МАЕЧКА, САЦЗЯО И МАЛЕНЬКОЕ НАКАЗАНИЕ

«Уже давно есть два Сяо Чжаня, один из них здесь, и это я» Из интервью Сяо Чжаня для ESQUIRE «Сяо Чжань: Трещина» (апрель 2023 г.).

      — Гэгэ, хочу твою майку. — Сяо Чжань оборачивается и смотрит вопросительно, на своего парня, а тот не унимается и продолжает: — Говорю, что майку твою хочу.       — Это какую? — он всё ещё никак не может въехать в просьбу Ван Ибо, произнесённую странно-капризным тоном, так не похожем на обычный голос диди.       «Что это за херь творится с Бо-ди? Он какой-то странный сегодня. Ну, да ладно. С кем не бывает? Захочет, сам расскажет, а мне то, чего даром лезть к нему в душу. Думаю, что если что-то серьёзное приключилось, то малыш молчать не будет и сам быстро всё выложит. Так что не заморачивайся А-Чжань…» Мысли текут неспешным потоком, и он их не отгоняет, а наоборот позволяет ворочаться в голове сытой, неторопливой змеёй, оставляя всё это на окраине сознания и не сосредотачиваясь ни на чём конкретно.       Или не совсем «ни на чём», ведь крепкая, гладкая спина и круглые накачанные ягодицы Ибо могут быть ещё тем центром сосредоточения внимания, правда немного другого рода. И этот «другой род» уже заметно даёт о себе знать, гордо поднимая голову или скорее головку и будоража кровь, разгоняя её по венам с удвоенной силой. Поэтому отвлекаться на некоторые голосовые нюансы ему совершенно не хочется. Да он особо то и не старается. Сейчас это вообще не самое главное, а глупый разговор только отвлекает.       Отвлекает от главного — от его Бо-ди…       — Гэ, ты тупой? Ту, в которой ты для Gucci снимался… — Ибо смеётся, быстро напоминая о себе и легко пихает довольно увесистым кулаком своего возлюбленного в плечо, конечно же несильно, но Сяо Чжань всё равно морщиться и недовольно фыркает:       — Сам ты тупой. Просто объяснять надо нормально, чтобы тебя поняли. — Я и объясняю нормально. Говорю тебе, что хочу одеть на Weibo твою майку.       — И-и-и…???       — Та блин! На ночь кино. Ты вообще в курсе, что происходит?       — В курсе и что?.. — Недоумение всё ещё сквозит в чжаневском взгляде и Ибо нетерпеливо вздыхает.       Совершенно не хочется объяснять сейчас своему вмиг отупевшему и совершенно не сосредоточенному на разговоре любовнику, настойчиво шарящему руками по его спине или скорее в районе поясницы, что здорово отвлекает не только от мыслей о предстоящем мероприятии, но и вообще от всего на свете, куда именно, зачем и почему ему вдруг так резко понадобилась эта вещь. Тем более Ван Ибо и самому уже, честно говоря, не понятно какого лешего он затеял этот разговор и на кой чёрт ему сдалась та майка.       Ну белая, ну шёлковая, Gucci и Gucci…       Мало, что ли, белых, шёлковых маек в Поднебесной в принципе и у них дома конкретно? Маек, футболок, рубашек, поло и ещё десяток наименований для мужской одежды в зависимости от времени суток и назначений только в одном стенном шкафу у гэгэ, гордо именуемом гардеробом, больше, чем нужно обычному человеку, чтобы удовлетворить свои потребности в одежде. Кстати, довольно удивительно, что у Чжань-гэ сейчас столько барахла скопилось дома — он вообще-то не шмоточник в отличии от самого Ван Ибо, искренне любящего новые, стильные и брендовые вещи.       Ибо прекрасно помнит, как не так давно в своём интервью для «ESQUIRE» Сяо Чжань сказал, что раньше покупал одежду, только если сменялся сезон и ее действительно не хватало[1]. Так что же изменилось сейчас? Наверное ничего, так как он точно знает, что гэгэ не любит шопинг и действительно покупает только то, что необходимо.       Правда вкусы стали изысканнее, а используемые бренды шикарнее…       — Тогда к чему эти вопросы? Просто дай майку одеть и всё…       — Даже не мечтай! — Сяо Чжань неумолим, но достаточно мудр, чтобы смягчить отказ лёгким поцелуем в висок. Поцелуй Ван Ибо принимает, а вот отказ нет, поэтому продолжает уговоры уже более решительно и хитро:       — Гэ, ты жадничаешь? — в голосе хоть и сквозит лёгкий упрёк, но всё-таки намного больше игривости и кокетства, а Сяо Чжаню прилетает довольно ощутимый шлепок по руке, настойчиво пробирающейся под пояс узких брюк.       — Конечно же нет! Что за глупость Бо-бо?..       — Просто ты так вцепился в эту майку, как будто бы я у тебя прошу ключ от личной ячейки в китайском коммерческом банке[2]. — Его тон неуловимо меняется от насмешливого к обиженному и это не остаётся незамеченным Сяо Чжанем. Он тут же прижимает возлюбленного к себе чуть сильнее и целует уже не в висок, а в шею, стараясь отвлечь от глупого, по его мнению, спора и переключить внимание на более приятные вещи. Например, на себя. Но Ибо не так прост и не готов сдаться только потому, что кому-то… Ладно не кому-то, а гэгэ, пришла в голову мысль пообжиматься вместо решения его насущной проблемы. Поэтому он ещё раз демонстративно фыркает и уже более решительно добавляет: — Если тебе её не жалко, то почему не отдаёшь?       — Ты серьёзно? Бо-ди, это глупо! Что за детский сад в самом деле…       Кривоватая усмешка и вздёрнутая бровь призваны сказать намного больше, чем простые слова. А увесистый шлепок по нахальной чжаневской руке, оглаживающей его пресс прекрасно дополняют эти два невербальных знака. Ну, не тупой же Сяо Чжань в самом деле, чтобы не понять, что пока он, Ван Ибо, не получит желаемого, гэгэ тоже ничего не обломится.       — Хорошо, ладно… Я конечно же не жадничаю, и мне обидно, что ты мог так обо мне подумать. Но…       — Хм-мм!.. Но? — бровь уже не просто приподнимаются, а начинают семафорить с такой скоростью будто он чёртов семафорщик не иначе. Ван Ибо демонстративно вздыхает и поджимает губы, становясь до такой степени милым, что Сяо Чжань еле-еле сдерживается, чтобы не накинуться и не зацеловать этого упрямца до синяков и кровавых засосов. Но, будучи человеком разумным и сдержанным до определённого момента, он не позволяет себе никаких вольностей кроме как ненавязчиво, но весьма ощутимо сжать аппетитное полупопие своего младшего до лёгкого вскрика последнего и ещё одного шлепка по заигравшейся руке. Сяо Чжаню не больно, но он делает страшные глаза и резко убирает руку, подыгрывая своему сокровищу и целуя его в плечо. Через ткань поцелуй и не поцелуй вовсе, а так маленький тычок, но Ван Ибо довольно улыбается, правда от своего не отступает. — Жалко тебе или нет — это не суть. Просто немного неприятно, что ты не готов отдать мне такую мелочь…       — Бо-ди не неси херни! Я всего лишь не хочу палиться… Милый, ты же прекрасно знаешь, на что способны фаны, если только заподозрят, что в МОЕЙ чайной ложке отражается ТВОЁ лицо. А здесь такой «жирный» повод!       — Знаю… Но мне всё равно хочется…       — Может я могу компенсировать твоё желание чем-то другим? — Сяо Чжань двусмысленно поигрывает бровями и вновь начинает «осаду крепости».       То есть ведёт руками по телу своего возлюбленного, легко пробегаясь ими по рёбрам поднимается к плечам и гладит их нежно и чувственно. Затем пристально смотря Ван Ибо прямо в глаза, плавно переходит на шею и берёт в свои, хоть и узкие, аристократические, но твёрдые и мозолистые от постоянных занятий в спортзале, ладони красивые скулы парня и наклоняется к любимым губам, чтобы поцеловать.       Поцеловать не получается, так как вредный диди тут же выставляет ладонь, накрывая ею свой рот, а чжаневские губы вместо сладкого поцелуя влажно прижимаются к чужим пальцам.       Ван Ибо ржёт и Сяо Чжаню становится немного обидно. «Да что же это такое. Вцепился в эту майку, как в Святой Грааль[3] и никак не хочет отступать. Упрямец чёртов…» Но этот поток мыслей перебивает насмешливое:       — То, что ты мне всё компенсируешь, можешь даже не сомневаться. Но сначала дай то, что я хочу и прошу… А хочу я твою майку! Нельзя же быть таким скупердяем гэгэ! Ну пожа-а-а-луйста…       — Я сказал нет, значит нет. Слишком приметная вещь…       — Ну разочек! И вообще, кто там под пиджаком разглядывать будет?..       — Поверь мне, они готовы лазером просветить нас с тобой, чтобы только парные родинки найти, а здесь целая майка, ещё и от Gucci… Думаешь, не догадаются?       — Но у меня есть похожая. От Chanel, если что… — обиженно тянет Ван Ибо и надувает щёки, всем своим видом показывая как сильно он обиделся, и как дорого Сяо Чжаню придётся заплатить, чтобы эту обиду компенсировать. Смотря на такого уморительно-милого диди, последний ласково улыбается и тянется рукой к волосам, чтобы потрепать вихрастую макушку.       Руку тут же отбивают резко и настойчиво, а фырканье Ибо напоминает дикого манула[4] случайно наткнувшегося в монгольской степи на зазевавшегося скотовода.       — Не трогай! Я не разрешаю…       — А так? — Сяо Чжань споро хватает любимого за бёдра и вживается в его пах, но получает коленом в то самое место, которым так бодро соблазнял своего ненаглядного ещё минуту назад.       Правда не сильно.       Ну, Ван Ибо же не зверь какой и точно не дурак, чтобы увечить то, вернее того, кто так здорово умеет подыграть в его непростых фантазиях и доставить ни с чем не сравнимое удовольствие. Этот выпад всего лишь блеф, нужный для того, чтобы, во-первых, очертить огромные размеры проблемы, а во-вторых, чтобы подтолкнуть жадину Чжаня к решению этой самой проблемы. То есть заставить дать ему, Ван Ибо, что он хочет. По-другому не будет, да и он не привык к отказам гэгэ…       И не любит эти отказы если что!       — Так что, дашь майку одеть?       — Нет!       — Почему?       — Сказал уже, что это опасно…       — У меня похожая от Chanel.       — Вот и одевай свою! Чего привязался?..       — Жмот!       — Капризный мальчишка!       — Сейчас схлопочешь у меня…       — Давай, я весь в нетерпении! — Сяо Чжань смеётся отрывисто и раздраженно, а Ибо отойдя где-то метра на полтора и сверкая глазами швыряет в него длинную подушку с их смеющимися и счастливыми лицами, когда-то ещё в бытность промо «Неукротимого» подаренную фанатами на одной из автограф-сессий после фан-мита.       — Гэ… Чжань-гэгэ, ну пожалуйста позволь взять!.. Никто ведь не догадается…       — Догадаются!       — Скажи просто, что тебе жалко и ты боишься того, что я буду в ней выглядеть круче…       — Ты заебал, блядь! Реально не понимаешь, что это выдаст нас с головой? — в голосе уже не игривая нежность, а сталь и недовольство. Ибо от такой перемены немного тушуется, но тут же быстро взяв себя в руки выпячивает губу и старается всем своим видом показать, что не боится и очень недоволен. Сяо Чжаню на эти увёртки похоже совершенно плевать и он не собирается останавливаться, а продолжает свою запальчивую тираду уже на более высоких тонах: — Думаешь дело в жадности или я боюсь, что ты затмишь мой яркий образ? — Мужчина презрительно фыркает и гневно сведя брови продолжает довольно резко: — Нет, мой милый Бо-ди, это не так! Я просто не хочу лишних неприятностей и домыслов, которыми завтра захлебнётся Weibo, как только ты появишься на церемонии награждения в моей майке, а фанаты это вычислят на раз-два. И можешь не сомневаться: они не только вычислят, но и разнесут эту сплетню по всем каналам в течении тридцати секунд или сколько там надо, чтобы запилить первый пост и сделать первый грубо склеенный эдит… Нам настанет конец!       — Но гэ, они же совершенно идентичны… Кто догадается?       — Кто идентичен? — В произнесённом вопросе сквозит явное непонимание и удивление, но накал беседы ощутимо снижается, а Ван Ибо поняв, что победа уже почти в его руках, отвечает своему гэгэ весело и с лёгкими покровительственными нотками в красивом глубоком голосе:       — Маечки! Они же как две капли воды похожи одна на другую!       — Вот и надевай другую! — быстро парирует Сяо Чжань, фыркая тихонько и слегка досадливо. Всё-таки не очень приятно слышать, как твой младший и любимый партнёр обращается к тебе высокомерно-снисходительным тоном. Хотя, как ни странно, раньше он на такое бы даже внимание не обратил, а сейчас почему-то чувствует разочарование и даже лёгкое раздражение.       Неужели он стареет?       Сяо Чжань тяжело вздыхает и гонит прочь неприятные мысли. Что за ерунда, он вообще не старый, а в самом расцвете красоты и сил, творческих в том числе. Но раздражение не отступает, а только усиливается и красивые чжаневские губы сжимаются в тонкую напряжённую линию, заставляя пристально наблюдающего за своим возлюбленным Ван Ибо, быстро сменить помпезный тон и самодовольную улыбку на более мягкое выражение лица и ласковый голос человека вмиг осознавшего свою ошибку и опасающегося дальнейшего негативного развития вполне невинного разговора.       Пока ещё вполне невинного, но уже с напряжением в голосе и взгляде гэгэ.       «Чжань-гэ на меня злится? Странно… Он вообще крайне редко злится, ещё и так откровенно. К тому же мы уже давно не виделись с этим моим супер-загруженным графиком, полным промо-акциями и мероприятиями Chanel[5], и его упорной и напряжённой подготовкой к съёмкам в «Героях-кондорах»[6] Поэтому вдвойне удивительно, что его так задела и взволновала моя просьба. Странно это и мне надо бы быть более осмотрительным, а то гэгэ стал какой-то нервный и дёрганный в последнее время, совсем на себя не похож…»       Мгновенно оценив обстановку и отвечая собственным мыслям, Ван Ибо мягко улыбается и легко касается плеча своего возлюбленного, стараясь этим простым движением передать тому свою нежность и по возможности успокоить готовый вырваться наружу чжаневский гнев. Похлопав возлюбленного по предплечью, он произносит заискивающе и примирительно, заглядывая Сяо Чжаню в глаза и слегка улыбаясь своей сногсшибательной кривоватой улыбкой:       — Гэгэ, брось дуться! Я же просто хотел, чтобы на награждении мне не было одиноко без тебя… Понимаешь? Просто хотел надеть твою вещь и ощутить твоё тепло на себе.       — Я её одевал всего один раз, когда был на показе в Милане и это не самая моя любимая майка, так что смысл? — резко парирует мужчина и отворачивается к окну, показывая всем своим видом, что разговор окончен и ему эти пререкания больше не интересны. Самое удивительное, что именно этот простой жест почему-то особенно сильно задевает Ибо и он не сдержавшись выпаливает резко, практически выплёвывая слова в спину своему парню:       — И что? Почему я не могу её взять?!       — Потому что это опасно! Я уже говорил тебе… Я повторил несколько раз, но ты не слышишь. Или не хочешь слышать… Всё твердишь своё, как заведённый. Пойми ты наконец, что фанаты непременно разнюхают и сплетни понесутся снежным комом…       — А может я хочу, чтобы разнюхали!.. — Голос Ибо поднимается на две октавы вверх и он практически кричит, правда не очень громко.       — Совсем сдурел?! — вопрос или скорее упрёк бьёт наотмашь и Ван Ибо окончательно теряет контроль. Он резко хватает опешившего, но всё ещё раздражённого гэгэ за плечи и резко толкает на кровать. Промахивается и его ненаглядный Чжань-гэ пролетает через разделяющее их и огромное двуспальное ложе для великанов расстояние, поскальзывается носками на прикроватном коврике, плавно проезжающемуся по блестящему, скользкому паркету из натурального дуба и плюхается на задницу сбоку от кровати сильно забив копчик и потеряв дар речи от такого поведения своего любовника.       — Ты что творишь?! Совсем охренел уже от самодовольства и вседозволенности?       — Чжань-гэ прости! Прости меня пожалуйста!.. — в ужасе лопочет Ибо сам знатно офигевший и от своего поступка, и от того факта, что был совершенно неловок и неуклюж с гэгэ. Он ведь настолько не рассчитал свои силы, что умудрился толкнуть Сяо Чжаня не эротично на кровать, как планировалось, а натурально на пол, как и получилось в результате.       «Принцип «ожиданиеVSреальность» в действии» — горько думает Ван Ибо и спешит подать руку кряхтящему и матерящемуся Чжаню, всё ещё сидящему на полу и осоловело моргающему.       Гэгэ ожидаемо протянутую руку помощи не принимает и встаёт сам потирая ушибленную поясницу и забитую задницу, злобно шипя рассерженным котом и метая глазами молнии словно кинжалы. Ибо под этим колючим взглядом знатно тушуется и как-то даже сжимается, стремясь по всей видимости стать невидимкой для ярящегося Чжань-гэ, но ему это не удаётся. Судьба как обычно подкидывает сюрпризы в виде неожиданных чжаневских решений и желаний.       Вот даже прямо сейчас…       Поднявшись на ноги, Сяо Чжань потоптавшись секунд тридцать на месте кряхтя и ругаясь, делает два шага и оказывается возле Ибо, заносит руку и влепляет охреневшему и сжавшемуся парню звонкую затрещину, от которой по бледной коже его красивого лица расползается багровое пятно.       Кто бы что ни говорил, но рука у гэгэ тяжёлая. И Ван Ибо, как никто другой, знает это по своему собственному опыту. Вернее, его задница очень хорошо знает и помнит о том, что ненаглядный душка-возлюбленный несмотря на невинный и милый образ иногда бывает в постели ещё тем ненасытным чудовищем. Таким горячо любимым и тайным чудовищем, скрытым в глубине спокойной и приветливой чжаневской натуры, которого Ван Ибо старательно вызывает каждый раз, когда у них есть чуть больше чем пару часов времени на себя. В результате его нехитрых провокаций Сяо Чжань становится просто-таки ненасытным монстром, секс с которым бывает и сладким, и болезненным одновременно, но всегда незабываемым и притягательным вне зависимости от того, кто в данный момент из них сверху. Иногда случается, что после некоторых таких секс-эскапад Ибо несколько дней с внутренним трепетом садиться на горящие огнём ягодицы, которым достаётся не только ладонью, но иногда и милой кожаной плетью если уж у гэгэ совсем крыша едет или его что-то сильно злит и раздражает.       Например, как сейчас…       — Чжань-гэ, не злись! Я же не нарочно тебя толкнул. Хотел повалить на кровать, а вышло, как вышло…       — Ну так и я не хотел тебя бить, но вышло само собой!.. — зло шипит Сяо Чжань, смотря исподлобья на бордовый след, оставленный его ладонью на щеке любимого. По крайней мере, Ибо очень надеется, что эта глупая ссора, спровоцированная чёрт знает чем, не выльется во что-то более существенное, чем простая пощёчина и несколько раундов безудержного траха под воздействием гневных чувств, которые в их странной паре, если хорошенько подумать ещё тот афродизиак.       — Хоть мне и неприятно, что ты меня ударил, но я стерплю только потому, что первый толкнул тебя проявив агрессию… — почти спокойно отвечает Ван Ибо внутренне заводясь от такого злого и грозного вида своего возлюбленного и начиная медленно расстёгивать ремень на узких, чёрных брюках.       — Что ты делаешь Бо-ди?! — в недоумении восклицает Сяо Чжань и удивление Ибо становится всеобъемлющим.       «Гэгэ прикалывается что ли? Сам несколько минут назад меня облапливал и гладил там, куда только его шаловливые ручонки дотягивались, а теперь строит из себя целку-невидимку… Совсем сбрендил не иначе! Злющий такой…» В голове слегка растерявшегося парня сумбур, но на язык рвётся правдивое:       — Раздеваюсь, — тихо отвечает он и чжаневское лицо багровеет, от чего у Ван Ибо начинают предательски дрожать пальцы. «Чего это гэгэ так взбеленился? Ничего ведь страшного не произошло, а он вот так вот…» — недоумённо прикидывает про себя Ибо, а в слух произносит следующее, в очередной раз совершенно не задумываясь о последствиях: — Реально гэ, чего ты так кипятишься? Я совершенно не понимаю твоего раздражения и мне начинает казаться, что ты ревнуешь…       — Ревную?! К кому?.. — Сяо Чжань оторопело пялится на своего парня и его лицо быстро из красного становится бледным, а глаза уже не просто смотрят колко, но натурально метают громы и молнии, делая обычно мягкий и любящий взгляд подобным холодной стали.       — Не к кому, а к чему! — резко перебивает его Ибо и в последнюю минуту осекаясь думает, что лучше бы он промолчал, но слово не воробей и … бла-бла-бла…       — К чему?! Что ты имеешь в виду Бо-бо? — вкрадчиво интересуется Сяо Чжань ледяным и каким-то мертвым голосом.       «Блядь, я никогда не могу вовремя заткнуться» — раздраженно думает Ван Ибо и нехотя отвечает довольно сбивчивым голосом, пониженным до громкого шёпота:       — Думаю, что ты злишься из-за того, что тебя не позвали на Weibo Movie Night Festival[7]…       — Что?! Ты действительно думаешь, что я такой мелочный? Это фестиваль фильмов и что мне там делать, если моя дорама только начала выходить, а съёмки фильма… первого фильма за несколько лет, если что… ещё не начались? — в голосе Сяо Чжаня сквозит холод, недовольство и что-то ещё, какая-то странная интонация, которую Ван Ибо вот так вот с ходу распознать не может и наверное даже не хочет, чтобы не расстроиться ещё больше. А гэгэ продолжает свои нападки, тон которых уже больше напоминает не агрессивное противостояние, а болезненный слом и даже некоторый стыд: — Ты думаешь, что я такой мелочный? Такой завистливый? Ты такого обо мне мнения?!..       — Нет, гэ! Прекрати нести чушь! Я конечно же ничего такого про тебя не думаю…       — Не думаешь, но говоришь!       — Прости, это банальная злость и защитная реакция.       — Защитная реакция?! — потрясение в чжаневском голосе настолько объёмное, что Ибо кажется, что если захотеть, то его можно было бы даже потрогать.       — Блядь, я опять не так выразился! Прости меня гэ… Я ошибся со словами, и ты же знаешь, что разговоры — это явно не моё. А тут ты ещё так разозлился…       — То есть ты хочешь сказать, что это я виноват? — в словах любимого проскальзывают панические нотки и глаза гэгэ больше не мечут молнии, а наоборот наполняются злыми слезами.       «Так, стоп Ибо! Это уже вообще никуда не годится, такими темпами Чжань-гэ сейчас просто уйдёт, как месяц назад, разозлившись и отключив телефон, игнорируя и забивая на меня…» Мысль резкой болью отдаётся в сердце и поддавшись сиюминутному порыву Ибо быстро делает шаг, прижимаясь к дрожащему и напряжённому телу Сяо Чжаня и обнимает его за талию крепко железной хваткой своих сильных рук.       — Конечно же нет! Я ничего подобного не имел в виду… Нет, у меня даже в мыслях не было!.. — бормочет он, укладывая подбородок на плечо возлюбленного и обдавая нежное чжаневское ухо своим тёплым дыханием. При этом отчётливо чувствует, как вздрагивает любимое тело и тут же напрягается ещё больше — это гэгэ стремится вырваться из его медвежьих объятий.       «Нет милый, я не дам тебе сбежать! Не сегодня и не сейчас…» — мысль посылает краткую полуулыбку его губам и не раздумывая ни секунды Ван Ибо поднимает голову, сталкиваясь нос к носу с Сяо Чжанем, и преданно заглядывает ему в глаза тёмным взглядом, в котором смешалось всё: и боль, и слёзы, и любовь. А потом резко впивается в мягкие чжаневские губы, уже не такие сжатые и напряжённые, а нежно открывающиеся навстречу его языку, беря напором и решимостью эту буйную и неприступную крепость, которую сейчас из себя представляет его возлюбленный.       Поцелуй выходит грубым, жарким и долгим. Они оба явно не горят желанием разрывать его и возвращаться к глупой ссоре, грозящей перерасти в некрасивую драку. Однако, как бы сладко со вкусом крови они не целовались, но любому живому существу необходимо дышать, вот и им приходится разомкнуть истерзанные и искусанные губы, чтобы вдохнуть глоток живительного воздуха и этого оказывается достаточно, чтобы разговор возобновился, правда уже не в таких резких тонах.       — Баобэй, ты действительно думаешь, что я завидую тебе?       — Нет!       — Но ты же сам сказал…       — Я дурак и сморозил глупость!       — Бо-ди, ты сейчас лжёшь? Просто успокаиваешь меня, чтобы не ссориться?       — Нет!       — Тогда почему?..       — По кочану! Хватит Чжань-гэ фигнёй страдать и давай закончим эту тупую ссору. Ок?       — Хорошо, давай… — в голосе Сяо Чжаня апатия и безысходность.       «И как только гэгэ удаётся мгновенно переходить от разъярённого тигра к загнанной в капкан мыши?» — в мыслях Ван Ибо сумбур и смятение, а сердце ноет от невыразимой жалости к вмиг сдувшемуся и совершенно сломленному под гнётом утекающего адреналина и накатывающего стыда возлюбленному, который и раскаивается, и сожалеет, и ещё бог весть какие мысли пестует в своей дурной головушке.       «Надо выводить зайку Чжаня из этого гнусного состояния, а то потом месяцами будет мне нудеть о том, что мы друг другу не подходим и он тянет меня на дно. Надо быстро переключить его внимание на что-нибудь более позитивное, например на секс… Секс — это всегда здорово и всегда работает. Поэтому Ибо соберись и завали этого благородного оленя, то есть своего ненаглядного и драгоценного гэгэ. Давай парень не тормози!»       — Милый, я был не прав, что попросил твою майку…       — Да забирай её, мне совершенно не жалко. Если хочешь я всю коллекцию Gucci тебе куплю, лишь бы ты был счастлив и доволен…       — Не надо, я всё равно появляться в ней на публике не смогу — Chanel наше всё! А в повседневной жизни я не люблю роскошь, мне отлично и в спортивных брендах. Это ты у нас утончённый ценитель прекрасного и аристократичного…       — Ибо не начинай!       — А что Чжань-гэ? Ты же красив, как бог, благороден, как принц, и невероятен, как самое прекрасное и захватывающее приключение в жизни. В моей жизни, если ты не понял…       — Я действительно для тебя захватывающее приключение? А когда приключаться надоест…       — Замолчи уже наконец, сколько можно болтать! — рычит Ван Ибо и затыкает словесный поток гэгэ новым жарким поцелуем.       В этот раз целует долго с чувством и с расстановкой, учтя все недочёты предыдущего действа и отрываясь на микроскопически малое расстояние от сладких, любимых губ, чтобы быстро вдохнуть самому и дать немного подышать любимому. А затем надышавшись уже с новыми силами опять повторяет все свои невероятные кульбиты языком внутри жаждущего чжаневского рта.       Но гэгэ явно не тот товарищ, которого можно так просто отвлечь и переключить на что-то другое, когда ему позарез хочется разобраться в предыдущем. Поэтому процеловавшись с Ван Ибо минут десять-пятнадцать и почувствовав кроме своего охренительного стояка, томящегося тянущим чувством в паху, сжатому тесной ширинкой вполне свободных брюк, которые хоть и дают простор ногам, но бёдра облегают довольно плотно, ещё и ломоту в затёкшей шее вкупе с ноющими боками от сжимающих их практически бульдожьей хваткой горячих рук любимого, Сяо Чжань конечно же постарался вернуться к прерванному разговору.       — Бо-ди, я понял-понял, что ты влюблён и всё такое, но скажи на милость, что будет когда эта влюблённость пройдёт и приключение станет не таким… э-ээ… захватывающим и возбуждающим?       — Это невозможно, гэ! — с чувством отвечает Ибо, в душе расстраиваясь от того, что ему так и не удалось отвлечь вредного упрямца от скользких и ненужных мыслей.       — Почему невозможно? Вполне возможно… Жизнь штука длинная и непредсказуемая. — мягко возражает ему Сяо Чжань и грустно улыбается, заставляя сердце своего визави, крепко обнимающего его за талию, биться сильнее.       — Потому что я люблю тебя! — с жаром шепчет Ибо скользя ладонями по чжаневской спине и вжимаясь пахом в его пах с такой силой, что гэгэ даже тихонько вскрикивает, но правда вырваться особо не пытается. Зато вскидывает насмешливо бровь и сделав лицо кирпичом, отвечает на признание своего любовника немного отстранённо и как-то даже недовольно:       — Это всего лишь слова, и они быстро забываются…       — Да ты гонишь гэ! — возмущение Ван Ибо рвется наружу и он сверкая глазами склоняется к лицу своего парня, чтобы снова его поцеловать здраво рассудив, что видимо одного-двух «кусачих» поцелуев оказалось недостаточно и весь этот бред продолжает заполнять мозги его возлюбленного, как табачный дым дешёвую алкогольную лавку.       — Сам ты гонишь, а я трезво сморю на вещи… — быстро парирует Сяо Чжань, не менее резво уворачиваясь от настойчивых губ своего младшего.       — Я говорю правду и это не гон! — убеждённо вставляет свои пять мао[8] Ибо и всё-таки ловит своими губами губы гэгэ, впиваясь в них жарким поцелуем и прикусывая нижнюю уже порядком истерзанную чжаневскую губку своими острыми зубами, заставляя упрямого любовника стонать от боли и от острого наслаждения.       Ведь у них всегда так: удовольствие на грани фола, наслаждение идёт рука об руку с болью, а любовь со вкусом крови и слёз. Правда это чаще всего его, Ван Ибо, боль, кровь, и слёзы, так как Чжань-гэ слишком «нежная фиалка», чтобы тащиться от по-настоящему крутых штук. В то время как ему все эти БДСМ-игры в кайф и дают настоящий выброс адреналина, подсвечивающего оргазм новыми яркими красками.       То, что он адреналиновый наркоман Ибо знает давно, много лет назад поняв про себя, что опасность подстёгивает его и даёт настоящее ощущение реальности и полноты жизни, помогает собраться и решительно двигаться вперёд. Боль с толикой страха, приправленная лёгкой угрозой и сдобренная капелькой риска, обеспечивающего поступление адреналина в кровь, подвигает его к новым свершениям так же, как других мотивирует удача или конкуренция.       Ван Ибо ещё в самом начале их отношений понял и принял тот простой факт, что для поддержания себя в форме, для стремления к совершенству и пестования своего актёрского мастерства и развития других талантов ему время от времени необходимо погружаться в пучину физической боли и экзистенционального [9] кризиса, вызванных некими сексуальными играми в доминирование и подчинение. Благодаря этому ему пока что действительно вполне успешно удаётся избежать многих психологических проблем, связанных не с выдуманным, а с вполне себе реальным давлением из-за повышенного фанатского внимания, нездоровой любви поклонников и адски загруженного графика, которые преследуют его на протяжении всей артистической карьеры словно пчёлы нахального пчеловода качающего мёд на пасеке. Поэтому довольно редкие моменты их опасных игр на грани фола всегда давали ему силы противостоять чему угодно в реальности и привязывали Ван Ибо к его возлюбленному крепче любых настоящих цепей, развивая и укореняя в его душе полное и безоговорочное доверие и укрепляя их любовь, как ничто другое на свете.       