Глава 10
8 июля 2023 г. в 07:43
Когда все успокоились, начали читать Десятую главу.
Глава 10
В пятницу было пасмурно, моросил дождь, и купалась всего одна
молодая пара. Они быстро окунулись рано утром — как раз в то время, когда на пляже появился один из полицейских Броди. Хупер шесть часов провел на воде и ничего на обнаружил. В пятницу вечером Броди позвонил в береговую охрану, чтобы справиться о прогнозе погоды. Броди сам толком не знал, чего хочет. Он понимал, что в три праздничных дня ему следовало бы желать яркого солнца и ясного неба. Но в глубине души он мечтал о шторме и пустующих пляжах. Как бы то ни было, Он умолял всех святых не допустить беды.
Броди мечтал, чтобы Хупер вернулся в Вудс-Ход. Не только потому, что тот незримо присутствовал всюду и как специалист-ихтиолог отвергал опасения шефа полиции. Броди догадывался, что Хупер каким-то образом нарушил покой его семьи. Броди было известно, что Эл-лен разговаривала с молодым человеком после той вечеринки: Мартин-младший упомянул как-то, что Хупер обещал устроить пикник на берегу океана и поискать с детьми раковины. Затем это недомогание в среду. Эллен сказала, что ей было плохо, и действительно выглядела измученной, когда Броди приехал домой. Но где был Хупер в среду? Почему мялся, когда Броди спросил его об этом? Впервые за много лет супружеской жизни у Броди появились сомнения, и они оставляли неприятное двойственное чувство — угрызения совести за допрос, учиненный Эллен, и боязнь, что его подозрения оправданны.
Это чистейшая правда-сказал Немо.
По прогнозу погоды ожидался ясный, солнечный день, ветер юго-западный со скоростью пять-десять узлов. Что ж, подумал Броди, может, это и к лучшему. Если праздники пройдут хорошо и никто не пострадает, то я, пожалуй, поверю, что акула ушла. И Хупер наверняка уедет.
Мы все хотим что он уехал-сказала Дори.
Броди обещал, что позвонит Хуперу сразу после разговора с береговой охраной. Он стоял у телефона на кухне. Эллен мыла посуду после ужина. Броди знал, что Хупер остановился в гостинице «Герб Абеляра». Он увидел телефонную книгу на кухонной полке под грудой счетов и комиксов. Хотел было вытащить ее, но передумал.
— Мне надо позвонить Хуперу, — сказал он Эллен. — Ты не помнишь, где телефонная книга?
— Шесть-пять-четыре-три, — сказала Эллен.
— Что это?
— «Герб Абеляра». Номер телефона: шесть-пять-четыре-три.
— Откуда ты знаешь?
— У меня хорошая память на телефоны. Ты же знаешь.
Он действительно знал и выругал себя за глупую уловку. Броди набрал номер.
— «Герб Абеляра». — В трубке раздался молодой мужской голос. Отвечал ночной портье.
— Комнату Мэта Хупера, пожалуйста.
— Простите, вы не знаете, какой у него номер комнаты, сэр?
— Нет. — Броди прикрыл трубку ладонью и спросил Эллен: — Ты случайно не знаешь номер его комнаты, а?
Она только взглянула на мужа и отрицательно покачала головой.
— Нашел, — сказал портье. — Четыре-ноль-пять.
Телефон прозвонил дважды, прежде чем Хупер снял трубку.
— Это Броди.
— Да. Добрый вечер.
Броди смотрел на стену — пытался вообразить, как выглядит номер Хупера. Он увидел маленькую темную мансарду, смятую постель и сбитые простыни. Вдруг Броди показалось, что он сходит с ума.
— Я думаю, нам завтра придется поработать, — сказал он. — Прогноз хороший.
— Да, знаю.
— Что ж, встретимся в порту.
— Во сколько? — Я полагаю, в полдесятого. Вряд ли кто-нибудь залезет в воду раньше.
— Хорошо. В полдесятого.
— Прекрасно. Да, кстати, — сказал Броди, — как у вас дела с Дейзи Уикер?
— Что?
Броди пожалел, что задал этот вопрос.
— Ничего. Просто мне любопытно. Я о том, вы с ней поладили или нет?
— Гм… Почему это вас интересует? Разве вы обязаны следить за интимной жизнью своих знакомых?
— Извините. Забудьте о моей невольной бестактности. — Броди повесил трубку. Обманщик, подумал он. Что, черт возьми, происходит? Он повернулся к Эллен. — Я хотел спросить тебя. Мартин что-то говорил о пикнике на берегу. Когда это будет?
— Мы еще не решили, — ответила она. — Просто мечтали немного.
— Вот как? — Он посмотрел на нее, но она отвела взгляд в сторону. — Тебе пора спать.
— Почему?
— Ты плохо себя чувствовала. И вот уже второй раз моешь один и тот же стакан. — Он достал банку пива из холодильника. С силой дернул за металлическое ушко, и оно сломалось. — Что за черт! — выругался Броди; он швырнул банку в мусорный бачок и быстро вышел из кухни.
Зато меньше пить будешь-сказал Бейли.
В субботу в полдень Броди стоял на гребне дюны, наблюдая за пляжем, протянувшимся вдоль Скотч-роуд; он чувствовал себя наполовину тайным агентом, наполовину идиотом. На нем была рубашка с короткими рукавами и плавки — он их купил специально для дежурства на берегу. Броди раздражал вид собственных ног — бледных, почти без волос. Ему хотелось прийти на пляж вместе с Эллен, тогда он не казался бы себе белой вороной, но жена не захотела, заявив, что раз уж его в выходные не будет дома, она лучше займется домашними делами. В пляжной сумке, лежавшей на песке рядом с Броди, находился бинокль, портативная рация, две банки пива и бутерброды в целлофановой обертке. «Флика» медленно двигалась в восточном направлении приблизительно в четверти мили или в полумиле от берега. Броди наблюдал за катером и думал: «По крайней мере я знаю, где сегодня Хупер».
Береговая охрана оказалась права: день выдался отличный — безоблачный, теплый, с моря дул легкий ветерок. На пляже было пустынно. Около дюжины ребят расположились, как обычно, отдельными группками. Несколько пар дремали: они лежали неподвижно, словно мертвые; казалось, малейшее движение могло помешать загару. Одна семья устроилась возле жаровни с древесным углем, установленной прямо на песке, до Броди доносился аромат жарившихся на решетке рубленых бифштексов.
Никто еще не купался. Две матери вместе с отцами подводили детей к воде, разрешая побарахтаться у берега, но спустя несколько минут — то ли устав ждать, то ли опасаясь акулы — приказывали малышам выйти на берег.
