«Нутро моё шептало: Тут дело нечисто Оставь её Твоя любовь — самоубийство»
Коля поднялся в девять часов утра. Он из тех людей, которые просыпаются уже полные энергии. Пашу временами это жутко раздражало. Особенно раньше, когда Коля и его порывался разбудить в такую рань. Коля умылся, приготовил завтрак, в одиночестве поел. По привычке сразу помыл посуду за собой. Рос он в строгости, от отца можно было легко отхватить за вовремя не вымытую посуду. После он пошел в магазин. Супермаркет был неподалеку от дома, поэтому идти далеко не пришлось. По пути Коля выкинул мусор, который Паша ежедневно клялся выкинуть и все время забывал. Жить с ним вообще было сложно. Готовить он не умеет от слова совсем, убираться не любит, но заставить можно, хотя и с трудом. Еще Паша постоянно зависает в своих мыслях, думая о чем угодно, но не о насущных (читай — бытовых) делах. Он точно не думает о том, что надо выкинуть мусор, который два дня стоит в коридоре у двери, что надо купить домой лампочку, потому что в ванной перегорела три дня тому назад, что надо купить пачку макарон, потому что Коля просил неделю назад. Паша часто выкидывает эти мысли из своей головы по простой причине — он не считает их достаточно важными. А как же! В сравнении с теми мыслями, что есть в его бедовой голове, эти не так уж и важны. Коля недолго прогулялся, чтобы привести мысли в порядок, зашел в магазин, и в итоге долго бродил по нему, потому что продуктовые магазины — его слабость, а смотреть и выбирать, ходить, размышлять — это его терапия. На самом деле дома попросту закончились молоко и хлеб. И немного по мелочи. Когда рука потянулась за бутылкой молока, Коля сразу же вспомнил, что к молоку надо взять хлопьев, ведь Паша, хоть и не признает, но обожает хлопья с молоком. А еще кислых мармеладок надо бы взять. Их Паша тоже любит. Сам Коля сладкое не любит. С детства сладкое не ел и до сих пор не ест. Из шоколадок — только горькие. Хотя во время сессии его частенько задабривают шоколадками всех видов. Сладкие Паша съедает, горькие — Коля. На это Паша кстати кривится — только отбитые извращенцы едят горькие шоколадки! Так он обычно говорит. Дома Коля был к двенадцати часам. Паша все еще валялся на кровати и сопел в подушку. Коля предпринял безуспешную попытку разбудить его. В конце концов бросил это дело и пошел на кухню, разобрал пакеты с продуктами. Вот так всегда. Надо было купить молоко и хлеб, а в итоге он принес домой два пакета. Коля вздохнул, мысленно ругая себя за свою ониоманию. Время уже перевалило за двенадцать, когда Коля загрузил в стиральную машинку белье и включил. Потом взял пылесос, прошелся с ним во всех комнатах. Даже в спальне. А Паша только приоткрыл глаза, недовольно выругался и скрылся под одеялом с головой. Коля выключил пылесос, пробежался по всей квартире со шваброй и тряпками — помыл полы, протер зеркала, избавил полки от пыли. Паша в это время только выполз из комнаты, зашел в ванную и закрылся там на полчаса. Коля понял без слов. Пошел на кухню, налил воды в стакан, пошарился на полках в поисках таблеток от головной боли. Дверь в ванную оказалась не закрытой на щеколду. Коля вошел внутрь и увидел Пашу, сидящего на краю ванны. Выглядел он, мягко говоря, не очень. — Может, пора прекращать пить? Или хотя бы пить качественный алкоголь и в адекватном количестве? — осторожно посоветовал Коля. В любой другой день он промолчал бы, но убийственные попойки Паши порядком поднадоели. Коля протянул страдальцу стакан воды и таблетку. Паша молча принял спасение, быстрым движением закинул таблетку в рот и запил водой. И только после этого ответил: — Делаю все, что хочу, — отмахнулся Паша, вновь повесив голову. Пока без агрессии, но с нескрываемым раздражением. Пора бы эту фразу сделать его девизом — так часто он её произносит в последнее время. — Разумеется, — согласился Коля, но продолжил, — Но стоит ли бессмысленно прожигать жизнь? Паша едва заметно дернулся, набирая воздух в легкие. Кажется, зря Коля не прикусил язык. Но пути назад не было. Коля быстро опустился на корточки перед Пашей, но тот