Хороший мальчик Тимоти

Утро было для меня приятным, потому что я знал - следующие два дня мы проведем вместе с Тимоти. Осознание этого волновало меня примерно так же, как когда я впервые начал ходить на свидания в старшей школе. То, как я ждал очередного свидания, вызывало похожий трепет, с одной лишь разницей в том, что с Тимоти мы не только развлекались, но мне еще предстояло отслеживать его поведение и стараться заручиться доверием, а в целом - то же самое. Ожидание, восторг, желание поскорее проснуться и спланировать все лучшим образом. Я лежал в кровати, глядя, как за окном сверкает снег на солнце. Погода была отличная, и я заметил, что здесь часто бывает хорошая погода, поэтому мое настроение улучшилось еще больше. Мы ведь собирались сегодня на елочный базар, да и вообще было бы не лишним свозить Тимоти на прогулку, он и из дома-то особо не выходил. Я сказал себе встать, потому что не мог позволить Тимоти опять готовить завтрак. Сегодня у меня было по плану приготовить ему вкусные сэндвичи, которые обычно выкладывали на фото в соцсетях. Я тоже хотел проявить изобретательность, чтобы утро Тимоти началось с хорошего. Я пришел на кухню в халате и поспешил заняться готовкой. Конечно, я воспользовался интернетом, чтобы получилось как следует, благо что все ингредиенты в холодильнике имелись. Вышло девять штук с разными вкусами, выглядело неплохо, по крайней мере, я старался, как мог. Потом я закурил и занялся кофе. На кухне было тихо, лишь временами из-за окна слышались порывы ветра, и я радовался этой тишине, нашему единению с Тимоти в большом уютном доме, аромату свежесваренного кофе и просто ясной снежной погоде за окном. Мне кажется, я еще никогда не был так умиротворен. И мне пришла в голову крамольная мысль - что если бы Тимоти был на месте Анри как мой парень? Могли бы мы с ним стать счастливыми? Это ужаснуло меня. Но я ничего не мог поделать с тем, что пришло мне в голову. Сразу и настроение подпортилось. Я пытался сказать себе, что это все дурацкие разговорчики Анри, не более, но ненормальные мысли, приходившие мне в голову, все равно пугали. Чтобы отвлечься от нехорошего, я пошел в комнату к Тимоти. Постучал в дверь и услышал: - Входите! Тимоти сидел на кровати и смотрел в окно. Когда я вошел, он повернулся, и его лицо просветлело. - Я думал, мне послышалось, что какие-то звуки на кухне… - Нет, - я улыбнулся. - Я готовил нам завтрак. - Я голодный, - сказал он. - Давно не чувствовал с утра такого аппетита. - Это хорошо, я сделал нам сэндвичи. Он слез с кровати и поправил пояс халата. - А потом мы поедем за елкой? - Да. Выберем самую большую и пушистую. Поставим ее в гостиной. Нам еще нужно купить украшения, гирлянды, можно и для дома что-то, если будем украшать. Мне кажется, - я наморщил лоб. - Следует купить все сразу и для стола. Скатерть там, приборы, свечи. - У нас и свечи будут? - его глаза зажглись интересом. - Конечно, какое же рождество без свечей?! Я, правда, не очень в этом силен, но ты мне поможешь, не так ли? - Я столько раз смотрел каталог, что хорошо разбираюсь, - сказал он со знанием дела. - Тогда пошли скорее завтракать, а потом соберемся и на базар! Мои старания не прошли даром. Когда Тимоти обнаружил набор из разнообразных сэндвичей, то я услышал его удивленное: - Какие красивые! И все с разным? - Да, - я кивнул, - не знал, какие тебе больше нравятся. - Салями и огурец, - Тимоти рассматривал и определял содержимое. - Лосось… банан с арахисовой пастой, а это бекон? Поджаренный, - он проглотил слюну и посмотрел на меня довольно. - Вы сделали столько вкусного! - Садись, я налью кофе, - я был доволен, даже немного почувствовал себя мужчиной, который умеет готовить, хоть это в целом было и не так. Но похвала от Тимоти делала меня счастливым. Он