Её внутренняя война

      Отряхивая остатки земли, пыли и сухих мелких листьев с кафтана сердцебита, в который одели Алину перед путём в столицу для большей безопасности девушки, она поморщилась. Во рту стояла горечь и сухость. Да что же за день сегодня такой. Сначала генерал уехал, теперь это. Алина не исключала возможности преследования или нападения на неё после того, как она проявит силу. Но, о Великие! Как же сложно было почти что бездействовать, не иметь возможности проявить свою силу во всей её красе или дать хотя-бы физический отпор врагам. Оставалось довольствоваться пинками, неумелыми кулачными ударами и терпеть издевательства дрюскелей. Прояви Алина хотя-бы немного отточенных навыков, легенда о картографе могла бы треснуть под натиском вопросов о том, где она этому научилась и многих других… в общем, потерпеть было проще.       Карета, в которой везли Старкову, теперь была непригодна для дальнейшего использования. Да и это было не самым быстрым способом доставить её в Ос-Альту, поэтому она изначально удивилась, что её повезут именно так. Как-никак за Заклинательницу Солнца отвечают.       Алина ехала вместе с сердцебитом и инферном, который и «спас» девушку от фьерданских солдат, из-за чего получил ранение в живот. После стычки гриши были разбросаны по всему лесу, пытаясь оценить ущерб, нанесённый им. Солнце уже успело сесть за горизонт, и среди деревьев было не так то просто кого-либо разглядеть, но Алине на глаза попался темноволосый парень, тот самый сердцебит, что ехал с ними. Гриш сразу кинулся им навстречу, пытаясь помочь инферну, но, не будучи целителем, не мог предпринять чего-то серьезного, поэтому приказал Алине следовать за ним через лес, пока тот отведёт товарища к другим. Спустя пятнадцать минут Конрад, - так он представился Алине, сообщил, что лично доставит её во дворец, и помог взобраться на коня, залезая следом и пуская того галопом.       И вот, спустя несколько ужасных часов в дороге, нечастых остановок на передышку, потому что Алина отбила себе всё, что только можно, они проехали сквозь высокие ворота Малого дворца. Стояла глубокая ночь. Небо было беззвёздным, затянутое густыми тучами. Этот октябрь вообще выдался пасмурным и холодным. Наблюдать солнечные деньки почти не доводилось. Руки так и чесались призвать дар, увидеть хоть каплю света в этой пучине грусти и серости. Сердце билось как ошалелое, будто собиралось сейчас же выпрыгнуть наружу. Ладони вспотели, а ноги ужасно затекли. Старкова с трудом их чувствовала. Не верится, что она здесь… Неужели она только что добровольно загнала себя в клетку, из которой выйдет только после собственной победы. Над своей миссией девушка решила поразмыслить позже. Сейчас стоило включить всё своё актёрское мастерство и встретится с ним. Пройти его проверку? Алина не была уверенна, кто именно станет её тестировать — гриши разных орденов или сам Дарклинг. Да и не важно, исход ведь один. Правда, если это окажется генерал, будет отличный повод изобразить страх перед ним, - она не могла сказать, что его присутствие, действия, взгляд её вовсе не напрягали и ей безразлично и не страшно вовсе. Нет. Алине действительно не было страшно, уверенность в своих силах давали ей преимущество. Но Старкова имела здоровое опасение. Никто не знал границ силы Заклинателя Теней, как и её собственных. Этот человек безумно опытен, мудр, хитёр и повидал за всю свою жизнь очень многое. Генерала будет безусловно трудно держать в дураках, как остальных. Он даже может создать для Старковой пару лишних проблем, но сам то Дарклинг и понятия не имеет, кто на самом деле перед ним, поэтому удача обещает быть на стороне Алины.       