Ошибка 404/502

              За минувшие дни Ло Бинхэ успел соскучиться по дворцу Хуаньхуа и спокойному небу над головой, затянутому облаками. Осень постепенно подходила к концу и холодный ветер с опадающей листвой подсказывали о близости зимы. На душе она, правда, наступила намного раньше. И не уходила, по ощущениям, последние несколько лет.       Дворец восстановлен и очищен от следов кровавой бойни. Погибшие адепты похоронены. Но угроза не переставала нависать над дворцом Хуаньхуа и его адептами. Единственное, что радовало Ло Бинхэ, это улучшающееся самочувствие Цинь Ваньюэ и других заклинателей, пострадавших в бою. В остальном, как доложила Цинь Ваньжун, слухи о «демоническом логове» успели расползтись по округе, но жители деревень и городов воспринимали их как нелепую байку.       Но кое-что беспокоило Ло Бинхэ куда сильнее — духовные школы. По обычаю, за год до собрания Союза бессмертных заклинатели собирались, чтобы начать подготовку к событию. Как и подобает традиции, хребет Цанцюн, представляя главенствующую по силе школу, направлял приглашения на первое собрание по подготовке мероприятия. Хуаньхуа же предлагали свои земли в качестве места встречи.       И вот вопрос: почему от хребта Цанцюн до сих пор не пришло весточки? Хотел бы Ло Бинхэ думать, что Юэ Цинъюань не желал беспокоить его из-за происшествия, да только письма с добрыми словами тоже не приходило. Как бы ни хотелось надеяться на лучшее, Ло Бинхэ привык готовиться к худшему. Дворец Хуаньхуа у многих старых заклинателей и глав школ стал вызывать вопросы, опасения и зависть, когда власть перешла к нему в руки.       «Дай только повод, и они моментально вонзят нож в спину. А поводов за последние недели оказалось предостаточно», — мрачно подметил Ло Бинхэ. Вернув взгляд к отчётам, которые он просматривал последние несколько минут, вдруг обнаружил одну хорошую весть.       — При всех недостатках у тебя потрясающие организационные навыки. Поставки возобновлены, и мы уложились в выделенный бюджет, — отойдя от окна и положив документы на стол, Ло Бинхэ добавил на полном серьёзе: — Я считаю это хорошим результатом. Ещё немного, и ты заслужишь место во дворце Хуаньхуа с полноценной должностью.       Работая без малейшего намёка на отвлечение, при озвученных словах Шан Цинхуа остановил кисть, занесённую над бумагой. Плотно сжав губы и сдержав недовольство благодаря страху, он перевёл опасливый взгляд на Ло Бинхэ. Работая за низким столом, сидя на подушках, Шан Цинхуа выглядел затравленным зверем, посаженным на цепь.       В рабочем кабинете царила довольно располагающая атмосфера: мягкий свет падал из окна, жаровни согревали воздух, а благовония наполняли его пряным ароматом. Только высокая фигура Ло Бинхэ не вписывалась в общую картину.       — Считаешь меня сумасшедшим?       Едва вернувшись к работе, Шан Цинхуа от услышанного вопроса вновь напрягся и молчал достаточно долго, чтобы затянувшаяся пауза начала выглядеть глупо. Тем не менее Ло Бинхэ не спешил, он опёрся бёдрами о свой рабочий стол и, сложив руки на груди, остановил внимательный взгляд на Шан Цинхуа.       — Как ты дошёл до этого?       — До чего?       Нахмурившись и сжав кисть в пальцах, Шан Цинхуа явно не обрадовался спокойному тону Ло Бинхэ. Скривившись, он не рисковал оглядываться, и тем не менее нашёл в себе силы добавить голосу раздражение:       — То, что ты вытворял с Чжучжи-ланом… даже самый отбитый не стал бы делать подобное.       — Верно, — как ни в чём небывало согласился Ло Бинхэ, — самый отбитый бы его просто изнасиловал, нанёс бы серьёзные раны и увечья, а после оставил бы подыхать.       — Что за глупые оправдания?       