***
Чёрт, чёрт, чёрт! Это оказалось сложнее, чем он думал. Его план был идеален! Сначала он устроил демоническую заварушку в горной деревне, перебив с десяток людей, а остальных отправив в сон чтоб не мешались не без помощи более низкоранговых демонов, от которых он избавился сразу после того, как те выполнили порученное. Нашёл несколько несчастных человеческих душ, готовых работать за хорошие сны, приносящие счастье и стал ждать. Как он и предполагал, парень появился на горизонте спустя всего лишь сутки. Энму затаился в укромном месте и наблюдал за тем, как его пешки работают. Долго они о чём-то разговаривали, к сожалению, демон не мог расслышать слов и вот оно: протянутый блокнот с бессмысленной информацией. Предполагалось, что парень оторвет листик с надписью, сделанной чернилами с примешанной кровью демона и тогда запустится магия демонической крови, заставляя того заснуть. Но этого не случилось. Хаширо взял весь блокнот и сунул его за пазуху. Энму одними губами выругался. Он начал незаметно подбираться к ним дабы его способность могла так подействовать. И он услышал: — Можете, пожалуйста, отдать блокнот? — спросила девочка лет двенадцати. Таким мало кто откажет. — Отдам когда тут разберусь и вы будете в безопасности. — Но мне он очень нужен, пожалуйста. А листик вырвете, мне не жалко. — Почему он так важен тебе? — удивился столп. — Не важно, просто отдайте его. Парень вгляделся в бледное лицо девочки и нахмурился. Он начал оглядываться по сторонам, а его рука легла на рукоять меча. Чёрт, он сообразительный. Слишком сообразительный. Вторичный рот на руке открылся и приготовился сказать обезоруживающее «Спи». Но тут столп обернулся и посмотрел прямо на демона, выхватывая катану из ножен и вставая в боевую стойку. — Я слышу тебя. Энму понял, что пора действовать, он выбросил руку вперёд и то самое слово прозвучало. Хаширо замер на несколько мгновений с закатанными глазами, но тут произошло невероятное: он снова пришёл в сознание и ринулся на первую Луну. Демон Удивился, но ему пришлось быстро уворачиваться от молниеносных ударов. Энму довольно слаб физически, так что он не мог вступить в бой с парнем и ему пришлось активно думать, как выйти из этой ситуации. Тем временем столп продолжал отгонять его всё дальше от деревни, периодически попадая по телу, но раны были не критическими и быстро заживали. И вот они стоят посреди поляны, в глазах охотника на демонов решительность и ярость. — Как ты посмел привлекать к своим грязным играм детей?! — прокричал он. Энму ничего не ответил, он лишь выдал свою фирменную улыбку. Его фрак был порван в нескольких местах и перепачкан его собственной кровью. И тут он увидел. — Так у тебя повышенный слух? Я должен был это предвидеть. А на счёт детей не переживай, я просто предложил им выгодный обмен, они мне помогают, а я даю им счастье. Вы люди недооцениваете силу снов. Но должен отдать тебе должное, ты меня сильно удивил. Ты вырвался из моих сонных сетей. — он поднял руки и тихо похлопал в ладоши. — И тем не менее… Одна из кистей снова повернулась и Энму опять попытался послать столпа в сон. Он лишь хотел его вывести из равновесия на секунду, чтобы мальчик, которого он нанял смог нанести ему удар ножом для колки льда, который демон ему выдал ранее, прямо в шею. Как и ожидалось, парень быстро пришёл в себя, но было поздно. Кровь хлестала из пробитой артерии. Первая Луна улыбнулся и медленно направился к упавшему на колени Хаширо. Да, он лишь заговаривал ему зубы чтобы его подчинённый мог подобраться к нему со спины. Не смотря на рану, парень попробовал ещё раз ударить катаной, но лишь слегка задел запястье. Силы постепенно покидали его. Энму занёс руку и полоснул когтями по шее, разодрав её полностью. Синие