***
День начался как обычно. Тамара проснулась с первого будильника, встала с третьего, потратила десять минут на зарядку, еще десять – на душ и ровно в 8:20 захлопнула входную дверь, чтобы в 8:30 стоять в булочной в очереди за свежим, только из печи, хлебом. На обратном пути купила ежедневную газету и перекинулась парой слов с соседями-собачниками. Дома Тамара заварила кашу ”Пять злаков”, сделала два бутерброда с маслом и налила себе обжигающе горячий чай. Она позавтракала под ТВ-передачу про здоровье и разгадала два сканворда, затем села работать – Тамара удаленно вела бухгалтерию и документооборот, – и на этом обыкновенность дня закончилась. Сначала завис компьютер. Тамара не сильно обеспокоилась: такое случалось не первый раз, так что теперь на внешнем диске всегда была резервная копия всех файлов. – Пора уже покупать новый, – в очередной раз она обратилась в пустоту. Делать нечего – придется ждать. Пока на экране крутилось кольцо перезагрузки, Тамара открыла сайт магазина техники. Можно бесконечно откладывать замену компьютера, но однажды перезагрузка не поможет, и Тамара останется без рабочей программы минимум на несколько дней. Список товаров пестрил техническим характеристиками, предложением рассрочки и красными заголовками “СКИДКА”. Отправив в избранное несколько подходящих моделей, Тамара потерла уставшие глаза, и вдруг услышала глухой шлепок. Тамара жила одна. У нее никогда не было животных, и она не стремилась их заводить. Непонятный звук издать было некому. Взяв с полки увесистую статуэтку, Тамара бесшумно двинулась по квартире. В коридоре и на кухне не было никаких признаков незваных гостей, и пол был чист – ничего не падало. В ванной тоже не оказалось ничего подозрительного. Выругавшись, Тамара подошла к запертой двери, ведущей во вторую комнату. Видимо, звук исходил отсюда. Туда не заходили уже несколько лет. Иногда Тамара стояла здесь, протягивала дрожащую руку к замочной скважине, но каждый раз разворачивалась, уходила и снова прятала ключ так, чтобы даже случайно на него не наткнуться. Она не могла ни пересилить себя и окончательно распрощаться с той частью своей жизни, что была скрыта за дверью, ни вернуть ее в свою повседневность. Оставался один выход – сделать вид, что комнаты и ее содержимого не существует. Сейчас же привычная схема дала сбой. Как бы ни хотелось просто вернуться в спальню и продолжить работу, Тамара знала, что таинственный звук не даст ей покоя, пока она не разберется, в чем дело. Внутри нее молодая девчонка билась в слезах и стучала кулаками об пол, в страхе просила не ходить, забыть, выкинуть ключ в окно, потому что бесполезно, бесполезно, ничего не вернуть, не пытайся, Тамара, не пытайся. Тамара сжала ключ в руках так сильно, что заболела ладонь. – Мне сорок с лишним лет, в конце концов. Что я, буду паниковать из-за пустого помещения? Никто, конечно же, ей не ответил. С тихим щелчком ключ повернулся в замке, Тамара зажмурилась, нажала на дверную ручку и перешагнула порог. Комната была пуста. Сквозь плотно задернутые шторы не пробивался свет, а воздух был застоявшимся и прелым. Пахло травами и воском. Тамара открыла глаза, и первым, что она увидела, был бархатный расшитый мешочек на полу. Рядом валялся клочок бумаги. Тамара опустилась прямо на пыльный пол, с нежностью провела рукой по ткани и вытащила колоду карт. Казалось, они хранили тепло ее рук все годы, что колода лежала на стеллаже, брошенная и позабытая. Пока Тамара рассматривала изображения и потрепанные побелевшие уголки, чудесным образом паника, разъедающая ее изнутри еще минуту назад, улеглась, оставив вместо себя чувство ностальгии и любопытство. А что за бумажка лежит рядом? – “Сегодня”, – прочитала Тамара. Надпись находилась на обратной стороне чека. – Дата