Топот копыт прекратился. Конрад спешился первым, после чего подал руку Заклинательнице. Та охотно приняла помощь. Спрыгнув, Алина еле устояла на ногах, её даже хотел было словить сердцебит, но та отмахнулась, демонстрируя самостоятельность. - Ты как? Идти сможешь, - спросил гриш, вопросительно глядя на заклинательницу. Было видно, что парень действительно хочет помочь, смотря на Алину с некой жалостью и пониманием того, что сейчас происходило в голове у Старковой, а не интересуется из вежливости. - Бывало и хуже, - отвечая, повела головой в сторону Алина. Кивнув, Конрад начал снимать с коня какие-то сумки, вероятно с личными вещами, после чего передал животное конюху, что подбежал к ним. - Идём, генерал наверняка нас уже заждался, - с этими словами он двинулся вперёд, не оборачиваясь на Алину, - Тебе лучше ничего не скрывать от него. Нагоняя сердцебита, девушка вопросительно на него посмотрела. - Если даже попытаешься что-то утаить, он поймёт. А для подтверждения его подозрений у него есть мы. Твоё сердце выдаст тебя с потрохами. Алина знала о сердцебитах генерала, «опричниках» как их здесь называли. Три таких гриша всегда находились рядом с ним. Были его правой рукой. Двое из них отправились в столицу вместе с Дарклингом, третьего же оставили в лагере для контроля происходящего среди гришей. Этим третьим и был Конрад, девушка наблюдала за ним, как и за другими сердцебитами, как только узнала, что они его главные люди, изучая их поведение и повадки издалека. Имён их она не знала, но заметила, как двое из них, кажется, были парой и достаточно мило вели себя с друг другом, на сколько позволяла служебная обстановка, а третий, как оказалось Конрад, был тем, кто обычно спешил, вечно опаздывая куда-либо. Был самым общительным и дружелюбным, судя по тому, как все трое вели себя в компании других гришей.       Старкова прекрасно осознавала риски нахождения рядом с сердцебитом. Он мог разрушить весь её план одним лишь своим словом Дарклингу. Но к присутствию возле такого гриша готовились все шпионы. Существовали специальные дыхательные техники и настойки, позволяющие искусственно снизить сердечный ритм, правда, не на долго, и побочные эффекты были не из приятных, но если был риск попасть на скорый допрос, это было необходимо. Рецепт был не сложен, но совершенно секретен, со строжайшей дозировкой, выведеной в шуханских лабораториях, его доверяли только тем, кто отправлялся на спецзадание. Изготовить настойку можно было из трав, что растут во всех теплицах, чем Старкова и планировала заняться, как представится такая возможность, а пока ей не было необходимости пить что-либо, она ведь и так должна быть напугана всем происходящим, боятся того, что произошло? Так что постоянно ускоренный пульс не выглядит чем-то подозрительным. - Было бы что скрывать, - отозвалась девушка, - до всего этого недоразумения у меня была вполне спокойная жизнь, на сколько это возможно в наше время, - он посмотрел на неё, продолжая идти ко входу, - но теперь я вынуждена что? Доказывать, что я просто оказалась жертвой обстоятельств? Но почему тогда дрюскели на нас напали, если в каньоне ничего не было. Может, это кто-от другой, не я, у меня нет… - Послушай, тебе ничего не нужно доказывать, - перебил он Алину, - Если в тебе не окажется силы, ты ничего никому не должна будешь объяснять. Переночуешь и отправишься обратно вместе с другими солдатами Первой армии, что будут ехать в Крибирск, - Конрад затормозил, прежде чем открыть ворота, - Я просто советовал тебе говорить исключительно правду касательно всего, о чём спросит генерал. Ведь если ты действительно окажешься ей, - он внимательно посмотрел своими карими глазами на Алину - я не могу гарантировать, что он пропустит твою ложь мимо внимания, как было бы в случае, если ты просто картограф, ведь тогда он не твой генерал, и ты не его солдат, - после этих слов сердцебит потянул за ручку.       