***
Когда Донсик открывает входную дверь, на лице его так быстро мелькает удивление, смешанное с облегчением, что, не посвяти Джувон свою жизнь изучению этого лица, оно растворилось бы в воздухе без следа. Джувон ловит эту эмоцию, прижимает к груди, как бальзам, дышит в такт с её пульсом, и даже не пытается скрыть облегчение, расцветающее в сердце и отражающееся на лице. Донсик выглядит хорошо. Он всегда выглядел хорошо, но раньше на лице его виднелись собранные годами призраки прошлого. Теперь духи успокоились. Мешки под глазами уже не такие, как видел Джувон несколько месяцев назад, под ласковым февральским солнцем. Его волосы отросли и блестят; щеки здорового розового оттенка, а глаза мерцают, когда он растерянно смотрит на Джувона. — Детектив Хан Джувон, — говорит Донсик, и его губы изгибаются в знакомой улыбке. Он распахивает входную дверь, чтобы впустить напарника. — Потеряли навык взлома с проникновением? — Нет, — отвечает он, также улыбаясь, и входит внутрь. Он хочет сказать: «Я так рад видеть тебя в добром здравии. Рад видеть тебя счастливым. Я видел растения во дворе: ты снова занялся садом? Заботился ли о тебе кто-нибудь? Заботился ли о себе ты?» Тут Джувон понимает, что ему не обязательно заглушать эти слова — как и накрывать одеялом огненную яму нужды, что возникает в непосредственной близости от Донсика — поэтому просто урезает их и, вопреки всему, произносит вслух. — Значит, пришёл проведать меня, — говорит Донсик, кивая головой в сторону дивана. — Беспокоишься, что я снова что-то замышляю? — Нет, — отрезает Джувон, но больше ничего не добавляет. Удивление Донсика сквозит в каждой чёрточке лица. — Тогда, чем обязан удовольствием твоего общества? — Не могу я просто захотеть увидеть тебя? Широкая улыбка Донсика сменяется чем-то более искренним. — Инспектор Хан Джувон, — говорит он, и в его глазах что-то пьяняще сверкает. — С нашей последней встречи вы стали намного милее. — Ты тоже стал намного милее, — тихо отзывается Джувон, внезапно ощутив смущение. — И гораздо более дерзким, — весело добавляет Донсик. — Думаю, это визит неформальный и ни с каким делом не связан. А значит, единственная причина твоего появления здесь в том, что… — Я действительно просто хотел увидеть тебя, — говорит Джувон, наклоняясь вперёд. Он не говорит: «Я всегда хочу видеть тебя», или «Дорога кажется такой пустой без тебя», или «У меня есть цели и мечты, но ты, Ли Донсик — средоточие и главное действующее лицо каждой из них». — Не веришь? Донсик, даже глазом не моргнув, выпаливает: — Верю, — лжёт он, — Я тоже рад тебя видеть, — говорит Донсик, отвечая на первый из заданных ему вопросов. — Я копался в саду. Когда был моложе, я любил проводить там время. Поначалу делал только хуже. Однако прикасаться к земле — словно домой возвращаться. Джувон не ожидал, что он вот так откроется. Парень впитывает его слова и убирает их в ячейку своего разума с именем Донсика. — Спрашивая, заботятся ли обо мне, ты надеешься выведать, одинок ли я? «Да». — Нет, — отрицает Джувон. «Ты заслуживаешь заботы». — Хорошо выглядишь. «Могу ли я позаботиться о тебе?» — Я хорошо себя чувствую, — говорит Донсик и глубоко вздыхает. — Мы здесь заботимся друг о друге. Ну, всё. Хватит обо мне. Расскажи о себе. Какими судьбами? «Моя судьба — это ты». — Хочу купить здесь дом. — Купить дом, — медленно повторяет Донсик. — Здесь. — Угу, — кивает Джувон. — Тут, в Маньяне. — Дабы не показаться жалким, он не говорит: «Моя жизнь кажется слишком пустой, если ты не ждёшь меня дома». Джувон не припоминает желания жить с кем-то; на его скульптуре нет отпечатков чьих-то рук. Он всегда предполагал, что будет жить и умрёт в одиночестве — так же, как и родился. Всегда один. Однако затем он встретил Ли Донсика. И в голове его возникли безумные идеи — что теперь ему есть, к кому возвращаться. Есть тот, о ком можно заботиться, и — в моменты его, Джувона, слабости — тот, кто позаботится о нём самом. — Ты хочешь жить здесь, — быстро моргая, повторяет Донсик, что совсем на него не похоже. — Да, — отвечает Джувон. — Не мог бы ты… — Я? — Сходить со мной, чтобы дома посмотреть? — Ты хочешь, чтобы я помог тебе выбрать дом, — говорит Донсик, — Потому что ты решил жить здесь, в Маньяне. Снова переводишься в местный участок? — Нет. — Нет? — Я ушёл. — Ты ушёл из полиции, — невозмутимо повторяет Донсик. — Я хочу открыть частное детективное агентство, — говорит Джувон, но не добавляет: «с тобой» — по крайней мере, пока, потому что Донсик смотрит на него так, будто считает, что должен остановить его от принятия очередного импульсивного решения. Джувон хочет, чтобы Донсик поверил — это его сознательное решение. Он осознал всю коррумпированность полиции и понял, что, даже имея благие намерения, исправлять уже нечего, остаётся