгкая... Все умственные силы старого Маниту были направлены на поиски способа выбраться в Пандемоний. Колдун до того был поглощён этим процессом, что забывал даже набивать хмырь-травой свою курительную трубку, и эту задачу взял на себя Шакура. Когда дурманящая смесь в ней заканчивалась, чародей заботливо подсыпал туда новую порцию и поджигал её миниатюрным огннным шаром, после чего осторожно всовывал в зубы медитирующего старика. Рядом с этой парочкой, недовольно поглядывая в сторону троих вернувшихся из Корвуса нефалемов, сидел Лорат Нар. Он слишком поздно нагнал их в лабиринтах древнего города, чтобы донести до них свою очень большую просьбу не убивать Адрию, пока та всё не расскажет. Молодой Хорадрим мчался по их следам со всех ног, но припозднился – когда он вломился в главный зал, Ханна уже наматывала кишки ведьмы на монашеские боевые перчатки с выдвижными лезвиями. Тем не менее, кое-что разузнать всё-таки удалось. Адрия понимала, что задумал Малтаэль, а ещё лучше понимала, что со всем этим будут делать нефалемы. Она предрекла то, что именно они освободят из заточения душу Диабло, что, разумеется, ни укладывалось ни у кого в голове. Вот только разъяснений по поводу того, как именно это произойдёт, ведьма не дала, поскольку Сэль и Триган всадили в её хитроумную башку слишком уж много стрел. Однако направление движения в сторону Пандемония было указано чётко. Теперь дело оставалось за малым: придумать, как туда попасть. Когда к закарумскому собору вернулись Зарго и Мильтон, решившие устроить себе экскурсию по раздолбанному Вестмаршу, работа Маниту была почти закончена. Он определил, с какой стороны у Пандемония вход и каким путём пересечь Поля Вечного Боя, чтобы проникнуть в Крепость, где засел Малтаэль. Но требовалось проложить туда более-менее устойчивый энергетический коридор и защитить его от жнецов, а взаимосвязь между мистическим миром, стоящим в центре всего сущего, и жалкой реальностью смертных людей можно было как следует наладить только через человеческую жизнь. Кто-то должен был отдать её на растерзание жнецам, чтобы Маниту смог открыть портал, и, дождавшись возвращения варвара и некроманта, Шакура неожиданно вызвался помочь колдуну. Мильтон к тому времени уже полностью пришёл в себя и даже попросил прощения у Зарго за то, что в очередной раз не смог совладать с собственной больной головой, но варвар только махнул рукой на его извинения. Всё равно они ничего не значили. Теперь же, когда горстке людей предстояло совершить самое безумное путешествие между мирами за всю историю Великого Конфликта, варвар вообще посоветовал всем забыть о своих былых приключениях и подготовиться к тому, что им не снилось и в страшном сне. Тираэль, которому Пандемоний был известен, как свои пять пальцев, только подтвердил его мысли. - Давайте, утятки, не подведите, - в хорошо знакомой всем насмешливой манере проверещал Шакура, обнажив беззащитную грудь перед жертвенным ножом Маниту. – Задайте жару этому взбесившимуся ангелочку. Его жнецов, косарей и пахарей я возьму на себя. Зарго недоверчиво поглядел на чародея. - Надеюсь, ты не дуркуешь. Ты понимаешь, что умрёшь? - Ну, я умру, а Лакуни останутся. Нас ведь много! Шакуре в этой жизни уже нечего было ловить. Вскрыв поверхность мироздания в кратере горы Арреат, чародей выполнил свою самую главную задачу, а раз так, то оставшаяся у него жизнь уже ничего не стоила. Поэтому маг был готов так легко с ней расстаться, особенно с поправкой на то, что окружающим это принесёт чрезвычайно много пользы. Когда костяной нож прошил грудную клетку сумасшедшего сианьсайского мага, и тот свалился замертво, обливаясь кровью, Зарго неожиданно для себя с каким-то облегчением вздохнул. Наконец-то этого болтуна заткнули насовсем. Лично он, Зарго, давно хотел это сделать. Несколько минут нефалемы наблюдали за тем, как Маниту сплетает контур портала из невидимых нитей жизненной энергии чародея, и, как только из коридора между мирами на мощёную площадку перед городской церковью хлынул призрачный свет, они один за другим