Хороший мальчик Тимоти

Наконец-то, все стало по-старому. Мы остались с Тимоти вдвоем, Анри уехал, но вот в моей голове поселились какие-то пугающие сомнения. Я не мог перестать думать о том, что сказал Анри в ту ночь и потом. Это меня беспокоило, волновало, даже временами приводило в ужас, стоило только начать задумываться о том, если бы это оказалось правдой и к чему бы это могло меня привести. Нет, конечно, однозначно, ни к чему. Я знал, что никогда не позволю себе ничего предосудительного, но даже мысли об этом делали меня тревожным. Тимоти, напротив, будто бы стал чуть более расслабленным, когда Анри уехал. В первую ночь он даже не брал таблетку, ушел спать безо всяких медикаментов. А мне пришлось поворочаться. Слишком много было всякого, о чем я думал: и Анри, и Тимоти, и то, что было в моей жизни до, и что ожидало в будущем. Я так хотел, чтобы Тимоти снова стал нормальным подростком, жизнерадостным, улыбающимся, мечтающим о чем-то. Я был готов на всё, чтобы это стало явью, но меня одолевали страхи, что не получится, что я уже начал косячить. Пригласил Анри в дом, занимался с ним сексом чуть ли не за стеной от парня… Разве нормальный бы родитель так поступил? Меня все еще терзало чувство вины и стыда, хотя Анри уже и не было. Я подумал, что, возможно, мне стоит больше времени уделять Тимоти. Хотя я и так старался проводить с ним все время, но как-то мы не слишком интересно его проводили. Весь следующий день на работе я размышлял, куда бы его свозить и что интересное показать, но выбор, конечно, в нашей деревушке был небольшой. Я даже подумал о походе в горы, пока было не слишком холодно и дни стояли ясные. Но это, конечно, нужно было подготавливать основательно. К счастью, на работе все шло хорошо, я мог спокойно посвятить себя своему делу, еще и думать о Тимоти, на обеде мы болтали с англичанами. Те не очень-то горели желанием заводить со мной более близкое знакомство, но мне это было и не нужно. После работы я сразу спешил домой. Бары и развлечения, которым предавались англичане, меня особо не волновали. Вечером, когда я подъехал к дому, то увидел Тимоти, стоящего у дерева и будто бы с кем-то разговаривающего. Я сразу испугался, решив, что с ним могло что-то случиться, раз он один вышел из дома. - Тимоти! - крикнул я, выходя из машины и сразу направляясь к нему, почти бегом. Он вздрогнул, и что-то прыгнуло в ветвях. - Ну, вот. Ушла… - Тимоти вздохнул. - Что? - я остановился рядом с ним, с беспокойством глядя в его печальные глаза. - Белка. Я принес ей орешки… - он показал мне ладонь, в которой лежал арахис. - Она ушла. - Ты с ней разговаривал? - я улыбнулся, немного приходя в чувство. - Да, - он сжал орехи. - Тимоти, не стоит тебе выходить одному из дома, пока меня нет… - мне было неловко это говорить. Я помнил, что Нил его никуда не пускал. Но я так боялся, что с ним что-то случится. - Даже около дома нельзя? - он жалобно на меня посмотрел. - Хочешь, давай вечером гулять вдвоем? - я вздохнул. - Понимаешь, я волнуюсь… - Здесь же никого нет, кроме нас… - он погладил кору дерева. - Мало ли кто может сюда прийти или приехать, да и ты пока не освоился, я не против, конечно… Но это ради безопасности. - Хорошо, - он кивнул. - Я так-то вышел, потому что белку увидел в окно. Я без вас не выхожу. - Это правильно. Хочешь, поедем гулять? - я был готов поехать, куда угодно, чтобы как-то его обрадовать, но Тимоти покачал головой. - Вы же только с работы! Пойдемте ужинать. Разве вы не хотите полежать на диване? Я засмеялся. Да, полежать я хотел. Но только в том случае, если бы он сидел со мной рядом, мне хотелось говорить с ним, я будто бы соскучился, пока был на работе, вдали от дома. Это было такое новое, незнакомое прежде чувство. Не могу вспомнить, чтобы я испытывал это с Ингрид. - Давай. Что