Материнские инстинкты-пояснила Дженни.
Броди услышал позади шелест травы и обернулся. Тучные мужчина и женщина, которым с виду перевалило за сорок, с трудом карабкались на дюну, они тащили за собой двух хныкающих мальчишек. На мужчине были брюки защитного цвета, легкая белая рубашка и кеды. На женщине — короткое платье из набивного ситца, открывавшее дряблые ляжки. В руках она держала пару сандалий. За ними виднелся автофургон, стоявший на Скотч-роуд.
— Чем могу быть полезен? — спросил Броди, когда пара взобралась на вершину дюны.
— Это тот самый пляж? — поинтересовалась женщина.
— Какой пляж вам нужен? Городской пляж находится…
— Тот самый, — сказал мужчина, вытаскивая карту из кармана. Он говорил с акцентом, выдававшим в нем жителя Куинса. — Мы повернули с автострады двадцать семь и ехали прямо по дороге. Это тот самый пляж.
— Тогда где же акула? — спросил один из сыновей, толстый мальчишка лет тринадцати. — Ты говорил, мы поедем смотреть акулу.
— Помолчи, — одернул его отец. Он обратился к Броди: — А где же знаменитая акула?
— Какая акула?
— Та, которая сожрала трех человек. Я видел ее по телеку — по трем разным каналам. Есть акула, которая убивает людей. Именно здесь.
— Тут была акула, — ответил Броди. — Но ее больше нет. И если нам повезет, она сюда не вернется.
Мужчина с минуту в упор смотрел на Броди, а затем прорычал:
Он что и в правду хочет увидеть этого убийцу-прошипел Бугор.
— Мы проделали весь этот путь лишь для того, чтобы увидеть акулу, а вы хотите сказать, что она ушла? По телеку говорили совсем другое.
— Ничем не могу помочь, — ответил Броди. — Не знаю, кто вас уверил, что вы увидите эту тварь. Акулы не выходят на берег просто так, чтобы пожать вам руку, понимаете?
— Хватит дурачить меня, приятель.
Броди выпрямился.
— Послушайте, мистер, — сказал он и вытащил бумажник, засунутый за пояс плавок: он раскрыл его так, чтобы мужчина мог видеть полицейскую бляху. — Я шеф полиции города. Не знаю, кто вы или кем себя считаете, но вы не имеете права приходить на частный пляж Эмити и хулиганить. Теперь говорите, что вам надо, или убирайтесь прочь.
Вот это по нашему-восхитился Марлин.
С мужчины сразу слетела спесь.
— Извините, — сказал он. — Это все из-за проклятых заторов на дороге и визга ребят над ухом. И думал, что нам хотя бы удастся взглянуть на акулу. Ради нее мы и притащились сюда.
— И вы ехали два с половиной часа, чтоб взглянуть на акулу? Для чего?
— Чем-то надо заняться. В прошлые выходные мы были в заповеднике «Джангл хабитат». А в эти хотели отправиться на побережье Джерси. Но потом услышали про акулу. Ребята ее никогда не видели.
— Ну, надеюсь, что сегодня они опять ее не увидят.
— Вот неудача-то, — сказал мужчина. — А ты говорил, мы увидим акулу, — захныкал один из мальчиков.
— Замолчи, Бенни! — Мужчина снова повернулся к Броди. — Можно, мы здесь перекусим?
Броди знал, что надо бы отослать их на городской пляж, но автостоянкой возле него разрешалось пользоваться только жителям Эмити. И этим туристам пришлось бы оставить свой фургон слишком далеко от берега. Поэтому Броди сказал:
— Пожалуй, можно. Если кто-нибудь будет возражать, вы сразу уедете, но, по-моему, сегодня к вам никто не привяжется. Перекусывайте себе. Только ничего не бросайте на берегу: ни оберток от жевательной резинки, ни обгорелых спичек, иначе я оштрафую вас.
— Хорошо, — согласился глава семейства. — Ты взяла термос? — обратился он к жене.
— Забыла в фургоне, — сказала она. — Не думала, что мы останемся здесь.
— Черт, знает что. — Мужчина устало поплелся вниз к дороге. Женщина и двое ребятишек отошли в сторону на двадцать — тридцать ярдов и сели на песок.
Да, это семейка на долго-усмехнулся Марлин.
Броди взглянул на часы: четверть первого. Он засунул руку в пляжную сумку и вынул портативную рацию. Потом нажал на кнопку и сказал:
— Ты слышишь, Леонард?
Затем отпустил кнопку.
Почти тут же послышался резкий, искаженный голос Хендрикса:
— Я слушаю, шеф. Прием.
Хендрикс добровольно согласятся торчать на городском пляже. («Ты скоро поселишься на берегу», — сказал Броди, когда Хендрикс напросился дежурить. Молодой полицейский рассмеялся в ответ: «Конечно, шеф. Если живешь в таком городе, как наш, просто грех не позаботиться о своем теле»).
— Что у тебя? — спросил Броди. — Все в порядке?
— Ничего особенного, вот только одно непонятно. Ко мне все время приходят люди и предъявляют билеты. Прием.
— Какие билеты?
— Входные, на пляж. Они говорят, что купили их в городе. Вы бы видели эти идиотские билеты. Один сейчас у меня в руках. На нем написано: «Акулий пляж. На одного человека. Два пятьдесят». Я думаю, что какой-то жулик зашибает неплохую деньгу, продавая простаках липовые билеты. Прием.
— Что они делают, когда ты возвращаешь билеты?
— Вначале приходят в бешенство, когда я сообщаю, что их надули и что вход на пляж бесплатный. Затем прямо-таки сатанеют, когда предупреждаю, что без специального разрешения нельзя пользоваться автостоянкой. Прием.
— Ты узнал, кто продает билеты?
— Мне сказали — какой-то тип. Он встречает приезжих на Мейн-стрит и говорит, что пройти на пляж можно только по билетам. Прием.
— Я хочу знать, кто, черт возьми, торгует билетами. Леонард, надо его забрать. Сбегай к телефонной будке на стоянке, позвони в участок и скажи любому из наших, что я приказываю пойти на Мейн-стрит и взять этого жулика.
Если он приезжий, пусть выкинут паршивца из города. Если живет здесь, пусть посадят.
— По обвинению в чем? Прием.
— Неважно. Придумайте что-нибудь. За мошенничество. Только уберите его с улицы.
— Будет сделано, шеф.
— Что-нибудь еще?
— Ничего. Приехали парни с телевидения, но они ничего не делают, только расспрашивают отдыхающих. Прием.
— О чем?
— Так, обычные вопросы. Например: вы не боитесь купаться? Что вы думаете об акуле? Всякая ерунда. Прием.