Звучало далеко не как вопрос.       — Возможно, — задумчиво протянул Ло Бинхэ, не решаясь спорить о столь сомнительном моменте. Подумав, всё же признал: — Да, это насилие. Но знаешь… чтобы соединить сломанную кость, хирургу требуется разрезать плоть.       — Какое умное замечание, — язвительно зашипел Шан Цинхуа, глянув на Ло Бинхэ исподлобья. — Ты хоть представляешь, что чувствуют твои жертвы, когда ты издеваешься над ними? Хоть последний случай!       — Знаю.       — Пф! Ну, конечно.       — Я знаю.       Враждебность Шан Цинхуа довольно быстро сменилась настороженностью, разбившись о пугающее спокойствие Ло Бинхэ. Медленно моргая и являясь воплощением холодной сдержанности, Ло Бинхэ буравил Шан Цинхуа тяжёлым пристальным взглядом. И чем дольше длилось молчание, тем веселее становилось наблюдать, как негодование охватывало Шан Цинхуа, а следом и вовсе пришёл страх.       Ло Бинхэ посмеялся с реакции Шан Цинхуа. Тот смотрел на него и едва сдерживался от напрашивающегося комментария в духе «да ты гонишь!». Ло Бинхэ не любил вспоминать прошлое, но так или иначе постоянно возвращался к нему. В его представлении жертвы насилия выглядели беспомощными, сломленными созданиями, которых все жалели и одаривали прискорбными взглядами. А то и вовсе отводили глаза, избегая их компании.       — Ты… тогда зачем?.. — пробормотал Шан Цинхуа.       — Потому что мне надоело быть жертвой. Я ненавижу быть слабым.       Отвернувшись к окну, Ло Бинхэ удивился, сколь легко ему далось признание, пусть и без подробностей. Шан Цинхуа, автор новеллы в шкуре третьестепенного персонажа, не вызывал у него никаких эмоций и чувства близости. Просто полезный человек… и хитрый, умеющий притворяться наивным дурачком.       Рассказал бы он столь же легко об этом другим людям? Нет. Ни за что. Терпеть жалость и неловкость, которые в итоге заставят их и вовсе избегать его? Отношения с близкими и так держались на честном слове. К тому же речь шла про его прошлую жизнь, так что по факту никто не посягал на его тело. Но боль и унижения Ло Бинхэ прекрасно помнил.       — Я знаю, какой ужас, беспомощность и отчаяние испытывает жертва, — задумчиво продолжил Ло Бинхэ. — Эти чувства я использую как оружие, чтобы они не обратились моей слабостью.       — Да что с тобой произошло? — в негодовании спросил Шан Цинхуа. — Ты же был обычным редактором. Да, немного требовательным, но…       — Не пытайся копаться в моём прошлом, — прервал его Ло Бинхэ, смерив помрачневшим взглядом. Тот моментально съёжился. — Я рассказал это тебе лишь потому, чтобы ты, крысёныш, понимал, с кем имеешь дело. Насильники удовлетворяют свои низменные желания и сиюминутные порывы. Они калечат людей, их тело и психику, не задумываясь о дальнейшем. Я не хочу причинять людям боль и вред… но люди постоянно причиняют боль и вред мне. И что теперь? Спускать это с рук? Я мог бы убить Чжучжи… и хотел… Но он исполнитель. Какой смысл бить собаку, если она кусает из-за приказов хозяина? Я могу выдрессировать её… на свой лад.       — Но он не собака.       — Так и мой сын тоже не какая-то вещь, чтобы похищать его. Мои люди не чёртов скот, чтобы убивать их. Ты либо проглатываешь свою совесть и эмоции, становясь победителем. Либо остаёшься любимчиком для всех, но не достигаешь своих целей.       — Своих целей можно достигнуть и без жестокости…       — Не спорю. Но не когда на тебя нападают первым.       — Оправдания…       — Верно. Оправдания, — с неожиданной лёгкостью согласился Ло Бинхэ, присмотревшись к Шан Цинхуа оценивающим взглядом. И ухмыльнулся. — Ты прав. Насилие — наиболее простой способ добиться желаемого через страх и боль. Зачем, думаешь, я оставил тебя в той камере наблюдать за всем?       — Сделаешь со мной тоже самое? — вжав шею в плечи, ощетинился Шан Цинхуа.       — Если дашь повод начать дрессировать себя. А твой характер явно требует… дрессировки.       — Ты… не осмелишься.       — Не осмелюсь? — ухмыльнулся Ло Бинхэ, склонив голову. — Или же ты хотел сказать, что… мне не позволят? Ха-х. О-о, ещё как позволят. Ты любимая игрушка Мобэя, и я прекрасно понимаю, чем ты его зацепил. К тому же тебе самому нужно было за него зацепиться, чтобы не помереть.       — Ты меня не тронешь, — дрожащим от напряжения голосом произнёс Шан Цинхуа, невольно сжав руки в кулаки.       — Зачем мне тебя трогать? Я просто научу Мобэя делать то, что мне нужно. Твоя реакция на определённые действия должна его позабавить…       — Довольно! — вскочив с пола, Шан Цинхуа задел стол и опрокинул чернильницу. Пока чёрное пятно растекалось по деревянной поверхности, пропитывая документы, он с вызовом и дрожью во взгляде смотрел на Ло Бинхэ. Напоминал вставшего на дыбы котёнка перед бойцовским псом. — Да если бы ты не попал в шкуру главного героя, что бы ты из себя представлял? Ло Бинхэ тебя бы по стенке размазал! Ты был бы никем!       — Прямо как ты? — насмешливо уточнил Ло Бинхэ.       Дёрнувшись, Шан Цинхуа оскорбился замечанию, нахмурился и сжал кулаки. Его колотило от злости, однако страх не позволял переступить черту дозволенного.       — Знаешь, если я захочу, одно моё слово — и Мобэй поделится тобой. Да, в общем-то, уже поделился.       При этих слова с лица Шан Цинхуа сошли все краски. Оторопев, он стал похож на перепуганного суслика с широко распахнутыми глазами. Позволив себе ещё пару секунд подержать на лице выражение хищного голода, Ло Бинхэ не удержался и засмеялся.       — О чём ты подумал, извращужка? Ты ведь работаешь на меня. В любовных утехах у меня нет недостатка. К тому же ты не в моём вкусе, щеночек. Мне нужен твой ум и смекалка, а не тело. Я хочу, чтобы эти ум и смекалка работали на меня. А…       Тихий стук в дверь вынудил Ло Бинхэ прерваться.       — Что там? — повысил он голос.       — Господин Ло, извините за беспокойство, но к вам пожаловали гости из хребта Цанцюн.       «Цанцюн?» — при упоминании родной духовной школы Ло Бинхэ испытал смятение. Личный визит заклинателей мог означать что угодно, и если к нему пришёл Шэнь Цинцю — а кто ещё? — то как себя стоило вести?       — Сообщи, что я приду через десять минут. Угости их чаем, прояви гостеприимство!       — Уже, господин! Обязательно передам, господин.       Слушая, как шаги слуги удаляются всё дальше по коридору, Ло Бинхэ вернул взгляд Шан Цинхуа, вид которого сменился с агрессивного на тревожный. Поглядывая на дверь, он хмурился и явно размышлял о чём-то неприятном.       — Хочешь пойти со мной? — предложил Ло Бинхэ.       Он предлагал искренне, отчего вверг Шан Цинхуа в ещё большую растерянность. Затушевавшись и покачав головой, тот стал ещё более мрачным и обиженным. С раздражением глянув на пролившиеся чернила и тяжко вздохнув, Шан Цинхуа опустился на колени и принялся наводить порядок.       На этом разговор оказался окончен, и тем не менее, понаблюдав за Шан Цинхуа, Ло Бинхэ невольно посочувствовал ему. Отвергнутый всеми, пытающийся выживать и не знающий спокойствия, он чем-то напомнил Ло Бинхэ его самого. Трудяга, которого все недолюбливали…       — Ты волен быть простой собачкой и развлечением Мобэя, — прежде чем уйти, Ло Бинхэ решил оставить последнее слово за собой. — Однако я не просто могу, я хочу предложить тебе больше. Я хочу, чтобы ты стал моим человеком. Докажи свою лояльность и готовность служить на благо дворца Хуаньхуа, помогать этому Ло… и этот Ло сделает так, что тебе больше не придётся обманывать, чтобы жить спокойно. Подумай над этим.       