глаза Хаширо почти сразу остекленели, он что-то прохрипел и упал на землю. Тогда демон расхохотался. — Неужели я получу ещё крови господина Музана?! Или…не-е-ет, я стану Высшей Луной! Это похоже на сон! Когда он достаточно повеселился, повернулся к подростку, в шоке смотрящему на труп в луже крови. Из его трясущихся ладоней выпал нож и он поднял полные слёз глаза на демона. Тот потрепал мальчонку по волосам. — Ты молодец. Я дам тебе твою награду. Искусство демонической крови, Глазные Яблоки. Во лбу Луны появился дополнительный глаз, вместо зрачка которого были кандзи, значащие «Спи». Парень закрыл глаза и обмяк, падая на окровавленную траву, посапывая с весьма умиротворённым выражением лица. Энму развернулся и пошёл в сторону леса, пока не взошло солнце.***
Музан довольно долго думал над тем разговором с первой Низшей Луной. В основном он обращался с подчинёнными демонами с помощью кнута, но иногда, очень редко, всё же использовал пряник. Энму не раз доказывал свою преданность и безбашенность, позволяющую идти в огонь и в воду ради своего господина. Он прекрасно знал самое заветное желание демона и был готов его исполнить, если тот всё-таки выполнит задание и убьёт Хаширо. Он давно этого не делал, считал плотские утехи уделом людей, но не мог отрицать что сам процесс весьма занятный и приятный. Так что он ждал. Ждал долго, где-то неделю, как тут почувствовал, что в крепости кто-то есть помимо него и Накиме. Через минуту в его дверь постучались. — Войдите. — отозвался Кибуцуджи. Скрипнув, дубовая дверь открылась и в помещение вошёл Энму. Весьма потрёпанный, с порванной одеждой, в пятнах крови, но вполне себе живой. Он почтительно низко поклонился и заговорил: — Он мёртв. Этот Хаширо больше вас не побеспокоит. — Хм, значит, я не прогадал, когда использовал такую сильную карту. — конечно, господин Музан никогда не признает, что ошибся, тем более Низшей Луне, но это сейчас не важно. Кибуцуджи поднялся из-за своего стола и подошёл к Энму ближе, чем позволяли отношения подчинённого и босса. — Не волнуйся, я помню про наш уговор. Ты жив, Хаширо мертв, а значит я исполню твоё самое заветное желание. — Вы сделаете меня Высшей Луной? — взволнованно спросил длинноволосый. — Самое заветное, Энму. Не смей мне врать. — алые глаза сузились. Первая Луна поднял неверящие лазурные глаза на прародителя. Его дыхание сбилось. Он вздрогнул, когда почувствовал мягкую хватку чужих пальцев на своих плечах. Дабы чуть чуть успокоиться, он зажмурил глаза, но тут же распахнул их, когда его губ коснулись чужие — холодные и сухие. Дыхание перехватило, его целует сам Кибуцуджи Музан. По телу пробежали мурашки от загривка и вниз. Прародитель требовательно ткнулся языком в сомкнутые губы парня и тот послушно разомкнул их, впуская длинный язык господина внутрь. Голубоглазый закрыл в блаженстве глаза и застонал в поцелуй от моральной услады. Энму не мог поверить в то, что происходит. Для демонов даже минимальных физический контакт с Музаном был несказанной честью, даже если это удар, или если он держал их оторванную голову, а тут такое. Он поднял дрожащие руки и положил их на плечи Кибуцуджи, на мгновение замер, но понял, что его не собираются убивать за дерзость и начал потихоньку отвечать, аккуратно переплетаясь с языком мужчины и двигая губами. Он чувствовал, как чужой язык скользит по его зубам, нёбу, щекам. Хорошо, как же хорошо. Аж в животе стягивать начало. Он не мог нормально дышать, сердце потеряло ритм, а к лицу прилила кровь. Кибуцуджи буквально почти ничего не сделал, а Энму уже не мог сдержать тихих постанываний больше от того, кто его целует, чем от его действий. В конце концов он почувствовал, что дыхание прародителя тоже участилось и как тот стал делать