***
Он приходит в себя в ярко освещённой комнате с каменными стенами. С пола на него смотрит мелкое зелёное существо. Существо видит, что он очнулся, и издаёт что-то сродни визгу, протягивая к нему крошечные ручки. Дин отшатывается, тут же стискивает челюсти: голову моментально пронзает гулкой ноющей резью. Во рту суше, чем в песках Татуина; на зубах ощущается нечищенный налёт. Он силится откашляться, но из горла ничего не выходит. Зелёное нечто (ребёнок?) тянется к нему и тычет когтистой рукой ему в предплечье, пытаясь привлечь внимание, но Дин отстраняется и оглядывается в поисках своего шлема. Тот всё ещё стоит на столе по другую сторону комнаты — слава звёздам — и, кажется, незнакомец вернул на место электронику. Джарин медленно садится, косит глаза вниз, на собственное тело. Где-то должен быть датчик монитора. Устройство обнаруживается подключённым к руке — Дин избавляется от датчика и осторожно встаёт, с трудом ковыляет до стола и хватает шлем, натягивая броню на голову. Сердце холодно застывает при виде внутренних повреждений: Т-визор разбит вдребезги, видимость практически нулевая. Он едва может разглядеть комнату, в которой находится, даже при дневном свете. Та оказывается тесным круглым помещением, с кроватью в дальнем конце с одной стороны и столом и стульями с другой. Есть два окна — увы, слишком мелкие, чтобы суметь выбраться через них наружу. Без наручей ему не активировать ни комлинк, ни дисплей целеуказания. Беглый осмотр окружения ясно даёт понять: остальных частей доспехов здесь нет. Дин обшаривает встроенные в стену полки, когда в комнату снова входит незнакомец. В руках у него поднос с едой. Мужчина смотрит на зелёного ребёнка, цокает языком: — Грогу, я же просил не будить его. Затем переводит взгляд на Дина. Вскидывает бровь. — Я ещё не закончил с ремонтом. Сядь, поешь. Ты дрожишь. Дин тяжело опирается о стену и предостерегающе вскидывает руку: — Не подходи ближе. Я дам тебе шанс ответить. Где моя броня? Верни её, и никто не пострадает — ни ты, ни ребенок. Мужчина застывает, как вкопанный, приоткрыв рот. — Дин, что случилось? — Ты знаешь мое имя? — Ты не в себе. Тебе нужно лечь. — Нет! Мне нужна моя броня. — Хорошо, я могу принести её сюда. Но для этого ты должен хотя бы сесть. Мужчина делает шаг навстречу, и Дин хватает ребёнка; тот испуганно визжит. Звук неприятно отдаёт в желудок, скручивая нутро. — Принеси доспехи, — говорит он. Голос совсем слабый, дрожащий. — Дин, опусти Грогу. Ты его пугаешь. — Я не шучу! — кричит он. Внезапно ребёнка вырывают из его захвата, и тот стремительно пролетает через всю комнату прямиком в протянутые руки незнакомца. Дин удивлённо ахает и чувствует, как невидимая сила давит на него, притягивает к кровати и опускает на спину. Он сопротивляется, но, несмотря на все старания, вырваться не может. Невидимые путы сковывают его мёртвой хваткой, крепкой и надёжной. — Что за чертовщина? — из горла вырывается рык; в голове растекается пульсирующая боль. — Как ты это делаешь? Мужчина подходит ближе, и взгляд Дина цепляется за огромные глаза ребёнка — широко распахнутые, испуганно смотрящие на него из-за чужого плеча. Незнакомец сверлит его напряжённым взглядом. — Колдун, — выплёвывает Дин, — Чакариш. Сознание снова ускользает, затягивая его в темноту.***