— Давно они приехали?
— Рано утром. Не знаю, сколько они здесь проторчат. Все равно никто не купается. Прием.
— Пусть торчат, лишь бы не пакостили.
— Конечно. Прием.
— Хорошо. Да, Леонард, тебе не обязательно каждый раз повторять «Прием». Я знаю, когда ты заканчиваешь разговор.
— Таков порядок, шеф. Нельзя без ясности. Прием — и конец.
Броди подождал с минуту, затем снова нажал на кнопку и сказал:
— Хупер, это Броди. Что там у вас? — Ответа не последовало. — Это Броди, Хупер. Вы меня слышите?
Он собрался вызвать ихтиолога в третий раз, но тут раздался голос Хупера:
— Извините, я был на корме. Мне показалось, я увидел что-то.
— Что вы увидели?
— Ничего. Уверен, там ничего не было. Просто обман зрения.
— Но что все-таки вам показалось?
— Откровенно говоря, трудно описать. Тень, наверное. И все. Солнечные блики могут сыграть такую шутку.
— Больше вы ничего не заметили?
— Ровным счетом ничего. За все утро.
— Будем действовать в том же духе. Я свяжусь с вами позже.
— Хорошо. Я подплыву к городскому пляжу через минуту — две.
Акуленок вернулся-подумали акулы.
Броди положил рацию обратно в сумку и вытащил бутерброд. Хлеб стал холодным и твердым — он лежал рядом с набитым льдом целлофановым пакетом, в который Броди засунул банку пива.
Все захихикали над тупизмом Мартина.
В половине третьего пляж опустел. Люди разошлись — кто поиграть в теннис, кто покататься на яхте, кто сделать прическу. Остались лишь человек шесть подростков да семья из Куинса.
У Броди появились солнечные ожоги — бледно-розовые пятна выступили на бедрах и на подъеме ступней, он прикрыл их полотенцем. Броди вынул рацию из сумки и вызвал Хендрикса.
— Как дела, Хендрикс?
— Все по-прежнему, шеф. Прием.
— Кто-нибудь купается?
— Нет. Окунутся и сразу назад. Прием.
— То же самое и здесь. Что слышно о продавце билетов?
— Ничего, но больше их никто не показывает. Думаю, что его спугнули. Прием.
— Ну, а ребята с телестудии?
— Они уехали. Несколько минут назад. Спрашивали, где вы. Прием.
— Что им надо?
— Понятия не имею. Прием.
— Ты сказал им?
— Разумеется. Почему бы и нет. Прием.
— Ладно. Я свяжусь с тобой позже.
Броди решил немного пройтись. Он ткнул пальцем в одно из розовых пятен на бедре. Оно тут же побелело, затем стало пунцовым, когда он отнял палец. Он встал, обернул полотенце вокруг талии, чтобы защитить бедра и ноги от солнца, и с рацией в руках зашагал к воде.
Он что даже не укрылся от солнца-шокировано произнесла Персик.
Услышав шум мотора, Броди повернул назад и опять стал взбираться на гребень дюны. У обочины затормозил белый фургон. На борту черными буквами было написано: «Радио — телевидение. Новости».
Дверца кабины со стороны водителя открылась, из нее вылез какой-то мужчина и с трудом принялся подниматься по песку к Броди.
Телевизионщик подошел ближе, и Броди подумал, что где-то видел этого молодого человека. У него были длинные вьющиеся волосы и вислые, похожие на руль велосипеда усы.
— Вы шеф полиции? — спросил он, подойдя к Броди.
— Совершенно верно.
— Мне сказали, что вы здесь. Я Боб Мидлтон из новостей, четвертый канал.
— Вы репортер?
— Да. Бригада в фургоне.
— Кажется, я вас уже где-то видел. Чем могу служить?
— Хотелось бы взять интервью.
— О чем?
— О всей этой истории с акулой. Узнать, почему вы решили открыть пляжи.
Броди подумал немного. «А, черт с ним, — пронеслось в голове. — Немного рекламы городу не повредит, особенно сейчас, когда вряд ли что-нибудь произойдет, во всяком случае сегодня».
Что то сомневаюсь-сказал Немо.
— Ладно, — сказал Броди. — Где будем беседовать?
— На пляже. Я позову бригаду. Через несколько минут мы установим аппаратуру, а пока займитесь своими делами. Я крикну, когда мы будем готовы. — Мидлтон трусцой пустился к фургону.
У Броди не было особых дел. Ему захотелось размяться, и он направился к воде.
Проходя мимо группы подростков, он услышал, как один паренек спросил:
— Ну что? У кого хватит смелости? Десять долларов, как-никак десять долларов.
— Хватит, Лимбо, перестань, — сказала девушка из той же компании.
Броди остановился шагах в пятнадцати от них, делая вид, будто рассматривает морское дно.
— Почему? — не унимался парень. — Стоящее пари. Ну, у кого хватит смелости? Пять минут назад вы все уверяли меня, что акулы здесь нет.
— Если ты такой храбрый, почему не идешь сам? — заметил другой парень.
— Я предложил первый, — ответил тот, кого звали Лимбо. — Вы же не рискнете десятью долларами, если пойду я. Ну, так как же?
С минуту все помолчали, затем один из подростков переспросил:
— Десять долларов? Наличными?
— Вот они, — Лимбо помахал десятидолларовой бумажкой.
— Далеко я должен заплыть?
— Дай подумать. На сотню ярдов. Довольно приличное расстояние. Идет?
— А как я узнаю, что проплыл сто ярдов?
— На глазок. Просто плыви и плыви, а затем остановись, я махну рукой, и ты повернешь обратно.
— Договорились. — Парень встал.
— Ты, Джимми, с ума сошел, — сказала девушка. — Зачем ты хочешь идти в воду? Тебе не нужны десять долларов.
— Ты думаешь, я боюсь?
— Никто не говорит, что боишься, — ответила девушка. — Это глупая затея ни к чему, только и всего.
— Десять долларов мне не помешают, — заметил парень, — особенно теперь, когда старик перестал давать деньги на карманные расходы за то, что я курил марихуану на свадьбе тетки.
У меня плохое предчувствие-сказала нервно Дженни.
Парнишка повернулся и побежал к воде.
Броди окликнул его.
— Эй! — И парень остановился.
— Да?
Броди подошел к нему.
— Что ты собираешься делать?
— Иду купаться. А вам-то что?
Отличный тон-подумали все.
Броди достал бумажник и доказал юноше свою полицейскую бляху.
— Ты решил искупаться? — Он увидел, как парень посмотрел мимо него на своих друзей.
— Конечно. А почему бы и нет? Это ведь не запрещено, правда?