только разрушить. — Я хочу помогать людям в рамках закона, но без коррупции у власти. Для этого мне понадобится место, чтобы устроиться. И что может быть лучше Маньяна? Улыбка сползает с лица Донсика. — Инспектор Хан Джувон… — Больше не инспектор. — Частный детектив Хан Джувон… — Пожалуйста, зови меня Джувон. — Я думал, мне нельзя обращаться к тебе неформально. Джувон подходит к нему. Ему не терпится взять руки Донсика в свои. Он сжимает пальцы в кулак. — Я этого хочу, — говорит он. — Джувон-а, — выдыхает Донсик, приближаясь и неуверенно касаясь его щеки. В порыве смелости Джувон хватает пальцы Донсика и прижимает к своей щеке. Он держит их, пока тепло не проникает до самого позвоночника. Тепла Донсика хватает, чтобы растопить слои льда, накопленные годами. Это единственное прикосновение, которое его кожа приветствует без колебаний. За этим теплом он гонялся столько времени. Это оно. — Ты поможешь мне? — спрашивает Джувон. Донсик поджимает губы. — Почему ты хочешь жить в этом городе? Джувон не говорит: «Я никогда не чувствовал себя дома, пока не позволил вам принять меня». Он не говорит: «Моё место здесь и только здесь». Джувон не знает, что, по мнению Донсика, ему нужно сказать. — Ты здесь, — просто говорит он. «Куда ещё мне идти?» На этот раз Донсик не скрывает удивления на лице. Его большой палец медленно поглаживает скулу Джувона. Не успевает он дать Донсику возможность сладить с выставленным на его обозрение сердцем — либо принять, либо пнуть его, — как чувствует какое-то движение у своей ноги. Он вздрагивает, подпрыгивает и ругается; сердце его выпрыгивает из груди. Он смотрит вниз и видит что-то большое, тёплое, пушистое и чёрное. Оно шевелится. Рука Донсика падает с его лица. — Ай, Стервочка, — говорит он и наклоняется, чтобы подхватить пушистое существо: шарообразную одноглазую кошку размером с мешок картошки, злобно смотрящую на Джувона. — Откуда это взялось?! — восклицает Джувон. — Поздоровайся с единственной женщиной в моей жизни, Джувон-а, — улыбается Донсик, непринуждённо воркуя с кошкой, которая выглядит как воплощение дьявола со сверкающими зелёными глазами. — Это Стервочка. — Ты назвал свою кошку «стервой»? — Кличка соответствует характеру, — с нежностью замечает Донсик, глядя на чудовище с безграничной любовью. Внезапно Джувона накрывает иррациональная волна ревности. — Нашёл её раненой пару недель назад. Она до сих пор не доверяет мне, но я постепенно завоёвываю её уважение. «Всё как обычно», — думает Джувон. Он принимает побитых жизнью бродяжек и терпеливо завоёвывает их расположение, вопреки изначальному недоверию. — Стервочка, познакомься с инспектором — о, точнее с частным детективом Хан Джувоном, решившим поставить крест на своей жизни и поселиться в нашем пыльном, замшелом городке Маньян. Стерва — вполне предсказуемо — воротит морду от Джувона и пытается забраться на плечо Донсика. — Однажды ты сказал мне, что я вернусь туда, где мне место. Помнишь? — говорит Джувон и медленно тянется погладить Стерву. Она поворачивается и смотрит на него с нескрываемой ненавистью, но не отстраняется, признавая руку Джувона. Считая это поощрением, Джувон кладёт ладонь на её шерсть и медленно поглаживает. — Это я и делаю, — говорит он совершенно небрежно, будто и не предлагает Донсику своё сердце на блюдце. — Возвращаюсь на своё место. Стерва не ненавидит его. Она позволяет ему гладить себя, хотя и не признает его существования — что, по мнению Джувона, вполне закономерно. — Ты всё продумал. — Должно быть, ты забыл, что я за человек, если ожидал чего-то другого. — Совсем наоборот, Джувон-а, — возражает Донсик. — Забыть тебя невозможно. Тебе просто хочется верить, что ты готов к неожиданностям. Но что на самом деле привело тебя к этому решению? Джувон моргает. — Я наивно полагал, что смогу изменить сломанную систему, — говорит он, и его кулак горит от фантомного удара, который ему так хотелось нанести своему начальнику после упёртого решения того закрыть дело. Семья пропавшей так и не пережила этого. На мгновение его рука непроизвольно сжимается в кулак. Донсик замечает движение, но никак не комментирует и не просит объяснений. — Стервочка ластится только потому, что пришло время её кормить, — вставая, заявляет Донсик. Джувон следует за ним. — Останешься на ужин? — Собираешься кормить меня рамёном? — Будешь критиковать бесплатную еду? — Тебе вредно часто есть такое, — говорит Джувон, запоминая на будущее марку кошачьего корма. — Мне придётся привыкнуть к твоему нытью? — Если хочешь, чтобы я остался, то да. Боясь получить складки на единственных летних брюках, которые ему не претят, Джувон осторожно приседает перед кошкой и наблюдает за ней. Донсик поднимает голову и с непостижимым выражением осматривает Джувона. — Останься, — наконец говорит он, отводя глаза. — Я скучал по твоему нытью.***