Он приходит в себя в тускло освещённой комнате с каменными стенами, пытаясь побороть невидимые путы. Снаружи опять темно. Человек снова здесь. Сидит за столом, наблюдает за ним с противоположного конца комнаты. Бескаровый шлем на том же месте, лежит на столе. Дин вздрагивает. Колдун уже дважды видел его лицо. Унижение отзывается той же болью, что и раны на теле. — Кто ты такой? — пытается выдавить он иссушенным горлом, но вместо этого заходится кашлем. Со стола взмывает деревянная пиала и медленно парит через помещение в его сторону. Внезапно в руке ощущается лёгкость — путы больше не приковывают её к кровати. Дин с опаской косит глаза на чашу: содержимое вполне могло быть отравлено или того хуже, это он понимает прекрасно, но невыносимая жажда берёт верх, и он тянет руку вверх, подхватывая пиалу. Голову, как оказывается, он тоже теперь в состоянии поднять. Дин делает небольшой глоток, на мгновение задерживает воду во рту, а затем сплёвывает на каменный пол. Для пущей верности. Дин переводит глаза на колдуна. Тот буравит в ответ мрачным взглядом. — Ты не помнишь меня? — напряжённо спрашивает он. Дин оглядывает мужчину с ног до головы. Незнакомец оказывается привлекательным молодым человеком со шрамами на лице и пронзительными голубыми глазами. Светлые волосы — редкое явление для Галактики — падают на лоб. На нём обычная одежда, тёмная и немного поношенная. Правая рука затянута в кожаную перчатку. Прогуливаясь по улицам любого из городов, Дин прошёл бы мимо, не обратив на него ровным счётом никакого внимания. Что только усиливает беспокойство: как такой обычный человек мог вмещать в себе непоколебимую силу, удерживающую его прикованным к кровати? — Ты знаешь моё имя, — выдавливает Дин. — Ты имперец? Работаешь на моффа Гидеона? Мужчина приоткрывает рот, словно сбитый с толку. После чего медленно поднимается со стула: — Я Люк Скайуокер. Империя пала благодаря жертвам моей семьи и друзей. Я знаю твоё имя, потому что ты сам назвал его мне. Год назад, когда мы встретились. Год назад? Дин роется в памяти, перебирает воспоминания, но мысли словно подёрнуты туманной пеленой. Последнее, что он помнит — как покидает Неварро со свежей партией контрактных жетонов на поясе… Его убежище. Боги, ему нужно вернуться туда. Нужно послать им голограмму, сообщить, что он жив. — Что тебе нужно? — спрашивает Дин, незаметно прощупывая границы невидимых колдунских пут. Ноги всё ещё скованы, но теперь он может двигать обеими руками и головой. — За броню можно выручить неплохую сумму, но есть другие мандалорцы, которые убьют тебя, если найдут её при тебе. Мужчина отрицательно качает головой и обеспокоенно смотрит в ответ: — Дин, здесь ты в безопасности. Грогу доставил тебя сюда, чтобы я помог исцелить тебя. — Грогу? — Да, Грогу. Твой сын. Его ты тоже не помнишь? Затылок странно отзывается непонятным тянущим ощущением: подобно слабому импульсу, толкающему к какому-то воспоминанию или эмоции. Ухватиться за странное чувство никак не выходит, ровно как и понять, к чему оно ведёт. Всё это похоже на ловушку — блеф, выдуманный с целью запутать Дина, сделать его сговорчивым. — У меня нет сына, — он кидает тяжёлый взгляд на колдуна, Скайуокера. — Твоя ложь не сработает. Придётся убить меня, прежде чем я позволю тебе забрать мои доспехи. Таков Путь. Плечи Скайуокера опускаются, на лице — растерянность, непонимание. Он протягивает руку, поначалу нерешительно. Но затем подходит к Дину, останавливается у кровати и уверенно проводит пальцами по той части лба, что не была прикрыта повязкой, несмотря на попытки Дина увернуться от прикосновения. Скайуокер закрывает глаза и произносит: — Мне жаль, что так вышло. Но, думаю, я могу помочь. Внезапно комната исчезает, растворяется в ослепительно белом, топящем всё вокруг свете. Дина охватывает паника, и кажется, что он не может ни вдохнуть, ни пошевелиться — пока