шаги вперёд, заставляя Луну пятиться назад, пока тот не упёрся спиной в стену. Сильные руки Музана легли на тонкую, как у девушки, талию и по спине прокатилась волна дрожи. Энму продолжал держать глаза закрытыми, самозабвенно и мокро целуя демона. Он почувствовал, как поцелуи сместились на шею. Парень сцепил зубы и откинул голову назад, подставляя чувствительные зоны под чужие губы и шумно выдыхая. Шершавый язык прошёлся по линии сонной артерии и Энму рвано простонал. Он сжал трясущиеся пальцы на чужих плечах и заскулил от того, как сильно тянуло внизу. Он двинул бёдрами вперёд, пытаясь потереться о бедро напротив. У него уже крепко стояло и демон изнывал от желания, но не смел проявлять инициативу, он всё ещё уважал и боялся Кибуцуджи. Чужие пальцы скользнули вверх по вздрагивающей груди и стали расстёгивать мокрый от крови фрак, сбрасывая его с плеч Низшей Луны и позволяя ему упасть на паркетный пол. Следом за ним упала и рубашка. Прохладный воздух коснулся разгорячённой молочно-белой кожи. Энму приоткрыл глаза, поднимая взор на непроницаемое лицо прародителя. Он не мог оторвать взгляд от красных глаз с вертикальным зрачком, вселяющих страх в сердце любого человека и демона, пока ладони их обладателя скользили по неразвитым мышцам плеч и ключицам. Луна всегда краснел, когда их глаза пересекались, а сейчас его щёки просто горели. Он осторожно сместил руки с чужих плеч выше, обвивая шею. Уголки губ Музана дёрнулись вверх от вида такого подчинённого. Он снова обхватил талию Энму, чуть ли не до хруста костей сжимая и притягивая к себе вплотную. Он вновь припал к его шее, через несколько секунд оголяя клыки, глубоко и грубо кусая. — А-а-а-ах, да-а-а-а. — протяжно выстонал низший демон. Прародитель отстранился, посмотрел в расплывшееся от удовольствия лицо Луны и улыбнулся. Реакция была выше всяких похвал. Образовавшаяся рана на шее быстро затягивалась, спасибо демонической регенерации. Хотя, Энму бы с удовольствием оставил себе шрам от этого укуса. Язык Кибуцуджи был неестественно длинным и так восхитительно скользил по нежной коже шеи и ключиц. Его рука скользнула по груди и ниже, ниже, ниже, пока не достигла паховой зоны. Пальцы, еле касаясь, прошлись по вздыбленной ширинке, но этого было достаточно, чтобы Луна подался бёдрами вперёд с закусанной до крови губой. «Ах… Господин Музан трогает меня там… Это похоже на сон!» — пронеслось в голове Энму, что не укрылось от внимания прародителя. Что уж сказать, ему ужасно льстили реакции демона и он продолжал свои действия с большим воодушевлением. Давление руки усилилось заставляя нижнего задрожать всем телом. Кибуцуджи провёл носом от плеча до самого заострённого уха, вдыхая довольно приятный естественный запах Энму. Как сильный демон, он хорошо знал запах каждой Луны, но с такого близкого расстояния ему не доводилось его чувствовать уже более сотни лет. Голубоглазый отклонил голову в сторону, подставляясь. У него никак не получалось насытиться такими приятными прикосновениями от того, кому он был так глубоко предан. Длинные клыки вновь прошлись по коже, рассекая верхние слои, но не впиваясь глубоко, но этого было достаточно чтобы низший демон вздрогнул и ещё сильнее закусил губу. На самом деле плевать, каким образом Музан будет касаться его, он всё равно будет тонуть в удовольствии. Как удобно. Но прародитель тоже постепенно стал терять свою беспристрастность, он подался вперёд, сильнее прижимаясь к такому тонкому, по сравнению с ним, телу. Энму затрепетал, его сердце пропустило удар. Терпеть становилось всё сложнее и сложнее, он подался вперёд, потираясь пахом о чужое бедро и заскулил, подняв умоляющий взгляд на господина. Тот смиловался и стал стягивать с себя жилетку, а вслед за ней и белую