Пятьдесят восемь ночей

Элизабет не особо ладила с детьми, но у них это было обоюдно — дети тоже не особо жаловали ее. Элизабет со временем привыкла, что ее внешний вид — не важно, какой — лишь отпугивал детей, поэтому она просто смирилась с этим. Она не не любила детей, скорее была к ним равнодушна. Ей вполне хватало Рэя, который вел себя, как ребенок в теле взрослого. Тем не менее, новость о беременности Андреа ее… удивила. «Шокировала» — слишком громко сказано. Девушка, конечно, была рада за Вильгельма и его жену — они вдвоем давно думали над зачатием, — но странное волнение не покидало ее тело почти все девять месяцев. Видимо, на ее лице все было прямо написано, потому что однажды Вильгельм решил поговорить с ней об этом, когда они остались наедине. — Ты какая-то встревоженная, — заметил мужчина, делая глоток кофе. Элизабет покачала головой, но не успела что-либо ответить. Вильгельм продолжил: — И это началось с новости о беременности. Девушка поджала губы. — Я не могу понять: ты разочарована или просто грустишь? — Я рада за вас, — Элизабет прервала Вильгельма, когда поняла, к чему он клонил. — Очень рада, Андреа давно хотела детей, — она повела плечом. — Я просто немного… волнуюсь, — последнее слово прозвучало совсем тихо. — Волнуешься? — удивился Вильгельм. — Насчет чего? Элизабет чуть нахмурилась. — Ты говорил, что я буду, эм, тетей для вашего ребенка, — довольно неуверенно начала она. — Но я не думаю, что подхожу для этой роли. Рэй вот будет отличным дядей и няней. — Почему ты так думаешь? — уточнил Вильгельм, поняв сразу корень проблем. — Ну, Рэй сам по себе в какой-то степени ребенок… — удивленно пояснила Элизабет. — Нет, нет, — Вил ее мягко прервал. — Почему ты думаешь, что не подходишь на роль тети? Я и Андреа считаем совсем наоборот. Девушка стушевалась. — Я пугаю детей, — прямо сказала она. — Не знаю, может, они чувствуют исходящий от меня страх, — она поморщилась. — И я просто не умею находить с ними общий язык. — Но, как я понимаю, это не единственные причины, верно? — все так же мягко спросил Вильгельм. Элизабет отвела взгляд. — Дело в твоих родителях? — От части, я думаю, — девушка задумчиво поджала губы. — В Академии к нам в принципе не относились, как к детям. Вильгельм незаметно сжал зубы. Каждый раз. Когда Элизабет упоминала эту Академию, его невольно охватывал гнев, но мужчина старался сдерживать его. — Мои биологические родители тоже не лучший пример, — продолжила Элизабет и пожала плечами. — Так что самый достойный пример родителя в моей жизни — это ты. Вильгельм как-то грустно улыбнулся. Он осторожно взял ладонь девушки и несильно сжал ее. — Элизабет, твои родители не определяют тебя, ты — не они. Возможно, у тебя просто не было опыта с детьми. Элизабет выгнула брови, подтверждая его слова. — Мы с Андреа хотим, чтобы ты стала тетей, близким человеком, для нашего ребенка потому, что мы тебе доверяем. Мы знаем, что ты сможешь защитить ребенка в случае чего. Вы с Рэем защитите, — поправил сам себя Вильгельм. — Вы оба — наша семья. И мы хотим, чтобы вы стали семьей для нашего ребенка. И, Элизабет, — Вильгельм улыбнулся, — поверь, ты достойный пример для подражания. Я на все сто уверен, что благодаря твоим знаниям, навыкам и характеру, наша дочь вырастет достойным человеком. Она будет гордиться тем, что именно ты ее тетя и учитель. Элизабет смутилась, переваривая слова, а после распахнула глаза. — Дочь? — с легким неверием переспросила она. — Это уже точно известно? Вильгельм растерянно улыбнулся, понимая, что он прокололся. — Ой, — только