A Genius, an Angel and a Demon

Предательство

Души довольно трудно описать. Души — это всё и вся в человеке и моментально рассказывали демонам и ангелам всё, что им нужно знать. Всего лишь с одного взгляда они могут определить, собирается ли человек отправится вверх или вниз. Помимо этого, у этих двух видов сверхъестественных существ были свои особенности. Ангелы могли чувствовать любовь и все положительные эмоции и чувства людей. Они могли чувствовать все добрые дела, совершенные человеком. Демоны же могли чувствовать более негативные вещи: страх, боль и отчаяние. Гнев и похоть. Они могли назвать грехи человека и мгновенно увидеть чем его можно искусить. Но когда отдельно взятый человек чувствовал нечто неимоверной силы, тогда это могли почувствовать и ангелы и демоны. Единственным исключением была любовь, которую демоны не способны уловить. Азирафаэль до сих пор не понимает, откуда у Кроули были хоть какие-то положительные чувства по отношению к человечеству после шести тысяч лет, когда он мог ощущать только плохие вещи. Кроули же часто раздражает решимость Азирафаэля видеть в окружающих людях только хорошее. Но когда они прибыли в холодный сибирский бункер, их обоих поразила волна такой сильной душевной боли, что Азирафаэль споткнулся. Поскольку Кроули больше привык к негативным эмоциям, он лишь отмахнулся и направился к их источнику. Тони прислонился к стене, доспехи превратились в изодранный беспорядок. Шлема не было, и он выглядел опасно бледным, сомкнутые ресницы темнели на лице. Кровь смешалась с его темными волосами, и металлический запах наполнял воздух, когда Кроули высунул язык, чтобы проверить. Слишком много крови в воздухе. Насчёт всего остального у него уже были разумные подозрения. Нагрудная пластина брони была прогнута, длинный изогнутый разрез, вбитый в металл, очень уж удобно соответствовал знакомому щиту, который валялся поблизости. Если уж металл так прогнулся, Кроули мог только догадываться, в каком состоянии грудь его друга. Тони однажды упомянул, что его грудина слабее, чем обычно, и что у него серьёзные проблемы с сердцем и лёгкими. Азирафаэль издал приглушенный звук боли, и Кроули оторвался от своих мыслей и шагнул вперёд, присев на корточки рядом с неподвижной фигурой. Вблизи он мог слышать хриплое тяжелое дыхание Тони. — Нам нужно действовать быстро, — пробормотал он, взглянув на ангела. — Без исцеления он долго не протянет. Он едва держится. Демон чувствовал, насколько слаба душа Тони. У них было не так уж много времени. Азирафаэль взял себя в руки и кивнул, на мгновение отогнав свои эмоции в сторону. Люди часто забывали, что в прошлом ангел был воином. Он был суетлив и часто слишком беспокоится по пустякам, но когда это имело значение, его концентрация была предельно острой. Кроули просунул руки под потерявшего сознание изобретателя и без особых усилий поднял его, вместе с доспехами и всем остальным. Голова Тони безвольно свесилась набок, и струйка крови потекла по подбородку. Демон выругался про себя, смотря, как Азирафаэль положил руку ему на плечо и чудом перенёс их, забрав с собой щит, металлическую руку и всё остальное, что им могло понадобиться. Вернувшись в коттедж, Кроули, не теряя времени, уложил Тони на диван и щёлкнул пальцами, чудом сняв броню. Всё было куда хуже, чем он ожидал. Грудина Тони была полностью продавлена, и Кроули не сомневался, что его уже поджидает коллапс лёгкого. Его левая рука выглядела переломанной, да и в целом он выглядел так, словно прошел через измельчитель. И это не говоря уже о его душе. Она была изорвана предательством и горем. Им нужно было что-то сделать прямо сейчас. — Ангел, можешь сосредоточиться на его душе? Я разберусь с физическими повреждениями, — спросил демон, расположив руку над искалеченной грудью Тони. Азирафаэль, не колеблясь, сплел их пальцы, и они оба закрыли глаза, полностью погрузившись в исцеление своего друга. Исцеление было довольно интимным опытом как для ангелов, так и для демонов. Несмотря ни на что, демоны всё ещё могли исцелять, но делали это крайне редко. Кроули был исключением: за время их дружбы он несколько раз исцелял Азирафаэля. Ангел также часто исцелял его, поэтому они привыкли чувствовать, как истинные формы соприкасаются во время исцеления. Хотя на этот раз всё было немного иначе. Они оба были сосредоточены на исцелении кого-то другого, заставляя демоническую и ангельскую энергию работать вместе для достижения одной и той же цели. Они инстинктивно выпускают крылья, расправляя их, образуя щит. На эфирном же плане всё выглядело совсем иначе. Черные змеевидные витки переплетались с вращающимися пылающими колёсами, позволяя своим истинным формам тесно прижиматься друг к другу во время работы. Азирафаэль залечивал раны в душе Тони, притупляя остроту человеческого горя и отчаяния и согревая от холода глубокого предательства. В то же время Кроули работал над соединением кожи и костей и спасением смертного тела от смерти. Ангел ненадолго отвлекся от своей работы, почувствовав как гнев Кроули усилился, когда он обнаружил более глубокие раны на его сердце и лёгких. Азирафаэль не мешал ему исцелять сердце, легкие и печень сверх необходимого, теперь он будет абсолютно здоров. Они бы предпочли, чтобы этот замечательный человек оставался рядом с ними ещё долгие годы. Они оба были истощены, когда отступили, истинные формы медленно отделялись друг от друга. Когда они снова открыли глаза, они обнаружили, что Тони всё ещё без сознания, но ему гораздо лучше. Он не был так бледен, его дыхание стало легче, и он больше не собирался умирать сию же секунду. Щелчком пальцев Азирафаэль очистил изобретателя от крови и грязи и одел его в чистую одежду. — Как ты думаешь, что произошло? — тихо спросил ангел, нежно убирая волосы Тони со лба. Этот человек проник в их сердца, и им было больно видеть его таким. — Не знаю. Но могу предположить, — Кроули посмотрел на кровь, окрасившую круглый щит. Он встряхнул крыльями и сложил их обратно в эфирный план. — Я сообщю Пятнице о его состоянии, — вздохнул Азирафаэль, подходя к телефону, который был на столе только потому, что Кроули ожидал, что он будет там. Кроули рассеянно кивнул, его взгляд был прикован к человеку, который теперь ровно дышал на диване. Было не так уж много людей, которых Кроули мог бы назвать друзьями. Даже Анафема и остальные были скорее друзьями Азирафаэля, чем его самого. Не сказать, что он сделал им что-то плохое, просто живые существа по своей природе опасались демонов. Они инстинктивно следили за ним, не поворачивались к нему спиной. Это нормально. Все, кроме этого человека. Человека, который увидел в кругу призыва жертву, а не монстра. Человека, который предложил ему дружбу без каких-либо условий. Человека, который, не задумываясь, вёл себя спокойно, будучи уязвимым перед хищником в комнате. Это что-то значило для Кроули. И он был по-настоящему зол на то, что кто-то причинил вред Тони. А разозлить Кроули исторически никогда не заканчивалось хорошо. Возможно, он и не воин, как Азирафаэль, но это не значит, что после Падения он не научился быть опасным по необходимости. В конце концов, никто в здравом уме не назовёт змею безобидной.