будем есть? - Я ничего не готовил, - со страхом сказал он. - Давай закажем лазанью и мясной пирог. А на десерт вкусное мороженое. - Какое? - сразу заинтересовался Тимоти. - Сам выберешь, - я положил ему ладонь на плечо. - Пошли в дом, холодновато тут. Тимоти выбрал мороженое со вкусом жвачки, а я шоколадное. Мы заказали еду и присели в гостиной на диван, обсуждая вкусы мороженого. Когда Тимоти говорил о мороженом, я видел восторг в его глазах. И мне было удивительно, что мальчишка шестнадцати лет с такой страстью обсуждает замороженное молоко. - Один раз я купил целую коробку бананового, - по секрету сказал мне Тимоти. - Я не мог оставить его в холодильнике, иначе бы дядя Нил очень ругался. Поэтому я должен был все съесть, пока он не вернулся с работы. А потом так разболелось горло… - он вздохнул. - И плохо было как-то. Я тогда подумал, как было бы классно разложить его по маленьким контейнерам, чтобы есть ночью, когда он спит. Но спрятать контейнеры было довольно трудно. Поэтому я просто думал об этом, но так и не сделал… - Я не знал, что ты так любишь мороженое, - я вздохнул, печально на него взглянув. - Я куплю тебе с разными вкусами, ешь, когда захочешь. - Я многое люблю, но, знаете, когда нельзя, еще больше хочется. - Знаю, - я улыбнулся. - Поэтому не стоит устанавливать строгие рамки. Всё хорошо в меру. Тимоти посмотрел на меня, долго и задумчиво, а потом выдал: - Вам никогда ничего такого не хотелось? Что было нельзя? Я задумался. Я не мог вспомнить какой-то необычайно яркий момент. Наверное, жизнь моя была довольно размеренной и обыденной, я мог себе все позволить и не имел какой-то невероятной мечты или потайных желаний. Ну… если только в сексе. Об этом, однако, Тимоти знать было необязательно. - Не помню, - я пожал плечами. Как раз приехала еда. Мы занялись тем, что раскладывали все по тарелкам. Есть было решено в гостиной. Я разжег камин, а Тимоти сбегал на кухню, чтобы отправить мороженое в морозилку. Мне подумалось, что надо на выходных свозить его в кафе с мороженым, чтобы он попробовал понемножку разных вкусов. Тимоти тем временем вернулся с кувшином сока. - Давай есть, - сказал я. - Расскажи, что делал сегодня? - Я разбирал одежду в комнате… - неуверенно признался он. - Еще смотрел в окно. Вашу книгу я уже дочитал. - У тебя разве много одежды? - я улыбнулся. - Или постирать нужно было? Он молча ел лазанью и даже не посмотрел на меня. Я не понял, что такого я сказал. Наступила тишина, и Тимоти вдруг перестал есть. - Если она старая, то можешь выбросить, мы купим другую, - попытался я наладить ситуацию. - Она не старая… - он взглянул на меня испуганно. - Но я хочу выбросить… некоторое. Я подумал, что это неспроста, но мне не хотелось его расстраивать, поэтому я просто предложил: - Давай выбросим. - Я бы даже сжег… - тихо сказал он. Это меня напугало и немало. - У нас тут есть железный бак во дворе. Можем сжечь в нем, - невозмутимо ответил я. - Ваше… что вы купили, я не буду жечь, - предупредил он. - Это радует, - я улыбнулся. - Значит, мне удалось купить подходящее. Тимоти продолжил есть, больше ничего не говоря. Я выждал еще какое-то время, а потом спросил: - Хочешь, купим другие книги из серии Нарнии? - Да, если можно… - он задумчиво кивнул. Больше я не стал его отвлекать, мы ели в тишине. А потом Тимоти стал грустным, и я в отчаянии предложил ему есть мороженое. - Давайте! - сразу обрадовался он. - Я выложу нам понемногу. Вам - шоколадное, а мне - с жвачкой. Я был рад, что удалось его отвлечь, и прилег на диван, чувствуя, что усталость, все-таки, берет свое. Пока его не было, я думал, что желание Тимоти сжечь старую одежду - это хороший знак. Будто бы он хотел порвать со своим прошлым. Я надеялся на это и был готов ему помочь во всем, даже в таком несколько диком обряде. Он