Броди кивнул. Он не желал, чтобы их слышали другие ребята, и поэтому понизил голос:
— Хочешь, я запрещу тебе идти в воду?
Парень посмотрел на него, поколебался, затем покачал головой.
— Нет, не надо. Мне пригодятся десять долларов.
— Не заплывай далеко, — посоветовал Броди.
— Ладно.
Парень побежал к воде. Бросился в набежавшую волну и поплыл.
Броди услышал за собой торопливые шаги. Мимо него промчался Боб Мидлтон.
— Эй! Вернись! — крикнул он парню. Потом замахал руками и снова позвал.
Парень перестал плыть и встал на дно.
— Что вам нужно?
— Я хочу сделать несколько снимков, когда ты входишь в воду. Не возражаешь?
— Пожалуйста, — ответил парень. И побрел к берегу. Мидлтон повернулся к Броди.
— Я рад, что поймал его, прежде чем он успел отплыть слишком далеко, — заметил репортер. — По крайней мере, мы заснимем сегодня хоть одного купающегося.
И это так настолько важно?-недовольно сказал Марлин.
— Ничего, — сказал Броди. — Я просто решил, что ему лучше вернуться на берег.
— А кто вы такой?
Мидлтон стоял между Броди и парнишкой, попеременно поднося микрофон к каждому из них.
— Я начальник полиции, — ответил Броди. — А теперь чеши отсюда! — Он повернулся к Мидлтону: — Не суйте мне под нос этот чертов микрофон, понятно?
— Не беспокойся, Ирв, — крикнул Мидлтон. — Мы это вырежем при монтаже.
— Хупер, мальчишка меня не слышит, — сказал Броди в микрофон. — Передайте ему, чтобы он плыл к берегу.
— Конечно, — сказал Хупер. — Я буду там через минуту.
Акула теперь опустилась глубже и бесцельно двигалась над песчаным дном в восьмидесяти футах под «Фликой». Несколько часов подряд она улавливала странный звук, доносившийся сверху. Дважды акула поднималась вверх, оставаясь в одном-двух ярдах от поверхности, — она пыталась определить, что за существо с шумом движется над головой. Дважды акула снова опускалась на дно, не решаясь ни напасть, ни уплыть в сторону.
О боже-все застыли.
Броди видел, как катер, до сих пор двигавшийся на запад, резко повернул к берегу, поднимая фонтаны брызг.
— Снимай катер, Уолтер, — приказал Мидлтон.
Акула на глубине почувствовала, что шум изменился. Вначале стал громче, а потом все слабел и слабел по мере удаления катера. Акула накренилась, как самолет, плавно развернулась и последовала за уходящим звуком.
Юноша остановился, повернул голову над водой и посмотрел на берег. Броди замахал руками и крикнул:
— Вылезай!
Юноша помахал ему в ответ и поплыл обратно. Он плыл свободно, при входе поворачивая голову влево, синхронно работая ногами и руками. По расчетам Броди, паренек находился в шестидесяти ярдах от берега, через минуту или чуть позже он достигнет цели.
— Что происходит? — раздался мужской голос рядом с Броди. Это был турист из Куинса. Оба его сына стояли позади, они были возбуждены и улыбались.
— Ничего, — ответил Броди. — Я просто хочу, чтобы парень не уплывал слишком далеко.
— Акула? — спросил отец мальчиков. — Ясное дело, — согласился один из сыновей.
— Неважно, — ответил Броди. — А ну, уходите отсюда.
— Ладно вам, шеф, — сказал мужчина. — Мы проделали такой путь.
— Убирайтесь! — прорычал Броди.
Катер Хупера шел со скоростью пятнадцать узлов, через тридцать секунд он промчался две сотни ярдов и приблизился к юноше. Хупер затормозил около пловца, двигатель продолжал работать на холостом ходу. Катер замер за линией прибоя. Хупер не рискнул подойти ближе к берегу.
Юноша услышал шум мотора и поднял голову.
— В чем дело? — спросил он.
— Ничего, — сказал Хупер. — Плыви-плыви.
Юноша опустил голову и поплыл. Волна подхватила его и подтолкнула вперед. Сделав еще два-три сильных гребка, он коснулся дна. Вода доходила ему до плеч, ион с трудом побрел к берегу.
— Выходи! — крикнул Броди.
— Выхожу, — ответил юноша. — Чего вам надо?
В нескольких ярдах позади Броди стоял Мидлтон с микрофоном.
— На чем ты остановился, Уолтер? — спросил он.
— Тот парнишка, — сказал оператор, — и полицейский. Оба. Средним планом.
— Хорошо. Ты готов, Ирв?
Звукооператор кивнул.
Мидлтон заговорил в микрофон:
— Дамы и господа, на пляже что-то происходит, но мы не знаем, что именно. Нам известно наверняка лишь одно: Джим Прескотт поплыл, а затем какой-то человек на катере вдруг заметил что-то в воде. Сейчас шеф полиции Броди поскорее выгоняет Джима на берег. Не исключено, что появилась акула, но мы толком не знаем.
Хупер дал задний ход, чтобы уйти от прибоя. Он взглянул за корму и увидел серебристую полосу, скользившую в серо-голубой воде. Она сливалась с волной, но двигалась сама по себе. Секунду Хупер не мог понять, что это такое. Потом догадался, хотя отчетливо не видел акулу.
Наступила тишина ожиданий.
Берегись! — закричал он.
— Что там? — тревожно воскликнул Броди.
— Акула! Тащите мальчишку! Скорее!
Парень услышал Хупера и попытался бежать. Но вода доходила ему до груди, и он двигался медленно, с большим трудом.
Волна ударила Паренька сбоку. Он пошатнулся, затем выпрямился и подался вперед.
Броди кинулся в воду и попробовал дотянуться до Джима, но волна ударила его по ногам и отбросила назад.
— Человек на катере прокричал сейчас что-то об акуле, — сказал Мидлтон в микрофон.
— Это акула? — спросил турист из Куинса, остановившись рядом с Мидлтоном. — Я не вижу ее.
— Кто вы? — спросил его Мидлтон.
— Лестер Крэслоу. Вы хотите взять у меня интервью?
— Мотайте отсюда.
Юноша двигался теперь быстрее, рассекая волны грудью, помогая себе руками. Он не видел, как позади него из воды показался плавник — коричневато-серая остроконечная лопасть.
Он сейчас его сожрет!-прокричал Немо и уткнулся отцу в плавник.
— Вот она! — крикнул Крэслоу. — Видите ее, Бенни? Дэви? Вон она, там!
— Я ничего не вижу, — захныкал один из мальчишек.
— Вот она, Уолтер! — сказал Мидлтон. — Видишь?