отправились на аудиенцию со смертью. Портал вывел друзей на извилистую тропу к Полям Вечного Боя. Именно на этих бесплодных равнинах ангелы и демоны тысячи лет сражались за право абсолютной власти над мирозданием, и, что самое странное, продолжали сражаться по сей день, хотя никакого смысла в этих баталиях уже не было. Тут можно сказать лишь о том, что цель любого процесса во вселенной – прежде всего, сам процесс, а не результат. Война ведётся не ради победы, а ради самой войны. Ради того, чтобы разрушать, убивать, грабить... Само собой, с такой трактовкой извечного противостояния можно и не соглашаться, но и ангелы, и демоны с превеликим удовольствием занимаются этим несколько эпох подряд, и, раз уж не хотят прекращать, значит, им это всё очень нравится. Обернувшись назад, Триган и Сэль заметили, что хрустальные врата в Пандемоний медленно крошатся от ударов. Их штурмовали с обратной стороны – из какого-то другого измерения кто-то ещё настойчиво сюда ломился. Приглядевшись, аскари разглядел за вратами несколько утончённых, но грозных силуэтов. Это были Девы Смерти – служительницы Малтаэля, с которыми ему уже довелось столкнуться в Вестмарше. В столицу Западной Марки их привёл ещё один спятивший ангел по имени Урзаэль, отправившийся на поиски Архангела Мудрости после того, как он запропастился невесть куда, и, надо сказать, Девы учинили в торговых кварталах города разгром космических масштабов. Для обычных людей они были противниками, мягко говоря, нешуточными. - Мы останемся здесь, - уверенно заявил Сэль, взяв за руку Тригана. – Организуем засаду прямо за воротами и будем отстреливать всех, кто решит сюда сунуться. Врата на соплях держатся, вот-вот рухнут. Мы должны остановить Дев. Ханна, Мильтон и Зарго внимательно посмотрели на двух стрелков прежде, чем расстаться. Каждый из них понимал, что это может быть навсегда. Монахиня на прощание прочла над аскари и охотником несколько защитных мантр, после чего нефалемы без лишних слов пожали друг другу руки и разделились. - Ханна, - тяжело проговорил варвар, - Сэль не говорил, почему он не остался на Сковосе? У него ведь там дочь. Монахиня кивнула. - Да, дочь. Она уже элитный солдат Электрических войск. Сэль ей не нужен... нужен всему Санктуарию, но только не ей. Она так его и не простила. - В погоне за Незримым, он потерял зримое, - сделал вывод некромант. – Мне его жаль. - Ага, ты давай ещё про свои треугольники тут вспомни. Самое время будет. Пойдём уже! Существам, населяющим Пандемоний, часто приходится идти на хитрости, чтобы выжить в его невыносимых условиях. Формы жизни, представленные здесь, были весьма многообразны, но совершенно несопсотавимы с какими бы то ни было обитателями Санктуария, известными нефалемам. Зарывающиеся под землю черви, мелкие падальщики, покрывающие себа массивной каменной бронёй, непонятные твари с щупальцами и даже рассекатели миров – демоны, выглядящие как обычные порталы, ведущие на такие отдалённые задворки мироздания, что любому, оказавшемуся там, уже навряд ли удастся не то что выбраться наружу, но и даже сохранить свою жизнь. Впрочем, варвар, некромант и монахиня серьёзно сомневались в том, живы ли они на самом деле. Может быть, они уже давно умерли, и теперь просто шагают по полям нескончаемой битвы в уготованный специально для них личный маленький ад. Но что толку об этом думать? Гнетущие сомнения друзей развеяла уже известная им парочка ангелов, стоящих на пути к осадному тарану у Крепости Пандемония – Империй и Тираэль. Небесные воители что-то упорно доказывали друг другу и никак не могли найти компромисс. Когда к ним приблизились нефалемы, Империй что-то недовольно выкрикнул и, расправив сияющие, как солнечные лучи, крылья, воспарил вверх с тем, чтобы раствориться в густых облаках. Тираэль остался один. - Что здесь происходит? – спросила у него Ханна. Архангел протянул вперёд красивую смуглую руку в золочёной броне. - Видите этот таран? - Ага, глаза ещё не вытекли. - Мы с Империем пробили ворота Крепости, так что вы теперь можете войти. Но кто-то из вас