Нет покоя для грешников.

Его палата была слишком маленькой и тесной, чтобы свободно кататься в ней в инвалидном кресле. Поэтому он просто остановился у окна, вглядываясь в сумерки. Окна палаты не выходили на главный вход. Поэтому он не мог видеть, как давно ушла его посетительница. Вид из его окон составлял тусклый сад, в который санитары разрешали спускаться пациентам только в теплое время года. А в ноябре в Небраске уже довольно холодно, поэтому ближайшие четыре-пять месяцев ему, как и многим другим бедолагам, обитателям этого богом забытого места, предстоит наслаждаться лишь видом из окна. Барри закрыл глаза и вновь представил лицо незнакомки, которая сегодня приходила к нему. Красивая женщина, милая, добрая. Жена его покойного брата. Часть жизни, которую он не помнил. Но, несмотря на это, она взволновала его. Ее черты лица, глаза, светлая коса, ее голос. Все это отдавалось в голове словно эхо из сна. Он не знал ее, не помнил. Но что-то внутри тем не менее откликнулось в нем, когда она к нему прикоснулась. Странный трепет, мурашки по коже, ощущение чего-то неуловимо зловещего. Барри сам не мог объяснить себе этих своих чувств. В «Норфолке» все было слишком однообразно. Скудная пища, вечно недовольные санитары, медбратья и медсестры. Притворяющиеся небезразличными доктора. Пациентов редко навещали родные. Еще реже кто-то из пациентов покидал эти стены. Поэтому появление незнакомки, Куинн, как она себя назвала, стало примечательным событием. Барри прислушался к шуму в коридоре. Санитары обходили палаты, чтобы убедиться, что все пациенты готовы к отбою. Скоро и санитар Стэн войдет в его палату, чтобы уложить в постель. А еще, чтобы дать ему снотворные таблетки. Большинство лекарств он давно перестал принимать, осознав, что они делают его безвольным овощем. И с ними он точно никогда не вспомнит своего прошлого и не покинет этого ненавистного ему места. Сначала прятать лекарства и смывать их в унитаз было страшно. Барри думал, что его быстро поймают, заменят таблетки уколами и накажут за непослушание, применив к нему электрошок. Ведь за годы пребывания в «Норфолке» он несколько раз был свидетелем, как непослушные и бурные пациенты печально заканчивали, когда их мозги поджаривали в процедурном кабинете. Но оказалось, если хорошо притворяться и не досаждать персоналу, им будет совершенно плевать на причины твоего спокойствия. Тем более он калека, привязанный к инвалидному креслу, никто не ждал от него каких-либо неприятностей. Барри вспомнил слова незнакомки, обещавшей вытащить его из «Норфолка», но постарался не питать ложных иллюзии. Если она действительно жена его брата, то увидев в каком он плачевном состоянии, какой трудный уход за ним требуется, вряд ли захочет взвалить на себя подобную ношу. Она еще довольно молодая женщина, вдова, которая может наладить свою личную жизнь, вместо того, чтобы возиться с инвалидом вроде него. На этом Барри решил закрыть для себя данную тему, будучи уверенным, что милашка Куинни больше никогда не переступит порог «Норфолка».