головы не поднял. Тогда он обхватил ладонями его голые коленки и тихонько продолжил, не давая шанса Паше вставить свое слово: — Ты такой талантливый. Ты совершенно уникальный. Может, надо попробовать… — Блять, — Паша резко поднял голову и тут же поморщился, понимая, к чему ведет Коля, — Давай начни мне нотации читать, как мать моя! Я от неё свалил не для того, чтобы и здесь выслушивать предъявы! Я и сам знаю, какой я и что могу. Не надо пытаться мной манипулировать. Я все равно не поведусь. Всему свое время. Опасную тему поднял Коля. Задел Пашу за его страх никогда не реализоваться. Подобные их разговоры всегда одинаково заканчивались. Даже не так — обычно они заканчивались, не успев толком начаться. Паша между музыкой, которую всем сердцем любил и в глубине души надеялся ей посвятить свою жизнь, и алкоголем, который был легким выходом из любой ситуации и спасением по жизни, выбирал всегда алкоголь. От этого страх не реализоваться увеличивался в разы. И ведь справедливо — время идет, а Паша все стоит на месте. Коле не дали даже шанса открыть рот, чтобы что-то сказать еще. С Пашей бесполезно разговаривать об этом. У него на все есть ответ. Паша поднялся с края ванны, оттолкнул Колю и выскочил прочь. Он рванул на кухню, где за стеклянной дверцей стояла бутылка виски, которую когда-то преподавательский состав в колледже подарил Коле на его день рождения. — Нет, — Коля ринулся за ним. Вновь Паша выбирает побег от реальности. Пришло время начать бороться с этим. Но грандиозный план Коли с треском разбился о скверный характер Паши. — Да блять! Мне похмелиться надо! — Не надо. Ты выпил таблетку, голова скоро перестанет болеть. — Да не в голове дело! Мне хуево, ты не видишь, что ли? Мне надо еще выпить и все нормально будет! Пожили трезво и хватит. К своему счастью, Коля успел выхватить бутылку виски быстрее и теперь стоял с ней в руках. Прижимал к себе, защищая от посягательств Паши. А тот буквально вскипел: — Ты, бля, серьезно? Коля успел забыть, каким Паша бывает тяжелым в общении, когда у него похмелье. Он уже давно не пил — всю сессию ходил трезвым. Они так договорились. Паша еще раз выругался и ушел в комнату. Коля так и стоял посреди кухни, уже догадываясь, что будет дальше. Паша оделся, натянул ботинки, схватил кожанку и выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. Отметили окончание сессии, называется. Коля ждал Пашу к вечеру. Потаскается по улице, подумает и все равно вернется. Потом они забудут эту ситуацию, по сложившейся традиции ничего не обсуждая. И все встанет на свои места. До следующей подобной ссоры. Коля ждал его. Скорее всего пьяного, не стоящего на ногах, вымаливающего прощение (впрочем последнее совсем необязательно). Но этого не случилось. Ни в этот вечер, ни в следующий, и ни в какой другой. Коля постоянно названивал Паше и отправил, кажется, больше трех десятков сообщений. Коля знал, где Паша обычно обитает — либо в квартире друга своего Лехи, либо в том гадюшнике, который они клубом зовут. Хотя от Паши можно было ожидать чего угодно. Он мог завалиться куда-то еще. Ему никогда не составляло труда найти себе компанию. Мог подцепиться к мимо проходящим пацанам и с ними зависнуть где-нибудь. Такое случалось уже. Первым делом Коля отправился в квартиру Лехи, друга Паши, по пути выбрасывая тревожные мысли из головы, о том, что Паша мог быть совсем не там, а, например, в участке или больнице. Этот притон квартирой назвать сложно, но все же именно там Паша жил, когда только ушел из дома. Соседи часто вызывали полицейских туда. То шумят, то песни поют, то дерутся. В подъезде из-за гостей этой квартиры было постоянно накурено. А порой еще чего хуже. Коля не прогадал — там-то он и нашел своего беглеца. Но Паша его даже в квартиру не пустил. Разговаривали через порог открытой двери. Паша чуть покачивался. Пьяный — сразу видно. Сзади за ним ходили какие-то люди. В квартире стоял дым, непонятно от чего. Коля надеялся, что от сигарет. Ужасно воняло и негромко играла музыка. На фоне смеялись какие-то девочки и спорили какие-то пацаны. — Возвращайся, — аккуратно