его руки не сжимаются на штурвале звездолёта. В небе ведётся перестрелка, и он в самом её центре. Рычаги управления ему не знакомы; кабина пилота непривычно тесная. Пилотируемый им звездолёт начинает вращаться… …И вот он уже бежит сквозь бамбук. Сбоку от шлема раздается детский визг, плеск — кто-то прыгает в близлежащий водоём. Он поворачивает голову, чтобы посмотреть... Но видит лаву, равнины Неварро, видит, как на него с бешеной скоростью несётся СИД-Истребитель, и он активирует реактивный ранец, взмывая в воздух. Хватается за крыло истребителя, держит заряды наготове, но начинает падать… Он стремительно терпит крушение, на коленях — ревущий сиреной ребёнок, и яркие языки пламени снаружи охватывают кабину, лижут лобовое стекло, и голову охватывает такой лёгкостью…***
Он приходит в себя в ярко освещённой комнате с каменными стенами. На этот раз тело не сдерживают невидимые путы, но дверь в комнату оказывается запертой. По крайней мере, ему легче: в ногах всё ещё чувствуется слабость, и есть хочется зверски, но боль в голове и рёбрах унялась, превратившись в слабый ноющий дискомфорт. Что самое главное, он видит свои доспехи — те аккуратно разложены рядом со свежеподлатанным плащом. Когда он берёт в руки части брони, то с удивлением понимает, что они отличаются от его собственных. Большинство деталей не окрашены и ощущаются как чистый бескар — как и его шлем. На одном из наплечников есть эмблема: череп грязерога, изображённый в профиль. Левый наруч оборудован электроникой и конструкцией для «свиристелей», но в отделениях для снарядов пусто. Дин шумно сглатывает ком в горле, борясь с подступающей тошнотой. Скольких мандалорцев убил колдун, чтобы заполучить такие доспехи? Он накидывает плащ, надевает шлем. Хмурится при взгляде на повреждённый визор. Попытки активировать дисплей через наруч ни к чему не приводят. Он с раздражением откладывает бесполезную часть брони в сторону. Как долго он был пленником колдуна? Скайуокер пытался обмануть его странными видениями. В одном из них даже был этот мелкий зелёный ребёнок — лежал у него на коленях, когда корабль падал, терпя крушение. По крайней мере, если он оставит на себе шлем, то колдун не сможет снова коснуться его лица и завладеть разумом. Он надевает всю оставшуюся броню, на всякий случай. Давит в себе острое чувство неправильности происходящего: броня чужая, принадлежащая другому мандалорцу. И всё же — не может не отметить, насколько хорошо она сидит на нём. Не похоже, что колдун выдал бы ему все эти доспехи, будь они хоть какой-то защитой от его трюков. С ними, по крайней мере, он чувствует себя не настолько беспомощно и уязвимо. Никакого оружия, увы, в комнате не наблюдается. Нет даже троса. Поэтому он выжидает у двери, прикидывая имеющиеся у него варианты. Скайуокер силён. В таком ослабленном состоянии и без оружия Дину его не одолеть. Но не просто же так колдун пытался одурачить его этими видениями. Этому была причина. Возможно, подыграв обману, он сможет выбраться из комнаты и найти корабль. Неважно, какой. Летать он мог на чём угодно, в этом он был уверен. На крайний случай, где-то поблизости должна быть система связи. Всего одно тайное сообщение Племени, и рано или поздно его обязательно найдут. О позорном снятии шлема можно будет побеспокоится позже. В конце концов, Скайуокер входит в комнату с подносом в руках. С недоверием поглядывает на Дина, на его спокойное поведение и то, как мандалорец смирно сидит на кровати, при этом полностью облачённый в броню. — Голоден? — спрашивает он, и да, Дин ещё как голоден, но дверь за Скайуокером