должен остаться здесь, со мной: надо защитить Крепость от местных демонов. Им там точно нечего делать. Нефалемы переглянулись. Варвар, следуя заложенным в его крови защитным инстинктам, сделал было шаг вперёд, но монахиня оттолкнула его и злобно фыркнула: - Ещё чего! Вали в Крепость вместе с Мильтой, ты там нужнее. На защите останусь я. - Почему именно ты? – спросил Мильтон. - Я не собираюсь драться с ангелами, это не мой конёк. Лучше демонов покрошу. Всё, проваливайте, пока я не передумала. Два урождённых воина света – монахиня и ангел – стали у ворот Крепости плечом к плечу. За их сомкнувшимися спинами остался только короткий путь на таран, через который варвар и некромант направились прямиком в самое сердце мироздания, чтобы остановить исторгающуюя оттуда неудержимую смерть. - А воин света из тебя, между тем, весьма посредственный, - сказал Ханне ангел, вынимая из ножен свой небесный меч. – Ты ведь преступница. Всё никак не можешь искупить грехи? - Захлопнись, лысый пень, а не то я тебе все зубы пересчитаю. Дорога по Крепости в её сердце представляла собой путаный многоуровневый лабиринт со множеством лестниц и переходов, опутанных сумрачной дымкой. Мильтон и Зарго понятия не имели, куда им идти. Кроме того, они наивно полагали, что ангелы в Крепости будут такими же дружелюбными, как старина Тираэль или хотя бы Империй, но разрушительная энергия Малтаэля полностью исказила их облик и судьбу. Ангелы стали крылатыми убийцами, безумными экзархами, палачами, карающими всех, кто имел какие-либо претензии к их повелителю. Ангел Смерти защитился со всей надлежащей ангелам основательностью. - Он просто легендарнейший трус, - мрачно вымолвил, поразмыслив об этом, Зарго. – Прячется за спинами своих совращённых слуг. Был бы мужиком – выступил бы открыто... Некромант ничего на это не сказал. Ему и не до разговоров было – практически непрерывно он произносил на древней нефалемской речи самые сильные из известных жрецам Ратмы проклятия, чтобы ослабить мощь тёмных ангелов и Дев, защищающих Малтаэля, и позволить варвару разобраться с ними без лишних хлопот. Зарго же сражался так яростно, как никогда в своей жизни. Он кружился на ходу, подобно волчку, каким в Вестмарше играют дети, раскинув в сторону руки с зажатыми в них боевыми топорами. Там, где на пандусах Крепости оставались его следы, камень крошился на мелкие частицы и взмывал вверх, закручиваясь в мощные вихри, сбивающие с ног всех, кого не достали топоры. Тёмные ангелы, иссечённые кровожадной сталью, срывались вниз с узких мостков, беспомощно трепыхая крыльями, а противников, опрокинутых вьющимися за варваром ураганами, отравленным ножом бесшумно добивал некромант. Поверженным врагам уже не было числа, когда два нефалема выбрались на кольцеобразный мост, за которым громоздилось что-то нескончаемо тёмное, как глубокая южная ночь. Мильтон сразу догадался, что это было то самое узилище душ, в котором Малтаэль накапливал отнятую у смертных энергию. Когда они с Зарго приблизились к ней, что-то зашевелилось внутри гигантской чёрной сферы, и перед нефалемами возник призрак человека, которого они оба знали – возможно, не так хорошо, как хотелось бы, но тем не менее. - Наставник Ордан... – произнёс на выдохе некромант и опустил голову в знак смирения, предписанному всем жрецам Ратмы независимо от того, кто из них жив или мёртв. - Мильтон, мой любимый ученик. Я знал, что ты придёшь. - Почему ты здесь? – спросил Зарго, хотя, в отличие от Мильтона, он уже прекрасно знал, почему. - Малтаэль напал на Некрополь, и многие из нас погибли. Теперь мы здесь. И мы отдадим Мильтону свою силу, чтобы помочь ему победить смерть. Словно какое-то откровение посетило Мильтона. Его поразило вовсе не то, что Некрополь разрушен, и Зарго понял, что насчёт этого можно было не переживать. Перед молодым некромантом открылось другое знание – несравненно более глубокое, чем жизнь Ордана, других жрецов Ратмы или его собственная. - Победить смерть? – переспросил он. – Это то, о чём говорил Тленовещатель? - Да, - кивнул призрак. – Ты