Они понятия не имели

      Бонни никогда раньше не была в доме Марси. Конечно, это было прекрасно, они просто были заперты в шкафу и выжили. Но то был шкаф, а это был целый дом. Гораздо больше места, чтобы попасть в странные переделки, к которым они были склонны.       Они обе начали испытывать легкую клаустрофобию, как только Марселин закрыла за собой дверь и включила свет. Боннибелл огляделась вокруг, на розовые стены и неиспользуемую мебель, свой массивный усилитель, красные приборы на кухне.       «Уверена, это выглядит намного лучше, когда ты не смотришь в бинокль». Марселин сказала с улыбкой, толкнув её плечом, когда та пролетала мимо неё на кухню.       Бонни нервно рассмеялась, бросив сумочку на диван, и присоединилась к ней, сев на табурет у окна. Она смотрела, как Марси открывает окно, когда та ответила: «Да… извини за это ещё раз».       «Всё в порядке, это было мило». Марселин была рада, что стояла лицом в сторону, так что Боннибелл не видела яркого румянца, разлившегося по её лицу.       Боннибелл чувствовала то же самое, положив руку ей на щеку и повернув голову, когда она улыбнулась.       «Хм», — Марси прочистила горло, открывая холодильник. «Хочешь чего-нибудь выпить?»       «О, конечно».       «У меня есть… э-э. Томатный сок». ей не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что Бонни скорчила рожицу. «Клюквенный сок, фруктовый пунш».       «Клюква — это прекрасно».       Марселин налила ей стакан и протянула его ей, надеясь, что её руки дрожали незаметно. К сожалению, это было так, но Бонни этого не заметила. Как лицемерно это было бы с её стороны, учитывая, что у неё тоже дрожали руки.       «Мне нужно подняться наверх за картами».       «Хорошо, без проблем».       Марселин исчезла, поднимаясь по лестнице на второй этаж, и Бонни выдохнула, сама не зная, что задержала дыхание. Она снова огляделась, заметив открытый блокнот по другую сторону стола. Взглянув на лестницу, она протянула руку и подтянула её немного ближе. Затем она немедленно покраснела.              Наши тайные моменты в переполненной комнате       Они понятия не имеют обо мне и о тебе       Есть вмятина в форме тебя       Оставила свой след на мне       Татуировка розового цвета       Все это молчание и терпение       Томление в ожидании       Мои руки дрожат от того, что я сдерживаюсь от тебя       Всё это молчание и терпение       Томление и отчаянное ожидание       Мои руки дрожат от того, что я сдерживаюсь от всего этого              Она оттолкнула блокнот, как будто он обжигал ей руку. Она вернула его на прежнее место и потягивала сок, с тревогой ожидая возвращения Марселин.       Когда она вернулась, её длинные волосы были собраны в массивный пучок, а в руках она держала колоду карт и коробку с чем-то. Она слетела вниз, села на табурет рядом с Бонни и, подняв коробку, объяснила: «Ладно, это игра, которая немного отстой, но в неё трудно играть с кем-либо, потому что кажется, что все, кого мы знаем, в некотором роде дальтоники».       Она передала книгу Боннибелл, которая прочитала на обороте: «Игра в радугу и месть. Есть два правила: укради или забей».       Читая правила, она заметила, как Марселин посмотрела на открытую тетрадь и быстро — слишком быстро — схватила её. Она закрыла её, встретилась взглядом с Бонни и покраснела, когда увидела, что Бонни тоже.       Бонни снова опустила глаза и притворилась, что ничего не произошло. Марселин сделала то же самое и бросила его на диван позади себя.              Игра была странной, но это было весело. Красть карты друг у друга оказалось опасно, учитывая их одинаково конкурентный характер. Хотя это было просто друг с другом. Они всегда были такими, и это всегда оставалось веселым и мирным.       Ну, обычно. Был один раз, когда они играли в шахматы, наверное, часа два, и Бонни почти выбросила всю доску в мусорное ведро. Марселин не переставала хихикать, и это сводило её с ума.       Итак, Марси сделала то, что она всегда делала, когда Боннибелл до смешного расстраивалась — она обняла её, поцеловала и назвала очаровательной.       