вернулся с двумя вазочками мороженого. Мое, шоколадное, даже украсил листочком мяты. Я чувствовал себя прекрасно. Сытый и усталый, я лежал на диване, слушая, как потрескивают поленья в камине, а Тимоти аккуратно водит ложечкой по своему яркому мороженому. - Садись на диван, если хочешь, - предложил я ему, указывая рядом со мной. - Да нет, вы отдыхайте, я и здесь посижу, - он помотал головой и остался на кресле. - Тимоти, есть что-то, что тебя беспокоит? - я зачерпнул мороженое. - Я готов поговорить на любые темы, когда ты захочешь. - Меня беспокоит, что я недостаточно хорош, - сказал он так просто, что я даже застыл с ложкой во рту. - Что это за новости? - я посмотрел на него с удивлением. - С чего это ты вдруг решил? - Вы всё для меня делаете, все покупаете, - он пожал плечами. - Вы добрый и хороший… - И ты тоже, - я улыбнулся. - Я не такой хороший, как может показаться… - его лицо стало мрачным. - Тимоти, это ерунда какая-то. Что же в тебе плохого? - я яростно зачерпнул мороженого. Он промолчал, занявшись мороженым. А я уже не мог успокоиться, начиная думать, что же он имеет в виду, и беспокойно на него поглядывая. Наконец, когда мое мороженое уже почти подошло к концу, я решился. - Это дядя Нил тебе внушал, что ты нехороший? - спросил я. - Он, наоборот, говорил, что я хороший… - Тимоти словно разговаривал не со мной. Он сказал себе это под нос, и я едва расслышал. - Но он же вечно был недоволен и ругал тебя? - Это не важно, - он вздохнул. - Был ли я хорошим или должен был понести наказание… Мне доставалось всегда. Я сел на диване, спустив ноги вниз. - Какая же он сволочь! Мне так жаль, Тимоти… Он был поглощен мороженым. Дальше разговор не пошел. Я уже практически изнывал, не зная, как выяснить обо всем, как вывести его на душевный и открытый диалог, где он бы поделился со мной своей болью. - Я даже не знаю, что будет дальше, - тихо сказал он. - Ты будешь со мной, не о чем волноваться, - уверил его я, улыбнувшись. - Когда мне исполнится восемнадцать, я стану взрослым и уже не буду жить с вами, - пояснил Тимоти. - Можешь жить, сколько пожелаешь, - возразил я. - Одному довольно одиноко. - Вы же не будете всю жизнь один. У вас появится женщина и дети. - Что-то я сильно в этом сомневаюсь, - хмыкнул я. - Боюсь, я теперь до конца жизни буду женат на своей работе. Тимоти отставил пустую вазочку на стол и прислонился к спинке кресла, глядя на камин. - Это кажется мне идеальной жизнью. Если бы мы вот так всегда жили! Я никогда так хорошо не жил. - Вот видишь. Поэтому не думай о своем восемнадцатилетии. У нас столько времени, сколько мы захотим. - Хотите еще мороженого? - уже бодрее спросил он. - Нет, я больше не смогу съесть ни ложки, - я усмехнулся. - Я пойду к себе в комнату, вы, наверное, хотите отдохнуть, - он начал вставать. - Посиди со мной, - я похлопал по дивану рядом с собой. - Мне хочется поговорить. Кажется, Тимоти не очень-то горел желанием сидеть со мной на диване. И мне даже стало неловко, ведь я будто бы пытался его заставить. - Вы, наверное, расстроились, что месье Анри уехал. С ним говорить куда интереснее, чем со мной, - как-то виновато сказал он. - Мне с тобой интереснее, - я покачал головой. - Анри - больше коллега, нежели друг. - О чем же со мной говорить… - он с удивлением на меня посмотрел. - О чем захочешь, - я улыбнулся, решив, что больше не буду ему предлагать сесть рядом со мной, боясь выглядеть навязчивым. Однако, Тимоти направился к моему дивану и присел на самый краешек, что вызвало у меня восторг. И хоть сидели мы на порядочном расстоянии друг от друга, все равно мы были близко, и мне казалось, что такая близость располагает к более доверительным разговорам. Тимоти заправил непослушный локон за ухо и прочистил горло. Мне кажется, он меня стеснялся. Именно. Не