Лестницы

Директор устало опустился в кресло. Сложные наступили времена. А уж последние недели... Как он и подозревал, Волдеморт не исчез окончательно. В прошлом году он снова заявил о себе, заявившись в Хогвартс в поисках философского камня. Альбусу Дамблдору потребовалось немалое мужество, чтобы позволить развиваться истории своим чередом, не вмешиваться и терпеливо ожидать развязки. Он искренне верил... Но все же опасался: вдруг его предположения не совсем верны. Гарри Поттер. Прекрасный ребенок, добрый, открытый, верный, самоотверженный. Весь год Дамблдор с радостью и тревогой наблюдал за жизнью мальчика в замке. С радостью, потому что Гарри оправдывал все его ожидания. С тревогой, потому как боялся, что ноша окажется для того непосильной. Второй год в школе принес новые тревоги. Далеко не сразу директор догадался о дневнике и василиске. Окаменевшая кошка Филча вызвала подозрения, переросшие в уверенность после того, как с аналогичными признаками попал в больничное крыло первый ребенок. Пришлось немного уменьшить энтузиазм некоторых учителей. Недаром же именно тогда, когда школе угрожала легендарная змея, у Гарри открылся дар парселтанга. Альбус искренне верил, что это далеко не простое совпадение, а судьба. Фатум. Этому ребенку предстоит совершить великие дела и победить великого Темного волшебника. Дамблдор действительно восхищался ребенком, который несмотря на трудности и сложные обстоятельства, сохранял в себе внутренний свет и чистоту. Он мог только надеяться, что так и будет продолжаться дальше. И что решающая битва состоится как можно позже. И что мальчик останется таким же светлым и добрым, но приобретет уверенность в себе для главного сражения в своей жизни. До сих пор все складывалось идеально. Директору очень нравились друзья Гарри. Гермиона - ум их сплоченного трио. Рон - его энергия и движущая сила. Такой солнечный мальчик, просто замечательный друг для Гарри Поттера, яркими красками раскрашивающий жизнь юного героя. Дамблдору вообще была крайне симпатична дружная семья Рона. Они не поддавались унынию и, невзирая на нехватку денег и мнение окружающих, в полную силу наслаждались жизнью. Пусть дети живут, радуются своей юности, а переживать и пытаться подстраховать их в особо опасные моменты может он сам. К сожалению, быть всегда рядом невозможно. Так и случилось, что Гарри был один, когда произошел этот нелепейший несчастный случай на лестнице. Самому Дамблдору небольшие шалости замка с лестницами казались скорее забавными, чем опасными, и даже в некоторой степени подтверждающими его веру в судьбу - кто может заранее предположить, куда его приведет очередная лестница? Как же это произошло и почему именно с Гарри? Хорошо еще, что мальчику сразу же оказали помощь и врачам удалось его спасти. Потеря памяти - это, конечно, неприятность, но все поправимо. Другое дело, что со дня трагедии с Гарри школу стали буквально преследовать несчастья. Еще этот Попечительский совет и неослабевающее внимание к школе в прессе... Дамблдору приходилось практически одновременно отвечать на запросы Министерства, объясняться с Попечительским советом и работать с журналистами. И ведь все норовят сделать что-нибудь за его спиной. Улыбающийся министр в его отсутствие посещает Гарри в больничном крыле. В Попечительском совете активнее всех работает Люциус Малфой, по всем признакам сам же и приложивший руку к происходящему в этом году в школе. А уж журналисты... Теперь еще и Локонс. Снейп все же мерзавец. В этой истории одно хорошо - что Джинни Уизли осталась жива. Отправив Снейпа на помощь Джинни, Дамблдор потратил несколько часов на общение с членами Попечительского совета, пожелавших именно в это время обсудить вопросы безопасности детей в школе. Он уже готов был с ними попрощаться, когда на пороге Большого Зала в присутствии практически всех студентов, преподавателей и членов совета появился этот героический пустозвон с девочкой на руках. А уж рассказанная им история! Она была фантастически нереальной, с огромным количеством несоответствий и противоречащих