Что-то здесь нечисто

До деревни Иван добрался, но был он измотан и разбит. Боль сердце сковывала, да так, что дышать сложно было. Целительница Марфа долго выхаживала Ивана, приводя его в прежнее состояние. Не обошлось и без магии светлой, которой тело Ивана наполнялось. Юноша долго спрашивал как отблагодарить Марфу. А та отвечала ему, что не надо ей благодарности. Увидела она в нем способность освободить Русь великую от гнета нечисти. Совет Ивану был дан, чтобы тот по свету походил, да нашел сильную колдунью, которая могла бы научить его магии. Ведь после долгого нахождения под заклинанием, у Ивана выработалась защита, которую можно было превратить в нечто иное. Послушался Иван женщину. Собрался, да покинул родную деревню. Движело Иваном желание помочь простому люду. Долго и упорно искал Иван ведьму. По дороге встречалась ему мелкая нечисть, которую юноша народными способами пытался изгнать. Так начался путь становления Ивана. Долгим был путь юноши. Но ведьму он таки нашел. Это была известная в округе колдунья, по имени Мила. Славилась она своей мощью и умениями. Правда учеников она к себе не брала. Тщетно юноша старался уговорить Милу взять его на учение. Никак не хотела она с кем-то знаниями делиться. Но Иван так сильно замучил ее, что она дала ему поручение. Коли он сможет у водяного его книгу забрать, так она возьмёт его к себе в ученики. К слову, книга для водяных была важной и священной. Просто так не украсть. Хоть существа эти умом не отличались, но книгу хранили с особым рвением. Чем она так важна была водяным, Иван не знал. А потому без раздумий, обманом у глупого водяного забрал книгу заветную. Так и стал учеником у Милы Иван. На удивление юноши и ведьмы, у Ивана получалось все. Не с первого раза, но упорство и труд помогли ему некоторым заговорам и заклинаниям обучиться. День и ночь Иван за книгами сидел, изучал и запоминал важные аспекты. Без практики тоже не обходилось, собирал Иван артефакты магические, что могли помочь ему свои силы развивать. Года три прошло пока Иван у ведьмы учился. И в один из дней, ведьма сказала Ивану, что нечему ей более учить его, все познал Иван, да всему, что сама она знала, научился. Предстояло юноше самому теперь путь свой вести. Но перед уходом выковал Иван себе меч булатный, да магией его напитал, и имя ему благозвучное дал «Ясень». Да светился этот меч золотом и нес в себе силу светлую, что нечисть в пух и прах сметала. Отправился Иван в путешествие долгое, опыта набираться, да совершенствоваться. Атрибутом его главным стал плащ из шкуры зверя волшебного, что мог невидимым для глаз становиться. Такой прочной эта шкура было, что нельзя ее было проткнуть даже магическим оружием. Сам Иван хитростью своей поймал да снял со зверя шкуру, живьём пришлось драть. Жалко Ивану животну было, да только тоже нечисть это. Стал Иван мощнее да ещё краше чем раньше. На лице его, на подбородке точнее, татуировка красная виднелась. Три линии от губы и по шее вниз до самой груди, и соединялись они в причудливый незамысловатый узор. Под глазами тоже линии появились красные. Стал Иван серьги большие носить в виде колец, внутри которых камни малахитовые сверкали. Да на руках кольца серебряные красовались. Все это защита от нечисти, Иваном выкованная, или как артефакт найденная .