Эрих Мария Ремарк
«Ночь в Лиссабоне»
Расплата настигла Санчеза сразу же, стоило ему проснуться. Он не спешил открывать слипшиеся глаза, прибывая в полудрёме и постепенно осознавая события прошедшей ночи. В нём ещё жила надежда, что те образы, которые мелькали перед внутренним взглядом, всего лишь последствия прихода от кристаллов или, на худой конец, белой горячки, но поразительное обилие деталей ни оставляло шансов. Их оргия длилась всю ночь и закончилась только под утро, когда всех сморило от усталости. В процессе они ещё выпивали и нюхали дурь. Ужасало то, что Рик не мог вспомнить происхождение наркоты, которую они употребляли. Зато отлично помнил, как он разложил одну из близняшек перед пиздюком и тот с горячечным рвением трахал девушку, не забывая сосаться с ним или, когда они вошли в полный раж, учёный весело объявил об эксперименте «кто быстрее кончит?». Он одновременно ласкал между ног грудулонку и надрачивал собственному внуку, устроив между ними состязание. Он трогал, блять, Морти, вот этими, своими собственными, мерзкими руками! От ужаса и отвращения к себе, Рика замутило. Он, разлепив красные глаза, попытался подняться, но вовремя заметил, что на его плече лежит чья-то голова. Проморгавшись, учёный понял, что это был Морти. Тот удобно пристроился под боком, положив голову на учёного и мирно посапывал, пуская слюни. За спиной парня лежала одна из близняшек, обнимая юношу поперёк груди. Санчез огляделся и обнаружил вторую из сестёр около себя с другой стороны кровати. Все, растрёпанные и обнажённые, спали крепким сном. Откат совести и самобичевания пронёсся по Рику, как скорый экспресс поезд. Мужчина зажмурился в горьком сожалении, прикладывая ко лбу руку. Наверное, впервые в жизни он был так растерян и напуган. Санчез, на сколько было возможно, аккуратно переложил голову Морти на подушку и неуклюже выбрался из постели. Вся кровать была смята и распотрошена, кое-где на простынях белели засохшие пятна. Комната, в которой проходил их разгул, выглядела неважно: из-под кровати, стыдливо выглядывали использованные презервативы и упаковки от них, а по полу были разбросаны пустые бутылки вперемешку с каким-то мусором и одеждой. Некогда своеобразный футуристичный интерьер, теперь больше напоминал апартаменты низкопробного борделя. С трудом поднявшись на ноги, Рик отыскал свои брюки и надев их, нетвёрдой походкой побрёл к ванной комнате. Там, он наскоро сполоснул лицо и жадно припал к струе воды. Утолив первую жажду, мужчина с тяжёлым вздохом, опёрся на столешницу раковины и подняв взгляд, встретился со своим отражением в зеркале. На него смотрела опухшая рожа старого извращенца, который не смог обуздать свои низменные желания. Посмевший, без оглядки, покуситься на собственного малолетнего внука. Слава Богу, с ними были грудулонки, которые здорово отвлекали, иначе, неизвестно, как далеко они могли зайти. Но это было слабым утешением. Рик задавался вопросом, как такое, вообще, могло произойти?! Как он, блядь, мог такое допустить? В памяти всплыл момент появления Морти на пороге номера и Санчез прищурился в подозрении. Ещё тогда ему показалось поведение парня странным, но от чего...? И внезапное озарение заставило Рика открыть рот в немом изумлении. Если его догадка была верна, то всё что произошло... — Ах ты, ебнутый, сукин сын! — взревел учёный, вцепляясь себе в волосы. Злость на себя и негодование переросли в слепую ярость. Санчез рванул обратно в комнату и подойдя к кровати, грубо схватил спящего Морти за лодыжку и бесцеремонно стащил того с постели. — А ну вставай, кусок дерьма! — гневно крикнул Санчез, нависая над парнем. Морти болезненно охнул от удара об пол и испуганно заозирался по сторонам, после сна не понимая, что случилось, но заметив перекошенное от злости лицо Рика, весь подобрался. Близняшки тоже подскочили от шума и запоздало прикрылись одеялом, поражённо взирая на происходящее. — Р-рик, к-какого...?! — нахмурился Морти, брыкнув пленённой ногой, чтобы освободиться, но Санчез только сильнее её сжал, делая ещё больнее. — Признавайся, мелкий паскудник — ты нюхал грудулонскую дурь?! — О чём ты?! — пыхтел парень, пытаясь отползти от взбешённого деда подальше, но тот не дал ему это сделать, без особых усилий подтаскивая худощавого подростка обратно. Учёный пугал до чёртиков. Ещё никогда Морти не видел его настолько озлобленным. — Не прикидывайся невинной овцой, М-морти! Ты всё прекрасно понял! — Рик, мне больно! — Я сейчас сделаю тебе ещё больнее, если ты не признаешься! — В чём?! — Ты ведь принимал эро-пыль?! Верно?! Морти заколебался в страхе и растерянности. Парень судорожно перебирал в голове события прошлой ночи, но не мог припомнить, принимал ли наркотики. Воспоминания были отрывистыми и те, в основном, были связаны с Риком. Он успел лишь приоткрыть рот, раздумывая над ответом, когда неожиданно вмешалась Джуни: — Эй! Прекратите! Что он такого сделал?! — Не лезь сучка! Тебя не спрашивали! — рявкнул на девушку Санчез, но тут же переключился обратно на парня. — Я жду ответа! — напомнил он, сощурив глаза. У Смита в голове всё смешалось. Тот Рик, который был такой внимательный и страстный прошлой ночью пропал, а остался лишь жёсткий и безумный старик, который устроил сцену прямо на глазах у, по-сути, незнакомых людей. Морти чувствовал себя униженным и уязвлённым и в нём взыграла мстительная гадливость. — Иди на хуй, Р-рик! Я не обязан перед тобой отчитываться! Санчез рванул к внуку, как разъярённая фурия. Схватив Морти за плечи, он с силой вздёрнул его вверх, заставляя подняться на ноги. — У нас был уговор, щ-щенок! Никакой грудулонской пыли! А ты опять всё сделал по-своему и что из этого вышло?! — Рик тряс мальчишку, как безвольную тряпичную куклу, выплёвывая слова тому в лицо, но тут снова влезла грудулонка, переживая, что ссора перерастёт в избиение. — Это я дала ему немного пыли! И что с того?! — с вызовом заявила она, храбрясь. Рик прекратил трясти бедолагу и переведя дух, прикрыл глаза в досаде. — Это ты мне скажи — что...?! Тебе же виднее! Ты здесь уроженка Грудулона! Кажется, услышав ответ, пыл Санчеза немного поубавился. Он наконец, отпустил Морти и выпрямившись, начал нервно расхаживать по комнате, собирая их вещи. — Одевайся, п-пёс. Мы уходим. Девушка же сначала непонимающе раздумывала над словами учёного, но потом до неё дошёл его намёк. Она изумлённо прикрыла ладонью рот, в догадке. — Ох! Так вы вдвоём...? — Заткнись! — осёк её Санчез, но та только усмехнулась. — Пардон, но мне кажется, глупо скрывать такое, учитывая, что он рано или поздно узнает. Морти, до этого внимательно слушавший их разговор, с подозрением спросил: — Ч-что я должен узнать?! Чего вы не договаривайте!? Вторая из сестёр, до этого совершенно не заинтересованная в споре и равнодушно рассматривавшая свой маникюр, произнесла: — Твой напарник явно не хочет, чтобы ты узнал свойство эро-пыли. — Заткнитесь! Обе! Просто, блядь, завалите ебальники! — психанул Рик, бросая штаны Морти прямо в лицо. — Ему не за чем это знать! — От чего же, Рик?! — язвительно спросил юноша, ловя одежду и принимаясь одеваться. — Мне, вот очень интересно узнать, что ты трусливо пытаешься от меня скрыть! — Поверь мне, тебе не понравится! Смит понял, что не дождётся от Рика ответов и требовательно уставился на грудулонок. Те стушевались, недоверчиво поглядывая в сторону раздражённого мужчины, но Джуни нашла в себе смелость ответить: — Эро-пыль безвредна для здоровья, но у неё есть удивительные свойства. Это вещество очень тонко воздействует на нервную систему и гормоны, если человек, принявший её, испытывает чувства к кому-то, то он не сможет совершить половой акт без предмета своей влюблённости. — А также позволяет достичь ментального единения с возлюбленным. Достаточно лишь физического контакта, но в наше время, это большая редкость, — добавила вторая близняшка, пристально глядя на стреляющего молниями из глаз, Санчеза. У Морти вся кровь отлила от лица. Понимание ударило по темечку, заставляя всё внутренности сжаться. Как деревянный, он обернулся к Рику, и глядя тому в глаза, неверяще спросил: — Ты всё знал? Рик, уже полностью одетый, отвёл взгляд, недовольно кривя рот. — О чём, конкретно ты хочешь знать? О том, знал ли я о свойстве эро-пыли или о твоём нездоровом интересе ко мне? В любом случае, ответ положительный на оба вопроса. Учёный уже жалел, что накинулся на парня. Им следовало покинуть это место раньше, но он, в пылу эмоций, просрал момент и теперь не было возможности избежать расспросов и проблем. — Значит, ты знал, что я влюб... — Морти остановил себя на полуслове, не решаясь произносить у всех на глазах признание вслух. Ему трудно было подобрать слова, чтобы не звучать глупо или по-детски, но он хотел знать, как на самом деле относится к нему Рик. Вчера парню казалось, что у него появился шанс, но теперь после взрыва Санчеза, он был сбит с толку. — Так вот почему ты потащил меня в «Мир сисек» и подталкивал к девушкам! Ты хотел, чтобы я переключился на них? Умнее ничего не мог придумать! Чувства — это не