К счастью Сяо Чжань оказался вполне достойным партнёром, быстро принявшим необходимую игру и легко вжившимся в свою роль так сильно, что она стала для него почти второй натурой; его скрытым альтер эго[10]; его сущностью, вроде бы совершенно не проявляющейся внешне, но постоянно присутствующей под поверхностью, сотканной из обычных чувств и вежливого поведения истинного китайского кумира.       Ван Ибо искренне восхищает то, что его гэгэ, его любимый кролик Чжань, его бог и демон в одном лице, соблазняющий, притягивающий и мучающий своей милой улыбкой и мягкими манерами почище самых тугих зажимов на сосках и самых жёстких корсетов на талии, которые сам же умело закрепляет на его теле всё с тем же приязненно-умильным выражением на красивом лице и ласковым взглядом, совершенно не стесняется и не боится причинить своему парню немного страданий и дискомфорта. Таким образом перед глазами Ибо он частенько предстаёт в образе заправского доминанта с явными замашками садиста, в то время, как на людях всегда производит впечатление «милой булочки с корицей» и ласкового, заботливого человека, коим Чжань-гэ конечно же на самом деле и является. Но всё же его умение действительно скрывать свою тёмную сторону от посторонних глаз по-настоящему поражает воображение.       А ещё особенно часто Ван Ибо ловит себя на том, что искренне преклоняется перед Сяо Чжанем именно в те моменты, когда это понимающе-сочувствующее и сопереживающее выражение не сходит с лица гэгэ во время их самых интересных игр, требующих определённой сноровки и умений. Ибо просто до одури умиляет то, как ласково смотрит на него любовник, как заботливо утирает ему слёзы тогда, когда подвесив его на ременные петли в специальной железной раме и зафиксировав с помощью кожаной сбруи и цепей, со всей страстью и знанием дела бичует ему спину и ягодицы, выбивая из него громкие стоны и наслаждаясь ими вплоть до хриплого вскрика, в котором прозвучит заветное стоп-слово, знаменующее конец экзекуции. Именно такого Сяо Чжаня Ван Ибо любит, именно такого мягкого и жестокого одновременно он боготворит, и такому гэгэ он искренне предан, всегда возбуждаясь и желая от него ласки, стоит лишь ненадолго задуматься об умелых руках гэгэ, которые за секунду могут превратится из трепетно-нежных в жесткие и даже грубые.       Вот и сейчас только представив себе то, каким может быть их примирение и ощутив вкус чжаневской крови у себя во рту, Ван Ибо начинает распирать дикая жажда лечь под это крепкое, но стройное тело и отдаться на его милость, желательно при этом получив наказание пожёстче, а прощение поактивней и поглубже. Всё равно проникающий секс сегодня возможен только если снизу будет он, так как Сяо Чжаню ещё тренироваться и тренироваться в верховой езде и стрельбе из лука, боевых искусствах и другой хренотени, так жизненно необходимой для героя уся-драмы, в которой он собирается сниматься и к главной роли, в которой усиленно готовится вот уже третью неделю.       Но прежде чем они смогут перейти в положение лёжа и полностью отдаться сексуальным ласкам, ему необходимо образумить этого упрямца, по уши погрязшего в разочаровании и самобичевании, мгновенно сменивших злость и ярость в его душе на эту самоуничижительную плесень, так глубоко и надолго, что Ван Ибо становится страшно от того, что возможно в этот раз Чжань-гэ не шутил и действительно уверовал в то, что он его не любит и бросит при первой возможности, заметив на горизонте более молодого и привлекательного партнёра. Хотя куда уж привлекательнее, если даже коню понятно, что на весь Китай второго такого Сяо Чжаня нет и быть не может. Более того, весь секрет в том, что он, Ван Ибо, не заметит другого, даже если бы такой нашёлся и прошёл в десятке сантиметров от него задевая плечом, так как просто представить себе не может рядом с собой кого-то чужого, а не своего ненаглядного и горячо любимого гэгэ.       Поэтому для возвращения возлюбленного в нормальное русло и спасая их долгожданное свидание от позорного фиаско, начавшегося с нелепой ссоры и перешедшего в нечто совсем кринжовое, связанное с моральным самобичеванием Чжань-гэ и отвлекающее его драгоценное внимание от Ибо, надо срочно что-нибудь придумать и изменить ход чжаневских мыслей на что-то более позитивное, приземлённое и достаточно близкое к его любимому занятию — к сексу, желательно по полной программе. Но если что, то и минет, и дрочка тоже сойдут за отвлекающий фактор, главная задача которого поскорее убрать это кислое выражение с красивого и любимого лица, стереть страх из лучистых глаз гэгэ и вытравить тревогу из его сердца.       И ради достижения такого результата Ван Ибо готов сейчас на всё, даже использовать запрещённые приёмы, то есть расплакаться и закатить драматическую сцену просто так, лишь бы мысли гэгэ переключились с надуманных им проблем, на что-то другое, даже если это «что-то» до ужаса раздражающее. В конце концов, не смотря на то что он мужчина, Ибо готов пойти на беспрецедентный шаг и показать виртуозное сацзяо[11], провоцируя любимого и возвращая ему веру в собственную значимость и мужественность. Правда покупать ему при этом ничего не надо, разве что пару новых игрушек из секс-шопа, но маечку Gucci он таки у Сяо Чжаня выпросит. Даже если в процессе примирения после знатной показательной истерики его заднице, как никогда, достанется на орехи и от увесистой ладони гэгэ, и от его такого же внушительного члена.

***

      — Чжань-гэ, а Чжань-гэ! Ты не можешь отказать своему парню в маленьком капризе и не отдать ему маечку, которую я так хочу… Слышишь гэ, я её хочу-у-уу… — Ван Ибо тянет слова и надувает губы так показательно по-детски, что Сяо Чжань, поначалу опешивший от резкой смены настроения и поведения своего возлюбленного и его возврата к старому спору, начинает хохотать, споро выпутываясь из захвата крепких ладоней диди и отходя от него на шаг, окидывает разочарованного и надувшегося точно сердитый хомячок парня непонимающе-насмешливым взглядом и произносит сквозь смех захлёбывающимся голосом:       — Бо-ди, ты это серьёзно? Серьёзно решил изображать из себя «маленького капризного императора»?..       — А что гэгэ, мне разве нельзя? — вопрос произносится всё таким же деланно-высоким голосом, но Ибо для пущего эффекта и правдоподобности образа, полностью вжившись в роль капризной девицы, делает шаг к кровати и падает на неё спиной вперёд, начиная заполошно фыркать, мычать и угукать, извиваясь и взбрыкивая ногами словно разбалованный родительским вниманием маленький мальчик, требующий у отца новую игрушку. — Гэ, ну гэ-ээ… отдай мне маечку пожалуйста-а-аа…       — Бо-ди, ты что творишь? Совсем умом тронулся?! А ну успокойся сейчас же… Я же сказал бери эту чёртову майку… Да хоть всё забери… Я разве когда-то жалел для тебя хоть что-то? Чего ты так вцепился в эту вещь?       — Но ты же не соглашаешься-я-яя отдать её мне-е-ее…       — Я? — в голосе Сяо Чжаня недоумение приглушает смех и Ван Ибо на секунду пугается того, что он не справился с ролью и переигрывает, поэтому перестав барахтаться и брыкаться на кровати он быстро меняет тактику, приподнимаясь на локтях смотрит на Сяо Чжаня немигающим взглядом и ловко облизав губы самым кончиком языка, протяжно произносит глубоким голосом с лёгкой хрипотцой:       — Ты, Чжань-гэ, ты… Хочу твою майку и тебя! Хочу подарок от моего мужчины, такого… такого кла-а-ассного-о-о… — на этой фразе Ибо приподнимает руку и жеманно манит пальчиком оторопевшего и даже как-то растерявшегося гэгэ к себе, сгибая одну ногу в колене и упирая её пяткой в край кровати, а вторую расслаблено свешивая вниз и касаясь ступнёй пола, при этом выглядя в такой позе весьма и весьма двусмысленно и приглашающе.       — И какой подарок хочет моё сокровище? — так же хрипло тянет Сяо Чжань, вмиг включаясь в игру и забывая о своих треволнениях, ещё минуту назад будоражащих его, итак, беспокойные мысли.       — А что ты готов подарить мне?       — Всё что захочешь любовь моя! Всё что захочешь… Забирай эту чёртову майку, и я куплю тебе ещё десяток таких и лучше…       — Мне кроме маечки другой одежды не надо, лучше… — Ибо драматически закатывает глаза и закусывает нижнюю губу, вырывая тем самым из горла Сяо Чжаня грубый рык чем-то похожий на громкий стон и заставляя мужчину аккуратно опуститься на кровать слева от себя.       — Так чего тебе хочется Бо-ди? — вопрос сопровождается лёгким касанием шеи капризного хулигана, пока только самыми кончиками чжаневских пальцев, но выражение лица гэгэ явно обещает намного больше всего, а не только прикосновения.       — Каких-нибудь забавных игрушек из секс-шопа. Чего-нибудь такого-эдакого…       — Ты знаешь Бо-ди, что самый большой секс-шоп в мире находится в Голливуде на бульваре Сансет? А ты был в США совсем недавно и именно в Лос-Анджелесе… Так почему не купил себе игрушек?       — Одному делать такие покупки не интересно, а очень скучно. И как, по-твоему, я бы провёз их в Китай без того, чтобы это не стало достоянием общественности и не обвалило трафик на Weibo, выведя меня в топы поиска на долгие месяцы?       — Конечно, милый, я не подумал и просто пошутил… — Сяо Чжань тянется пальцами к маленьким пуговицам на рубашке Ибо и начинает торопливо их расстёгивать, а его парень в это время перекатившись на левый бок смотрит на него заискивающим взглядом, продолжая надувать губы и истово хлопая ресницами. Похоже сацзяо Ван Ибо удаётся на славу, даже без ненужных криков и причитаний на публику. Однако для достижения устойчивого результата он решает поддать жару в эту может и нелепую, но вполне действенную игру, для чего несколько раз легонько бьёт кулаком в плечо своего гэгэ приговаривая при этом следующее:       — Конечно Чжань-гэ никогда обо мне не думает, ничего мне не покупает и не дарит, а я так хочу-у-уу подарочек от гэгэ-э-ээ…       — Ну хорошо, мой маленький властный император, прекрати сейчас же капризничать и твой гэгэ купит тебе всё, что твоя душенька только пожелает…       — Правда купишь? — в глазах Ибо светится алчный интерес, а губы продолжают надуваться выпячивая нижнюю и делая красивое лицо диди до ужаса уморительным и милым. Сяо Чжань судорожно всхлипывает и сглатывает слюну, полностью сосредоточившись на своём кокетливом и играющем в полную беспомощность партнёре, загораясь от такого поведения своего Бо-ди словно свечка от зажигалки.       — Правда. Я же сказал, что куплю и сделаю для своего сокровища всё, чего бы ты не возжелал и не попросил. Майка уже твоя, поэтому не тяни и говори, чего ещё твоя душенька жаждет, а то мне всё труднее сдерживать собственные желания…       — И это прекрасно гэ! Я так рад, что ты готов потратиться на меня и не только финансово, но и физически хочешь отдать мне себя полностью… Хочешь же!       — Да-да, Бо-ди, ещё как хочу! — восклицает Сяо Чжань и наваливается на своего парня, вновь переворачивая того на спину. Губы гэгэ судорожно шарят по длинной шее Ибо, лижут её и прикусывают легонько, стараясь не оставлять видимых следов на открытых участках кожи. Но вдруг эти прелюдии пресекаются крепкой рукой диди, резко упёршейся в чжаневскую грудь, отодвигая его и не давая продолжить свой поцелуйный марафон.       — Тогда вот моё желание: хочу новые портупею[12] и гартеры[13] из крокодиловой кожи, усыпанные кристаллами Swarovski[14] от бренда Allure Lingeri[15], выполненные на заказ по моим размерам. Сможешь раздобыть мне такое?       — Задачка не из простых… Китайские производители тебя явно не впечатляют, но чего не сделаешь ради семейного счастья и спокойствия в доме. Бо-ди, я тебе обещаю, что сделаю всё в лучшем виде и завтра же попрошу своего менеджера связаться с производителем, чтобы разместить заявку на твой эксклюзивный комплект чего бы мне это не стоило. Ты доволен?!       — Буду доволен тогда, когда получу желаемое, а пока ты на испытательном сроке гэ… — смешливо дурачась произносит Ван Ибо, стреляя глазами, прикусывая губы и всячески соблазняя уже итак сильно возбуждённого гэгэ, который кажется вот-вот и набросится на него точно варвар, срывая одежду и терзая тело.       Внутри у Ибо всё сжимается от сладкого предвкушения, но он держится стойко, ведя и дальше свою провокативную игру в сацзяо. Поэтому продолжает игриво постукивать своими довольно увесистыми кулаками по чжаневским плечам, не забывая потираться о его тело своими бёдрами, чем изводит любовника ещё больше, вырывая у него тихие стоны.       — В смысле? — Сяо Чжань в очередной раз за этот странный вечер обалдевает от поведения возлюбленного, затеявшего какие-то непонятные игры в глупые капризы. В его груди опять поднимается волна раздражения, правда не сильного и появившегося больше из-за того, что Ибо тихонько сопротивляется, отстраняясь и не давая уже порядком возбуждённому гэгэ себя лапать во всех соблазнительных местах, чем от шутливых пререканий и милых требований.       Мужчина уверен, что новая яркая портупея в комплекте с гартерами придаст его расшалившемуся диди восхитительно гламурный образ, который и ему доставит истинное эстетическое удовольствие в купе с физическим наслаждением. Поэтому он решает при заказе ещё присмотреть чего-нибудь интересненького в каталоге компании и не только для Ван Ибо, но и для себя. Сделать, так сказать, сюрприз любимому.       — В смысле и в смысле… Что ты всё заладил одно и тоже? Говорю же тебе пока не получу подарок, ты не получишь меня… А-аа гэ, ты что это себе позволяешь?..       — Что я себе позволяю ты сейчас узнаешь, скверный разбалованный мальчишка! — Сяо Чжань опасно усмехается и подмяв под себя не сопротивляющегося, но всё ещё громко возмущающегося и деланно причитающего любовника, начинает бодро срывать с него одежду, выдирая мелкие пуговки с мясом из петелек на рубашке, так до сих пор до конца и не расстёгнутой.       — Чжань-гэ постой, я сам сниму брюки, а то ты меня задушишь, затягивая ремень со всей дури вместо того, чтобы вытащить его из петлиц…       — Ремень — это хорошо, даже здорово! Будет чем отходить твою нахальную и вертлявую задницу, когда смогу стянуть эти сранные брюки и добраться до сочных ягодиц моего в край охуевшего Бо-ди! — Сяо Чжань откровенно ржёт, хотя в его потемневших глазах нет и намёка на веселье, а только откровенная похоть и предвкушение чего-то интересного и возможно болезненного для Ибо, которого это только ещё больше заводит и подталкивает на продолжение провокации.       