боялся, как раньше, а больше стеснялся. И я почему-то почувствовал, что и сам не знаю, что говорить, словно вся моя взрослая уверенность мигом улетучилась. - Как ты себя чувствуешь? - всё-таки спросил я. - Ты хорошо вчера спал? - Да, я нормально сплю. А мы поедем покупать елку в ваш выходной? - с радостью спросил он. - Обязательно! Поедем на рождественский базар. И елку купим, и все, что понадобится, - я улыбнулся. - Знаешь, Тимоти, я думал сегодня на работе... Может, нам и правда стоит пойти в поход на выходных? С палаткой, захватить еды. Это было бы интересно. - Я никогда не ходил в поход, - он широко открыл глаза. - У вас возникло напряжение? - Что? - я задумался на секунду. - Нет, нет, - до меня дошло, и я рассмеялся. - Просто мы все чаще сидим дома, а тут шанс и погулять, и посмотреть красивые места, и спорт, и природа. Но только, если ты хочешь, конечно. - Да, я бы пошел! - он закивал. - Тогда тебе будет задание. Завтра, когда я уйду на работу, посмотри в интернете, что нужно для похода, и отложи все необходимое в корзину. А когда я вернусь, закажем. Тимоти был доволен, что ему доверили такое дело, он даже немного подвинулся ко мне, и теперь мы стали сидеть ближе. Я снова подумал, как было бы хорошо, если бы между нами установились настолько доверительные отношения, что я мог бы его обнять или погладить по голове. Мне казалось, что при более тесном контакте он открылся бы мне больше, но торопиться не стоило, и я просто тихонько сидел на своей половине и улыбался, слушая, как он что-нибудь говорит. Потом мы уже сидели более расслабленно. Тимоти подложил ноги под себя и облокотился на спинку, подпирая голову рукой. Я прилег. Так мы и разговаривали, пока у меня не начали слипаться глаза. Я почувствовал, что действительно хочу спать, но не хотелось разрушать эту нашу вечернюю идиллию. Наверное, в один из моментов я нечаянно прикрыл глаза и тут же провалился в сон. Мне даже что-то снилось, но что-то сумбурное и скомканное, я спал довольно чутко, но мне было тепло и удобно. Проснулся я от того, что кто-то рядом чем-то шумел. Я приоткрыл глаза и увидел Тимоти, который ставил на стол чашки с блюдцами. - Который час? - хрипло спросил я, не совсем понимая, что сейчас вообще за время суток. Тимоти резко обернулся, и звякнула кружка. - Почти семь. Я вас разбудил? - Да мне и так пора вставать… - я зевнул и посмотрел на кресло. Там лежал плед. - Я тоже тут спал… на кресле, - Тимоти смутился. - Вы уснули вчера, мне не хотелось вас будить… - Что же ты не пошел спать в комнату? - удивился я. - Как-то неудобно вас было оставлять одного, - он пожал плечами. - Спасибо, это так мило с твоей стороны, - я улыбнулся. - Опять ты делаешь завтрак! - Я просто сварил кофе. Вы хотите что-то поесть? - Я бы выкурил сигарету и выпил кофе, этого достаточно. А ты… - я взглянул на него. - Тебе надо поесть. - Я сделаю себе тост с джемом, - он направился на кухню. Я сел на диване, заметив, что тоже накрыт пледом. Значит, Тимоти и обо мне позаботился. Я улыбнулся, представляя, как он тихонько укрывал меня, а потом лег в кресло. Это было очень приятно. Честно признаться, я думал об этом весь день на работе, и мне становилось так тепло на душе, что Тимоти не просто верил мне и, кажется, перестал бояться, но еще и проявлял заботу, хотя это, уж точно, в его обязанности не входило. Перед уходом из дома я показал ему сайт, где можно было найти все принадлежности для похода с палаткой. Тимоти сидел с ручкой и блокнотом и внимательно слушал, делая пометки. Это было забавно. Он подошел к делу со всей ответственностью, а я был рад, что он не будет скучать, вроде теперь и занятие у него появилось. День тянулся на удивление долго. Я хотел поскорее закончить работу и ехать домой. Уже предвкушал, как мы снова поужинаем с Тимоти, будем