то, что можно исправить подобным образом, Рик! — развёл руками парень, будто не веря, как Рик не понимает такую простую истину. — А ещё ты боялся, что от наркоты мне снесёт крышу и всё вскроется! — Какой проницательный сукин сын! Разложил всё по полочкам на все сто процентов! — саркастично съязвил Рик. — Если ты всё знал, то почему просто не поговорил со мной? Санчез с досадой взревел, сжимая кулаки в бессилии. — А как я мог об этом сказать!? Ты гормонально не стабильный подросток со склонностью к геронтофилии, увлёкшийся нездоровыми и развратными фантазиями о родном деде! О чём, святое дитя, здесь можно вести речь?! — О-о-о! Теперь ты вспомнил о морали, старый ты пердун! — противостоял учёному Смит. Их ссора разгоралась с новой силой, только теперь Морти начал ожесточённо обороняться. — Сам то ты ей, никогда не был обременён! Не ты ли всё время твердил, что вселенная хаотична, что планетарное мышление и правила для дураков или вдруг в тебе неожиданно проснулась совесть?! — Какое это имеет значение?! — злился Санчез, пойманный на горячем. — Важно то, что произошло прошлой ночью! Это была ужасная ошибка и как только мы вернёмся домой, я сотру это из нашей памяти! — Так вот что тебя разозлило?! — возмутился Смит, скрестив руки на груди. — Ты жалеешь, что устроил оргию с собственным внуком! — Я устроил?! — воскликнул Санчез, тыкая в себя пальцем. — Э-это не я был тем, кто нанюхался афродизиака и ворвался в номер, залезая в чужую постель! От слов Рика, Морти смутился, но всё же не отступил, продолжая яростно спорить. — А мне вчера показалось, что ты, очень даже, не был против, отдрачивая мне! Ты мог прекратить всё это, но ничего не сделал! Почему, Рик?! Может от того, что сам был не менее заинтересован? — Не переводи на меня стрелки, пиздюк! Я был бухой и обдолбанный в стельку и мой член стоял, как у коня. Много ли я соображал на тот момент!? — Не оправдывайся, Р-рик! Ты хотел этого не меньше! Взаимные упрёки и крики этих двоих слились в один шквал оскорблений. В процессе они всё приближались и приближались друг к другу, чуть ли не сталкиваясь лбами. Никто не хотел уступить или разрешить спор, но грудулонки, наблюдавшие за перебранкой, по-видимому, устали от развернувшегося представления и посчитали нужным вмешаться. — Успокойтесь! Прекратите! — выкрикнула Джуни, кинув в них подушкой, но снаряд с глухим шлепком, приземлился спорящим под ноги, зато заставил тех отпрянуть и замолчать. — Святая Грудулона! Вы свихнулись?! Потрахайтесь уже наконец или сходите к психотерапевту! От вас сексуальным напряжением несёт за квартом! — Да! — подтвердила вторая, — Разберитесь со своими отношениями и в следующий раз не впутывайте в это других! — с этими словами близняшки быстро собрались и покинули номер, хлопнув напоследок дверью.***
В тишине комнаты они остались только вдвоём. Со всеми проблемами и недомолвками. Повисшая неловкость, давила и не позволяла посмотреть друг другу в глаза. Ситуация давно вышла из-под контроля и оставила на языке горький привкус разочарования. — И что теперь, Рик? — нарушил тишину Морти, глядя учёному в спину. Их грандиозный скандал забрал последние эмоциональные силы и никому не хотелось продолжать конфликт, ведь в итоге из этого всё равно не выйдет ничего хорошего. Санчез повернулся к внуку с мрачным выражением на лице и пожал плечами. — Будем жить как жили. Ничего не попишешь, сделанного не вернёшь, — он привычно сунулся во внутренний карман пиджака, но фляги там не оказалось, и учёный с досадой чертыхнулся, разворачиваясь к выходу. — Иди в соседний номер и забери свои вещи. Мы возвращаемся домой. — А что, если я не хочу жить, как раньше? — тихо спросил в след учёному Морти, заставляя того замереть. Рик пару секунд раздумывал, но всё же развернулся обратно, предпочтя в этот раз не бежать от проблем. — А что ты хочешь, Морти? — прямо спросил он, засунув руки в карманы. — Хочешь, чтобы мы признались друг другу в вечной любви, в порыве страсти пососались и улетели в закат, как в дешёвом бульварном романе? Прости, детка, но этот сценарий не про нас. Парень поднял удивлённый взгляд на учёного. — Так ты признаёшь, что, между нами, что-то есть? Учёный безнадёжно вздохнул, присаживаясь на край постели. — Я ничего не признаю! Ни любви, ни привязанностей и никакой другой подобной дребедени! Я верю лишь фактам, а фактов очень много: мы родственники, у нас огромная разница в возрасте. Можно даже не брать во внимание, что мы одного пола, учитывая современные тенденции — я не гомофоб. Но то, что я уже перечислил, более чем достаточно. И посмотри внимательно, кого ты предпочёл. Я не самый лучший объект для воздыханий. За мной числится говна, больше, чем звёзд на небе. Я старый, деспотичный и импульсивный. Со мной ты хлебнёшь только горе. Но Морти уже не слушал доводов учёного. После того как он окончательно пришёл в себя от жёсткой побудки, к нему начали возвращаться детали воспоминаний: все жадные взгляды и вожделеющие прикосновения мужчины, его тайные помыслы. И теперь парню не составило труда, читая между строк, уловить заветную мысль, заключённую в словах Рика. С лукавой улыбкой парень приблизился к Рику и, встав у того меж разведённых коленей, обхватил руками его лицо, заставляя их взгляды встретиться. — Ты признал! — с нескрываемой радостью, повторил юноша. У застигнутого врасплох Рика, нервно забегали глаза. Он понял, что заговорился и представил всё немного не в том ключе, в котором планировал. — М-м-морти, что ты делаешь? — Кого ты пытаешься, убедить, Санчез? Меня или себя? — Морти проигнорировал вопрос мужчины, окончательно осмелев. Его голос звучал обольстительно, а во взгляде плясали озорные черти. — А теперь послушай меня. После всего мне уже плевать на нравственность. Ещё каких-то двести лет назад в Европе, детей сводили с кузенами, а отцы трахали своих дочерей и это считалось нормой. — Ты что, начитался де Сада? Лучше бы ты до сих пор мусолил свои порно журналы... – саркастично заметил Санчез. — Не перебивай! — требовательно попросил Морти, сжимая щёки учёного. — Возраст тоже относительное понятие. Уверен, благодаря своей изобретательности, ты можешь прожить ещё хоть сто лет и я, всё равно, тебя не догоню. Останусь таким же сосунком на твоём фоне, но какая разница, если нас тянет друг к другу. — Слишком громкие заявления, п-пёс. Ты ещё ребёнок, — бросил жалкий аргумент Санчез, упираясь в голую грудь мальчишки, чтобы немного увеличить дистанцию. — На этой планете — нет, — просто отбил парень, беря руки учёного в свои и переплетая их пальцы, но на этом не остановился. Совершенно без стеснения, оседлал бёдра Рика, вынуждая того отклониться на постель. — Можешь придумать любые отговорки и причины, но это бессмысленно, Р-рик. Ты ведь тоже почувствовал это прошлой ночью? Мы будто видели души друг друга. И это было... Ва-ау! Как открыть другой мир! — Это был просто приход от наркоты. Не стоит придавать этому сакральное значение, — возразил учёный, но Морти от его слов лишь поморщился. — Не держи меня за дурака! У людей не может быть одинаковых галлюцинаций. К тому же эро-пыль не даёт такого эффекта, — Морти навис над учёным, прижимая их сжатые в замке руки к постели. — Я видел твои мысли, Рик. Ты хотел не тех грудастых девок — ты хотел только меня, но держался из последних сил, потому что даже в обдолбаном состоянии, пёкся о моём благополучии больше, чем о своей похоти. Мужчина смиренно взирал на парня снизу вверх, признавая поражение. Он был загнан в угол и устал бороться с собой. Тем более, поздно было что-либо отрицать или изворачиваться. Рик сам виноват в том, что пошёл на поводу у пацана и всё так далеко зашло. И именно он был здесь единственным взрослым, способным взять за происходящее ответственность. Рик обязательно так и поступит, но сначала, сам не зная для чего, захотел услышать заветные слова. — О да, профессор Ксавьер, вы прям заглянули в саму суть моих мыслей, куда же мне теперь деться от вашего всевидящего ока? — Рик высвободил руку из ослабшей хватки и прикоснулся к горячей щеке Морти, слегка поглаживая. Юноша тут же поддался неожиданной ласке, потираясь о широкую ладонь. — Только одного не могу понять, почему ты зациклился на старом алкоголике с кучей недостатков? Морти слегка повернул голову, чтобы поцеловать ладонь мужчины прежде, чем откровенно ответить: — Ты дорог мне, и я просто люблю тебя. Неужели тебе этого недостаточно? На его признание, Рик по-доброму усмехнулся, ведя рукой выше и зарываясь пальцами в мягкие каштановые волосы. — От чего же, детка. Я просто в восторге. Вот только, влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя, а кончается тем, что он обманывает другого. Ты ещё так юн и глуп. Впереди вся жизнь и твои не зрелые чувства не продлятся долго. Потом ты будешь жалеть об этом, но будет уже слишком поздно. Звучит не очень обнадёживающее, правда? Всё ещё хочешь рискнуть всем, ради мимолётной безумной любви? Морти молчал долго, серьёзно обдумывая слова учёного, но потом его губ тронула тихая улыбка и он произнёс: — Я ничего не могу с