Подумав секунду, он для достижения максимального эффекта, и чтобы раззадорить гэгэ получше, начинает отчаянно сопротивляться, правда в четверть силы и не забывая при этом разыгрывать из себя беспомощную «барышню в беде». Мужчина рычит, а парень под ним заходится счастливым смехом ощущая как напряжено тело возлюбленного и насколько он его хочет.       В это самое время Сяо Чжаню удаётся вытащить ремень из поясных петель и наконец-то расстегнуть брюки Ибо. Он запускает руку в трусы своего любовника и грубо ощупывает его член специально надавливая на него и с упоением слушая короткие болезненные стоны, срывающиеся с губ прижатого им парня, пока жёстко проводит ладонью по возбуждённому стволу натирая кожу и цепляя головку ногтем. Ван Ибо готов взвыть от боли и страстного желания избавится от одежды. Поэтому продолжая изображать ярое сопротивление невинной жертвы, он, извиваясь и лягаясь, умудряется всё-таки сбросить джинсы вместе с боксёрами и остаётся только в носках и болтающейся на одной руке рубашке, жестоко растерзанной гэгэ.       Сяо Чжань понимает и принимает правила затеянной его партнёром игры и с утробным рычанием призванным сымитировать ярость и типа напугать его парня, быстро скатывается с елозящего тела и садится на край матраса, при этом с силой хватая Ибо, дергает его совершенно несопротивляющегося и переворачивает на живот, укладывая к себе на колени так, чтобы его голова и торс лежали ничком на кровати, а бёдра у него на ногах.       Ван Ибо соглашается молча и сразу. Устраивается поудобнее, притираясь возбуждённым членом к чжаневскому паху и даже соблазнительно отклячивает задницу, слегка приподнимаясь на коленях и напрягая мышцы поясницы, таким образом максимально привлекательно выставляя свои крепкие круглые ягодицы, чем вызывает у своего возлюбленного радостный возглас одобрения. Он готов к тому, что должно последовать дальше, собран и напряжён как натянутая струна, но всё равно не может удержать болезненного вскрика, как только узкая и сильная ладонь ложится с громким шлепком на его правое полупопие, оставляя красивый багровый след на атласной бледной коже.       Его стону вторит довольное урчание Сяо Чжаня пока он любуется своей работой и любовно оглаживает левую ягодицу. Ибо замирает и готовится к тому, что следующий удар прилетит именно ей и, как всегда, ожидаемо ошибается. Гэгэ размахивается и со всей силы шлёпает открытой ладонью прямо туда, куда пришёлся первый шлепок. А Ван Ибо воет от жгучей боли, но задницу не зажимает, продолжая всё так же откровенно подставлять её своему любовнику, тем самым приглашая его продолжать желанную им обоим экзекуцию дальше.       Сяо Чжаня дважды просить не надо и он конечно же с полным и абсолютным удовольствием продолжает. Правда теперь переносит руку на левую сторону и дважды смачно шлёпает по ней, давая правой ягодице немного отдохнуть. А потом замирает и бледнеет так, будто бы вспомнил что-то очень важное и обращается к Ван Ибо дрожащим голосом:       — Бо-ди прости меня, я забыл спросить у тебя стоп-слово… — в голосе гэгэ неподдельное раскаяние и желание тут же всё прекратить, что совершенно не входит в планы его парня.       «Блядь, ну как можно с этим человеком достигнуть оргазма, когда он чуть что тут же начинает меньжеваться и идти на попятную! Ибо тебе надо быть поубедительнее и понастойчивее, а то сегодняшний вечер закончится в лучшем случае скучной дрочкой, а не жарким сексом. Вправь ему мозги и быстро…» — подумав так Ван Ибо выдаёт первое пришедшее на ум слово и это как ни странно «маечка Gucci». Сяо Чжань начинает ржать, всхлипывая сквозь смех и всё повторяет как заведённый:       — Бо-бо, дорогой, и чем же тебе так приглянулась эта майка, что даже для стоп-слова её использовал? Смотри мне, если случайно проговоришься, а я посчитаю это сигналом к окончанию любых действий, то не жалуйся потом на то, что я обломал твой кайф. Хорошо?       — Хорошо гэ, не отвлекайся и продолжай, а то весь настрой сбиваешь своей болтовнёй. Мог бы сегодня и не заморачиваться никакими стоп-словами.       — Даже не думай об этом! Я согласился участвовать в твоих экспериментах только опираясь на принципы добровольности, безопасности и полного взаимного согласия[16], поэтому без стоп-слова никак. Если ты откажешься соблюдать хоть один из этих постулатов, я выйду из игры…       — Ты хочешь сказать, что тебя вся эта тема не заводит? — в словах Ибо слышится неприкрытое разочарование, а горящая задница вдруг покрывается пупырышками будто её обдало холодным воздухом, даже яйца поджимаются от страха при мысли, что Сяо чёртов морализатор Чжань может отказаться и больше не участвовать в его эротических затеях.       — Я этого не говорил и конечно же не буду скрывать тот факт, что мне вот это вот всё однозначно нравится. Даже самому иногда становится страшно насколько я жажду всего этого… Но безопасность и разумность всегда должны быть на первом месте, так же, как и полное, абсолютное согласие, поэтому Бо-ди…       — Я согласен, блядь согласен! На сто, нет на тысячу процентов! Только давай уже продолжим сука, а то мне яйца сводит предвкушением, и задница пугается простоя… Или я тебе Чжань-гэ не нравлюсь, и ты просто ищешь повод съехать с темы?! — в голосе Ван Ибо жгучая обида и неподдельная злость. И эта взрывная смесь действует на его любовника, с одной стороны, как ушат холодной воды, заставляя собраться и подумать о своём партнёре чуть больше, старательно исполняя его желания; а с другой, как самый настоящий афродизиак, поднимая не только руку, член и кровяное давление, но и настроение продолжать и выложиться в этой спонтанной сессии по полной.       — Бао-бэй, выкинь дурные мысли из головы и расслабь булки! Я хочу тебя всегда, и ты это прекрасно знаешь…       — Ну тогда Чжань-гэ заткнись и продолжай, а то ноги затекли держать жопу в приподнятом состоянии. Всё настроение сбиваешь нахрен своими разговорами! — перебивает сладко-ванильные чжаневские излияния Ибо и для пущей убедительности серьёзности своих слов начинает легонько ёрзать и двигать вверх-вниз своей покрасневшей попой, вызывая у Сяо Чжаня форменный восторг и дикое желание впиться губами и зубами в соблазнительные половинки.       И он впивается. Низко склонившись, легко целует сначала одну ягодицу, затем вторую и слегка отстранившись, и огладив молочные булочки соблазнительно круглых полупопий ещё раз наклоняется и всеми тридцатью двумя зубами впивается в крепкую мускулистую плоть. Ибо орёт как резанный, смаргивая с ресниц невольные слёзы, а потом долго стонет, проезжаясь стояком по ногам гэгэ. К сожалению, Сяо Чжань, как обычно, понимает всё превратно и начинает извинительно-скуляще своё обычное:       — Если тебе неудобно я могу передвинутся или ещё что…       На этих словах Ван Ибо взвивается ужаленным быком и довольно грубо перебивает новый поток словесных извинений и беспокойств от гэгэ, которые всё дальше и дальше отодвигают для него сладкую перспективу быть сегодня отшлёпанным и оттраханным в хвост и в гриву, что конечно же его очень и очень расстраивает. Он, не задумываясь о правилах вежливости и подгоняемый сильным желанием продолжить порку, обращается к Сяо Чжаню не стыдясь, произнося слова резко, почти визгливо, и настойчивой скороговоркой беззастенчиво требует продолжения шлёпательного банкета с явным намёком на сладкий дессерт и аперитив:       — Гэгэ заткнись и лупи меня по заду пока я не стану умолять тебя прекратить, но ты и тогда лупи, а то задолбал уже своими беспокойствами. Мне это нужно понимаешь? Всё вот это нужно, чтобы не сойти с ума! Я так, мать твою, расслабляюсь и заряжаюсь энергией… Ясно тебе?!       Ибо кричит и ругается, а Сяо Чжань в его срывающемся голосе явственно слышит истеричные нотки, которыми возлюбленный старается камуфлировать страх из-за того, что он может отказаться исполнять его фантазии и ему становится стыдно.       Очень.       «Да кто я в конце концов такой, чтобы лишать своего мальчика его любимых развлечений, которые к тому же мне доставляют не меньшее удовольствие, чем ему? Ты, блядь, А-Чжань уже совсем зажрался имея рядом такого любящего и преданного человека. Да ты на Бо-ди молиться должен, мыть ему каждый вечер ноги и пить эту воду… Ладно без извращений, но определённо должен быть благодарен! Поэтому взял ноги в руки… А-аа… Короче, бери и делай всё, что твоё сокровище только пожелает. Понял мудак-перестраховщик?..»       Дав себе мысленного пинка и вернув прежний задор и «боевой» настрой, а ещё отчётливо вспомнив насколько томительно-сладко звучит удар открытой ладонью по гладкой коже, как приятно будоражит кровь лёгкая дрожь, пронизывающая тело его партнёра при каждом таком шлепке, мужчина быстро берёт себя в руки и успокоившись полностью сосредотачивается на процессе, чувствуя внутри растущее возбуждение и предвкушение. Замахивается с чувством и смачно опускает ладонь ровно по середине покрасневшей попы попадая по расщелине и задевая обе половинки. Ван Ибо протяжно стонет и расслабляется, опадая на чжаневские бёдра и сжимая покрывало в кулаке вытянутой вперёд руки.       Сяо Чжаню становится спокойно и хорошо. Поэтому он размахивается снова и снова, продолжая опускать ладонь то на правую, то на левую сторону багровеющей попы, постоянно меняя направление и интенсивность ударов и ощущая, как дрожит его парень. Внимательно слушает его всхлипы и рыдания, и от этого чувствует себя абсолютно и бесконечно счастливым…

***

      Через десять минут задница Ибо горит огнём, а глаза опухли от слёз, но стоп-слово он так и не произносит, правда оно и ненужно так как Сяо Чжань сам принимает решение о том, что будет дальше. Он останавливает удары и едва касаясь кончиками пальцев бардовой и воспалённой кожи легко оглаживает вспухшие рубцы приговаривая при этом ласково и нежно:       — Бедный мой, бедный Бо-ди, ты был сегодня таким плохим мальчиком, что заслужил это наказание! Заслужил же? Отвечай мне быстро засранец, а не то пожалеешь!       — Конечно господин, я действительно всё это заслужил потому, что был капризным и непочтительным…       — Хорошо, что ты осознаёшь свой проступок, поэтому я продолжу тебя наказывать, правда другим способом.       — Как вам будет угодно господин.       — Вставай, опускайся на колени и готовься сосать! Да не как-нибудь, а с полной, мать твою, отдачей. Понял?! Чтоб у меня, блядь, яйца поджались и глаза на лоб полезли…       — Хорошо господин! Как скажете господин…       Ван Ибо встаёт с кровати морщась от боли и быстро опускается на колени между разведённых чжаневских ног. Его руки тянутся к ремню на брюках любовника, но тот отбрасывает их и сам расстёгивает ширинку, слегка приспуская штаны с бёдер и оттягивая трусы вниз под яйца. Крепкий и длинный ствол, оказавшись на свободе бодро покачивается перед глазами парня так и маня его прикоснуться губами к возбуждённой плоти, но он не двигается. Сяо Чжань смотрит на его склонённую макушку, одобрительно хмыкает, поглаживая Ибо по растрёпанным волосам, и легко касается ладонью его щеки, всё ещё мокрой от слёз после пережитых страданий. Быстро стирает пальцами влагу с лица своего возлюбленного и подносит их ко рту, пробуя на вкус прозрачные капельки.       — Солёные, — констатирует грустно, но тут же добавляет уже совсем другим тоном — поощрительным: — Ты молодец Бо-ди, всё выдержал и сейчас стоишь послушный и сдержанный, ожидая команды от меня… Я люблю таких хороших мальчиков как ты! Тебе приятно?       — Конечно господин, я рад быть полезным и хочу нравится вам больше…       — Разве я разрешал тебе говорить? — резко отдёргивает его Сяо Чжань, произнося слова медленно с металлическими нотками в ещё минуту назад спокойном и ласковом голосе. Пальцы правой руки споро цепляют подбородок парня, по-прежнему стоящего на коленях с опущенной головой, и резко задирают его вверх, а гэгэ впивается яростным взглядом в покрасневшие и опухшие глаза любовника. Смотрит несколько секунд, а потом размахнувшись бьёт наотмашь, правда не очень сильно, так как боится оставить слишком заметный след на коже.       — Нет господин, не разрешали… — тихо блеет Ван Ибо, а чжаневская рука опускается со звоном на вторую щёку, всё ещё не сильно, но достаточно ощутимо.       — Повторюсь, когда это я разрешал тебе говорить? — в голосе Сяо Чжаня злая насмешка, а его рука продолжает с силой сжимать подбородок Ибо, поворачивая голову парня то в одну сторону, то в другую, пока он с удовлетворением рассматривает его лицо с наливающимися тёмно-розовым цветом отпечатками ладоней на побледневших щеках, явно наслаждаясь расхристанным видом своего смирившегося и смиренного партнёра.       — Нет. — ещё тише произносит парень, интуитивно сжимаясь в ожидании новой пощёчины, но вместо этого его приободряют словами:       — Не бойся, я тебя не буду бить, просто случайно вспылил. Жалко портить такое сладкое личико и такой волшебный ротик… — на этих словах рука, держащая подбородок, слегка расслабляется, а большой палец ложится на губы Ибо и резко нажав на нижнюю заставляет его их разомкнуть.       Быстро скользнув в приоткрывшийся рот указательным и средним пальцами, Сяо Чжань оглаживает чужой язык, покорно замерший и прижатый к нёбу, легко цепляет его направляя вниз и с силой надавливает очень близко к корню. А затем донельзя довольный произведённым эффектом, смотрит на то, как его диди давится, пытаясь сглотнуть слюну, при этом не смея кашлянуть, хрипя и захлёбываясь.       От вида раскрасневшегося парня с блестящими капельками слёз на дрожащих ресницах, мужчина удовлетворённо хмыкает и лучезарно улыбаясь перемещает свои пальцы на внутреннюю стенку ротовой полости. Потом упёршись в неё изнутри, медленно оттягивает щёку в бок до болезненного стона, обалдевшего от всего происходящего любовника, в то время как его другая рука аккуратно оглаживает выпирающий силуэт пальцев с внешней стороны. При этом он с явным наслаждением наблюдает за тем, как оттопыривается эта самая щека при нажатии и, как сдувается, когда он расслабляет пальцы внутри.       Наигравшись в волю, Сяо Чжань наконец вынимает руку изо рта Ибо и стирает с неё чужую слюну, проведя ладонью по так и не снятым брюкам. После чего легко вздыхает и произносит, немного нараспев растягивая слова: — Давай малыш, отсоси мне хорошенько и может получишь награду…       Ван Ибо дважды уговаривать не приходится. Он, итак, уже почти сомлел от вожделения, изучая глазами каждую веночку и бугорочек на чжаневском члене, торчащем бодрым солдатиком перед его носом. Парень наклоняется и не раздумывая быстро накрывает ртом чужой перевозбуждённый стояк, стараясь пропустить член гэгэ максимально глубоко, автоматически подстраиваясь под его размер и привычно расслабляя горло.       