произнес Коля. Иногда общение с Пашей походило на разминирование бомбы. Он не хотел сейчас выяснять отношения, ругаться о том, кто был тогда прав, а кто виноват. И тем более не собирался ругать Пашу, что он опять пьяный. Коле просто хотелось вернуть его назад к себе. Чтобы он был рядом. И тогда они поговорят, нормально, как люди. В этот раз точно. — Столько дней прошло… — начал Паша, вначале он немного замялся, прокашлялся, но уже скоро уверенно продолжил, — Я подумал, мы с тобой так непохожи. И вообще, бля, не подходим друг другу, короче. Давай все, заканчивать это. Ты своей дорогой, я своей. Я все равно хуевый и никогда не буду заслуживать тебя. А ты такой хороший, правильный. Не подходим мы друг другу, короче. Понял? Пьяного Пашу тяжело слушать, особенно, когда он выдает такие длинные речи. Много мата, запинок, слова по несколько раз произносит, чтобы в итоге правильно сказать. Но смысл тут не уловить было сложно. — Что? — в груди закрался ледяной страх из-за услышанного, но Коля быстро взял себя в руки, — Паша. Поедем домой, там поговорим. Я понимаю, почему ты так говоришь. Ты зол, обижен, расстроен. Но давай будем взрослыми людьми, давай… — Вот видишь! «Взрослыми людьми». Я никогда в твоих глазах не буду достаточно зр-звро-взрослым… блять! Паша пошатнулся на месте, придерживаясь рукой за дверной косяк. Лицо исказила гримаса злости. В частности он злился на свой язык, который никак не хотел выдавать связную речь. Где-то в квартире его уже окрикивали. Звали на продолжение банкета. Вероятнее всего, Паша не только пил, но и употреблял. Это было заметно по его подрагивающим пальцам, подергиваниям ногой. Несмотря на то, что он давно поклялся никогда больше не пробовать даже. Это было лишь единожды. Коля не заметил, как дверь перед его лицом закрылась. Он еще несколько минут стоял и смотрел на обтянутую коричневой кожей дверь в надежде, что она откроется, Паша выйдет, сядет с ним в машину и поедет домой. Вопреки надеждам, Коля ушел один. Всю дорогу до дома он думал о том, что сказал Паша. На самом деле, каким бы пьяным или обгашенным он ни был, он говорил то, что правда было для него было важным и вызывало сомнения. Как говорится, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Он чувствовал, что они не равны, что они далеки друг от друга. И дело не столько в возрасте, сколько в их мировоззрении, увлечениях. Элементарно, их внешний вид был настолько противоположным, что порой их воспринимали как отца и сына. Ночью Коля лежал в постели с ноутбуком на коленях. У него был открыт интернет-магазин, где он уже кинул в корзину кожаную куртку, линзы, чтобы наконец снять дурацкие очки. Утром прозвонил ближайшие парикмахерские в поисках свободного места. Ходить с одной и той же прической из года в год надоело. Поблизости найти салон не удалось. Поэтому пришлось ехать на другой конец города. Опоздал на десять минут. Но все равно вечером вышел счастливый с обновленным цветом волос. А пункт выдачи интернет-магазина закрывался через два часа и находился рядом с домом. Поэтому радость пришлось пока откинуть в сторону. Коля ехал в пункт выдачи, чтобы успеть забрать купленные вещи. На следующий день он в абсолютно новом виде направился опять в квартиру Лехи, ожидая там встретиться с Пашей. Но сколько он ни стучал, ни звонил в звонок, дверь никто не открыл. На секунду Коля решил, что Паша увидел в глазок, кто пришел, и не открывал специально. Но шум из этой квартиры обычно было слышно сразу, как только заходишь в подъезд. А в этот раз подозрительно тихо. Тогда Коля отправился в клуб. Паша стоял у входа с друзьями, курил сигарету и над чем-то беззаботно смеялся. Стоял ровно — первое, что отметил Коля. Значит, пока не успел опрокинуть в себя стопку-другую. Паша стоял спиной и не обращал внимание на звук подъехавшей машины. Коля вышел из машины и замер. До этого момента он так был уверен, что делает все правильно. А сейчас уверенность куда-то улетучилась. На её место пришло сомнение. Паша не выглядит разбитым из-за их расставания («Ссоры!», — поправлял себя Коля). Вполне себе