Ориентир

Постоянные магниты компаса взаимодействуют с магнитным полем Земли. Он проснулся с этой мыслью, и пару секунд озадаченно обводил потолок светлой комнаты взглядом. Что? Тишина вокруг, которая казалась такой густой, будто он находится на морской глубине, через какие-то мгновения пробуждения окрашивается звуками: легонько колышутся волны протекающей рядом реки, ранние водители и прохожие наполняют пространство улицы человеческо-механическими мелодиями, ветер с несильным надрывом сипит, обиженный на то, что его не пустили в эту ещё теплую утреннюю квартиру. Мужчина начинает слышать своё глубокое дыхание. Он отлично владеет им, иначе не достиг бы мастерства в том, что составляет всю его жизнь. Всю его жизнь. «Пора вставать» — сегодняшний внутренний диалог начинается с этой печальной фразы. Она запускает ловкий и струящийся механизм людской головоломки, происходящей в мозгу изо дня в день, приводящей к чему на свете угодно — к сожалению или к счастью. Чай оставляет вязкую, приятную горечь на языке. Теперь он наконец-таки очнулся, вспомнил, зачем он здесь, кто он такой, что нужно сделать. Утро нечасто бывает добрым. *** —Не понимаю. Что нам с этим делать? — Куникида Доппо, замглавы Вооруженного Детективного Агентства, аккуратно держал старинный на вид механический компас за длинную цепочку. —Заказчик сказал, что это ценность и его можно продать, — неуверенно отозвался Ацуши-кун, сотрудник со сверхспособностью обращаться в страшного лунного тигра, что, однако, совсем не отражало его смирного, на первый взгляд, характера. Куникида коротко вздохнул и положил антиквариат на стол. Наверное, стоит отдать его директору Фукудзаве, он точно придумает, как распорядиться очередным странным подарком от человека, которому агентство спасло жизнь. Частая практика: денег за свой труд у простых граждан они не брали, но благодарили их щедро, тем более, когда дело было связано с чем-то настолько серьезным, как сталкерство. Мужчину, что обратился к организации, загнали в глубокую яму тревоги странные субъекты, всё чаще появляющиеся около его дома и работы, в местах, где он обедал и развлекался. Думая, что сошёл с ума, мужчина всё же обратился к агентству, которое в один из холодных вечеров предотвратило попытку убийства. Куникида, Ацуши и Танизаки — ещё один молодой детектив со способностью создавать иллюзии — выяснили, что на клиента набросились с ножом его ненавистники из интернета, определившие адрес по пейзажу из окна, что засветился в блоге. Заказчик занимался в основном провокационной деятельностью, его взгляды, видимо, резко не совпадали со взглядами «хейт-клуба», как они сами себя величали. Блоггер всячески их подначивал на протяжении нескольких лет, со злобной усмешкой комментируя всё, что составляло их мировоззрение — и тогда месть закипела в головах людей из «клуба». Изначальным планом было лишь припугнуть его, но какие-то уже дикие, яркие эмоции взяли вверх. Доппо была чужда эта история, он совсем не мог понять, как вообще возможна такая чёрная, яростная ненависть к человеку, с которым ты даже вживую не виделся, который сидит где-то за экраном и занимается лишь стравливанием народа. Симпатия к пострадавшему была наглухо заблокирована в душе Куникиды, потому он глядел на такую изящную вещь с неприязненным прищуром. Разве подобной деятельностью должен заниматься человек? Неужели в том мужчине нет никакого места идеалам? Замглавы покачал головой, и его светлый длинный хвост тоже слегка качнулся. «Продолжай работать и не забивай голову» — прозвучало внутри справедливое замечание. «Попробуем поговорить об этом с Фукудзавой-саном позже». Иногда казалось, что с директором он может говорить о чём угодно. Это были не лёгкие и забавные дружеские беседы, но разговоры, которые раскрывали глаза на огромное количество вещей, действуя медленно и точно. Пары фраз было вполне достаточно голодающему по настоящему общению Куникиде, с жадностью выхватывающего каждое слово из молчаливого главы, и каждое являло собой важность и драгоценность. Никогда, на его памяти, не встречалось людей, с которыми он готов был провести несколько часов, вслушиваясь в переливы интонаций и всматриваясь во взгляды, что иногда давали больше пищи для размышлений, чем сама речь. Фукудзава Юкичи, этот каменный серьезный человек, с каждым годом их знакомства становился будто бы всё таинственнее и — поэтому — интереснее. А разгадки всё не было. Сумерки надвинулись на Йокогаму плотным мерцающим туманом, превращая небо в темнеющий ультрамарин, среди которого поблёскивали уличные огни и наглые фары скоростных автомобилей. Осенью свет ускользает быстро, утекая сквозь пальцы мальчишки, желающего изо всех сил погулять хоть ещё