К сожалению, сейчас, впрочем, как и всегда, с первого раза взять глубоко не получается и Ибо тут же перегруппировывается, меняя тактику и подстраиваясь под тихие вздохи-стоны Сяо Чжаня, а так же под еле заметное покачивание его бёдер, которое он воспринимает как приглашение не расстраиваться и продолжать попытки. Поэтому замерев на половине пути, он на секунду останавливается, чтобы сообразить куда теперь лучше двигаться, и начинает поспешно ласкать взятый в рот орган языком, плавно скользя им по налитой головке, дразня её лёгкими круговыми движениями или надавливая кончиком на отверстие уретры, а затем аккуратно проходится зубами по чувствительной кожице спускаясь постепенно на твёрдый ствол и вылизывая его с удвоенной силой, не забывая при этом надеваться на колом стоящий член всё глубже и глубже. В такие моменты Ван Ибо с удовольствием отмечает про себя и солоноватый вкус предэякулята, и терпкий мускусный запах чужой промежности, которые ему определённо нравятся и совершенно точно действуют на его мозг, как дополнительный афродизиак.       Глубоко вдохнув запах чжаневского тела, круто приправленный горьковато-резким ароматом спермы он запускает в своём мозгу сложные химические процессы, благодаря которым импульсы проходят лимбическую систему и достигают «Центра удовольствий и вознаграждения»[17], где происходит выброс эндорфинов и Ван Ибо погружается в эйфорию, продолжая неистово сосать и дрожа всем телом от подступающего оргазма, для которого ему даже не понадобилось касаться себя там внизу.       Его член стоит каменным истуканом, а яйца томительно тянет предоргазменной истомой, создавая в его голове фантастические и немного кровавые образы и стимулируя возбуждение ещё больше. Поэтому, чтобы не кончить быстрее своего партнёра, он опускает руку и жёстко пережимает у основания собственный истекающий предсеменем орган, причиняя себе боль и оттягивая личный «пик удовольствия» до того момента, пока не сможет своим умелым ртом довести до оргазма и Сяо Чжаня.       Кто бы что ни думал и не говорил, но ему определённо нравится минет, особенно когда он сам его делает и не кому-нибудь, а своему драгоценному гэгэ, благодарно принимающему от него этот дар страсти, уважения и подчинения.       Его дар, если что…       Дар, который Ибо любит истово отдавать даже не прося ничего взамен, но при этом искренне надеясь, как минимум на взаимность, а как максимум на ответную услугу в виде забористого траха в разных позициях. Но даже если сегодня ничего больше не будет, он всё равно останется доволен, так как не просто обожает сосать, а действительно умеет это делать и с удовольствием делает. Вот прямо сейчас в очередной раз демонстрируя гэгэ свой высокий минетный класс, невероятную фантазию и отличную сноровку в деле профессионального отсасывания члена.       Процедура и техника минета им отточена в совершенстве, и Ван Ибо доподлинно известно когда, где и как надавить, зализать или прикусить, чтобы заставить своего гэгэ стонать и просить добавки. Он давно рассчитал до миллисекунды время каждого этапа этого захватывающего процесса и точно знает когда начать двигать головой быстрее, когда посильнее сжать член щеками, работая ртом словно насос, когда оттянуть яички и пощекотать мошонку, а когда и взять их в рот посасывая и перекатывая с чувством и расстановкой, когда расслабить щёки и пропустить дальше в горло… Он делает всё это с упоением и полной самоотдачей, превращая обычный минет в искусство, становясь лучшим в этом деле и естественно самым желанным партнёром, получая удовольствие от каждого даже малейшего действия, вкуса, запаха, ощущения бархатистой кожи на языке, распирающего чувства заполненности, когда немаленький чжаневский член со всей мощью крепкого тела гэгэ толкается в его податливый рот до упора, наполняя его слюной, подтекающей спермой и офигенным чувством эйфории. Он отдаётся волшебному действию полностью, погружаясь в него настолько, что даже забывает себя и в какой-то момент превращается в нечто олицетворяющее идею «ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу»[18]. Он подобно наркоману, зависящему от дозы, нуждается в члене.       Нет, не просто в каком-то члене, а в ЭТОМ члене — в члене его гэгэ!       Он хочет его так сильно, жаждет его до умопомрачения, что иногда самому становится страшно от собственной одержимости, от того насколько он любит это дело, то есть сосать член Сяо Чжаня…       Мгновения, когда он только начинает проталкивать к себе в рот возбуждённый чжаневский орган Ибо нравятся больше всего. Особенно если учесть тот факт, что ему в принципе весь процесс минета нравится и он всегда готов с большим удовольствием подарить эту ласку возлюбленному хоть десять раз за ночь, только бы у того было желание принять столько любви и заботы. Но вот эти вот первые секунды и первые движения его языка по восставшей плоти для него ценнее всего потому, что именно сейчас он полностью ощущает своё безоговорочное единение с возлюбленным, своё подчинение его воле и своё наслаждение от прикосновения к прекрасному…       Да-да и ещё раз да, для него член гэгэ прекрасен и притягателен настолько, что Ван Ибо иногда сам себе не может ответить на вопрос: он действительно так сильно любит Сяо Чжаня или так сильно зависит от его члена, что даже дышать свободно не может, когда они долго находятся в разлуке?       Конечно, ежевечерние созвоны, которые частенько становятся еженощными, никто не запрещал и не отменял. Поэтому они вовсю пользуются благами цифровой связи, сокращающей до минимума расстояния между людьми, и занимаются на камеру совместной дрочкой постоянно, но то другое, виртуальное. А вот по-настоящему прикоснуться к горячей коже возбуждённого чжаневского ствола для Ибо сродни прикосновению адепта к божественной реликвии — волнующе прекрасно и не хочется отпускать…       Иногда ему даже становится страшно от того, какую великую силу имеет над ним эта важная часть чжаневского тела, возможно даже гораздо большую, чем сам гэгэ. Хотя Сяо Чжань для него конечно же всё на свете, весь мир и он для него, наверное, тоже. По крайней мере, Ибо очень на это надеется. Однако член гэгэ это отдельная, очень ценная постоянная в их пусть и непростых, но уже довольно длительных отношениях.       Постоянная, которая придаёт определённую устойчивость всей конструкции.       Когда-то, может в прошлом году, может чуть раньше Чжань-гэ предложил ему посмотреть один старый японский фильм, снятый ещё тогда, когда ни его, ни гэгэ даже в проекте не было, а их родители были если не детсадовцами, то точно младшими школьниками. Название фильма запомнилось Ван Ибо очень хорошо, впрочем как и содержание этой откровенной и по-своему пугающей картины. Она называлась «Империя Чувств»[19] или в другом переводе «Коррида любви».       Название без сомнения весьма красноречивое и много говорит о содержании самого фильма. Ван Ибо и его, в смысле содержание, тоже запомнил крепко-накрепко. После чего впоследствии вспоминая сюжет и потрясающую игру актёров, часто задавался вопросом смог бы он сам сняться в чём-то подобном или нет[20]. Конечно, фильм был про гетеро-отношения с кучей сексуальных сцен — сюжет обязывает — и накалом эротических желаний, но даже если бы он был о гей-паре, Ибо не уверен, что смог бы сыграть на камеру такую откровенную и всепоглощающую страсть, как это сделали главные актёры почти пятьдесят лет назад. А вот испытывать схожие чувства у него вполне себе получается.       Он точно так же, как и герои провокационной «Империи Чувств», иногда бывает полностью растворяется в своём партнёре, при этом испытывая постоянный сексуальный голод и жадную потребность во всё более сильных и острых удовольствиях, умудряется ревновать Сяо Чжаня ко всему на свете и натурально сходит с ума по его прекрасному телу, а конкретно по одному очень важному органу — по его чудесному члену.       Глаза и улыбка гэгэ ему конечно же тоже нравятся, весь гэгэ ему нравится до умопомрачения и сердечной недостаточности, но всё же есть внутри у Ибо что-то такое, что роднит его с героями этой картины до такой степени, что ему самому с себя бывает страшно. И слава богу, что хоть не тошно…       Задумавшись на минуту и прокрутив в мозгу последние сцены давнишнего шедевра, Ван Ибо неожиданно кусает чжаневский член, получая в ответ болезненный стон и отборную брань гэгэ, но быстро приходит в себя и удваивает усилия, пытаясь дополнительным удовольствием смазать неприятные ощущения от собственной небрежности. Сяо Чжань поворчав для проформы ещё немного, всё-таки затихает, сосредоточившись на своих, по мнению Ибо, весьма охренительных ощущениях от юркой вёрткости и повышенной активности его языка, и покончив наконец с жалобами, дальше уже издаёт только сдавленные стоны и смешные причмокивания. А затем, видимо для усиления собственного удовольствия, уже совершенно потерявшийся в предоргазме, он быстро запускает в волосы истово сосущего ему парня гибкие пальцы, хватая в кулак мягкие пряди и сжимая их на затылке, и резко начинает вводить свой возбуждённый, налитый кровью член на всю его немаленькую длину в расслабленный и готовый к любому испытанию рот покорно принимающего его желания возлюбленного.       Сяо Чжань трахает орально своего партнёра не просто грубо, а довольно-таки жестоко, давая тем самым понять Ибо, что оргазм уже близок и вот-вот накроет его эмоционально, заливая рот и горло любовника горячей спермой. Ван Ибо конечно же всё понимает и внутренне готовится, расслабляя мышцы и подавляя рвотный рефлекс. Глотать чужое семя он может и не очень любит, но никогда не отказывается, особенно если смотрит на то, как меняется в этот момент лицо любимого, становясь пустым и полностью зависимым от тех ощущений, которые он — Ван Ибо — даёт гэгэ прочувствовать на пике удовольствия.       Эта скрытая власть бесконечно вдохновляет и придаёт ему дополнительной мотивации удвоить усилия по сжатию, посасыванию и облизыванию готового вот-вот взорваться и излиться солоноватым фонтаном чжаневского детородного органа. Но оргазм всё равно наступает неожиданно и накрывает их с головой: яркой вспышкой эйфории у Сяо Чжаня и горячей струёй спермы в горло у Ван Ибо.       Ибо не жалуется и послушно высасывает всё без остатка, тут же проглатывая вязкую жидкость, но член возлюбленного изо рта не выпускает, качая его на языке и давая гэгэ немного нежности, а ещё возможность прийти в себя после феерического завершения этой игры.       Сяо Чжань приложенные усилия не может не оценить по достоинству и аккуратно вынув член изо рта своего парня, благодарно наклоняется к его лицу, чтобы поцеловать оперативно подставленные натруженные губы. Целует глубоко, страстно и нежно одновременно, как бы извиняясь за то, что был груб и несдержан.       Ибо эти извинения конечно же приятны, но с его точки зрения совершенно не обязательны. Ему наоборот в кайф, когда гэгэ ведёт себя грубо и властно. Но если уж его любимый хочет поизображать сладкую парочку, то кто он, собственно говоря, такой, чтобы ему отказывать в толике нежности и не подыграть?       Он и не отказывает, и подыгрывает…       Наигравшись с губами и нацеловав его щёки и веки, Сяо Чжань тянет Ибо вверх, поднимая на ноги, и прижимается лицом к его плоскому, рельефному животу. Быстро касается языком гладкой кожи, полностью лишённой волос, и просовывает его кончик в пупок парня, вылизывая эту впадинку изнутри и заставляя того тонко хихикать от щекотки. К удивлению Ван Ибо его член всё ещё стоит, хотя он был уверен, что сможет кончить если не вместе с Чжань-гэ, то сразу за ним.       Но не получилось.       Видимо слишком сильно отвлёкся на фильм вернее на его трагическую концовку, слишком проникся горем и страхом главной героини, вот и проворонил собственное «счастье».       Но и Сяо Чжань также прекрасно видит, насколько возбуждён его возлюбленный и быстро накрывает своей жёсткой из-за постоянных тренировок в спортзале, на стрельбище и в манеже ладонью его впечатляющий стояк. Делает несколько возвратно-поступательных движений тягуче-медленно, как бы на пробу, слегка сжимая пальцы на блестящей, налитой головке, а потом пару секунд дышит и аккуратно дует на неё, вызывая своим тёплым дыханием у Ибо сонмы мурашек в районе поясницы. Смотрит пристально на то, как сокращается отверстие уретры на натянутом и побагровевшем от пережатия чужом члене и усмехается от того, как это выглядит со стороны. Даже Ван Ибо вдруг становится смешно, ведь и ему с высоты собственного роста кажется будто бы головка его члена открывает маленький ротик и ведёт немой разговор со своим не то мучителем, не то благодетелем. Поэтому мгновенно включив фантазию и представив в ярких красках этот потенциальный диалог, он тихо ржёт, заставляя гэгэ вскинуться и встретиться с ним взглядом, а затем кривовато усмехнувшись, заржать в ответ.       Вот у них всегда так: даже во время наивысшего наслаждения они могут посмотреть друг на друга и засмеяться словно идиоты только от того насколько возбуждёнными и глупыми в эту минуту, как им кажется, выглядят их лица. Хотя, что может быть глупого в выражении удовольствия на лице кончающего человека, но они всё равно ржут и кончают, трахаются и снова ржут, и опять кончают. Таковы уж эти их отношения, круто замешанные на сексе, преданной дружбе, безоговорочном доверии и любви.       Взаимной любви и взаимном ржаче, если что…       Сяо Чжань лукаво подмигивает Ибо и оглаживает другой рукой его бедро, плавно переходя на всё ещё побаливающую после порки ягодицу. Быстро проходится по припухшим следам от своей же хлёсткой ладони и плотоядно облизывается, победно и вызывающе призывно, отчего у Ван Ибо перехватывает дыхание, слюна становится вязкой и в горле пересыхает словно в пустыне. Боже, как же ему нравится такой Чжань-гэ, коварно-нахальный, жесткий и даже немного тираничный — совершенно охуенный. Как его возбуждает эта аура превосходства, как вдохновляет маска сексуального и беспринципного засранца, которую он может сорвать в любой момент, превратив своего гэгэ из дикого сервала[21] в милого ласкового котика породы манчкин[22], выпрашивающего сметанки и почесать за ушком. Ван Ибо с трудом сглатывает и глухо стонет, почти воя и получая за этот призывный вой лёгкий шлепок по заднице, правда совсем не болезненный.       К сожалению…       А Сяо Чжань, совершенно игнорируя его эмоциональное состояние, полностью сосредотачивается на дрочке, но, к сожалению, двигает рукой всё ещё довольно медленно, доставляя Ибо дополнительный сладостный дискомфорт.       «Гэ, я так хочу, чтобы ты загнул меня на кровати и трахал до звёзд и сорванного голоса, но у тебя видимо сегодня либо нет настроения, либо другие планы, или и то и другое вместе… А жаль! Но я хороший бойфренд и не буду принуждать тебя взять меня, преодолевая усталость, а смирюсь и подожду до лучших времён. Например, до того момента, как ты закончишь свои тренировки и сможешь взять несколько выходных. Уж тогда-то я отыграюсь и на твоей заднице, и на твоём члене гэ, можешь даже не сомневаться!» Мысли немного успокаивают и Ван Ибо прикрывает веки, полностью отдаваясь ощущению чжаневской руки споро оглаживающей его стояк.       