разговаривать, а он мне покажет то, что нашел для нашего похода. Но сегодняшний вечер принес несколько другие сюрпризы. Когда я вошел в дом, радуясь своим наступающим выходным, то обнаружил Тимоти, сидящим на диване и почесывающим живот. - Привет, - я улыбнулся. - Как день прошел? - Не очень, - он почесал колено. - А что случилось? - я снял куртку и обувь, проходя в гостиную. - Скучно было? - Я не знаю, я чешусь, - жалобно сказал Тимоти и снова начал чесать живот. - Чешешься? - я был несколько обескуражен такими новостями, даже не нашелся сразу, что ответить. - Аллергия? - Раньше я не чесался, - чуть не плача сказал Тимоти и почесал одновременно ногу и руку. - Может, ты съел что-то… - я напрягся, вспоминая всё, что мы ели. Но вроде бы ничего такого выдающегося и экзотического не было. - С самого утра чешется. Не могу терпеть, - вздохнул Тимоти, приступая к активному расчесыванию всех мест сразу. - Так, погоди-ка… - я взглянул на часы. К врачу ехать было уже поздновато. Но существовал шанс, что работает какой-то неотложный медицинский пункт или в больницу ехать… я не знал, что и делать. - До утра сможешь потерпеть? - Там уже кровь пошла… один раз, - он сморщился. - Ох, боже. Ситуация была сложнее, чем я думал. - Можно посмотреть? - Что? - он сразу перестал чесаться. - Насколько сильно ты расчесал? - Это… это под одеждой, - он растерялся. - Я понимаю, - я вздохнул. Показывать Тимоти ничего не хотел. Что ж, я мог его понять, но не знал, что со всем этим делать. А он тем временем начал опять чесаться. - Придется поехать в больницу, может, они дадут лекарства. - В больницу? - его глаза стали большими и испуганными. - Но… Тимоти, как же мы иначе узнаем, что это и что нам делать? - Может, пройдет… - он сморщился, и я почувствовал, что он сейчас расплачется. - Тимоти, - я подошел поближе. - Они просто посмотрят. Уверен, ничего делать не придется. Может, дадут какую-то мазь или таблетки от аллергии. Нужно съездить. Он потер глаза и опустил голову, но продолжал чесать живот другой рукой. В больницу мы все-таки поехали, хоть я, надо признаться, не верил, что нас примут, все же был поздний вечер. Но оказалось, что кабинет для экстренных случаев работает до девяти, так что мы успели. Тимоти был похож на затравленного зверька, он прятался за меня и тихонько чесался. Пришлось еще потратить время, чтобы найти англоговорящий персонал. Это оказалась молоденькая медсестра Ивонна. - Пойдемте, - она пригласила нас в кабинет вдвоем, потому что я успел ей шепнуть, что мой приемный сын очень замкнутый, и один идти боится. К счастью, врачом оказалась женщина весьма приятного и доброго вида. Она попросила Тимоти лечь на кушетку и надела перчатки. Бедняга смотрел на меня с ужасом. Я делал ему знаки, чтобы он не волновался. Осмотр, однако, закончился очень быстро. - Тимоти, нужно сделать укол, - перевела нам Ивонна, пока женщина-врач брала ампулу и шприц. - Это не больно, чуть неприятно. - А почему укол? - растерянно спросил я. - Это аллергия? Врач что-то объясняла медсестре, пока та понятливо кивала и улыбалась Тимоти. Укол он перенес стойко, ему сделали инъекцию в предплечье, а потом врач, сняв перчатки, написала что-то на бумаге и протянула мне. - Это рецепт, - перевела мне Ивонна. - Можно вас на минутку? Я кивнул Тимоти, выходя вместе с медсестрой из кабинета. Она прикрыла дверь и сказала мне: - Это не аллергия. Врач говорит, что это психосоматика, скорее всего. Нервное, - объяснила она. - Тимоти чешет разные места на теле, но сыпи нет, поэтому мы сделали ему укол с успокоительным. А рецепт - это тоже не очень сильные успокоительные. На травах. Вам, конечно, лучше обратиться к психологу, - она улыбнулась. - Понятно, - я вздохнул. - Я могу его забрать? - Да. Сейчас я его приведу. Тимоти стал заметно сонным после