Яркий свет всё ещё резал глаза с непривычки. Алина стояла в просторной комнате с молочно-белыми стенами и золотыми завитками, украшавшими их. Массивная люстра свисала с куполообразного белого потолка. Под стенами зала стояли бежевые тканевые кресла, а в центре — круглый деревянный стол, отделанный золотом. Всё достаточно гармонично сочеталось, не было излишней вычурности. Даже проходя по коридорам дворца, Старкова не наткнулась на что-то, что бросалось бы в глаза благодаря своему безвкусию.       В комнате находился только Конрад, что привёл её сюда, сама Алина и Дарклинг, который сейчас стоял к ней спиной. Остальных, вероятно, не стали будить среди ночи, да и незачем было.       Ну что же, пора начинать наш спектакль, - подумала Алина, начав переминаться с ноги на ногу, словно не зная, куда себя деть и потирая между собой руки, заминая пальцы, демонстрируя нервозность. - Ближе, - раздалось со стороны Дарклинга. Алина сделала один неуверенный шаг вперёд, словно боясь подойти ближе к нему. Играть с хищником было ой как опасно, но она вступила в эту игру, теперь нужно постараться не раздразнить его и при любой возможности избегать конфликтов с Кириганом, показывая, что она на его стороне.       Дарклинг не спеша развернулся к ней, опираясь руками о стол позади себя, и пристально посмотрел прямо на Алину, чуть склонив голову вбок, та, в свою очередь, избегала зрительного контакта. Не один человек в такой ситуации не рискнул бы буравить генерала взглядом,а особенно напуганная девушка картограф.       Алина продолжала неуверенно переминаться с ноги на ногу, когда Дарклинг повторил: - Ближе, - Алина всё же рискнула посмотреть прямо в его чёрные глаза, совсем ненадолго делая ещё один шаг в глубь комнаты, когда в голове пронеслась мысль: вот мы и встретились.       Генерал, наконец, оторвался от стола и неспешно направился к Алине, от чего у неё и без притворства всё внутри напряглось. Значит, тестирование всё же проведёт он. - Итак. Алина Старкова, если верить тому, что мне сообщили, - произнёс он, останавливаясь в двух шагах от девушки, - Кто ты? - Я картограф… младший картограф, - отвечая, Алина бегала взглядом с Дарклинга на всё, что их окружало и обратно, дабы не проявить лишнюю смелость. - Картограф, - произнёс он, словно пробуя это слово на вкус и о чём-то размышляя, - Где ты выросла? - В Керамзине, - Алина попыталась отследить реакцию Киригана, но его лицо оставалось непоколебимым, ничего нельзя было понять. - Когда тебя тестировали? - он вопросительно поднял бровь. - Я… - Алина замотала головой, - Мы сбежали… с моим другом. Не хотели, чтобы кто-то из нас оказался гришом, тогда бы нас разделили, - она виновато посмотрела в пол. - Расскажи, как всё было, - обратился к своему опричнику Кириган, всё ещё не отводя внимательного взгляда от Старковой. - Спустя полчаса после вашего отбытия в небе над каньоном вспыхнул яркий свет, всего на считанные секунды, но его было видно издалека. Поэтому отряды дрюскелей и заметили, из-за чего на нас и напали. Когда те, кто спасся, вернулись, сообщили, что от Алины исходил тот свет. Что она их спасла, - Конрад на секунду запнулся, - она была без сознания некоторое время, поэтому мы задержались, - боковым зрением Алина заметила как сердцебит смотрит на неё.       Несколько секунд Дарклинг молчал, словно делая для себя какие-то выводы, и комната погрузилась в мёртвую тишину, было слышно лишь шелест деревьев, доносившийся из приоткрытых окон, и дыхание Конрада, по которому можно было решить, что больше всех здесь волнуется именно он.       Взгляд Заклинателя Теней словно хотел вывернуть душу Алины наизнанку, пристальный, внимательный, считывающий малейшее изменение в её поведении. - Ладно, придётся лично в этом убедится, - обратился он к Алине, после чего подошёл ещё ближе, так, что их отделяло расстояние вытянутой руки, и, сняв кольцо, что было одето на мизинце, переодел его на конец большого пальца. Этот перстень походил на какой-то коготь хищника. Острый конец не обещал приятных ощущений, Алина поняла, что он планировал сделать.       