В итоге, по молчаливому настоянию Донсика, Джувон готовит им лапшу. Из одного только принципа он хотел приготовить её с нуля, но стоящий за спиной Донсик, угрожающе потирающий его лопатку, в открытую заявил: — Радуйся, что вообще разрешаю пользоваться моей кухней. — Кто-то же должен, — говорит Джувон, стараясь не думать о покрытых пылью ступке и пестике и странных, несочетающихся тарелках и мисках — явном признаке того, что по этим коридорам бродит лишь одно живое существо. — Я серьёзно. Ты заботишься о себе? — В последнее время я сам готовлю. По крайней мере три раза в неделю я куховарю что-то кроме лапши быстрого приготовления, — рассказывает он, прислонившись к холодильнику. — Но сегодня у меня выходной. Тебе повезло, что я позволяю тебе готовить. — Хорошо, — говорит Джувон, старательно нарезая свежие овощи, чтобы не прикрикнуть: «А что, есть ещё кому?» Дни его нелепой ревности остались позади. Нынче он предпочитает просто довериться партнёру. Здесь явно пахнет проделками Джеи с Джихвой. Эти две фурии! Только они могли сподвигнуть Донсика на такое. — Джувон-а, ты действительно готовишь каждый Божий день? — Ты правда думаешь, я бы выжил, питаясь лишь едой на вынос и лапшой быстрого приготовления? — Отвечаешь вопросом на вопрос, — говорит Донсик, подходя к Джувону с кошкой в руках, — Так ты обращаешься со старым коллегой? — Это все, кто мы есть? — спрашивает Джувон, яростно нарезая морковь самым тупым ножом, который он видел, и единственным у Донсика, — Старые коллеги? Донсик резко вдыхает. Разум Джувона — очень не вовремя! — обрушивает на него воспоминание. Самое сокровенное и близкое сердцу. То, которое он лелеет каждый вечер, когда приходит в свою безжизненную квартиру, и каждое утро, когда просыпается в холодной постели. Оно поражает его с такой силой, что на мгновение Джувон забывается и перемещается в другую квартиру, более чем на год назад. Почва уходит у него из-под ног; его тошнит от призрачного ощущения капель крови на лице, пока Донсик не обнимает его и не начинает гладить по голове, а затем по лицу, нежными прикосновениями напоминая, что с ним он дома. Измученный и опустошённый Джувон сделал единственное, что в тот момент позволило бы ему снова почувствовать себя человеком. Он взял Донсика за руки и притянул к себе для поцелуя. Тот ответил с неменьшим пылом, но затем отстранился, погладил его по лицу, уложил на кровать и дождался, пока тот уснёт. На следующий день они проснулись, держась за руки, и больше никогда об этом не говорили. Из воспоминаний Джувона вырывает холодный и острый укол лезвия, пронзившего кожу на большом пальце. Он роняет нож, тупо смотрит на кровь, капающую на пол, и не реагирует, пока Донсик не отпускает Стерву и не подходит к нему, зажимая его палец между своими. — Не хочешь поблагодарить меня за тупые ножи? — спрашивает он, подставляя палец под струю воды в кране. — К счастью, порез неглубокий. Джувон пытается вырвать руку, но Донсик сильнее. Он осматривает ранку, тянет Джувона из кухни к дивану, заставляет сесть и достаёт из-под стола аптечку. — У тебя есть аптечка, — сухо отмечает Джувон. На лице Донсика вновь появляется беспокойство. — Пак Чжончже в своё время позаботился. Как видишь, пригодилась. Джувон придвигается ближе, пока их бедра не соприкасаются, и при взгляде на Донсика, забывает обо всём. Он давно уже осознал свои чувства. С их первой встречи душа его мгновенно ожила, признав душу Донсика как часть своей собственной. Но лишь той дождливой ночью он по-настоящему в них убедился. Джувон всегда считал себя атеистом — он не желал молиться и стоять на коленях перед Богом. Но той ночью его убеждения изменились — и он молился, стоя на коленях. Эгоистично молил о любви и милосердии то единственное существо, которое считал Богом. Именно тогда он решил не скрывать свою безмерную любовь к Ли Донсику. Может, Джувон и не совсем понимает, как отдаться этому чувству, зато он знает своего партнёра. Этого достаточно. Джувон даже сейчас не пытается ничего скрыть, глядя на Донсика, сосредоточенно закусывающего нижнюю губу и наматывающего на палец розовый пластырь с крошечными мультяшками. — Наслаждаешься видом? — интересуется Донсик, не поднимая глаз. — Определённо, — отвечает Джувон. Донсик не смотрит в его сторону, но его пальцы задерживаются на пластыре — и на руках Джувона. Парень порывисто обхватывает его ладони своими. — Ты правда думаешь, что я совершаю ошибку, переезжая в Маньян к тебе? — В конечном счёте выбор за тобой. Я не имею права голоса в этом вопросе. — Ты не хочешь, чтобы я был рядом? — Неважно, чего я хочу. — Конечно, важно, — возражает Джувон, крепче сжимая руку Донсика, словно заставляя его поверить: он действительно