В саду
— Сад выглядит великолепно, Кроули, — пробормотал Азирафаэль, подойдя сзади и обхватив руками талию демона. Кроули пристально посмотрел на растения. — О, я знаю, пусть только попробуют не быть абсолютно идеальными, — фыркнул он, откинувшись назад в объятия своего ангела. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как пара переехала в свой коттедж в Саут-Даунс, и теперь здесь действительно появляется ощущение дома. Увлечение Кроули растениями распространилось на весь сад, а не только на одну комнату, и Азирафаэль любил мягко дразнить своего демона, создавшего их собственный Эдем. У ангела всё ещё был книжный магазин, но большая часть его драгоценных книг была перенесена в маленькую библиотеку в коттедже. Книги хранились подальше от каминов, а Кроули запретил свечи, чтобы больше не нервничать по этому поводу. Азирафаэль знал, что тот пожар всё ещё снится ему в кошмарах. Однако переезд из книжного магазина, похоже, немного помог оставить это в прошлом. Теперь у них было своё общее пространство, незапятнанное негативными воспоминаниями и обладающее только яркими возможностями будущего. Покой — необычное, но долгожданное изменение после всех этих тысячелетий. — Я до сих пор с трудом могу в это поверить, — прошептал Азирафаэль, глядя на пышную зелень, которую Кроули сумел вырастить из изначально запущенного сада. Он никогда не понимал, почему другие ангелы были так уверены, что демоны приносят только смерть, куда бы они ни пошли. С момента встречи с Кроули, много веков назад ещё на стене Эдема, Азирафаэль видел, как растения пытались произвести впечатление на демона, проходившего мимо. Он заметил, как они становились более яркими, когда Кроули останавливался и обращал внимание на кого-то конкретного, даже если его слова были такими жестокими. За долгие годы дружбы с демоном Азирафаэль научился прислушиваться к намерению в словах демона. Будучи демоном, он не мог быть добрым. Он не мог быть нежным или мягким с растениями и уговаривать их процветать. Поэтому он всё это скрывал под угрозами и резкими словами. Обратное было бы для него слишком опасно. Это было бы слабостью для любого демона, который увидел бы это. В конце концов, все сочли его привычку кричать на свои растения странной причудой. И ничего больше. Все, кроме Азирафаэля, конечно. Он видел заботу и слышал беспокойство в голосе демона, когда тот кричал на особенно больное растение. Он мог слышать легкое облегчение, когда фыркал и говорил растению, что оно выглядит получше, особенно по сравнению с тем ужасным состоянием, но ему нужно работать лучше. Он уже давно заметил, что угрозы и оскорбления превратились в неправильные высказывания о ненависти к себе, и ангел чувствовал себя таким беспомощным, он просто не мог что-то с этим сделать. Теперь всё было по-другому, но от некоторых привычек было трудно избавиться. Кроули всё ещё не мог заставить себя отказаться от агрессивного поведения во время работы в саду. Точно так же Азирафаэль всё ещё забывал о том, что может использовать чудеса для обычных вещей, не беспокоясь о том, что Габриэль снова придёт читать ему лекции. Ему всегда требовалось время, чтобы вспомнить, что у Габриэля, очевидно, были проблемы с Майкл и Уриэль, точно так же, как Кроули часто внезапно обрывал напыщенную речь против своих растений, когда вспоминал, что не имеет значения, видит ли кто-нибудь его добрым. Они были свободными, но для некоторых вещей нужно было время. Пара постояла какое-то время, просто наслаждаясь тишиной и мирной атмосферой. Дул лёгкий ветерок, который шевелил листья деревьев и доносил до них аромат цветов. — Иногда я думаю, что тебе стоит открыть ботанический сад или дендрарий, — размышлял Азирафаэль в тишине. Он скорее почувствовал, чем увидел, испуг Кроули — Что? — демон звучал озадаченно. — То, что ты можешь делать с растениями, просто потрясающе, мой дорогой. Я всегда в таком восторге от того, чего ты можешь достичь. Мне никогда особо не везло с выращиванием чего-либо. Он усмехнулся, когда Кроули пробормотал что-то бессвязное и, вероятно, даже близко не похожее на настоящие