***
— Неужели станцию взорвут? — допытывался ГʼЛон, болтая ногами в кресле. ТаʼЛон прикрыл глаза, пытаясь заснуть. Но назойливый мальчишка упорно толкал его в бок, пытаясь получить ответ. ТаʼЛон любил детей. И очень привязался к сыну ГʼКара и НаʼТот. Но иногда этот мальчишка был таким приставучим, что хотелось его придушить. ТаʼЛон приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на НаʼТот. Его спутница спокойно спала в своем кресле. ГʼЛон не пытался ее будить, зная, чем это ему грозит. Корабль, на борту которого они находились, летел в гиперпространстве вторые сутки. Новизна путешествия уже стерлась, фильмы пересмотрены несколько раз, книги перечитаны. НаʼТот боролась со скукой старым добрым способом: с помощью сна. ТаʼЛон тоже был не против такого времяпровождения. Но вот сын ГʼКара явно не желал следовать их примеру. Мальчишке было скучно. Он уже несколько раз просмотрел мультфильмы про Даффи Дака, что ему когда-то подарил мистер Гарибальди, облазил весь корабль. Он даже попытался заглянуть за плотно закрытую шторку иллюминатора, но его поймал за этим делом один из пилотов, проходивший мимо. Когда он привел мальчика в каюту, НаʼТот наградила сына взглядом, полным ярости. — Еще одна такая выходка, ГʼЛон, и я собственными руками суну тебя в шлюз и вышвырну в открытый космос! — пообещала она. — Я уже начинаю жалеть, что согласилась взять тебя с собой! — Я всего лишь хотел посмотреть, что там снаружи, — виновато оправдывался мальчик. — Ведь я так толком и не видел гиперпространство! Почему во время полетов иллюминаторы все время закрывают? — Так положено! — сердито сказала НаʼТот, водворяя его в кресло. — Нельзя долго смотреть на гиперпространство. От этого можно сойти с ума… — Да? — восторженно переспросил ГʼЛон. Его глаза расширились от удивления. — Ух ты! Но пилоты же ведут корабли? И им можно смотреть на гиперпространство? — Их специально тренируют для этого, — ответил ТаʼЛон, решив спасти НаʼТот от маленького почемучки. — И все равно, не каждый пилот способен долго вести корабль в гиперпространстве… — Поэтому они поручают это бортовому компьютеру? — не унимался ГʼЛон, обрадовавшись новому собеседнику. — Компьютер — всего лишь машина, пусть и очень умная, — ответил ТаʼЛон. — А в гиперпространстве могут возникнуть сложные ситуации, разобраться в которых может лишь сам пилот. Поэтому невозможно лететь, полагаясь только на компьютер. Вот почему хорошие пилоты всегда нарасхват… — Помню! — вскрикнул ГʼЛон, подпрыгнув в кресле. — Папа мне рассказывал про такие вещи. Ведь он провел много времени в космосе. — Да, я знаю, — кивнул ТаʼЛон и попытался вздремнуть. — А мой папа был хороший пилот, да? — ГʼЛон подвинулся поближе к высокому нарну, чтобы видеть его реакцию. — Он ведь много лет летал по самым различным местам галактики на своем корабле. С ним еще была эта женщина-телепат, Лита Александер… НаʼТот мрачно ухмыльнулась, поймав трагический взгляд ТаʼЛона. А потом поспешила закрыть глаза и уснуть, предоставив своему спутнику общаться с этим маленьким чудовищем, запас вопросов которого был неистощим. ТаʼЛон пришел в ужас при мысли о том, что ему придется терпеть этот допрос еще несколько часов. Воистину, ГʼКар был святым, раз смог вынести это во время последнего визита на станцию! Под конец ему все же удалось уснуть, невзирая на болтовню сидящего рядом ребенка. К сожалению, это случилось перед самым выходом из гиперпространства, так что выспаться он не успел. Резкий сигнал бортового компьютера заставил его открыть глаза. Бесстрастный голос предупредил пассажиров о грядущем