собой поделать, Рик. Я понимаю, что со стороны это выглядит странно и неправильно, но мои чувства сильнее этих преград. Когда дело касается тебя, то всё вокруг переворачивается с ног на голову. В первое время это меня удивляло и, что уж говорить, ввергало в шок, но в этом вся и соль — ты самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал. Ты одновременно можешь очаровывать и ужасать, заставлять всё рухнуть и восстать из пепла снова. Твоя сила завораживает и восхищает... — Воу-воу, пацан! Аккуратнее! Не стоит ласкать мой ментальный хуй так откровенно, это может быть чревато... Я в курсе, своего великолепия, — предупредил Рик, отшучиваясь, но Морти продолжил свою вдохновенную речь. — Я не жду, что ты ответишь тем же и, наконец раскроешься передо мной. Ты не из тех людей, которые умеют правильно выражать свои чувства, но мне хватило и того, что я увидел, будучи под пылью. Ты был прав, сказав, что безумная любовь уходит быстро, но любовь двух безумцев — никогда! Смех Рика, такой чистый и искренний, затопил комнату отеля. Морти смущённо ожидал, когда тот успокоится и уже хотел возмутиться, но Санчез сам совладал со своими эмоциями. — Ха-ах, Матерь Божья! Откуда ты этого нахватался? Парень сконфуженно замялся, нехотя отвечая на вопрос: — Женские журналы Саммер не плохо разгоняют скуку. Мы долго с тобой никуда не летали, и я не знал, чем ещё себя занять. Рик продолжал широко улыбаться и в уголках его глаз залегли лучики морщин. Он расслабленно лежал под парнем, смотрел тепло и бездумно поглаживал острые коленки. Кажется, мужчина выглядел довольным и... Счастливым? Редкое состояние для Санчеза, вечно ворчливого и социопатичного человека. В груди Морти, в отклике на улыбку, разлилось щемящее тепло от осознания, что именно он подарил Рику эти положительные эмоции. — Ещё недавно, ты жаловался, что мы не делаем перерывов, — неожиданно заметил Рик, ложа руку на затылок юноши. Мужчина надавил, вынуждая того склониться ближе, — но, если честно, я очень скучал по нашим приключениям, — напоследок прошептал он в приоткрытые обветренные губы и уже сам потянулся им на встречу. Морти не сопротивлялся, наоборот, в его глазах лишь на миг блеснул ликующий восторг, а потом он прикрыл их, млея от ощущений. Поцелуй вышел не яростным и жадным, как раньше, а медленным и чувственным. Ласка, как признание и ответ. Плавящий оковы и дарящий свободу. Бережные прикосновения, заставляли дыхание дрожать, а сердца заходиться в пьянящей радости. Они упивались друг другом, не смея прерваться и разрушить момент. Казалось, время замедлило свой ход и каждый продал бы душу, чтобы оно вовсе остановилось, но ничто не было подвластно над вечностью. Морти почувствовал лишь легкую боль от укола. Через секунду его тело ослабло, и он рухнул на грудь мужчины, теряя сознание. Рик с усталым вздохом, откинул в сторону опустевший инъектор, крепко сжимая худощавого подростка в своих объятиях. Он уткнулся носом в макушку юноши, вдыхая такой знакомый и родной запах, навсегда запечатлевая в памяти этот момент. — Прости, малыш, но я говорил тебе, что такой сценарий не для нас.***
Морти разбудили визги соседских детей, игравших на улице и слепящие лучи заходящего солнца, бьющие в окно его комнаты. Парень перевернулся на другой бок, ощущая, как раскалывается голова. Вероятно, он проспал слишком долго, и, если верить заходящему солнцу, уже наступил вечер. Он сел в постели, протирая сонные глаза и силясь вспомнить, как оказался дома. Последнее что он помнил было, как на Грудулоне зашёл в гостиничный номер с Джуни — и на этом всё. Дальше только темнота. Подозрительный провал в памяти, но сейчас Смита больше мучила головная боль, бившая молоточками по вискам. Он решил, что позже расспросит Рика, о том, как и когда они вернулись домой, а сейчас ему хотелось, только принять аспирин. Поднявшись с кровати Морти спустился в столовую и прошёл на кухню, где суетилась Бэт, готовя ужин для всей семьи. — О! Ты наконец проснулся? — приветливо спросила она, повернувшись к сыну. — Ага, — отозвался Морти кривясь от головной боли и полез по ящикам в поисках аптечки. Тут его взгляд упал на плиту, на которой кипели и скворчали блюда, кажется на целую армию. — У нас праздник или сегодня придут гости? — кивая на готовящуюся еду, поинтересовался парень. — Нет, это папа попросил приготовить на ужин что-нибудь особенное. Сказал, что за прошедшие сутки, у вас обоих и крошки во рту не было, — Бэт ловко орудовала лопаткой, перемешивая жаркое, от которого исходил аппетитный запах. Тем временем Морти нашёл искомую коробку и с нетерпением отрыл оранжевую баночку с аспирином. Проглотив сразу две таблетки и запив их водой, он спросил: — А где он сам? Бет пожала плечами. — Не знаю. Вы объявились дома после обеда. Ты спал, и он попросил не беспокоить тебя, а потом открыл портал и куда-то ушёл, как всегда, не докладываясь. — Ясно, если буду нужен, то я в гостиной, — с этими словами, Морти прихватил из холодильника апельсиновый сок и отправился убивать время до ужина за просмотром телевизора. В гостиной на диване восседал Джерри, увлечённый просмотром популярной телевикторины, в которой на вопрос давалось четыре варианта ответов, и участники должны были выбрать из них правильный. Заметив Морти старший Смит приветливо кивнул и продолжил пялиться в телек, при этом вооружившись блокнотом и карандашом. Джерри записывал туда особо понравившиеся ему вопросы и ответы на них, надеясь таким образом, поднять свою эрудицию, но стоило ли говорить, что это мало помогало. Морти присел рядом. Закинув ноги на журнальный столик и лениво попивая прохладный сок, присоединился к просмотру передачи. На экране оживлённо вещал ведущий, задавая очередной вопрос. «— Дорогие дамы и господа! На кону пятнадцать тысяч долларов и вот наш следующий вопрос: «В 1849 году изобретатель Уолтер Хант, которому нужно было срочно что-то изобрести, чтобы выплатить долг в 15 долларов, скрутил кусок проволоки и создал современную версию какого вездесущего предмета? A: Швейная игла; B: Булавка; C: Скрепка; D: Радиоантенна? На ответ даётся десять секунд, дорогие участники!» — Бьюсь об заклад, это скрепка. — сделал предположение Джерри и тут же не дожидаясь подтверждения ответа, записал в свой блокнот. Морти же без интереса пробежался по строчкам, выведенным на экране и когда его взгляд упал на ответ «B», в груди слегка дёрнуло, как от разряда тока. — Ответ «B», — на пробу сделал ставку парень, не особо надеясь на правильность своей догадки. И когда истекли отведённые десять секунд, на экране высветился правильный ответ: «B: Булавка!» — Черт! Как ты догадался?! — возмущённо спросил Смит старший, недовольный тем, что даже его малолетний сын обставил его. — Это было очевидно, я думаю, — пожал плечами Морти, не придавая особого значения совпадению. Он решил попробовать угадать ещё раз, ради спортивного интереса. И следующий вопрос звучал так: «—Согласно энциклопедии Britannica, какой известный религиозный деятель стал отцом 47 детей от более чем 20 жен? A: Мартин Лютер; B: Иоанн Креститель; C: Бригам Янг; D: Махатма Ганди?» Просматривая варианты ответов, Морти снова почувствовал неприятное покалывание и уже более внимательно, всмотрелся в экран. — Бригам Янг! — выпалил он, ещё до окончания отсчёта и поразился выведенному ответу. «—Совершенно верно! Это Бригам Янг!» — радостно вещал телеведущий из динамиков телевизора. «Что за чёрт?!» — недоумевающие подумал юноша, прижимая ладонь к груди, а его отец странно на него покосился, но промолчал. В итоге парень рассудил, что это всего лишь совпадение, но каково было его удивление, когда и на следующие три вопроса его ответы оказались верными. — Да блин! Морти, откуда ты всё это знаешь?! — Джерри в досаде швырнул блокнот на пол и сердито откинулся на спинку дивана. — Я не знал, — в прострации изрёк младший Смит. — Я угадал. — Разве такое возможно угадать пять раз подряд?! Это же тур с вопросами повышенной сложности! — Не знаю, — просто ответил юноша, потирая лицо, чтобы немного снять напряжение. — Слушай, — заговорчески обратился Джерри, придвигаясь к нему, — давай попробуем ещё? На этот раз я тебя обставлю! Отец совершенно не замечал замешательство сына, воспринимая всё, как игру. — Сейчас будет супертур! Если ты ответишь правильно больше меня, то я тебе дам двадцатку, а если выиграю я, то ты будешь неделю мыть за меня посуду. Так что, идёт? Предложение отца отвлекло Морти от внутренних метаний. Парень просто не мог упустить такую возможность. — Идёт, — согласился Смит младший, скрепляя договор с отцом, рукопожатием.***