ведь помнишь его завет. Скажи мне, ты усвоил Аспект Смерти? - Только сейчас, наставник. Только сейчас. В мыслях Мильтона сложилась полная, детальная картина происходящего, в центре которой можно было ясно разглядеть её суть. Аспект Смерти, книгу о котором он читал по пути в Вестмарш, - это точка неразрывности Вечного Цикла. Это момент, на котором завершается одна жизнь и начинается другая, и Малтаэль хотел нарушить эту неразрывность, сделав так, чтобы после смерти не было ничего. Но это противоречило законам мироздания, которые даже ангелы не имели права нарушать. Всё, что затеял Ангел Смерти, было попросту нелогично. Мильтон понимал, о чём речь, потому что он уже проходил через описанный в древней книге принцип неразрывности, последовательно соединяющий все витки бытия, как раз тогда, когда был убит палачами и воскрешён Ратмой. Он теперь совершенно точно знал, что смерть – это не конец. Это преобразование жизни. - Ты всё понимаешь, - со сдержанной улыбкой сказал дух наставника. – И ты должен сохранить Вечный Цикл. Не дай Малтаэлю разрушить его. Спустись вниз и разбей узилище душ. Тогда наша энергия станет свободной, и мы передадим её тебе, а ты сможешь с её помощью одолеть Ангела Смерти. Не медли, Мильтон. Иди. - Будет исполнено, - снова склонил седую голову некромант. Зарго поглядел сперва на учителя, потом на ученика, потом на свой вымазанный ангельской кровью костяной наплечник, и негромко спросил: - Ордан, только объясни, как нам освободить вас из узилища? - Не думайте об этом. Здесь есть кому вам помочь. Не теряя времени, варвар и некромант отправились вниз по витой лестнице, ведущей к основанию энергетической тюрьмы, но им казалось, что они спускаются бесконечно долго, потому что время в этом измерении было невообразимо искажено. Сердце мироздания, в которое проник Малтаэль, оказалось невроятно тяжёлым, и его сила притяжения искривляла ход любых, пусть даже самых точных часов. Некромант ничего не мог с этим поделать, но вот Зарго неожиданно для себя открыл способ внести ясность в ход времени. Он принялся считать удары собственного пульса. В его крепких венах билась горячая, инстинктивная жизнь, которая была единственной силой, способной остановить Ангела Смерти. Варвар понял это. У них с Мильтоном была одна жизнь на двоих и одна общая цель, к которой они шли всю свою жизнь. Конечно, ни один из них прежде не думал, что эта самая жизнь закончится в энергетическом центре вселенной, но какая разница, где с ней расстаться, если это неизбежно абсолютно для всех смертных людей? ...Сэль и Триган погибли одновременно, стоя спиной к спине и до последнего вздоха не выпуская из рук оружие. Их обоих пронзило метко брошенное Девой Смерти копьё. Упав на потрескавшуюся от накала битвы землю, Сэль в последний раз мысленно попросил прощения у дочери, а Триган только громко выругался, подумав о том, что друг другу они с Сэлем нужны были куда как больше, чем кому-либо ещё во всём мироздании. Спустя вечность перед взорами Мильтона и Зарго возник силуэт ещё одной Девы Смерти. Облачённая в тёмный плащ и вооружённая длинной косой Дева охраняла узилище. Варвар и некромант изготовились к бою, но, когда они приблизились к служительнице ангелов, та не стала нападать на них. Вместо этого Дева как-то залихватски подбоченилась, вертя в руке тяжёлую косу, и с усмешкой выкрикнула: - Нефалемчики! Мильтон и Зарго знали этот голос. - Жанри... – пробормотал некромант, а варвар только хлопнул себя по лбу морщинистой ладонью. - Не Жанри, а Дева Жанриэль, - убийца скинула с головы капюшон, и нефалемы убедились в том, что это действительно она. – Долго же вы где-то лазили. Я уже думала доделывать всю работу за вас. Пересилив изумление, некромант как можно более спокойным тоном спросил: - Что ты здесь делаешь? - Охраняю узилище, если ты не разглядел. Судьба – забавная штука, правда? При жизни я настолько хорошо зарекомендовала себя высшим силам, что стала Девой Смерти и теперь служу этому ангелочку, чтоб ему пусто было. - Но только безгрешные души могут становиться