маневре. И попросил всех занять места в креслах и пристегнуться. НаʼТот открыла глаза и молча пристегнулась, а потом толкнула сына кулаком в бок. ГʼЛон сначала заупрямился, ибо хотел попробовать, как будет себя ощущать без страховки, но, поймав свирепый взгляд матери, послушно занял свое место и застегнул все пряжки. Корабль сильно затрясло. НаʼТот почувствовала, как от перегрузки ее вдавило в сидение. Она не любила моменты выхода и входа в гиперпространство. Уж очень неприятными ощущениями они сопровождались. ГʼЛон, нетерпеливо ерзавший в кресле, притих. В это время начался самый мерзкий эффект, длившийся всего несколько мгновений, но от этого его действие не стало приятнее. НаʼТот показалось, что все вокруг завертелось с бешеной скоростью. Желудок скрутило судорогой. Она помотала головой, чтобы избавиться от этой накатившей слабости. Искусственная гравитация корабля чуть смягчила воздействие перегрузок, но все равно они были весьма ощутимы. Постепенно тряска прекратилась. Компьютер объявил, что они вышли в обычный космос. НаʼТот еще раз качнула головой, чтобы избавиться от звона в ушах. Жалюзи на иллюминаторах открыли, и она увидела большой желтый диск Эпсилона 3, вокруг которого их корабль описывал длинную дугу, сбрасывая скорость перед стыковкой. На фоне планеты отчетливо виднелся знакомый до боли силуэт станции. Сердце НаʼТот учащенно забилось. «Вавилон 5» был таким, как и прежде. Так ей показалось сначала. Но потом она заметила странную пустоту вокруг станции. Обычно около «Вавилона 5» кружило множество кораблей, дожидающихся своей очереди на посадку. Теперь же окрестности были пустынны. Только две одинокие «Фурии» совершали обычный патрульный облет. НаʼТот отбросила тоскливые мысли прочь и толкнула сына, полагая, что тому будет интересно взглянуть на станцию со стороны. Но ГʼЛон был странно притихшим и продолжал неподвижно сидеть в своем кресле. Посмотрев на сына внимательнее, НаʼТот поняла, что того порядком укачало. — Может, тебе дать пакет? — тихо спросила она. Мальчик упрямо покачал головой, поджав губы. ТаʼЛон слабо улыбнулся, наблюдая за ним. — Именно поэтому, парень, я ничего не ем перед выходом из гиперпространства, — негромко сказал он ГʼЛону. — Каким бы аппетитным ни было блюдо… — Я все время об этом забываю, — жалобно выдохнул мальчик, пытаясь утихомирить свой бунтующий желудок.***
Внутри станция была такой же пустынной, как и снаружи. Судя по всему, они были единственными посетителями в этот день. НаʼТот, ТаʼЛон и ГʼЛон быстро прошли через таможенную зону и остановились в вестибюле, чтобы решить, куда направиться. ТаʼЛон помрачнел, разглядывая просторное помещение, которое раньше всегда было полно народу. НаʼТот стояла рядом, держа сына за руку. Когда-то давно, почти двадцать лет назад, она впервые ступила на эту палубу. Тогда все выглядело по-другому. И в то же время это была та же самая станция… — Мама, а почему здесь так тихо? — услышала она удивленный голос сына. — Когда я был здесь с отцом в прошлый раз, тут было очень шумно… Она молча пожала плечами. А потом посмотрела на своего спутника. — Полагаю, что нам надо в Красный сектор. В это время к ним, прихрамывая, подошел человек в серой форме офицера службы безопасности. НаʼТот он был смутно знаком. Но она не могла вспомнить, как его зовут. — Посол ТаʼЛон? — спросил он, остановившись перед ними. — Рад приветствовать вас на станции! Прошу прощения, но мы не получали извещения о вашем прибытии, иначе обязательно бы обеспечили должный эскорт… ТаʼЛон церемонно поклонился. — Мистер Аллен! Не знал, что вы