нормально веселится с друзьями, курит и тусуется, как обычно это и делает. И Коля бы, правда, сел в машину и уехал, если бы ни Леха, который его узнал. Он сразу же толкнул Пашу в плечо и тихо что-то сказал ему на ухо, постоянно поглядывая в сторону Коли. Паша обернулся и улыбка его померкла. От удивления он даже рот приоткрыл. Коля стоял напротив, в трех метрах от него, в кожаной куртке, черной футболке, которая на самом деле Пашина, потертых джинсах, тяжелых ботинках. А главное — без очков и с совершенно высветленными волосами, которые отдавали золотом на солнце. Волосы были слегка зачесаны назад, а не как обычно — висели локонами по обеим сторонам лица. Паша, забыв о своих друзьях, со всей силы влетел в объятия Коли, который совсем не ожидал такой реакции. И всего-то? Надо было просто переодеться, снять очки и покрасить волосы? — Блять, какой ты чудесный! Красивый мой! Паша стал покрывать лицо Коли неаккуратными поцелуями, куда попадет. Коля сразу заподозрил что-то неладное и, к сожалению, не ошибся. Он обхватил ладонями лицо Паши и чуть отстранил от себя, чтобы заглянуть тому в глаза. Глаза с черными-черными пугающе расширенными зрачками. — Что ты принял? — Немного! Для веселья! Паша двумя руками обхватил запястья Коли и оторвал его ладони от своего лица, а затем и вовсе потянул его за собой. — Пойдем внутрь. Бегающий взгляд, странная улыбочка. Когда-то с Пашей будет просто, но, видимо, не в этой вселенной. В клубе было мало места, совсем тесно и душно. Воняло дешевым алкоголем и сигаретами. И еще сыростью на входе. Когда Коля называл это место гадюшником, он был прав. Но даже это слово не могло описать всего ужаса этого отвратительного места. На входе стена была пробита. Видимо, у кого-то нервы не выдержали. Металлическая мусорная урна помята. Стены вымазаны застаревшей и уже давно высохшей чьей-то кровью. Драки здесь были делом постоянным. Немудрено, что и кровь на стенах осталась. Паша вел его вглубь клуба с таким воодушевлением, как будто в музей. Или в океанариум, на рыбок смотреть. Друзья Паши ушли в сторону бара, а сам Паша посадил Колю за их стол и плюхнулся рядом. — Ты это ради меня? — спросил он, оглядывая Колю. — Да. Паша улыбнулся и прижался к губам Коли, вплетая пальцы в его волосы. Сквозь поцелуи он шептал: — Какой же ты… Обожаю тебя! Мой, мой… Коля только успевал отвечать на быстрые поцелуи. Руками он обхватил Пашу за хрупкую талию под кожанкой, пробегаясь пальцами по выпирающим ребрам, спрятанным под черной майкой. Когда друзья Паши вернулись к ним, тот уже полностью перебрался на колени Коли, призывно потираясь своей задницей о его пах. У самого Паши крепко стоял. Отвлечь его смог только алкоголь, который притащили друзья. Паша слез с колен Коли, едва услышав стук бутылки о стол. Друзья приперли бутылку виски и колу. Паша радостно схватил два стакана — один для себя, второй для Коли. Он резво подхватил обсуждение пацанов о каком-то Женьке с девятого дома и попутно разлил по стаканам виски и колу. Коля молча наблюдал. — Ну давайте, за встречу, — сказал Леха. Коле захотелось закатить глаза, хотя обычно он так не делал. Ну серьезно. За встречу? Они и так каждый день видятся, наверное поэтому каждый день пьют — за встречу же. — Паш, — остановил Коля Пашу, который уже подносил самодельный коктейль в стакане ко рту, — Может, не надо? — А че такое? — спросил Паша и все же выпил содержимое своего стакана, — Тебе если не надо, ты и не будь. Ну а что на это ответишь? Коля смирился — сегодня они не поговорят. Сегодня Паша трезвый домой не вернется.***