сегодняшняя. И что это должно значить? В поисках ответов Тамара поднялась на ноги и отряхнулась. С источником звука все понятно: мешочек с картами упал со стеллажа, где лежал последние несколько лет. Он не лежал с краю, Тамара это точно помнила, так что случайным это падение быть не могло, тем более что эта колода была особенной – самой первой и самой любимой. А чек? Откуда чеку с сегодняшней датой взяться в закрытой комнате? Было только одно объяснение происходящему, и его не принял бы ни один скептичный человек: о своем присутствии заявили те, с кем не было связи двадцать пять лет. Тамара ждала и не верила, что это когда-либо произойдет, но сейчас нутром чувствовала, как растекается по ее венам сила и как становится острее зрение. Даже дышать стало как будто легче. Тамара уже без тени страха прошла по комнате, открыла окна и окинула взглядом свои владения. Эту комнату можно было бы назвать рабочим кабинетом, вот только работы здесь проводились необычные. Комната была самой темной в квартире по обстановке, но единственная находилась на солнечной стороне, и на закате здесь всегда был волшебный свет. Вдоль стены тянулся шкаф темного дерева, большую часть которого занимали книги и лекарственные справочники. Там же стояли тетради с записями. В нише посередине висело старинное зеркало, а в углу стояло второе, на колесиках. По потолку тянулись веревки с подвешенными пучками трав, другая часть запасов лежала на столе. Напротив стояла тумба, она же стационарный алтарь, покрытый расшитым полотном. На нем тоже лежали травы, но кроме них еще и ритуальный нож, ступка с пестиком, свечи в подсвечниках, камни, а центральное место занимала статуэтка божества, которому поклонялась семья Тамары. В комнате был и второй алтарь, переносной, в виде шкатулки с ящичками, где лежало все необходимое для работы. Стеллаж был отведен под колоды карт и магические принадлежности. Когда-то Тамара проводила здесь целые дни, занимаясь раскладами и ритуалами, и казалось чудом, что былые времена могут вернуться. Значит, сегодня должно случиться что-то. Тамара ждала этого с нетерпением. А пока она покинула комнату и впервые за многие годы не стала ее запирать. Она – ведьма. Кажется, пора об этом вспомнить. За окном послышался шум мотора, и у подъезда остановились желтая машина с круглыми мультяшными фарами и такси-минивэн. Из “жука” вышла короткостриженная молоденькая девушка, подбежала к такси и присоединилась к выгрузке коробок. Вместе с мужчиной, вероятно, отцом, они начали заносить их в подъезд. Тамара наблюдала за этой картиной и чувствовала все возрастающее желание выйти на улицу и оказаться поближе к девушке. Почему-то это казалось важным. Когда в машине у девушки осталась последняя коробка, Тамара быстро спустилась во двор и завернула за кусты сирени. – Фух, последняя коробка и всё, – услышала она звонкий девичий голос. Пока девчонка с отцом рассматривали памятную табличку у подъезда, Тамара со своей бесшумной походкой оказалась рядом. Чем ближе она подходила, тем сильнее чувствовала, что еще чуть-чуть, и воздух заискрит. Интересное начало. Девчонка явно была не проста. О ней ли была речь в записке? – Вообще-то жил и умер, подавившись леденцом, но об этом почему-то умалчивают, – сказала Тамара, уставившись на табличку. – Новые жильцы? Тамара, соседка. Девчонка резко обернулась, и Тамару чуть не снесло такой волной испуга, что перехватило дыхание. Кровь отлила от щек, но она старалась не подавать вида и, главное, не пересекаться с незнакомкой взглядом. К такому энергетическому выбросу она точно не была готова. – Ага, на третий, – ответил отец девушки. – Это Инга, а я Сергей. Инусь, ключи давай, иначе вещи прям тут и останутся. – Да, да, конечно. Они скрылись в подъезде. Тамара наконец шумно