здравому смыслу деталей, начиная от отказа проводить кого-либо к месту битвы с чудовищем и заканчивая ее описанием. А уж финал в виде василиска, сгорающего в адском пламени! В подземелье школы! Минимум двадцать кубических метров, заполненных адским пламенем! Да Локонс и «люмос» больше трех минут не продержит! Но поклонников златокудрого профессора, среди которых, вероятно, были и официальные власти, такие мелочи не волновали. А Снейп как воды в рот набрал. - Северус, мальчик мой. Что на самом деле случилось с Джинни? - Я думаю, мадам Помфри посвятит Вас во все детали ее диагноза, Альбус. - Ты прекрасно понимаешь, что именно меня интересует. Какое имеет отношение профессор Локонс к ее спасению. - Наипрямейшее. Альбус, когда я Вам врал? Именно наш Адонис вынес ее на руках к людям. - Это уже слишком! - Да? Думаете он позволил себе лишнее и как честный человек теперь должен жениться? Молли, конечно, ушлая дама, но с Локонсом ей не справиться. Не тот уровень. Даже и не думайте. - Северус, сейчас не время для словесных игр - у меня нет ни времени, ни желания принимать в них участие. Что на самом деле произошло в подземелье? Ты обнаружил Тайную комнату? Как ты туда попал? И зачем, ради Мерлина, тебе понадобился Локонс? - Директор, я всегда поражался Вашему умению расставлять приоритеты. Времени на словесные игры у Вас нет. А где мне найти время на поиски Тайной комнаты и первокурсницы Макгонагалл Вас почему-то не волновало. Как и способ, каким я должен был найти и проникнуть в эту самую комнату, что никому не удавалось десятки лет, между прочим. - Северус! - Комната находится там же, где и была. Могу принести клятву в том, что показать кому-либо ее расположение я не смогу. Считайте это разовым событием. Локонс мне понадобился как раз в качестве ключа к Тайной комнате. Василиска никто из нас в глаза не видел, но, по слухам, он не появится, если его не позвать. Учитывая, что сделать это больше некому, думаю, он благополучно останется там же, где провел последнее тысячелетие, еще не одну сотню лет. Кроме Джинни в подземелье имелся почти материализовавшийся призрак Темного Лорда, использовавший жизненную силу девчонки. Как я понял, призрак Лорда был заключен в дневнике, которым Уизли пользовалась с начала учебного года. Благодаря этому общению Лорд смог влиять на девочку. Надписи, убийство петухов и натравливание василиска - результаты действий Джинни под его контролем. Адский огонь уничтожил дневник, призрак исчез вместе с ним. Вот и вся история. Не понимаю, Альбус, на что Вы жалуетесь? В версии Локонса нет ни давно почившего Лорда, ни роли мисс Уизли в событиях, имевших место в школе. По-моему, все идеально. - Ты уверен, что это был именно призрак Волдеморта? - Метка. - Понятно... А кто именно уничтожил дневник? - Чем Вас не устраивает кандидатура профессора ЗОТИ? Это как раз его профиль, не находите? Наглец. Хотя талантливый, даже очень талантливый маг. И не только как зельевар. За несколько часов сделать невыполнимое: найти Тайную комнату Слизерина и победить Темного Лорда, пусть даже и не совсем полноценного, но все же. Так что, его выходку с Локонсом можно считать результатом стресса и попыткой сохранить гордость. Не любил Снейп действовать согласно чужим указаниям, а приходилось. А тут еще и Поттер, для которого Северус уже больше недели сутками готовит зелья, находясь в тесном сотрудничестве с колдомедиками, - все же в их распоряжении оказался один из лучших зельеваров, если не лучший, в Британии. Дамблдор всегда жалел, что жизнь такого способного мага складывалась так трагически. Тот явно не реализовывал свой потенциал здесь, в школе. Да и уже давно не стремился добиться чего-то, поставив на себе крест после драматической смерти Поттеров. Сам директор понял, что Снейп, Эванс и Поттер станут участниками несчастных фатальных событий, как только увидел детей на распределении. За свою долгую жизнь он научился определять людей, которым предстояло сыграть знаковые роли в истории магического мира. Как правило ничем хорошим для самих игроков их предназначение