открыта, и в голову закрадывается мысль о побеге. Тем не менее, местность ему не знакома, при нём нет оружия, а колдун видимо напрягается, словно готовится защищаться — словно знает, о чём он думает. Дин приходит к выводу, что шансов на успех мало. Он кивает и медленно пересекает комнату, присаживаясь за стол, куда Скайуокер поставил поднос. Медлит в нерешительности, гадая, уйдёт ли мужчина, но когда тот не двигается с места, Дин неохотно снимает шлем и начинает есть, смущенно опустив глаза. Он не помнит, когда в последний раз кто-то смотрел, как он ест. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Скайуокер. — Лучше, — осторожно отвечает Дин. — Полагаю, достаточно хорошо, чтобы ходить. Скайуокер неопределенно хмыкает и присаживается на стул напротив. — И что ты помнишь? Дин прокручивает в мыслях видения, насланные колдуном, пытаясь придумать историю. — На меня напали, — произносит он. — Как ты и сказал, Грогу, должно быть, привёл нас сюда. Скайуокер слегка улыбается при упоминании имени Грогу. — Кто на тебя напал? — Я... я не уверен. Мандалорский корабль, — он вздрагивает от внезапного осознания. Что этот волшебник имел против мандалорцев, раз спроецировал Дину в голову образ старого истребителя-«Перчатки», пытающегося его подбить? Внимательный взгляд Скайуокера устремлён на него, поэтому он старается сохранять нейтральное выражение лица. — Не волнуйся, сюда за тобой никто не последовал. Я бы почувствовал. И с чего бы Дину об этом волноваться? Это место — что-то вроде секретного убежища? Он смотрит в ближайшее окно, пытаясь понять, на какой планете они находятся. Всё, что он видит, — бамбуковый лес; сквозь полог листвы пробивается послеполуденный солнечный свет. — Я бы хотел увидеть свой корабль, — пытается Дин. — Оценить ущерб. Скайуокер задумывается на мгновение, а затем кивает. — Хорошо. Но сначала поешь.***
Корабль не разрушен полностью, но для полётов определённо непригоден. Это странный маленький звездолёт, определённо доимперских времён, и, судя по беглому осмотру, с кастомными запчастями. Вокруг корабля возятся несколько дроидов Скайуокера: вид железяк тут же откликается острой вспышкой раздражения. Дин сердито замахивается на одного, когда тот подползает слишком близко. Он не может припомнить, чтобы когда-либо видел подобный корабль, но очевидно, что именно он доставил Дина сюда. Впервые он позволяет себе по-настоящему забеспокоиться. Что случилось с «Лезвием Бритвы»? Почему он не помнит ничего после Неварро? Откуда колдун узнал его имя? Прочёл его мысли? Может ли прочитать сейчас? Дин поворачивается, смотрит на Скайуокера, но тот наблюдает за ребёнком, гоняющимся за какой-то живностью в густой траве. Коммуникатор в панели управления сгорел, шансов послать через него сигнал никаких. Дин оглядывается назад, на место, откуда они пришли. Перед глазами предстаёт лишь горстка каменных хижин, утопающих среди зарослей бамбука. Корабля Скайуокера поблизости не наблюдается, но наверняка у колдуна был способ связаться с кем-то за пределами планеты. Хотел бы он знать, где, крифф подери, они сейчас находятся. Может, неподалёку есть какие-то города или поселения? — Полагаю, у тебя нет ничего, чтобы помочь с ремонтом? — спрашивает Дин из кабины. Скайуокер качает головой: — Следующая поставка не раньше, чем через месяц. Но я могу связаться с Ханом. Дин хватается за проблеск надежды. Спасение возможно. Он просто должен придумать способ оказаться наедине с приборами связи. Его немного ведёт, когда он спрыгивает с крыла корабля, приземляясь нетвёрыми ногами на землю. Скайуокер