сказал он. — Это должен был быть сюрприз. Андреа меня убьет, — мужчина невесело рассмеялся. — Элизабет, просто пообещай, что всегда будешь для нее опорой, самым близким человеком. — Я… — девушка запнулась. — Я постараюсь, но, когда буду более уверена в своих силах, дам тебе обещание. Вильгельм благодарно улыбнулся. — Я более чем уверен, что ты справишься. Оставшиеся месяцы до рождения ребенка Элизабет провела за присмотром за Андреа, чтобы та не перенапрягалась, а также за чтением различных книг. Элизабет в принципе не имела дела с младенцами, она даже не знала, как правильно нужно было его держать, потому старалась за короткое время пройти быстрый курс «как ухаживать за детьми». Рэя, наблюдая за ней, тихо посмеивался, но помогал по мере своих возможностей. Они тренировались на подушках, что было до чертиков смешно. Вильгельм, один раз заставший их за этим, просто выгнул брови и молча закрыл дверь. Ту сцену они поклялись не обсуждать. Мысли о ребенке надолго отвлекли Элизабет от воспоминаний об Академии и будущем, в котором застрял Пятый. Девушка впервые за много лет смогла выспаться, не терзаемая кошмарами. И вот настал самый важный момент: на свет родилась Милли — чудная, милая девочка, с большими зелеными глазами и яркой улыбкой. Счастью Вильгельма и Андреа не было предела: слезы лились реками. Непроизвольно слезы встали и в глазах Рэя и Элизабет. Они с большим удовольствием обнимали молодых родителей. Рэм даже по такому случаю достал дорогие коньяк и вино из своей частой коллекции, чтобы отпраздновать такое событие. С этого момента их жизни озаряются новым лучиком солнца по имени Милли. И, по совместительству, у Рэя и Элизабет появляется новая профессия: няни. Они не были против — совсем нет, даже брали длительные отпуска на работе — Куратор наигранно-недовольно вздыхала. Но все равно Элизабет больше доверяла заботу о ребенке Рэю. Сама она предпочитала просто укачивать либо кормить девочку. Даже так Милли не капризничала. Ребенок запал прямо в сердце мисс Страх — это имя все не желало отцепляться от Элизабет. Теперь каждое задание заканчивалось тем, что Рэй либо Элизабет покупали какой-нибудь сувенир или игрушку: будто деревянная лошадка из средних веков или платье из девятнадцатого века. Гардероб Милли и Андреа неумолимо рос. Элизабет так же читала Милли книги: классика, фантастика, фэнтези — все из разных эпох. Больше всего девочке нравилась научная фантастика, поэтому Элизабет старалась почаще дарить ей книги именно в этом жанре. Личная библиотека Милли так же ежемесячно пополнялась. Когда Милли начала говорить — это был по истине огромный праздник в их семье. Ее первое слово было «мама». Рэя сразу начала учить девочку самым веселым м по его мнению — словам, за что получил подзатыльник от Вильгельма. — Как ты жесток, Вил! Какой пример для ребенка? — негодовал ковбой. — Элли, скажи ты ему! Элизабет лишь щурилась и несильно толкала друга в плечо. Тот драматично изображал смерть, чем еще сильнее веселил Милли, которой такое представление очень нравилось. Именно эти двое приглядывали за малышкой, когда ее родители уезжали в отпуск. Вильгельм и Андреа полностью доверяли Милли им, может, Рэй и был пройдохой, но в нужные моменты был ответственным, на Элизабет они могли положиться всегда. В такие дни дом наполнялся смехом и нарушались все установленные родителями правила. Например, не давать много сладкого. Рэя специально закупал целую коробку и торжественно показывал ее девочке. Вдвоем они строили планы, как неожиданно напугать Элизабет. Им никогда этого