не заканчивалось. Старому волшебнику только и оставалось, что ждать развязки этой истории, с грустью ожидая событий и надеясь, что в этот раз все сможет закончиться счастливо. Конечно же, все трое стали центром конфликта с первых дней учебы. Такая талантливая, светлая девочка, одна из сильнейших волшебниц своего поколения, несмотря на происхождение. И два таких разных мальчика, полные противоположности во всем: факультеты, происхождение, обеспеченность, характеры, идеалы, даже магические таланты абсолютно противоположные. Их соперничество казалось Дамблдору отражением существующего конфликта в обществе, тем интереснее было наблюдать за его развитием. Тогда, в трактире, когда Снейпу удалось услышать часть пророчества, Альбус сразу понял, что это ключевой момент в игре судьбы - недаром столько случайностей привели в эту точку столько разных людей, которых там быть не должно, и произошло то, что просто не могло произойти: он решил проведать брата и провести формальную встречу с претенденткой на должность преподавателя, бесталанной шарлатанкой, которой планировал отказать спустя минуту разговора, Северусу нечего было делать ни в трактире, ни на втором его этаже, но он все же там оказался, а Сибилла, бездарность из бездарностей, произнесла свое первое и единственное пророчество. Нет, это явно был знак и Дамблдор обязан был его увидеть и позволить запустить механизм пророчества. Все, что должно случиться, случится. Волдеморт должен быть обезврежен. Что бы для этого ни потребовалось. Дамблдор часто вспоминал еще одного ребенка, которому суждено было стать в итоге печально известным Лордом Судеб. Он навсегда запомнил взгляд маленького мальчика, которому тогда еще просто преподаватель трансфигурации Альбус Дамблдор принес приглашение в школу. В процессе разговора, он тогда как раз пытался донести до маленького воришки недопустимость его отношения к чужой собственности и объяснить важность соблюдения определенных правил в обществе, где на любую силу найдется другая сила, ребенок внезапно поднял на него взгляд, от которого будущий директор на миг замер - ему показалось, что на него посмотрела сама тьма. Взрослому волшебнику не удалось скрыть свое отношение и он был уверен, что ребенок понял и его неприязнь, и его страх. Дамблдор все эти годы пытался понять, что в этом воспоминании было правдой, а что игрой воображения. Омут памяти ничуть не помогал - собственное воспоминание каждый раз как будто скрывало от него однозначные ответы. И директору оставалось гадать, не ошибся ли он в своих подозрениях. И если нет, то что сделало ребенка таким: наследственность, условия рождения или воспитание в том ужасном месте. А тогда... тогда начинающий учитель испугался. Настолько, что предупредил директора Диппета быть осторожным с первокурсником. Что просил коллег не потакать самолюбию мальчика. Что сам стал избегать лишнего общения с ним. Что тайком продолжал следить за действиями Тома. А когда тот выяснил, что является потомком Слизерина, и за ним потянулись другие радикально настроенные студенты, он понял, что судьба ведет этого мальчика. Именно его она выбрала, чтобы выявить проблемы и разногласия, существующие в магическом мире. И Дамблдор стал ждать. Ждать развития и других знаков судьбы. Он вообще редко пытался напрямую вмешиваться в события. Альбус всегда знал, что ему отведена особая роль - наблюдать за изменением магического мира. Он давно ощущал себя «над событиями», поэтому так и не смог выстроить ни с кем более близких отношений, чем покровительственно-доброжелательная дружба. Единственным исключением стал, пожалуй, Гриндевальд, - дружба с ним была с позиции равных. Их взгляды и позиционирование себя в мире были схожими. Но выбранные методы оказались в корне различны. Дамблдор считал, что нельзя напрямую вмешиваться в порядок мироустройства - это вызовет лишь сопротивление в ответ, волна которого сведет на нет все усилия. Что и подтвердила кровопролитная война, развязанная его бывшим другом. Сам же великий волшебник полагал, что если судьбе было угодно