— Снимаю, — сказал оператор. — Есть. Готово.
— Скорее! — крикнул Броди. Он протянул парню руку.
Глаза юноши были широко открыты от ужаса. Ноздри раздувались, из них вытекала слизь и вода. Броди схватил парня за руки и потянул к себе. Полицейский обнял его за плечи, и они вместе, спотыкаясь, вышли на берег.
Плавник скрылся под водой, и, спускаясь по склону дна океана, рыба пошла на глубину.
Ха остался без обеда-с усмешкой произнес Якорь.
Броди стоял на песке, поддерживая юношу.
— Ну ты как, ничего? — спросил он.
— Хочу домой. — Джима била дрожь.
— Еще бы. — Броди повел парня к друзьям, но Мидлтон перехватил их.
— Можете вы повторить для меня? — спросил он.
— Повторить что?
— То, что вы сказали этому юноше. Можете повторить все сначала?
— Убирайтесь! — рявкнул Броди. Он подвел Джима к друзьям и обратился к тому парню, который предлагал деньги: — Отведи его домой. И отдай десять долларов. — Парень кивнул, бледный и перепуганный.
Броди увидел свою рацию, она плавала у берега в пене прибоя. Он вытащил ее, насухо вытер, нажал кнопку «Вызов» и сказал:
— Леонард, ты меня слышишь?
— Слышу, шеф. Прием.
— Здесь появилась акула. Всех гони немедленно из воды. А сам оставайся на посту, пока не придет замена. Никто не должен приближаться к кромке берега. Пляж официально закрыт.
— Хорошо, шеф. Кто-нибудь пострадал? Прием.
— Слава богу, нет. Но чуть не пострадал.
— Ладно, шеф. Прием и конец.
Когда Броди шел к месту, где оставил пляжную сумку, его окликнул Мидлтон:
— Послушайте, шеф, можно взять у вас интервью?
Броди остановился, испытывая сильное желание послать его к черту. Но вместо этого ответил:
— О чем вы хотите спросить? Вы все видели не хуже меня.
— Только пару вопросов.
Броди вздохнул и подошел к Мидлтону и его съемочной группе.
— Ладно, — сказал он. — Я готов.
— Сколько у тебя осталось пленки, Уолтер? — спросил Мидлтон.
— Около пятидесяти футов. Давайте короче.
— Хорошо. Валяй.
— Снимаю.
— Итак, шеф Броди, — сказал Мидлтон, — вам повезло, как вы думаете?
— Конечно, повезло. Парень мог погибнуть.
— Это та самая акула-убийца?
— Не знаю, — ответил Броди. — Думаю, та самая.
— Ну и что вы собираетесь теперь делать?
— Пляжи уже закрыты.
Больше пока ничего нельзя предпринять.
— По-видимому, вам придется объявить, что здесь купаться опасно.
— Да, совершенно верно.
— Что это значит для Эмити?
— Неприятности, мистер Мидлтон. Огромные неприятности.
— В свете последнего происшествия, шеф, как вы оцениваете свое решение открыть сегодня пляжи?
— Как я оцениваю? Что за идиотский вопрос? Я зол, расстроен, не знаю, куда глаза девать. Рад, что никто не пострадал. Этого Достаточно.
— Просто отлично, шеф, — улыбнулся Мидлтон. — Благодарю вас, шеф Броди. — Мидлтон помолчал, затем добавил: — Ладно, Уолтер, хватит. Едем домой и начнем монтировать репортаж.
— Что дадим под конец? — спросил оператор. — У меня осталось около двадцати пяти футов пленки.
— Хорошо, — сказал Мидлтон. — Подожди, я попытаюсь придумать что-нибудь глубокомысленное.
Только что мальчика чуть не убила акула, а им лишь бы придумать сенсацию-сказал злобно Чарли.
Броди подобрал полотенце, пляжную сумку и зашагал к машине. Он выбрался на шоссе и увидел туристов из Куинса, стоявших рядом с фургоном.
— Это та самая акула? — спросил глава семейства.
— Кто знает? — ответил Броди. — Какая разница?
— На мой взгляд, ничего особенного, один плавник. Мои мальчики даже разочарованы.
— Послушайте, вы, тупица. Парень чуть не погиб. Вы сожалеете, что не видели, как его сожрала акула?
— Нечего морочить мне голову, — огрызнулся мужчина. — Эта тварь к нему даже близко не подошла. Держу пари, все было подстроено для тех ребят с телевидения.
— А ну-ка, мистер, мотайте отсюда со своим выводком. Убирайтесь прочь. Немедленно!
Броди подождал, пока семья из Куинса не погрузилась в фургон. Отходя от машины, он слышал, как мистер Крэслоу сказал жене: «Так и думал, что все здесь — слюнтяи. И оказался прав. Даже полицейские».
Придурок-прошипела Дори.
В шесть часов вечера Броди сидел в рабочем кабинете с Хупером и Медоузом. Он уже поговорил по телефону с Ларри Вогэном — тот был пьян, в слезах и что-то бормотал о своей загубленной жизни. На столе у Броди зазвонил телефон, и он снял трубку.
— Какой-то малый назвался Биллом Уитменом, хочет вас видеть, шеф, — сказал Бикдби. — Говорит, что он из «Нью-Йорк таймс».
— О, ради… Ладно, черт с ним. Пропусти.
Дверь распахнулась, и Уитмен появился в дверях.
— Я не помешал? — спросил он.
— Ничуть, — ответил Броди. — Входите. Вы помните Гарри Медоуза?
А это — Мэт Хупер из Вудс-Хода.
— Гарри Медоуза? Еще бы не помнить, — сказал Уитмен. — Благодаря ему босс поедом ел меня всю дорогу с начала до конца Сорок третьей улицы.
— За что же? — поинтересовался Броди.
— Мистер Медоуз случайно забыл рассказать мне о гибели Кристины Уоткинс. Но не забыл сообщить об этом своим читателям.
— Просто вылетело из головы, — сказал Медоуз.
— Чем могу быть полезен? — спросил Бродя.
— Я хочу знать, — сказал Уитмен, — вы уверены, что все пострадали от одной и той же акулы?
Броди вопросительно посмотрел на Хупера.
— Трудно сказать, — ответил ихтиолог. — Я не видел акулу, убившую трех человек, и не разглядел как следует рыбину, которая всплыла сегодня. Я заметит только отблеск серебристо-серого цвета. Его ни с чем нельзя сравнить. Я лишь догадываюсь, что это была та самая акула. Как-то не верится, во всяком случае мне, будто у южных берегов Лонг-Айленда одновременно две акулы-убийцы.
— Что вы собираетесь делать, шеф? — спросил корреспонденту Броди. — Я говорю не о пляжах, которые, наверное, уже закрыты.