подхватывает его под локоть. — Ты уверен, что с тобой всё в порядке? — спрашивает мужчина, и, боги, его глаза такие голубые. Дин никогда в жизни не видел таких глаз. — Ты напугал меня. Рука Скайуокера по-прежнему стискивает его локоть. Дин хмурится, скрытый приватностью шлема. Обманщик оказывает на него сильное влияние. Он чувствует это. Необъяснимым образом его тело тянется к мужчине, словно отзывается на прикосновение. Собственная реакция вызывает отвращение, но страх удерживает его от резких движений. — Я в порядке, — лжёт он. Дин принимает решение. Чтобы добраться до коммуникаторов Скайуокера и бежать, он должен заставить колдуна поверить, что поддался на его уловки. Он подыграет лжи, убедит довериться ему. И когда прибудет поставщик, Дин сделает всё возможное, чтобы убраться прочь с этой планеты.***
Он пытается оценить местность, пока они возвращаются в жилище его похитителя. Территория покрыта бамбуковыми и ферровыми рощами, слегка холмистая, утопающая в буйной зелени. Вдали виднеются скалистые горы, резко выделяющиеся на фоне раскидистых зелёных равнин. Здесь немного влажно, но не слишком тепло. Сквозь листву некоторых из растений, мимо которых они проходят, свисают увядающие цветы. Ему удаётся получше разглядеть жилище колдуна: трёхкупольное здание, полностью построенное из камня. Ниже по склону и на восток расположилась уборная; ещё несколько стоящих особняком построек в западной части периметра. Жильё скромное, небольшое. И пугающе изолированное от любых других признаков разумной жизни. Кроме зелёного ребёнка, который тыкал в него пальцем, вокруг, похоже, одни только дроиды: старый, потрёпанный жизнью астромех, два гонк-дроида и группка странных муравьеподобных механизмов, убиравших обломки его корабля. Когда они заходят в главное здание, взгляду Дина открываются ещё более скромные, аскетичные убранства. Самая большая комната, через которую они проходят, пуста, за исключением ряда полок со старыми книгами и нескольких деревянных посохов, висящих на стене. Когда они подходят к маленькой кухне, расположенной рядом с центральной комнатой, Скайуокер заставляет его сесть. Колдун опускает ребёнка на пол и медлит: он явно привык оставлять мелкого под присмотром своего астромеха, но всё ещё не доверял Дину. Пытаясь завоевать его доверие, Дин берёт зелёного карапуза на руки и устраивает у себя коленях, с удивлением отмечая странный комфорт от действия. Скайуокер поднимает бровь, но взгляд его адресован не Дину. Качает головой: — Нет, Грогу, тебе не нужно печенье. Дин смотрит вниз на ребёнка. Разве тот что-то сказал? До сих пор он не слышал от малыша ни слова на базовом или каком-либо другом языке. Тем не менее, Скайуокер, похоже, понимает его. Бросив на них последний взгляд, колдун выходит из кухни и направляется вниз по коридору, сворачивая в небольшую комнату. Дин лишь успевает заметить мелькнувший край двери, прежде чем та закрылась, глуша любые звуки. Не будь шлем повреждён, возможно, он и смог бы уловить что-то из разговора, но проклятый колдун, вероятно, всё равно предвидел бы, что Дин решит подслушивать. Справа раздаётся грохот. Он резко оборачивается на шум и застаёт ребёнка на полпути к верхней полке; в руках тот сжимает упаковку с печеньем. Дин удивлённо хмыкает. А малой, оказывается, весьма находчивый. И сверхъестественно хорошо лазает. Дин подходит ближе и помогает ему спуститься. — Пату, — серьёзно произносит малыш, засовывая в рот сразу две печенины. Его бунт вдохновляет, и Дин приходит к выводу, что ему нравится этот чудной зелёный карапуз. К моменту, когда Скайуокер возвращается в кухню, они заканчивают расправу над печеньем. Шлем Дина чуть приподнят — ровно настолько, чтобы засунуть пару в рот и прожевать. При виде этого зрелища Скайуокер вздыхает, скрещивая руки на груди. — Хорошие новости! — говорит он. — Хан сможет достать то, что нам нужно. Плохие новости: тебя ищет мандалорская армия.***