привести его к осознанию необходимости перемен, то она же предоставит и средства для их воплощения. Главное - вовремя распознать их и проконтролировать благоприятное развитие ситуации, наблюдая за складывающейся мозаикой и поражениями врагов. По мнению директора проблемы магического мира заключались в его замкнутости и кастовости. И речь не только о представителях пресловутой аристократии, оказывающей влияние на политику посредством решений Совета Лордов. Действительно важные знания, необходимые для развития магических дисциплин, являются собственностью отдельных родов, тщательно следивших за сохранением своих тайн. Фермеры под пыткой не сознаются в применяемых ими способах повышения урожайности, зельевары отдают в открытый доступ в лучшем случае процентов пять своих рецептов, погодники вообще молчат как рыбы, те же портные даже не признаются, что владеют секретом постоянной трансфигурации. Но ведь все пользуются уже существующими методами. Если и появится что-то новое, то будет тут же признано собственностью очередного рода. А как же прогресс? Развитие? Что делать магглорожденным, если действительно важные знания для них не доступны? И все это на фоне стремительно меняющегося маггловского мира. Настало время для равенства возможностей для всех магов. Только способности и трудолюбие должны определять место мага в их мире, а не доступ к информации. Общество равных возможностей - так звучала для директора конечная цель изменений магического мира. Ему часто приходилось делать выбор между плохим и ужасным. И будет ложью утверждать, что он всегда чувствовал себя правым и не корил себя за совершенный выбор. Но директор всегда был искренен. Какой смысл врать себе? Искренен в том, что руководствовался интересами большинства. Что значит жизнь одного против тысяч? Что значит путь по сравнению с конечной целью? Директор, услышав впервые пророчество, понял, что оно связало вместе судьбы ключевых фигур. И, к его сожалению, случившееся в Годриковой Лощине не поставило точку в этой трагедии. Маленький мальчик Гарри Поттер оказался в ее центре. Директор проверил ребенка на последствия проклятий, когда Хагрид принес того в Хогвардс из разрушенного дома. Дамблдор был в ужасе, опознав на нем магию Тома. Он не мог быть уверен, но все говорило за то, что ребенок является крестражем Волдеморта. О наличии крестражей Дамблдор подозревал уже много лет, пытаясь разобраться в изменениях личности Тома, особенно после того, как обнаружил в запретной секции неуместные для школы книги. И директор решил сделать то, что казалось ему тогда правильным, - держаться от ребенка подальше, изолировать его от внимания магического мира и посмотреть, какая сущность победит в его теле - Гарри или Том. Дамблдор много лет знал Поттеров и Блэка, чтобы на самом деле поверить в его предательство. Но заключение в Азкабан Сириуса в результате стечения обстоятельств и его невнятного признания показалось опять же знаком судьбы - юный Блэк должен быть отстранен от возможности влияния на Гарри. Директору опять предстоял сложный выбор. Что же, слабых духом жизнь не подвергает испытаниям. Дамблдор ждал и боялся момента поступления Гарри в школу. Но опасения оказались напрасны, что лишний раз демонстрировало отличие мальчика Поттеров от Тома - там, где будущий Темный Лорд ожесточился бы, Гарри безропотно терпел. Директору даже не приходилось сильно вмешиваться - мальчик каждым своим шагом, каждым своим выбором подтверждал, что именно ему предстоит пройти дорогой пророчества и стать знаменем изменений устоев магического общества, на что так надеялся Альбус. Юный Поттер по его замыслу противопоставлялся не просто волшебнику Волдеморту, а олицетворял ошибочность идей всего его Ордена, собравшего ярых приверженцев традиционных порядков. *** Дамблдор пару раз появлялся в Больничном крыле в первую неделю после случившегося с Гарри. Но мадам Помфри превратила свой лазарет в неприступную крепость, отказавшись делать исключения даже ради директора. - Мальчик в критическом состоянии. Операция продолжается, - медиковедьма