— Не знаю. А что мы можем предпринять? Господи, лучше уж ураган. Или даже землетрясение. По крайней мере, они быстро кончаются. Можно осмотреться, оценить ущерб, а там браться за дело. Здесь же ничего не поймешь. Словно какой-то маньяк на свободе и убивает людей, когда ему вздумается. Известно, что он есть, но его нельзя ни поймать, ни остановить. И что еще хуже — никто не ведает, кто будет новой жертвой.
— Вспомни Минни Элдридж, — заметил Медоуз.
— Да, — сказал Броди. — Я начинаю думать, что в ее словах есть доля правды.
— Кто это? — спросил Уитмен.
— Да так. Одна чокнутая.
С минуту длилось молчание. Мертвое, тягостное молчание, словно все, что можно было сказать, уже сказано.
— Итак? — начал снова Уитмен.
— Что итак? — спросил Броди.
— Надо найти выход. Можно же что-то сделать.
— Предлагайте, я буду рад. Но, по-моему, мы прилично влипли. Нам здорово повезет, если город не захиреет совсем после этого лета.
— А вы не сгущаете краски?
— Не думаю. Как по-твоему, Гарри?
— Пожалуй, нет, — сказал Медоуз. — Город существует за счет отдыхающих, мистер Уитмен. Можете назвать его паразитом, если хотите, но именно так оно и есть. Наши дойные коровки приезжают каждое лето, и Эмити живет за их счет, подбирая каждую каплю молока. Потом курортники уезжают после Дня труда. Уберите этих коровок, и мы окажемся на положении собачьих клещей, от которых сбежала собака. Мы умрем с голоду. При всех условиях грядущая зима станет самой тяжелой в истории Эмити. У нас будет так много безработных, что город превратится в подобие Гарлема. — Он усмехнулся. — Гарлем на берегу океана.
— Я бы много отдал, чтобы узнать, — сказал Броди, — почему это случилось именно снами? Почему Эмити? Почему не Истгемптон или Саутгемптон?
— Этого, — заметил Хупер, — мы никогда не узнаем.
— Почему? — спросил Уитмен.
— Мне не хочется, чтобы вы думали, будто я оправдываюсь, потому что не сумел точно предсказать, как поведет себя акула, — сказал Хупер. — Но грань между естественным и сверхъестественным очень зыбкая. Естественные явления, как правило, имеют логическое обоснование. Однако многое просто невозможно научно объяснить. Скажем, плывут друг за другом двое юношей, акула появляется сзади, минует отставшего и набрасывается на парня, который вырвался вперед. Почему? Может, они пахнут по-разному. Может, первый шумно бьет по воде руками. Предположим, второй парень, тот, на которого не напала акула, бросается на помощь товарищу. Рыба может не тронуть его, даже отплыть в сторону, не переставая при этом терзать жертву. Считается, что белые акулы предпочитают более прохладную воду. Тогда почему одну такую тварь, подавившуюся человеческим трупом, нашли у берегов Мексики? В некотором смысле акулы подобны смерчу, который обрушивается на определенное место. Он сносит один дом, но внезапно меняет направление и не трогает соседний. Владелец разрушенного дома удивляется: «Почему досталось именно мне?» Хозяин, которому повезло, благодарит судьбу: «Слава богу».
Он идиот или кто-сказал Жабр.
— Хорошо, — сказал Уитмен. — Однако я все же не могу понять, почему эту акулу нельзя поймать.
— Наверное, можно, — задумчиво ответил Хупер, — но вряд ли удастся. Во всяком случае, при нашем снаряжении. Мы могли бы снова попытаться привадить ее.
— Вот-вот, — сказал Броди. — Бен Гарднер может рассказать нам все о приманке.
— Вы слышали что-нибудь о Куинте? — спросил Уитмен.
— Слышал, — ответил Броди. — А ты, Гарри?
— Читал о нем, кое-что появлялось в газетах. Насколько мне известно, он не совершал ничего противозаконного.
— Хорошо, — сказал Броди, — может, стоит ему позвонить?
— Вы шутите, — заметил Хупер. — Вы действительно хотите связаться с этим человеком?
— Вот что я вам скажу, молодой человек. Сейчас я готов иметь дело хоть с самим дьяволом, лишь бы он заставил акулу уйти отсюда.
— Да, но…
— Послушай, Гарри, — прервал ихтиолога Броди, — как ты думаешь, он числится в телефонной книге?
— Вы это серьезно? — спросил Хупер.
— Может быть, вы предложите что-нибудь получше?
— Нет, просто… Не знаю. Вы уверены, что он не жулик, не алкоголик, не обыкновенный шарлатан?
— Мы не можем судить о Куинте, пока не познакомимся с ним.
Броди достал из верхнего ящика стола телефонную книгу и открыл ее на букве «К». Провел пальцем сверху вниз до конца страницы.
— Нашел.
Куинт. Только фамилия. Имени здесь нет. Но других Куинтов тоже не видно. Наверное, это он.
Броди набрал номер.
— Куинт, — ответил голоса трубке.
— Мистер Куинт, говорит Мартин Броди. Я — шеф полиции Эмити. У нас неприятности.
— Слышал.
— Акула сегодня появилась снова.
— Опять кого-нибудь слопала?
— Нет, чуть не хватанула.
— Такая огромная рыбина вечно голодна, — заметил Куинт.
— Вы видели ее?
— Нет. Несколько раз пробовал обнаружить, но у меня было слишком мало времени. Мои клиенты не выбрасывают деньги даром. Они требуют побольше развлечений.
— Откуда вы знаете, что акула огромная?
— Из рассказов. Я прикинул в среднем ее размеры, а затем отнял футов восемь. Даже без них это та еще рыбка.
— Знаю. Вы можете нам помочь?
— Понятно. Я ждал вашего звонка.
— Ну так как?
— Надо подумать.
А чего тут думать быстро согласился и все-сказала Дори.
— Думайте.
— Сколько я заработаю?
— Сколько вы обычно берете в сутки? Мы оплатим каждый день, пока вы не убьете эту тварь.
— Не пойдет, — сказал Куинт. — За такую работенку надо платить особо.
— Что это значит?
— Как правило, я получаю двести долларов в день. Но тут редкий случай. Я соглашусь заняться акулой только за двойную плату:
— Ну нет.
— Пока.
— Подождите! Слушайте. Это просто грабеж.
— У вас нет иного выхода.
— Найдутся еще рыбаки.
Броди услышал, как Куинт расхохотался коротким, лающим смехом.
— Конечно, найдутся, — сказал Куинт. — Один уже наловчился. Пошлите другого. Пошлите полдюжины. Потом, когда снова вспомните обо мне, я, пожалуй, запрошу тройную цену. Время работает на меня.
