Сигналы.

Лололошка выгнулся в спине, закрывая тыльной стороной ладони лицо и рот, пытаясь сделать тише свои нескончаемые стоны, которые выбивал из его Эбардо. Зеленоглазый давным давно выучил, где у Ло находится простата, с каждым толчком задевая и принося ему удовольствие. Быстрый темп сменился на бешеный. Двоих будто пробило током по всему телу, Эбардо зарычал, а Лололошка положил скреплённые наручниками руки на шею Эо и затянул в жаркий и мокрый поцелуй. Языки будто забыли как целоваться, бесформенные и бессмысленные движения охватили весь процесс. В глотке начало печь, стоны прекратились, остались только вздохи и хлюпанье, но от этого становилось только жарче. Наконец разрядка, тела содрогались и тепло охватило обоих. — Ты как всегда великолепен. — Рад слышать, но нам нужно домой. Эбардо взял Лололошку на руки, открыл портал и занёс его прямиком в спальню как принцессу. Его руки согревали спину. Было тепло, но мёрзла голова. Страшный холод охватил всё, начиная с макушки, заканчивая ключицами. Мозги будто стынули в этой мерзлоте, как будто все живые клетки стали отмирать. Слишком холодно. Слишком одиноко.Ведь Эо просто оставил его в комнате совершенно одного, даже привычного чувства беспокойства не было в груди. Он не рядом. Все те потайные мысли, что таились под ногтями, притворяясь грязью, выползли по сосудам и прибили в сердце осколками былых воспоминаний. Застывший мозг стал работать медленнее. Но ему срочно нужно тепло, будь это зажигалка, костер, кипяток или хотя бы спички. Иначе замёрзнуть может не только материальное тело, но и личность, в противном случае он станет просто куклой, кой всегда и притворялся. В комнате ничего, кроме зажигалки на подоконнике. Ничего, что могло бы его обжечь, и ничего, что могло бы сказать "отойди, брось". В помещении ни ламп, ни люстр, ни факелов. Кромешная тьма, включавшая в себя манящее окно, за которым пряталась нянечка луна. С подоконника была взята зажигалка. Не долго думая, источник тепла и света был поднесен к лицу, чтобы смотреть ближе. Греться. Ледяные руки возвысились над огоньком, нагревались и тут же остывали, стоило коснуться головы. Волосы поджечь жалко, пришлось выкручиваться этим способом. Не помогло. На кровати белое одеяло и давным давно разлитое красное вино. Лололошка укутался. Холод перестал охватывать, но продолжал морозить. Уснул Лололошка в объятиях холода, в безграничной пустоте. Никто так и не пришел согреть его, никто не стал потирать его ладони, не стал крепко прижимать и класть руку на затылок. Как будто и не нужен был он вовсе. Эбардо такая картина позабавила да и только. Утро началось отвратительно. Чувство, что руки стираются об веревки сопровождало до возвращения сознания. Как только Ло проснулся и до него дошло что происходит, веревки пропали. Перед ним сидел Эбардо, с бутылкой воды и пакетиком с белым порошком. — Что же, дорогой мой Лололошка. Считай, сегодня ты должен будешь кое кого отравить. Франческо будет мучительно умирать целых 20 минут, после того, как глотнет этой отравы. Что с этим делать придумаешь сам, я же просто буду наблюдать. Удачи, любимый! Он рассыпался на мелкие искорки. Чтож, яд не имеет запаха, не имеет вкуса, так было написало на маленькой бумажке приклеенной к пакетику. Но имеет свойство окрашивать воду в более мутный цвет, из этого нужно выкрутится. Мозг Лололошки перестал работать. Кончики пальцев задрожали, а руки похолодели. Он должен убить. Он прекрасно понимал, что если не сделает этого сам, Франа убьет Эбардо, но куда мучительнее чем обычная отрава. Появилось порядка сотни идей как это провернуть. 