Сигналы.

Как бы Лололошка не старался убить себя разными способами, Эбардо всегда приходил быстро и вовремя. Был случай, когда Ло разбил окно голыми руками, потому что хотел курить, а потом прыгнуть. Покурить то покурил, а вот прыгнуть не дал Эбардо, который перед прыжком взял того за бедра и прижал к себе с словами: — Рано тебе умирать. Только с моего разрешения. — Вот же блять. Или вот ещё один случай. Лололошка пытался воткнуть в шею вилку, которую спёр с кухни и предварительно наточил об каменный карниз. Там Эбардо тоже засветился. Просто положил руку на прицеленное место (шею), а после же слушал часовые извинения и плачь в грудь от Лололошки, так как тот проткнул ему руку. Пока что Эбардо ходит с бинтом. Так же ещё хочу напомнить про случай, когда Ло привязал себя веревкой к люстре, после с разбегу хотел выпрыгнуть в панорамное окно. Эбардо просто обрезал эту верёвку и поймал Лололошку за шкирку. — Тебе что, настолько плохо в моем окружении или ты всегда хотел умереть? — Да дело не в тебе, Эбардо. Просто я осознал, что с тобой я могу делать всё, что не мог в Поэне или Эрессии. Никто из моих друзей не принял бы таких заскоков, а сразу же стали расспрашивать, "ой, а почему? Ой, а что случилось?" Ненавижу. Они бы сразу подумали, что со мной что-то не так, они бы захотели помочь мне. С тобой же наоборот. Даже без страха смерти, я могу изрезать себя, попытаться убить. И ты не будешь задавать такие вопросы. Даже если я взаперти, я чувствую себя свободным. За это я и говорю тебе, спасибо. Лололошка прижался к животу Эбардо, обвил его забинтованными холодными руками. Грелся. — Странно, ты должен меня ненавидеть. Каковы твои мотивы, что ты хочешь именно такой свободы? — Хах, навряд ли ты поймёшь. Мне приходится строить из себя молчаливого дурачка, потому что много говорить мне нельзя. Запрещенно правилами. Помнишь Джодаха? Ты же знаешь что у него глаза тысячи демонов? У меня что-то вроде того. Эти глаза требуют жести. Я не могу говорить, что помню. Я не могу идти вне сценария. Меня ведут эти глаза. Я делаю именно то, что должен. Они дают мне подсказки. Именно из-за них, я на самом деле помню прошлое, которое никак не должен. Мне нельзя помнить прошлое. Мне нельзя использовать способности, которые получил в прошлом. На деле я помню и знаю куда больше, чем сам же Джодах. И не уверен, покарает ли меня Междумирец из-за этих слов. — Лололошка мой Лололошка. Значит ты соврал, когда сказал что не знаешь Междумирца? — Фактически, нет. — Но теперь будь откровенен со мной. — Бесспорно. Лололошка привстал, глядя в зелёных глазах Эбардо теплоту. Насколько бы не был холоден человек, он сможет сохранить в себе любовь. Именно это и увидел в изумрудах Лололошка. Дни хоть и тянулись мучительно долго, для Лололошки оставалось одно. Каждый день находить приключения, даже если он в заперти. После же получать жаркий и долгий секс. Но Эбардо такой расклад не очень устраивал, иногда ему хотелось просто чтобы Лололош был рядом с ним во время работы. К сожалению, тот считал, что это время для самоуничтожения и саморазрушения. Пришлось прибегнуть к крайним мерам. — Лололошка. — Да-да? — Закрой глаза. Ло послушно выполнил приказ. Эбардо приблизился к его шее с электро-ошейником на толстой цепи. Закрепив на замок, Эбардо распутывал толстую цепь. — И что бы это могло значить? Эбардо привязывал цепь к ножке стула. — Я буду бить тебя током каждый раз когда, мне станет скучно. И ты будешь сидеть на полу или лежать на моих коленях. Покрутив в руках пульт управления, Эбардо нажал на кнопку для проверки. Небольшая волна тока пробила тело Лололошки. Он чуть привстал на коленях, его лицо скорчилось от несильной боли. — Работает. Убедившись в исправности функционирования ошейника, зеленоглазый запустил одну руку в волосы Лололошки, второй же писал и заполнял отчёты и документы. Раз в минуты три Лололошка получал разряды, после же сразу утешение в виде горячих рук в своих волосах. — Кстати. Я так и не спрашивал. А над чем ты вечно работаешь? — Знаешь ли, Лололошка, быть одним из опаснейших злодеев мультивселенной трудно. Особенно набирать к себе людей. Им нужны документы и письменное согласие на сделку, проценты, подписи и прочая бредятина. — Но если ты захватишь мультивселенную, то они перестанут иметь юридическую силу. — Они пока не в курсе. - Хера ты козлина! Лололошка после этих