рубашку. Делал он это нарочито медленно, так, что Энму сглотнул подступившую слюну. Он поднял дрожащие руки и осторожно прошёлся по сильным плечам. Кожа под пальцами была гладкой и холодной. Он мечтал об этом всю свою демоническую жизнь с тех самых пор, как Кибуцуджи его обратил. Пока Луна завороженно смотрел в хищнические глаза напротив, его губы вновь накрыли поцелуем. Музан хорошо отточенными движениями огладил широкими ладонями тело, ощущая, как дрожат на выдохах выпирающие рёбра. Одна рука перешла на бедро и, сжав его, притянула вперёд так, что их промежности столкнулись. Голубоглазый распахнул глаза, по его телу вновь прокатилась волна мурашек от ощущения чужого возбуждения. И, если осязание его не обманывает, оно довольно внушительное. От движений языка и рук на своей коже у Энму подкашивались коленки и Музан уже фактически держал его на ногах самостоятельно. Он отстранился и, напоследок слизнув с чужих губ остатки крови, взял демона за запястье и потянул в сторону широкого чёрного дивана. Луна на ватных ногах пошёл за прародителем и послушно упал на кожаную обивку, Кибуцуджи же быстро разулся и навис сверху над низшим. Юркий язык пробежал по покрасневшим от поцелуев губам, узкие бёдра вклинились между ног Энму. Тот лежал на спине с закрытыми глазами и пытался выровнять дыхание, но тут он почувствовал, как с него начали стягивать брюки. Луна приподнял бёдра, помогая снять с себя элемент одежды. Он смотрел снизу вверх на стоящего на коленях полуголого Музана, который буквально пригвоздил его к дивану взглядом кровавых глаз. Брюнет взялся за чужую лодыжку, приподнимая худую ногу и проводя по щиколотке носом, чувствуя, как она покрывается гусиной кожей. Пальцы скользнули ниже и стянули ботинок. Второй он снял менее красиво, но зато быстрее: просто сорвал и кинул на пол. Он стискивал зубы от нетерпения, но не мог себе позволить потерять контроль перед подчинённым. Чего не скажешь про Энму. Он протянул руку вперёд и приподнялся, потянулся за поцелуем, но его грубо схватили за шею и прижали к дивану, опасно надавливая когтями на кожу. — Не смей. Ты не в том статусе, чтобы целовать меня. Энму привычно опустил глаза и расслабился. Нельзя противиться, нельзя проявлять дерзость, нельзя отрицать. Он это уже давно выучил, без знания этих истин Луне не выжить. — Простите, господин Музан. Я не удержался. Я…я боюсь, что это закончится раньше времени. — тихо сказал он. — Если я обещал — я выполню обещание, можешь не переживать. Но тебе не следует забывать о положении Низшей Луны. Знай своё место. — с привычной сталью в голосе ответил Музан. — Да, господин. Голос был холоден и твёрд, но вздувшихся вен на лице и руках демон не заметил, так что можно было не волноваться о последствиях. Чужая рука исчезла с горла, позволяя нормально вздохнуть. Кибуцуджи схватил Энму за плечи и перевернул на живот. Кончик когтя скользнул по спине, Луна задрожал. Как бы он не выворачивал шею, он плохо видел прародителя. Он лишь услышал звякание пряжки ремня и шуршание ткани, что дало ему понять, что Музан избавился от штанов и теперь, как и низший, находится только в нижнем белье. Брюнет шумно выдохнул от того, что его внизу больше ничего не сдавливало. Он потянулся к кромке чужих боксеров, но остановил руку и задумчиво посмотрел на когти на своих пальцах. Он не раз убирал признаки демонической сущности когда вливался в общество людей, так что и сейчас он убрал острые края, заменяя их обычными человеческими ногтями. Энму тем временем тихо лежал и ждал. Хотелось скулить от желания, губа снова прокушена острыми клыками, но сейчас, когда он заведён до предела, всё равно. Он почувствовал, как чужая рука прошлась по его спине, Луна выгнулся навстречу прикосновению и промычал от