здесь и этого не изменить. Он знал, что, даже если Донсик решит никогда больше его не видеть, Джувон не покинет Маньян. — Иначе не сидел бы здесь, держа тебя за руку и умоляя ответить на один простой вопрос. — Мой ответ не должен влиять на ваш выбор, частный детектив Хан Джувон. — Ты мой выбор, — говорит Джувон, на этот раз с искренним пылом. Их бедра соприкасаются, и Донсик, наконец, поворачивается, чтобы посмотреть Джувону в глаза — умоляюще, изучающе. — Без тебя никакого выбора бы не было. Без тебя я бы не жил, лишь существовал и выживал. Думаешь, я откажусь от шанса быть рядом? — Вижу, ты настроен серьёзно. — А ты сомневался? — Нет, — медленно произносит Донсик, после чего ухмыляется. Его глаза сверкают в свете кроваво-оранжевого заходящего солнца, а рот растягивается в улыбке, слишком широкой, чтобы её сдержать. — Тогда оставайся, — коротко говорит он. — Я и не собирался уходить. — По крайней мере, от Донсика. Больше никогда. Он уже хлебнул горя, думая, что сможет выжить без него — своего партнёра, который дышит с ним одним воздухом. Подле Ли Донсика — с Ли Донсиком — сам вкус жизни совершенно иной. Эта жажда лишь углубила бездну в нём, которая так и норовила поглотить его, если он не отважится заглянуть в её сердцевину.***
Донсик не предлагает Джувону остаться на ночь. А Джувон не просит, как бы спокойно он не чувствовал себя рядом с ним. Всё в порядке. У Джувона всё под контролем.***
— Ты не боишься, что Стерва убежит? — спрашивает Джувон, бросая пакет с кошачьим кормом к ногам Донсика. Тот занят обрезкой безжизненных листьев с растений и едва смотрит на Джувона, нежно ухаживая за их ранами. Он тихо извиняется, срезая ломкий лист. Сегодня Джувон чувствует необъяснимую ревность к растению. Это даже хуже, чем вчера. — Подними этот мешок с землёй, — наконец говорит Донсик, задержав взгляд на голых ногах бывшего напарника, прежде чем вернуться к растениям. Джувон повинуется и старается подавить недовольство, когда его нога пачкается о влажную почву. — О-хо, — язвит Донсик, не поднимая глаз. — Наш чистюля-принц боится грязи? — Нет, — заявляет Джувон, неловко стоя рядом с Донсиком. Стерва продолжает вылизываться на солнце и почти не смотрит на Джувона — в этом она очень похожа на хозяина. Донсик улыбается. — Пришёл поделиться со мной чем-то ещё более удивительным? — Нет, — отвечает Джувон. — Я пришёл увидеть тебя. Донсик пристально смотрит на Джувона. Его лицо блестит от пота; на щеке и лбу виднеется полоска грязи. Джувону хочется наклониться и стереть её голыми руками. — Отсюда и шорты? — Я думал, ты будешь заниматься садом. — Ты, случаем, не выучил моё расписание? Джувон должен чувствовать неловкость, ведь когда-то его уже дразнили за это. Однако он ощущает лишь тепло и едва подавляет улыбку на лице. Он смотрит вниз, засовывает руки в карманы и говорит: — Это в прошлом. Это эгоистично, но он всё равно испытывает облегчение, осознавая, что Донсик вспоминает их время вместе с загадочной улыбкой на лице, а не считает кошмаром, который нужно поскорее забыть. — Мне начинать беспокоиться, что ты уже не уделяешь мне внимания? — Ты всегда в центре моего внимания, — утверждает Джувон, переводя взгляд с внезапно сильно заинтересовавшей его земли на свои ботинки, а потом — на ошеломлённого Донсика. — Можешь не беспокоиться. Полоска грязи на лице Донсика отвлекает. Джувон наклоняется и вытирает её большим пальцем, и, прежде чем пойти на поводу у своих низменных инстинктов и сотворить какую-нибудь глупость — например, задержать большой палец на скуле Донсика, посмотреть тому в глаза и поцеловать — он быстро убирает руку и вытирает её носовым платком. — Прямо камень с сердца упал, — произносит Донсик после недолгой паузы. — Возвращаясь к твоему вопросу: я не контролирую Стервочку. Она уйдёт, если надо, и останется, если захочет. — А если она не вернётся? — Я не могу злиться на неё, если она решит найти себе дом получше, — заявляет Донсик, подбирая лопату. — А если она хотела вернуться, но потерялась? — Придётся цепляться за надежду, что мы снова найдём дорогу друг к другу, — говорит Донсик, выкапывая ямку подле фиолетового цветка с оборчатыми лепестками. — И этого достаточно? Надежды? — С чего такой недоверчивый тон? — Это не недоверие. Разве ты не привязан к ней? — Моя привязанность — не повод для беспокойства. — Ещё какой повод, — настаивает Джувон. — Если она тебе дорога, тогда борись. — Даже если она ко мне равнодушна? Зачем навязываться? — Откуда ты знаешь, что она равнодушна? — спрашивает Джувон, не зная, говорят ли они до сих пор о кошке, которая тёрлась о ноги Донсика, пока тот продолжал копать. — Она может уйти по множеству причин, и ни одна из них не связана с тобой. Донсик замирает, опёршись обеими руками на лопату, глядя на Джувона