Девами! – воскликнул Зарго, и Жанриэль перевела свой по-прежнему хищный взгляд на него. - А у тебя есть повод сомневаться в моей безгрешности? - Но ты же убийца. И потом... - Убийство грехом не считается. А потом – суп с котом. Мильтон и Зарго озадаченно поглядели друг на друга, а затем снова устремили взоры в сторону ассасина. - Итак, какой у нас план? – снова подал голос варвар. - Нет никаких «нас». Я просто уйду и позволю вам освободить заточённые в узилище души, мы с Орданом обо всём договорились. Видимо, мне на роду написано выколупывать из тюряги трупоедов всех мастей. Обдумав слова Девы, Мильтон отвёл в сторону взгляд и робко спросил: - Мы ещё встретимся? - Нет, - коротко ответила Жанриэль. – Забудь обо мне и никогда не вспоминай. И не держи на меня зла, если чем обидела. «Однакоже, - подумал в этот самый момент варвар, - смерть научила эту жабу уму-разуму». Убийце не о чем больше было говорить. Првернувшись к нефалемам идеально прямой спиной, она дёрнула за рычаг древнего механизма, запирающего ловушку, а затем, взмахнув плащом, обратилась в облако чёрного дыма, который развеялся за несколько коротких секунд. Перед растерянно стоящими нефалемами появились призраки людей, бывших заточёнными в узилище, среди которых они снова разглядели красивый силуэт Ордана. Мильтон с осторожностью приблизился к нему. - Ты отдал жизнь за сохранение Вечного Цикла, - сказал ученик учителю. – Я расскажу о твоей жертве Тленовещателю Юрданну. Учитель лишь едва заметно качнул головой. - Не расскажешь. Тленовещатель мёртв. И именно ты должен занять его место. Тебе предстоит возглавить и возродить наш орден. Голос измученной учительской души казался двум живым людям совершенно не настоящим, но он возвещал чистую правду, в которой не было никаких сомнений. Мильтон принял в себя Аспект Смерти, и без раздумий отправился в Сердце Крепости на свой последний бой. Зарго отказался идти дальше и остался возле узилища – охранять души мёртвых. Аспекта Смерти не было в его сознании, так что навредить Малтаэлю он всё равно ничем не мог. Некроманту предстояло сражаться с ним один на один. Два нефалема расстались в полнейшем молчании. ...Ханна была тяжело ранена в грудь, но до самой смерти сохраняла ясность сознания. Увидев, как из Крепости к ней тянется призрачная энергетическая нить с явным намерением выудить из неё остатки жизни, монахиня язвительно усмехнулась: «Нет, ангелочек, моя пропащая душа тебе не достанется!» С этой мыслью она набросилась на двух оказавшихся рядом с ней шипастых демонов, обхватила их руками, с силой ринулась к пропасти, разделяющей Поля Вечного Боя и Крепость, и бросилась вместе с демонами вниз. По рассыпающемуся от тяжести искажённого времени длинному мосту Мильтон осторожно прошёл в Сердце Крепости. Он не боялся. Некроманту давно уже было нечего терять – вся его жизнь не стоила и ломаного гроша, а все его друзья, скорее всего, были уже мертвы. Он не мог вернуть их к жизни, несмотря даже на то, что познал тайну воскрешения. Но он мог остановить смерть. Разумеется, смерть существовала до Малтаэля и будет существовать после, и последнему из нефалемов предстояло разобраться всего лишь с одним противным зазнайкой, который возомнил себя её воплощением. Глупый ангел! Мильтон и помыслить себе не мог, что ангелы могут вести себя как полные дураки. Малтаэль уже ждал его. Он стоял в центре просторного круглого зала, залитого ярким светом. Руки тёмного архангела были скрещены на груди, и в его тонких пальцах покоились два смертельно опасных платиновых серпа, напоминающих полумесяцы. Лицо Малтаэля покрывал свободный капюшон с острым верхом, а его крылья мерно покачивались за спиной. - Нефалем... – красивым, но ледяным, как вечность, голосом произнёс Архангел. Мильтону было нечего на это ответить. Сейчас он должен был действовать, а не говорить. Крепко сжав в руке свой верный Гидбинн, некромант опустился на одно колено и упёрся свободной рукой в пол. - Нефалем, - продолжал Ангел Смерти. – Даже не надейся скрыть от меня свой страх. Я знаю о тебе всё. Всю твою