Рик широко зевнул, расслабленно сползая в мягком кресле. Ему явно не хватило того короткого сна в отеле на Грудулоне, чтобы восстановить силы после бурной ночи, но запланированную встречу переносить было нельзя. Время поджимало Санчеза и он должен был завершить все свои важные дела до того, как наступит день икс. В приёмной нотариальной конторы «Колумбус и Шенкель, инк.» было тихо и спокойно. Кроме него посетителей больше не было и учёному оставалось только ожидать приглашения, борясь с сонливостью. Карман его белого халата непривычно оттягивало и будто жгло сквозь ткань от ценного груза. И Рик всё-таки решился вынуть на свет божий небольшую ампулу мозговыносяшки, окрашенную в голубой. Она словно живая, пульсировала своим холодным светом и перемещалась в стеклянной таре, так и норовя выйти наружу. Это были драгоценные воспоминания Морти о прошедшей ночи на Грудулоне, об их первой и последней близости. Санчез вертел её в руках, разглядывая и не зная, как определить её судьбу. У него не было возможности поставить её в ряд таких же собратьев в своём архиве. Морти мог найти её и не известно, как тот отреагирует, если спустя годы, наткнётся на подобное, а учёного не будет рядом, чтобы предотвратить те глупости, которые сгоряча может наворотить его внук. По-хорошему, её стоило уничтожить, но рука не поднималась. Для них обоих, эти воспоминания много значили, но они так же могли принести только вред парню. Санчез раздумывал, имел ли он право отбирать их у Морти. Свои же Рик сберёг, не став стирать из своего сознания. Он был уверен, что унесёт их с собой в могилу и не видел в этом особого смысла, но в глубине души, чувствовал, что поступает лицемерно и от этого становилось ещё дерьмовее. Так и не решив, как поступить, учёный снова спрятал склянку в карман, подальше от глаз. Позже он разберётся с этим, а сейчас его ожидали более насущные дела. Дверь кабинета, наконец, открылась и из неё вышла немолодая особа расы нуптиан в сопровождении низкорослого и тучного плизинийца — Колумбуса Дарима. Тот учтиво раскланялся перед дамой, прощаясь и стоило двери конторы закрыться за гостьей, повернулся к своему давнему другу. — Рик! Старина! Давно не виделись, чертяка! — радостно приветствовал нотариус, протягивая руку для пожатия. — Дар-р-рим! Рад тебя видеть, приятель! — отозвался Санчез и они, хохоча, исполнили своё фирменное приветствие, не забыв, как это делается даже спустя три десятка лет. В прошлом они вдвоём не плохо подзаработали, занимаясь финансовыми аферами и подрывом экономик нескольких планет. Позже их пути разошлись, но они оставались на связи. Когда Колумбус открыл свою контору, Рик был первым и оставался одним из его главных клиентов. Колумбус был всё таким же шустрым малым. В своём костюме тройке плизиниец напоминал больше ирландского лепрекона, нежели инопланетное существо. Он был родом с планеты Плизинии, обитателями которой были низкорослые одутловатые человечки, с острыми чертами лица и синей кожей. У этого народца были чрезвычайные способности к точным наукам. Особо умным удавалось выбиться в люди, занимая высокопоставленные чины в банковском деле и юриспруденции не только на своей планете, но и за её пределами. Их ценили за непревзойдённую точность в работе и дьявольский трудоголизм. — Что на этот раз, тебя привело в мою скромную обитель? — спросил Дарим, жестом приглашая Санчеза в свой кабинет. — Может хочешь отмыть сделку? Состряпать липовую доверенность или векселя? — беззаботно перечислял нотариус, проходя к своему месту за громоздкий, заваленный бумагами стол. Рик же устроился в кресле для посетителей, вытаскивая из-за пазухи увесистую папку и протягивая её Колумбусу. — Нет, дружище. В этот раз нечто более приземлённое. — Что это тут у нас? — с энтузиазмом пропел Дарим, открыв папку и пролистывая содержимое. — Вся моя жизнь, — без прикрас подсказал Рик с самым серьёзным видом. — Я обратился к тебе, чтобы составить завещание. Нотариус тут же перестал ворошить документы, поднимая настороженный взгляд на учёного. — Не рановато ли? — спросил плизиниец, выгнув бровь. Санчез усмехнулся. — Мне уже за семьдесят, Дарим. По земным меркам я уже древнее ископаемое. Так что, время самое подходящее. — Но я думал, что ещё ближайшие лет сто ты подыхать не собираешься? Ты же сам об этом говорил. От испытующего взгляда друга, Рик поёрзал на месте, не горя желанием обсуждать эту тему. — Или ты смертельно болен?! — спросил Дарим, охая в ужасе. — Н-не говори глупостей, Колумбус. Мне не страшна ни одна болезнь, кроме алкоголизма, — Санчез приложил руку ко лбу. Его правда смущала вся эта ситуация, но учёный не мог доверить это дело никому, кроме Дарима, но навязчивость друга уже начинала нервировать. — Я н-не собираюсь умирать! Э-это просто подстраховка! Ясно?! В нашем хаотичном мире нельзя быть в чем-либо уверенным. — Конечно-конечно, друг, — горячо закивал нотариус, не став спорить. — Как скажешь. Колумбус вернулся к папке, более внимательно изучая её содержимое и после минутной паузы, присвистнул. — Матерь Божья! Рик, да твоё состояние, как у императора Галимеи! Откуда ты взял столько денег?! — С пенсии накопил, — съязвил Санчез. — Дарим, не будь идиотом. Я торговал оружием, наркотой и всем, чем только возможно. На чужой жадности и пороках не сложно нажиться. — Д-да, — неуверенно согласился плезиниец, — но я думал, ты спускал всё на бухло и шлюх. — Как видишь, не всё. — Ладно, тогда приступим к делу, — перейдя на более деловой тон, заключил нотариус. — Тебе нужно заполнить пару бланков и написать заявление, там ты должен указать, кого ты осчастливишь своим неслыханным богатством. Перед Риком с хлопком опустилась приличная стопка бумаг, и учёный недовольно скривился. — Может, избавишь меня от этого бюрократического дерьма и напишешь всё сам? — без особой надежды спросил Санчез. — Зачем мне личный нотариус, если приходится всё делать самому? — Это необходимость, дружище. Всё должно быть написано твоей рукой, иначе, потом, это может послужить причиной опротестовать твоё завещание. Ты же не хочешь, чтобы кто-то ушлый отобрал всё твоё наследство у тех, кому ты желаешь его оставить? — П-пусть только попробуют...! — пригрозил Рик, нехотя придвигая документы к себе и начал терпеливо их заполнять. В кабинете наступила тишина, прерываемая лишь шуршанием бумаги и скрипом шариковой ручки, но через некоторое время, кропотливой работы, Дарим поинтересовался: — Я тут подумал, зная твой рисковый образ жизни, могу предположить, что с большой долей вероятности, ты можешь умереть безвременной смертью. И у меня встаёт закономерный вопрос, как я узнаю, что время пришло? — Ты прав, — согласился Рик, — похоронки по почте не придёт, — он мрачно задумался и через минуту решил. — Я впишу в условия завещания дату, когда ты должен передать свидетельство о наследовании. К этому времени меня уже не будет. — Понял, — хмуро кивнул Колумбус, но больше ничего не спросил, от чего Рик был ему безмерно благодарен. После пары минут напряжённой задумчивости Дарим прочистил горло и спросил: — Может по стаканчику? Рик заинтересованно поднял голову от бумаг и выгнул бровь. — А давай...***
После десяти вопросов и десяти безукоризненно верных ответов, зелёные купюры перекочевали в карман Морти, а его отец всё не унимался, негодуя: — Как ты смог?! Это же свежий выпуск! Ты не мог заранее знать ответы! Или я что-то не догоняю?! И как раз в этот момент из коридора появился Рик, неся в руках упаковку с банками пива. — Не унижайся, Дж-э-рри. Признай, наконец, что глупее пятнадцатилетки и не показывай больше никому свои рудиментарные способности, — учёный плюхнулся в соседнее кресло, со вздохом облегчения вытягивая длинные ноги и вскрыл первую банку пенного. При этом выглядел Рик утомлённым, как будто он провёл на ногах целые сутки. — А! Я понял! — воскликнул Джерри. — Это ваш заговор, чтобы выставить меня дураком! — Никто из тебя дурака не делал, это полностью твоя инициатива, — заметил Санчез, флегматично прихлебывая из банки. — Я вас знаю! — возмущённо притопнул ногой Смит. — Наверняка, подсмотрели вопросы в другой вселенной, где эта передача вышла раньше или побывали в будущем! — Мы серьёзно ничего не делали, пап! — вмешался Морти. — Это правда была чистая удача. Ну хочешь, я верну тебе деньги? — парень стал рыться в карманах в поисках выигранных денег, но Джерри остановил его. — Не надо, сын. У меня, как у мужчины, еще осталось достоинство, чтобы не отбирать у детей деньги на конфеты, — гордо заявил он, собираясь уходить. Рик не мог так просто отпустить зятя, не вставив шпильку. — Если у тебя за душой осталось только достоинство, то лучше бы ты его продал и помог жене содержать семью. — Заткнись, Рик! — нахохлившись как воробей, ответил на издёвку Джерри и поспешно покинул гостиную. Когда старший Смит ушёл, Рик довольно усмехнулся и тут же схватил пульт от телевизора, чтобы переключить на «Яйцелюбов». — Где ты был? — буднично спросил его Морти, делая вид, что не слишком в этом заинтересован. Рик уже допил своё пиво, и пустая банка полетела в открывшийся мини портал за его спиной. — Разб-э-рался с кое-каким дерьмом, но теперь всё в порядке, — ответил учёный, не отрываясь от экрана и потянулся к банкам за следующей порцией. — С-слушай, Рик, — Морти придвинулся к краю дивана, нерешительно заглядывая учёному в лицо, — я тут, никак не могу вспомнить подробности вчерашнего вечера и... — Ты наклюкался, как свинья, М-о-эрти, — подсказал учёный, даже не глядя на внука. — Ч-что?! — растерялся парень. — Ты