не удавалось сделать. Следующей большой радостью и важным событием для Элизабет стало ее имя из уст Милли. Это произошло как раз в отсутствие Вильгельма и Андреа. Рэя и Милли как обычно играли в догонялки по частному двухэтажному дому, где жила семья Штакельберг, пока Элизабет мирно читала на первом этаже в гостиной. Милли говорила еще довольно плохо, но простые слова давались ей легко. К Рэю она обращалась по имени, правда, буква «р» превращалась в «л», отчего имя звучало смешно. — Тетя Элли, спаси! — Милли резко прыгнула к Элизабет на диван, обескуражив и ее, и бегущего Рэя. Тот аж споткнулся и чуть не повалился на пол. Смех девочки разбавлял наставшую тишину. — Как ты сказала? — со смешком спросил Рэй. Элизабет ошарашенно моргнула, смотря на друга. — Тетя Элли! — громко повторила Милли, обнимая девушку за руку. Рэй прыснул в кулак. — Не смей, — Элизабет пронзила его убийственным взглядом. Парень не выдержал, и смех-таки вырвался наружу. Элизабет со всей силы кинула в него диванную подушку, так что Рэя все же повалился на пол, но смеяться не переставал. — Что-то не так? — озадаченно спросила Милли. — Нет, дорогая, тетя Элли просто хочет убить одного ковбоя, — с милой улыбкой ответила Элизабет. — За что? — девочка искренне перепугалась. — За его длинный язык, — пояснила Элизабет. — Не волнуйся, он не почувствует боли. Милли хихикнула и тоже кое-как кинула в Рэя подушку. — Тетя Элли меня не любит! — драматичным тоном сказал парень и закинул руку на лоб, так напоминая Клауса своим поведением. — Зато она любит меня! — гордо заявила Милли. Элизабет тихо рассмеялась. — Не сомневайся, дорогая, — она потрепала девочку по волосам. Рэй картинно вздохнул. Примерно в такой атмосфере проходили их совместные вечера. Когда Милли подросла, Рэй и Элизабет начали обучать ее самообороне, некоторым видам боевых искусств и стрельбе из пистолета. Вильгельм и Андреа не были против, даже наоборот — считали эти знания полезными, лишь просили быть осторожными. Самой Милли все эти занятия очень нравились. Она ждала их с огромным нетерпением, чем вызывала улыбки и смех. Один раз, когда Милли было восемь лет, она решилась спросить у своей тети Элли о ее семье. Милли не раз слышала, как тетя и Рэй общались по поводу каких-то братьев и сестер, что волей-неволей вызвало интерес. Тогда уже была ночь. Рэй без задних ног спал в гостиной, пока его подушка уже была на полу. Элизабет согласилась прочитать Милли сказку на ночь. Вильгельм и Андреа сегодня праздновали свою годовщину свадьбы, поэтому уехали со своими друзьями в ресторан — с семьей они уже все более мирно отпраздновали за ужином и вечером игр. — И так, что сегодня тебе почитать? — Элизабет внимательно глядела на полки с книгами, ища ту, которую они еще не открывали. — Тетя Элли, а можно сегодня вместо книги ты мне расскажешь какую-нибудь историю? — невинно попросила Милли. — Конечно, — Элизабет улыбнулась и легла рядом с девочкой. Кровать ее позволяла вместить аж до трех людей, хотя по своим размерам была меньше двуспальной. — Какую именно историю ты хочешь услышать? Милли поудобнее улеглась, закутавшись в одеяло. — О твоей семье, — тихо ответила она. Улыбка Элизабет дрогнула и медленно пропала. Она озадаченно посмотрела на девочку, которая занервничала. — Ты имеешь ввиду, как я познакомилась с твоим отцом? — с прищуром уточнила Элизабет. — Нет, — Милли неуверенно покачала головой. — Я, эм… случайно услышала, как ты и Рэй обсуждали твоих братьев и сестер. Но ты ни разу при мне не говорила о них, поэтому мне стало интересно. Ты