была настроена воинственно и далеко не дружелюбно. - Поппи, девочка моя, возможно, я могу оказать помощь... - Помощь мистеру Поттеру оказывают квалифицированные колдомедики из больницы Святого Мунго. При всем уважении, господин директор, Вы можете пойти и выполнить свои профессиональные обязанности - обеспечить безопасность детей и, наконец, разобраться с этими мордредовыми лестницами. - Но, Поппи, вспомни, раньше... - Альбус, раньше дети не оказывались из-за них на грани жизни и смерти. Зато ломали себе руки и ноги не раз по вине этой волшебной достопримечательности. И после каждого, вспомните, каждого такого происшествия я предупреждала Вас, что добром это не кончится. Как и путешествие первокурсников на лодках в темноте по Черному озеру под присмотром одного Хагрида! Они же для него как котята - одним меньше, одним больше, он и не заметит. - Поппи! Дай тебе волю, ты и квиддич запретишь! Хотя на ЗОТИ и зельях несчастные случаи случаются чаще, чем на поле. А уж на озере все под контролем. Ты зря не доверяешь Хагриду, он очень ответственно относится к своей задаче. Из-за глупых необоснованных страхов ты хочешь лишить ребят первой волшебной встречи с Хогвартсом. - Это до первого случая, когда «впечатленный» открывшимися красотами ребенок свалится за борт и заработает заикание от последующей встречи с кальмаром, - злобно прошипела медиковедьма, - или сметет стихийным выбросом все с поверхности озера. - Ну, ну, Поппи, успокойся. Я все понимаю, беспокоиться - твоя работа. Насчет мальчика... - Нет. - А... - Категорически нет. Только после разрешения целителя Сметвика. С целителем у Дамблдора были не самые теплые отношения - их конфликт длился не первое десятилетие, слишком разными оказались их взгляды на грань между заботой о здоровье и сохранением конфиденциальности и свободой выбора. Впрочем, Гарри все еще оставался без сознания, так что встреча подождет. Через несколько дней Поппи все так же стояла на страже своих владений. Удивительно, но замок очень лояльно относился к хозяйке больничного крыла, ограничивая на его территории власть самого директора. Так что, Дамблдору пришлось снова просить у мадам Помфри разрешения навестить мальчика. - Поппи, я не понимаю, почему ты сердишься именно на меня. Поведение лестниц - наследие самих основателей и... - Альбус, дело даже не в том, что что-то произошло. Согласись, если бы что-то подобное случилось с любым слизеринцем, ты бы уже давно договаривался с замком, а Попечительский совет не просто прогуливался по Хогвартсу, а вытирал о тебя ноги. Меня возмущает, что, если бы не пресса, ты бы просто постарался замять эту историю, как и все несчастные случаи с магглорожденными, что произошли раньше. У потомственных волшебников есть поддержка родственников. Магглы же практически бесправны. Ты же всегда ратовал за равноправие. Как же ты можешь сам способствовать дискриминации магглорожденных школьников? Или твое равноправие предполагает лишение наравне с магглами прав и волшебников тоже? - Поппи, остановись, ты забываешься. - Я возмущаюсь! И к Гарри не пущу. Помфри выглядела уставшей и издергавшейся. Директор решил списать подобную несдержанность обычно немногословной женщины на стресс и оставить на время свои попытки встретиться с юным Поттером. Все равно тот пока был в коме. Когда мальчик пришел в себя, оказалось, что он потерял память. Это все запутывало. У директора была куча дел. Поэтому решение, что делать с Гарри, он решил немного отложить. Оставался шанс, что память вернется. Если нет, то все будет сложнее, но решаемо. Поппи Помфри регулярно сообщала о самочувствии своего главного больного, но из газет Дамблдор порой узнавал больше подробностей, чем из ее формальных докладов. Прошло уже больше месяца после несчастного случая, когда Сметвик дал, наконец, разрешение на посещение мальчика. Директор не знал, что он ожидал увидеть в знаменитой в последнее время палате, но явно оказался не готов к открывшейся ему картине. В широкой постели, откинувшись на подушки, уютно устроился ребенок, отдаленно