Для Сяо Чжаня же треволнения и метания партнёра остаются, как говорится «за кадром», потому что всё, чем он сейчас занят и всё, что его в данный момент волнует — это то насколько пристально он может наблюдать за тем, как головка полового органа Ибо периодически исчезает и появляется, продираясь через его некрепко сжатый кулак, легко скользящий по члену расслабившегося парня, размазывая по поверхности первые капли спермы и собственную слюну, которой он щедро смочил ладонь перед тем, как начал ему дрочить.       Смотрит, сопит и продолжает периодически дуть на чувствительную кожицу, оттягивает крайнюю плоть и обнажая блестящую, крупную головку, раскрывает отверстие уретры, сочащееся предсеменем, или наоборот нахлобучивает подвижный участок кожи на чужой стояк. Водит рукой монотонно то убыстряя, то замедляя движения, но вдруг случайно цепляет кольцом — «И почему только не снял перед тем, как… перед всем этим?» — бархатистую поверхность члена доверившегося любовника, замирает на секунду и приняв какое-то ему одному ведомое решение, тут же намерено грубо проводит ногтями по всей длине напряжённого ствола, опускается рукой на яички и довольно сильно оттягивает их вниз, заставляя Ван Ибо поморщиться от неприятных ощущений и даже всхлипнуть. Но не дав растерявшемуся партнёру сосредоточиться на боли, тут же меняет тактику воздействия и вновь, но уже нежно и ласково, проходится пальцами вверх-вниз по слегка опавшему стояку возвращая ему былую бодрость. После чего мягко обхватывает его и начинает споро надрачивать, оглаживая подушечкой большого пальца периодически появляющуюся из плена крайней плоти головку, круговыми движениями растирая по ней прозрачный предэякулят.       Скребущее, болезненное чувство вынуждает парня резко открыть глаза, устремляя благодарный взгляд вниз на своего возлюбленного мучителя, который, не удовлетворившись одним разом, вновь и вновь повторяет своё довольно спорное развлечение, вырывая у партнёра стоны как боли, так и наслаждения. И в эту самую минуту, подстёгиваемый стенаниями Ибо, Сяо Чжань запрокидывает голову и смотрит на почти хрипящего любовника с лёгкой поволокой во взгляде своих широко распахнутых глаз и сексуальной ухмылкой на красивых губах, заставляя его млеть, краснеть и желать продолжения сладостной пытки, а ещё стонать всё громче и протяжнее, стимулируя новые и более грубые этапы продолжающейся экзекуции.       Их глаза встречаются и за пеленой слёз Ван Ибо видит каким голодным огнём и каким острым вожделением горит взгляд гэгэ, как нервно и жаждуще тот облизывает и кусает свои губы, считывая малейшую эмоцию с его лица и жадно ловя её словно голодный нищий кусок хлеба у милостивого господина. И как это ни странно, но именно он, Ван Ибо, сейчас и есть тот самый господин, который может облагодетельствовать Сяо Чжаня, совершенно потерявшегося в захлестнувших его тёмных чувствах власти и бесправия.       Осознание этого факта и своего эмоционального доминирования над гэгэ освежающе бодрит и дарит Ибо психологическое удовлетворение, вытравливая из головы все заботы и тревоги последних дней или даже недель и заряжая его новой энергией и позитивом. Поэтому он хоть и продолжает заполошно стонать, подыгрывая своему возлюбленному и щекоча его эго, но уже совершенно спокойно трансформирует боль в нарастающее удовольствие и с удвоенным вниманием, сосредоточенно смотрит в глаза своего ошалевшего от переживаний и обескураженного избытком сложных чувств любовника, который кажется вновь открывает что-то совершенно иное в себе и своей сексуальности.       Сяо Чжань в ответ смотрит на Ибо не менее пристально и наконец-то перестав мучить возлюбленного, продолжает с ещё большим усердием наглаживать его член и наминать истерзанные яйца максимально заботливо и ласково. Их взгляды скрещиваются и расходятся так будто бы существуют отдельно от них самих, а волны взрывного желания накатываются бушующим океаном, сжигая горячим огнём изнутри и обдавая ледяным холодом снаружи.       От этой игры в гляделки вся ситуация становится какой-то нереальной, будто бы то, что происходит сейчас, происходит и не с ним вовсе, а с кем-то другим. С кем-то, кто выглядит так же, как они и чувствует то же, что и они, но ими не является.       Или является?..       Вопрос сложный, но Ван Ибо на него пофиг.       А вот то, на что не пофиг, вернее кто, сидит сейчас у его ног, буравит его взглядом и самозабвенно дрочит его член, искренне стараясь доставить ему удовольствие.       И разве это не счастье?       Конечно же оно самое…       Мысли отвлекают, водят по кругу и утягивают на новые уровни самопознания и саморефлексии, заставляя смотреть на свои чувства и эмоции как бы со стороны, делая выводы и пытаясь ещё глубже понять природу собственного стремления к передаче контроля над своими мыслями и телом другому человеку, желания подавления и подчинения, наслаждения от отказа противодействовать, смиряясь и терпя с одной стороны и упивания тайной властью раба над своим господином с другой. Всё это настолько сложно и не до конца понятно, но явно интересно для Ван Ибо, что он уплывает от реальности в собственный мир странных фантазий непреднамеренно стараясь отделить эмоции от физических ощущений и даже на какое-то мгновение переставая осознавать как и почему, а главное где он находится и что сейчас гэгэ творит с его телом.       Но у его члена, который подчиняется древнему инстинкту «хочу, могу и буду» и выбросу эндорфинов определенно другой подход ко всему происходящее. Внизу живота рождается какое-то странное чувство не то леденящего огня, не то обжигающего льда, которое расползается по всей нижней части туловища, глаза Ибо расширяются и он видит как Сяо Чжань, видимо тоже почувствовавший его предоргазменное состояние, наклоняется, открывает широко рот и касается языком в очередной раз вынырнувшей из кулака головки, лижет её и отстраняется, продолжая сидеть с открытым ртом и высунутым языком точно гончая в ожидании свежего куста мяса.       Картина завораживает и Ибо глубоко вздохнув стонет, подчиняясь вмиг охватившему его тело удовольствию и выстреливает своей спермой прямо в этот приветливо открытый рот гэгэ, орошая его язык и губы, заляпывая вязкой массой его нос и щёки и наслаждаясь уже не умозрительно, а вполне себе реально каждым моментом этого шоу, каждой белёсой каплей, стекающей с чжаневского подбородка на его дорогую тёмную рубашку, просачивающейся ему за шиворот, каждым удовлетворённым причмокиванием красивых губ, когда гэгэ глотает то, что попало ему на язык и в рот.       И только сейчас, в этот самый момент Ван Ибо полностью осознаёт, что по-настоящему счастлив. Именно в этот миг его жизнь кажется полной и значимой, и он чувствует каждой клеточкой своего тела и каждым нейроном своего перегруженного недавними переживаниями и размышлениями мозга, что ошибался и на самом деле всё до банальности просто и до примитивности понятно: он любит своего гэгэ так, что готов отдать за него жизнь.       Или ему её отдать навсегда, навечно, без остатка и сожалений…       Ибо гонит прочь все мысли и целиком и полностью растворяется в своём оргазме и любви, как обычное человеческое существо нашедшее для себя безопасное место, где оно просто счастливо и спокойно — место, которое зовётся истинным домом. Свое место рядом с возлюбленным, который и есть тот самый, самый главный и важный человек в его жизни.       Рядом с Сяо Чжанем, с его парнем и… будущим мужем.       Хотя кого волнуют эти условности.       Он просто рядом со своим вторым «Я»!..

***

      — Бо-ди тебе хорошо? Ты доволен? Прости, что не дождался твоего стоп-слова и не стал продолжать эту игру, но я так устал морально и физически, что всё чего мне сейчас хочется это улечься перед телевизором, прижав тебя, моё сокровище, к своему боку и просто наслаждаться простым семейным счастьем. Ты же не против Бо-ди?!       — Нет, конечно же я не против… — разочарованно тянет Ибо уже прекрасно понимая, что всем его надеждам и мечтам о забористом сексе с применением их обширного арсенала игрушек не суждено сбыться ни вечером, ни по всей видимости ночью. Это расстраивает, но вид разнеженного, ластящегося к нему Сяо Чжаню немного компенсирует разочарование от несостоявшегося траха.       — Милый Бо-бо, почему ты куксишься словно хлебнул уксусу, и я не про ревность, если что?..       — Ничего гэ! — коротко и отрывисто слова падают между ними оружейной дробью и Сяо Чжань пугается, вдруг подумав, что, наверное, не смог доставить возлюбленному полного удовольствия и начинает себя мысленно корить и ругать. Так как в компании с Ибо он обычно не прячет своих эмоций последнему тут же всё становится понятно и он уже не мысленно, а вполне себе громко и чётко проклинает себя и убеждает гэгэ: — Блядь Ибо, ну ты и козёл прямолинейный!.. Чжань-гэ, не бери в голову, потому что всё хорошо… Слышишь меня гэ?!..       — Бо-ди, прости меня дурака пожалуйста, я конечно же не должен был принимать решение единолично и просто обязан был дождаться твоего стоп-слова! — Мужчина смотрит не просто виновато, он буквально убит стыдом и горем, а красивые трепетные пальцы экзальтированно сжимаются и разжимаются на коленях сидящего на краю кровати вполоборота Сяо Чжаня, выдавая его беспокойство.       У Ибо просто сердце разрывается от такой картины, а мысли несутся беснующимися носорогами создавая в голове кашу из сомнений, желаний и опасений.       «Только гэгэ умеет это делать… Переходить от экстаза к бездне страданий так быстро, что мой мозг и эмоции просто за ним не успевают. Вот бы он так же переходил к вожделению, удовольствию, оргазму и опять вожделению, желательно без проволочек и остановок. Прямо так и шёл бы по кругу: вставил, трахал, кончил, поцеловал и опять вставил, можно не вынимая… Однако эта его расстроенная моська меня прямо-таки без ножа режет своим трагизмом. И это просто пиздец, как не хорошо. Чжань-гэ нервничает и беспокоится, а ему надо отдохнуть, тем более колено побаливает. Он его уже несколько раз трогал и поглаживал так, чтобы я не заметил. Конечно, на тренировках перед съёмками нагрузки бешенные и он устаёт как вол, а тут ещё я со своим неуёмным желанием трахаться во что бы то ни стало… Это не добавляет ему здоровья в его то возрасте…»       Последнее видимо он произнёс уже не мысленно, а тихо себе под нос, так как Сяо Чжань вмиг перестав изображать из себя статую вселенской плакальщицы обращается к нему вполне нормально и даже немного недовольно и вызывающе:       — Ибо… Бо-ди, что ты там бормочешь? Какой такой возраст? У кого это возраст?.. Ты это обо мне? Совсем охренел блядь?!..- это вот «блядь» прекрасно демонстрирует, что хоть внешне всё пока благообразно, внутренне гэгэ явно задет за живое и даже наверное обижается.       То, что Сяо чёртовы эмоциональные качели Чжань быстро вернулся в нормальное состояние, оставив позади себя напоминающего плаксивый студень, Ван Ибо конечно же радует, но и романтики вместо брани тоже почему-то сейчас отчаянно хочется. И не только романтики, но и эротики, плавно переходящей в качественное порно… Поэтому он, проявляя недюжинные способности к дипломатии, что ему не просто не свойственно, а вообще какой-то феномен ей богу, пытается сгладить свою неосторожность и подсаживается к гэгэ поближе, кладёт руку ему на плечо и начинает тихонько поглаживать, приговаривая:       — Милый, пожалуйста не бери дурное в голову. Слышишь меня? Мало ли что я могу ляпнуть, тем более про себя… Это не важно, совсем не важно!..       — Угу… — короткий ответ и разговор сходит на нет, сводя на нет и все усилия Ибо по собственной реабилитации.       Вот же угораздило его вслух озвучить своё беспокойство. Знает ведь прекрасно, как чувствителен вопрос возраста для его любимого, почти так же болезненен как и проблемы с его волосами, за которыми гэгэ ухаживает как за ребёнком, переживая ещё со времён «Неукротимого» о том, что тяжелейшие длинноволосые парики испортили их луковицы и он может облысеть.       Нет, конечно же Ван Ибо будет любить Сяо Чжаня даже лысым, более того он уверен, что гэ всегда будет красив как бог не смотря на длину волос. Да, блядь, он будет шикарно выглядеть даже с любимой причёской Крепкого орешка, то есть Брюса Уиллиса, которую Ибо про себя называет «ноль». Так вот, его дражайший Чжань-гэ и в нулёвочке будет хорош, как небожитель и только зря переживает, не давая Ибо тянуть себя за волосы, когда ему этого хочется прямо до одури. А тем более если учесть, что они у него сейчас такие длинные и шикарные, то желание схватить эти пряди и дёрнуть любимого к своему лицу, чтобы искусать его губы, возникает очень и очень часто.       Да хоть прямо сейчас…       Волосы гэгэ длинные и легко и красиво вьются у шеи, так и маня накрутить эти намёки на локоны на палец и потянуть хотя бы раз, пусть и не сильно, но потянуть…       Соблазнительные, мягкие, блестящие.       Волнующие и манящие.       Не задумываясь Ван Ибо тянется рукой к волосам гэгэ и мягко вплетает пальцы в завитки на затылке, ощущая лак, гель и ещё кучу разных средств, помогающих фиксации нужной причёски. Только сейчас до него доходит, что гэгэ так и не переоделся после рекламной съёмки, видимо сильно спешил домой.       К нему. К эгоисту Ван Ибо, который вообще ни о ком и ни о чём не думает кроме собственных желаний…       Вот пожалуйста, он ни о чём не спросив, не предложив поесть, хотя пришёл домой на два часа раньше и заказал для них некалорийный ужин и несколько банок лёгкого пива, сразу же после того, как возлюбленный вошёл в квартиру стал приставать к нему с этой чёртовой майкой. И на кой чёрт она только сдалась ему?! А после майки они плавно перешли ко всему остальному и теперь дорогущая шёлковая рубашка, на удивление мягкая и качественная, от какого-то отечественного бренда, что тоже весьма и весьма удивительно так как гэгэ всегда выбирает Gucci или на крайний случай Tod's, полностью испорчена заляпавшей её спермой.       Его спермой, если что.       Словосочетание или скорее короткое предложение «Моя сперма на воротничке рубашки гэгэ» волнует до нельзя и Ван Ибо опять тяжело вздыхает, сожалея о том, что его заднице сегодня не достанется даже одной маленькой палочки от крепкого чжаневского члена, сейчас аккуратно спрятанного в боксёры. Слава богу, хоть штаны гэгэ наконец-то снял и остался лишь в расстёгнутой рубашке, красиво сползшей с его бугрящегося рельефными мышцами плеча, боксёрах и носках. Всё также сидящий на краю кровати подогнув под себя правую ногу, а левую опустив на пол и притопывающий от нетерпения видимо в ожидании ответа на свой вопрос.       