Прошлое не властно.

- И так, насколько я понимаю, Джейсон, в колонии для подростков, тебе уже приходилось общаться с психиатром? Я же могу называть тебя Джейсоном? Джейсон кивнул. Ему плевать, как к нему станут обращаться. Он сидел на диване среднего размера кабинета, напротив женщины-психиатра. Бейджик на ее белом халате гласил «Элен Говард». Этот кабинет совершенно не походил на кабинет психиатра в колонии для подростков. Нет, те же шкафы, полки, стол, стулья, решетки на окнах, мягкий свет. Но в колонии кабинет психиатра представлял собой крохотную каморку, с неудобным пластиковым стулом, запыленными жалюзи, дряхлой мебелью с облупившейся краской и серо-грязными стенами. Удушающе-некомфортно. Здесь же, в клинике для наркоманов для отпрысков всякого рода богачей: от банкиров, телезвезд, до спортсменов и политиков - простота интерьера лишь подчеркивала, что нужно иметь достаточно денег, чтобы здесь оказаться. Жалюзи были тканевыми, мебель новая и лакированная, стены, успокаивающего бежевого цвета. Современный компьютер, кондиционер. Если бы не женщина, с собранными в высокую, строгую прическу волосами, и белый халат на ней, случайный посетитель мог решить, что попал в среднестатистическое офисное здание. - Что насчет ломки, Джейсон? Уже прошла? - Физическая, практически да. - Но тебя еще тянет к наркотикам. - У вас здесь уютно и комфортно, доктор, но довольно тоскливо. А во время групповых занятий… Кокаин был бы весьма кстати. - Из твоего досье следует, что в колонии ты сложно шел на контакт в начале, но потом уцепился за возможность реабилитации и стал быстро прогрессировать. Тебя не ловили с косяком или пьющим сомнительные жидкости, предназначенные для бытовых нужд. В личных и групповых беседах с психиатром ты был предельно откровенным. - Я и так все это знаю, доктор Говард. К чему вы ведете? Что после всего, у меня не могло возникнуть причин для срыва? Потому что я был хорошим мальчиком в колонии? - Вовсе нет, Джейсон. Срывов не избежать. Борьба с зависимостью ежедневная борьба, ежеминутная. Но и об этом тебе известно. - Так о чем вы хотите знать? О моем детстве? О матери, которая меня бросила, о дедушке и бабушке, которые меня воспитывали, но были безразличны и порой жестоки. И что именно это привело меня к наркотикам. А потом я способствовал смерти девушки, которая носила моего ребенка. Думаю, в моем досье достаточно полная информация. - Я все внимательно прочла. Хотя есть моменты, которые нам предстоит разобрать более тщательно. - Тогда спрашивайте. - Сначала я хотела бы знать, ты вообще хочешь выйти из клиники? И если, да. С какой целью? Разыграть раскаяние, чтобы потом снова беспрепятственно вернуться к наркотикам? Или, чтобы вновь попытаться начать жизнь с чистого листа? - Если откровенно, доктор, мне не к чему возвращаться. За этими стенами для меня не осталось ничего важного. С момента его попадания в клинику прошло чуть больше месяца. Саманта не звонила уже примерно неделю, видимо, наконец смирившись с его решением прервать с ней всякое общение. Джейсон продолжал убеждать себя в своей правоте, прекрасно осознавая, какую боль тем самым причиняет Сэм. Но она должна забыть его. Должна. А вот со стороны Роберта не были ни единой попытки связаться с ним, что удручало Джейсона, но он понимал, насколько виноват перед бывшим другом. - Мистер Хант указал при заполнении документов, что он твой отец. И речь ведь идет не о простом обывателе. Всем известно, что кто такой президент «Кепвелл Энтерпрайзис». И значит, у тебя минимум есть отец, младшие брат и сестра. А еще дедушка и бабушка, какими бы сложными ни были ваши отношения. - Бабка и дед закатили бы вечеринку на моих поминках, не сомневайтесь, доктор. А мать моих сводных брата и сестры, после случившегося, и на полметра меня к ним не подпустит. - Они пострадали по твоей вине? - Нет, но могли бы, с большой долей вероятности. - Я не сообщу тебе ничего нового, путь обратно долог и сложен. Восстановить доверие людей, которых ты обманывал, будет непросто. - У меня нет никаких иллюзий относительно этого, доктор Говард. И я пока не уверен, что мне хочется что-то восстанавливать. Здесь Джейсон не врал себе. Одним из пунктов реабилитации после выхода из клиники была неизбежная встреча с теми, кому он навредил, мог навредить, с теми, кого обидел и причинил боль. И если встреча с миссис Хант выйдет неловкой, но в ней он не видел ничего смертельного, то оказаться лицом к лицу с Робертом или Самантой... Джейсон не думал, что будет готов к подобному в скором времени. - Что возвращает нас к моему вопросу, хочешь ли ты выйти из клиники. Или наркотики это то, что тебя вполне устраивает. Дают полноту ощущения жизни. И здесь ты находишься не по доброй воле. - Еще немного и я решу, что для вас наркоман - не изгой, а зависимость - не болезнь. - Многие пробуют наркотики, но не все становятся наркоманами. Наркотики средство, но не причина. Джейсон скептически посмотрел на врача, не потому что не был с ней согласен, просто он уже проходил через все это с психиатром в колонии. Детские душевные травмы, попытка заполнить пустоту, сбежать из серой реальности в другую, более яркую. Он знал, ему снова и снова придется