— Речь идет не о простом одолжении, — сказал Броди. — Я знаю, что вам нужно зарабатывать на жизнь. Но акула убивает людей. Надо положить этому конец, спасти человеческие жизни. И вы можете нам помочь. Возьмите хотя бы свою обычную плату.
— Вы растрогали меня, — сказал Куинт. — Вам нужно убить акулу, и я попытаюсь убить ее ради вас. Никакой гарантии не даю, но сделаю все возможное. А «все возможное» стоит четыреста долларов в день.
Броди вздохнул:
— Неуверен, что муниципалитет даст такие деньги.
— Добудьте где-нибудь.
— Когда вы сумеете поймать акулу?
— Через день, через неделю, через месяц… Кто знает? Может, никогда. Может, она уже ушла.
— Дай-то бог, — заметил Броди. Он помолчал. — Ладно, — сказал наконец Броди. — У нас выхода нет.
— Это уж точно.
— Вы сможете выйти завтра?
— Нет. Не раньше понедельника. У меня завтра гости.
— Гости? У вас что — званый обед?
— Думайте.
— Сколько я заработаю?
— Сколько вы обычно берете в сутки? Мы оплатим каждый день, пока вы не убьете эту тварь.
— Не пойдет, — сказал Куинт. — За такую работенку надо платить особо.
— Что это значит?
— Как правило, я получаю двести долларов в день. Но тут редкий случай. Я соглашусь заняться акулой только за двойную плату:
— Ну нет.
— Пока.
— Подождите! Слушайте. Это просто грабеж.
— У вас нет иного выхода.
— Найдутся еще рыбаки.
Броди услышал, как Куинт расхохотался коротким, лающим смехом.
— Конечно, найдутся, — сказал Куинт. — Один уже наловчился. Пошлите другого. Пошлите полдюжины. Потом, когда снова вспомните обо мне, я, пожалуй, запрошу тройную цену. Время работает на меня.
— Речь идет не о простом одолжении, — сказал Броди. — Я знаю, что вам нужно зарабатывать на жизнь. Но акула убивает людей. Надо положить этому конец, спасти человеческие жизни. И вы можете нам помочь. Возьмите хотя бы свою обычную плату.
— Вы растрогали меня, — сказал Куинт. — Вам нужно убить акулу, и я попытаюсь убить ее ради вас. Никакой гарантии не даю, но сделаю все возможное. А «все возможное» стоит четыреста долларов в день.
Броди вздохнул:
— Неуверен, что муниципалитет даст такие деньги.
— Добудьте где-нибудь.
— Когда вы сумеете поймать акулу?
— Через день, через неделю, через месяц… Кто знает? Может, никогда. Может, она уже ушла.
— Дай-то бог, — заметил Броди. Он помолчал. — Ладно, — сказал наконец Броди. — У нас выхода нет.
— Это уж точно.
— Вы сможете выйти завтра?
— Нет. Не раньше понедельника. У меня завтра гости.
— Гости? У вас что — званый обед?
Куинт рассмеялся все тем же отрывистым, лающим смехом.
Да он совсем офигел-сказал недовольно Бейли.
— Гости — это те, кто нанимает судно, — ответил он. — Видно, что вы не часто занимаетесь рыбной ловлей.
Броди покраснел.
— Что верно, то верно. А вы не можете отказать своим гостям? Ведь мы все-таки платим больше, у нас преимущество перед другими.
— Нет. Это постоянные клиенты. Я не могу так поступить, иначе потеряю их. А вы случайные клиенты.
— Предположим, что вы уже завтра встретите акулу. Вы попытаетесь ее поймать?
— Это сберегло бы вам кучу денег, правда? Но мы не встретим вашу рыбку. Мы пойдем прямо на восток. Там прекрасно клюет. Вам стоит попробовать как-нибудь.
— Кроме денег, вам ничего не нужно?
— Да, вот еще что, — сказал Куинт. — Мне понадобится человек. Теперь у меня нет помощника, а без него трудно вытащить такую здоровую рыбину.
— Куда же он подевался? Утонул?
— Нет, ушел. Сдали нервы. На нашей работе рано или поздно это случается почти с каждым. Просто ум за разум заходит.
— Но вы-то пока держитесь.
— Конечно. Я знаю, что умнее рыбы.
— И этого достаточно: просто-напросто быть умнее?
— До сих пор выручало. Я ведь все еще жив. Ну что? Найдете мне человека?
— А вы сами не можете отыскать помощника?
— Не так быстро и не для такой работы.
— А с кем вы едете завтра?
— С одним парнишкой. Но я не возьму его на большую акулу.
— Понятно, — сказал Броди, он уже сомневался, нужно ли было звонить Куинту. — Я буду вашим помощником, — неожиданно вырвалось у Броди. Он сам удивился своей смелости и пришел в ужас оттого, что связал себя таким обещанием.
— Вы? Ха-ха-ха!
Броди задела насмешка Куинта.
— На меня можно положиться, — сказал он.
— Вероятно. Я вас не знаю. Но вы не справитесь с акулой, если ничего не смыслите в рыбной ловле. Вы умеете плавать?
— Конечно. А что?
— Просто, если кто-то падает за борт, нужно время.
Чтобы развернуться и подобрать беднягу. — За меня не беспокойтесь.
— Дело ваше. Но все равно мне нужен человек, который смыслит что-нибудь в рыбной ловле. Или хотя бы умеет управлять катером.
Броди взглянул через стол на Хупера. Меньше всего ему хотелось мотаться за акулой с молодым ихтиологом — ведь на катере Хупер будет превосходить его в знаниях. Броди мог отправить Хупера на схватку с акулой одного, а сам остаться на берегу. Но он чувствовал, что такое решение означало бы капитуляцию: он словно признавал, что боится встретиться лицом к лицу со злобной тварью и не способен победить необычного врага, который воюете его городом.
К тому же не исключено, что за целый день охоты на лодке Хупер проговорится, и Броди узнает, где провел ихтиолог прошлую дождливую среду. Броди прямо-таки с ума сходил от желания выяснить, что делал Хупер в тот день, и, всякий раз думая об этом, терзался от одной и той же тревожной мысли.
Он встречался с твоей женой Мартин-без эмоций произнесла Дори.
я хочу покончить с проклятой тварью.Броди хотелось верить, что Хупер был в кино или играл в триктрак в клубе «Филд», или курил марихуану с каким-нибудь хиппи, или спал с девчонкой. Ему было все равно, чем занимался ихтиолог, лишь бы знать, что Хупер не встречался с Эллен. Или, наоборот, был с ней тогда? Мысль об этом была невыносима.