Ибо несколько раз моргает и пытается вспомнить о чём там его спрашивал Сяо Чжань, выходит как-то смазано и это расстраивает. Видимо он слишком сильно увлёкся своими мыслями и пропустил часть чжаневской фразы, но немного пошевелив мозгами он вспоминает, что проговорился про возраст и усталость и это ожидаемо возмутило его любовника. «Пиздец! Я, как всегда, не думаю, не ведаю и попадаю впросак… И что теперь делать? Как выходить из положения и тушить обиду гэгэ? Буду импровизировать, где наша не пропадала…»       Когда решение принято, следовать ему просто.       И Ван Ибо следует со всем пылом своего любящего сердца.       — Гэ, а Чжань-гэ, улыбнись… Ну по-жа-а-а-луйста-а-аа!       — Ты опять меня провоцируешь мелкий… — Сяо Чжань делает страшное лицо и притворно замахивается, но Ибо не страшно так как в глазах любимого смешинки, а суровые складочки у переносицы и в уголках рта давно разгладились.       Чжаневская рука опускается ему на макушку, и он придвигается ближе, сидя напротив возлюбленного и зеркаля его позу. Длинные пальцы привычно вплетаются в волосы и гэгэ легонько надавливает на затылок, не приставая и не играя, а просто желая поцеловать. Ван Ибо приятно и он поддаётся сам навстречу любимым губам, таким желанным и сладким.       Поцелуй выходит очень нежными и робким.       Коротким, как лёгкое дуновение ветерка и как только их губы размыкаются Ибо тут же произносит тихо, смешивая свое дыхание с дыханием возлюбленного:       — Ну привет, Чжань-гэ…       — Здравствуй любовь моя. — Сяо Чжань улыбается и снова целует сначала в щёку, потом в кончик носа, а затем веки и брови. Легко и невинно, но от этих поцелуев у него ещё больше сносит крышу. Ну, что же он может сделать, если стоит только увидеть своего гэ, как его член встаёт солдатом и готов нести эту стражу хоть всю ночь, перезаряжаясь и становясь в строй практически сразу же после оргазма. Наверное, просто у него, у Ван Ибо, какое-то сексуальное отклонение связанное с половой гиперактивностью.       «Ага сяочжанизм называется!» — парень улыбается забавной мысли и вслух произносит уже громче и чуть-чуть настойчивее:       — Прости, что набросился на тебя сразу и не предложил поесть и выпить…       — Это не ты, это я набросился, — перебивает Сяо Чжань и впивается в полные губы любовника уже более страстно. Каким бы он ни был уставшим, но всегда заводится от такого ласкового и нежного образа Ван Ибо, когда тот чего-то очень хочет и пытается подлизываться изображая из себя малыша диди.       — Нет я! — начинает капризничать Бо-ди и Сяо Чжань легонько шлёпает его по губам и руку ото рта так и не убирает, приговаривая по ходу:       — Старших нужно слушаться и уважать… Слушаться и уважать… А Бо-ди будет слушаться и уважать своего гэгэ?..       — Я уважаю-ю-ш-шш… — Ван Ибо умудряется говорить сквозь его пальцы и им обоим становится смешно от того насколько глухо это звучит.       Тихонько хихикая, хитрюга ещё и лижет чжаневскую ладонь посылая тому эротические сигналы сразу в два взаимосвязанных центра принятия решений: в голову и в головку. Последняя решает всё за них первая и Сяо Чжань произносит уже более твёрдо и настойчиво, поглаживая затылок и лопатки возлюбленного и смотря ему в глаза вновь потемневшим взглядом:       — Бао-бэй, я в душ, и мы продолжим. Ладно? Только если можно без «изысков» и просто славно потрахаемся. Хорошо?       — Хорошо. Нет, это блядь, просто отлично! А то я уже даже не рассчитывал…       — Тогда мне понадобиться больше времени, чтобы подготовиться.       — Гэ, я уже давно готов. Так что просто иди быстро ополоснись и приходи сюда… — Ибо демонстративно хлопает по кровати и Сяо Чжань тут же кивает и порывается встать. — Э милый, не так быстро.       — Ну, что ещё?       — Вот это, — парень быстро наклоняется к чжаневскому рту и кусает нижнюю губу достаточно сильно, до маленькой капельки крови. Слизывает её, урча точно громадный лев при виде нежащейся на солнце львицы и добавляет, отстраняясь: — Просто захотелось твоей крови, чтобы лучше подмахивалось любимый! Тебе подмахивалось… — сказав это подмигивает и поигрывает бровями, посылая возлюбленному недвусмысленные сигналы и заставляя того потеть, хотеть и торопиться. А потом ржёт падлюка…       И Сяо Чжань ржёт в ответ, удаляясь в ванную для того, чтобы смыть грим, пыль и тревоги этого дня и погрузиться в любовь.       В любовь своего Бо-ди.       В их любовь, если что… Примечания автора: 1. В апреле 2023 года вышла статья в журнале ESQUIRE под названием «Сяо Чжань: Трещина». В интервью, предшествовавшем публикации, Сяо Чжань был довольно откровенен и много рассказал о себе, своём детстве, семье, жизни и отношении к профессии. Вот интересная выдержка из статьи, которая ярко иллюстрирует его характер и отношение к повседневным вещам, ещё тогда, когда он только закончил университет и начал работать: «Часть своей зарплаты Сяо Чжань отправлял родителям, а часть оставлял себе. Он не пил, не курил, максимум ходил с друзьями в караоке и редко ходил по магазинам. Покупал одежду, только если сменялся сезон и ее действительно не хватало. Привычка покупать то, чего не хватает, сохранилась и сейчас, он ходит в магазин целенаправленно, за тем, что нужно, не бродя по торговому центру.» Ссылка на полную версию статьи на русском: https://vk.com/@cqlcult-esquiresyao-chzhantreschina-aprel-2023 2. Торгово-промышленный банк Китая (Industrial And Commercial Bank Of China Limited, ICBC) — один из крупнейших китайских коммерческих банков. Был учрежден 1 января 1984 года, уставный капитал банка составляет 334,019 млрд. юаней. Кроме всего прочего среди основных направлений деятельности банка присутствуют и операции с драгоценными металлами, страхование, хранение ценных бумаг, аренда сейфов. 3. Святой Грааль в средневековых французских легендах одно из орудий Страстей — чаша, из которой Иисус Христос вкушал на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран распятого на кресте Спасителя. Испивший из чаши Грааля получает прощение грехов, вечную жизнь и т. д. В некоторых версиях даже близкое созерцание магического предмета даёт бессмертие, а также различные блага в виде еды, питья и т. п. Слова «Святой Грааль» часто используются в переносном смысле как обозначение какой-либо заветной цели, часто недостижимой или труднодостижимой. 4. Манул или Палласов кот (лат. Otocolobus manul) — хищное млекопитающее семейства кошачьих. Внешностью и размерами похож на домашнюю кошку, но отличается более короткими массивными туловищем и лапами, а также длинным густым мехом. Длина головы и туловища составляет от 46 до 65 см, длина хвоста — от 21 до 31 см, масса составляет 2—5 кг. Мех манула — самый пушистый и густой среди кошачьих, имеет неравномерный окрас, обычно серого цвета, а на отдельных частях тела — рыжеватого или охристого. Животное обитает на обширной, но фрагментированной территории в Азии: от Западного Ирана и Армении, в ряде регионов Центральной Азии и азиатской части России (до Забайкалья), а также на территории Монголии и Тибета. Общая численность оценивается в 58 тысяч особей, наибольшая популяция, как считается, обитает на территории Монголии. Предпочитает селиться в безлесных, засушливых областях с резко континентальным климатом: в горах, степях и полупустынях, где выпадает мало снега. 5. Ван Ибо принял участие в мероприятии Chanel в Токио с 01.06. по 02.06.2023 г. 1 июня состоялся показ коллекции Métiers d’art 2022/23 в Токио от модного дома CHANEL. В качестве послов бренда на мероприятии присутствовал конечно же Ван Ибо, а так же японская актриса Нана Комацу, южнокорейский актёр Пак Со Джун, участница группы BLACKPINK Дженни. Ван Ибо, Пак Со Джун и Нана Комацу сидели вместе в первом ряду и попали в объективы фото- и видеокамер. Дженни также сидела в первом ряду вместе с актрисой Кристен Стюарт. (источник: https://www.yesasia.ru/article/1212042) Ссылки на видео. 31 мая Ибо прилетел в Токио: https://www.youtube.com/watch?v=vavmeDpJz4s&list=PLfjn0wvU8i0XKMwhfZjG-Eh-cDy8s-3Tz&index=16 Ван Ибо на показе Chanel в Токио: https://www.youtube.com/watch?v=iz-DFNr-XFo&list=PLfjn0wvU8i0XKMwhfZjG-Eh-cDy8s-3Tz&index=21 Прогулка по Токио: https://www.youtube.com/watch?v=UqVxdRJskow&list=PLfjn0wvU8i0XKMwhfZjG-Eh-cDy8s-3Tz&index=35 Ван Ибо вернулся в Пекин 3 июня. 6. Сяо Чжань примет участие в качестве исполнителя главной роли в съёмках фильма «Легенда о Героях-кондорах». Это полнометражная лента, выход которой на большие экраны запланирован на 2024 год. Съёмки ориентировочно должны начаться в июле 2023 и продлиться до конца октября 2023 года. Для участия в этом проекте актёр упорно тренировался в стрельбе из лука, верховой езде и боевых искусствах, а так же набрал вес и нарастил мышечную массу. Отросшие волосы Сяо Чжаня, которые он отпустил для съёмок в «Легенде о Героях-кондорах», стали фетишем не только для его сольных фанатов или фанатов Бочжаней, но и для многих поклонников китайского дорамопрома по всему миру. 7. Weibo Movie Night Festival (вечер кино Weibo) состоялся 10 июня 2023 г. Ван Ибо присутствовал на нём в качестве номинанта на звание «Актер года», которое он и получил вполне заслуженно. А также ведущего актёра фильма «Неповторимый», который победил на Weibo Movie Night 2023 в номинации «Ожидаемый фильм года». В этом мероприятии приняли участие работники киноиндустрии, актёры большого кино, режиссёры, сценаристы, продюсеры. После затишья ковидных лет, Ночь кино Weibo в 2023 году стала очень «жаркой» в плане конкуренции и широкого спектра представленных киноработ. Ван Ибо на церемонии выглядел потрясающе, сменив два наряда. https://www.youtube.com/watch?v=5Dxl8jOepnA&list=PLfjn0wvU8i0XKMwhfZjG-Eh-cDy8s-3Tz&index=19 Ван Ибо на мероприятии: https://www.youtube.com/watch?v=JWB6yVG04Ls https://www.youtube.com/shorts/zPvhGHd7q3w Награда «Актёр года 2023» — Ван Ибо. https://www.youtube.com/watch?v=aqIxAXd22ZE Ван Ибо на сцене Weibo Movie Night 2023: https://www.youtube.com/shorts/8A2FikCCQY8 https://www.youtube.com/watch?v=CdIjsdfRH4E 8. Цзяо (мао) — разменная денежная единица, использующаяся на территории Великого Китая, включая Китайскую Народную Республику (Континентальный Китай), Китайскую Республику (Тайвань), Гонконг и Макао. 1 цзяо делится на 10 фэней; 10 цзяо равняются одному юаню. Сумма в 3,14 юаня произносится как 3 юаня 1 цзяо 4 фэня. Слова «цзяо» и «фэнь» также обозначают десятичные приставки 10−1 и 10−2 соответственно. В разговорной речи при обозначении цены вместо слова «юань» также употребляется куай, а вместо «цзяо» — мао. В денежном обороте участвуют монеты номиналом 1, 5 цзяо и банкноты номиналом 1, 2, 5 цзяо. 9. Экзистенциализм (от лат. existentia — существование), также философия существования — это направление в философии XX века, акцентирующее своё внимание на уникальности бытия человека. Экзистенциализм развивался параллельно родственным направлениям персонализма и философской антропологии, от которых он отличается, прежде всего, идеей преодоления (а не раскрытия) человеком собственной сущности и большим акцентом на глубину эмоциональной природы. 10. Альтер эго (в переводе с лат. — «другое я» или «другой я») — реальная или придуманная альтернативная личность человека либо персонажа, в характере и поступках которого отражается личность автора (писателя). Это может быть лирический герой, образ, закрепившийся за псевдонимом, наместник или даже одна из множества личностей, появившихся при наличии у индивида диссоциативного расстройства личности. 11. Сацзяо — достаточно сложное китайское понятие, которое можно дословно перевести так: «вести себя как ребенок, подчеркивая собственную беспомощность». Этим словом описывается чаще всего не просто стиль поведения, а громкая публичная истерика, которую взрослый закатывает другому взрослому, имитируя ребенка. Ну, к примеру, устроить образцово-показательное сацзяо обязана женщина, которой ее спутник отказался покупать новую вещь, потому что еще старая вполне пригодна к употреблению. Великовозрастный «Маленький император» может при этом надувать губки, громко выражать негодование и даже стукнуть разок обидчика слабым кулачком. Роль мужчины после этого заключается в том, чтобы, смирившись с женским очарованием, скупить для любимой весь магазин. Это соответствует национальному китайскому понятию о чести сильного пола, который должен не просто баловать, а обязан «портить» свою избранницу чрезмерной заботой и снисходительным отношением к ее небольшим слабостям. 12. Портупея — это ультрамодный аксессуар, который состоит из нескольких ремней, переплетенных в разных вариациях. Ремни закрепляются на талии, плечах, могут перекрещиваться на спине или на груди. Такой аксессуар подходит для классических блуз и платьев, спортивной одежды, футболок, гольфов, свитеров. Классика жанра — черный цвет материала, стальные металлические кольца, застежки и заклепки. Портупея идеальный вариант для доминирующего образа в интимных играх, особенно в сочетании с маской, чокером и гартером. Портупеи бывают мужскими и женскими и кроме применения в секс-играх они также прекрасно подходят для создания неординарного повседневного образа. 13. Гартеры — это сексуальная портупея на ноги. Все новое, как правило всегда очень хорошо забытое старое, в какой-то момент переосмысленное на новый лад. Это касается и гартеров или, как их еще называют, «гартеры на ноги». В 19 веке в моде были завышенные хлопчатобумажные носки. Их недостатком было постоянное сползание вниз по ноге. Для решения проблемы модельеры придумали специальные ремни, поддерживающие носки. Вы будете удивлены, но данной конструкцией ремней для поддержки носков пользовались исключительно мужчины. Женские носки того времени были заметно короче и не нуждались в дополнительных подтяжках. Для поддержки чулок женщины использовали тканевые подвязки с пряжкой для фиксации. Как это часто случается в моде, аксессуары из мужского гардероба перекочёвывают в женский. Модельеры по аналогии с ремнями для поддержки носков создали пояс для чулок.       Сегодня гартеры — это сексуальный аксессуар для акцента внимания на стройных ногах. По эротизму они выигрывают и у чулков, и у колгот. Кожаные ремешки на ногах часто украшают металлической фурнитурой (заклепками и пряжками), а также дополняют портупеей на талии. Ими кстати пользуются не только женщины, но и мужчины, а при создании эротического образа гартеры удачно сочетаются с белой рубашкой. 14. Swarovski AG — австрийская компания, специализирующаяся на производстве рассыпных кристаллов, украшений, кристальных фигурок и огранке синтетических и природных драгоценных камней. Компания также производит оптическое оборудование и готовые светильники и люстры. 