выдохнула и закашлялась, оперевшись на перила. – Да уж, Инуся. Да ее к чувствительным нельзя на пушечный выстрел подпускать, асфальтоукладочным катком по мозгам пройдется и не заметит. Тьфу. Если ее на меня повесят, то не факт, что не повешусь я. С этими словами Тамара вернулась домой. Злосчастный компьютер наконец пришел в чувство, и можно было продолжить работу, но все мысли занимали дневные события. Кто эта девушка? Почему она здесь? Почему покровители объявились именно с ее приездом? Вбив последние цифры в отчет, Тамара выключила компьютер и отправилась на кухню. Рецепт хлеба для подношений она помнила наизусть. Сначала замешивалось обычное дрожжевое тесто, а затем под наговор туда добавлялись специальные травы и ягоды. Все необходимые ингредиенты хранились в кабинете, но были заготовлены давным-давно. Тамара беспокоилась, что ничего не выйдет. Выпечка хлеба заняла время до позднего вечера. Еще горячий, ароматный, Тамара завернула его в полотенце с узорами и положила на алтарь. Из ящиков она достала посуду и свечи, налила в посеребренный кубок домашнее вино и занесла ритуальный нож над ладонью. – Я, Тамара Томлёная, ведьма по праву рождения, обращаюсь к великой Абелунне за ответом, советом и помощью. Вкуси хлеба и отпей вина, о, Великая, и почти меня своим присутствием, – Тамара полоснула по ладони ножом и уронила несколько капель на сдобную мякоть и в бокал. – Пусть кровь моя будет гарантом моей добродетели, и вскипит она в моих жилах, если я задумаю зло. Да будет так! Тамара отпила вино, отломила ломоть хлеба и уселась перед алтарной тумбой, скрестив ноги. Проглотив хлеб, она положила руки на колени и закрыла глаза. Дыхание становилось глубже и медленнее. Тамара представляла, как входит в нору в основании корней старого, многовекового дуба и идет по длинному туннелю, который спускается все ниже и ниже. Она касалась земляных стен туннеля, слушала, как капает впереди вода и вдыхала запах сырости, погружая свое сознание все глубже. Она не могла сказать, сколько прошло времени, прежде чем в конце туннеля показался проблеск и она вышла на идеально круглую поляну, покрытую шелковой изумрудной травой и белыми, словно излучающими лунный свет, цветами. На поляне ее ждали. – Ну привет, Тома Томлёная. Давно не виделись.Часть 1
2 июля 2023 г. в 21:31
– Фух, последняя коробка и всё, – девушка передала груз мужчине, закрыла машину и поспешила к подъезду.
“Жук” просигналил, возвещая окончание великого переселения Инги Гольц в однушку почти в центре города, внезапно доставшуюся в наследство от не менее внезапно почившей двоюродной бабки. Бабку она видела за всю свою жизнь от силы два раза: малюткой на собственном крещении и на похоронах деда, приходившегося бабке родным братом. А тут бац – несчастный случай – и старушка в здравом уме и твердой памяти, как указано в завещании, оставила все свое движимое (трехлетнюю пятнистую кошку) и недвижимое (пресловутую квартиру) имущество девчонке, с которой и не общалась-то толком.
Квартира находилась в старом, пятидесятых годов, доме, немножко завонявшемся собаками и алкашами, но успешно маскирующемся под памятник старины. На последнее указывала золоченая табличка у подъезда: “В этом доме жил такой-то такой-то с такого-то по такой-то год”.
– Вообще-то жил и умер, подавившись леденцом, но об этом почему-то умалчивают, – раздался за спиной женский голос. – Новые жильцы? Тамара, соседка.
Инга резко обернулась и увидела женщину лет сорока. Она стояла боком, так что все, что удалось отметить – это длинные темные волосы в низком пучке, острый нос и идеальную осанку. Спина женщины была такой прямой, как будто при рождении туда вставили титановый стержень. Соседка не повернула голову в сторону Инги, однако явно изучала ее боковым зрением.