Отправившись на встречу в гордом одиночестве, Ло Бинхэ обдумывал сказанное. Он не доверял Шан Цинхуа, но верил в него — как бы абсурдно это ни звучало.       За последние дни проблем навалилось слишком много, а неожиданный визит представителей Цанцюн куда сильнее озадачил, нежели успокоил Ло Бинхэ. Учитывая, что весть о Тяньлан-цзюне наверняка распространилась по духовным школам благодаря Шэнь Цинцю и Лю Цингэ, вполне вероятно, что к нему пришли с официальном запросом о помощи.       Ло Бинхэ гадал, кто помимо Юэ Цинъюаня мог к нему прийти, — так как дворец Хуаньхуа с потолка до пола обвешали защитными заклинаниями, он с ясностью ощущал лишь духовную энергию Ло Сяолуна за счёт парного талисмана. Личный визит главы Цанцюн почётен, однако сомнителен. Шэнь Цинцю? Даже несмотря на не лучшее расставание, такое вполне возможно.       Начиная волноваться, Ло Бинхэ велел себе запереть в глубине сердца любой намёк на переживание. Неизвестно, с чем к нему пожаловали. Но стоило ему прибыть в зал и обнаружить гостей, самообладание на мгновение покинуло его вместе с напускной сдержанностью. Застыв в двух шагах у входа, Ло Бинхэ в негодовании распахнул глаза и спросил:       — А вы что тут делаете?       Вот уж кого он не ожидал обнаружить у себя в гостях, так это «супер-команду», собравшуюся полным составом. Как подобает правилам приличия, Лю Минъянь и Ян Исюань поднялись с подушек и поклонились хозяину дворца.       — Приветствуем тебя, глава Ло, — отозвалась Лю Минъянь.       — Эй, а ты чего сидишь?       — Буду я кланяться этому выскочке, — отмахнувшись от Ян Исюаня, Мин Фань с кислым выражением на лице глянул на Ло Бинхэ и кивнул. — Поблагодарите этого Мин, что он вообще согласился прийти.       — Какое неуважение… Ло-гэ, прости этого невежу, могу помочь побить его, если захочешь.       — Эй, поаккуратнее с выражениями! Я тебя, петуха с Байчжань, общипаю за такое неуважение к старшим.       — Было бы за что уважать. Помнится, ученики с Цинцзин до сих пор не могут победить нас… слабаки.       — Давай выйдем, я покажу тебе, кто тут слабак, малявка! — тут же подскочил Мин Фань.       — Да какой я малявка, или шисюн совсем ослеп и не видит, что мы почти одного роста?!       — А давайте вы не будете громить мой дворец, а? — пребывая в полнейшем негодовании из-за происходящего, Ло Бинхэ посчитал необходимым вмешаться в спор. — Мы тут только-только всё отремонтировали. Боже…       — Прости их, глава Ло…       — Шиди. Ну или по имени, — прервал он Лю Минъянь, мягко махнув рукой в останавливающем жесте. — Всё же мы не чужие люди.       — Хорошо, шиди Ло, как пожелаешь. Хотя немного странно называть тебя шиди… в таких обстоятельствах.       Вздохнув и указав на подушки, Ло Бинхэ занял место напротив, присев прямо на циновку рядом с низким чайным столиком. Пока Мин Фань и Ян Исюань продолжали метать друг в друга взглядом невидимые молнии, Ло Бинхэ сосредоточил внимание на Лю Минъянь. И едва подавил тяжкий вздох. Даже в скрытом вуалью женском лице он видел знакомые черты Лю Цингэ.       — Так что привело вас в Хуаньхуа? Вы с официальным визитом?       Невинный вопрос заставил затушеваться не только Лю Минъянь; Мин Фань и Ян Исюань оставили разногласия, напряжённо глянув на Ло Бинхэ. Молчание с их стороны означало, что роль парламентёра в их компании отведена Лю Минъянь. Она также не спешила говорить, буравила хмурым взглядом фарфоровую чашку с остывающим зелёным чаем.       — Не совсем… Точнее, нет. — Сжимая пальцы и держа их под столом, чтобы спрятать нервозность, Лю Минъянь подняла сочувствующий взгляд.       