На этот раз, когда она увидела, как на лбу Бонни появились морщинки, она просто улыбнулась и наблюдала, как та переставляет свою руку, должно быть, в восьмой раз. Марселин мельком заметила, что карточки были того же розового цвета, что и её волосы, и спросила: «Они уже в порядке?»       Боннибелл сердито посмотрела на неё. «Заткнись».       «Тогда, черт возьми, твоя очередь!»       «Ты приберегаешь свои нецензурные выражения для моей компании?»       «Да, знаю. Твоя очередь!»              Бонни закричала, что она крадет свои желтые карточки, и схватила их со стола, когда Марселин засмеялась.       Бонни быстро решила, что ненавидит эту игру. Марселин сказала ей, что ненавидит её, потому что проигрывает. Затем она нашла блокнот, который хотела посвятить ведению счета, и бросила его Бонни. Марселин попросила её выбросить все, что там есть, пока она ходит в ванную.       Проследив, как она поднимается наверх, Бонни посмотрела на простую черную записную книжку. Первые несколько страниц были пустыми, но потом начались каракули. Она медленно вырвала их, просматривая без всякой особой причины.       Затем на последней странице она кое-что заметила. Внизу было несколько слов, написанных неаккуратным курсивом, результат того, что Марселин пыталась писать таким образом, но на самом деле не знала, как. Слова включали Бонни, Боннибелл, принцессу и жвачку — в произвольном порядке.       Боннибелл коснулась своего имени, задаваясь вопросом, сколько ему лет. Выше был короткий куплет, идея, которая никуда не делась.              Ты такая великолепная, я ничего не могу сказать тебе в лицо       Потому что посмотри на своё лицо       И, я так зла, на тебя за то, что заставляешь меня чувствовать себя таким образом       Потому что, что я могу сказать, ты великолепна              Она услышала движение наверху. Она вырвала газету, сложила её и засунула поглубже в карман. Затем она схватила остальные вырванные бумаги и пошла на кухню. Когда она их вышвырнула, Марселин спустилась вниз.       Бонни развернулась, её лицо покраснело. Марси скорчила ей гримасу, отлетая обратно к табуретке. «Ты в порядке?»       «Да, да — я их выбросила». Она снова села, пытаясь нормально улыбнуться. К сожалению, она, казалось, забыла, как это делается.       «Ты не можешь лгать мне, Бонни». сказала Марси, приподняв бровь.       «Я… пытался прочитать это, но, к счастью для тебя, твой почерк ужасен, и я не смогла его расшифровать».       Марси уставилась на нее, сузив глаза. Она указала на блокнот на диване. «Ты это прочтила».       Ладно, если быть пойманным означало бы увековечить клочок макулатуры, который заставлял сердце Боннибелл биться так быстро, что оно соперничало с крыльями колибри, то это того стоило.       «Это было открыто, извини!» Бонни закрыла лицо руками, её уши были такими горячими, что горели. «Извини, я слишком любопытствовала».       Марселин закатила глаза и подлетела, чтобы схватить блокнот, спросив: «Который из них был?»       «Хм… что-то насчет переполненной комнаты или…» Марселин замерла, когда взяла трубку, всего на мгновение. Бонни стало интересно, как выглядит её лицо прямо сейчас. “ — или… впечатление или что-то в этом роде».       «Отступ?» Марселин села, бросив коричневый блокнот на стойку.       «Да, это… это то, что это было».       «Что ты думаешь?»       Бонни посмотрела на ее покрасневшее лицо. «Что?»       «Ты прочитала это, что ты об этом думаешь?» Марселин слегка улыбнулась и пожала плечами. «Обычно мне не с кем переписывать тексты».       «Ты не злишься?»       «Продолжай спрашивать».       «О!» Марси закатила глаза, когда лицо Бонни приобрело ещё более глубокий бордовый оттенок, если это возможно. «О, хм… я думаю, это было вкусно. Я не считаю слова терпение и ожидание, чтобы быть похожими на практически рифм.»       «Они называются «сложные рифмы». Марселин ухмыльнулась, сложив руки на столе. Бонни тоже улыбнулась и наклонилась ближе.       «И что это за это, профессор?»       Марси открыла блокнот на той же странице и потянулась через кухонный стол, чтобы взять ручку со стола. Бонни только улыбнулась странному проявлению её простоты… залезая в окно. Она притворилась, что тепло, зародившееся у неё в груди и распространившееся по всему телу, не было связано с этим.       