все еще служите здесь! Я больше не посол, так что зовите меня просто — ТаʼЛон. Думаю, что после стольких лет знакомства вы заслужили право так ко мне обращаться. — Хорошо, пусть будет так, — кивнул Зак Аллен, внимательно посмотрев на НаʼТот и ее сына. — А вы, если мне не изменяет память, советник НаʼТот? Полагаю, вы прибыли на церемонию закрытия станции? Но она состоится только через полторы недели. В любом случае, я сейчас предоставлю вам эскорт и провожу… — Не стоит, — оборвала его НаʼТот. — Мы прибыли сюда, как частные лица. Не нужно излишней шумихи и официоза. Просто нам захотелось навестить это место, снова немного пожить на станции, прежде чем… — Понятно, — кивнул Зак, опустив глаза. — Тогда, надеюсь, вы позволите мне проводить вас? Как частному лицу? ТаʼЛон улыбнулся. — Конечно, мистер Аллен.***
Пока они шли к своим каютам, ГʼЛон, полностью оправившийся от последствий полета, засыпал Зака Аллена градом вопросов. Тот охотно отвечал на большинство из них. А НаʼТот смотрела по сторонам, вспоминая то время, когда она здесь жила и работала. Хотя прошло много лет, она помнила здесь каждый уголок. Зак рассказывал о причинах, по которым земное правительство решило закрыть эту станцию. — Понимаете, они считают, что она стала… ненужной, — запинаясь, сказал он. — На ее содержание тратится слишком много денег, и все такое… Вы же знаете этих бюрократов. В общем, через полторы недели станцию взорвут. Наверное, это будет потрясающее зрелище… — тут Зак умолк и помрачнел. — Все-таки та пророчица оказалась права. — О чем вы? — спросил ТаʼЛон, останавливаясь около каюты. — Это случилось еще в первые годы работы станции, — неохотно сказал Зак. — Одна знатная центаврианская пророчица сказала, что «Вавилон 5» погибнет от взрыва. В последующие годы мы не раз попадали в серьезные переделки, любая из которых могла закончиться гибелью станции. Война с Тенями, война с Кларком и его приспешниками, война с дракхами… И надо же, все оказалось так прозаично! — он горько усмехнулся и покачал головой. ГʼЛон притих, слушая его рассказ. — Ну, ничего, старушка, — сказал Зак, похлопав рукой по металлической переборке. — Я буду с тобой до конца, как и обещал! Он посмотрел на нарнов и криво улыбнулся. — Простите, я несу какую-то чушь. Вот ваши каюты, полагаю, вам там будет удобно. Устраивайтесь и отдыхайте. Если вам что-то понадобится, сообщите! С этими словами начальник службы безопасности ушел. ТаʼЛон остановился в дверях своей каюты и посмотрел на НаʼТот. — Церемония закрытия состоится через полторы недели. У нас есть уйма времени. Полагаю, что завтра можно устроить прогулку по станции. НаʼТот задумчиво кивнула. — Все-таки зря я сюда приехал! — пробормотал ТаʼЛон со вздохом, а потом исчез за дверью, прежде чем НаʼТот сумела что-либо сказать в ответ.***
НаʼТот шла по станции, глядя по сторонам. Она поняла, что без привычной сутолоки «Вавилон 5» утратил часть своего очарования. Со станции уже уехали почти все рядовые обитатели, остались лишь технический персонал да некоторые самые упрямые жители. НаʼТот было грустно видеть совершенно безлюдное Зокало. С этим местом у нее было связано много воспоминаний, как хороших, так и плохих. Она не знала, что сейчас чувствует ТаʼЛон. Бывший посол на протяжении их прогулки не произнес ни слова. ГʼЛона молчание взрослых начало удручать. — Мама, а где жил отец, когда был послом? — спросил он, дернув ее за рукав. — Во время прошлой поездки я просил его показать мне ту каюту, но он так и не сделал этого… НаʼТот вздохнула и повела его к Зеленому сектору. Ей не хотелось