Наутро Коля все-таки проснулся с Пашей рядом. Дома, к счастью, а не где-нибудь. Паша всю ночь пил, Коля делал вид, что пьет и осторожно приглядывал за своим бедствием. Они танцевали, когда какой-то мужик решил высказать им все, что думает о тех мужчинах, которые любят друг друга. Паша полез в драку, чудом не получил по лицу. Зато Коля нехило получил по ребрам, пока отвлекся на Пашу. Друзья его сразу встряли в драку. Полетели стулья, столы, посуда. В итоге разборки переместились на улицу. Не без настойчивых просьб бармена и одновременно владельца клуба. Там-то Коля и решил все — быстро посадил Пашу в машину, пристегнул и хотел уже увезти прочь, только вот вспомнил, что там на улице еще три беспокойных дурака, которых оставлять нельзя. Не простит Паша это ему. Коля окликнул Леху, тот остальных. И вот впятером они ехали по ночному городу. — Давай ко мне, — высунувшись с заднего сидения, сказал Леха, кулаком стукнув по плечу Коли в дружеском жесте. Паша уже стек по сидению и, свесив голову набок, спал. Коля остановил машину у дома Лехи. Двое друзей вывалились из машины, а Леха попытался разбудить Пашу. — Паштет, ну ты че? Пошли дальше бухать. Паша невнятно бормотал. А Коля строго сказал: — Он — домой. Леха поднял ладони в примирительном жесте, понятливо закивал и, бросив «благодарю», вышел из машины и подхватил своих друзей, куривших на улице. Они втроем на прощание помахали Коле и побежали к подъезду наперегонки. Коля утром еле поднялся с кровати, ребра справа болели. У зеркала Коля рассмотрел темный фиолетовый синяк по всему боку. Морщась, Коля пошел в ванную комнату, чтобы почистить зубы. Тут же в ванную зашел Паша, проснувшийся непривычно рано для себя. Он прижался сзади, все еще не открыв глаза. Подняли, а разбудить забыли. Коля зашипел от боли, когда Паша обвил руками его тело и сдавил случайно место синяка. — Это вчера в драке ты получил? Паша с широко распахнутыми глазами смотрел на темное пятно на ребрах Коли. Внутри него разжигалась ярость, смешанная с ненавистью к самому себе. Ответа и не надо было. Паша сам вспомнил, что да. — Прости меня, — вдруг сказал он, — И за то, что тогда было прости и за вчера. Не буду я пить больше. Коля смерил его таким взглядом, что Паша быстро поправил себя: — Ну. Я постараюсь не пить больше. Не буду обещать. Но буду стараться, короче. Не хочу я, чтобы ты это, из-за меня страдал.***
Еще после зимней сессии Коля сделал Паше подарок. Весьма неоднозначный подарок, надо сказать. Красивая розовая коробочка с атласной лентой, завязанной пышным бантом, заинтересовала. Паша не стал говниться из-за цвета, промолчал. Коля хотел его подколоть — сто процентов, ведь знает, как Паша не любит розовый цвет. Но Паша решил не вестись на эту жалкую провокацию. Открыл коробку — и обомлел. Внутри лежала розовая в белую клетку юбочка. Совсем короткая. На самом деле обыкновенная юбка-трапеция со складками, как у японских школьниц во всяких извращенных аниме. Единственное «но» — она женская. И с лосиным ростом Паши будет ему коротковата. Но спрашивать «Почему так?» не приходится — очевидно, Коля купил ему эту юбку не просто носить. — Не знал, Николай Александрович, о таких ваших наклонностях, — смущенно попытался отшутиться Паша, а в конце выдал, — Извращенец. Коля перебирал на своем столе всякие бумажки, от работ студентов до различных отчетов. — Не надо делать вид, что тебе не нравится. Ты такой же извращенец, как и я, если уж на то пошло, — между делом ответил Коля, складывая листы в стопку и одновременно закидывая карандаш в подставку. Паша смущенно опустил взгляд, но Коля все равно этого не заметил. — Ладно, — сдался Паша, — Прикольная юбка, но мне надо подумать. И вот — прошло полгода, а Паша так и не надумал. Никак не мог он заставить себя нацепить девчачью юбку. Ну розовую еще! Он пытался. Прикладывал её к себе и оценивал отражение в зеркале. Идиот идиотом. По-дурацки в этой юбке будет выглядеть. Не тянет на милую школьницу. Была бы она хотя бы черной — можно было бы еще подумать. В общем, юбка была отправлена в коробку, а коробка сначала под кровать, но потом во время очередной уборки, когда Паша ползал с пылесосом под кроватью, пришлось закинуть проклятую розовую коробку с розовой юбкой внутри в глубину шкафа от глаз долой. Коля ничего не говорил и никаким образом не пытался поторопить Пашу в его размышлениях о правильности натягивания на себя юбки. Вообще Паше показалось, что Коля и сам позабыл про этот подарочек, но нет. Коля не мог забыть. Он просто терпеливо ждал. Он никогда бы не стал принуждать Пашу к чему-то. А потому ждал его решения. Коробка