ел с удовольствием, спрашивая, какой сэндвич буду я. Но я съел лишь пару, и, если честно, даже не заметил, с чем. Я не был голоден. Кофе и сигарета, а также хорошее настроение Тимоти сделали меня сытым и довольным, а поесть я мог и в обед. На улице оказалось холодновато. Тимоти надел свой новый шарф и теплые ботинки, куртка его немного округлила, но он все равно смотрелся худеньким, наверное, я должен был готовить чаще, и не только завтраки. Пока мы ехали до елочного базара, он рассказывал мне о своих снах, в которых ему часто снилось рождество. - Будто я видел себя маленького, там и мама была, и подарки. В последнее рождество, когда мама была жива, она уже плохо себя чувствовала, и мы не праздновали. - Значит, у тебя уже три года не было рождества? - я посмотрел на него в зеркало с грустью. - С дядей Нилом было рождество, но такого рождества я больше не хочу, - пробормотал он. - У нас будет все так, как тебе нравится, - поспешил его уверить я. - Весь день будем готовить. Вместе. Что бы ты хотел поесть в сочельник? - Индейку и пюре, - Тимоти загнул пальцы. - Запеканку из брюссельской капусты. А вы умеете делать клюквенный соус к индейке? - Я обещаю научиться, - я засмеялся. - Кажется, еще и кекс делают? - Да, - он закивал. - Мама всегда делала с глазурью и ягодами. - И мы сделаем. Всё, что ты сказал. А может, и что-то еще. - А у вас есть мама и папа? - осторожно спросил он. - Есть, - я улыбнулся. - Они живут в Нью-Йорке, мы не часто с ними виделись, когда я был в браке, но после развода они сильно активизировались. - Может, вам хотелось к ним поехать? - растерянно предположил он. - Клянусь, нет, - я покачал головой. - Я уже большой мальчик, предпочитаю вдали от них устраивать праздники. - Я тоже не маленький… - заявил он. - Именно поэтому мы и будем отмечать вместе! Кажется, Тимоти остался удовлетворен таким ответом. Мы благополучно доехали до базара с десятками елок, выстроенных на площади. Признаюсь, я впервые участвовал в таком мероприятии. Мы с Ингрид елок не покупали, тем более живых. У нас была дома небольшая искусственная, но мы даже не всегда ее доставали. А тут был такой выбор… Тимоти сразу же оказался у одной и потрогал. - Какие вам нравятся? - спросил он, поворачиваясь на меня. Я подошел, рассматривая то, что было вокруг нас. Честно признаться, они все выглядели довольно одинаково, и мне было все равно. Я хотел, чтобы Тимоти нравилось, чтобы он улыбался, когда мы будем наряжать эту елку. А я почему-то был уверен, что мы будем наряжать ее вдвоем. Даже представлял себе эту картину - как он стоит на стуле и тянется к самой верхушке, а я подаю ему игрушки. - Мистер Хаммер! - он позвал меня. - Какие? - Мне нравятся пушистые… - я пожал плечами. Тимоти чуть сжал губы. Я знал, что обычно это предваряет робкую улыбку, которая появлялась так редко. Я забыл про елки и надеялся, что он улыбнется, но он сдержался и с укором заметил: - Тут все пушистые. - Значит, мне все нравятся, - я усмехнулся. - Тимоти, я в елках плохо понимаю, может, ты сам выберешь? - Мне нравится эта, - он снова потрогал ту, что приглянулась ему первой. - Здесь же целый базар… - я показал вокруг рукой. - Неужели ты не хочешь посмотреть другие? Тимоти поковырял носком ботинка снег у елки и сказал, посмотрев на меня: - Обычно если мне что-то нравится, то сразу. Мы взяли эту елку. И я был рад, что не придется ходить среди еловых, потому что рядом была целая рождественская ярмарка, и я хотел сводить Тимоти туда. Пока работник упаковывал нам дерево, я поинтересовался у Тимоти, хочет ли он погулять на ярмарке. - Если мы не торопимся, то я хочу, - скромно ответил он. - Куда нам торопиться? - я улыбнулся. - Мы же выходные… - Тогда пойдемте, - он радостно кивнул. Мне нужно было припарковать машину, а ярмарка