...Вся кровь моя оледенела в жилах;
Я древнюю любовь мою узнал.
Данте
***
Июль 1995 г.
Его появление прямо из воздуха не произвело оглушительного шума, обычного для неопытных или посредственных волшебников. Только мягкий хлопок, едва различимый среди гула машин, велосипедных звонков, новостей по радио и прочих городских звуков. И ни один магл, случайно выглянувший на улицу, не мог быть потревожен этим появлением: в узкий темный проулок между домами были обращены лишь глухие каменные стены без окон. Уж что-что, а быть незаметным Северус Снейп умел всегда. Получив возможность вдохнуть после длительного перемещения, он едва не лишился чувств. Раскаленный до сорока градусов воздух Лондона, пропитанный запахами бензина и гниющих отбросов, мог убить гиппогрифа. Стараясь дышать как можно реже, Снейп вышел из проулка на крошечную площадь, по периметру которой расположились грязные закопченные дома с проржавевшими оградами и выбитыми кое-где стеклами. Здесь же, расточая зловоние, стояли переполненные мусорные баки и лежали, сваленные у калиток, черные мешки. За все лето он еще ни разу не видел, чтобы их убирали. И с момента последнего визита не изменилось ровным счетом ничего. Разве что на автобусной остановке кого-то стошнило... Снейп брезгливо поморщился. Даже его родной Коукворт, главная дыра центральной Англии, не производил столь удручающего впечатления, как этот уголок королевской столицы, где вот уже несколько веков, втиснувшись между номерами одиннадцать и тринадцать, стоял невидимый для непосвященных фамильный дом Блэков. Вокруг не было ни души. Только голуби ворковали, сидя на проводах, да жужжали лениво мухи. Вытерев взмокший лоб рукавом, Снейп торопливо пересек желто-коричневый квадрат колючей, убитой городским солнцем травы в центре площади и поднялся по стертым каменным ступеням на крыльцо мрачного дома. Проигнорировав заплесневелую кнопку звонка и потемневший от времени дверной молоток в виде извивающейся змеи, он трижды постучал в дверь волшебной палочкой. Через минуту с той стороны послышалось копошение, защелкали многочисленные замки, зазвенели цепочки – и черная дверь со зловещим скрежетом отворилась. На пороге стояла Молли Уизли в резиновых перчатках и фартуке в цветочек. В руке она тоже держала волшебную палочку. – Профессор Снейп, – сдержанно поприветствовала прибывшего мать семейства и отступила, давая ему пройти. – Как всегда, рано. Дамблдора еще нет. Она говорила вполголоса, почти шепотом. Снейп поморгал, стараясь привыкнуть к полумраку после залитой жгучим июльским солнцем улицы. – Как всегда, вовремя, – также негромко возразил он в ответ на замечание Уизли. – Я не отвечаю за чужие опоздания. Постепенно начиная различать знакомую унылую обстановку блэковской прихожей, Снейп поймал на себе чей-то любопытный взгляд. С темной лестницы на него во все глаза смотрела… Грейнджер?! На мгновенье за ее спиной вспыхнула и исчезла огненная шевелюра младшей Уизли, ускакавшей вверх по лестнице, как испуганная антилопа от крокодила. Снейп сделал вид, что ничего не заметил, и равнодушно отвернулся. Отлично, с досадой подумал он. Еще и детей сюда притащили. Разве можно ожидать, что они будут держать языки за зубами? Не штаб-квартира, а какой-то летний лагерь. – Мы прибираем комнаты, – тихо сообщила Молли Уизли. Она полагает, ему это интересно? – Остальные в кухне. Постарайтесь… – она слегка нахмурила медные брови, уперев руки в бока, – чтобы мне не пришлось вас разнимать. Ростом Молли едва доходила ему до плеча, но вид имела очень грозный. Снейп не ответил. Убирая волшебную палочку в карман мантии, он чувствовал, что Грейнджер по-прежнему на него смотрит. Девчонка словно хотела что-то сказать. Может, ждала, что учитель станет обмениваться с ней приветствиями? Наконец Снейп не выдержал и раздраженно зыркнул прямо на нее. Колючий черный взгляд мигом заставил гриффиндорскую зубрилу стушеваться. Прикусив язык, она быстро взбежала по лестнице вслед за подружкой. Молли вздохнула и тоже пошла наверх, левитируя