слишком долго пылилась в шкафу. Сейчас Паша понял — пришел час. Он накосячил; справедливо, надо исправлять. Коли по плану не должно быть дома до вечера — уехал навестить своих родителей. На самом деле, это было лишь прикрытием его жажды отдохнуть от Паши и извечной нервотрепки в его исполнении. Паша впервые за все время их совместной жизни выдраил квартиру до блеска. Не сдержался, немного выпил вина — два неполных стакана всего! Проторчал в ванной почти два часа. Привел себя в полный порядок. Намазался всякими сладко пахнущими кремами, которые позаимствовал у своей боевой подруги — Саши. Хорошая девчонка на самом деле. Дружит с ним давно. И при этом не уходит, терпит все это дерьмо, которое обычно устраивает Паша. В ванной комнате Паша устроил целый спа-салон. Вытащил из полки бритву и использовал её по полной программе. Теперь он всюду и везде гладкий как младенец! Покопался в ящике у Коли — выудил оттуда маникюрные ножницы и пилку (!) даже, и занялся своим нелюбимым делом. Саша, когда передавала ему пакет с кремами («Запоминай, Паша: этот — для рук, этот — для тела, этот — для лица!»), сказала, что закинула туда еще маску для лица. Зачем она вообще нужна, Паша понятия не имел. Но Саша пообещала, что так будет лучше. Поэтому пока он орудовал маникюрными ножницами, лицо его получало питательные вещества маски. Важным моментом его подготовки была растяжка. Паша долго корячился в ванной с флаконом смазки в руке. Обычно этим занимался Коля. Самому как-то не очень сподручно, но Паша твердо решил — сегодня Коля получает удовольствие и расслабляется. Иначе в чем смысл его извинений? Паша вышел из ванной комнаты свежим и полным предвкушения. Пока старательно растягивал себя, пришлось подрочить. Член болезненно ныл, все время пока три пальца двигались внутри. В пакете от Саши Паша нашел мягкий тканевый чокер (он не так давно узнал, что это вообще такое), черный топик и капроновые колготки, которые Саша заботливо купила для него. «Надо бы начать ценить её», — подумал Коля, рассматривая набор. Топик Паша натянул еле-еле. При всей своей худобе ему было далеко до маленького девчачьего тела. С колготками Паша возился долго — они такие хрупкие, что он боялся порвать ненароком. Затяжек, конечно, понаделал. Как девчонки только справляются с капроном? По итогу в колготках было неудобно. Паша даже в зеркало глянуть боялся, чтобы не увидеть свое отражение. Колготки обтягивали все, что могли обтянуть! Чокер тонкой черной полосой обхватывал длинную белую шею. И последний штрих — юбка. Паша вернул пустую коробку в шкаф, а юбку нацепил на себя. Теперь он подошел к зеркалу и, несколько раз выдохнув, открыл глаза, чтобы увидеть собственное отражение. А не так уж и плохо он выглядел! Даже можно сказать — сексуально. Что-то в этом наряде было такое… странно притягивающее. Может быть, он зря все это время боялся? Но, с одной стороны, Коля подарил юбку, ни к чему не призывая и ни к чему не обязывая. Этот образ — творение воображения Паши. Мог бы надеть юбку и полагаться на свою харизму. Но в итоге стоит теперь в полном наряде. Оставалось надеяться, что он не переборщил, и Коле хотя бы понравится. Когда Коля пришел, Паша сидел на кровати, разглядывая себя в зеркале. Все-таки хорошо они придумали поставить зеркало в пол напротив кровати. Паша уже смирился и даже привык к своему необычному образу. Коля зашел в комнату, чтобы объявить о своем возвращении, но застыл в дверях, онемев от удивления. Паша тоже застыл, ожидая реакцию. Коля недолго зависал. Он понял, что Паша сам в смятении. Коля прошел в комнату и присел перед Пашей на колени. Словно зачарованный он медленно провел ладонью по бедру Паши, которое покрывала розовая ткань юбки, ниже — по облегающему худые ноги капрону. — Ты прекрасен, — прошептал Коля и потянулся к Паше, чтобы нежно впиться в его губы. Ладони устроил на бедрах Паши, осторожно поглаживая. Коля вообще осторожничал. Видимо, боялся спугнуть. Пашу чуток потряхивало от волнения, но отступать он не собирался — это точно. Коля мягко сминал губы Паши. Напирал он аккуратно — провел