вчера напился и уснул прямо на бедной девочке, так и не приступив к самому главному, а потом мне пришлось тащить тебя на себе. — Значит, ничего не было? — уточнил парень, с некоторым облегчением. — Н-нет, пёс. Не было. Ты всё ещё девственен, как роса на лепестке лотоса, в предрассветную ночь. Ответ полностью устроил Морти и он удобнее откинулся на спинку дивана, чтобы продолжить просмотр «Яйцелюбов», но тут Рик добавил: — Я же говорил тебе: не лезь в это дерьмо. Т-теперь ты испытываешь облегчение, что не переступил черту, потому что не был готов, — учёный строго взглянул на парня, — В следующий раз, слушай своего деда, п-пёс и тебе не придётся краснеть за свои провальные решения, да и жизнь станет проще. — А м-может, я не хочу, чтобы жизнь была проще?! — из чистого упрямства выпалил Морти, от чего, пьющий пиво Рик, поперхнулся. Что-то подобное, он уже слышал из уст пиздюка несколько часов назад. И Санчезу на секунду показалось, что его стиратель памяти не сработал, но Морти, с недовольным видом, продолжил излагать свою мысль. — Может, жизнь и должна быть тернистой и с препятствиями, чтобы учиться на своих ошибках, а не идти по проторённой кем-то дорожке?! — Ох уж эти, блядь, п-подростки... — закатил глаза Рик, не восприняв тираду внука всерьёз, — Детки переростки, которые уже способны одевать себя сами, если вспомнят, где бросили свои штаны! Сейчас ты думаешь, что видишь истину, а все вокруг тупые, но одним прекрасным днём, ты удивишься тому, что знаешь так же мало, как и все! Но т-тебе несказанно повезло, М-морти! Рядом с тобой сидит самое умное существо во вселенной и не грех, хоть иногда, прислушиваться к тому, чему я тебя учу! От высказывания Рика Морти весь ощетинился. Парня злил нравоучительный тон учёного, а ещё раздражала нарастающая тревога, появившаяся с того момента, как Санчез объявился в гостиной. Морти не нравилось это ощущение, на протяжении недели оно, то неожиданно появлялось, то так же неожиданно затихало, мучая его. Смит не мог дать здравое объяснение этим эмоциональным скачкам. Мозгом, то он понимал, что ничего необычного и страшного вокруг не происходит, а свербящая в груди заноза нагнетала, заставляла что-то делать, куда-то бежать. Ещё немного и Морти достигнет своего пика — он уже не справлялся со всеми этими чувствами, а тут ещё и Рик принялся читать ему нотации. — Да пошёл ты, Р-рик! Х-хватит т-трахать мне мозги! Раз самый умный, за-займись лучше с-своим дерьмом и-и не лезь ко мне! — он соскочил с места и бегом ринулся наверх, чтобы хотя бы там скрыться от давящих стен и недоумевающего взгляда Рика. — Я не трахаю мозги, я пытаюсь зачать разум! — крикнул ему вдогонку Рик, с досадой плюнув и швыряя об пол пустую банку.***
По всему горизонту, куда дотягивался взгляд, поднимались чёрные столбы дыма. По руинам, некогда, процветающего города, катила волна пыльного ветра. Очередная планета была отмечена безмолвной печатью смерти. Прайм, скрестив руки, с победным удовлетворением взирал на плоды своих трудов и почти любовался опустошённостью разбитых улиц и вязкой тишиной. Он стоял на возвышении пустынного холма, где располагалась площадка космопорта. Позади него чёрной стеной, ширился и громоздился абсолютный титан среди грузовых кораблей — Аром M-140. Москополианцы знали толк в кораблестроении. Все шлюзы корабля-гиганта были открыты, и рабочие роботы шеренгами стекались к нему, как трудяги муравьи, неся в своих хватах ценный груз, из-за которого и погибла ещё одна цивилизация. Рик Прайм с прищуром обернулся, теперь наблюдая, как его армия роботов старательно укладывает зелёные камни на грави-платформы, и когда те наполнялись до верху, всё отправлялось в трюм. Жадные москополианцы не желали делиться с ним богатствами недр своей планеты и заплатили за это, как считал Прайм, равнозначную цену. В конце концов, они сами виноваты, что отказались от его более мирного предложения разрешить конфликт — просто отдать ему то, что он хотел. Решили поиграть с ним в войнушку, прикрываясь бесполезной гордостью и верностью родине. За что боролись, на то и напоролись. Рик и так проявил терпение, не истребляя население планеты сразу по прибытию. Его мысли прервал шорох гусениц. Прайм обернулся и увидел спешащего к нему робота-помощника, напоминавшего небезызвестного R2D2. Прайм сконструировал его от скуки, ещё тридцать лет назад, ну и немного вдохновившись «Звездными войнами». Этот дрон, кардинально отличался от остальных не только видом, но и программной начинкой. Он умел обучаться и обладал свободой воли, кроме одной маленькой и, возможно, лицемерной детали — он запрограммирован быть безгранично преданным своему создателю. За тридцать лет службы этот металлический бак на колёсиках не плохо справлялся со своей задачей. Немного неуклюжий, он больше представлялся Прайму, как домашняя зверюшка, которой у него никогда не было. Строгий отец не позволял никакой живности в доме, утверждая, что от них будет одна грязь и беспорядок. В сущности, тот был прав. От животных много хлопот, но иногда скука снедала Прайма, и он решил, что нужен кто-то, кто будет скрашивать его дни в бесконечном безмолвии космоса. Ну и толку от робота было больше, чем от тех же вездесущих Морти. Робот остановился рядом с хозяином и коротко отрапортовал: — Всё готово, сэр. Можно вылетать. Прайм на это лишь хмыкнул, возвращаясь к созерцанию разорённого города. — Скажи, Гэри, — обратился он к роботу, — что ты думаешь на счёт этого пейзажа? — он раскинул руки, указывая на разруху вокруг. Робот-помощник обвёл округу своей единственной оптической линзой и повернувшись к Прайму, уточнил: — Вы хотите услышать ответ с эстетической точки зрения или с моральной? — Я просто хочу услышать твою точку зрения. — Хорошо. Если с эстетической, то многие художники и поэты описывали апофеоз войны, раскрывая саму её суть, как ужасное и бессмысленное... — Ох, нет-нет, Гэри! Только не надо этой трансцендентальной хуйни. Я прекрасно осведомлён обо всей этой мишуре. Я хочу знать, что именно ты думаешь! — Я всего лишь робот-спутник и моё мнение ничего не значит, но раз вам интересно, то я думаю, что уничтожение целой цивилизации, крайне бесчеловечно. — Ты осуждаешь? — Констатирую факт. Вы — крайне незаурядная личность, но Ваша психопатия в будущем может обернуться катастрофой. Прайм с сомнением взглянул на помощника. — Я вроде создавал тебя, как «отвёртку принеси — подай», а не своим грёбаным психотерапевтом? — То, что Вы получаете удовольствие от чужих смертей, должно вызывать тревогу. Для вашего биологического вида очень важно иметь не только физическое, но и психическое здоровье. В конце концов Вы потеряйте себя в этом хаосе и сгорите. Рик с сомнением скривил губы, но оставался спокойным. Он и сам догадывался, что остаётся нестабильным в эмоциональном плане. Да и кто из Риков Санчезов вообще был нормальным? Видимо, это генетический сбой, предшествующий их гениальности. Разного рода психические расстройства шли в комплекте с сверхразвитым интеллектом. Или интеллект являлся следствием? Эта версия была вероятнее. — Потом это будет не важно, — пряча руки в карманы куртки и опуская взгляд под ноги, сказал Прайм. — Вскоре я завершу дело, над которым так долго работал и стану совершенным существом, которому не придётся заботиться о таких приземлённых вещах, как бренность тела и патологические состояния мозга. Стану настоящим Богом! Смогу управлять самой материей и сущностью бытия! Вот тогда, первым делом, я избавлю мироздание от всякой глупости и иррациональности. По крупице упорядочу каждую клетку, каждый молекул всех миров! Сделаю всё идеальным! — с каждым произнесённым словом, лицо Прайма всё больше искажала гримаса безумия и на какую-то долю секунды он умолк, представляя, как подчиняясь его воле вселенные перестраиваются, исчезают привычные контуры планет, систем, целых галактик. Всё очистится для того, чтобы стать новым и правильным. Его собственным устройством мира. Прайм уже ощущал себя в мечте, пока его не вывел из транса электронный голос Гэри. — Во многих культурах считают, что Бог милосерден и любит своих созданий. Мужчина моргнул пару раз, фокусируясь на настоящем и перевёл взгляд на своего помощника. — Поверь, Гэри, я и сейчас более чем милосерден. Я освободил этих бедолаг от груза бессмысленности их существования, — учёный кивнул в сторону дымящихся руин. — Больше им не придётся мучиться тревожными вопросами и разочаровываться, познав, как вселенная может быть жестока и беспощадна. В этом мире нет правильности, справедливости и, тем более, любви к ближнему. Всё это не более чем обман, пустышка. Если мироздание и придумал Бог, то он сильно просчитался или хотел поставить эксперимент, который бросил в начале пути. Все его творения веками бьются над размышлениями о добре и зле, бегут в гонке по лезвию, не зная конечного пути. Ты ошибаешься, когда говоришь, что я психопат, Гэри. Напротив, я очень им сопереживаю, но не так, как это принято у большинства мыслящих существ. Я, действительно, испытываю муки, глядя, как корчится и