перед собой высокую стопку выстиранных и отглаженных простыней. Вскоре ее шаги затихли на площадке второго этажа, и Снейп остался один. Только стариковский храп почтенной Вальбурги Блэк раздавался из-за черной занавески в глубине мрачного, пропахшего плесенью коридора. Проходя мимо, Снейп постарался ее не разбудить. Он делал вид, что вопли злобной карги не имеют к нему ни малейшего отношения, но когда чудовищная старуха проходилась автоматной очередью по нечистокровным волшебникам, в груди у него шевелилось что-то холодное. И это что-то не было связано с его собственным сомнительным происхождением. Вот они – блэковские корни. Даже если тот и пытался от них отколоться. Это высокомерие и уверенность в собственном превосходстве – они у Блэка в крови. Ирония, что вновь созданный Орден Феникса обосновался здесь. Интересно, как этот дом понравится Поттеру. Снейп тихими шагами дошел до лестницы, ведущей в кухню. Дверь внизу была приоткрыта, оттуда доносились приглушенные голоса, среди которых он ясно различил голос Блэка. Ну и как, спрашивается, он должен войти и дожидаться начала собрания? Да еще и не ввязаться при этом в ссору? Снейп остановился у лестницы, невольно прислушиваясь. Похоже, Блэк был навеселе. А ведь еще даже не вечер. Наверное, до прихода Дамблдора ему вообще не стоит туда спускаться. Иначе бешеный потомок благороднейшего и древнейшего семейства снова доведет его до белого каления. Вообще-то, благодаря окклюменции, за последние недели Снейп стал спокойнее, чем раньше, и сам это замечал. На фоне вернувшегося и набирающего силу Волдеморта, с которым он теперь виделся с досадной регулярностью, все остальные его беды как-то померкли. Он придумывал все новые блоки, защищаясь от своего бывшего хозяина так, чтобы тот ничего не заподозрил. Они были весьма изобретательны и требовали немалой фантазии. Но все же это были блоки. Отвыкший от столь суровых практик за годы относительной свободы, временами Снейп переставал понимать, что испытывает на самом деле и где его настоящие мысли. Рискуя безнадежно запутаться в собственной лжи, преследуемый постоянным страхом разоблачения, он так глубоко прятал свои эмоции, что чувствовал себя практически… неживым. Но вот Блэк умудрялся наносить ему раны. Безошибочно находя щели в, казалось бы, непробиваемой броне. Он держался с ним с поразительным пренебрежением, совсем как в школе. Грубо обесценивал все, что говорил и делал Снейп. Сама его жизнь не имела, по мнению Блэка, никакого значения, он постоянно давал это понять. Да еще это отвратительное детское прозвище... Пусть самого Снейпа оно уже давно не трогало, было тошно от того, что другие тоже его слышат и сохраняют в памяти. Он толком не помнил, как выносил Блэка прежде. Но сейчас во избежание прямого конфликта им нужно просто не пересекаться. Засунув руки в карманы, Снейп тихо прошелся по безлюдному коридору. Двери в гостиную впервые были распахнуты. Украдкой заглянув внутрь, он увидел заброшенную комнату с выцветшими зелеными обоями, заваленную древним магическим барахлом. С допотопной люстры гирляндами свисала паутина. В запертом на огромный медный ключ шкафу слышалась какая-то возня. Входить Снейп поостерегся. Старые волшебные дома часто полны неприятных сюрпризов. Меньше всего он жаждал попасть в дурацкое положение в доме Блэка, где любое постигшее его несчастье станет поводом для смеха. Взглянув на часы, он устало оперся плечом о дверной косяк. Хорошо бы Дамблдор подоспел раньше, чем его обнаружит сердобольная Молли Уизли и заставит присоединиться к развеселой компании на кухне. Он честно старался не слушать, о чем они там говорят, но это было практически невозможно. Громкий голос Блэка, возвышаясь над другими, звучал все более скандально. Как же Снейп его ненавидел! Все его инстинкты обострялись, волосы на затылке вставали дыбом, рука сама собой тянулась к волшебной палочке, когда этот лающий голос, и особенно хохот достигали его слуха. – …еще хуже моей матери. Настоящий кошмар! – Не говори