немного. Кабинет, искусственно освещенный, оранжевел, стараясь выглядеть презентабельно: ведь кроме его хозяина, напротив прочного деревянного стола, расположился высокий юноша, блондин, в прямоугольных очках. Он всегда сидел немного неловко, пока не забывался в диалоге с хозяином — тогда его плечи распрямлялись, а движения переставали быть потешными. Гипноз, не иначе. —Фукудзава-сан, если вы не против, я хочу узнать ваше мнение о сегодняшнем деле. Не подумайте, оно уже раскрыто и завершено. Нам за него даже такую редкость подарили, — Куникида поставил компас на стол. —Я хочу узнать, скорее, о ваших мыслях по поводу поведения преследователей. На бледном для японца лице сорокалетнего Фукудзавы промелькнуло, при взгляде на предмет, что-то неясное, короткой тенью. Но не менее его смутил вопрос — чётче обозначилась итак заметная межбровная морщина. —Разве ты не разбираешься в психологии преступников подобного рода лучше меня? Зацикленность на чем-то, прокручивание образа человека изо дня в день, одержимость всем, что связано с ним — как любовная, так и пропитанная ненавистью. Вот что их составляет. Куникида замолчал, а потом поднял взгляд и вгляделся куда-то за спину Юкичи. Зелёные глаза, блестящие под очками, были задумчивы. —Я никогда не понимал, как можно пойти на преступление без весомой цели. Они же могли просто не читать и не смотреть его блог, заблокировать, забыть. Так глупо и бессмысленно. Никакой логики. Убийство, совершенное ради денег, ради чего-то значимого — я могу хоть не оправдать, но понять. Как понять то, что люди сами загнали себя в подобное безумие? Ответ директора прозвучал глухо, будто спокойный, низкий голос его подвел. —У них просто не было ориентиров. Доппо перевёл замыленный взгляд на седовласого Юкичи. На волосах взгляд почему-то и остановился — словно опасался приблизиться к чужим серым, стальным глазам. Не продолжая тему, он кивнул на компас: —Что сделаете с ним? —Поставлю где-нибудь в агентстве. Если хочешь спросить о продаже: это подарок. Не стоит ими пренебрегать. «Потому что они дают ценные уроки» — подумал Доппо, кивая то ли собеседнику, то ли самому себе. Накатилась волной внезапная усталость. Молодой детектив встал и вежливо попросил разрешения пойти. Конечно же, он был отпущен. Кабинет расслабился, перестав прихорашиваться. Может быть, именно поэтому он показался Фукудзаве таким пустым и неказистым. Скоро были погашены лампы, и Юкичи, выходящий из офиса последним, шелестя рукавами кимоно запер дверь на ключ. «Постоянные магниты компаса взаимодействуют с магнитным полем Земли» — странно, но ему приснился урок физики. Когда-то у них точно была такая тема, но школьник-Юкичи в ней не преуспел: он не понимал ничего в изменениях магнитных волн, проходящих через катушку, явлении индукции и прочем, что бедняга-учитель пытался вдолбить в головы шумным детям посёлка. Да и вообще, любимые предметы Фукудзавы лежали скорее в области гуманитарных наук: о, каким умным он чувствовал себя на истории, литературе, как отрывался за чёртову математику на японском и английском языках. С чего его мозг вообще вспомнил о школьных годах, тем более — о теме, которая не должна была в памяти сохранится? Фраза, с которой мужчина открыл глаза утром, казалась неожиданно важной. Компас, компас, компас… стрелки компаса. Что это может дать? Порою, вечерами, после долгой работы в агентстве, директор шёл, сам точно не понимая куда, а его мысли качались из стороны в сторону, словно нитяной маятник, совершающий период колебаний. Качок туда — качок сюда, потому что слишком устал, чтобы останавливаться, отдергивать себя, потому что каждому живому существу нужна иногда разгрузка — даже самая маленькая. Пойдём сегодня длинным путём и покормим кошек. Было уже достаточно темно, и Юкичи знал, что то ему на руку: пушистые кокетливые создания куда охотнее собираются в одном месте с наступлением сумерек, словно отсутствие солнца давало им какие-то новые, мистические возможности. Вокруг шелестела жизнь: слышались чужие телефонные разговоры на бегу («да-да, дорогой, я скоро буду дома, автобус опаздывает»), детские завывания («мама-а-а, ноги болят, понеси меня»), дружеская болтовня. Мириады лиц и оттенков окружали Фукудзаву, ощущавшегося среди этого всего себя отдельным: словно на общий коллаж прилепили нечто слишком темное, причем совсем неаккуратно. Чужие звуки и чужие ощущения доносились из-за огромной бетонной стены, иногда задевая ниточки нейронов: вот тут цвет у костюма приятный, здесь голос такой громкий, а ещё море точно где-то рядом, повеяло бризом. Видимо, усталость брала своё — мир был мыльным и цветастым. Но всё же, от мерности и постоянности большого шага голова потихоньку разгружалась. Вот