блестящими глазами. — Какие такие причины? — Может, не хотела навязываться после того, как ты спас её. Донсик удивлённо смотрит на него, как бы отмечая: «Думаешь, кошка разбирается в человеческих понятиях обузы»? Однако говорит совсем не это. — В таком случае я тоже ей навязываюсь. Она спасла меня. Джувон резко вдыхает. Не успевает он и рта раскрыть, как Донсик спрашивает: — К чему эти гипотезы? Вот же она, прямо тут. Разве этого мало? Джувон не понимает. Он редко жил настоящим, редко когда его разум цепенел под тяжестью прошлого, и ему не приходилось освобождать место на своих плечах под груз завтрашнего дня. Он не часто просто жил, в настоящем. — Ты прав, — всё равно говорит он, — Этого достаточно. — Посиди где-нибудь на солнышке, — предлагает Донсик, хватая Джувона за руку. Грязь с его большого пальца попадает на руку Джувона, прямо в точку над пульсом. Он хочет, чтобы грязь, согретая прикосновением Донсика, впиталась в его кожу и грела своим теплом вечно. — Составь нам, одиноким душам, компанию. Джувон не говорит: «Я тоже одинок. Я думал, что всегда искал одиночества. Но это было не оно, а лишенная всего живого пустота. Ты вошёл и зажёг спичку. С тех пор одиночество стало менее гнетущим». Донсик улыбается ему и возобновляет работу. Стерва бросает на него ещё один полный недоверия взгляд, но всё равно садится рядом. После недолгого пребывания на солнце она кладёт лапу на бедро Джувона, как бы говоря: «Я и тебя потерплю». После плодотворного дня в саду по соседству с фиолетовым цветком появляется оранжевый. Джувон усердно помогает ему поливать растения, бормоча ласковые слова, как делает сам хозяин. — Джея и Джихва в отпуске, — сообщает Донсик, когда они наконец оказываются внутри, вдали от летней жары. Это объясняет, почему он ужинает дома, а не с ними. Донсик бросает свой тонкий кардиган на диван, на котором Джувон с удивлением замечает акустическую гитару. Она выглядит очень к месту, будто всегда там лежала. — Ужин сегодня за мной. Чего желаете отведать? — Предполагалось, — говорит Джувон, отводя взгляд от явно дорогой хозяину гитары. — Я буду готовить для тебя. Ты не обязан. Донсик прищуривается. — Я никогда не отказываюсь от бесплатной еды. «Когда-то уже отказался». Джувон не произносит этого вслух, а приступает к кропотливой и успокаивающей задаче — нарезке овощей и мяса и замешивания теста для супа вонтон. Они сидят друг напротив друга. Донсик ест со странной доброй улыбкой, украдкой бросая на него взгляды. Разговаривать во время еды — дурной тон, но Донсик выглядит таким расслабленным только перед горячей едой, поэтому приходится спрашивать сейчас. — Ты играешь на гитаре? Донсик как-то особенно громко хлебает суп. Он задумчиво хмыкает, затем поднимает глаза и кивает в знак согласия. — Когда-то играл, да. Внезапно к Джувону приходит осознание сказанного. — Ты снова играешь? — спрашивает он, поедая суп. — Да. Могу побренчать старые песни для мамы. Думаю, ей нравится. — Наверное, это больно. — Да, — говорит Донсик с заметным удивлением. — Но кое-кто помог мне справиться. Джувон засовывает в рот два вонтона, прижимая тыльную сторону ладони к губам, чтобы звенящие в его голове вопросы не вырвались наружу: «Кое-кто? Кто именно? О ком ты говоришь?» — Я кое с кем встречаюсь, — продолжает Донсик, и на этот раз Джувон почти давится пищей. Его глаза горят. — Она помогала мне пережить всё это. Тут он не выдерживает и задыхается. Донсик бросается к нему со стаканом воды и потирает ладонью спину. — Ты встречаешься с кем-то? — хрипит Джувон, глядя на смотрящего на него с беспокойством Донсика. — Ты в порядке? — Ты с кем-то встречаешься? — настаивает Джувон. Он не знает, почему чувствует себя таким преданным, почему его сердце внезапно кажется таким хрупким и разбитым. Не сказать, что они были связаны обещаниями. Лишь невидимыми нитями, тянущими их к друг другу. — Это Джеи придумала, — говорит Донсик, хмурясь. — Она лучшая в своей области. И хотя сначала я был настроен скептически, мне хватает мозгов признать, что это помогло. — Здорово, — выпаливает Джувон, хотя чувствует обратное. Любовь эгоистична, но она не ставит условий. — Я… Я рад за тебя. — Ты тоже должен с кем-нибудь встретиться, — голос Донсика добрый и успокаивающий. Он мягко поглаживает его по спине, несмотря на камень, тяжело осевший в животе Джувона. — Ты хочешь, чтобы я ходил на свидания? Ладонь Донсика вздрагивает на его спине. — Свидания? С чего ты взял?.. — Ты сказал, что встречаешься с кем-то… — Психолог, — говорит Донсик. Его пальцы — горячее клеймо на спине Джувона. Щеки пылают от унижения. Джувон не оглядывается, но знает, что Донсик сдерживает улыбку. — Я ходил к психологу. — Понятно. — В самом деле, частный детектив Хан Джувон? Донсик подвигает к себе миску, садясь рядом с Джувоном. Тот, не желая больше смотреть на его искрящееся весельем лицо, бросается на еду, как дикарь.***