слова. Он всё ещё работал над тем, чтобы заставить демона принимать искренние комплименты. — Похоже, это будет восхитительный вечер, — продолжил Азирафаэль, взглянув на безоблачное небо, на садящееся солнце в сиянии красок. — Что скажешь о вечернем пикнике? Мы сможем наблюдать, как появляются звёзды. Его демон всегда был так мягок, когда дело касалось звёзд. Он не слишком много говорил о них и не часто любовался звёздами в компании, но Азирафаэль мог понять почему. Он почти ничего не знает о времени, когда Кроули был ангелом, даже сам Кроули мало что знает из-за неприятного побочного эффекта Падения, заключавшегося в том, что все потеряли большую часть своих воспоминаний о Падших, но те немногие воспоминания, которые у Кроули были, он бережно хранил при себе. И звёзды были одними из них. Азирафаэль всё ещё иногда задавался вопросом, каким был его демон Раньше. Была ли у него такая же склонность к озорству? Та же улыбка и доброта, с которыми он уговаривал звезды появиться на свет, так же, как он уговаривал растения обрести захватывающую дух красоту? Что изменило Падение? — Звучит неплохо, — пробормотал Кроули, его взгляд метнулся от сада к медленно темнеющему небу. — На этот раз мы проверим, запомнил ли ты название хоть одной звезды. Азирафаэль надулся, и ему не нужно было смотреть, чтобы понять, что Кроули ухмыляется. — Я не виноват, что люди придумали для них самые сложные названия. — Ты помнишь почти всех авторов и их книги, но не звезды? — поддразнил Кроули. — Ой, тише, — ангел отступил и вернулся внутрь, чтобы собрать всё, что им понадобится для пикника. Кроули следовал за ним по пятам. — Ой, не дуйся, Ангел, — усмехнулся он. — Неудивительно, что ты не знаешь их названий. Твой нос слишком часто застревает в книге. Вот так они легко перешли к своему обычному подшучиванию, двигаясь вокруг друг друга, чтобы собрать припасы для пикника. Азирафаэлю требовалось больше время, чтобы просто насладиться тем, каким умиротворенным казался Кроули. Они оба осторожно начинали надеяться, что Рай и Ад действительно оставят их в покое. Позже, когда звёзды полностью заполнили ночное небо над ними и пара уютно устроилась вместе на пледе с бокалами для вина в руках, Кроули шептал названия звёзд на ухо своему ангелу. Азирафаэль, конечно, слушал, но его больше интересовал нежный и мучительно тоскливый тон демона, когда он говорил о различных искрах света над ними. — И Альфа Центавра, конечно, — Кроули указал на яркие звезды. — Её я помню, — мягко улыбнулся Азирафаэль. — Ты говорил, что она твоя любимая. — Так и есть, — демон склонил голову на плечо ангела, и Азирафаэль поцеловал его мягкие, ярко рыжие волосы. — Почему? — Хм? — Почему она твоя любимая? Кроули долго молчал. — Я не знаю, — тихо признался он, заставив Азирафаэля нахмуриться. — Я не могу вспомнить. Я просто знаю, что она моя любимая звезда. При этом признании Азирафаэля охватила волна печали. Он поднял руку, чтобы обхватить демона и прижать его к себе немного крепче. — Ты действительно мало что помнишь из того, что было До, не так ли? — спросил он тихим голосом. Кроули покачал головой, не отрывая её от плеча Азирафаэля. — Никто из нас почти ничего не помнит. У всех по разному, конечно. Но всегда очень мало. Некоторые демоны помнят конкретных ангелов, а некоторые почти ничего не помнят. Констант всего несколько. Мы не помним своего Имени, но помним, каково было иметь Её Любовь и каково было её потерять. И все мы помним Падение. Остальное варьируется. Люцифер был единственным, кому удалось сохранить своё имя. — Что ты помнишь? — спросил Азирафаэль нежным голосом. — Если хочешь, можешь рассказать мне. Кроули, казалось, колебался мгновение, прежде чем принять решение. — Я помню звёзды, — прошептал он. — Я помню, как создавал их и устанавливал на небе. Они были такими красивыми, Ангел. Сердце Азирафаэля сжалось от боли, которую он услышал в голосе своего демона. — Они отсюда такие маленькие. Невозможно увидеть, что они собой представляют на самом деле. Это можно увидеть только с Небес. Это была одна из немногих вещей, которые Азирафаэлю нравились в посещении