не будешь злиться? — Не буду, конечно, — Элизабет постаралась придать своей позе большую расслабленность. — Просто эта история… грустная. Но это не какой-то там секрет. Если ты хочешь, я расскажу. Зеленые глаза Милли засветились. Она придвинулась ближе и принялась внимательно слушать. — Хорошо, — Элизабет медленно вздохнула. — У меня есть неродные братья и сестры. Две сестры и пять братьев, если точнее. — Неродные? — удивилась Милли. — Да. У нас были разные родители. И родились мы в разных странах. Но потом нас нашел и… приютил один богатый человек, — Элизабет сдержала рвущиеся наружу не самые лестные слова в сторону Реджинальда Харгривза. — Зачем он вас собрал? — Из-за наших способностей. — У них они тоже были? — Милли вскинула голову. — Как твоя? — Были, да, но у нас у всех они были разные, — Элизабет по-доброму усмехнулась. — Всего нас было восемь. — Много! — Ну, не совсем, — Элизабет рассмеялась. — Всего детей со способностями было сорок три, но наш отец нашел только нас. Милли удивленно вздохнула. — Мы жили в большом доме, размером с квартал. Там было сорок две спальни, девятнадцать ванных комнат и ни одной банки кофе, — Элизабет загатила глаза. — Наш старик терпеть не мог кофе. Это место называлось Академией Амбрелла. — Поэтому у тебя татуировка в виде зонтика? — догадалась Милли. — Да, это был знак нашей Академии. Отец заставил нас всех их набить. — Это жестоко, — грустно произнесла Милли. — Мы тоже так думали, — мягко добавила Элизабет. — Наш отец не был хорошим человеком. Можно сказать, он была самым худшим отцом из всех. — Мой папа лучше! — гордо сказала девочка. — Безусловно, — Элизабет рассмеялась, но прервалась, чтобы прокашляться. — Он был жесток по своей натуре. Одну из наших сестер, ее зовут Ваня, он запирал в погребе и не разрешал играть с нами. — Это ужасно! — Многие из нас тогда не осознавали этого и соглашались с ним. Ваня чудесная девушка. Она играет на скрипке, ее музыка просто завораживает. Она очень часто играла только для меня. Можно сказать, мой личный мини-концерт. Помимо отца у нас была мама, Грейс. Она была роботом. — Настоящим?! — Как андроид, если точнее. Если не знать наверняка, ее действительно можно было принять за настоящую девушку. Но несмотря на то, что она не была живым человеком, у нее были эмоции и чувства. Мы все любили Грейс, хотя она часто принимала сторону отца, даже если он был неправ, — на лице Элизабет появилась грустная улыбка. — И наш учитель — Пого. Не поверишь, это была человекоподобная обезьяна. — Что?! — неверяще вскрикнула Милли. — Правда?! — Чистейшая правда, — Элизабет рассмеялась. — Он был старым другом нашего отца. Именно Пого был нашей школой. Отец же обучал нас тому, как контролировать и использовать наши способности. — А твои братья и сестры? Какие они? — с нетерпением спросила Милли. — Давай тогда по порядку, — Элизабет хмыкнула. — У нас у всех был свой номер в Академии. Отец решил, что так будет удобнее для него, — она закатила глаза. — А какой был у тебя? — Номер Восемь. — Почему? — Отец нашел меня последней, когда мне было двенадцать лет. Тогда уже у всех были свои номера, думаю, он просто решил не заморачиваться. — Какой он скупердяй! — с негодованием произнесла Милли. — Нужно будет промыть рот Рэя с мылом, он учит тебя плохим словам, — задумчиво сказала Элизабет. — Но мы не скажем об этом твоему папе. Милли провела по своим губам пальцем, будто закрывая их на замок. — Так вот, — девушка вздохнула. — Номер Один, Лютер. Ты же читаешь комиксы, так? У него самая типичная суперспособность. — Суперсила? — догадалась