и переулок, где есть ощутимое удобство в виде скамейки. Именно тут он примостится, незаметный для всех, достанет из рукавов кошачьи лакомства и… На корточках, перед сворой котов и кошек, сидел Куникида, с опаской протягивая одному из них лакомство. Точно такое же, что у Фукудзавы. Директор остановился, а после вздохнул, даже не зная: злиться, что его идиллию нарушили, удивляться своему сотруднику в столь не характерном ему месте, радоваться компании такого же, видимо, скрытного кошатника. Хотя что-то здесь было нечисто: не похож Доппо на человека, который занимается таким постоянно. Начинающий подкармиватель животных? С чего бы? Детектив тут же настороженно обернулся на вздох, как настоящий профессионал. Но вот его глаза по пять копеек уже не входили в перечень реакции на изменившиеся условия: не хватило выдержки сохранить лицо. Запомним. —Здравствуйте, Фукудзава-сан! Не ожидал здесь вас увидеть! — его голос неловко прогремел в переулке, создавая эхо, отчего Доппо только больше стушевался. Притихнув, он начал вглядываться в лицо Фукудзавы. На нём не дрогнуло ни единого мускула. —Как раз-таки меня тут можно ожидать встретить. Ты что здесь делаешь? — мужчина просто присел на лавочку, и один из зверей тут же подошел к краю его кимоно. Странно видеть сурового босса, гладящего кота за ухом. —Можешь не отвечать. Но если будешь — то правду. Брови Куникиды дёрнулись. Проницательность — качество, которое изобрели специально для этого сидящего человека, чьи морщины чуть разгладились при взгляде на пушистых. Он точно знал, что Доппо не просто так пришёл в это место, отрываясь от привычного графика. —Всё агентство знает, как часто вы подкармливаете котов. — на этом моменте директор окончательно убедился, что как кошатник он совсем не скрытен. —И обычно — именно в этом переулке. Мне захотелось понять, что вы здесь ищете и находите. —Интересная идея. А может, я лишь по доброте душевной помогаю животным? Уже которая странность за сегодня: директор не говорит саркастично, никогда, он никогда не пытается шутить или приближаться к шуткам. Почему сейчас иронизирует? —Я не сомневаюсь в вашей… душевной доброте, Фукудзава-сан. — Куникида явно чувствует себя более раскованно, чем обычно. Хотя, ситуация к этому и располагает. —Но в последнее время я… Блондин замолчал, находя взгляд серых глаз своими зелёными. —Я… Фукудзава-сан, мне кажется, что я путаюсь в чём-то важном. Долгое время. Самый главный пункт в моих идеалах: «делай, что должно». Я решил, что должен заняться чем-то новым. И взял пример с того, кого больше всего уважаю. Если бы Юкичи обладал большим чувством юмора, он бы обязательно улыбнулся этому внезапному признанию. Но мужчина обладает скорее всеобъемлющим пониманием для тех, кто ему близок. Он заглянул в глаза Доппо, словно что-то отыскивая в них, и кивнул. —Серьезная причина, чтобы покормить кошек. — пауза, а потом директор продолжил: —Знаешь, я просто отдыхаю таким способом, а не дохожу в этом месте до глубоких истин. Возможно, что для тебя отдых — совсем другие вещи. —Отдыхаете. — Куникида прищурился, положил перед белым наглым созданием последнее лакомство. —А меня они только измучили. Я вообще собак люблю. Ветер завывал над бесконечными крышами этого прибрежного города. Мужчина и парень, люди совершенно разного склада личности и разных возрастов, сидели почти рядом на небольшой скамейке и негромко переговаривались, наблюдая за пушистыми. —Что-то в этом есть. Фукудзава-сан. —Ага. Они забавные. — с совершенно серьезным лицом констатировал директор. —Поэтому они успокаивают мозг. —Вы смотрите на это с интересной точки зрения. — без иронии ответил Доппо, поправляя очки умелым движением. Но даже так он не мог поверить своим глазам. Глава агентства проходил уставшим взглядом по этим зверькам, многие из которых уже начали разбегаться, и спина у него при этом была согнутой после рабочего дня, и выглядел он, как совершенно обычный человек, и голос его звучал как-то обыденно и неожиданно уютно. В душе селилось равновесие при взгляде на растрепанные белые волосы и какую-то расслабленность обычно державшего себя достойно (даже слишком) главы. Словно кто-то наконец отпустил натянутую гитарную струну, и она, отзвенев, вернулась в привычное положение. Словно Фукудзава-сан мог ему доверится и показать что-то, что видели не все. Удачное стечение обстоятельств, или…? —Я пойду. —Я тоже. — Куникида быстро встал, поймав странное выражение лица Юкичи. Он сделал что-то не так? —В какую сторону? Оказалось, что в общую. Пока что. Молчание окрашивалось в разнообразные городские оттенки. Звёзды окутывали светом. Шаги двух мужчин отскакивали от плит и асфальта. Дорога была недолгая — хотя, это как посмотреть.