слушать одно и то же, говорить, проговаривать самые личные и темные моменты своего прошлого, но сейчас у него не было никакого желания делать это. - Когда хочется принять дозу, ты найдешь для себя любую, вполне подходящую причину. - Потому что когда больно, хочется вернуться на знакомую территорию, где боль непременно отступить. Разве я не права, Джейсон? - Таким образом вы подводите разговор к тому, что я должен озвучить причину своего срыва. - Только если ты сам готов. Готов поговорить об этом. - После выхода из колонии я запретил себе что-то планировать на долгую перспективу. Жил одним днем. Конечно, мать Мелиссы не простила меня, а дед и бабка радости от того, что я вышел, не испытали. В дом пустили минут на пять, но остаться не позволили, ведь я опозорил их. Сам я тоже не собирался торчать в Бикси, поехал куда глаза глядят. Подрабатывал то там, то тут. На одном из собраний анонимных алкоголиков и наркоманов познакомился Филом, он стал моим наставником, потом я переехал к нему, познакомился с его сестрой Шарлоттой. - Мелисса, та самая девушка, которая умерла от аборта? Джейсон не нашел сил что-то ответить, просто кивнул, на секунду прикрыв глаза, потому что его начало мутить. Стоило произнести имя Мелиссы, как у него возникло ощущение, что его ладони наполняются кровью, а вокруг царит стойкий запах железа. - А Шарлотта была дорога тебе? Вы состояли в отношениях? - Она любила меня, а я позволял. Джейсон глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. - Не поверите, доктор Говард, но я не сразу сообразил, что фактически повторяю с Лоттой сценарий с Мелиссой. Ее я тоже не любил… - Ты расстался с Шарлоттой, боясь, что и с ней случится что-то плохое? - Отчасти. Лотта не была дилетантом в плане контрацепции. И точно не собиралась заводить детей вне брака. - Но тебя рассматривала, как потенциального мужа. - Одно время я был почти готов жениться на ней. Фил и Лотта чудесные люди, и мне стыдно, что я подвел их. - Подвел тогда или сейчас? - В прошлом я был предельно честен с ними. И Фил никогда не считал наш предполагаемый брак с Лоттой хорошей затеей. Мне нравилось жить у них, вместе с ними… - Но тем не менее ты уехал. - Да. Всегда хотел повидать мир. У меня накопился определенный опыт работы, пока я жил у Фила. Я купил байк и некоторое время разъезжал по просторам нашей великой страны, нигде не задерживаясь надолго. Стабильность и однообразие меня всегда душили. - Потому что из них состояла жизнь в доме твоих бабушки и дедушки? Каждый день одно и то же, все по расписанию. - По их расписанию. Когда я стал наркотики принимать, конечно, послал все их правила… К черту. Доктор Говард, конечно, поняла, что он собирался выразиться гораздо грубее. И понимающе улыбнулась, явно не осуждая его за подобное желание. - Не думай, Джейсон, что мне неинтересно слушать тебя, но хочу отметить, что ты отлично умеешь уходить от тем, которые не хочешь обсуждать. - Вы о причинах моего теперешнего срыва? Нет, я веду к этому. Но могу выдать и более краткую версию. - Только не хочешь. Станешь отрицать? - Не хочу, вы правы. - И ты знаешь, нам не обязательно за один сеанс охватывать всю твою жизнь. Такой цели у нас точно не стоит. - О да, это постепенное раскрытие и принятие себя. Джейсон посмотрел на свои руки. Сжал и разжал кулаки. Белые полоски вдоль вен, вечное напоминание о попытке самоубийства, следы от уколов героина, которые он делал, почти сошли, свежие от капельниц тоже постепенно заживали. А вот рубцы на душе и сердце продолжали кровоточить. - Умные пациенты всегда самые проблемные. - Психиатр в колонии говорил мне то же самое. - Не сомневаюсь, Джейсон. - Так есть что-то конкретное, о чем вам хотелось бы знать? Помимо причин моего срыва. - Очень многое. Давай поговорим о твоей попытке самоубийства. Джейсон удивился. Он думал, они с доктором будут разбирать недавние события, причины его срыва, то, о чем он сожалеет, его поведение с Робертом, Самантой, то, как Крис и Дженни едва не пострадали, но точно не тот злосчастный день и предшествующее ему. - С чего вдруг? Об этом можно прочесть в моем деле. - Мне хотелось бы услышать твою версию. - И без этого никак? - Ответь мне, пожалуйста, Джейсон. Когда ты был подростком, то предпочитал кокаин? - Я много всего принимал, в основном бодрящего. - Но в этот раз чаще принимал героин. - Я не понимаю, доктор, к чему вы клоните. - Героин весьма специфичен. И часто его выбирают… Люди с суицидальными наклонностями. - Моя попытка самоубийства не была связана с героином. Мало того, в тот день я был абсолютно чист. - Я говорю о твоем недавнем срыве. Героин вызывает подавленность и депрессию, снимет психологические барьеры, не дающие нам вредить себе. - О, ясно. На самом деле Джейсон не до конца понимал, почему доктор Говард так резко перешла от его попытки самоубийства, к причинам, почему в этот раз он плотно подсел на героин. - По-вашему, я принимал героин, чтобы мне было проще предпринять новую попытку самоубийства? - По-твоему, я ошибаюсь? - Хотел бы умереть, устроил бы себе передоз. Я не любитель сложных схем. - Хорошо, тогда расскажи, что толкнуло тебя перерезать себе вены в шестнадцать лет. - Ладно, доктор Говард, слушайте.