извращается вселенная. Весь мир, как умственно-отсталый ребёнок без рук и ног, брошенный своими родителями в холодную яму. Такого выродка милосерднее пристрелить, чтобы не дрожал от страха и не мучился. Если бы такое явление, как Бог существовало, то он бы не бросил своё чадо страдать. И есть ещё одно неоспоримое доказательство, что Бога нет, Гэри. Иначе он никогда бы не допустил такое существо, как я! — после долгой отповеди во рту пересохло и Прайм достал из внутреннего кармана куртки флягу, чтобы промочить горло. В сравнении с другими Риками, он редко прибегал к алкоголю, но иногда пару глотков помогали ему избавиться от обилия мыслей, скачущих в голове. — Не уверен, что я полностью понимаю Вашу позицию, — отозвался Гэри, — но я умею анализировать и проецировать. Вы являетесь создателем всех этих роботов, которых посылайте на бой и тяжёлую работу. Вы являетесь и моим создателем. Вы — наш Бог. Когда кто-то из нас прекращает функционировать, Вы не возвращайтесь за ними и не пытайтесь починить. Значит ли это, что Вас не заботит судьба своих же творений? На вопрос робота Прайм лишь насмешливо прыснул. — Это всего лишь железяки, Гэр-ри. Они не могут даже без моей указки принимать, хоть какие-то маломальские решения, и что важно, у них нет эмоций, чувств! Понимаешь, Гэри?! Они не обладают качествами, из-за которых их можно назвать живыми. Они просто бездушные вещи, как тостер или пылесос, но ты, Гэри — другое дело! Тебя я наделил способностью осваивать и считывать эмоции. У тебя есть свобода воли. Ты был задуман, как эксперимент над синтетической душой. Я всё ждал, когда ты развьёшься на столько, чтобы можно было определить твоё сознание, как живое, но этот эксперимент уже давно вышел из-под контроля и перестал быть актуальным. Признаться, я его сделал только для того, чтобы доказать самому себе, что тоже могу поиграть в Бога и в очередной раз потешить своё самолюбие. Впрочем, кто из учёных того времени не мечтал создать живого робота? Я всего лишь поддался концепту. Прайм отхлебнул из фляги ещё и спрятал её обратно в карман. — И как вы считайте — эксперимент удался? — спросил Гэри, поднимая свой оптический окуляр на создателя. Губ Прайма тронула не смелая улыбка. Он опустился перед роботом на одно колено и тихо произнёс: — Я же сказал, что эксперимент давно заброшен и определённых выводов я так и не сделал, но твоя нейросеть, по крайней мере, намного лучше развита, чем у большинства роботов, созданных кем-либо. Можешь этим гордиться, Гэри. Повинуясь непонятному и иррациональному порыву, Прайм положил руку на куполообразную верхнюю панель робота, в поощряющем жесте. Проведя по металлическому корпусу вниз, Рик подумал немного и сказал: — Знаешь, когда я стану Богом, то смогу сделать тебя живым. Я хочу, чтобы ты почувствовал в полной мере, какого это, быть биологическим существом с несовершенным мышлением. Тогда-то ты поймёшь, о чём я пытаюсь тебе сказать. Робот ничего не ответил и Прайм поднялся на ноги, отдавая указание: — Пусть заводят двигатели и проследи, чтобы эти жестянки ни угробили груз. Отправляемся через десять минут. Гэри лишь дернул окуляром вверх-вниз, что значило, как кивок и развернулся в сторону корабля, энергично вращая гусеницами. Рик же присел на ближайший валун, вытягивая ноги. Ему пока не хотелось идти на корабль. Хотелось ещё немного подышать свежим воздухом перед тем, как отправиться в долгосрочное путешествие обратно на базу. Из-за габаритов звёздный крейсер был не пригоден для меж пространственных скачков и в портал такую махину не запихнёшь. Так что придётся потерпеть сто двадцатичасовой перелёт и находиться в замкнутом пространстве с искусственным кислородом. Прайм глубоко задумался. Мысли текли вяло, не за что особо не цепляясь. Он перебирал в голове список дел, которые нужно было сделать и тут вспомнил о своём давнем «друге», о котором ничего не слышал вот уже вторую неделю. Неужели прекратил поиски и сдался? Или сейчас увлечён чем-то более занятным? Наверное, пришла пора напомнить о себе.***
Когда Бет поставила последнюю тарелку на стол, большая часть семьи Смит была уже в сборе: Джерри, как и всегда, с раздражающим постоянством, лопал шарики в своём планшете, Саммер ни секунды не выпускала телефон из рук. Только Рика с Морти до сих пор где-то носило. Бэт тяжко вздохнула, продолжая сервировку стола. Она начала размышлять о том, какой прогресс развития взаимоотношений достигла её семья, благодаря доктору Вонг и, конечно, их совместными усилиями? Вроде все страсти улеглись. Семья жила в гармонии. Они с Джерри открывают друг друга заново, как зрелая и состоявшаяся пара, забыв былые обиды и недопонимания. Всё как будто идёт своим чередом. Саммер в этом году заканчивает школу и с большим энтузиазмом интересуется выбором колледжа. Бэт не слишком волновалась за дочь. Саммер выросла самостоятельной, умеющей принимать ответственные решения девушкой и Бет не сомневалась, что та сможет найти чему посветить свою жизнь. Главное, чтобы на горизонте не появился очаровательный хер с горы и не заморочил Саммер голову о тихой и счастливой семейной жизни. Бэт поняла, что чересчур увлеклась своими размышлениями, когда слишком громко поставила стакан на столешницу. Женщина накручивала себя почём зря. Глупо было ненавидеть эфемерного парня дочери, которого даже ещё нет на горизонте, но Бэт не давали покоя мысли о промохах, которые она сама допустила в юности. Элизабет хотела для дочери лучшего будущего и по-этому постоянно сравнивала их жизни. С одной стороны — это было не совсем правильно. Саммер не обязательно должна повторить путь своей матери. И была ли жизнь самой Бет так уж плоха? Благодаря работе над собой Бет смирилась с тем, что её мир отныне будет сосредоточен на детях и муже. И то что, будучи дочерью самого умного человека во вселенной, её потенциал в качестве лошадиного хирурга, уже достиг своего пика. А достиг ли? Сомнения до сих пор посещали её. В голове всплывали предположения, а что бы было, если бы она пошла другим путём? Бет фантазировала, перестраивала в голове планы своей прошедшей юности, которым никогда не суждено было сбыться. Она знала, что это не имело смысла, ведь что сделано, то уже сделано. Назад не повернёшь. Из всех версий себя в других вселенных, она знала, что не была бы счастлива без семьи. Бет была уверена, что смогла бы блестяще взойти вверх по карьерной лестнице, но осталась бы одинока до самой старости, никому не нужной, кроме своих пациентов и огромного выводка домашних питомцев, запертых вместе с ней в тёмной пустой квартире. Но так же она видела преображение космо-Бэт, которая выбрала свободу. Хоть, по факту, они и были одним и тем же человеком, космо-Бет отличалась от неё. Та была более энергичной, жёсткой и склонной к авантюризму, в то время, как она сама, с каждым днём становилась всё более домашней и тихой. Бэт не завидовала сестре — она восхищалась ей, она была влюблена в неё. Элизабет считала её лучшим воплощением себя. Идеальной. Тоже самое чувствовала к ней и космо-Бет. По её личному признанию, ей нравилась мягкая кротость и домашнее тепло исходящее от Бэт. Вместе они дополняли друг друга, были единым целым. И вроде, чего ещё можно желать? Дом полная чаша, семья, интересная и любимая работа? Но глубоко внутри себя Бэт чувствовала, что застряла на месте и всё больше грязнет в бытовухе. Периодически она впадала в уныние и тоску из-за этого. Ей казалось, что вся её жизнь состоит из бесконечного «дня сурка». На прошлом сеансе она поделилась этим с доктором Вонг и та посоветовала ей найти хобби, попробовать что-то новое. Совет, на первый взгляд, был прост, но Бэт не ощущала, что у неё есть силы и время на отстранённые увлечения. Её день был расписан по минутам: работа, уборка, готовка для всей семьи. Нужно было следить за детьми и порядком в доме, которого иногда было трудно достичь, потому что, за частую, причиной вакханалии являлся её собственный отец. В любую минуту могло произойти, абсолютно всё что угодно: нападение грамфламитов, перестрелка с фальшивой семьёй, поедание их планеты какой-то мимишной хреновиной... Бет закусила губу, нервно теребя в руках салфетку, которую собиралась аккуратно сложить. Ещё не раз она услышит жалобы Джерри на Рика из-за того, что её отец снова втянул их семью в беду или, что он мешает Морти учиться. Большая часть их ссор происходят именно по этому поводу. С рациональной точки зрения, её муж был прав. Эгоцентричность и махинации Рика заставляют всю семью жить в режиме ожидания боевых действий, а уж про Морти и говорить не приходиться... Его уровень оценок в школе был одним из самых низких, за исключением математики, по которой у Морти в ряд стояли одни лишь A+, но и тут, Бет была уверена, не обошлось без проделок Рика. Не важно как он добился того, что Голденфольд ставил Морти исключительно хорошие оценки, одно оставалось не изменным — в голове её сына было пусто, как в хэллоинской тыкве, а ведь до конца обучения оставалось всего два года. Каково будет будущее её сына? Кем он станет? Сможет ли вырасти