удовольствия. Музан требовательно ткнулся ему в губы тремя пальцами, низший послушно открыл рот и прикрыл глаза, старательно вылизывая и смачивая слюной. Через где-то десять секунд пальцы покинули его ротовую полость. Боксёры наконец-то съехали с бёдер Энму, тот инстинктивно сжался. За несколько сотен лет у него так ничего ни с кем не было. Но он постарался расслабиться, так как он всё ещё безумно хотел этого. Он прикрыл глаза и подавился воздухом, когда почувствовал, как его ануса коснулись. Кибуцуджи особо не церемонился и сразу ввёл два пальца. Низший протяжно застонал и попытался ухватиться за обивку диванов, порвав её когтями. Ему было больно, но он сам насадился как можно глубже, на его лице появилась блаженная улыбка. Музан не обратил на это внимание, диван его сейчас волновал меньше всего. Он чувствовал, как тугие стенки плотно обхватывают его пальцы и сам закусывал губу, стоило ему представить, каково будет, когда он окажется внутри. Когда он понял, что сопротивление значительно уменьшилось, протолкнул третий палец, но, подумав, добавил ещё один. Луна не мог сдержать громких стонов своим мелодичным голосом. С каждым движением боль становилась всё тише, но удовольствие взрывалось со всё большей силой, подушечки пальцев всё время попадали по какой-то точке, от которых перед глазами рассыпались снопы искр. Тело само подавалось назад, на боль, на наслаждение. Но через несколько толчков приятные ощущения пропали, Музан понял, что в дальнейшей растяжке Энму не нуждается. Он вытер пальцы о штаны низшего, что валялись неподалёку. Брюнет схватил Луну за плечо и резко развернул к себе, заставляя перевернуться на спину и столкнуться с ним взглядами. Энму раскинулся на подушках, слегка развернув голову и блаженно улыбался. Он продолжал смотреть на Кибуцуджи с благоговением, преданностью и, совсем чуть-чуть, страхом. За такое отношение Музану и нравился Энму как подчинённый. За это он многое был способен ему простить. Он улыбнулся и, расставив руки по обе стороны от головы голубоглазого, наклонился чтобы их губы столкнулись. Луна обвил руками шею прародителя, а ногами талию, прижимаясь телом к нему и закрывая глаза. Он чувствовал, как ему во внутреннюю сторону бёдра упирается стояк господина и от этого небывалое удовлетворение. Музан был не против, ему действительно нравились процесс совокупления и реакции Луны. От ощущения чужого дрожащего тела вплотную к своему, Кибуцуджи дёрганными движениями стянул с себя бельё. Энму аж на локтях приподнялся и нервно сглотнул, удивлённый размерами Музана. Но быстро пришёл в себя и в предвкушении раздвинул ноги шире, выгибаясь. Он жмётся к брюнету, задевает своим членом его член и стонет от этого, закрывая глаза. Через несколько секунд он почувствовал, как ему в проход что-то упирается. Он замер в ожидании и открыл рот в немом стоне, чувствуя распирающее давление. Кибуцуджи медленно входил внутрь, сам закусывая губу от того, насколько Энму тугой. Внутри невозможно тесно, настолько, что Музан сам застонал на выдохе. Луне натерпелось и он подался назад, насаживаясь на член прародителя. Он откинул голову назад, улыбка на его лице растянулась шире. Этим воспользовался Кибуцуджи, проводя языком по выпирающему адамовому яблоку и одновременно толкаясь глубже. Энму судорожно цеплялся руками за диванные подушки, вспарывая её когтями и сжимался до боли, стараясь как можно лучше прочувствовать всё происходящее. Тело - один оголённый нерв, чужой язык скользнул к ключицам и низший отчаянно зацепился рукой за шею Музана, притягивая ближе. Тот начал медленные толчки, но довольно скоро сорвался на быстрый темп с поправкой на демоническую регенерацию, позволяющую Луне быстрее привыкнуть. Энму было плевать на боль, он высоко