— Собираешься обратно в Сеул? — интересуется Донсик, неторопливо перебирая струны на гитаре под мягким светом потолочных светильников. — Да, — отвечает Джувон. Он всё-таки сумел добиться симпатии Стервы: та мурлычет и даёт погладить себя на стыке хвоста и спины. — Ты и завтра нагрянешь? — Господин Ли Донсик, если вы не заметили, я так и не успел посмотреть варианты домов. Мне придётся ездить туда-сюда, пока не найду себе жильё. — Хм, — говорит Донсик, наигрывая ноту, — Тогда останься здесь на ночь. Сердце Джувона колотится в груди. — Ты уверен? Ещё один удар. — Есть причина, по которой мне не стоит этого делать? — Отвечаешь вопросом на вопрос, — замечает Джувон, сдерживая улыбку. — Разве так говорят с бывшим коллегой? Бренчание. Улыбка, которую он не пытается скрыть. — Это все, кто мы есть? — спрашивает Донсик, а затем поднимает глаза, — Лишь бывшие коллеги? «Ли Донсик флиртует», — дико осознаёт Джувон. С ним флиртовали ещё до того, как он узнал о существовании Донсика, но только перед ним у Джувона кружится голова, и он изнывает от облегчения. — Кем ты хочешь быть? — не может сдержаться Джувон. — Хм, — снова отвечает Донсик, бренча особенно громко. — Мы партнёры, разве нет? — Да, — без колебаний утверждает Джувон. — Останься на ночь, — снова предлагает Донсик. — Хорошо.***
Расстояние между ними велико. Джувон натягивает футболку, которая почему-то идеально подходит ему по размеру, несмотря на то, что Донсик ниже ростом. Он бы взял с собой одежду, знай он, что Донсик пригласит его остаться. Мужчина немного похрапывает, но Джувон привыкает к этому быстрее, чем думал. Теперь это почти мелодия. Звук, под который он не прочь засыпать. Джувон держит левую руку по центру кровати и засыпает под звуки спящего Донсика. Мысли о том, что он дома, убаюкивают его. Когда Джувон просыпается, Донсик лежит в той же позе, что и заснул, но его правая рука за ночь нашла руку Джувона и теперь крепко её сжимает. Расстояние между ними, кажется, испарилось. Джувон снова берёт руку Донсика в свою и позволяет сну поглотить себя целиком.***
Проблема с Донсиком в том — думает Джувон, видя, как тот перекладывает самые вкусные кусочки в его миску — что он никогда не просит ничего для себя. Он сам сказал это за те два дня, что они провели вместе. Суть примерно такова: «Неважно, чего я хочу», что переводится как: «Мои желания значения не имеют». Джувон не отводит взгляда, когда Донсик делает это снова, и осторожно сам кладёт другой сочный кусочек в тарелку Донсика. — Это ещё что? — недоумевает Донсик. — Разве мне нельзя делать то же, что ты делаешь для меня? Донсик фыркает, но всё равно съедает его маленький дар. — Хорошо спалось? — Да, — утверждает Джувон. «Я хорошо сплю только рядом с тобой». — А ты? — Я тоже, — отвечает Донсик и весело щурится. — Сегодня я хочу посмотреть дом, — говорит Джувон, вытирая губы салфеткой, которую Донсик приготовил специально для него. — Пойдёшь со мной? Мужчина задумчиво кивает. — Конечно, — наконец говорит он.***
Дом явно не соответствует запредельным стандартам Донсика. Джувон прижимает ладонь к своей идеальной рубашке — вновь одолженной у партнёра — и старается не слишком широко улыбаться. — Такому человеку, как ты, полному жизненных сил и энергии, нужен солнечный свет, — настаивает Донсик, когда они возвращаются домой. — Согласен, — говорит Джувон. На самом деле он не против жить с Донсиком вечно, но навязываться нельзя. Поэтому Джувон бронирует осмотр других домов — расположенных не более чем в пятнадцати минутах езды от дома Донсика — на завтра и послезавтра. Донсик и Джувон продолжают обмениваться сочными кусочками, самодовольно улыбаясь всякий раз, когда другой съедает лакомство. Они спят в одной постели, просыпаются вместе и не говорят об этом. Всё прекрасно. У Джувона всё под контролем. — Откуда у тебя рубашки моего размера? — спрашивает Джувон, когда Донсик вновь приносит ему одежду. — Они мои, — говорит Донсик, выталкивая Джувона из дома и следуя за ним. Мужчине снова не понравился дом — по его словам, тот совсем никуда не годится — и они возвращаются назад, перекусывают, вместе ухаживают за Стервочкой и ужинают с Кванёном и Джихуном. Они без особых усилий скатываются в рутину, и Джувон понимает, что совсем не хочет уходить. Всё прекрасно. У Джувона всё под контролем.***