Милли. — Бинго, — Элизабет щелкнула пальцами. — Он еще и самый большой был из нас. В плане телосложения. Как три тебя. — Три? Ого! — Но по натуре своей он был добрым и мягким. На самом деле, думаю, он мог бы быть отличным старшим братом, но там все… немного запутанней. Потом Номер Два, Диего, — на лице возникла грустная улыбка. — Вот он точно старший брат. Они с Лютером вечно ссорили за титул Номера Один. За ними было так весело наблюдать, — она рассмеялась. — Диего мог менять траекторию полета предмета. О, и он просто обожает ножи. Это прям его страсть. А еще он заикался, когда нервничали или боялся. Помню, как я заставляла его учить стих. Для него это было сложное испытание, но он отлично справился. Так, Номер Три — это Эллисон. Она могла гипнотизировать людей с помощью фразы «До меня дошел слух…». И у них с Лютером была, мм… любовь. — А так можно было? — неверяще прошептала Милли. — Нет, отец их всегда наказывал, если заставал на свидании. Знаешь, как в романтических книгах. Я не знаю, вместе ли они сейчас, но думаю, что нет, — Элизабет пожала плечами и прокашлялась. — Эллисон всегда мечтала стать актрисой. У нее хорошо получалось это делать — играть на публику, когда отец вывозил нас покрасоваться на публику. Она была самой популярной среди нас. — Нужно будет посмотреть ее фильмы, — воодушевленно сказала Милли. — Ох, дорогая, боюсь, не получится, — мягко ответила Элизабет. — Эллисон живет далеко в будущем. Но если она все стала актрисой, то я куплю тебе диск с ее фильмами, идет? — Тогда я жду! — Договорились. — Номер Четыре — это?.. — Клаус. Ох, Клаус… Он мог видеть и разговаривать с призраками. — То есть призраки и правда существуют? — как-то испуганно спросила Милли. — Да, но для нас они безобидны. Только те, кто их видит, страдают, — Элизабет пригладила растрепанные волосы девочки. — Клауса часто мучали кошмары, поэтому он предпочитал затыкать их алкоголем и наркотиками. Но он был веселым и таким неряшливым. Один раз упал с лестницы и сломал себе челюсть. В нашем доме еще никогда не было так тихо, как когда он молчал, — она усмехнулась. — Наш Номер Шесть — Бен — погиб в несчастном случае. Но он всегда был рядом с Клаусом, общался с ним, поддерживал, просил что-то передать нам. Некоторые не верили Клаусу, считая, что он врет, но это было не так. Бен отличался от нас всех. Думаю, у него было самое чистое сердце. — А какая у него способность? — О, только не пугайся. Он мог из живота вызывать щупальца. — Как осьминог! — Да, но мы никогда его так не называли, — Элизабет улыбнулась. — Бен был добрым и хорошим парнем. Они с Клаусом прям не разлей вода. И он, наверное, был вторым человеком, с кем я могла нормально обсудить сюжет книги. Первым был Пого. — Клаус и Рэй чем-то похожи, — задумчиво заметила Милли. — Да, я это сразу увидела, — в голосе проскользнула грусть. — Про Ваню я тебе уже рассказывала. — А Номер Пять? Ты его пропустила, — Милли наклонила голову, точно совенок. Радость воспоминаний в глазах Элизабет притухла, сменившись печалью. — Номер Пять… — она протянула эти слова. — Он был лучшим в Академии. Мог перемещаться сквозь пространство и, как мы узнали, время. — Как вы с Рэем по работе? — очень удивилась Милли. — Верно. Он так же был умнее наших братьев и сестер. Не скажу, был ли он любимчиком отца, но характер у него… — она усмехнулась. — далеко не сахар. — Ты как-то погрустнела, — мягко произнесла Милли. — Он тебя как-то обидел? — такой по-детски невинный вопрос был самым верным. — Что-то типа того, — Элизабет вздохнула. — Мы