судьбу, все твои маленькие грязные тайны, всё самое сокровенное из глубин твоей жалкой души. А главное, я знаю пути смертных – все они ведут в могилу. Ты умрёшь. - Но сначала ты, - мрачным голосом парировал нефалем. Мильтон знал, что сильнее смерти только другая смерть. Он может победить Малтаэля только ценой собственной жизни. Это несложно. Надо только основательно к этому подготовиться, а, находясь в Некрополе, курс подготовки он прошёл полностью. И что следует делать, ему было отлично известно. Некромант снял с себя чёрный кожаный нагрудник, мешающий привести в исполнение его последний план, и остался перед ангелом в одних лишь свободных брюках. Свою анатомию Мильтон знал хорошо. Чуть левее центра груди. И на два пальца выше. Лезвие Гидбинна вонзилось в живую плоть. Рука Мильтона с зажатым в ней ножом была уверенной и твёрдой, как камень. Он сделал разрез идеально правильной формы – так хорошо у него не получалось даже тогда, когда он практиковался на трупах в подземном городе. Кровь из груди толстыми полосами устремилась вниз. Сделав разрез, Мильтон отбросил в сторону нож и впился сильными пальцами в ребро под рассечённой кожей. Одно стремительное движение, лёгкий хруст костей, и собственное ребро некроманта в его руке. Второй рукой он вырвал из своей груди сердце. Несколько мгновений он ещё сможет прожить, и этого должно хватить для исполнения задуманного. ...Под сокрушительными ударами окруживших его палачей Малтаэля Зарго понял, что пора заканчивать эту клоунаду, и будь что будет. За Мильтона он не беспокоился. Обливаясь кровью, варвар рухнул на каменный пол с громким криком, целью которого было привлечь к себе как можно больше жнецов. Когда жнецы столпились над ним, наслаждаясь его предсмертными воплями, вопли эти сложились в некое подобие заклинания, обрушившего откуда-то с потолка лавину из громадных вулканических камней. Обломки погребли под собой и варвара, и всех, кто оказался рядом. Такова была самая подходящая смерть для воина – не просто отправиться галопом на тот свет, но и прихватить с собой как можно больше противников. Сжимая своё всё ещё бьющееся отдельно от остального тела сердце, некромант преобразовал выломанное из грудной клетки ребро в тяжёлое костяное копьё и прицельно метнул его в ангела. Сила крови из его сердца наполнило копьё смертью. Каким бы сильным не мнил себя Малтаэль, ему конец, потому что даже он не может быть сильнее Вечного Цикла. Скрючив пальцы, Ангел Смерти свалился на каменный пол, а затем яркая вспышка света озарила зал, где состоялась короткая, но столь значительная битва. Сознание Мильтона угасало, но всё же он сумел увидеть величественную фигуру Тираэля с Элдруином в руках и спросил у него: - Где Чёрный Камень души? - Малтаэль поглотил его. А убив его, ты освободил все заточённые в нём души... и душу Диабло. Мильтон уже был знаком с этой болью. Ему и прежде доводилось переживать её, и вот, это снова повторилось. Смерть в клетках тела не была необратимой – она снова преобразовалась в жизнь. Но на сей раз Ратма был ни при чём, на сей раз в круговорот Вечного Цикла уже каким-то даже привычным для себя образом ввязалась женщина, не имевшая к нему никакого отношения: - Теперь ты должен мне не две жизни, а три... и ты уже в таких умопомрачительных долгах, что тебе не поможет даже правительственный займ из калдейского казначейства. Для того чтобы вернуть мёртвого человека к жизни, не всегда требуется обращаться к замудрённой философии некромантов о цикличности бытия. Иногда достаточно самой простой человеческой любви. И Гидбинна. Через несколько недель Мильтон обводил холодным взглядом Некрополь, в который возвращались выжившие жрецы. Вид на город со смотровой площадки башни практически не изменился, разве только вокруг стало как-то тише, но это исправится со временем, когда сюда явятся новые адепты. Мильтон сделал для этого всё, что можно было сделать. И теперь он смотрел на свой город, стоя в точности на том месте, где когда-то стоял Юрданн. Он выполнил завет мастера Юрданна. Он – новый Тленовещатель.