В разгар дня, после осмотра очередного дома, Донсик помогает заблудившейся группе туристов. — Ты совсем не изменился, — говорит Джувон. — До сих пор помогаешь всем и каждому. — Конечно, — отвечает Донсик. — Кем мы будем, если перестанем помогать друг другу? Джувон не то чтобы ворчит в ответ, но издаёт звук весьма похожий. — Нельзя же верить, что все вокруг хорошие, — бормочет он, а затем морщится. Донсику ли не знать. Но тот лишь улыбается. — Ну, такие, как ты, ведь существуют? Как я могу не верить в хороших людей, когда есть ты? Сердце Джувона на мгновение останавливается. — О чём ты? Когда мы познакомились, я был… — Занозой в заднице. Я помню, — улыбается Донсик. — Я не лучше. Но наша встреча, как и наш выбор продолжать видеться даже после всего… изменили нас. Не находишь? Ну, его-то это точно изменило, Джувон уверен. Это факт столь же несомненный, как солнце, восходящее утром и заходящее вечером. Ли Донсик стал его спасителем. Если бы их встреча не заставила его забыть и переосмыслить всё, что он знал прежде, Джувон так и остался бы беспокойной тенью, навсегда застрявшей в одном месте. Не успевает Джувон задать ещё один вопрос, как Донсик останавливает его, положив руку ему на грудь. И встаёт перед ним. — Ты действительно решил обосноваться тут? — Да. — Правда хочешь переехать сюда? — Да, я готов на это. Но если все осмотры пройдут так, как сегодня… — Тот дом едва ли тебе подходит, — заверяет Донсик. — Не соответствует твоим вкусам. Кухня там холодная и пустая, а она всегда должна быть полна жизни… — Да, независимо от места, — заканчивает Джувон. — Ты упомянул об этом пару раз. Или пару десятков раз. — Главное, нравится ли тебе. — Я ценю твоё мнение, — говорит Джувон. — Если тебе не нравится, значит, будем искать дальше. Донсик вздыхает. Вес на его плечах кажется тяжелее, чем когда-либо. — Почему ты хочешь здесь жить? — Ты здесь, — просто отвечает Джувон, тоже внезапно почувствовав усталость. — Маньяну нечего тебе предложить. Джувон слышит подспудное: «Мне нечего тебе предложить». Он больше зол, чем расстроен. — Как ты можешь так говорить?! — выплёвывает Джувон, даже не пытаясь скрыть гнев и недоумение. — Я много раз думал покинуть Маньян. Не знаю, хочу ли остаться здесь навсегда. И что тогда? — Тогда я поеду с тобой, — говорит Джувон. — Так просто? — Это тест какой-то? — интересуется Джувон. — Ты проверяешь меня, чтобы понять, как далеко я зайду ради тебя? — Четыре дня подряд ты уверял меня, что поселишься в Маньяне, — говорит Донсик. — А теперь готов поехать туда, куда поеду я? — Да, — отвечает Джувон. Скрывать больше нечего. Его сердце обнажено. Лежит в окровавленном беспорядке перед Донсиком. Так было с самой первой их встречи. — Да? — повторяет Донсик, словно этот ответ лично оскорбил его. — Откуда мне знать, что потом ты не пожалеешь? Бросив всё, к чему привык, ради того, чтобы поселиться здесь! — Я о многом сожалел в жизни, — медленно произносит Джувон. — Но решение быть с тобой никогда не было и не будет в этом списке. Донсик нацепил маску недоверия с такой скоростью, что Джувон почти не замечает проблеска страха, выглядывающего из-под неё. — Джувон-а… — Что мне сказать, чтобы ты поверил? — спрашивает Джувон, повышая голос. Внезапно на него наваливается усталость. Он истощён. — Я ясно дал понять, чего хочу. — И чего же? — Тебя! — кричит Джувон. Его сердце колотится, а кровь бурлит. — Я хочу тебя! Если ты не хочешь того же, ради Бога, но, пожалуйста, не обесценивай мои чувства! Не говори, что я пожалею о единственном выборе, который делаю по своей воле! Ты можешь послать меня на все четыре стороны и никогда больше не видеть, но это не изменит моих чувств. Ничто их уже не изменит. Как и моего решения остаться в Маньяне. Сумка Донсика выпадает у него из рук. Он не мигая смотрит на Джувона, словно не может понять его слов. — Джувон-а… — Я не собираюсь извиняться за свои чувства. Ты должен был знать, насколько они глубоки. После всего, через что мы прошли. Ты не мог не знать. — Я… — выдавливает Донсик, тяжело дыша и совершенно не находя слов. Его руки падают с груди Джувона — груди, в которой клубится буря больше него самого. Донсик опускает голову. — Чёрт! — восклицает он и поднимает покрасневшие глаза. — Ты не обязан отвечать на мои чувства, — говорит Джувон, делая шаг назад. — И нам не обязательно говорить об этом. Но ни на секунду не сомневайтесь в них. Хочешь ты меня или нет, зависит от тебя, но я никогда, никогда не пожалею об этом. Это навсегда. Это факт, вырезанный на самом его существе: «Я влюблён в Ли Донсика». Джувон уже не тот, без него. Не в силах вынести молчания, Джувон делает глубокий вдох и проходит мимо бывшего коллеги, возвращаясь к себе домой.***