Иван носил белую одежду, на поясе у него висел меч, и через плече сумка перекинута была. Сумка тоже не простая, с виду маленькая, а все в нее умещалось. Так и бродил Иван по свету, да все опыта набирался, чтобы с Кощеем позже сразиться. Долго Кощей погружался во тьму. Разум его становился сильнее, пока он разбирался в делах тёмных. Первый месяца ничем важным не занимаясь, он просто позволял своему духу блуждать по миру мёртвых, разговаривать с ними, да выведывать секреты. Стал всё чаще он между мирами своими перемещаться, пока один раз не пришли к нему слуги, да не рассказали, что готовы они на людей войском тёмных пойти. Тогда очнулся Кощей от блужданий своих. Нельзя было просто так против людей идти — знал он, а потому решил силы набираться, чтобы не ошибиться снова. Один единственный раз позволил он себе взглянуть в волшебное зеркало разбитое. Увидел он, что живёт Иван с бабой, которая его кормит, поит, да улыбается ему. Понял он, что тот вряд ли о нём вспомнит больше, а потому и сам решил забыть о том, что когда-то касался молодца, что когда-то думал о нём. Стал Кощей изучать книги тёмные, читал он, да заклинать пробовал, совершенствуясь в силе своей. Пришлось ему укрощать нечисть сильную, чтобы себе подчинить. Приобрёл в этих боях Кощей шрамы новые, но будто и не замечал их. Важнее ему было подговорить всех, вокруг с себя собрать. Все дни смешались в один большой, когда Кощей колдовал, целыми деревнями людей губил, освобождая место для зверей диких. Устал он от замка своего, отдал его для нечисти славной, которая ему верой и правдой служила, а сам ушёл под землю. Не было теперь света в месте, где жил он, а ему только этого и надо. Тишина стоит мёртвая, луч солнечный не проникает, да никто понятия не имеет, где искать его. Прознал Кощей о существовании мага сильного, который нечисть его повсюду уничтожает, да земли русские освобождает. Не нравилось это Бессмертному, желал он извести молодца храброго, чтоб не мешал ему дела творить темные. А потому в ночь одну, достал владыка зеркальце, да взглянул на то, где находится охотник этот прославленый. А зеркало показало ему, что тот на поляне отдыхал. Да только не поверил Кощей глазам своим, что это никто иной, как сам Иван. Перестал дышать Кощей тогда. Не знал он даже, как поступить ему следует. Дождался Кощей, пока уснёт Иван. Явился он в лес, да рядом с Иваном оказался. Давно не чувствовал Бессмертный воздуха свежего, а потому тяжело дышать ему было. Да и ночью слишком светло после подземелья своего. — Давно не виделись, Иван. — Промолвил он, ближе подходя. — Смотрю, навешал ты на себя золото, серебро, да береги, словно девица. Неужто так боишься меня? Присел Кощей рядом, да всё на Ивана глядел. Удивил лик его — повзрослевший, да с татуировками… Что же ещё изменилось в молодце, пока Кощей не видел его? Провёл рукой Кощей над глазами чужими, желая, чтобы проснулся Иван, да взглянул на него. Тени Кощеевы смогли пробраться, зацепили руки чужие, просочившись между колец да браслетов. — Давно не виделись, Иван. — повторил он, смотря глазами чёрными в лицо юноши. Проснулся Иван от того, что почувствовал как темное что-то через амулеты его пробирается. Завидев перед собой лицо знакомое, у охотника душа в пятки ушла. Не ожидал он что так просто Кощей к нему явится. Вскочив, юноша схватился за меч, да попутно думать стал, что делать. Ритуал у него был готов, но план продуман не был. — А я видал, как живёшь ты с девицей. — начал он, будто обиды свои высказывал. — Думал, уже ребятишек ты малых нянчишь, а ты вон оно как, по земле ходишь, людей спасаешь… Двинул рукой Кощей, да корни деревьев зашевелились слабо рядом с местом, где Иван ходил, будто подножку ему поставить желая. — Не думал я, что придётся нам с тобой сражаться по разные стороны. — промолвил Кощей, а потом резко перед молодцем явился, без теней да иллюзий, не боясь ни меча, ни амулетов. — Что же делать теперь, Иван? Кто кого убивать будет? — Не собираюсь я убивать тебя, коли ты этого не хочешь сделать. — Не стал долго медлить