так, Сириус. Люпин, понял Снейп. Вернулся. Интересно, кто ему сейчас зелье готовит? Не иначе как опять на него повесят. Раз уж ценный член Ордена снова среди нас. – Да что за бред? С какой стати я должен убирать у себя? Ладно, здесь. Или, скажем, в гостиной. Но какое, черт побери, отношение собрания Ордена имеют к моей спальне?! Ему что-то возразили, Снейп не понял слов, но судя по голосу, это была Тонкс. – Гнус помог бы мне разобрать вековой хлам в этом доме. Но она выставила его за дверь, стоило мне всего раз угостить его огневиски, – продолжал возмущаться Блэк. – Ну, а что прикажете делать, когда у старухи сохранились превосходные запасы, а на Луни алкоголь плохо влияет? Снейп мысленно прикрыл лицо ладонью. И эти люди хотят победить Темного Лорда?.. – Ты же знаешь, – попытался вразумить своего приятеля Люпин, – ему нельзя отлучаться с дежурства. Он должен охранять Гарри. Поттера. Интересно, его вообще собираются ввести в курс дела? Какой смысл скрывать от него деятельность Ордена, когда в штаб-квартире ошиваются Грейнджер и девчонка Уизли? После того, что случилось в конце учебного года, одиночество и изоляция могут его добить. Снейп подавил зарождающееся сочувствие к мальчишке, убедив себя, что просто не хочет лишних проблем. Ведь если оставить все как есть, Поттер того и гляди натворит дел. – Что это у тебя? – послышался голос Люпина. – Нашел, пока убирался, – буркнул Блэк. – Хочу показать Гарри, когда он приедет. Снейп напрягся, сам не зная почему. В этих небрежных словах ему вдруг почудилось что-то важное. – Лучше бы ему держаться подальше отсюда, Сириус. Ты не можешь всерьез желать впутать его во все это. Блэк что-то проворчал. Снейп расслышал только окончание фразы: – …как мучился взаперти, уж я-то знаю. Он не жаловался, конечно. Но Лили про это писала. Хотите послушать? Снейп замер с раскрытым ртом. Это… письмо Лили? Она что… она… писала Блэку?! Сердце дрогнуло, пропуская удар за ударом. Снейп сам не заметил, как сделал несколько быстрых бесшумных шагов вниз по ступенькам. «Да! – молча взмолился он, не вполне понимая, что с ним происходит. – Да! Прочти!» – «Дорогой Бродяга!.. – начал читать Блэк. Его хриплый голос звучал теперь совершенно отчетливо. – Спасибо тебе за тот чудесный подарок на день рожденья Гарри…» Снейп прислонился спиной к стене, запрокинув голову, жадно вслушиваясь в каждое написанное ею слово. Образы из ее счастливой семейной жизни, о которой он ничего не знал, вставали перед ним во всей своей ослепительной простоте. И осколки ужасной вазы, и бедная испуганная кошка, и маленький мальчик на игрушечной метле. Они были такими ясными, звонкими, живыми. На короткий миг он забыл, что Лили давно умерла. Блэк то и дело прерывал чтение, вставляя собственные комментарии. – Я уже и забыл, что подарил Гарри ту метелку. Много она, оказывается, доставила хлопот. Тут и фотография имеется, – в голосе Блэка послышалась улыбка. – Гляди, Луни. Снейп зажмурился, пытаясь представить себе эту фотографию. На ней Лили в домашнем халатике с распущенными волосами и непривычно округлившейся после рождения ребенка фигурой наверняка смеялась, стоя посреди разрушений, устроенных Поттером-младшим. Смешливо морщился усыпанный дивными веснушками маленький нос. Две беззвучные детские ямочки весело играли на нежных щеках и еще одна – крохотная – на подбородке. Было ли все так на самом деле или только в его воображении? Он бы отдал свою волшебную палочку за возможность взглянуть на эту фотографию – живое доказательство того, что Лили ему не приснилась. Что она тоже жила на свете. – «С любовью, Лили», – со вздохом закончил Блэк. На мгновение воцарилась тишина. С любовью? Снейп сжал зубы, отказываясь принять услышанное. С любовью! Она писала это Блэку, который чуть не убил Северуса. Чем он это заслужил? Какое право имел на ее любовь? – Думаете, это правда, про Гриндевальда? – наконец подала голос Тонкс. Ответа Снейп не услышал. Он вдруг почувствовал, что ему надо на воздух. Но не успел сделать и двух шагов по