идти туда. Слишком многое там напоминало ей о ГʼКаре. Но она заставила себя сделать это. Сколько можно избегать своих воспоминаний? К ее удивлению, возле каюты ГʼКара стояло несколько нарнов. Увидев вновь прибывших, они принялись взволнованно переговариваться. — Что случилось, почему здесь такое сборище? — хмуро спросила НаʼТот, повернувшись к ТаʼЛону. Нарн тяжело вздохнул. — Это последователи учения ГʼКара. Даже после того, как ГʼКар уехал со станции, они остались здесь. Многие из них считают это место святым. Из его каюты сделали что-то вроде музея. Когда я жил на станции, то пытался как-то изменить ситуацию. Но все было без толку. Один из нарнов подошел к ним. — Вы желаете посетить место, где жил и работал великий ГʼКар? Я могу показать вам его апартаменты, рассказать о его жизни… НаʼТот выдавила вежливую улыбку. — Спасибо, не надо. Я достаточно хорошо знаю о том, как жил и работал великий ГʼКар. Другой нарн толкнул своего товарища локтем в бок, отчего тот вздрогнул и обернулся. Его товарищ что-то сказал ему, после чего они оба почтительно поклонились им. — Если вы позволите, мы осмотрим каюту без вашей помощи, — сказала НаʼТот, делая шаг к двери. Нарны продолжали смотреть на нее с каким-то благоговением на лицах. — Нам бы хотелось побыть здесь наедине, — еще более прямолинейно сказала НаʼТот, гадая, насколько хватит ее терпения.— С вашего позволения. Эти слова вывели нарнов из ступора, они почтительно поклонились и отошли в сторону. НаʼТот, ТаʼЛон и ГʼЛон вошли в каюту. НаʼТот отметила, что обстановка помещения несколько изменилась с того момента, когда она в последний раз была здесь. А для ТаʼЛона все осталось таким, как и прежде. Единственное, что еще изменилось — это оформление одной стены. На ней теперь висел стенд с описаниями деяний Великого Святого. НаʼТот посмотрела на стенд с отвращением. Но постаралась сдержать раздражение. Пора уже привыкнуть к тому, что всё, имеющее отношение к ГʼКару, сразу провозглашалось священным. ГʼЛон молча рассматривал комнату, его любопытный взгляд скользнул по стендам, потом остановился на большом каменном столе, где лежали какие-то бумаги. Затем его внимание привлекла небольшая статуэтка ГʼКара, валявшаяся на полу. Очевидно, это была одна из первых поделок поклонников его учения. Мальчик наклонился и поднял ее. Статуэтка была сделана из дерева. Еще более необычно. На Нарне их обычно вырезали из камня. НаʼТот заметила движение сына и дернула его за руку. — Ничего здесь не трогай! — сказала она, нахмурившись. ГʼЛон огорчился. Статуэтка была сделана бесхитростно, но нарн, изображенный на ней, весьма походил на его отца. — Папа отказался сводить меня сюда в прошлый раз, — сказал он. — Он говорил, что ему не хочется сталкиваться со своими поклонниками. Наконец-то я смог увидеть его каюту! НаʼТот забрала у сына статуэтку и долго смотрела на нее. — А можно взять ее с собой? — спросил ГʼЛон, тронув НаʼТот за руку. — Полагаю, что это музейный экспонат, — ответила она. ГʼЛон огорчился еще больше. ТаʼЛон молча стоял, глядя перед собой. Потом, вздохнув, вышел из каюты. НаʼТот проводила его взглядом, а потом взяла сына за плечи. И, склонившись к его уху, начала тихо рассказывать о том времени, когда здесь работал его отец…***