Старкова вскинула голову кверху, ведь он был значительно выше девушки, почти на целую голову. Как только её взгляд встретился с её. О! Она разглядела в нём… там плясали самые настоящие бесы. Разницы между зрачком и самой радужкой не было видно, они были черны, даже ночь не казалась Алине на столько тёмной и опасной. Эти глаза пригвождали к полу, подчиняли, заставляли трепетать и бояться, даже когда на то не было причин.       Вдруг Алина дала себе мысленную оплеуху. Так стоп. Он, конечно, внушает опасение и всё остальное, но это только игра, Алина всего лишь показывает наигранный страх, нельзя на самом деле позволить чувствовать себе хоть на мгновение весь тот спектр эмоций, что он ожидает внушить. Да, последние часы выдались невероятно тяжёлыми, но нужно сохранять ясность ума, на сколько это возможно. - Дай руку, - Алина уставилась на него нерешительным и непонимающим взглядом, - Прошу, - повторил он, на этот раз более мягко. Медленно протянув руку, Старкова резко вздохнула, когда он, перехватив ту, без лишней осторожности спешно закатал рукав кафтана, в котором она всё ещё была одета.       И снова этот взгляд, глаза в глаза. Казалось, мир замер. Алина больше не чувствовала ног, не знала, как стоит, что с ней происходит, так не должно быть, эмоции не должны брать верх, но они не поддавались контролю. Страха не было, но пришло понимание того, что в следующую секунду будущее Равки изменится. Перед Дарклингом сейчас стоит та, кого вся страна так долго ждала. И как бы Алина хотела ничего не чувствовать по этому поводу – не могла.       В следующую секунду заклинатель коснулся её кожи остриём, ведя им вниз, чертя линию, из которой вырвался яркий свет, что в следующий миг осветил всю комнату, ослепляя саму Алину и всех остальных, но Дарклинг не отпускал её руки, держал кольцо на прежнем месте и словно пытался поверить, что перед ним не мираж, что это всё происходит взаправду. Будто он наслаждался этим светом..? Старкова не видела его лица, не знала, о чём он думает, но вся её суть, всё тело, вся она чувствовала это. Чувствовала его безумное вожделение её светом, будто это было всем, что ему когда-либо было нужно. На секунду Алина задумалась, что это действительно так, но потом отбросила эту мысль максимально далеко. Эта его слабость, которую Алина костями своими ощущала, должна была стать ещё одним оружием против него самого. Наконец заклинатель отпустил её руку, открыв глаза, что безошибочно снова нашли её личные. Несколько секунд он смотрел на неё так, словно она сейчас исчезнет, её снова не будет, как не было прежде, словно… но резко закрыв и вновь открыв глаза, смотря уже на Конрада, скрыл, как и прежде, все свои чувства под непробиваемой, отточенной временем маской. - Распорядись, чтобы для Алины выделили покои со стражей и проведи её. С остальным разберёмся завтра, - сердцебит кивнул в ответ на приказ. Алина всё также стояла с потерянным взглядом, будто ничего не понимала, в уголках глаз даже слёзы появились, о чём позаботилась Старкова, ей, по крайней мере, хотелось верить, что это она приказала им появится, а не блестели её глаза сейчас от чего-то другого. - Идём, - кивнул ей Конрад в сторону выхода. Послушав, девушка направилась следом за опричником, но была остановлена рукой Дарклинга, который перехватил её запястье. Алина развернулась к нему с немым вопросом. Что ему ещё было от неё нужно? Старкова безумно хотела отправится спать, глаза беспощадно слипались.       Конрад едва успел выйти за дверь, когда заклинатель произнёс: - Этот сердцебит действительно даёт дельные советы, прислушайся к нему, - после чего он её отпустил, а Алина с ещё большим непониманием направилась к двери, - Спокойных снов, мисс Старкова.       