была в десяти минутах ходьбы отсюда, поэтому я попросил Тимоти подождать елку, а сам сел в машину, чтобы отогнать ее на платную стоянку. - Потом отнесем ее к машине. Боюсь, как бы не заняли все места на парковке. Городок тут маленький а народа хоть отбавляй… - сказал я ему и закрыл дверь. Тимоти остался ждать, а я уехал. А когда вернулся, мне стало не по себе - его не было. Я постарался успокоить себя, говоря, что ничего страшного, может, он отошел в туалет или просто пошел к елкам посмотреть, да мало ли что могло быть, тем более, телефон у него имелся. Но тревога во мне росла в геометрической прогрессии. Я пошел по длинным рядам елок, чтобы попытаться его отыскать, и как же я обрадовался, заметив, что Тимоти стоит, выглядывая из-за елки. Смотрел он не на меня, нет, он стоял ко мне спиной и меня, как раз, и не видел. Я тихонько сделал шаг вбок, чтобы понаблюдать за тем, что же его так сильно увлекло… Увиденное меня поразило, ну, то есть, стало неожиданным. Чуть поодаль, между елок, стояли два парня, страстно целовались, спрятавшись подальше от людских глаз. И делали они это так увлеченно и красиво, что даже я засмотрелся. К тому же было видно, что между ними есть чувства. Тимоти не двигался. Он наблюдал с таким интересом и упоением… жаль, его лица я увидеть не мог. Наверное, он бы и дальше стоял вот так вот, потому что парни, похоже, не собирались прерывать свое тайное свидание, но я решил, что стоит увести Тимоти, потому что не знал, как это на него подействует. - Тимоти! - шепнул я, делая к нему шаг. Он вздрогнул и повернулся, испугавшись, что его застали на месте преступления. - Я везде тебя искал… - Простите, я… Тимоти стал красным, понимая, что я видел то же, что и он. Более того, я видел, что он за этим наблюдал. - Похоже, люди здесь не только елки выбирают, - я улыбнулся. - Я… случайно… - он, видимо, хотел еще как-то оправдаться, но слов не нашел. Да я и не хотел на него давить. - Там уже наша елка готова, пойдем к выходу, - сказал я ему. Мы возвращались в молчании. Я не сомневался, что Тимоти стыдно и он не знает, как теперь оправдаться, но что тут сказать, я не придумал, поэтому решил помалкивать, если он сам чего не скажет. Когда елка была погружена в машину, мы отправились на ярмарку, где Тимоти был тихим и растерянным. Я чувствовал его неловкость, бедняга, ему уже не было дела до ярмарки, он, вероятно, терзался тем, что я видел. - Может, купим тебе красивые рождественские носки? - я показал ему длинные носки-чулки, которые обычно вешали над камином. - Не надо, - он покачал головой. - Хочешь поесть колбасок? Или, может, лучше пряник? - на ярмарке было полным-полно еды и всяких сладостей, но он даже не смотрел в ту сторону. - Тут есть разные забавные сувениры… - предпринял я еще одну попытку. Тимоти, однако, стоял, опустив голову. - Тимоти, пойдем в теплую беседку? Ты замерз, наверное… - я протянул ему руку. - Я бы выпил глинтвейна. Будешь? Я подумал, что не станет большим преступлением, если он выпьет стакан глинтвейна, может, это бы даже пошло ему на пользу. - Я никогда не пробовал, - он пожал плечами. - Это алкоголь? - Это слабо градусное горячее вино с фруктами. Посидим немного и погреемся. - Хорошо, - покорно согласился он и пошел за мной с понурым видом. На площади были сделаны небольшие уютные беседки, в которых горел огонь, продавались напитки и закуски, сидели люди. Мы выбрали ту, где почти никого не было, там как раз было местечко в углу со скамейкой на две персоны. Пока Тимоти ждал, я купил нам два глинтвейна и вернулся, протягивая ему один. - Фрукты-ассорти или апельсины с корицей? - весело спросил я, предоставив ему право выбора. - А вы бы что хотели? - Чтобы ты улыбнулся. - Что? - он растерялся. - Из напитков. - Для меня главное, чтобы ты