напоминающий Гарри Поттера. Мальчик оживленно о чем-то беседовал с устроившимся возле него на стуле молодым колдомедиком. Ребенок совсем не выглядел больным, наоборот, его щеки украшал здоровый румянец. Гарри был одет в синюю пижаму, украшенную фигурками единорогов и пегасов, которая вроде не скрывала какие-либо повязки. Да и двигался мальчик свободно, активно жестикулируя во время разговора. Дамблдор обратил внимание на широкий медицинский браслет, охватывающий левое запястье. Других кроватей в палате не наблюдалось. Для посетителей были предусмотрены несколько стульев. Зато по всей комнате - на столиках, на кровати Гарри, даже на подоконнике - были разложены игрушки и книги. Много игрушек и книг. - Хм... Добрый день, - рискнул привлечь к себе внимание директор. - Здравствуйте, мистер Дамблдор. Разрешите представиться, колдомедик Хау, Рэндольф Хау. Я отвечаю за реабилитацию мистера Поттера. - Рад знакомству. Здравствуй, Гарри. Ты, наверное, меня не помнишь, я - директор твоей школы, Альбус Дамблдор. Как дела у нашего пациента? - Неплохо, - ответил колдомедик, Гарри продолжал молча разглядывать забавного старого мага. - Мистер Хау, возможно, Вы захотите сделать небольшой перерыв, пока мы пообщаемся с Гарри? - Спасибо за предложение, мистер Дамблдор. Могу освободить Вам свой стул, но все же останусь здесь. Это моя работа, - он обогнул кровать и, трансфигурировав один из стульев в кресло, расположился в нем, приготовившись полистать захваченную им по пути книгу. Недовольно посмотревший ему вслед директор, занял бывшее место колдомедика. - Как ты себя чувствуешь, Гарри? - Хорошо, спасибо. - А откуда у тебя столько игрушек и книг? - Это подарки. Мне их присылают с пожеланиями поправиться. - Что-то я не помню такого количества сов, прилетевших в Хогвартс. И это может быть опасно... - Они приходят на адрес Мунго - акция Ежедневного Пророка. Мы передаем их Гарри только после проверки нашей службой безопасности, - вставил свое слово мистер Хау. - Хм... Ты что-нибудь помнишь, мой мальчик? - Мне сказали, что у меня дис-со-ци-ированная амнезия, поэтому я многое помню - например, как читать или писать, о существовании магии, вкус тыквенного сока или чая. Но я ничего не помню о себе или о ком-то, с кем мог бы быть знаком. - А о несчастном случае? - Я помню только, что я где-то лежал и не мог пошевелиться, было очень-очень больно. А потом меня усыпили, наверное. Только я думаю, что это даже хорошо. Мне даже зубы и волосы выращивали новые, представляете? Зубы я выбил при падении, а волосы сбрили перед операцией. Я совсем не хочу это вспоминать. А что-то другое - просто не могу. Простите. - Тебе не за что извиняться. Ты обязательно все вспомнишь. Или твои друзья помогут тебе получить новые впечатления. Ты их уже видел? - Ко мне пока никого не пускают. Но мадам Помфри рассказывала, что я дружил с Роном и Гермионой. - У тебя чудесные друзья. Я попрошу, чтобы их пропустили. Или чтобы они тебе написали письма. Согласен? - Да, спасибо. Директор быстро закончил беседу с ребенком, ему нужно было остаться в одиночестве и подумать над увиденным. Проблема заключалась в том, что он совершенно, абсолютно не ощущал в ребенке магии Волдеморта. И ведь не узнаешь ни у кого! Не мог же он спросить Сметвика или того же Хау: «Куда крестраж дели, негодяи?». У ситуации могли быть десятки объяснений: помощь медиков, устранивших просто последствия применения темной магии, или они могли разобраться в наличии крестража и пригласить специалистов, или же несчастье с ребенком нарушило связь с Томом, или что-то произошло с крестражем, а уже это спровоцировало падение мальчика. И большинство из этих объяснений предполагало дополнительные проблемы. В любом случае планы придется менять - Гарри Поттер больше не был крестражем Лорда. Тем же вечером мадам Помфри передала Гарри письма от его друзей. Он страшно волновался, открывая их - пока что он знал лишь имена тех, с кем дружил в прошлой жизни. Но ведь он ее не помнит, эту жизнь, вдруг он так сильно изменился, что они больше не смогут дружить с ним?