Небес. Звезды вблизи были так… прекрасны. Можно сразу почувствовать любовь, вложенную в их творение. Он не сомневался, что эта любовь исходила от некогда ангела, который сейчас находится в его руках. — Её я помню лучше всего. Альфа Центавра — самая яркая. Я знаю, что особенно гордился ею. Но я не знаю почему. Всё остальное какое-то… размытое, — признался он. — Белое и серое. Так много вопросов. У меня смутное воспоминание о комнате, забрызганной золотой кровью. И больше ничего. Он снова замолчал, и Азирафаэль подумал, что, возможно, это всё. Он собирался уже что-то сказать, когда Кроули заговорил снова. — Я помню агонию в своих крыльях, — сказал он так тихо, что Азирафаэлю пришлось напрячься, чтобы услышать его. — Не могу точно сказать, где и когда. Но я помню, что… было больно. Было чертовски больно. — Из-за Падения? — Азирафаэль нахмурился. Кроули на мгновение замешкался и покачал головой. — Они уже были поранены во время Падения. Но потом они горели. Или… нет? Кажется так? Возможно, я просто запутался. Кто знает? Возможно, мои крылья горели ещё до Падения. Это было бы довольно драматично. Азирафель положил подбородок на волосы демона. — Я бы хотел, чтобы тебе не пришлось через всё это проходить, — пробормотал он. Из тех небольших моментов, о которых Кроули упоминал ранее, он знал, что Падение было одновременно травмирующим и невыносимо болезненным. Демон никогда толком не объяснял все подробности. Он только и делал небольшие упоминания об этом, в небрежной манере, как сейчас. — Это в прошлом. Ничего нельзя с этим поделать. — Кроули подвинулся так, что оказался ближе к своему ангелу. Может быть из-за ночного холода или из-за того, что эта тема была ему неприятна. Может быть и то, и другое. Азирафаэль решил немного сменить тему разговора. — Ангелы помнят ещё меньше, — признался он. — Имена Падших стёрты из памяти, и я считаю, что лишь немногие ангелы имеют хотя бы смутные воспоминания о тех, кто Пал. Я вот ничего не помню, — вздохнул он. — Это табуированная тема на Небесах. Кроули фыркнул. — Могу себе представить, — пробормотал он. Он колебался мгновение. — Даже архангелы? Азирафаэль улыбнулся. Вечно любопытный змей. — Даже они. Габриэль всегда говорил, что это произошло потому, что те ангелы умерли и исчезли, убитые демонами, которыми они стали. Майкл никогда особо не говорила на эту тему, — он колебался мгновение. — Уриэль… ходят слухи, что она так и не смирилась с этим. Теперь Кроули повернулся, чтобы в замешательстве посмотреть на Азирафаэля. — Что ты имеешь в виду? — Это всего лишь слухи, — признал Азирафаэль. — Об этом никогда не говорилось публично, но ангелы так же склонны сплетничать, как и люди. Предположительно, Архангелы помнят что-то из того, что было До. Не совсем ясно, но что-то, о чём они на самом деле спорят. Кроули приподнял бровь. — Это удивительно. Интересно, это из-за силы? То, что больше всех остальных помнят только Архангелы или Падшие Архангелы? Люцифер — единственный демон, который помнит больше, чем несколько смутных воспоминаний, как у остальных. — Может быть, — задумчиво проговорил Азирафаэль. Их размышления были прерваны, когда в кармане Кроули зазвонил телефон. Поскольку у Азирафаэля была привычка класть его куда-нибудь и забывать, Кроули стал носить телефон Тони с собой. Демон сел и с любопытствующим выражением лица вытащил его. Тони звонил несколько раз, иногда просто поговорить, а иногда с каким-то сумасшедшим вопросом или безумным планом. Это всегда были самые весёлые разговоры. Однако в телефоне раздался не голос Тони. — Пожалуйста, — они никогда раньше не слышали Пятницу такой расстроенной и испуганной. — Я не знала, кому позвонить. Босс… Босс в беде. Я думаю, он ранен. И я потеряла с ним связь.***
Спустя несколько мгновений сад был пуст, если не считать разостланного пледа, придавленного корзиной с едой, а вино из опрокинутых бокалов разлилось на траву. Звёзды продолжали сиять. Великий План застопорился, когда Армагеддон был предотвращен. Но Невыразимый План? Ох, это нечто совершенно иное. Всё началось в саду. И теперь всё продолжилось в ещё одном.