улыбался, а напиток мне все равно какой, понимаешь? Тимоти улыбаться не стал, только тихо сказал: - Апельсин с корицей. Теперь мы сидели рядом и пили глинтвейн. Тимоти отпивал глоточек и смешно причмокивал, наверное, было кисловато. Я ждал, что он сам заговорит, потому что не хотел на него давить и особых идей, как улучшить ситуацию, у меня не рождалось. Но он молчал, занимаясь только напитком. И я стал думать, что увиденное в елках растревожило Тимоти по причине того, что он считал Нила геем, ведь он к нему приставал. Я бы почти уверен, что хоть Тимоти и хорошо отнесся к Анри и его гей-историям, вероятно, сделал он это потому, что Анри был моим другом. А тут ситуация была совершенно иная. Вот он и расстроился… - Мистер Хаммер, вы думаете, что я озабоченный? - вдруг выпалил он. - Что? - я наклонился к нему. - Что за глупости? - Вы же видели… ну… там, - он так напрягался, чтобы это сказать, что я почти физически ощутил его неудобство. - А, ты про это? - я постарался придать себе невозмутимый вид. - Что здесь такого, ничего удивительного. - Да, это не удивительно, - согласился он. - Но вы же знаете, что я смотрел. - Я тоже. Это было неожиданно, - хмыкнул я. - Вы знаете, о чем я, - с некоторым раздражением протянул Тимоти. - Ты из-за этого расстроился? - я подсел немного ближе, потому что доносившаяся из центра музыка делала его для меня почти неслышным. - Или была другая причина? - Вы не думайте, я не потому смотрел, что мне это… приятно, - он тяжко вздохнул, съежившись на скамейке. - А потому, что ты просто не ожидал… - Нет. Это было сказано, словно отрезано. И я не посмел с ним спорить. Я сидел и ждал, что он скажет что-то еще. - Я не видел, чтобы так целовались. Ну, вообще, в живую, я такого не видел… - он отпил глоток глинтвейна. - Как? - спросил я. - Им было приятно, и они оба… наслаждались процессом, они… им это нравилось. - Ну, да, это очевидно, - я улыбнулся. - Я был удивлен. - Почему? - я внимательно на него посмотрел. - Это же так… это идеально, когда один человек и второй находят друг друга, когда такие чувства… и поцелуи, - он вздохнул. - Да, ты прав. Это замечательно, - честно согласился я. - Не думайте, что я извращенец. - Я не думаю, что ты извращенец, - я рассмеялся. - Что здесь такого? Любой бы засмотрелся из интереса, тем более, они тебя не видели. - Правда? - он внимательно на меня посмотрел. - Значит, вы нормально на это отреагировали? - Конечно. Я и думать про это забыл. Что такого? - Извините, мне было стыдно. Мне и сейчас стыдно, - он опустил голову, закрыв лицо волосами. - Тимоти, я считаю, что ты совершенно нормальный парень, никаких дурных мыслей у меня не возникает, ты веришь мне? Я осторожно подцепил прядь его волос и убрал за ухо. Рискуя, но не собираясь себе в этом отказывать. Тимоти чуть дернулся, но это, скорее, произошло от неожиданности. А потом он понял, что я сделал, и снова расслабился. Теперь он смотрел на меня, повернув голову, и будто бы что-то хотел сказать. - Первый поцелуй - это всегда волнительно, - ляпнул я. Какого черта я вообще это сказал?! Мне сразу стало стыдно. Я уткнулся в свой глинтвейн и медленно его попивал. - Мне так не кажется, - пробормотал он. Я понял, что на этот разговор Тимоти все же настроен. А может, ему даже нужно было с кем-то об этом поговорить. И я решил его поддержать. - Почему? Ну, тут, конечно, зависит и от партнера в первую очередь. Я заметил, что Тимоти уже допил глинтвейн. Его лицо раскраснелось, и, что-то мне подсказывало, что он слегка напился и осмелел. Что ж, это было к лучшему, лишь бы он не переживал. - Если бы такой поцелуй, как рассказывал месье Анри… - мечтательно произнес он. - Тогда… да. - Значит, место у пруда с лилиями - идеально? - я улыбнулся. - Лучше на природе. - Конечно, место тоже