90% из этого отстой, ведь это варианты добавления яда во время открытия крышки, но не заметить такое сложновато. Но вот несколько из них могли даже сработать. Во первых: Можно сделать концентрат яда и обмазать им горлышко, на нем видно ничего не будет. Но Фран может перед глотком протереть рукой само горлышко, оставив минимальное колличество яда. Во вторых: Можно спрессовать порошок в таблетку и приклеить на крышку таким образом, чтобы перед взбалтыванием яд начал расстворялся все больше и больше. В третьих: Сам яд можно и не класть в бутылку, а положить эти спрессованные круглешки яда в баночку из-под таблеток от головы, которые Фран принимает почти каждый день из-за недосыпа. Было принято решение объединить первый и третий варианты. Чтобы, как говорится, наверняка. Задействовался компресс и капля воды чтобы сделать таблетки, чуть больше воды и деревянная ложка, чтобы сделать концентрат. Особо ничего интересного, но весь яд был использован. Через время, когда всё было готово, явился Эбардо. — Ну что, Лололошка, сумел придумать что-нибудь? — Да, играем ва-банк, Фран ежедневно принимает таблетки, просто нужно высыпать все из баночки и засыпать это. Просто спрессованный яд, дальше горлышко его бутылки нужно смазать этим, это концентрат из яда. Впринципе всё, думаю, эту работу выполнишь ты? Эбардо рассмеялся. — А ты смышлен, Лололошка, конечно, всю остальную работу выполню я, ведь отпустить тебя я не могу. Убежишь ведь ещё. Зелёные частицы рассеялись в воздухе. Всё, что готовил Лололошка для отравления Франа исчезло вместе с Эбардо. Он снова один. Никого рядом. Просто прекрасный момент, чтобы начать убивать самого себя. Ледяные пальцы опустились на шею. Вся сила что была в ослабевшем теле Лололошки влилась в руки, чтобы сжать шею до побеления костяшек, до того момента как коленки не начнут подкашиваться. Сознание медленно уходило, точно так же как когда-то желание жить. Тело с глухим звуком свалилось на землю. Его трясли за плечи. Сколько уже прошло. Час? Два? Все десять? — Лололошка! Ты живой? Где мы?! Голос перепуганного Франа вынул из пучин холода, страха и скуки. — Фран, ты принимал сегодня таблетки? — Да, буквально минут 5 назад, а потом появился здесь. А тут ты валяешься без сознания, я так перепугался! Где ты пропадаешь?! А Ашра где, вы там вместе тусуетесь, а друга гаранта не зовёте, возмутительно! — Фран, успокойся. Ты умрёшь через 15 минут. Как умерла Ашра и Седрик. Во всем виноват я и Эбардо. Он за нами наблюдает. Страх. Очень, мать вашу, страшно. — Ч-что значит умру? Это тебя Ашра подговорила? И С-седрика тогда тоже, его в Эрессии не было, только лужица красной жижи. В-вот же шутники! А я-я уж было по-поверил. Оправдания. Первая стадия: Отрицание. — Нет, Фран. Ашре отрубили голову, я выбрал утилизировать ее. Седрика я убил сам. Так получилось. Так было нужно. Вместо твоих таблеток от головы был спрессованный яд. И на горлышке бутылки был его же концентрат. Ты умрёшь. Прости. — Как ты можешь такое говорить? Я считал, что ты мой близкий друг, а ты! За что? За что ты так жесток ко мне? Я умоляю, дай мне антидот, я извиняюсь за все свои грехи перед тобой, но я не хочу умирать так! Пожалуйста, Лололошка! Просьба о прощении. Вторая стадия: Непонимание. — Фран. Даже сейчас ты просишь меня о помощи. Я устал, я не могу. Ты был очень близким для меня человеком, но стоило мне совершить ошибку, я гроза всему человечеству. Я так не могу. Слеза покатилась по лицу эльфа. — Значит, я умру так. От руки лучшего друга. Правда, прости за всё. Мне жаль. Третья стадия: Принятие. Все оставшиеся 10 минут Фран плакал. Рыдал. Лололошка пытался его успокоить. На коленях Лололошки сегодня умер эльф. Гарант Поэны. Прилежный маг воды. Его друг. Особенно мучительны были последние минуты три. Когда его тело начало мёрзнуть, когда слезы перестали течь и неприятным осадком стало напоминание об их знакомстве.