Мысленно выругавшись, Ло Бинхэ попросил:       — Говори как есть.       — Мы прибыли сюда с неофициальным визитом… И наши мастера не знают, что мы здесь.       — Я бы удивился, разреши шишу Лю своему ученику явиться во дворец Хуаньхуа, — глянув на Ян Исюаня, подметил Ло Бинхэ. — Значит, неспроста до Хуаньхуа не доходят послания от духовных школ — посланий просто нет. Нас уже настолько считают изгоями?       — Слухи, конечно, доходили до хребта Цанцюн, однако эти заклинатели не склонны верить каким-то слухам. Глава воздержался выступать с заявлениями, насколько знает эта Лю.       — И тем не менее предпочёл не контактировать с Хуаньхуа, — заключил Ло Бинхэ. — Вам известна точная причина?       — Прошу извинить эту Лю, если слова прозвучат обидно или грубо. Мастер Шэнь находился… у тебя в гостях достаточно долго, главе Юэ пришлось поведать об этом на собрании, чтобы поддержать относительный нейтралитет в дискуссии.       — Собрании? Цанцюн или?..       — Съезд по инициативе Чжаохуа.       Ло Бинхэ уронил задумчивый взгляд, более не выражая эмоций. А ему очень хотелось обозлиться. Значит, Хуаньхуа действительно обошли стороной из-за слухов, которые успела распустить Сяо Гунчжу.       — Главе Юэ известно о ваших с мастером Шэнь тёплых отношениях, — продолжила Лю Минъянь, — поэтому он честно изложил факты, что глава дворца Хуаньхуа вместе с лордом пика Байчжань отправились вызволять мастера Шэнь и Ло Сяолуна из лап демонов. И… не забыл упомянуть, что мастер Шэнь ничего не знал о слухах.       Иными словами, Юэ Цинъюань уповал на то, что он ничего не знал об ученике Шэнь Цинцю, о его принадлежности к демонической расе. Что же сам Шэнь Цинцю? Тот не присутствовал на собрании. И пока Лю Минъянь пересказывала слова, услышанные от Ци Цинци, Ло Бинхэ не упускал из виду, что Юэ Цинъюань не оправдывал и не защищал его перед советом.       «То есть предпочёл занять сторону других школ, изящно отвернувшись от Хуаньхуа? — пусть Ло Бинхэ слушал Лю Минъянь без единого намёка на эмоции, от подобной мысли в груди проснулась злость. — Вот так, значит? Да посмотрю, Юэ Цинъюань похлеще Шан Цинхуа будет в вопросе смены сторон. Тот молча сидел на моей свадьбе, наблюдая, как достопочтенные господа травятся моей кровью. А теперь делает вид, словно не водит с дворцом Хуаньхуа дружбу, чтобы Цанцюн не заподозрили в сговоре с демонами».       Кто-то бы назвал это хитростью, но в глазах Ло Бинхэ поведение Юэ Цинъюаня выглядело банальным актом предательства. Сколь бы злым ни был тот же Лю Цингэ по возвращении из Царства демонов, у него не имелось причин подначивать главу своей школы обернуться против Хуаньхуа. Не настолько же он простодушный идиот. Ведь так?       — На границах юго-западных земель участились набеги демонов, как раз-таки пострадал храм Чжаохуа, поэтому они и собрали срочный созыв, — сообщила Лю Минъянь. — Эти события как раз совпали с теми, о которых поведал мой старший брат и мастер Шэнь.       — А меня, значит, не пригласили, потому что опасались сотрудничества с Тяньлан-цзюнем что ли? — предположил Ло Бинхэ.       — Эта Лю не знает. Однако учитель Ци сказала, что главу Юэ на собрании убедил один факт, который не оставил ему иного выбора, как придерживаться нейтралитета. О чём речь, этой Лю неизвестно.       — Мы вот поболтали, — подключился к разговору Мин Фань, — и пришли к странному наблюдению, что наш Учитель и шишу Лю как-то не особо выглядели впечатлёнными по возвращении главы Юэ.       — Скорее, напряжёнными и хмурыми, — кивнул Ян Исюань, почесав макушку. — Этот Ян попытался разузнать у наставника Лю, к чему готовиться — ведь почти все в Цанцюн узнали о собрании великих старейшин… Не сказать, что меня удостоили ответом.       — В общем говоря, мы понимаем только одно — демоны наступают, вот-вот прорвут защиту, и по словам Учителя на Царство людей готовится атака прямо-таки гигантского полчища. Поэтому, уж окажи нам честь, помоги остановить этих тварей. Раз у стариков эго не позволяет попросить помощь у Хуаньхуа, то тут даже я снизойду до тебя и сделаю это вместо них.       Даже несмотря на то, что слова прозвучали чересчур дерзко, Ло Бинхэ подивился, что Мин Фань фактически просил у него помощь. Точнее, у Хуаньхуа.       — Ну, мы здесь все за этим, — подключился Ян Исюань. — Официально мы, конечно, не имеем права просить о твоей помощи, братец Ло. Ведь это уже политика и нарушение правил школы. Но если ты… как бы… в сложный час внезапно подоспеешь на помощь… было бы здорово.       В опустившейся тишине, медленно обведя взглядом каждого из присутствующих, Ло Бинхэ искренне удивился их инициативе попросить у дворца Хуаньхуа поддержку. Только удивление это не несло в себе ни капли радости и умиления. Не выражая ни единой эмоции, Ло Бинхэ спокойно оглядывал адептов хребта Цанцюн, видя перед собой саму наивность. Лишь сдержанность Лю Минъянь наводила на мысль, что заклинательница знала куда больше, чем её товарищи.       — То есть… — в задумчивости потупив взгляд, Ло Бинхэ постучал пальцами по столу, и спросил: — вы совсем не верите слухам?       — Что ты какой-то там демон? — скривился Мин Фань. — Да будь ты демоном, на Цинцзин уже давно бы почувствовали твою демоническую ауру. Эти старейшины опасаются, что ты объединишься против них вместе с демонами. Но ведь демоны и напали на Хуаньхуа, разве нет? Что за бред?       — Бред, да? — сухо хмыкнул Ло Бинхэ, продолжив медленно постукивать по столу. Звук стал более звонким. — Мне кажется, бред — это помогать тем, кто моей помощи не желает.       — Но братец Ло!.. Всё не так, мы искренне верим, что ты ничего плохого не сделал. Слухи ведь на то и слухи, чтобы…       — Шиди, если ты опасаешься, да и шисюн с шицзе тоже, то ворота замка Хуаньхуа открыты для вас и всех тех с хребта Цанцюн, кто захочет найти убежище под моим крылом.       — Но ведь…       — Я не понял! — прервал Ян Исюаня Мин Фань, подавшись вперёд и хлопнув ладонью по столу. — Ты что ли собираешься отсиживаться в замке, пока остальные сражаются?!       — Шиди Мин…       — Не останавливай меня, я хочу услышать ответ! Мы ведь сюда ему чуть ли не на поклон пришли, а он, видите ли, зазнался и!..       — Шиди Мин, прекрати сейчас же, — голосом, не терпящим возражений, пресекла его пыл Лю Минъянь.       Прислушаться к Лю Минъянь Мин Фаня заставило негодование, он обернулся к ней и с любопытством отметил, что взгляд её стал суровым и беспокойным. И направлен он был на пальцы Ло Бинхэ, которыми он перестал, наконец, постукивать по столу. А точнее, на длинные когти, присущие демону.       Казалось, на долгий миг Мин Фань выпал из реальности вместе с Ян Исюанем, смотря расширяющимися от испуга и негодования глазами на руку Ло Бинхэ. Ян Исюань продолжал сидеть в безмолвной растерянности. Ло Бинхэ с горечью наблюдал, как его здоровый цвет лица сменяется бледностью, и вместе с ним на осколки рассыпался столь любимый ему образ «братца Ло». Это всё равно что зайти в дом, начать готовить ужин и лишь потом обнаружить, что всё это время под потолком находилась страшная нечисть, которая могла в любой миг перерезать тебе горло.       Реакция Мин Фаня оказалась куда более бурной. Подскочив на ноги и отпрыгнув, он рефлекторно выхватил меч из ножен и направил его на Ло Бинхэ. Жест до жути смехотворный и нелепый. Мин Фань смотрел на своего шиди со злостью и растерянностью, не понимая, что делать дальше.       — Ты… — уже начал он, однако Ло Бинхэ тут же прервал его:       — Я тот, кто я есть, и глава Юэ знает об этом. Как и наш Учитель. Как и шишу Лю, а также Му Цинфан.       — Ложь! Если они знали, то почему не сказали?! Это же!..       — Мин Фань, — вздохнул Ло Бинхэ, переведя на него усталый взгляд, — я провёл три года с шишу Лю в Бездне. Там творилось столько жути, что ты всерьёз думаешь, будто бы он не догадался о природе моего происхождения? Как, полагаешь, он выжил, будучи человеком? Да и что теперь поменялось, если всё это время я был тем, кем я был? Только одно — ты узнал правду. Но ведь ничего не изменилось, моё отношение к окружающим и поступки не изменились и не изменятся.       — Но ты!.. Ты чёртов демон! Как это может ничего не менять?!       — Шисюн Мин, давай…       — А ты вообще умолкни! — рявкнув на Ян Исюаня, Мин Фань грозно оскалился и с возросшей уверенностью шагнул навстречу хозяину дома. — Чёртов демон! Ты нас всех обманывал! И наверняка захватил власть в Хуаньхуа, да что-то там не поделил с остальными тварями, вот они и напали, они… они… это из-за тебя они похитили Учителя!       — Мин Фань, либо ты уберёшь меч, либо тебя это заставят сделать. Навредить тебе не навредят, но предупредить я тебя предупредил.       — Теперь и угрожать вздумал?! Недаром ты мне с самого начала не понравился, ты!..       — Ох, — тяжко вздохнул Ло Бинхэ, махнув рукой, — Лин-эр, будь добра.       Из распахнутого окна в зал залетели алые полупрозрачные ленты, закутав Мин Фаня в крепкий кокон и повалив на пол. Заколдованная ткань опутала Мин Фаня за считанные мгновения, его рука плотно прилегала к телу, лишая возможности размахивать мечом. Рот оказался плотно прикрыт тканью.       — Ой-ой-ой, какие у вас буйные гости, господин, — запорхнув на подоконник, словно вместо лоскутов развевающейся ткани у неё выросли крылья, Ша Хуалин весело ухмыльнулась. Браслет с бубенцами на её ногах издал тихий звон. — Приветствую.        Теперь на местах не усидели и Ян Исюань с Лю Минъянь, предостерегающе схватившись за рукояти мечей — ума им хватило не обнажать клинки. Ша Хуалин не проявляла враждебности, она грациозно спрыгнула на пол и, внаглую переступив через брыкающегося в раздражении Мин Фаня, приблизилась к другим представителям хребта Цанцюн.       С любопытством присмотревшись к Ян Исюаню, Ша Хуалин потянулась к нему с кокетством, но тот отступил и состроил такое выражение лица, будто на него покушалась заразная чумой бабка. Подобное поведение лишь рассмешило Ша Хуалин и переключило её внимание на Лю Минъянь, при виде которой в её глазах вспыхнул нехороший огонёк.       — Какие люди. Всё также прячешь своё личико? Неужто ты всё ещё стесняешься своего уродства? — с издёвкой хохотнула Ша Хуалин.       На провокацию Лю Минъянь отреагировала хмурым взглядом, не более.       — Не провоцируй её, это бесполезно и некрасиво, они ведь мои гости, — попросил Ло Бинхэ, поднимаясь с места. Поманив к себе Ша Хуалин, чтобы заклинатели перестали хвататься за мечи, он с очаровательной улыбкой спросил: — Ну что, разве мы в действительности похожи на злобных, кровожадных демонов?       В пример Ло Бинхэ, Ша Хуалин игриво и лучезарно улыбнулась, и со стороны двое демонов действительно напоминали самых очаровательных созданий. Разве что мычащий и ёрзающий по полу Мин Фань портил картину, выражая возмущение.       Ян Исюань и Лю Минъянь переглянулись. Решив дать им пару минут на размышления, Ло Бинхэ подошёл к открытому окну, из которого веяло холодным воздухом. Тепло от жаровен прогоняло его из зала, но на улице царила промозглая погода.       — Я помогу, — обмолвился Ло Бинхэ, отчего даже Мин Фань умолк и перестал кататься по полу, словно куколка гусеницы. — Но лишь потому, что вы попросили. И только на моих условиях.       — Условиях? — уточнила Лю Минъянь.       — Вам известно, кто ведёт к Царству людей свою армию?       — Сказали, что некий демон, считающийся сильнейшим на южных землях Царства демонов, — в задумчивости отметил Ян Исюань. — По правде говоря, нам известно не так много.       — Имя Тяньлан-цзюнь вам о чём-то говорит?       — Тяньлан-цзюнь?..       — Не может быть, — перебив бормотание Ян Исюаня, нахмурилась Лю Минъянь. — Как известно, государь Царства демонов погиб много лет назад, и его дух был запечатан под священной горой.       — Ну, не сказать, что он явил себя в прежнем теле, однако на данный момент он живее всех живых. И сейчас, гонимый жаждой мести, он стремится уничтожить четыре великих школы заклинателей, да и другие кланы. Он желает объединить наши Царства, чтобы править везде единолично.       — Объединить Царства? — усомнился Ян Исюань. — Разве такое возможно?       Ло Бинхэ предпочёл оставить вопрос без ответа. Вряд ли даже те, кого он считал друзьями, поймут его поступок с обменом Синьмо на жизнь двоюродного брата. Перед возвращением в Царство людей Ло Бинхэ не удержался и заглянул к Чжучжи-лану. Ша Хуалин поведала ему, что разговаривать с пленником бесполезно, но когда он пришёл в камеру, то обнаружил, что тот хотя бы поел. Чжучжи-лан не выказал ни приветствия, ни злости, он показательно игнорировал Ло Бинхэ, пока тот не попросил поведать о его родителях.       В общих чертах история оказалась более чем тривиальной. Заклинательницу Су Сиянь из дворца Хуаньхуа подговорили очаровать владыку демонов, что впоследствии обернулось беременностью первой и смертью последнего. Смертью обоих. Невольно Ло Бинхэ заподозрил, что у Лао Гунчжу сработало чутьё, раз он так старался удержать его, сына покойной ученицы, в Хуаньхуа.       Но сколько в этой истории правды, а сколько лжи — Ло Бинхэ не брался судить.       К своим родителям — из этого мира — он никак не относился, они были ему ещё более чужими людьми, чем господин У с супругой. Совпадение это или очередная забава Системы — навешать ему проблемы с отцом, — Ло Бинхэ не знал. Он настолько холодно относился к проблеме, что, когда Чжучжи-лан спросил, собирается ли тот убить Тяньлан-цзюня, Ло Бинхэ сухо усмехнулся. Племянник видел в своём дяде куда больший образ отца и дорогого человека, чем Ло Бинхэ во всех своих родственниках вместе взятых из двух миров.       На вопрос Чжучжи-лана он ответил с пугающей беззаботностью: «либо я убью его, либо он убьёт меня… но в любом случае, после этого сражения ты будешь свободен».       — Меня могут многие ненавидеть в этом мире, — после затянувшегося молчания обмолвился Ло Бинхэ, всматриваясь в высокие серые облака. — Но пока хоть одна душа нуждается во мне и моей защите, я продолжу сражаться.       А такой человек действительно был. И сейчас он, наверное, спал без задних ног после обеда в своей кроватке.       Оторваться от тяжёлых мыслей заставило лёгкое движение. Подняв взгляд, Ло Бинхэ протянул вперёд руку и поймал ладонью маленькую белую снежинку.       — Снег пошёл… — задумчиво пробормотал он.       Человек, которого он будет защищать… До тех пор, пока Ло Сяолун не вырастет и в зрелом возрасте не откажется от его опеки, Ло Бинхэ будет защищать его до последней капли крови. Даже если придётся обернуться против всего мира, даже если весь мир отвернётся от него и назовёт монстром, он защитит своих людей.       Любым. Доступным. Способом.