Только услышав тихие шаги позади себя, сигнализирующие о присутствии Донсика, Джувон осознаёт минусы своей недальновидности. Когда человек, столь тесно связанный с прошлым, вновь врывается в твою жизнь и требует в ней место, это, как минимум, подавляет. Джувон не спрашивал, чего хочет Донсик — ни разу. Он просто озвучил то, чего хочет сам — и почувствовал лёгкость и облегчение, которые редко испытывал. Ему и в голову не приходило… подумать о последствиях своих слов. У Донсика своя жизнь. Жизнь, взращенная и омрачённая годами истории. В большей части которой Джувон даже не присутствовал. Прерывисто дыша, он замедляет шаг, чтобы вновь оказаться подле Донсика. Сейчас они недалеко от его дома. Наверняка Стервочка уже проснулась после дневного сна. Быть может, сейчас она греется на солнышке и скоро захочет есть. Только после того, как они укрылись от палящего солнца Маньяна и Джувон занялся кормлением кошки, Донсик нарушает гнетущее молчание. — Джувон-а. Сердце Джувона грохочет при звуке его имени из уст Донсика. — Эта не моя одежда, — говорит он. Джувон глубоко вздыхает и поворачивается, чтобы посмотреть на стоящего у стены Донсика. — Я купил её, — продолжает бывший напарник. — Для тебя. Джувон моргает. Честно говоря, он догадался, что вещи не принадлежат Донсику. Уж слишком неуместны они для его обычного гардероба. Но он и подумать не мог, что она для него. — Зачем? Донсик смотрит на него изучающим взглядом. — Порой я брожу по магазинам и думаю: «Джувон-а ни за что не стал бы покупать здесь одежду, но если бы купил, то что-то подобное». Не успевал я сообразить, как вещи уже оказывались в моём пакете. В надежде, что… — В надежде, что?.. — пытается уточнить Джувон. — В надежде, что ты останешься. Здесь. Со мной. — С тобой, — вторит ему Джувон. Донсик прерывисто вздыхает. Джувон встаёт и направляется к нему. — Со мной, — говорит Донсик через мгновение. — Но я не… я не хочу быть эгоистом. Глупо было даже думать, что ты захочешь остаться… остаться со мной. И всё же я продолжал покупать для тебя эту одежду. Всё думал, каково это, жить здесь с тобой. Грезил о том, как этот склеп превратится в дом. Как идеально мы бы подошли друг другу. Донсик находится на расстоянии вытянутой руки. Джувон немедленно прижимает его к себе — не так близко, как хотелось бы, но лучше, чем ничего. — Чего ты хочешь? За всё это время я так и не спросил… — Тебя, — просто отвечает Донсик, улыбаясь. — Я всегда хотел только тебя. — Наша встреча заставила меня понять, что именно тебя я искал всю жизнь. Партнёра. Равного себе. Попроси меня остаться, и я останусь, — говорит Джувон. Глаза Донсика блестят от непролитых слез. Знакомое жжение в глазах Джувона достигает пика. — Скажи мне, — повторяет Джувон. — Попроси меня уйти, и я уйду. Попроси остаться, и я останусь. Но ничто не изменит моих чувств к тебе. — И что же ты чувствуешь? — хрипит Донсик. Джувон с ужасом осознаёт, что никогда не выражал словами то чувство, которое наполняет всё его существо рядом с Донсиком. Он подходит ближе и притягивает его к себе, на расстояние вздоха. — Я люблю тебя, — торопливо выговаривает Джувон, чувствуя, как легко становится на сердце. — Я влюблён в тебя, — выдыхает он. Донсик смотрит на него с нескрываемым удивлением, которое перерастает в облегчение, смешанное с нежностью — Джувон никогда не видел её настолько явно. — Джувон-а… — Я люблю тебя, — повторяет Джувон. Теперь, когда он озвучил свои столь тщательно скрываемые чувства, он не уверен, сможет ли остановиться. Его сердце разрывается от нежности и переполняющих эмоций. — Я хочу построить с тобой жизнь. Стоять с тобой под солнцем, быть на каждом шагу этого пути, готовить для тебя и никогда не расставаться. Я хочу всего, что связано с тобой. Донсик продолжает смотреть на него так, будто Джувон — его надежда. Его пронзительный взгляд всегда пробивался сквозь стены, за которыми Джувон держал своё сердце. Но теперь в них другая теплота, словно он хочет сохранить Джувона в целости и сохранности рядом с собой, лелеять его. Он подходит ближе, обхватывает ладонями лицо Джувона, смотрит на него с благоговением и удивлением и говорит: — Джувон-а, я влюблён в тебя. И не хочу делить свою жизнь ни с кем другим. Джувон наклоняется вперёд, прижимается лбом ко лбу Донсика, отводит его руку от своего лица и перемещает её на своё колотящееся сердце. — Я люблю тебя. Донсик закрывает глаза, подаётся вперёд и прижимается губами к губам Джувона. Это едва ли поцелуй, но Джувон ошеломлённо впивается в губы Донсика, даже когда тот снова бормочет: «Я люблю тебя». Джувон глубоко вдыхает и на этот раз не дёргается, когда чувствует, как Стерва трётся о ноги, словно приветствуя его дома. — Попроси меня остаться, — повторяет Джувон. На лице Донсика расцветает лучезарная улыбка. — Останься, — просит он. — Останься со мной. Стерва мурлычет, вторя ему. — Останься с нами, — уточняет Донсик. — Это и твой дом тоже. Он твой, пока ты этого хочешь. Сердце Джувона колотится, а желудок сжимается. Он быстро тянется вперёд, чтобы соединить их губы в крепком и долгом поцелуе, протяжённости которого всё равно никогда не будет достаточно. — Хорошо, — говорит Джувон. И остаётся.