***
Всё шло, как по маслу: Поппи сразу же занялась юным Уизли, как только он пролевитировал его в лазарет, Гермиона обошлась успокоительным зельем, Минерва даже вопросов ему задавать не стала, как только услышала "Похоже, у нас освободилась должность", письмо для совета попечителей как-то само сложилось, а сразу после него пришло от Николаса с всего пятью словами: "делай с камнем, что хочешь". Северус конечно, снова заладил свое ежегодное "Возьмите меня и дайте объявление о поиске зельевара" и получил то, что получал каждый раз, когда приходил с такими предложениями - вежливый отказ и напоминание о собственной ценности. Утром Альбус решился-таки после долгого трёхдневного молчания вернуться в Эфир и на него, как цунами, обрушился поток оповещений, предупреждений, приглашений и прошений участвовать во всяческих мероприятиях как консультант с человеческой стороны, потом целый час тянулось молчание, которое он провёл в компании вазочки кусачих лакричных конфет, а потом началось:---|Альбус Персиваль Вульфриг Брайан Дамблдор|, извольте отметиться в протоколе о расширении |Гарри Джеймса Поттера|, что вы согласны и, убедительно просим оповестить ваш медперсонал о визите наших специалистов---
За сим следовала сама форма, в которой Альбус отметился, что согласен и мешать не будет, но от прямого присутствия при операции отказался: он уже однажды наблюдал за похожей процедурой и интересной со зрелищной стороны её не нашёл. Суды над Пожирателями, после того как Том сгинул были значительно эффектней, причём он мог там значительно влиять на действие. К счастью, долго объяснять, что да как Поппи не пришлось: она привыкла к его друзьям, подчинённым и коллегам его друзей, а также к его уже экс-коллегам. Иногда только интересовалась, а зачем им нужно, например, проводить в больничном крыле Хогвартса инвентаризацию, а после её успешного проведения спрашивала, к чему им спрашивать у неё про возможные способы употребления разных зелий. Сейчас она просто сдержанно кивнула и мрачно пробормотала себе под нос: "Чуяло моё сердце, что тем разом это не кончится" - и ушла.***
Был ли это сон или всё происходило в полубреду, Гарри вряд-ли мог чётко объяснить даже самому себе, но последовательность событий запомнил хорошо. Он помнил, что не мог ни двигаться, ни говорить, что вокруг всё было серым и белым, что его голову схватили какими-то манипуляторами и настоятельно попросили расслабиться, не волноваться и принимать всё происходящее как данность, а ещё, что ему обещали по завершении показать документацию на процедуру. Процедура запомнилась как набор каких-то очень условных странных сцен именовавшихся в мозгу Гарри: "меня зафиксировали", "из меня вытащили вторую единицу", "к ней прижали ещё одну и средний промежуток времени чего-то ждали, но потом забили и решили "пришить" её ко второй", "это, скорей, приживление" и "документация, которая есть, но её нет". Потом он запомнил, что вырубился окончательно.***
Теперь это окончательно была реальность, реальность без очков, в которой всё в достаточной дали отвратительно расплывалось, а стоящий напротив Дамблдор был чересчур чётким. Гарри пошарил по прикроватной тумбочке - очки нашлись быстро и их тут же водрузили туда, где им было самое место. - С возвращением из царства Морфея, - сказал Дамблдор. - Здравствуйте, - Гарри бросил быстрый взгляд на тумбочку: там лежал ворох сладостей в пакетах и упаковках, открытки с пожеланиями поправляться и какой-то комок металлически серого меха или пуха. - Подарки от поклонников, - торжественно представил Дамблдор весь этот набор, и улыбаясь в бороду добавил, - Фред и Джордж Уизли хотели добавить ещё крышку от унитаза из нерабочего туалета, но мадам Помфри сочла её слишком мало гигиеничной. Хотя они уверяли, что продезинфецировали её. - Профессор, извините за, возможно, странный бестактный вопрос, но... Что с камнем? Дамблдор задумчиво посмотрел куда-то сквозь стену за Гарри и тихо сказал: - Мы посоветовались с моим другом, Николасом Фламелем, и решили, что для нашего же блага его лучше уничтожить. - Николас Фламель сделает себе ещё? - "Почему про это? ---Мне нужно про Волан-де-Морта--- Да... про него и про зеркало и про ---И про какого фига мы так легко прошли это всё!---" Дамблдор двинул головой как-то наискосок, будто хотел одновременно и кивнуть, и помотать ей. - Он сам решит нужен ли новый. В конце концов, Николасу больше шестьсот лет, он уже многое повидал и за большим сроком не гонится, - и Дамблдор почти шёпотом добавил, - А я, вот, оформил подписку без опции отключить... - Можно ещё... - Конечно, спрашивай, - в очках-половинках мелькнули задорные огоньки, - Постараюсь не томить тебя неведением. - Профессор Дамблдор, почему я смог получить философский камень? Это раз... - "Квиррел или почему мы прошли?.. - Почему мы прошли эту серию ловушек и остались живы? Остались же? Что с Роном? - С Роном всё хорошо, он даже открыл пару твоих шоколадных лягушек. Насчёт ловушек, как ты их назвал, вам очень повезло. Не каждый взрослый помнит школьную программу по травологии, умеет играть в шахматы и владеет логикой. Да и на метле тоже многие летают паршиво... Гарри, можно я возьму драже? Гарри кивнул, а Дамблдор с хитрой улыбочкой вскрыл упаковку "Берти Боттс" и зашарил пальцами в разноцветных драже. - Помню, в