Она написала большими буквами два слова: ассонанс и консонанс, сказав: «Это слова или фразы, в которых есть и то, и другое».       «Что это?»       Марселин объяснила ей разницу между словами, которые рифмуются с гласными, и словами, которые рифмуются с согласными. Она указывала на разные части слова, на ударные и безударные слоги — все это время рисуя слова, о которых она говорила.       Боннибелл полезла на кухню и нашла другую ручку. Марселин подтолкнула блокнот между ними. Боннибелл написала слово слоговым шрифтом, и Марселин попыталась скопировать его.       Боннибелл спросила, есть ли что-нибудь еще в этой песне, и Марси покраснела. Она сказала, да, но у нее возникли проблемы с некоторыми текстами. Бонни предложила свою помощь, сказав что-то о том, что у неё свежий взгляд. Марселин поколебалась, но перевернула страницу.       По большей части вся песня была готова, но Марселин попросила её прочитать и сказала: «Я знаю, где, я думаю, это звучит неправильно, поэтому ты скажи мне».       Бонни не была уверена, когда их стулья оказались так близко друг к другу. Она взяла блокнот и прочитала,              Произнеси моё имя, и всё просто прекратится       Я хочу тебя, но мы просто друзья       Купила это платье только для того, чтобы ты могла его снять       Снять его       Вырежи своё имя на столбике моей кровати       Потому что, я хочу тебя, но мы просто друзья       Купила это платье только для того, чтобы ты могла его снять       Снять его              Боннибелл тоже покраснела. Это… должно было быть о ней, верно? Она была немного удивлена, что Марселин разрешила ей что-либо читать, не говоря уже об этом.       Тем не менее, она откашлялась и указала на одну из строк. «Вот эту. Она какая-то… резкая. Бессвязная».       Марселин улыбнулась, глядя на неё и немного посмеиваясь. «Да, в этом-то и заключается моя проблема. Не знаю, мне действительно нравится остальное, но я не могу заставить эту фразу сработать».       «И хочу, и купила, вместе с друзьями и платьем — они оба вроде как рифмуются. Слова правильные, но они расположены в неправильном порядке».       Боннибелл на мгновение замолчала, задумчиво постукивая ручкой, в то время как Марселин просто улыбнулась ей. Учитывая, как прошёл остаток ночи, это был практически наилучший сценарий. Боннибелл тусовалась с ней, узнавала о всякой ерунде в музыке и помогала ей писать тексты, которые были о ней.       Теперь, если бы они могли делать это до конца вечности, это было бы фантастически.       «Что, если… “ Бонни смущенно взглянула на нее. «Тебе нужны предложения?»       «Я бы с удовольствием попробовала, потому что это не дает мне покоя уже месяца четырех или около того».       Четыре месяца назад был её концерт в Королевстве слизи. Боннибелл оставила этот маленький кусочек при себе.       «Ладно, хорошо, а что, если бы это было…»       Своим аккуратным почерком она написала: Я не хочу тебя как лучшую подругу. Марси уставилась на страницы, её брови нахмурились, когда она произнесла эти слова одними губами. Через мгновение она улыбнулась Бонни и сказала: «Разве ты не автор песен?»       Боннибелл села, приложив руку к щеке и покраснев. «Это… это работает?»       «Я думаю, да». она подмигнула. «Давай выясним».       Марселин подлетела к своему басу, взяла его с подставки и подключила к усилителю. Боннибелл повернулась к ней лицом, сидя прямо, положив руки на колени. Она просто улыбнулась и попыталась не показать, как она взволнована. Марселин давала ей частный концерт у себя дома, и от этого у неё скрутило живот.       Марселин пела слова, уставившись на свой бас, отказываясь поднимать глаза. Произносить слова «У меня руки дрожат от того, что я сдерживаюсь от тебя» казалось слишком реальным для того момента, но никто этого не признал.       Смена реплики не только сработала, но и когда она спела новый текст, она широко улыбнулась, как и Бонни. Марселин чуть было не продолжила, пропев следующие строчки из неизбежного, я даже не собираюсь пытаться — но, когда она встретилась взглядом с Бонни, она остановилась, её лицо стало ярко-красным. Она прочистила горло и нервно рассмеялась.       «Когда я запишу компакт-диск», — сказала она, убирая свой бас. «Я должна буду отдать тебе должное как автору».       «Я должна на это надеяться». Марселин сидела рядом с ней, глядя в сторону, когда Бонни продолжила: «Спасибо, что поделилась этим со мной. Я не знаю, как тебе это удается, но тебе всегда удается ошеломить меня, когда ты поёшь».       Ее глаза широко раскрылись, щеки порозовели, когда она взглянула на Марселин, которая просто смотрела в ответ с такой же смущенной улыбкой, как и принцесса. Боннибелл рассмеялась: «Не могу поверить, что только что сказала это, я, должно быть, звучу как фанатка».       «Спасибо, Бонни». Марселин наклонилась, чтобы подтолкнуть её локтем в плечо, но, делая это, она посмотрела на Бонни сверху вниз, сверкнула той ухмылкой, от которой у нее подкосились колени, и тихо сказала: «Ты, между прочим, фанатка. Но не волнуйся, это наш маленький секрет».              Боннибелл сделала всё, что могла, чтобы сдержать нелепый румянец на лице и глупую улыбку, которая была на ней, или неловкое нервное хихиканье, срывавшееся с её губ. Ей пришлось закрыть лицо рукой и отвернуться, когда Марси засмеялась. Она пробормотала: «Заткнись, это не смешно».       «Я не согласна, я думаю, что это восхитительно».       Закрыв глаза, Бонни пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем снова повернуться к ней. Она не пошевелилась, всё ещё прижимаясь к ней. Боннибелл улыбнулась, помолчав мгновение, прежде чем сказать: «Тебе это слишком нравится».       «Эй, я королева вампиров среди людей, должна их развлекать».       «Это так?»       «Это так».       «Конечно, простите мое невежество, королева Марселина».       «Оооо, принцесса!» Марселин ахнула, откинувшись назад и приложив руку к груди. Всё ещё ухмыляясь, она тихо промурлыкала и сказала: «Боннибелл, думаю, мне нравится, когда ты меня так называешь».       «В твоих мечтах, чудачка».       Марси снова наклонилась ближе и ухмыльнулась. «Это обещание?»       Иногда они застревали в этом странном цикле… флирта. Не было никакого реального намека на то, что что-то продвинулось дальше простого поддразнивания и туманных намеков ни о чем конкретном. Ярко-красный румянец и откровенное хихиканье, игривые ухмылки, понимающие ухмылки, сладкие улыбки.       Возможно, иногда они смотрели друг на друга и немного терялись, их глаза блестели, когда они стояли слишком близко друг к другу. Иногда они просто отвлекались на свои собственные разговоры, разговаривая на том, что на самом деле было секретным языком, предназначенным только для них самих.       Может быть, когда они переписывались, желая спокойной ночи, одна из них добавила бы маленькое сердечко, а другая тоже — одно розовое и одно красное. Не всё время, но тем не менее.              Может быть, иногда они сидели одни в гостиной и улыбались, глядя друг на друга, как на произведение искусства. В полной тишине, без слов, которые нужно было произносить. Возможно, они обе думали о том моменте, когда чуть не поцеловались в начале того года, и задавались вопросом, думала ли другая об этом тоже.       Может быть, одна прикусывает губу, а другая облизывает её. Может быть, есть полминуты, когда они обе думают, происходит ли это на самом деле? Пока у одной принцессы в рюкзаке не начинает громко звонить мобильный телефон.       Они обе подпрыгнули, Боннибелл слегка взвизгнула. Она встала и схватила свою сумку с дивана, чтобы достать телефон. Это был Мятный Лакей.       Бонни вздохнула и ответила на звонок. «Привет, Мят, как дела?»       Она сделала паузу, а затем покраснела от того, что он сказал. Она повернула голову и тихо сказала: «Да, я с ней, это проблема? Хорошо, тогда чем я могу тебе помочь?»       Лицо Марселин вспыхнуло. Она услышала, как «маленький мятный» на другой линии звучал немного неистово. Она тоже вздохнула, ещё раз посмотрев на текст и каракули на страницах, прежде чем закрыть блокнот. Она начала убрать игры и пыталась не слушать, но ничего не могла с собой поделать.       «Серьезно?» — услышала она раздраженный голос Боннибелл. «Сейчас?»       Она повернулась и грустно посмотрела на Марселин. Мят всё ещё говорил, и, наконец, Бонни снова вздохнула. «Хорошо, да. Да, я скоро буду».       