языком по губам. Паша выдохнул в стоне, приоткрывая рот. Коля тут же скользнул языком внутрь, проходясь по острому краю верхнего сломанного зуба. Их языки переплелись. Коля поймал язык Паши губами, посасывая. Изо рта Паши вновь вырвался тихий стон. Разорвав поцелуй, Коля спустился ладонями по всей длине ног Паши. Несколько секунд он разглядывал совершенно очаровательные ножки. Приподняв согнутую ногу в воздухе Коля склонился над ней, оставляя мимолетный поцелуй на ступне. Паша почувствовал, как его щеки внезапно залила краска. Их взгляды встретились, и Паша вспомнил, что вообще-то он планировал доставить удовольствие Коле, а выходит, как обычно, наоборот. Нет, так дело не пойдет. Паша высвободил ногу из крепкого захвата Коли и поднялся с кровати. Молча потянул Колю вверх, чтобы он тоже поднялся на ноги. — Детка… — Тш-ш. Зрачки у Коли были расширены настолько, что впору было подумать, что он обгашенный. Но это по части Паши. Коле не надо было никаких веществ, чтобы так тащиться от одного вида Паши. Он никак не мог отвести темный взгляд полный желания от его тела. Паша ловко развернул их и толкнул Колю на кровать, сразу же оседлая его бедра. Высветленные волосы Коли разметались по постели. — Расслабься. Паша сидел на бедрах Коли низко, так что ничто ему не мешало заметить выпуклость на брюках. Паша приподнялся и сдвинулся вперед, чтобы проехаться задницей по возбуждению Коли. Тот втянул воздух сквозь сомкнутые зубы, на секунду прикрыв глаза. Но тут же вернул взгляд на Пашу, который был великолепен в своем похотливом затмевающем разум желании доставить Коле удовольствие. Паша склонился над Колей. Провел ладонями от низа живота до самой шеи, собирая ткань футболки. Коля приподнялся, чтобы Паше было удобно стянуть с него футболку и откинуть в сторону, при этом чудом не задеть очки. Сегодня Коля предпочел очки линзам по какой-то неведомой причине. Но очки следующие отправились прочь — Паша аккуратно снял их с лица Коли и убрал на тумбочку, стоящую у кровати. Коля пощурился немного, привыкая к отсутствию очков. В целом, видеть Пашу это ему не помешало. Паша уперся ладонями по обеим сторонам от головы Коли и потянулся к его губам, но в последнюю секунду сменил траекторию и чмокнул того в щеку, чуть-чуть хихикая. Коля тут же сжал его бедра ладонями, выражая свое недовольство. Потянулся к губам сам, но вновь не получил желаемого. Паша смеялся где-то в районе его шеи. Оставил ласковый поцелуй на шее, а потом внезапно вцепился в шею зубами, сжимая. Коля шикнул от неожиданности. — Что за псина такая ты, — выдохнул он. Паша сдержал улыбку, губами засасывая тонкую кожу на шее. Отпустил и зализал место укуса-засоса. Лизнул острый подбородок Коли и, наконец, поцеловал мягкие губы. Коля ладонями обхватил ягодицы Паши и сжал. — Ах-х, я готов, — на выдохе произнес Паша. Коля мгновенно сел и шлепнул ладонью Пашу по заднице, заставляя её приподнять. Вжикнула молния ширинки на брюках. Паша пальцами путался в волосах Коли и все никак не мог привыкнуть к их новому виду. После осветления волосы стали совсем мягкими. А этот желтоватый оттенок совсем с ума сводил Пашу. Коле идет этот цвет. «Назад в нулевые», — так мысленно называл этот цвет Паша. Фотографий молодого Коли он не видел — может, тот и вправду так ходил в свои двадцать лет. В комнате раздался треск капроновых колготок. Паша смирился с этим сразу, как только натянул их на себя. «А теперь натянут меня», — подумал Паша, но его мысли были прерваны. Коля одной рукой прижал Пашу к себе, как будто хотел слиться в одного человека, поглотить Пашу собой, а пальцами другой руки он забрался между ягодиц. Влажное и растянутое кольцо мышц не сопротивлялось двум нагло всунутым в него пальцам. Паша всхлипнул и уткнулся лицом в волосы Коли. Те так вкусно пахли чем-то сладким и совсем чуть-чуть табаком. Паша глубоко вдохнул, когда почувствовал мягкой кожей ягодиц скользкую от предсеменной жидкости головку члена. Как бы ему ни хотелось поскорее начать, одного предэякулята недостаточно. Где-то на постели валялся флакон смазки, который Паша по забывчивости