Как только послышался щелчок закрывшейся двери, Алина стянула кафтан, сбрасывая тот на пол, за ним полетели ботинки, штаны и блузка. Старкова заприметила на кровати любезно подготовленную ночную рубашку, в которую тут же переоделась, и запрыгнула под одеяло. На прикроватной тумбе стоял поднос с кувшином воды и фруктами. Напившись вдоволь, Алина уткнулась в подушку. Не было сил на что-либо ещё. Не было сил даже подумать о том, что дальше. Что имел ввиду Дарклинг, когда говорил о советах? Алина не хотела допускать мысли, что он услышал их разговор у входа во дворец, так как комната, в которой состоялась их встреча, была на первом этаже почти сразу при входе. Каков шанс того, что он стоял возле окна, наблюдая за ними? А может, Конрад просто говорил слишком громко? Чтоб его, этого Киригана! Как бы Алина не пыталась отпихнуть на задворки сознания одно из своих воспоминаний, оно лезло обратно, не давая о себе забыть, вгрызалось в мысли заклинательницы, и Алина сдалась, уставая бороться с самой собой.       Двенадцатилетняя Заклинательница Солнца бежит по лугу, подпрыгивая от удовольствия и наслаждения от только что окончившегося урока верховой езды, что так любит девочка. Летний тёплый ветер укутывает Алину со всех сторон. Слышится пение птиц, звуки громких сверчков в траве, шелест деревьев из лесу, что находиться совсем рядом. Пролетают разноцветные бабочки, мотыльки и стрекозы, Алина даже ловит одну, чтобы рассмотреть поближе. Изредка госпожа Эрин позволяет девочке гулять здесь, если та особенно отличилась в своей успеваемости, так как рядом никто не живёт, хозяйство не держит и никого в этой глуши не встретишь. За такие моменты Алина благодарит саму Санкту Нейяр.       Ещё немного побегав, девочка останавливается в тени дерева, что находится в самом начале леса. Наклоняется к ручью, чтобы напиться чистой прохладной воды, после чего, поудобнее устроившись, раскрывает сумку, что прихватила с собой. Достаёт и откусывает кусочек от красного, спелого и огромного яблока, прикрывая глаза от наслаждения, и облокачивается о ствол дерева. Слушает звуки природы, мечтает о следующем уроке верховой езды и том, как она оседлает своего любимого Айвори, если бы только такие уроки можно было посещать, Алина была бы только рада тому, что обучается не так, как все.       Мысли резко прерываются, заставляя вернутся в реальность, позади Алины раздаются чьи-то шаги, девочка напрягается, думает, что могла бы ослепить незваного гостя своей силой и бежать. Ну или сделать себя невидимой и скрыться. Заклинательница резко оборачивается, подрываясь с земли и сразу отходя на несколько шагов назад, чтобы увидеть того, кто скрывается за деревьями. - Стой, стой, - кричит ей, выглядывая из-за небольшого куста, девочка - Я тебя не обижу, я думала ты… я тоже сначала испугалась, увидев здесь человека. - Откуда ты здесь? - Алина непонятливо и настороженно моргает глазами, всё ещё не доверяя незнакомке. - Проси, что напугала, я частенько собираю ягоды в этом лесу, живу в ближайшей отсюда деревне, наверно ты тоже? - она вопросительно смотрит на Алину, - Хотя я никогда тебя там не видела. - Я… да, я там живу, - Старковой бы опасаться незнакомцев, мало ли что у них на уме, даже если это девочка примерно её возраста, но отчего-то так хочется с кем-то подружится, не относится, как к потенциальной угрозе, как её учили. Хочется иметь настоящих друзей, не тех, что приводят к ней по расписанию, чтобы она не была совсем одна, поэтому заклинательница делает шаг к девочке, - Я тоже тебя не видела, меня зовут Алина, - она протягивает руку, подходя ближе к кусту, из-за которого вышла незнакомка. - Я Эйнир, - протягивает в ответ с улыбкой на лице, после чего девочки направляются