с Пятым не сразу подружились. Можно сказать, между нами сначала была нездоровая мания соперничества. Это понесло удручающие последствия, — она прокашлялась. Милли нахмурилась. — Ты про кашель? — сразу подметила она. Элизабет кивнула. — Это жестоко! Как он мог это сделать?! — До моего прихода отец растил всех в атмосфере соперничества и грубости. Пятый привык жить по таким правилам, — она пожала плечами. — Он потом извинялся… Очень много извинялся за свою ошибку. — Ты его простила? — еще с большим негодованием спросила Милли. — Но почему? Элизабет мягко улыбнулась. — Потому что любила и люблю сейчас, — просто ответила она, но все равно поразила девочку. — У нас было общее увлечение — физика. На словах это… сложно передать. Но мы были во многом похожи. Мало-помалу чувства и зародились. Мы оба были в какой-то степени одиноки в Академии, но нашли друг в друге отдушины. Думаю, благодаря друг другу наши характеры стали не такими резкими и грубыми. Я тоже в двенадцать лет была не лучшим ребенком. — Но разве вам не запрещено было встречаться? — резонно уточнила Милли. — Мы были проворнее Лютера и Эллисон. Проводили много времени в наших комнатах, а туда отец не совался. Иногда мы сбегали ночью из Академии в кафе. Недалеко была отличная пончиковая. С нас даже не брали плату, — Элизабет потерла глаза, сбрасывая пелену воспоминаний. — Я помню, как пыталась научить его делать оригами. Он был ужасен в этом. — Но все равно что-то произошло, так? — Милли поджала губы. — Проницательная, прямо как твоя мама, — хмыкнула Элизабет. — Да, Пятый захотел прыгнуть во времени, но отец говорил ему, что он не готов. Прыжки в пространстве и времени — совершенно разные вещи. Во времени гораздо опаснее. — Я помню, ты рассказывала. — Пятый его не послушал и все равно прыгнул. И пропал. Сейчас он в далеком будущем совершенно один. Поэтому я работаю в Комиссии. По контракту мне обещали после окончания срока работы вызволить его оттуда. Но проблема в том, что Пятый не рассказал мне о своей идее, не посоветовался и не попрощался. Милли удивленно смотрела на профиль Элизабет. Она редко бывала в таком грустном и меланхоличном настроении. Обычно наоборот: в более приподнятом, даже веселом. Но сейчас его глаза смотрели в пустоту на стене, пока взгляд был затуманен неприятными чувствами. Это первый раз, когда девочка видела ее такой морально слабой. Милли придвинулась к Элизабет ближе и обняла ее, стараясь отдать свое тепло. Рука легла ей на спину, медленно поглаживая. — Поэтому, как только я его достану, то первым делом дам подзатыльник, — уверенным тоном добавила девушка. — Чтобы больше таких глупых идей в голову не приходило. — А ты нас познакомишь? — попросила Милли. — Конечно. Уверена, ты ему понравишься. Девочка улыбнулась. — А почему «Пятый»? У него нет имени? — Может, и есть, но мы все всегда называли его просто Пять или Пятый. Не могу представить его с другим именем, — Элизабет хмыкнула. — Хотя на одной из наших миссий у него было имя Кристофер. Но Пятый звучит лучше, как по мне. — Спасибо, что рассказала, — тихо произнесла Милли. — Спасибо, что выслушала. А теперь засыпай. Я побуду тут, с тобой. — Спокойно ночи, тетя Элли, — Милли прикрыла глаза. — Сладких снов, дорогая. Утром их обнаружил Вильгельм. Обе девушки так и уснули в объятьях друг друга. Улыбка сама собой появилась на лице. Фотография этой картины до сих пор хранится в коробке с фотографиями. — Я же говорил, что ты прекрасно справишься, — однажды сказал Вильгельм. Элизабет зарделась, но кивнула, улыбаясь. Она справилась...