Они все еще находились в каюте ГʼКара, когда туда торопливо вошел пожилой нарн и представился смотрителем маленького музея. — Как же замечательно, госпожа НаʼТот, что вы решили нас посетить! — воскликнул он, кланяясь ей. — Сегодня мы закрываем наш музей. Мы посылали вам извещение, но не думали, что вы откликнетесь так быстро. Мы бы подготовились к вашему визиту более тщательно. Возможно теперь, когда вы здесь, нам удастся донести до сведения руководства станции и правительства Земного Альянса, что уничтожение «Вавилона 5» — это неуважение к памяти нашего великого и святого… НаʼТот сделала нетерпеливый жест, прерывая его пламенную речь. Несмотря на то, что ГʼКар был объявлен святым еще при жизни, она так и не смогла примириться с титулами, которыми его награждали. — Вы хотите, чтобы я поговорила об этом с командованием станции? — спросила она. — Да. Полагаю, вы прибыли сюда именно по этой причине? — ответил старый нарн. — Чтобы поддержать нас? Знаю, что КхаʼРи уже предъявляли ноту протеста земному правительству, но не добились особого успеха. Но, быть может, ваш визит что-то изменит? Это место священно, многие годы паломники посещали его, приобщаясь к делу ГʼКара, и теперь люди хотят взорвать эту станцию, разве это не святотатство? НаʼТот тяжело вздохнула. — Боюсь, я уже ничего не смогу изменить. Мне очень жаль это говорить, но станцию уничтожат. То, что сказал смотритель, расстроило ее. На какое-то мгновение НаʼТот почувствовала себя так, будто предала ГʼКара. Разве не обещала она ему, что будет заботиться и защищать то, что ему принадлежит? Да, она заботилась о его детях, но ведь он любил это место, здесь он прожил не один год, и именно на «Вавилоне 5» был центр нарнского Сопротивления во время войны… НаʼТот помнила, какое бурное возмущение вызвала весть о предстоящем закрытии и демонтаже станции в КхаʼРи. Правительство Нарна действительно протестовало. Но им так и не удалось повлиять на решение земных бюрократов. Пожилой нарн печально молчал некоторое время, а потом, встряхнувшись, переменил тему разговора: — Тогда, быть может, обсудим некоторые вопросы относительно вещей, принадлежавших ГʼКару? Он заметил, что ГʼЛон сжимает статуэтку с изображением своего отца. — Можешь взять ее себе, малыш, — мягко сказал он. — Это подарил твоему отцу один из его поклонников. Полагаю, что по праву собственности она теперь принадлежит тебе. ГʼЛон улыбнулся и еще крепче прижал статуэтку к груди. — И еще одна маленькая просьба, — произнес служитель, остановив НаʼТот. — Не могли бы вы выступить сегодня перед последователями учения ГʼКара? У нас намечается торжественная церемония, посвященная закрытию музея. Туда придут почти все последователи учения ГʼКара, которые остались на станции. Некоторые еще очень молоды. Полагаю, им было бы весьма поучительно поговорить с теми, кто непосредственно знал великого… НаʼТот перебила его, тяжело вздохнув. — Хорошо, я приду. Когда начало церемонии?***
НаʼТот сидела в гидропонном саду, прислушиваясь к журчанию воды в фонтане. Когда она работала здесь, это было ее любимое место на станции. Она приходила сюда каждый раз, когда искала уединения и покоя. Здесь всегда было тихо. Но в этот раз тишина угнетала ее. Советник сидела на каменной скамье и вспоминала прежние годы жизни на станции. Казалось, это было только вчера. Ей не верилось, что с того времени прошло около двадцати лет. Многих из тех, кто работал здесь, уже нет в живых. А скоро и само место исчезнет в небытие. Она пришла сюда, чтобы успокоиться после выступления перед последователями ГʼКара. НаʼТот уже успела привыкнуть к этой своей обязанности. Ее и раньше просили о подобных выступлениях. Сначала она отказывалась, ибо всегда ненавидела подобное занятие. В конце концов, это ГʼКар был героем, духовным лидером и спасителем своего народа. Он организовал Сопротивление и претерпел множество страданий ради освобождения