по направлению к деревне. - Не обижайся, но мне правда очень интересно, у тебя имя не шуханское, но выглядишь ты как шуханка да и разговариваешь. Ты..? Приехала давно или… - Нет, мой папа был равкианцем, а мама шуханкой и на сколько я знаю, папа предложил маме это имя, а ей понравилось ну и теперь меня так зовут. Девочки с большим интересом узнавали о жизни друг друга, им было о чём поговорить, Эйнир понравилась Алине своей простотой и искренностью, ведь не была заранее подготовлена к общению с ней, поэтому заклинательница решила, что сделает всё, что в её силах, дабы ей позволили общаться с девочкой.       Спустя две недели разговоров и бесконечных просьб, Алине было позволено дружить с Эйнир после того, как её родителям проведут беседу о том, что она — дочь погибших, богатых и очень уважаемых людей шухана, которая теперь учится индивидуально и в строжайшей дисциплине, как желали обучать девочку родители. Такую легенду и ещё много всего скармливали всем, кому позволяли с ней общаться, опираясь на то, что даже немного дурного поведения посторонних может негативно повлиять на такое специфическое обучение Алины.       Эйнир задавала вопросы о том, почему её учили определённым правилам общения со Старковой, на что заклинательница заверяла её, что у них может быть настоящая дружба без всех этих правил, что она её не выдаст.       Так и случилось. Девочкам теперь было по шестнадцать. Эйнир была единственной настоящей подругой Алины, она представить не могла, как будет жить без неё в будущем, когда ей придётся отправится исполнять свой долг перед страной. Как-то раз Старкова даже смогла уговорить госпожу Эрин о совместном с подругой походе к морю, конечно, не без нескольких охранников. Но тот день она запомнит на всю жизнь, она впервые чувствовала себя счастливой.       Конечно, Алине приходилось чувствовать себя виноватой, что она обманываем дорогого ей человека, не говоря истиной причины такой необычной жизни. Девочки почти никогда не заводили темы о гришах, потому что, как и большинство шуханцев, Эйнир их не любила и боялась из-за рассказов родителей, да и Алина старалась оминуть эту тему, дабы не показаться слишком уж осведомлённой о жизни тех, кого в их народе не принимали.       <i>Один из прекрасных зимних вечеров рядом с Эйнир должен был быть и сегодня, пока мама подруги не пришла встретить девочку у дома заклинательницы. Обычно такого не случалось. Прежде Эйнир провожали слуги дома Старковой, а как девочкам исполнилось по пятнадцать, нужды в этом не было, и подруга приходила и уходила одна. Девочки вышли на улицу, дабы узнать, почему госпожа Шу-Тар была здесь, та поприветствовала Алину с милой улыбкой.</i> - Ну что, успели распрощаться? - мама Эйнир посмотрела на Старкову с какой-то жалостью, - Ох, и жаль мне, Алина, что так получилось. Не представляю, как моя дочь без тебя теперь будет. Распад такой крепкой дружбы, наверное, очень болен для вас обеих, - она покачала головой. - Эйнир, что...- начала Алина, но тут же была перебита подругой. - Мама, дай нам ещё пару минут, я сейчас вернусь, - положив руку на плечи заклинательницы, девочка повела её обратно в дом. Ничего непонимающая Алина не тала сопротивляться, а когда хлопнула входная дверь, уставилась на подругу растерянным взглядом. - Что это значит? - начала Старкова. - Я уезжаю. Мы переезжаем в другой город. В Кобу, - та смотрела на неё совершенно спокойно, словно говорила обыкновенные вещи, а не прощалась с Алиной. - Как это понимать? Ты шутишь, почему ты мне не сказала? Это же на противоположном конце Шухана, письма туда идут неделями, как мы будем… - Мы не будем, - перебила Эйнир, - мы не будем писать друг другу. Я то уж точно нет. Алина застыла, словно в немом крике. Что за чертовщина творилась с её лучшей подругой? - О чём ты вообще говоришь, Эйнир? Что