– Ага, на третий, – за Ингу ответил мужчина, поудобнее перехватывая коробку. – Это Инга, а я Сергей. Дочь, ключи давай, иначе вещи прям тут и останутся.
– Да, да, конечно.
Инга звякнула связкой ключей, выбирая нужный, и они с отцом вошли в подъезд. Женщина так и не отвела взгляд от таблички.
Квартира была под стать остальному дому, с налетом советского лоска. Добрую половину коридора занимал самодельный шкаф со скрипучими лакированными дверцами, причем в центре его располагалось зеркало в полный рост. В единственной комнате гостей встречали гордость и величие любой советской семьи – сервант, наполненный посудой и книгами. Там даже была откидная дверца, запирающаяся на ключ. Точно такой же сервант был у другой бабушки Инги, и в детстве ей всегда было интересно, что же прячется там, за закрытой створкой? Ключ от серванта проворачивался в замке, так что удовлетворить любопытство могла только бабушка, которая умела с ним обращаться. За стеклом стояло то, что берегли чуть ли не больше, чем саму квартиру – фарфоровые рыбы и хрустальный сервиз. Инга не любила хрусталь и от одного взгляда на него чувствовала веяние нафталина и продуктов по карточкам, однако хрустальные искристые рюмки ее покорили. Пару салатников она тоже решила оставить – в крайнем случае, с таким-то весом они вполне сойдут за оружие против воров. Диван покупали относительно недавно, а вот ковер над ним был настоящим раритетом. Огромный, красный, расписной, при покупке он наверняка стоил целое состояние и был предметом зависти всех окрестных кумушек. Правда, Инга боялась представить, как долго его не выбивали, учитывая, что бабка почти не выходила из дома последние лет десять. У окна стояло трюмо. С потолка свисал миллион сверкающих висюлек. Потому что куда же в гостиной без люстры “Каскад”?
Два месяца назад тут пахло лекарствами и кошачьим туалетом. Инга с отцом две недели разбирали бабкины вещи и еще неделю драили всю квартиру. На каждое отцовское: “Может, пригодится?” – она швыряла в мусорный мешок очередную кофточку, юбочку или обрезок ткани. Из полезного в шкафу обнаружились шапка-ушанка и пакет с чистыми, но дырявыми капроновыми колготками. Ушанка была торжественно вручена Сергею, а пакет припрятан для покраски яиц на Пасху. Два ковра вместе с любимым бабкиным покрывалом и скатертью ввиду совсем уж засаленного вида отправились на помойку. Бабкина кошка тоже, но ее вовремя ухватили под лапы и унесли обратно в квартиру, где она обнюхивала бутылки с чистящими средствами, а потом закапывала линолеум. Кстати, как зовут кошку, они так и не узнали, так что она стала просто Кошкой с большой буквы. Кухню и ванную очистили от копоти и разводов, заменили плиту, ванну и унитаз на новые и решили, что на первое время хватит.
В общем, Инга с отцом вдвоем привели ее внезапную собственность в приемлемый для жилья вид, и она решила переезжать из студенческой общаги на окраине сюда, в компанию к хрустальным салатникам и Кошке, за которой в любом случае надо было присматривать.
Сквозь гору коробок и сумок Сергей добрался до кухни и поставил чайник.
– Мне черный с лесными ягодами завари, пожалуйста, – крикнула Инга. Удивительно, квартира однокомнатная, а звук из комнаты до кухни не долетает, приходится повышать голос.
Под мерное тиканье часов Инга прошла мимо трюмо и остановилась у окна. На карнизе сидела муха. Крупная, пожалуй, с фалангу пальца, черная, с блестящими жесткими крыльями. Она кружилась вокруг одной точки, приседала и потягивалась, шевеля своими суставчатыми мохнатыми лапками. Инга еще ни разу не видела, чтобы мухи были настолько мохнатыми. Муха, почуяв, что оказалась в центре внимания, повернулась к стеклу, наклонила голову и дрогнула крыльями. Глаза у нее оказались кроваво-красные, как две бусины.