Нарна. А она эти годы провела в центаврианской тюрьме, бесславно и безвестно. Разве было у нее право говорить от его имени? Именно это она и сказала как-то в разговоре с ГʼКаром. Но он ответил с улыбкой, что будет гораздо хуже, если о нем начнут говорить совершенно незнакомые с ним личности. «Представляешь, НаʼТот, какую ужасную чушь они будут нести? — говорил он, передергивая плечами. — Ты, по крайней мере, знаешь меня, знаешь мои привычки и мой взгляд на вещи. Лучше ты будешь говорить обо мне, чем тот, кого я и в глаза не видел!» С тех пор НаʼТот регулярно выступала перед его последователями. Она старалась рассказывать о ГʼКаре, как об обычном нарне, у которого есть и недостатки и достоинства. Ей не нравилось думать о нем, как о святом. ГʼКар как-то сказал ей, что ему придется посвятить остаток своей жизни тому, чтобы разрушить памятник самому себе. Она не знала, удалось ли ему это сделать. Но решила продолжить эту борьбу с мифами. Сегодняшние слушатели действительно были очень молоды. Для них ГʼКар и все, что с ним связано, давно стало легендой. Даже она сама была живой легендой. НаʼТот видела, какими глазами юные нарны смотрели на нее. Они считали ее чуть ли не воплощением вселенской святости. В такие минуты НаʼТот хотелось сделать что-нибудь невообразимо гадкое, чтобы они перестали так о ней думать. Но она останавливала себя, понимая в глубине души, что любой ее поступок они будут считать достойным уважения и подражания. Нынешнее положение обязывало к безукоризненному поведению. На нее смотрит множество юнцов, готовых слепо повторить любое ее движение или высказывание. Цена известности, как сказал как-то мистер Гарибальди… Кто-то осторожно коснулся ее плеча. НаʼТот вздрогнула и обернулась. Позади стоял ГʼЛон. — Я так и знал, что найду тебя здесь! — воскликнул он. — Мы с ТаʼЛоном тебя потеряли. Тогда я пошел тебя искать, ибо знал, что ты пошла сюда! НаʼТот толкнула его в бок. — Ты опять читал мои мысли? Я ведь не говорила тебе о том, что пойду именно сюда! ГʼЛон задумался, закусив губу. — Может быть и так, — сказал он тихо. — Иногда, понимаешь, это происходит неосознанно. Алиса объясняла мне, что телепатам бывает очень трудно понять, о чем человек всего лишь думает, а что он уже сказал. НаʼТот недоуменно посмотрела на него. — Понимаешь, — сбивчиво пытался объяснить ей сын, — все вокруг все время мысленно говорят с собой. И мы, телепаты, это слышим. Когда ты о чем-то думаешь очень настойчиво, я слышу это как крик. Ваши мысли шепчут, говорят и кричат. Крик очень трудно блокировать. Прости, что я снова прочел твои мысли. Но ты так громко кричала об этом, что мне показалось, что ты на самом деле сказала об этом вслух… НаʼТот обняла его, прижав к груди. — И все-таки постарайся держать свой дар под контролем, сынок. Я не хочу, чтобы из-за какого-то пустяка все открылось… — Я понимаю, — перебил ее ГʼЛон, обхватив ее руками. — Я стараюсь. Но, если честно, мне не нужно читать твои мысли, чтобы узнать, где ты находишься. Я всегда знаю, где ты находишься, мама. НаʼТот удивленно посмотрела на него. — Как так? — Алиса объяснила, что такое часто происходит между телепатом и тем, кто ему наиболее близок. Между ними возникает прочная связь. Если бы ты была телепатом, то в любой момент могла бы почувствовать, что происходит со мной. — Мне не нужно быть телепатом, чтобы почувствовать, что происходит с тобой, — вздохнула НаʼТот. — Как так? — удивленно переспросил ГʼЛон. — Я ведь твоя мать! Я всегда чувствую, если с тобой что-то не так, дурачок. И она снова крепко обняла его, тихо засмеявшись.