ступенькам, как прозвенел дверной звонок. Дамблдор. Он каждый раз упорно звонил, хотя достаточно было тихо постучать. Похоже, его вопли старой ведьмы только забавляли. – Мерзкие полукровки! Оборотни! Отребье! – заорала она. – Как смеете вы осквернять дом моих предков?! Снейп потянулся за палочкой, собираясь ее заткнуть, когда из кухни вышел… Слава Мерлину, это был Люпин. На мгновение он замер, встретившись глазами со Снейпом. – Грязные предатели! Самозванцы! Скоты! – надрывалась мамаша Блэка. – Убирайтесь вон! Вон! Во-о-о-он! – выла она. Люпин начал подниматься, по-прежнему глядя на Снейпа, словно собираясь с ним заговорить. Тот предостерегающе нахмурился. Пусть только попробует что-то сказать! Снейп не отвечает за то, что он там вообразил или не так понял. Очевидно, Люпин уловил угрозу в его лице. Не сказав ни слова, он лишь печально покачал головой и направился в прихожую, не задев бывшего коллегу даже краешком мантии. Снейп проводил его напряженным взглядом из-под насупленных черных бровей. – Силенцио! – на ходу бросил Люпин, направляя волшебную палочку на портрет миссис Блэк. Нарисованная карга продолжала брызгать слюной, свирепо вращая глазами, но изо рта у нее не доносилось больше ни звука. – Северус и Дамблдор пришли, – громко объявил Люпин, раскрывая дверь перед директором. При этих словах Снейп заметно расслабился. Люпин не собирается его выдавать? Надо же, какое благородство. В коридоре показалась Молли Уизли, приветствуя директора обычными глупыми расспросами о том, как он добрался. Снейп с трудом удержался, чтобы не фыркнуть. Как он добрался? Дошел до Хогсмида и аппарировал. Что тут обсуждать? Но Дамблдор видимо считал, что обсудить это стоит, и остановился в прихожей, обмениваясь с миссис Уизли жизнерадостными репликами. Там еще было что-то про погоду, про мадам Розмерту, про тефтельки в сливочном соусе и, кажется, малиновое варенье. Снейп не стал слушать. Войдя в кухню вслед за Люпином, он невольно впился глазами в то, что было в руках у Блэка. Наверняка, это та самая фотография, но рассмотреть ее невозможно. О том, чтобы попросить Блэка, не могло быть и речи. Он отлично знал, что получит отказ, и не хотел давать лишний повод издеваться над собой. Осознает ли этот дурак, каким сокровищем владеет? Блэк перехватил взгляд Снейпа и небрежно спрятал письмо и фотографию в карман. Правильно. Их надо беречь от таких, как Снейп. – Чего уставился? Глаза тебе вырвать? – агрессивный рык Блэка грубо вернул его в реальность. В кухне было человек шесть, но никто не призвал зарвавшегося хозяина к порядку. Все они предпочитали молча наблюдать. Это было так знакомо. Снейп взглянул прямо в лицо Блэку и на какой-то страшный миг ему показалось, что он раскрыт. Что Блэк насквозь видит все его мысли и болевые точки, и уже готов нанести удар. Что ж, придется Снейпу его разочаровать. Заставить забыть об этой мимолетной слабости. – Вижу, ты соизволил наконец взяться за обустройство своей конуры, Блэк, – произнес он скучающим тоном. – Не твое собачье дело, – мрачно огрызнулся Блэк. – Разумеется, нет, – последовал мягкий ответ. – Это твое собачье дело. Я, как ты знаешь, занимаюсь делами более серьезными. И куда более рискованными. – Заткни пасть. – Ты же, полагаю, начнешь собрание отчетом о том, как продвигается уборка? Хотя, судя по всему, снова нашел способ заставить других работать вместо себя. Блэк оскалил зубы в вымученной улыбке и откинулся на спинку стула, делая вид, что слова Снейпа его вовсе не задевают. – Ты, кстати, уже составил список своих дружков, Пожирателей Смерти? – небрежно осведомился он. – Ты удивишься, – хмыкнул Снейп. – Он почти целиком состоит из твоих родственников. Блэк раскрыл рот, собираясь ответить очередным ругательством, но в эту минуту в кухню вошел Дамблдор. Все встали, приветствуя главу Ордена Феникса. – Молли, – Дамблдор повернулся к семенящей следом миссис Уизли. – Прежде чем мы начнем, я хотел бы видеть Рональда и мисс Гермиону Грейнджер. Мне необходимо сказать им несколько слов.