Броди прикрыл телефонную трубку ладонью и обратился к Хуперу:
— Может быть, вы поедете с нами? Куинту нужен помощник.
— У него даже нет помощника? Ну и лавочка!
— Неважно. Вы согласны или нет?
— Да, — ответил Хупер. — Наверное, я всю жизнь буду жалеть об этом, но ладно, пойду с вами. Хочу увидеть эту акулу своими глазами, и другого пути у меня нет.
— Хорошо, я нашел вам помощника, — сказал Броди Куинту.
— Он справится с катером?
— Справится.
— Встретимся в понедельник в шесть утра. Прихватите с собой чего-нибудь поесть. Вы знаете, как сюда проехать?
— Автострада номер двадцать семь, потом повернуть на Промистлэнд, так?
— Да. По шоссе Крэнберри-Хол. Доедете до города. Приблизительно в сотне ярдов от последних домов свернете налево, на проселочную дорогу.
— Есть какой-нибудь указатель?
— Нет, но это единственная дорога ко мне. Упирается прямо в причал.
— Там только ваш катер?
— Да. Он называется «Орка».
— Хорошо. До понедельника.
— Да, вот еще что, — сказал Куинт, — будете платить наличными каждый день и вперед.
— Ладно, но почему вперед?
— Я всегда беру заранее. Не хочу, чтобы вы пошли ко дну с моими деньгами, если свалитесь за борт.
— Идет, — согласился Броди. — Вы их получите. — Он повесил трубку и сказал Хуперу: — Понедельник, шесть утра, устраивает?
— Устраивает.
— Я правильно понял, ты тоже едешь, Мартин? — спросил Медоуз.
Броди кивнул:
— Это моя работа.
— Мне кажется, что ты вовсе не обязан болтаться на катере.
— Ну, это уже решено.
— Как называется его катер? — спросил Хупер.
— По-моему, «Орка», — ответил Броди.
Медоуз, Хупер и Уитмен собрались уходить.
— Желаю удачи, — сказал Уитмен. — Я даже завидую вам. Наверное, будут увлекательные поиски.
— Лучше уж без этой увлекательности, — заметил Броди. — Просто я хочу покончить с этой тварью.
Мы все хотим-сказал Бугор.
В дверях Хупер обернулся.
— Я тут кое-что вспомнит, — сказал он. — Знаете, как австралийцы называют белых акул?
— Нет, — ответил Броди без всякого интереса. — Как?
— Белая смерть.
— Вы нарочно сказали мне об этом, а? — спросил Броди, закрывая за ним дверь.
У выхода из здания управления ночной дежурный остановил Броди:
— Вам звонили, шеф, когда вы были у себя. Я решил, что не стоит вас беспокоить.
— Кто звонил?
— Миссис Вогэн.
— Миссис Вогэн!
Броди не помнил, чтобы он хоть раз разговаривал с Элеонорой по телефону.
- Она просила передать вам, что это не к спеху.
— Сейчас позвоню ей. Она очень стесняется, даже если бы ее дом горел, она, вызывая пожарных, стала бы извиняться за беспокойство и спросила бы: не заедут ли они к ней, когда окажутся где-нибудь рядом.
Все засмеялись такой шутке.
Броди набрал номер телефона Вогэнов, и Элеонора тут же сняла трубку. «Сидела у аппарата», — подумал Броди.
— Элеонора, это Мартин Броди. Вы звонили?
— О да. Ужасно неудобно беспокоить вас, Мартин. Если вы предпочитаете…
— Нет, у меня есть время. Так что вы хотели сказать?
— Это… ну, я звонила вам потому, что Ларри, как мне известно, разговаривал сегодня с вами. Я подумала, может, вы знаете, но не случилось ли чего.
«Она не в курсе дела, — подумал Броди. — Но будь я проклят, если Элеонора Вогэн узнает что-нибудь».
— А что произошло? О чем это вы?
— Не знаю, как начать, но… ну, Ларри, как вам известно, пьет мало. И очень редко. По крайней мере, дома.
— И?
— Сегодня вечером, вернувшись домой, он не произнес ни слова. Просто прошел в кабинет и, как мне кажется, выпил почти бутылку виски. Сейчас он спит в кресле.
Алкоголик-шикнул Жабр.
— Я бы не стал тревожиться, Элеонора. Вероятно, что-то его беспокоит. Все мы попадаем в тиски время от времени.
— Я понимаю. Только… с ним что-то стряслось. Я это чувствую. Он сам не свой вот уже несколько дней. Я подумала, может быть… вы его друг. Вы не знаете, что с ним такое?
«Друг», — подумал Броди. Почти тоже самое сказал Вогэн, но он выразился точнее: «Мы когда-то были друзьями».
— Нет, Элеонора, не знаю, — соврал Броди. — Впрочем, я поговорю с ним, если хотите.
— В самом деле, Мартин? Я буду очень признательна. Но… пожалуйста… не упоминайте, что я вам звонила. Он не любит, когда вмешиваются в его дела.
— Не беспокойтесь. Не скажу. Постарайтесь ненадолго уснуть.
— Ничего, если он останется в кресле?
— Конечно. Только снимите с него ботинки и набросьте одеяло. Все будет в порядке.
Пол Леффлер стоял за прилавком своей закусочной, поглядывая на часы.
— Без четверти девять, — сказал он своей жене Розе, пухленькой симпатичной женщине, которая клала масло в холодильник. — Что ты скажешь, если мы закроемся на пятнадцать минут раньше?
— После такого удачного дня, как сегодня, я согласна, — ответила Роза. — Восемнадцать фунтов колбасы! Когда это было, чтобы за день продавали восемнадцать фунтов колбасы?
— А швейцарского сыра, — добавил Леффлер. — Разве когда-нибудь случалось, чтобы нам не хватило швейцарского сыра? Несколько таких деньков — и мы бы недурно заработали. Ростбиф, ливерная колбаса — все идет! Словно отдыхающие сговорились покупать бутерброды только у нас.
— Подумать только: приезжают из Бруклина, Истгемптона. Один отдыхающий сказал, что приехал из Пенсильвании только ради того, чтобы посмотреть на акулу.
— Разве у них в Пенсильвании не водятся акулы?
— Кто знает? — сказал Леффлер. — У нас становится, как на Кони-Айленде.
— Городской пляж уже, наверное, похож на свалку.
— Ну и ладно. Мы заслужили один-два хороших дня.
— Я слышала, пляжи снова закрыли, — заметила Роза.
— Да. Я всегда говорил: пришла беда — отворяй ворота.
— О чем это ты?
— Так, ни о чем. Давай сворачиваться.
Конец главы ужин!