происходит? Что-то случилось с родителями или… что? - Да, случилось, но не с родителями. Случилось щедрое вознаграждение за нашу дружбу, и мы, наконец, можем вырваться из этой глуши в люди, - подруга говорила это с ужасающим холодом, словно ей ничего не стоила их дружба. - О каком вознаграждении ты говоришь, Эйнир? Что за шутки, - Старкова взяла подругу за плечи, наклонившись к ней ближе, всматриваясь в бесстрастное лицо. - Это не шутки, Алина. Это… - она запнулась, посмотрев куда-то в сторону, после чего вернула взгляд на Алину, сняв её руки со своих плеч, - Думала, я правда приходила бы сюда, к тебе, чтобы дружить? - она слегка ухмыльнулась правым уголком губ, - К такой странной, скрытной и ненормальной девочке? Вот удовольствия-то. - Почему это я ненормальная? - у заклинательницы начали подрагивать руки, а в горле образовался ужасный ком, мешая нормально дышать. - А разве нормальные дети сидят под постоянным присмотром, никуда не ездят. С учетом того, что, по всей видимости, у тебя были богатые родители, денег которых хватает на покрытие всего этого, и после их смерти, - она обвела рукой дом Алины, - сразу было понятно, что ты или больна, и просто не можешь отсюда далеко уйти, или со странностями. Ведь кому оплачивают друзей? Все те мальчики и девочки, которых к тебе водили, думаешь, за бесплатно им хотелось идти к непонятной девочке-затворнице? - Эйнир наклонила голову вбок, - Если ты действительно так думала, мне тебя жаль. - Эйнир… - Алина растерялась, подбирая слова, но в голове была пропасть, зияющая дыра, - Я считала тебя своей настоящей подругой. Мы же… я же сама просила разрешение о нашем общении после той встречи около леса? - Ну, говорят, все встречи не случайны, не так ли? - она улыбнулась, глядя в глаза Алине. В её собственных не было не намёка на сочувствие или сожаление, - когда мне было двенадцать, к нам в дом пришел мужчина и женщина, - Эйнир медленными шагами начала обходить Алину вокруг, продолжая говорить, - они были достаточно любезны, что-то очень мило рассказывали моим родителям. Как я позже узнала, они просили обдумать маму с папой, возможность дружбы их ребёнка с девочкой за очень щедрую оплату. Родители согласились почти сразу. Тогда было тяжело с работой, мало платили, да и… если какие-то богачи просто хотят им так много платить за простую дружбу, глупо не принять такой подарок Всевышних.       У Алины помутнело перед глазами от слёз, она сжала кулаки. Хотелось провалиться сквозь землю, уйти, убежать так далеко, где никто её не найдёт. Забиться в угол и сидеть. - Тогда я не совсем понимала значимости нашего возможного переезда в будущем и не особо охотно согласилась на эту авантюру, но со временем, когда мы стали покупать более дорогую и качественную одежду, цветастые книги в твёрдой обложке, вкусную импортную еду, керчийские сладости и много всего, чего не могли позволить себе прежде, я поняла, что готова продолжать выполнять свою задачу, - она остановилась перед Алиной. - Ты не могла так поступить. - Нет, я могла, ты не знаешь, как мне жилось всю жизнь, - яростно произнесла Эйнир, - не знаешь! Ты всю жизнь жила, имея всё необходимое, тебе не приходилось не о чём волноваться, родилась на всё готовое, поэтому тебе никогда не понять меня, - девушка вдруг стала злой, резко размахивая руками и повышая голос, - Тогда мне сказали, что нужно подстроить случайную встречу, сделать так, чтобы ты чувствовала, что у тебя есть настоящий друг, потому что всем стало тебя жаль то, как ты изо дня в день проводила в одиночестве. И наш план сработал. Неделю назад моему отцу выплатили последнюю круглую сумму, мы, наконец, можем отсюда выбраться. - И ты хотела уйти, даже не попрощавшись? Просто уехать? - по щеке Алины скатилась первая слеза. - Мне советовали тебе рассказать, что мы переезжаем из-за работы отца, но мне надоело пытаться накормить тебя очередной ложью, да и незачем. Деньги выплачены, а тебе бы придумали, что рассказать, мне не было интересно заботится о твоих чувствах, за это не платили, - она подняла голову выше, словно возвышаясь над Алиной, хотя они были одинакового роста.       