15. Бренд Allure Lingerie (Аллюре Лонджери) — известный западный производитель пикантных и изысканных коллекций великолепного кожаного, искусственного кожаного секс-белья и ПВХ-белья и аксессуаров для женщин и мужчин (Канада). Allure Lingerie без преувеличения можно назвать воплощением самых смелых фантазий. Стараниями многочисленных дизайнеров и модельеров на свет появляются изделия, от одного взгляда на которые, просто пересыхает в горле. В компании уверены, что сексуальное белье — это не только ванильное кружево, тонкий батист и нежный шелк, но и брутальная кожа, надменный бархат, соблазнительный атлас. Дизайнеры превзошли самих себя, гармонично синтезируя сразу несколько стилей. Чего стоит их ошейник из натуральной кожи, выполненный в готическом стиле и отделанный тончайшим французским кружевом. Конкуренцию ему могут составить лишь жесткие корсеты с оригинальной шнуровкой. Так же, компания предлагает оригинальные наручники для особо пикантных игр, при пользовании которыми разработчики гарантируют клиентам полнейшую безопасность. На сегодняшний день Allure Lingerie по праву считается эталоном высокой моды в области разработки и изготовления соблазнительного секс-белья, в производстве которого модельеры компании используют не только натуральные материалы, но порой обращаются и к синтетическим, стараясь предать своим моделям больше страсти. Особое внимание уделяется стилистике товаров, которая прекрасно сочетает романтичность и брутальность, элегантность и сексуальность, создавая броские и яркие коллекции, где предпочтение отдаётся исключительно качественным материалам. Если кожа, то только натуральная и самой лучшей выделки. Фурнитура всегда подбирается очень тщательно, поэтому модели несут гламурный отпечаток благодаря всем этим цепочкам, шипам и заклепкам. 16. БРД (SSC) — безопасность, разумность, добровольность (Safe, Sane, Consensual) — общепризнанный основополагающий принцип БДСМ и базовый набор этических норм в практике БДСМ. Суть данных норм сводится к тому, что любые отношения, моральные и физические воздействия в рамках БДСМ, должны безусловно подчиняться принципам безопасности, разумности и добровольности.       Safe («безопасно») — любые действия в рамках практики БДСМ не должны причинять вреда здоровью человека. Кроме того, риск получения физических (в ряде случаев — также моральных) травм, всегда в той или иной мере присутствующий в практике БДСМ, должен быть сведён к минимуму. Это означает, что оба партнера действительно имеют необходимые знания, информацию о сути и рисках предполагаемого воздействия, а Верхний (доминант), кроме того, ещё и соответствующую возможность или навыки, чтобы проводить воздействие. Кроме того постулируется, что партнеры позаботились о том, чтобы вероятность ошибки, случайности и негативных последствий была сведена к минимуму. Важно понимать, что «Безопасность» не означает, что практики БДСМ признаются безопасными. Напротив, предполагается наличие рисков, причем как поддающихся устранению, так и неустранимых. Требование соблюдать «безопасность в тематических сессиях» аналогично требованию соблюдать «безопасность дорожного движения» или «технику безопасности на производстве». И это как раз и означает, что дорога и производство опасны даже при соблюдении правил. Речь идет именно о том, чтобы все риски, которые возможно осознать, были сведены к минимуму.       Sane («разумно») — все моральные и физические воздействия в рамках практики БДСМ должны совершаться человеком в здравом уме и рассудке. Данное правило подразумевает трезвую оценку практикующим собственных действий. То есть даже в том случае, если партнёр открыто просит практикующего совершить то или иное действие, практикующий должен отказать, если считает это действие опасным. Кроме того, обязательным является отсутствие у практикующих состояния алкогольного/наркотического опьянения. А ещё это означает, что оба партнера являются совершеннолетними и дееспособными людьми. Оба партнера осознают существование неустранимых рисков и степень их вероятности, морально готовы к ним и понимают, что именно и как именно будут делать, если они наступят. Самое главное — это то, что «Разумность» полностью исключает из состава БДСМ педофилию, зоофилию и зоосадизм. Также принцип «Разумность» является продолжением и дополнением предыдущего принципа «Безопасность» и требует, кроме принятия решений по минимизации рисков, принятия осознанных решений по рискам, принципиально неустранимым.       Consensual («добровольно») — все моральные и физические воздействия в рамках практики БДСМ должны совершаться добровольно, при полном информированном согласии всех сторон, чаще всего по предварительной договорённости. Это означает, что партнеры полностью информированы о сути и цели происходящего, совершают это по своему собственному желанию и не находятся под давлением внешних обстоятельств, вынуждающих к этим действиям. Кроме того, при первом же сигнале от партнёра практикующий должен немедленно прекратить любые воздействия. Тут следует отметить ещё несколько важных моментов: ✓ Само по себе выражение согласия признается недостаточным для наличия добровольности. ✓ Требуется, чтобы согласие было невынужденным, то есть исходило из собственных желаний и интересов каждого партнера именно в совершении тематических действий с конкретным партнером, а не из каких либо других интересов. Согласие, полученное под давлением любого рода (экономическим, социальным, психологическим, физическим) не является добровольным согласием. ✓ Требуется, чтобы согласие было информированным. ✓ Добровольность должна сохраняться на всем протяжении БДСМ-взаимодействий. Это обеспечивается безусловным признанием права каждого партнера в любой момент прервать экшен или выйти из отношений независимо от желания другого.       Позднее принципы SSC были расширены до Voluntary, Informed, Consensual, Sane, Safe (VICSS): Добровольность, Информированность, Согласованность, Осторожность и Вменяемость. Нетрудно видеть, что эти принципы лишь расставляют акценты в общих принципах SSC, ничего существенно не изменяя. В русскоязычном БДСМ-сообществе этот вариант практически неизвестен. ✦ Добровольность: участие каждого в чем-либо, связанном с БДСМ, должно быть результатом его свободного выбора и актом его свободного волеизъявления, сделанного без какого-либо принуждения. Следует иметь в виду, что иногда элемент принуждения может быть скрыт. Например, когда человек в случае отказа исполнить желания партнера боится столкнуться с экономическими или социальными проблемами — такие отношения нельзя считать добровольными. ✦ Информированность: любые решения должны приниматься на основе корректной информации, а все участники таких отношений должны быть в состоянии оценивать как саму ситуацию, так и ее возможные последствия. Простого «да» недостаточно, необходимо, чтобы у говорящего было ясное понимание того, на что он соглашается. В особенности это касается начинающих, не знакомых с практиками. ✦ Согласованность: все участники должны быть согласны с происходящим. При этом у них должна быть возможность изменять или отменять ранее принятые договоренности в случае возникновения существенных для них реакций, эмоций или появления новой информации. ✦ Вменяемость: все решения следует принимать, находясь в здравом уме. Согласие, выраженное под действием наркотиков, алкоголя или под влиянием обстоятельств — не является согласием. ✦ Осторожность: все действия должны производиться осторожно, внимательно и аккуратно, физически и психически. В случае осуществления действий, связанных с повышенным риском — например, экстремальных игр — их участники должны быть полностью информированы о возможных опасностях, следствиях и повреждениях. Источники: https://vk.com/wall-202127312_815 https://ru.wikipedia.org/wiki/Safe,_sane,_consensual https://bondage.ru/безопасность-разумность-и-доброволь/ 17. «Центр удовольствий и вознаграждений» — это орбифронтальная кора головного мозга, куда поступают сигналы от затылочной и височной коры после того, как человек испытывает половое влечение к понравившемуся ему объекту и в его мозгу запускается сложный химический процесс, в рамках которого мозг «отзывается» на сигналы другого человека (визуальная картинка, запах, голос и т.д.). Но самое любопытное состоит в том, что в этот момент мозг формирует виртуальный образ потенциального сексуального партнера. Причем картинка в мозгу может кардинально отличаться от реальности, ведь на нее накладываются фантазии и ожидания человека, испытывающего сексуальное возбуждение. Созданный мозгом виртуальный образ «закрепляется» в области затылочной и височной коры, которая в свою очередь отзывается на это соответствующими сигналами, посылая их в «Центр удовольствий и вознаграждений», которого они достигают после того, как пройдут лимбическую систему. Именно в момент поступления сигналов в орбифронтальную кору головного мозга и происходит всплеск эндорфинов, благодаря чему человек испытывает состояние, близкое к эйфории. 18. Три обезьяны — устойчивая композиция из трёх обезьяньих фигур, закрывающих лапами глаза, уши и рот. Изображение трёх обезьян, символизирующих буддистскую идею не деяния зла и отрешённости от неистинного. «Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него». Выбор обезьян в качестве символа, вероятно, связан с игрой слов в японском языке. Фраза «не вижу, не слышу, не говорю» звучит как «мидзару, кикадзару, ивадзару», окончание «дзару» созвучно японскому слову «обезьяна». 19. «Империя Чувств» («Коррида любви») — это японский фильм, снятый в 1976 году Нагиса Осима, который является крупнейшим режиссёром японской «новой волны». Его дебют состоялся в 1959-м с революционной картиной «Улица любви и надежды».       Фильм «Империя Чувств» основан на подлинной истории, позаимствованной из японской криминальной хроники 1930-х годов, и повествует о сжигающей страсти Китидзо Исиды (актёр Тацуя Фудзи) к одной из его служанок и любовниц — Сады Абэ (актриса Эйко Мацуда). Их взаимное влечение перерастает в одержимость настолько сильную, что трагический финал любовной истории становится просто неизбежен. Сюжет картины помещает зрителя в Токио первой половины двадцатого века. Хозяина публичного дома Китидзо Исиду привлекла новенькая проститутка Сада Абэ. Между ними возникает любовная связь. Исида бросает жену и все свои дела, отдаваясь страсти. Обычной половой близости любовникам становится недостаточно, и они ищут новых удовольствий и экстремальных ощущений. Сада вызывает половое возбуждение удушением и освобождением Исиды. Постепенно продолжительность удушения увеличивается и, в конце концов, не рассчитав время и силы, она убивает своего любовника. Обезумевшая от горя, Сада отрезает гениталии своего возлюбленного и бесцельно бродит по улицам Токио, пока ее не арестовывает полиция. 20. Во время промо «Анонима», кажется на презентации фильма на предпоказе, Ван Ибо спросили о том, смог бы он сыграть во «взрослой» сцене с рейтингом 18+ и немного подумав он ответил, что если ему как актёру придётся это делать, то естественно он сделает всё возможное для того, чтобы максимально точно показать своего персонажа. 21. Сервал, или кустарниковая кошка (лат. Leptailurus serval) — наземное хищное млекопитающее семейства кошачьих. Внешне это стройная, длинноногая кошка средних размеров. Длина тела 90—135 см, высота в плечах до 40—65 см; весит взрослое животное от 8 до 18 кг. Сервал обладает самыми высокими лапами и самыми большими (относительно размеров тела) ушами среди кошачьих. Голова у него миниатюрная; хвост относительно короткий. По ряду морфологических особенностей сервал наиболее близок к рысям и каракалам, хотя окраской — тёмные пятна и полосы на желтовато-сером фоне — больше всего напоминает гепарда. Грудь, живот и морда у него белые. Уши с наружной стороны чёрные с жёлтыми или белыми поперечными пятнами.       Сервалы распространены практически на всей территории Африки, исключая Сахару, леса экваториальной зоны и крайний юг материка (Капская провинция). К северу от Сахары (Алжир, Марокко) этот зверь сейчас крайне редок, но ещё достаточно обычен в Восточной и Западной Африке. К сожалению, они являются объектом промысла, так как шкура сервалов идёт на меховые изделия. Кроме того, это животное в некоторых районах ценится из-за своего мяса, считающегося деликатесом. Истребляют его также из-за нападений на домашнюю птицу. Вследствие всего этого в густонаселённых районах Африканского континента численность сервалов заметно упала. Северный подвид сервала занесён в Красную Книгу МСОП со статусом «вид, находящийся под угрозой» (Endangered).       Сервалы довольно легко приручаются и отлично содержатся в неволе. Самцы сервалов могут спариваться с обычными домашними кошками, давая гибриды. Известны также гибриды сервалов с каракалами — сервикалы и каравалы. Гибриды с домашней кошкой называются «саванна». Были также сообщения о появлении гибридной породы кошек ашера, но впоследствии «ашеры» оказались теми же «саваннами», которых мошенники продавали по сильно завышенной цене. 22. Манчкин (от названия героев книги Фрэнка Баума «Волшебник из страны Оз», где волшебную страну населял народ с малым ростом — манчкины) — это современная, но очень редкая американская порода коротколапых кошек, так называемая «кошка-такса». При средней длине тела их лапы короче нормы в 2-3 раза. В отличие от обычных кошек, которые, чтобы осмотреться, встают на задние лапы, манчкин садится на седалище и крепко упирается хвостом. В таком положении кошки могут находиться в течение довольно продолжительного времени.       Официально история породы кошек «Манчкин» начинается в 1983 году, когда учитель музыки Сандра Хоченедел из Луизианы подобрала беременную коротколапую кошку, получившую кличку Ежевика. Генетические исследования показали, что короткие лапы у породы манчкин — результат естественной мутации генов, отвечающих за длину конечностей. К счастью, эта мутация не несёт никакого вреда здоровью кошки, и при правильном содержании они не страдают от проблем с позвоночником. С 1994 года порода развивалась под наблюдением международной ассоциации TICA, а в 1995 году манчкины наконец-то были официально признаны.       Котята породы манчкин обладают добрым и дружелюбным характером и достаточно легко идут на контакт. Данная порода не агрессивная, поэтому можно смело заводить в доме животное, если у вас есть маленькие дети. По отношению к хозяину коты манчкин достаточно ласковые и добрые и любят проводить время на руках у «своего» человека.       У Сяо Чжаня живёт домашняя питомица и это кошечка породы манчкин, которую зовут Цзяньго или более привычно для нас Орешинка/Орешик. Артист очень любит кошек. Он в принципе очень любит животных и собак тоже, но держит дома кошку потому, что за ней проще ухаживать и это без сомнения огромное преимущество при его загруженном графике. Не нашла видео Чжаня с Орешек, но наткнулось на интересный стрим от 14 декабря 2016 года, где Сяо Чжань играет с другим котом — шотландским вислоухим — которого зовут Айё. Вот ссылка на это забавнейшее видео и молоденького Сяо Чжаня времён дебюта в группе «X NINE»: https://www.youtube.com/watch?v=sG0405vNZIw