в достойного человека и найти своё призвание или хотя бы хорошую работу? Это было ещё одним поводом для переживаний Бэт. Сейчас Морти вился вокруг Рика, как преданная собачонка. У Рика и Морти были общие дела, и вроде оба стали хорошими напарниками в своих приключениях, но что будет, если из их уравнения убрать Санчеза? Что в этом случаи будет с Морти? Привязанность Морти к Рику, граничила с полной зависимостью. У мальчика не было друга ближе, чем его дедушка и Бет не была уверенна, что Морти останется в равновесии, когда Рик, по тем или иным причинам, уйдёт из их жизни. В Бет до сих пор жил этот страх потери отца. Комплекс брошенки, хоть она упорно и работала над собой, никуда не делся, а лишь продолжал усугубляться. И она не хотела такой же участи для Морти. Возможно она накручивала себя, но ничего не могла с собой поделать. Она не могла остановить отца и сказать ему прекратить искать на пятую точку приключения или крутить семьёй, используя их в своих аферах и интригах. Даже будучи взрослой женщиной Бет чувствовала себя ребёнком рядом с ним. Его маленькой дочуркой, которой отчаянно не хватало внимания отца. Она любила его и готова была простить Рику всё, даже предательство и раскол в семье. Её размышления прервал звук шагов за спиной. Бет обернулась и заметила Рика, входящего в столовую. Тот был молчалив и мрачен, как и всегда в последнее время, но на этот раз в его образе было, что-то ещё. Он был явно чем-то озабочен и Бет решила поинтересоваться, хотя и не ожидала от него честного ответа: — Что-то случилось, пап? Ты какой-то расстроенный?» Рик, который уже успел занять своё место за обеденным столом, поднял растерянный взгляд на дочь. — Эм... Н-нет, дорогая! Всё просто отлично! — Звучит неубедительно, — с недоверием выгнула бровь Бет. — Вы с Морти опять поссорились? Где он, кстати? Еда скоро остынет, а он не идёт ужинать. — П-ф-ф! — фыркнул Санчез, отмахиваясь. — Не обращай внимания, милая. Поссорились — это громко сказано. Похоже подростковый кризис жарит его задницу похлеще, чем Кубу во время Карибского кризиса. Просто оставь его в покое и вскоре он поймёт, что обиделся на очередную пустяковую хрень, а ночью прокрадётся опустошать холодильник. — Сомневаюсь. — возразила Бет, занимая своё место за столом. — Вдруг у него проблемы, а никого нет рядом, чтобы поддержать его? — Иисусе, Бетти, какие у него могут быть проблемы? — закатил глаза Санчез. — В его возрасте, у юношей могут быть только три проблемы: не спалиться перед предками за куревом травки, не получить в рожу от главного хулигана школы и найти кому бы присунуть... — Рик, не мог бы ты не выражаться столь вульгарно за столом!? — недовольно попросил Джерри, откладывая планшет в сторону. — Вот по-этому у парня иногда и едет крыша и он начинает вести себя как избалованная принцесса. У бедолаги нет брутального примера отца, а лишь фуфловый педант, для которого слово: "присунуть" является верхом вульгаризма. — Ответил Санчез на замечание Джерри, беря столовые приборы и примериваясь к сочному бифштексу. — Ты это слышала, Бет!? — словно маленький ребёнок, пожаловался жене Смит старший, из-за чего у Рика начали зудеть руки, как захотелось надавать Джерри звонких лещей, но учёный глубоко вздохнул, одёргивая себя. Сегодня в его планы не входило спорить и язвить, но после тяжёлого, насыщенного событиями дня, и бесящего поведения Морти, из него так и норовила выйти вся имеющаяся желчь. Не так он хотел провести свой, возможно, последний ужин в кругу семьи, совсем не так... Рик сжал зубы в бессилии и злости на самого себя. Почему он не мог хоть иногда ничего не портить? Почему ему обязательно, из раза в раз, было необходимо доказать свою нелицеприятную точку зрения? Ведь он сам хотел провести просто тихий вечер и насладиться вкусной едой, приготовленной его дочерью, а не устраивать "большую стирку" и снова мокать кого-то в дерьмо. И от чего-то Рик знал, что только в его силах повернуть всё вспять и исправить свой же косяк. Пока Бэт упрекала Джерри в мелочности и в ребячестве, а Смит защищаться — между ними начинал зарождаться очередной скандал. Под их взаимные упрёки, Рик снова вздохнул и пересиливая себя, сделал, то чего не сделал бы никогда, как он раньше думал, ни при каких обстоятельствах. — Ты прав, Д-джерри..., п-прости... м-меня... Все кто был за столом, затихли и обратили своё внимание на Санчеза. Почему-то Рику стало не комфортно от удивлённых взглядов всей семьи и даже... стыдно? Удивительно, ему никогда не было стыдно нажираться в стельку или выражаться нецензурной и пошлой бранью, но простое "прости", вызывало в нём смущения больше, чем, если бы он стоял на площади, полной людей, абсолютно голым. — Эм..., что ты только что сказал, Рик...? — хрипло переспросил Джерри, немного сбитый с толку. — П-прости меня, Джерри, — более уверенно повторил Санчаз и набравшись смелости, поднял глаза на семью. — Я был не прав..., м-мне не следовало портить вечер своими грубыми высказываниями и оскорблять тебя. Честно говоря, я хотел просто мирно поужинать с вами всеми и хорошо провести время, но сегодня был трудный день и я сорвался на тебя, Джерри, что ни как не может являться оправданием. Так что, пожалуйста, прости меня. В затянувшейся тишине, кажется, пролетела муха, покружила вокруг стола и отправилась восвояси, а Рик стал чувствовать себя ещё паршивее. — Ну ч-чего вы на меня все так уставились? — проворчал он, поёрзав на стуле. — В-вы сами хотели чтобы я был меньшим мудаком, а когда я пытаюсь быть более лояльным, вы делаете из этого целое грёбаное событие. — Нет, папа! — спохватилась Бет, улыбнувшись. — Мы очень рады, что ты работаешь над собой и делаешь успехи! — Да, — поддержал жену Джерри. — Ты нас приятно удивил, Рик. И хотя твои слова были грубы, но я всё равно принимаю твои извинения, потому что не в моих правилах... — Ну всё-всё, хватит, — нетерпеливо перебил Рик зятя, пытаясь поскорее замять неудобную тему, — л-лучше посмотрите, какой превосходный ужин приготовила нам Бетти! Уверен, что эта еда круче, чем в самом навороченном ресторане. — Ох, пап, ну что ты..., — махнула рукой Бет, смущённо краснея, — скажешь тоже... По сравнению с маминой готовкой мне ещё учиться и учиться. — Да, — тихо согласился Санчез, задумчиво глядя к себе в тарелку. — У Дайян был талант в кулинарии. Семейный ужин продолжился в более мирном русле. Иногда слышались короткие разговоры не о чём и лязг столовых приборов, пока не подала голос Саммер, до сих пор молчаливо наблюдавшая за происходящим. — И к чему вся эта идеалистическая семейная мишура с ужином? — в её голосе хватало скептицизма. Девушка смотрела на Рика в упор, вопросительно наклонив голову. Но когда вместо ответа, Санчез лишь потупил взгляд, как нашкодивший школьник, она лишь уверилась, что за всеми этими милыми порывами Рика кроется нечто не правильное. Саммер была не меньшим скептиком, чем сам Санчез. И усыпить её бдительность откровенными и слизливыми речами оказалось бесполезно. — Ты попросил маму приготовить праздничный ужин, хотя никакой знаменательной даты как бы нет. Зачем? — С-сегодня день рождения Рональда Рейгана! - ответил учёный, недовольно стрельнув во внучку острым взглядом. — Чушь! Ты никогда не голосовал за республиканцев! Ты вообще ни за кого, никогда не голосовал! И с чего вдруг нам праздновать день рождения сорокового президента США?! — М-мне нравиться фильмы с..., с его участием! Я-ясно!? "Кингз Роу"! С-слышала о таком!? Н-нет!? А между прочим, этот фильм был номинирован на премию "Оскар" и считался бы лучшим в его актёрской карьере, если бы не старый пердун Краузер, раскритиковавший его игру в New York Times! В-вот почему вы поколение с кликовым мышлением! Ж-жрёте э-э-то дерь... дерьмо из: "Инстахлама", "Тик-Дроча" и "Юту-б-блювотины" и ни ч-черта не знаете, что было до вашего вылупления на свет б-божий! А до вас ведь т-тоже жизнь б-была! Паршиво не знать собственную историю, С-Саммер! — Ты говоришь всё это, чтобы защититься, деда Рик, — с ехидцей заметила Саммер, — значит ты точно что-то скрываешь. Выслушав обе стороны, Бэт повернулась к Санчезу и требовательно спросила: — Пап, не хочешь нам что-нибудь сказать? Нарастающее напряжение в комнате давило. Члены семьи Смит пристально глядели на учёного, наверно даже не моргая и Рик досадливо скривил рот. — В последнее время все такие проницательные, что у меня начинается жуткое несварение. — пробурчал он, откладывая нож с вилкой в сторону и складывая перед собой руки в замок. — Ладно, не хотел говорить об этом в самом начале вечера, но вы вцепились в меня, словно бешеные церберы, так что придётся выложить всё сейчас. Дело в том, что мне необходимо уехать на какое-то время и я подумал, что прощальный ужин со всей семьёй не такая уж плохая идея. Хотя сейчас я начинаю сомневаться по этому поводу. Санчез закончил говорить, но никто не спешил вставить хоть слово. Все нерешительно переглядывались меж собой. — И на сколько ты планируешь уехать? На пару дней или недель? — тихо спросила Бет с надеждой. — Эм..., я не уверен..., но..., — вот