Старкова замотала головой, словно это был дурной сон, от которого она не могла проснуться. - На столько я тебе безразлична? Мы провели больше четырёх лет вместе. Неужели всё было только ради… Поверить не могу. Даже та встреча… - заклинательница была не в силах сказать что-то ещё, а просто смотрела на Эйнир, на ту, кто в одну секунду стала ей самым дорогим человеком, а в следующую — незнакомкой, которую она никогда не знала. - Я воспринимала тебя как какую-то работу, думала, может, смогу по-настоящему дружить с тобой, но я чувствовала огромное количество тайн и секретов, которые мне было никогда не узнать. Ты была мне чужой, вся твоя жизнь — сплошная загадка. Столько странностей и недосказанности от тебя. Моя же, обыкновенная, была полностью тебе известна, и ты могла почувствовать ту самую настоящую дружбу, когда с тобой всем делятся, - она опять отвела взгляд куда-то в сторону, всего на две секунды, - Я не желаю тебе зла, но ты была и осталась для меня безразличной. Благополучие моей семьи и моё всегда было для меня важнее, - Эйнир развернулась к двери, собираясь уйти, но остановилась, - Извинятся я не буду, не чувствую вины, - с этими словами она покинула дом Алины, выходя на уже потемневшую улицу.       Как только за спиной Алины закрылись двери её спальной комнаты после пожелания одной из служанок спокойной ночи, девочка зажала рот рукой, чтобы из него не вырвалось крика, пока она не дошла до своей кровати. Как только заклинательница уткнулась в подушку лицом, закричала что было силы.       Алина кричала и кричала, задыхаясь от недостачи воздуха. Её трясло, как после купания в ледяной проруби. До скрипа сжав зубы, Старкова сжалась, притянув колени к груди, стараясь занимать как можно меньше места в этом мире. Ей казалось, что она ранена пулей, что попала ей прямо в сердце, но почему-то не убила, продолжая мучить. Слёзы скатывались по лицу горячими дорожками, впитывались в подушку, которая успела насквозь промокнуть. Алина стала кусать внутреннюю часть щеки и губы, пока на тех не появилась кровь. Она готова была на себе волосы рвать. Царапать руки до крови, лишь бы физическая боль вытеснила внутреннюю.       Выходит, заклинательница всю свою жизнь была одинока. С раннего детства, когда почти не видела родителей из-за их службы, после чего те умерли и до сегодняшнего дня. Когда человек, в котором она почувствовала своё спасение от этих бесконечных дней с теми, кто её не понимает и находится рядом с Алиной только потому, что был специально к ней приставлен, оказался фальшивкой. Несколько лет оказались одним сплошным обманом.       Алина не помнила, как ей удалось уснуть той ночью, не помнит, спала ли вообще. Следующие несколько месяцев прошли как в тумане, бесконечные тренировки, уроки, плотный график и ничего лишнего. Тогда Алине исполнилось семнадцать, и она узнала, в чём заключается задание, на которое она отправится спустя три года. Не было времени на слёзы, обиды, истерики, заклинательница предпочла истощить себя обучением до умопомрачения, дабы не оставалось сил чувствовать что угодно, кроме усталости.       А сейчас Алина лежала на кровати в своих новых покоях Малого дворца, сжавшись под одеялом, как тогда, четыре года назад, по щекам её стекали слёзы, но она не кричала, не пыталась заглушить боль, не сжимала кулаки, её не трясло. Ровным счётом ничего. Всё это осталось в прошлом. Даже наедине с собой Старкова не проявляла особых эмоций. Всё это было уничтожено. Таясь где-то очень глубоко. Там, куда уже было не дотянуться.