Иван, излюбленным способом выплеснул он отвар трав да воды святой, что глаза жгли. Накинул он на голову себе капюшон. Да оббежал Кощея сзади. Толкнул Иван Кощея со всей силы, да сеть на него волшебную накинул. Серебряной и тяжёлой она была. Да для весу, накинулся юноша на Кощея, на землю повалив, да сверху на него всем своим весом опустившись. — Давай обойдёмся без рукоприкладства. Пока Иван пытался из сумки своей амулет достать нужный, в Кощее вдруг тьма взбунтовалась. Вцепился Бессмертный ногтями в землю чёрную, выдохнул шумно. Содрогнулась земля, да провалилась пропадом, будто и не было её здесь никогда. Кощей под сетью, Иван на нём с сумкой своей, все они провалились под землю, во владения Бессмертного. Не пропускала сеть колдовство его. Выбраться из неё пока не получилось у владыки, но знал он, что если подождать — ослабнет магия людская здесь. Засмеялся Кощей, будто бы решив, что перехитрил он молодца. А на самом деле был этот смех горький, надрывный. — Да ты дурак! Помочь Я хочу! —Закричал Иван, вцепившись к Кощея, чтобы не упасть. В пропасть они провалились, только меч рядом упал и немного освятил окрестность свечением своим. Действовать быстро надо было, поэтому через сетку просунул Иван ожерелье золотое, которое на шее Кощея плотно закрепил. То жечь начало и Кощей боль ужасную почувствовал, которой не знал никогда. Ожерелье это не давало ни пошевелиться, ни силы свои применить. Услышал Иван истошный крик Кощей. Зажмурился он, не зная, что делать с этим. Каким бы сильным колдовством не владел Бессмертный — сейчас ничего сделать не мог, а от того ещё хуже было ему. — Что ж ты раздобыл такое, Иван? — прохрипел он, чуть голову поднимая. Теперь сеть, с которой смог бы он уже разобраться в царстве своём, лежала грузом тяжёлым, неподъёмным. — Научил тебя род людской боль причинять… Да кто бы иначе подумать мог. Попытался Кощей скинуть с себя Ивана, да только силы будто совсем от него ушли. Тьма внутри так и брезжила, пытаясь лазейки найти, да время ей нужно было на это. Встал Иван, да книгу свою достал. Перед Кощеем он меч свой положил, сосуд некий, чтобы тьма туда бросилась. Хотел юноша заклинанием тем Бессмертного от тьмы высвободить. Не забирал жизнь ритуал, только лишь очищал душу от темноты. Встал Иван перед Кощем, да пока действие артефакта не закончилось, заклинание на латыни читать стал. Почувствовал Кощей боль ужасную, ритуал всю тьму вытянуть пытался. Да только не хотел ее владыка отпускать, сопротивлялся все. А тьма когтями острыми зацепилась за него. Задрожало на шее у Кощея ожерелье золотое, вот вот сломаться должно было. Стал Иван волноваться, что не успеет он. — Отпусти это, на душу тебе оно давит и жить спокойно не даёт. Знаю я, что тьма тобой движет, знаю, что хороший ты на самом деле. Я помочь хочу тебе, потому что…люблю тебя. Мы расстались тогда, а я горевал долго, да плакал. Отпустить тебя никак не мог. Не верю я, что ты использовал меня, в глазах твоих видел я искренность. Открыл глаза Кощей, для себя решил, что последний раз на Ивана глядит. Без тьмы своей он жизни не представлял. Но рассудил так: коли тьма с ним исчезнет, исполнит Ваня предназначение своё. Вздохнув, отпустил Кощей всё, за что разум его коготками цеплялся. Теперь уже все равно было. И с безразличием этим не смогла даже тьма спорить. Она же за гнев цепляется аль за страдание. А в пустоте не за что цепляться. Замер Кощей недвижимый, будто умер. Темнота из него выбиралась стремительно, быстро — желая поскорее место себе найти, куда забраться можно будет. Недолго искать пришлось, как раз сосуд Иванов пришёлся. Пулей туда чернь метнулась, думая, что существо там новое, бедное.