– Омерзительно, – Инга рывком задернула штору.
Сергей налил чай в две чашки, открыл упаковку печенья, и теперь над песочными колечками разлетались ароматные завитки пара.
– Я не разбавлял водой, если что, – сказал он. – Тебя же вечно не дождешься, остынет.
– Спасибо.
– Ну, что, как ощущения? Чувствуешь себя хозяйкой?
– Я, наверное, еще не до конца осознала, да и устала из-за переезда. Квартира неплохая, но, конечно, нужно делать полный ремонт. Мое уважение хрусталю и плюшевым креслам, но не мой стиль. Расположение классное: мне до кофейни четверть часа пешком, и магазины с транспортом рядом.
– Но до университета дольше ехать.
– Мелочи. Пап, я на последнем курсе, мне в университет надо от силы пару раз в неделю. Сейчас учеба закончится, и вообще ездить перестану. Чай вкусный, кстати. Где брал?
– А, Лёха из Краснодара привез, когда последний раз ездил.
Лёха, он же дядя Лёша, он же Алексей Ложкарёв, он же Ложка, – самый лучший и самый давний друг Сергея. Двадцать лет назад Лёха развелся, и с тех пор так никого и не нашел. Своих детей у него не было, так что вся забота и любовь доставалась сыновьям и дочкам его друзей, в особенности Инге. Лёха каждый Новый год был Дедом Морозом, каждое лето каким-то чудом выбивал путевки в лагеря, и всегда соглашался посидеть с детьми, если был в городе. К папе Инги в гости он забегал хотя бы пару раз в месяц, и каждый раз для детской души это был настоящий праздник. Выглядел он как добрый дядюшка, и никогда не приходил без подарков.
– На новоселье вместе приходите. В следующие выходные, например.
– Хорошо, – Сергей призадумался. – Я только уточню, как ему смены поставили, а то напарник должен был в отпуск уйти. Если получится, приедем. Ты лучше скажи, что на новоселье дарить? Что в квартиру нужно?
– Ой, надо подумать… Пылесос? Разделочные доски? На этот стол было бы неплохо купить скатерть, пока на новый не заменю, – сказала Инга. – Дарите что-то, что будет везде вписываться, потому что все равно после ремонта все будет выглядеть совсем по-другому.
– Принято, кэп! – отец отсалютовал ей чайной ложкой.
– Как тебе соседка, которую мы встретили у подъезда? – задала Инга волнующий ее вопрос.
– Женщина как женщина, ничего особенного. Ну, ходит, ну, таблички разглядывает, не самые странные повадки. У нас вон к больнице через день как на работу мужик один ходит то на каблуках, то голышом, то в цветастом топике с бантом, а то еще ведро в придачу берет и на пиструн себе вешает. Вот там да, странности. А что такое?
Инга поежилась.
– Мне от ее появления стало не по себе. Подкралась незаметно, как будто из воздуха взялась. И вот эти ее внезапные факты про смерть… Не так я представляла знакомство с соседями. А еще… Сейчас странно прозвучит, но когда она очень близко подошла, я почувствовала, что вокруг меня как будто воздух наэлектризован, еще чуть-чуть – и затрещит.
Отец пожал плечами.
– Интересно, но я ничего такого не заметил. Может, показалось? – Следом он посмотрел на часы и вскочил из-за стола. – Час дня уже! Я Лёхе обещал быть на другом конце города через двадцать минут, у меня осталось пятнадцать.
– Беги, торопыга, – засмеялась Инга.
Пока Сергей обувался, она успела составить грязную посуду в раковину и поправить стулья. Отец быстро чмокнул дочь в макушку, как делал с самого детства, и ушел.
И все же Инга считала, что с соседкой что-то не так.