имеет значение, - я кивнул. - Ты очень романтичный, я надеюсь, что у тебя будет так, как ты захочешь. - Не будет, - он покачал головой и отвел взгляд. - Я точно знаю, что будет, - упрямо сказал я. - Мистер Хаммер, можно ваш глинтвейн попробовать? - неожиданно спросил он, покосившись на мой стакан. - Конечно! А может, тебе купить еще один? - я даже привстал. - Нет… я пару глотков. Я протянул ему стакан. Тимоти, действительно, сделал несколько больших глотков и, когда отдавал мне стакан обратно, сказал: - Я гей. Моя рука со стаканом зависла в воздухе. Этого я точно не ожидал. К такому я готов не был, и слов каких-то не подготовил. Тимоти сказал это и тут же отвернулся, глядя куда-то на лавки с сувенирами. - Да? - глупо переспросил я. - Мне так кажется… - едва слышно сказал он. - Я подумал, что стоит сразу сказать, не хочу, чтобы вы стали относиться хуже потом, когда я к вам окончательно привыкну. Уж лучше сразу… - Боже, Тимоти, как ты можешь думать, что я стал бы относиться к тебе хуже из-за этого? - я с укором на него посмотрел. - Нет? - он взглянул на меня. - Нет, - я покачал головой. - Какое это имеет значение? Ты же знаешь, что Анри, мой друг и коллега - гей. - Так он ваш друг. А я какой-то ненормальный подросток, еще и гей. - Никогда не говори так! - сердито сказал я. - Ты нормальный. И то, что ты гей - мне все равно. - Ну, я точно не знаю, - добавил он. - А почему ты так решил? - Ну… - Тимоти повернулся ко мне в свете фонарей. - Мне нравятся парни. - Наверное, это верный признак, - я улыбнулся. - Может, это мне показалось. Я не уверен, - Тимоти сокрушённо вздохнул. - Ты еще молод. Не стоит торопиться, разберешься со временем, - я попытался подбодрить его, хотя сам еще не оправился от шока. - Ага. На этом разговор закончился. Я постарался сделать вид, что это меня не особо удивило, но до конца нашей прогулки, где бы мы ни были и что бы ни делали, я не мог думать ни о чем, кроме этого. Потрясло ли меня то, что он сказал - да. Был ли я расстроен - да ничуть. Я даже словно почувствовал с ним родство, ведь и сам был одной ногой в таком же положении. Да что уж там, далеко не только ногой. Я погряз по уши. В целом оставшийся вечер прошел неплохо. Тимоти вроде как успокоился, когда признался мне, даже повеселел. Мы купили украшения для елки, скатерть на рождественский стол, несколько носков для камина, а еще я настоял, чтобы Тимоти выбрал себе разных сладостей. Он был только за. В общем, с ярмарки мы ушли с покупками, впечатлениями и полным животом, потому что перед уходом еще поели жареных колбасок, картошки и пряничных человечков. Тимоти выпил еще стакан глинтвейна, а я пива. Два пива. Поэтому домой мы возвращались на такси, еще и елку пришлось уговаривать везти. Водитель долго что-то объяснял по-немецки, но мы ничего не поняли. В конце поездки выяснилось, что ценник умножился вдвое из-за елочного пассажира. Но меня это не особо взволновало. Я был пьян, хоть и несильно, и старался шутить с Тимоти, потому что видел, что он уже пару раз был готов рассмеяться, а это было для меня заданием номер один - видеть его улыбку и слушать, как он смеется. Пока, правда, с этим заданием я совсем не справлялся. На крыльце у дома навалило много снега, я сказал Тимоти, чтобы он шел и разжег камин, а сам взял лопату и старался расчистить, иначе бы утром мы не вышли из дома. Пока я работал физически, мне все вспоминались слова Тимоти о том, что он гей. И мозг то и дело подкидывал несчастные мыслишки о том, что если Тимоти гей и я гей, то у нас все же есть какой-то шанс. Это был абсолютный бред. Я не сомневался, что Тимоти не переносит мужчин такого возраста, как Нил или я. Наверное, ему нравились вот такие, как целовались в елках, молодые и симпатичные. Ну, и неудивительно, он и сам ведь был