выстанывал и вскрикивал с каждым попаданием по простате. В конце концов болезненные ощущения совсем пропали, он хватал ртом воздух, тело дрожало и хваталось за чужие плечи и спину, как за последнее, что способно удержать его в ускользающей реальности. Луна тёрся бёдрами и впалым животом о брюнета, дополнительно стимулируя себя и подводя к краю. Кибуцуджи оторвался от разгорячённой кожи шеи голубоглазого и, не прекращая движений оглядел его. Щёки покрылись ярким румянцем, который уже стал переходить на шею, так, что татуировки на лице из жёлтых стали оранжеватыми. Длинные тёмные волосы с розовыми концами раскинулись по подушке, губы и подбородок были измазаны кровью, а брови заломлены домиком. Музан снова нагнулся к низшему для того, чтобы обложить жёсткими поцелуями шею, уткнулся носом ему в основание шеи и оскалился. Захотелось крови. Человеческой под рукой нету, так что он решил заменить её другой. Клыки вошли глубоко под кожу, разрывая мышцы. Смесь режущей боли и крышесносного удовольствия заставили Энму выгнуться до хруста позвонков и со слезами на глазах и громким стоном в горле кончить, пачкая животы обоих. Толчки не прекращались. Музан, ощущая чёртов узел у себя в животе, продолжал вбиваться в расслабленное тело, стараясь довести себя до разрядки. Он давно такого не ощущал. Ему нравилось чувствовать дрожащего от удовольствия подчинённого под собой. Оба знали, что Кибуцуджи мог просто швырнуть Луну на пол и трахнуть как последнюю суку, и Энму был бы всё равно в экстазе от такого контакта, но он решил всё сделать так, чтобы оба получили настоящее удовольствие. Тем временем голубоглазый уткнулся лицом в плечо прародителя, сжимая руками плечи и спину. Стальные мышцы прижали его к мягкой поверхности. Когда головка снова ударила по простате, Энму захныкал от гиперчувствительности. В животе снова потянуло, у него снова встал. Ему оставалось только стонать и всхлипывать пока слёзы текли по татуированным щекам. Глубже, резче, быстрее. Рука Музана легла на его член, ритмично двигая ею, подводя к грани. - Ах! Н-н-нгх! - вскрикивал голубоглазый, кончая во второй раз. Стоны низшего подтолкнули Кибуцуджи к краю и через несколько толчков он излился внутрь Энму, облегчённо выстанывая. Он прикрыл глаза на несколько секунд, но быстро отошёл и вышел из тела. Разморенная Луна лежал, не в силах пошевелиться. Лишь довольная улыбка показывала его состояние. Он открыл глаза и с привычным благоговением посмотрел на Музана. Тот криво улыбнулся и слез с дивана, собирая с Пола свои вещи и натягивая их на себя. Энму повернул голову и стал потихоньку подниматься с дивана. - Господин Музан. - обратился он к прародителю. - Да? - Спасибо вам. - Луна отвёл глаза, снова краснея. - Это было условие уговора. Я всегда держу слово. Но, Энму, - красные глаза впились в подчинённого, - об этом никто не должен знать. Проболтаешься и пожалеешь, что я тогда тебе горло не перегрыз заместо того, чтобы обратить тебя. Понятно? - Да, господин. - Одевайся и уходи. Кибуцуджи развернулся к нему спиной, накидывая рубашку на плечи. Голубоглазый тоже сполз с дивана и дрожащими пальцами схватился за валяющиеся на полу боксеры. Он не собирался надевать грязный и порванный фрак, так что он просто подобрал их с ковра и, бросив напоследок взгляд на статную фигуру демона, на негнущихся ногах вышел. Он знал, что это будет самое важное и самое приятное воспоминание на всю дальнейшую жизнь до самого момента, как его, скорее всего, убьют в бою. Он будет бережно хранить его и знать, что он удостоился того, о чём другие демоны и мечтать не могут. Когда двери закрылись за его спиной, он схватился руками за собственное покрасневшее лицо и счастливо улыбнулся. - Это было так прекрасно! Словно сон…!