своей кинул и потерял. Об этом он сообщил Коле. Тот пошарил одной ладонью сзади себя и вскоре вытащил смазку из складок одеяла. Паша пожалел, что сидит спиной к зеркалу и не видит, как капли смазки, перемешиваясь с предэякулятом, вязко стекают по крепко стоящему члену Коли. Но влажных звуков в момент, когда Коля два раза провел ладонью по члену, ему было достаточно. Из собственного члена уже текло. Паша всем лицом вжимался в волосы Коли и молил его начать. — Ну давай, трахни меня уже, папа… С первым толчком Паша радостно выдохнул. Член туго растягивал дырку, но это не приносило боли. Только удовольствие. Коля обеими руками схватился за задницу Паши и начал контролировать его движения. Медленными толчками член полностью вошел внутрь. Паша на одной ноте простонал и цепко схватился за плечи Коли, сжимая почти до боли. Коля сполна наслаждался их отражением в зеркале. Ладонями он поднимал и опускал задницу Паши и толкался членом навстречу сам. В этот момент на задворках сознания Паша ткнул себя — опять он забыл, что он должен удовлетворять Колю, а не наоборот. И все же, как тому сложно не брать на себя ответственность за все происходящее. Даже сейчас он пытается всячески оградить Пашу от излишних стараний и удовлетворить его самостоятельно. — М-м… М… Погоди, — невнятно бормотал Паша, хватая ладонями руки Коли, лежащие на его ягодицах. Коля не сразу среагировал. Он продолжал насаживать Пашу на толстый член, вырывая стоны и всхлипы. — Папа, папочка, папа, стой, — попытался Паша вновь. И это «стой» сработало как красный свет. Коля остановился и поднял растерянный одурманенный взгляд на Пашу, который уже оторвался лицом от его волос и глядел помутневший взглядом прямо на него. — Я хочу сам. Теперь Паша опускался и поднимался на члене без рук Коли. Его руки он старался крепко держать на своей талии. В комнате раздавались пошлые хлюпанья. Паша прижался ближе и прогнулся в пояснице. Он хныкал и беспорядочно стонал. Член внутри двигался так приятно, растягивая мягкие стенки и то и дело давя на простату. Коля смотрел в зеркало и видел, как розовенькая юбочка подпрыгивала от движений Паши. Но она все равно была достаточно короткой и не скрывала, как движется член в растянутой дырке. Скоро Паша стал двигаться быстрее. Он хаотично опускал и поднимал задницу, а стоны его звучали все громче и громче. Коля держал руки на положенном месте — на талии, ему приходилось с силой сжимать её, чтобы сдержать себя от желания подхватить Пашу под задницу, перевернуть на спину и дотрахать в своем темпе. Но сегодня их вечер всецело принадлежал Паше. Он впервые командовал в сексе. А Коля хотел дать ему возможность попробовать и исполнить все, что он там себе напридумывал. Но Коля промолчал о том, что эти извинения от Паши, которые ставили целью перед собой принести ему удовольствие, в конечном итоге оказались пусть и сладостной, но все же пыткой. Паша двигался в своем темпе. И в погоне за оргазмом совсем не мог контролировать движения. Мышцы ног устали. Поднимать и опускать ягодицы становилось все труднее. В конце Коля не выдержал. Он как завороженный наблюдал в отражении зеркала за исчезающим в тугой дырке членом. Ему не хватало совсем чуть-чуть, чтобы кончить, а Паша и сам уже был на пределе. Он скакал на члене, но никак не мог ухватиться за тот самый момент, когда наступит оргазм. Коля сдвинул ладони с талии ниже. Ягодицы так ровно и правильно оказались в его больших ладонях. Коля зафиксировал бедра Паши и несколько раз на пробу толкнулся внутрь. Паша вскрикнул и крепко обхватил его шею двумя руками. Несколько резких движений Коле хватило, чтобы кончить. А Паша выл ему на ухо. Коля обвил своей ладонью его член и двинул несколько раз вверх-вниз. Паша сильно сжал его член внутри, и они оба застонали. Паша судорожно дернулся, кончая. Коля уперся лбом ему в плечо. Спустя несколько секунд, Паша приподнялся, вынимая опавший член из себя. Коля выдохнул. Еще десять минут они сидели в таком положении. Коля обвил талию Паши руками, а Паша — шею Коли своими. Минуты их единения были прерваны звонком телефона.