молодой парень, почти ребенок. - Мистер Хаммер, вам помочь? - Тимоти высунул голову из-за двери. - Я уже почти закончил, сейчас приду. Он кивнул и скрылся. А я воткнул в снег лопату и задумался. Наверное, Тимоти хотел себе парня, может, пока неосознанно. Он все время думал о поцелуях, любви, слушал байки Анри с восторгом. Если бы не Нил, который над ним измывался, он бы сейчас вовсю предавался первым порывам молодости. Я был его приемным отцом, опекуном и обычным мужиком тридцать с плюсом. Даже помышлять о том, что Тимоти мог бы как-то обратить на меня внимание в таком плане, да еще и после Нила, было бы грешно. Я не знал, есть ли какая-то связь между тем, что Тимоти был геем и тем, что Нил пытался к нему приставать, я вообще мало что знал, ведь Тимоти ничего не рассказывал… Я вздохнул, понимая, что не могу обмануть его доверие. Никогда. Он верит только мне, это значит много. Это значит целый мир. И думать о чем-то, о чем я думал, значило одно - предательство. Чем бы я был лучше Нила, если бы стал таким же, как он? Это вызвало во мне волну ужаса. Когда я вошел в гостиную, снимая верхнюю одежду, Тимоти сидел на диване, подложив под себя ноги. Камин уже успел разгореться, и было тепло. - Вы замерзли? - спросил он, с беспокойством глядя на меня. - Нет, я упарился, - я улыбнулся. - Мне даже стало жарко. - Может вам попить принести? - он хотел встать. - Нет, не надо, - я покачал головой. - Просто отдохну немного. Нам еще разбирать покупки, елку сразу бы установить. Дел невпроворот, - и сел на диван рядом с ним. Тимоти словно и не слышал окончание моей фразы, он задумался, глядя на языки пламени в камине. Я подумал, что его что-то терзает. - Тимоти, все в порядке? - спросил я, чуть наклонившись. - Я… - он заерзал. - Мне иногда хочется вас поспрашивать, но это нельзя, да и неудобно. Вы знаете, мне совсем не с кем поговорить… - Тимоти, - я вздохнул. - Прошу тебя, говори все, что захочешь. Я буду рад тебя выслушать, я всегда рад нашим разговорам. Разве я плохой собеседник? - Стыдно как-то… - признался он. - Я понимаю, но чем больше ты будешь со мной делиться, чем больше мы будем общаться, тем быстрее ты привыкнешь. Мы сможем обсуждать любые темы. - Да, наверное, вы правы, - он пожал плечами. Мы посидели в тишине еще некоторое время. Я уж думал, что больше он ничего не скажет, да и молчание затянулось. Только я собрался закурить сигарету и уже даже дернулся к карману, чтобы найти пачку, как услышал: - А может… бывает любовь без… без интимных отношений? Я забыл о сигаретах и посмотрел ему в глаза. Я, конечно, был взрослым и даже имел какой-то опыт, но сегодня его вопросы и признания ставили меня в совершеннейший тупик. - Ты… ты имеешь в виду… - я наморщил лоб. - Платоническая любовь? - Если бы вот вы кого-то любили, но не хотели интимных отношений. Так бывает? - краснея, спросил он. Мне было сложно представить, каково это, без таких отношений, тем более, если бы я любил человека, но разговаривать с Тимоти нужно было крайне осторожно. - Конечно, всякое бывает. Не всегда люди до этого доходят или чувство может быть не взаимно, например… - Да я не про это, - он покачал головой. - А про что? - я смотрел на него во все глаза. - Если бы у вас был человек, которого вы бы любили, но он бы не мог и не хотел интимных отношений, вы бы могли с ним быть? - А почему бы он не хотел? - попытался я докопаться до истины. - Потому что это мерзко, - как-то раздраженно и даже со злостью сказал он. - Ну, надо смотреть каждую ситуацию отдельно, - пробормотал я. - Я пойду сделаю чай, мне как-то холодно, - он встал с дивана. Я молчал, потому что мне было страшно лезть к нему в душу, но все же не выдержал. - Тимоти, - окликнул я его, когда он уже отошел на приличное расстояние от дивана. - Ты это о себе?