укола. Я наблюдал за ним в машине, пока мы ехали. Его глаза то и дело закрывались, и он покачивался, но чесаться перестал. Когда мы подъехали к дому, он уже спал, улегшись на сиденье. Я пытался его будить, но он был очень вялый и ни в какую не проснулся. Пришлось вытаскивать его из машины. Это было дело опасное, я боялся, что он проснется и испугается, что я его трогаю, но как еще я мог принести Тимоти в дом… Когда я положил его на кровать, то выдохнул с облегчением. Он все так же спал, спокойно и глубоко. Я решил посидеть с ним немного, придвинул кресло и устроился, наблюдая за тем, как он спит. Я не сомневался, что это нервное, но почему вдруг сейчас, когда, казалось бы, Тимоти стало получше… Я долго с ним просидел, почти до полуночи. Уже подумал, что можно уйти, скорее всего, до утра он бы не проснулся. Но Тимоти начал ворочаться и вдруг открыл глаза, с тревогой осматриваясь. - Мистер Хаммер, - сказал он. - Хорошо, что это вы. - А кто же еще? - я улыбнулся. - Слежу, чтобы ты не чесался. Он вздохнул и сел на кровати, все еще сонно моргая. - Иногда я боюсь, что все это не на самом деле, будто сон. Я проснусь, а вас нет. - Я никуда не исчезну, не бойся. Хочешь есть? - я вспомнил, что ужина у нас сегодня не было, и, неизвестно, ел ли Тимоти вообще после моего ухода на работу. - Я бы выпил чая… - пробормотал он. - Но мне не хочется, чтобы вы уходили. - Может, тогда я быстро дойду до кухни и вернусь, м? - я улыбнулся. - Это несколько минут. Он покачал головой. - Хорошо, я останусь, - согласился я. - Как твое самочувствие? Тимоти молчал продолжительное время, будто над чем-то раздумывая и не решаясь, стоит это говорить или нет. Я не давил, просто ждал его выбора, и вдруг он сказал: - Помните, вы спрашивали, остались ли какие-то следы от дяди Нила? Я кивнул. У меня даже ноги похолодели, когда я это услышал, потому что все линии сразу переплелись в одну, и его сегодняшняя мнимая аллергическая реакция сразу стала мне понятна. - Вы подумаете, что я ненормальный… - он сглотнул. - Следов нет. Но мне кажется, что они есть. Я все еще чувствую их. Что мне делать? Если бы я только знал правильный ответ на этот вопрос. Я не знал, и я был в отчаянии, когда услышал это. Мне так хотелось ему помочь. Но как?? - Тимоти, - я помолчал. - Было бы хорошо, если бы ты ходил к психологу. - Нет, нет! - он замотал головой, отодвигаясь на другой край кровати. - Что же мне делать? - тихо спросил я. - Я так хочу тебе помочь, но я не знаю, как. Я могу тебя выслушать и дать какие-то советы, заботиться о тебе, но ведь этого же недостаточно, да? - я взглянул на него с мольбой. Он посмотрел на меня растерянно. - Достаточно. - Наверное, нет, - возразил я. - Ты же чувствуешь то, что тебе неприятно, я не могу помочь… - Вы - единственный человек, кому я доверяю, - прошептал он. - Я хочу быть чистым для вас. - Что? - Чтобы вы не думали, что я грязный, - он опустил голову. - Я так не думаю. - Потому что… вы пока не думаете, - едва прошептал Тимоти. - Клянусь, я никогда так не подумаю, - я покачал головой. - Ты мне веришь? Он передернул плечами и замолчал. - Я быстро дойду до кухни, чтобы сделать тебе чая. А потом покажешь мне, что ты нашел для нашего похода, да? - я улыбнулся. - Можно я не пойду к психологу? - обеспокоенно спросил он. - Мне нужно немного времени. - Хорошо, Тимоти, не волнуйся, - я сел на его кровать, обнаглев вконец, но мне было невыносимо смотреть, как он, сжавшись, забился в угол. - Ты можешь рассказать мне всё, я никогда не подумаю, что ты плохой или грязный. Когда ты почувствуешь, что готов, я буду ждать, - и я протянул ему ладонь. Он смотрел какое-то время, а потом сказал мне осторожно: - Мне нужно время. - Я знаю. И я буду рядом, когда оно придет. Тимоти вложил свои пальцы в мою ладонь и прошептал: - Спасибо!