Она повесила трубку и убрала телефон, прежде чем полностью отбросить сумку, чтобы вернуться к Марселин. Бонни схватила её за обе руки.       «Прости, Марси, мне нужно идти. По-видимому, какой-то… рисованный монстр или что-то в этом роде решило устроить неприятности сейчас, как никогда». она покачала головой, закатывая глаза. «Клянусь, они всегда появляются, когда я пытаюсь с тобой потусоваться».       «Тогда позволь мне отвезти тебя домой. Тебе потребуется слишком много времени, чтобы дойти».       Бонни не упомянула, что Завтра может быть там в одно мгновение, вместо этого она приняла её предложение.       Но перед тем, как они ушли, Марселин попросила её задержаться на секунду. Она вернулась на кухню и снова схватила тот же блокнот, что и раньше, и что-то записывала. Бонни попыталась оглянуться через плечо, отступив, когда Марси обернулась. Она протянула блокнот, и Бонни прочитала его.              Не тревожь свой хорошенький умишко       Люди бросают камни в то, что блестит       И жизнь заставляет нас усердно работать       Ставки высоки       Вода бурная       Но эта ночь наша              Покраснев и широко раскрыв глаза, Боннибелл подняла голову. «Ты только что это написала? Прямо сейчас?».       «Прямо из моего купола».       Боннибелл покачала головой, лишь слегка саркастично сказав: «Что за ум».       «Такое случается постоянно». Марси ухмыльнулась и пожала плечами.       Снаружи Марселин превратилась в гигантскую летучую мышь, и Бонни забралась ей на спину, держась за мягкий мех на загривке. Пока они летели, Бонни не могла удержаться, опустила голову и закрыла глаза, думая о том, как они раньше вот так летали.       Путешествие всегда казалось слишком коротким, даже если на самом деле они были не так уж далеко. Марселин приземлилась прямо за стенами дворца, переместившись назад, как только Бонни спустилась.       «О, черт». — сказала Марси, оглядываясь по сторонам.       «Раскрашенный монстр» показался подходящим. Хотя никакого монстра не было видно, краска была повсюду. На дорогах, на зданиях, на стенах дворца, на конфетных жителях. Боннибелл могла просто смотреть на мешанину основных цветов, становящихся коричневыми по мере их смешивания.       «Ты говоришь мне». пробормотала она, положив руку на лоб. «Это именно то, о чем я говорила. Гигантский раскрашенный монстр волшебным образом появляется и исчезает, и я провожу следующие три дня, покрытой краской».       «Это отстой, Бонни».       «Иногда я задаюсь вопросом, не…» но она тут же отбросила эту мысль. Какой бы любопытной она ни была, Марселин не стала настаивать. Что бы это ни было, звучало как нечто заслуживающее большего внимания, чем могло бы быть сейчас. Боннибелл прочистила горло. «Да, это действительно отстой. С таким же успехом можно начать прямо сейчас».       «Я помогу».       Она посмотрела на Марселин. «О, ты не обязана этого делать».       «Я знаю». Марси пожала плечами. «Я всё равно это сделаю».       Бонни положила руку ей на плечо и, улыбаясь, сказала: «Спасибо, Марси, это очень любезно с твоей стороны. У меня есть кое-какая старая рабочая одежда, которую ты можешь надеть, чтобы не испортить свою».       Марселин провела их по месиву краски в её спальню. Как только они переоделись в уже испорченную одежду, Боннибелл нашла столько растворителя для краски и мыла, сколько смогла. Они вернулись на улицу, и Марселин начала убираться, а Боннибелл раздавала тряпки и щетки любому из горожан, предлагавших свою помощь.       Они убирались часами и почти не оставили вмятин. Растворитель для краски, похоже, не работал, что было более или менее хорошо. Краски на водной основе было намного легче удалить, чем на масляной.       Боннибелл принесла Марси её одежду в сумке и сказала, что она может уходить, что сама Бонни устала и продолжит уборку утром. Марселин согласилась и быстро, но крепко обняла её на прощание, прежде чем уйти.       Но она вылетела за стены королевства и сделала крутой поворот. Затем она подождала, невидимая и тихая некоторое время, пока не убедилась, что Боннибелл ушла. Марселин влетела обратно внутрь и продолжила чистить стены дворца.       