детстве я их терпеть не мог: мне вечно не везло на странные вкусы, - на свет явилась аппетитного вида золотистая фасолина, - А в юношестве я их совсем бросил, вкус рвоты забыть сложновато, - Дамблдор поднёс к носу драже и осторожно понюхал, - Как по-твоему? Стоит ли довериться этой симпатичной конфетке или лучше не рисковать? - Я не знаю, - сказал Гарри, стараясь смотреть на лицо Дамблдора и манипуляции с конфеткой, а не на странный голубоватый призрачный не то провод, не то щупальце, которое как-бы выходило из директорского затылка и висело в воздухе. - Рискнём, - Дамблдор решительно отправил драже в рот и после долгого жевания хихикнул и вынес вердикт, - Ушная сера, на мой взгляд, в целом съедобнее рвоты. Будешь? - Дамблдор протянул Гарри коробочку. - Пожалуй, забирайте всё. - Спасибо. А трюк с зеркалом я считаю моей самой блестящей идеей, прости уж сентиментального старика за лесть к себе. Если кто-то хочет найти камень и использовать его, не важно как - ему ничего не достанется, а если просто найти - тут ты и сам видишь. - Понятно, - ответил Гарри, - А что случилось с профессором Квиррелом? Просто там, когда я с ним боролся... - Гарри замолчал в поисках лучших и наиболее нейтральных слов для описания того, что случилось с бедным профессором ЗОТИ, но Дамблдор его от необходимости этих поиском избавил. - Профессор Квиррел вообще старался к тебе не прикасаться, не так ли . Это не твоя вина, всё дело в любви, любовь оставляет следы. Не видимые, как твой шрам, но значительные. А мне пора по делам, - с этими словами Дамблдор выбежал из больничного крыла. Через минуту с чем-то из коридора послышалась возня, толкотня и крики мадам Помфри о том, что Гарри нужен покой хотя бы до ужина, а затем обречённое "Ну хотя-бы не все разом на него прыгайте". В этот же момент в больничное крыло ворвался Рон со Струпием на руках, Гермиона, тащившая за руку Невилла, который лепетал, что-то про предписания, и Майк, у которого был такой вид, будто он собирался свернуть Гарри шею. За ними всеми топал, чуть не рыдающий, Хагрид. - Гарри, - басовито всхлипнул Хагрид, - Зря я всё это вам говорил! - он собирался ещё что-то сказать, но Рон успел раньше него. - Как ты тут? Живой? Целый? Сытый? Тебя на обед пустили? - Да что вы все лезете к Гарри? Гарри отдохнуть надо, - продолжал Невилл, умоляюще глядя на Гермиону. - Всё со мной хорошо! - Гарри почти крикнул это, - Я полон сил, я не хочу есть, у меня даже голова не ноет. И знаете что? Все замерли, ожидая чего-то грандиозного. - Я. Там. С Волан-де-Мортом говорил. Лично. - Не произноси его имя! - взвизгнул Майк. - Он... Он рос из затылка Квиррела. - Он страшный? - спросил Невилл с опаской, будто Волан-де-Морт мог сейчас войти к ним, причём в восстановленном теле. - Нет, по-моему, нет. Он похож на красноглазого рептилоида без чешуи. Ещё у него очень красивый голос и он, похоже, настоящий псих. - А философский камень в сохранности? - это спрашивала уже Гермиона. - Дамбл... Профессор Дамблдор сказал, что его уничтожили. - Ох, не верится мне в это, - протянул Майк, - Не похоже на них. - Да хрен с ним, с камнем! Сам знаешь, кто жив? Мёртв? - Волан-де-Морт? - Гарри! Я же просил! - Волан-де-Мо-о-орт! - крикнул Гарри, в общем, назло всему этому "так принято", - Я не имею не малейшего понятия, насчёт того, что в Квирреле сидело. - У нас есть ещё какой-то? - язвительно процедил Майк. - Не знаю. Но узнаю. - Мы на последнем место по баллам, - как бы невзначай бросила Гермиона, - Малфой на седьмом небе от радости за своих.***
К поезду шли с какими-то смешанными чувствами: с одной стороны, была радость с за факультет и за то, что приключения с камнем закончились, и Хагрид подарил ему семейный фотоальбом Поттеров, и по Дадли Гарри уже начал скучать и даже переживать за него; с другой стороны, смотреть на смурного Драко, который всеми силами давил из себя благородное безразличие, было жалко, да и ощущение, что ему наврали с три короба всё не улетучивалось и не улетучивалось; с третьей - впереди было лето, время свободы и отдыха, тем более, что домашние задания не выглядели слишком объёмными, а Дурсли, наверняка, не будут на него наседать; с четвёртой - надзор, эта странная система чар, которую Рон описывал словами "Профессиональный вредноскоп, который то не видит врага с палочкой наготове, то орёт из-за чьих-то шуточек через полгорода". Хидвига задумчиво чистила перья прямо в переносочной клетке, несколько девчонок со старших курсов обсуждали грядущий ЖАБА, светило уже летнее солнышко... Идилия, одним словом.***
Экспресс доехал к началу шестого, для лета это был даже не вечер ещё. Гарри вышел из поезда, старательно приглаживая чёлку к шраму, и быстрым шагом направился к барьеру. Где-то неподалёку ударила вспышка фотоаппарата, Гарри рефлекторно шарахнулся назад и, когда глаза настроились на нормальное освещение, он увидел удирающего сквозь толпу паренька с фотоаппаратурой, которую словно из музея фотографии вынесли, за ним бежал ещё один с камерой покомпактнее. "Папарацци..." Барьер пропустил его и Гарри оказался на перроне уже Кингс Кросса, выискивая глазами хоть кого-то знакомого. Но, вот, послышалось ворчание, которого Гарри уже больше полугода не слышал, и из толпы вынырнули Дурсли, все трое. Дадли единственный, кажется, был ему рад.