слов тут же получил удар током. Время слишком медленно тянулось, Эбардо был настолько загружен работой, что начал забывать бить и гладить Лололошку, а просто писал что-то в бумагах под тихое и размеренное дыхание. Скука пробирала кости, если Ло попытается завязать разговор, Эбардо тут же его заткнет. Самая худшая пытка для парня - сидеть без возможности сделать хоть что-то. Хотя, есть одна идея, что очень долго вымораживала и захватывала мысли. К сожалению, только мысли, идея охватила его тело только сейчас. Он попробует задушить себя этим сраным ошейником. Если не выйдет, найдет другой способ развлечься. Тихонько, чтобы его похититель не заметил, Лололош перестегнул ошейник куда туже, чем до этого. Воздух не мог попасть в легкие, а кровь прибила к голове. Совсем немного подождав, Лололошка стал немного тянуть голову назад, чтобы цепь натягивалась и душила его. Эбардо был слишком увлечен работой, даже когда бездыханное тело опустилось к нему на колени. Эо же просто кинул быстрый взгляд, вспомнив про свою игрушку. Минут через пять, Лололошку отрезвил удар током. Но неспособность дышать дезориентировала его, что тот сразу стал пытаться ослабить ошейник. Получилось. Заветный глоток воздуха за последние 7 минут был спасительным кругом. Вроде как и хорошо, но Лололошке этого было очень и очень мало. Так что приступаем к плану "б". Эбардо опять слишком увлекся документами, что не заметил, как Ло переполз под стол. Заметил, когда Лололошка уже достал из штанов его член. Он лизнул головку, орган набух и встал колом. - Эй, ты чего удумал там? А ну прекрати! - Да ладно тебе, работай. С ехидной ухмылкой и сарказмом в глазах, Лололошка продолжил вылизывать член Эбардо. За что и получил удар током, но его это не остановило, наоборот, завело его еще больше. Сверху по комнате разнесся протяжный стон, который сладко отдался в сознание Лололошки, когда тот начал посасывать головку. Почерк начал подводить, рука не смогла держать ручку ровно. Из-за чего и начал беситься Эо. Но когда его схватили за бедра и до самого основания затолкали в горящий и мокрый рот, он просто сжал ручку в кулаке до побеления костяшек, а капли пота стали плыть по позвоночнику. Ладонь, державшая ручку, начала ныть от острых ногтей, что впивались в кожу. Как бы сильно Эбардо не хотел остановить это безумие, ему нравилось. Ужасно нравилось. Непроизвольно он начал толкаться в рот Лололошки, чувствуя подступающие слезы удовольствия и вырывающиеся гортанные стоны и крики. Слишком жарко, очень хорошо. Эбардо выгнул спину, упираясь шеей в деревянный стул. Он перестал себя сдерживать, по лицу тек пот, а ноги он закинул на плечи Лололошки. Рукой Эбардо пытался стереть испарины, но с каждым толчком во рту Ло, капель добавлялось куда больше. Все тело трясёт, узел завязывается в желудке, а кончики пальцев на ногах стали неметь. Слушая похабное хлюпанье из-под стола, не было даже и мысли перехватить весь контроль над процессом на себя. Хотелось отдаться ублажающим ощущениям, стоная во все горло. — Мм-м! Лоло..л-л, ммм!, агх-м, А-а-х! Проглатывая слова, Эбардо захотелось совершить маленькую шалость. Лололошка почувствовал, как ноги на его плечах резко сжали его шею, вырывая из горла стоны, посредственно и вибрацию. Им обоим было хорошо. Эо чувствовал, как подходит к разрядке и оргазму. Поэтому схватил Лололошку за волосы и с бешеным темпом вытрахивал его рот. — А-а-а-х! Умх! Ах-а-а-х.. М-м-м! Он излился в рот Лололошке, прижимая его к себе как можно ближе, пытаясь удержать тепло. Тело же сотрясалось от оргазма, тысячи маленьких иголочек впились в тело, воздух кончался слишком быстро, не хватало даже на стоны. Отдышка затянулась на 6-7 минут, после Эбардо высунул свой член из Лололошки. Тот же слишком сексуальным взглядом сопровождал каждое действие. — Молодец, хороший мальчик заслужил награду. Эбардо встал из-за стола, отвязал цепь от стула и потянул ее на себя. Лололошка упал в объятия Эо. Оба зашли в портал, но Лололошка надеялся, что они окажутся в спальне, но никак не в замке в Эрессии. И тут осознание рушится на него огромным кирпичем. Последняя капелька надежды растворилась среди вытекшей крови. Седрик. По глазам Эбардо сразу стало понятно, что он хочет сделать. Седрик был одним из первых его друзей. В новом мире вторым по счету после Эо. Он не может потерять ещё и его. Слишком больно будет на это