и настал тот самый момент, который Санчез так отчаянно пытался оттянуть. Он был даже рад, что Морти не присоединился к ним за ужином. Видя, как напряглась и затаила дыхание Бет, можно было только представить, как отреагировал бы парень. У того наверняка началась бы истерика. Но Рик должен был это сделать для Бэт. Он не мог просто исчезнуть, не сказав своей дочери и слова..., никогда бы не смог. Он никогда не бросал свою маленькую Бетти. И учитывая её проблемы с доверием, Санчез не мог травмировать её ещё больше. Лучше быть откровенным, хотя бы от части. — Я думаю, что это надолго, дорогая. Может быть на год, а может больше..., — Рик неопределённо пожал плечами, так и не решившись поднять на дочь взгляд. — Ради чего на этот раз ты уходишь? — Бет нахмурилась, ей явно не нравилась новость преподнесённая её отцом. — У-у меня есть кое-какие дела, связанные с моим прошлым, милая. — Видя как Бэт вся поникла и стала нервно теребить салфетку разложенную на коленях, Санчез торопливо добавил: — Я-я не хотел уезжать не предупредив. Не хочу, чтобы ты подумала, что я бросил вас, но..., но..., э-это очень важно..., важно для меня! — Рик почувствовал необходимость подкрепить свои слова и накрыл своей рукой руку дочери, мягко её сжимая в знак поддержки. Бет, не ожидавшая от отца такой открытости, неверяще уставилась на их сцепленные руки и не громко произнесла: — Совсем недавно я думала о чём-то подобном, ведь как чувствовала..., — она подняла блестящие глаза на Рика, — а как же Морти? Он же так привязан к тебе. От вопроса дочери в памяти учёного, так некстати, всплыли картинки их с Морти недавней оргии и у Санчеза скрутило внутренности от липкого ощущения брезгливости к себе и стыда перед Бет. Он поспешно отдёрнул руку, разворачиваясь к своей недоеденной порции. — А что М-морти?! Морти уже взрослый парень, хоть и с придурью. Думаю, он найдёт чем заняться и без меня. — Мне тоже так кажется, — не подумав, вставил свои пять копеек Джерри, — теперь у него будет больше времени, что бы сконцентрироваться на учёбе. Ему бы не помешало подтянуть отметки.— Говорил он это беззаботно, совершенно не подозревая, как звучит со стороны. — Ох, Джер-ри, смотри не обоссысь кипятком от счастья. Я знаю, что ты спишь и видишь, как я растворяюсь где-нибудь в чёрной дыре, лишь бы подальше от твоей семьи. Не пере-эргх-живай, скоро твоё рождественское желание сбудется. — О нет, Рик! — запаниковал Смит старший, — я не это имел ввиду, когда говорил, что... — Да ладно, Джер. Сегодня вечер откровений, так что можешь не оправдываться. Мы оба знаем, что у нас с тобой, фундаментально разные понятия об этой жизни, но хочу дать тебе последний бесплатный совет: не навязывай Морти идти по твоим стопам. Не заставляй его усираться ради этой бесполезной школы. Дай парню выбор и он покажет намного больший результат, чем ты можешь даже представить. Несмотря, на то что он иногда страшный затупок, у него есть качество, которого ни у кого из вас нет — это непробиваемое упрямство. Если ему что-то приспичит, он в лепёшку расшибётся, но сделает это. А если ему до фени ваша учёба и иже с ними, то это бесполезная трата сил и времени — заставлять его делать, то чего ему не нужно. — Приму к сведению. — кисло сказал Смит, очевидно, ни капли не пронятый словами Рика. — Но у тебя же получается заставлять его делать, то что ему не нравится. — насмешливо заметила Саммер, подливая себе в стакан сока. —Э-эргх-это другое, детка. Надо иметь недюжинную смекалку и высшую степень по манипулированию, чтобы крутить эту занозу в заднице в правильном направлении. И да будет тебе известно, твой дедушка, как раз, обладает всеми этими нав-выками. — Ох, не лопни от самодовольства, Рик. — шутливо подразнил его Джерри и все прыснули от смеха.***
Морти заперся в своей комнате на весь вечер и так не спустился к ужину. Из-за напряжения у него напрочь пропал аппетит. Стоя перед зеркалом в ванной и всполаскивая горящее лицо, Смит пообещал себе, что завтра же запишется к психотерапевту и, на всякий случай, к кардиологу. В груди давило и Смит боялся, что это какая-то болезнь сердца, или ещё что похуже. Можно было обратиться с этой проблемой к Рику, ведь учёный владел медицинскими знаниями, но взыгравшее упрямство и небольшая размолвка, которую он сам же и устроил, отметали этот вариант. Возможно, он поговорит с ним, но немного позже. Сначала он хотел убедиться, что его проблема того стоит. Всё прошло спустя несколько часов, когда все уже разошлись по комнатам, готовясь ко сну и в доме стало тихо. Морти всё это время отвлекал себя просмотром социальных сетей и роликами на Ютубе. Он и не заметил, как задремал, даже не переодев уличную одежду. Была уже глубокая ночь, когда его буквально выдернуло из сна. Морти даже ничего и не снилось. Просто, он тревожно вскочил, не понимая, где находиться. Но с приходом осознания, что сейчас ночь и он в своей комнате, к нему вернулась и боль в груди. Да с такой силой, что его скрутило, как наркомана в ломке. От усталости и негодования, парень плаксиво заныл в подушку. Сколько это может продолжаться?! Что с ним не так?! Когда он уже сможет отдохнуть от этой херни?! Болело невыносимо и Морти, начал зло бить кулаком по матрасу от бессилия. Он был готов плюнуть на всё и позвонить в 9-1-1 или позвать Рика, но тут его внимание привлёк глухой стук, раздавшийся с первого этажа дома. Смит приподнял голову, затаив дыхание и игнорируя боль, прислушался. Некоторое время ничего не происходило, но тут звук повторился снова и парня это насторожило. Он выбрался из постели, болезненно сгорбившись, добрался до двери и приоткрыл её. В коридоре было темно, от чего становилось жутко. Первая мысль, которая пришла Морти в голову, была об опасных космических тварях, умудрившихся пробраться в дом, и никто кроме него этого не заметил. Идти разбираться одному было боязно, но неизвестность пугала ещё больше и парень, все же решился проверить, что внизу происходит. Стараясь не издавать лишнего шума, он на цыпочках, пробрался к лестнице. Выглянув из-за угла, Морти оглядел парадный вход и видимую часть столовой. Из широкого окна на обеденный стол, неровными квадратами, падал серебряный свет луны и всё вроде было тихо, но обострённое чувство тревоги заставляло двигаться дальше. Морти спустился вниз по лестнице и ему открылась вся столовая и проход в кухню, через который, в кромешной тьме, пробивалась тусклая полоска света, горевшая из чуть приоткрытой двери гаража. Парень перевел дух. Скорее всего, это был Рик увлечённый своей полночной работой. Такое происходило довольно часто и Смит, не видя в этом ничего необычного, хотел уже развернуться, чтобы уйти обратно, но утихший было приступ, снова напомнил о себе. Ощущения изменились: сердце прострелило разрядом и задёргало, направляя в сторону. Знакомые ощущения — нечто подобное он уже переживал, во время просмотра телевикторины, сегодня днём. Морти не совсем понимал, что за чертовщина с ним происходит, но это походило на трижды помноженную интуицию, противоречащую здравому смыслу, побуждающая идти в указанном направлении. Следом в голову пришла навязчивая мысль, что он должен, нет, просто обязан подойти к двери гаража. Его непреодолимо тянуло вперёд, и парень не стал сопротивляться. Крадучись, Морти приблизился ко входу в гараж и тайком заглянул в приоткрытую щель. То, что он там увидел, заставило его напрячься. По полу была разложена арсенальная сумка, а на ней, аккурат в ряд, лежали несколько бластеров и нейтронных гранат, в полной боевой готовности. Морти это понял, лишь взглянув на их светящиеся индикаторы — они были заряжены под завязку. Рика нигде не было видно, и парень приоткрыл дверь чуть шире, оглядывая пространство. Ворота гаража были подняты и с улицы лился холодный лунный свет. Тарелка, с настежь распахнутыми дверцами и включёнными фарами, была выгнана на подъездную дорожку. По сему выходило, что Рик куда-то собрался и явно не на ночной слёт Нобелевских лауреатов. Морти всё это совершенно не нравилось. Злость на Санчеза разлилась пополам с душащим приступом чужеродного предчувствия. Он так и знал! Рик задумал очередную опасную авантюру. Всю прошлую неделю, его таинственная способность к предчувствию, била тревогу, что в поведении учёного кроется неладное, вот и теперь, в груди завибрировало, будто подтверждая, правильный ход мыслей юноши. Что ж, ощущения были весьма странными, но у Морти не было времени это обдумывать. Сейчас его больше интересовало, куда собрался Рик и оправданно ли он волнуется. Парень прошёл в помещение, внимательно всматриваясь в обстановку и только сейчас он заметил, что люк в подвал был открыт. Рик скорее всего находился там и мог подняться наверх в любой момент, поэтому Морти поспешил спрятаться в тарелке, надеясь, что искусственный интеллект машины не выдаст его. Забравшись на заднее сиденье, парень нашарил старый пыльный плед, который Рик, на всякий случай, хранил в машине. Укрывшись им с головой, Морти спустился на пол, оставив себе небольшую прореху, чтобы понаблюдать за гаражом.