Она поняла, что лучший способ — это просто побрызгать большим количеством воды и отскрести её к чертовой матери. Перекинув шланг через плечо, она начала со слоя краски и двинулась вниз, пытаясь спустить как можно больше её в канализацию.       Марселин не уходила, пока не начало всходить солнце. Ей удалось убрать большую часть дворца, включая парадные двери, лестницу и дорожку, ведущую к нему, просто чтобы никто — как одна принцесса — не поскользнулся и не надорвал себе задницу на лестнице.              Она пошла домой и приняла приятный горячий душ, прежде чем сильно уснуть.       Боннибелл не могла поверить в то, что увидела на следующее утро, когда вышла на улицу, чтобы разобраться с беспорядком. Она уже позвонила Финну и Джейку, прося их о помощи. Когда они прибыли, она встретила их на дворцовой лестнице и была ошеломлена.       Джейк прокомментировал, что всё выглядело не так уж плохо, а Боннибелл покачала головой, сказав, что прошлой ночью было намного хуже. Всё, что осталось, — это несколько зданий, жилые дома и участки дороги. Она обернулась, чтобы посмотреть на дворец, и её рука поднялась ко рту, когда она ахнула.       Когда Финн спросил, для чего нужен этот внешний вид, она объяснила, что дворец был накрыт прошлой ночью. Он спросил, кто там убирался, но Боннибелл не ответила, побежала обратно внутрь и нашла ближайший телефон.              Марселин проспала, наверное, часа два, когда испуганно проснулась от звонка телефона. Она выпуталась из кучи одеял и простыней и схватила его с прикроватной тумбочки.       «Ты хочешь умереть?» прошипела она, не глядя на экран.       «Марселин, какого черта! Зачем ты это сделала?»       Покраснев, она села. Она попыталась пригладить свои непослушные волосы, как будто Бонни действительно была там, чтобы увидеть. «Бонни! Хм — м — м… зачем я что сделала?»       «Нет, даже не пробуй это. Как долго ты была здесь?»       Марселин легла обратно, свернувшись в клубок под одеялами. «Э-э, я не знаю. Не слишком долго».       «Булл, не слишком долго! Дворец безупречен!»       «Я просто…» она зевнула. «… Я знала, что это займет у тебя целую вечность, и я могу летать, поэтому я убрала то, до чего ты не сможешь дотянуться».       «Почему?»       «Почему?» Марселин повторила.       «Да, почему! Ты, должно быть, провела здесь всю ночь!»       «Ты помогла мне написать песню, поэтому я помогла тебе». Она улыбнулась про себя. «Знаешь, я еще не слышала «спасибо».»       Боннибелл сделала паузу, затем слегка рассмеялась. Казалось, что она улыбается, когда говорит: «Спасибо тебе, Марси. Я действительно ценю это, ты понятия не имеешь, сколько времени ты мне сэкономила».       «Для этого и существуют друзья, Бонни».       Принцесса снова хихикнула. «Ну, тогда, я думаю, нам стоит сходить на фермерский рынок, потому что, кажется, я должна тебе пирог».       Марселин перевернулась на другой бок и уставилась в потолок, пытаясь представить, где сейчас Боннибелл. «Я бы согласилась. Мы можем воспользоваться моей кухней».       »… Хочешь испечь пирог вместе?»       «Э-э…» она покраснела. «Да, почему бы и нет? Раньше мы всё время пекли печенье».       «Нет, я испекла печенье, а ты съела красное прямо из духовки и обожгла рот».       «Я не вижу в этом проблемы. Кстати, нам тоже нужно испечь печенье».       Бонни снова рассмеялась. «Не одновременно, это было бы катастрофой».       «Ну, тебе просто придется зайти один раз за пирогом и один раз за печеньем».       «Ах да? Прости, я не помню, когда именно ты стала определять график моей выпечки».       «Девочка, я делала это столетиями».       «Выпечка — это форма искусства, моя дорогая. Невозможно добиться совершенства».       «Я не согласна, потому что, когда мы составим план приготовления этих искусных хлебобулочных изделий, они будут доведены до совершенства».       На другом конце провода Бонни хихикнула, стоя рядом со старым телефоном с поворотным механизмом. Её отвернули от дверей, где, как она знала, её ждали Финн и Джейк, но ей было буквально всё равно. Краска всё ещё будет там через несколько минут. У неё был телефонный шнур, который можно было накрутить на палец, и симпатичная девушка, с которой можно было флиртовать.       «Это зависит от того, какой вид печенья, ты знаешь. Шоколадная крошка намного проще, чем красный бархат.       «Да, но красные бархатные — мои любимые, и они в любом случае будут идеальными, потому что ты идеальна».       Глаза Боннибелл расширились, когда она покраснела. Марселин замолчала, пока очень тихо не выругалась себе под нос. Бонни рассмеялась. «Ты… такая милая. Итак, красный бархат и какой-то пирог, но не с ревенем».       «Желательно. Мы будем искать только лучшие ингредиенты для этого идеального пирога».       «Я думаю, ты раздумываешь это более чем разумно».       «Может быть, если бы я не знала, на что способны твои магические навыки выпечки».       Бонни просто не могла удержаться от хихиканья. Она начала что-то говорить о волшебных писательских способностях Марси, но увидела, как в дверь вошел Финн. Он уставился на неё, краска уже высыхала на его одежде, когда он крикнул: «Прекрати флиртовать и иди к нам на помощь!»       «На меня кричат». — прошептала Бонни в трубку.       «Я слышала. Скажи Финну, чтобы он заткнулся и оставил тебя в покое, чтобы ты могла вечно говорить со мной по телефону».       Она сделала паузу, задаваясь вопросом, остынет ли когда-нибудь её лицо. «Вечность — безумно долгий срок».       «Я знаю, что я сказала».       «Жвачка!»       Бонни подпрыгнула и вздохнула. «Мне нужно идти, Марси. Спасибо тебе ещё раз, правда. Я напишу тебе, хорошо?»       «Это обещание?»       «Ты знаешь, что это так». она снова засмеялась. «Пока, Марси. Сладких снов».       «Хорошего дня — о, подожди, Бонни!»       «Что случилось?»       «Между прочим, ты моя любимая принцесса».       Боннибелл могла бы просто растаять, отвернувшись от глаз их друзей, чтобы прикрыть рот, не в силах сдержать хихиканье.       «Да, я довольно крутая». пробормотала она, всё ещё тихо хихикая. Марселин рассмеялась и смогла только улыбнуться. «Пока, Марси».       «Пока, Боннибелл».       Боннибелл поколебалась, прежде чем повесить трубку, но повесила, когда увидела, что Джейк ухмыляется ей, стоя рядом с Финном, руки которого были на бедрах. Она вздохнула и помолилась, чтобы мечтательное выражение с ее лица исчезло.       «Ты уже закончила хихикать?» Спросил Финн, скрестив руки на груди.       «Марселин убиралась во дворце прошлой ночью, Финн». она ответила, хмуро глядя на него. «Это всего лишь вежливо — позвонить и поблагодарить её за то, что она сделала всё возможное, чтобы помочь королевству».       «И поговорить о том, как печь пироги и печенье?» Финн усмехнулся, когда Джейк хихикнул. Боннибелл не ответила, её щеки покраснели. Он просто закатил глаза, пробормотав, что они отвратительные, и ушел.       Джейк посмотрел на неё и спросил, всё ещё ухмыляясь: «Ты хорошо провела ночь?»       «Джейк, я отправлю тебя на плоскодонке в стратосферу».       «Вау, ты даже говоришь сейчас как она».       Бонни велела ему заткнуться, когда он уже убежал, чтобы присоединиться к Финну. Боннибелл сделала то же самое, готовясь к долгому дню уборки краски, которая появилась, казалось бы, из ниоткуда. Именно так шли дела в Конфетном королевстве, нравилось ей это или нет.              Пока она это делала, она мечтала о том, чем занимается её дорогая подруга, заснула ли она снова, снится ли она ей. Она услышала, как сама напевает песню с прошлой ночи, и поняла, что не знает, как она называется.       Бонни решила спросить её позже. Может быть, когда они отправятся на фермерский рынок, в день, который ещё не назначен, чтобы испечь свой идеальный пирог и печенье.       Боннибелл ни разу за весь день не переставала улыбаться, игнорируя поддразнивания друзей, потому что кого это волнует? Она была… счастлива. Если бы она хотела улыбаться и хихикать всю оставшуюся жизнь, она бы это сделала.              Не то чтобы Бонни знала, но Марселин тоже не могла перестать улыбаться. Она с трудом смогла снова заснуть, решив вместо этого не ложиться спать и поработать над какой-нибудь музыкой. Она переписала ноты к песне, с которой помогала Боннибелл, и назвала её соответствующим образом Dress. Она строчку за строчкой записывала в свой блокнот, описывая, как ты так влюблена, что может просто умереть прямо здесь и сейчас.       Им обоим не терпелось отправиться на фермерский рынок.