смотреть. Слишком больно, чтобы чувствовать. — Ты все правильно понял, мой дорогой. Заходи. Открылась дверь, длинный стол приветствовал нежданных гостей. За столом завтракал счастливый Седрик, быстро жуя сендвич с говядиной. — О, Лололошка! Давненько ты ко мне не заглядывал! А кто это с тобой? Седрик вытер ладонью крошки хлеба с лица. — Ну что вы, Седрик. Не узнали меня? Я - Эбардо! Седрик услышав это выронил сендвич и обножил золотой меч. — Отойди от Лололошки! — Пх- хах- АХАХАХАХА, извиняюсь, но иначе что? Эбардо смахнул с глаз слезинка смеха. — Иначе, ммм, я отрублю тебе г-голову! Стойка Седрика неправильная настолько, что нельзя называть это стойкой. — Как же страшно, ты же защитишь меня, своего возлюбленного, от него, Лололошка? Пустые глаза стали бездонными, полуприкрытыми, а когда-то шелковистые волосы отбрасывали тень на половину лица. Он ничего не ответил, ничего не сказал, когда ему в руку положили отравленный кинжал, лезвие которого настолько остро, что обычным касанием способно отрубить фалангу. Рука Лололошки удобно лежит в руке Эбардо, который наставляет кончик лезвия на перепугавшегося Седрика. — Лололошка, что это значит?! Ты влюблён в него? А как же Поэна?! А как же все!? У Седрика вспотели державшие рукоять меча руки. А страх подкрался к его сердцу совершенно незаметно. — Ло, любимый, у тебя есть 5 минут попрощаться со своим дорогим другом. Будешь противиться - оставлю тебя в совершенно пустой комнате, совершено одного. И хоть одна попытка суицида - я предотвращу. Тело Эбардо плотно прильнуло к спине Лололошки. Он обвил его талию, было ощущение что ни сливаются в одно, до момента, когда Лололошка начал говорить. — Седрик, прости, что не заходил долгое время. Я ужасный друг, согласен, прости, что ничего не рассказывал, я не знаю, смогу ли я сам простить себя. Я приму любой твой ответ, будь это прощением, или же безмерной злостью. Все беды, все из-за меня. Не подслушав место нахождение Эстебана, Фарагонда была бы жива. С умей я убить себя тогда, Ашра бы была жива. Не появись я в видомнии, Эбардо бы не был на свободе. Я не заслуживаю ничего, кроме боли и вечных страданий. Я хочу умереть. Мне не понять твоих чувств сейчас, не молчи. Слишком мало времени, чтобы я мог с тобой как следует провезти последние минуты жизни. Золотой меч со звоном упал на каменный пол. Малейшая улыбка скользнула по лицу Седрика. — Я не вижу в этом твоей вины, Лололошка. Ты ведь тот самый человек, что завидев меня первый раз в жизни, сразу предложил дружбу. Я говорил с тобой так, будто мы знакомы не один век. Мне было с тобой интересно, весело и никогда грустно. Вот, вроде смотришь на тебя, с всегда серьезным выражением лица и улыбаться хочется. Ты очень хороший человек, я рад, что умру именно от твоей руки. Я два раза услышал упоминания о самоубийстве, и мне очень жаль, что не смог ничем помочь. Ты навсегда останешься тут. Он положил руку на грудь, на сердце. На этот раз в нем не было страха. Там было счастье, которое совсем скоро перестанет обеспечиваться с помощью стука сердца. — Я тебя не забуду. Слеза скатилась к подбородку, оставляя соленый след после себя. Под ребрами огромная дыра, все тело как будто сломилось под натиском дня. Он чувствует, как Эбардо подталкивает его со спины. Это послужило спусковым крючком. Устав, которому Лололошка следовал всегда, везде, повсюду:

Убивай без эмоций, тогда мертвый не будет чувствовать мучительную смерть. Режь быстро, убитый не успеет почувствовать запах своей крови.

Глаза Лололошки погасли. Кинжал прошёлся по шее Седрика, полностью искупавшись в крови. Бездыханное тело упало. С застывшей улыбкой было ясно - мучений он не испытал. Эбардо стоял на месте и завороженно смотрел на следы крови, перемешавшиеся со слезами. Он подошёл к своему "возлюбленному" и притянул к себе за бедра. Одна рука Эо испытала неистовый холод от тела Лололошки. Видимо, чем он сломленнее, тем он холоднее. Как бы не было жаль этого ученого, Лололошку надо развивать. А сейчас его надо целовать, гладить, ласкать. Вторая рука перемешивала кровь Седрика и слезы Лололошки, используя его щеку как палитру. — Эо. — Да-да, любимый? — Мне холодно от дыры под ребрами. Поцелуй меня. Его затянули в поцелуй, заводя руку за спину и прижимая к себе сильно исхудавшее тело. Два языка будто заключали договор, что целоваться они будут только друг с другом.