Скайуокер, безусловно, умеет плести небылицы. Рассказывает Дину, что существует секта мандалорцев, во главе с некой Бо-Катан, и эта секта желает его смерти. — Думаю, тебе всё ещё не помешала бы моя помощь. Тёмного меча было недостаточно, — многозначительно говорит колдун. И смотрит с укоризной, будто Дин должен знать, что это за штука — Тёмный меч, и отчего Скайуокер раздражён. Именно эти мандалорцы подбили звездолёт Дина. Откуда Скайуокер вообще всё это знает? — Лея. По мере того, как Дин молча ломает голову над сказанным — информация не несла для него ровным счётом никакого смысла — взгляд Скайуокера становится всё более подозрительным, и он принимает решение взять пример со своего маленького зелёного друга. Кивай с серьёзной миной и делай вид, что понимаешь, о чём речь. Вместо того, чтобы снова запереть его в комнате, колдун позволяет Дину остаться на кухне, пока сам мужчина готовит скромный ужин, а малыш занят игрой. Дин же думает о своём плане на вечер: выждать, пока Скайуокер уснёт. Послать сигнал бедствия из комнаты связи. Найти своё оружие. В зависимости от того, насколько далеко находится помощь и кто сможет прийти, ему понадобится, как минимум, бластер и вибронож. На случай, если придётся сражаться со Скайуокером. Дин смотрит в спину Скайуокера, пока тот помешивает содержимое кастрюли на плите. Этот человек необыкновенно спокоен. Стоит, повернувшись спиной к мандалорцу, и чувствует себя комфортно. Вероятно, оттого, что Дин ранен и безоружен, а сам Скайуокер владеет пугающей силой, к пониманию которой Дин не мог приблизиться даже на самую малость. Но было в нём и что-то тёплое. Что-то, чему Джарин не в состоянии найти объяснения. Странно, но в голову лезут мысли о том, как нагревается на солнце металл, одновременно отражая и поглощая мягкие лучи. Или, может, это больше похоже на внутреннее сияние свежевыплавленного бескара в горне Кузнеца. Мысль о доме отзывается в груди болезненной тоской. Он должен сообщить своему убежищу, где он — что он всё ещё жив. Как долго его не было на Неварро? Племя зависело от тех кредитов, что добывали Дин и другие охотники, принося в скрытые под землёй сточные коллекторы. Быть может, они уже начали его поиски? А может, думают, что он мёртв. Скайуокер протягивает ему миску супа и немного хлеба из поликрахмала. Смотрит пристально, пока Дин не откидывает шлем назад и не откусывает кусочек. — Могу с уверенностью сказать, что чувствуешь ты себя всё ещё неважно, — наконец, произносит он, принимаясь за свою порцию. — Хмм? — Дин пытается сохранять невозмутимость, сосредотачивая всё внимание на пережёвывании и глотании пищи. Скайуокер вздыхает. — Знаю, что ты ни черта не видишь с этим разбитым визором, — бормочет он себе под нос. Короткая вспышка раздражения — и слова слетают с губ прежде, чем Дин успевает себя остановить: — И что теперь, я должен расхаживать здесь без шлема? Скайуокер хмурится, сверлит взглядом тарелку перед собой: — Раньше тебя это не беспокоило. Дин смотрит на странного колдуна в попытке разгадать его игру. Значит, мужчина не только выдумывает истории, чтобы не дать ему покинуть планету, но теперь ещё и утверждает, что Дин бродил здесь с неприкрытым лицом? Вот уж чего бы он никогда, ни за что не сделал. Кем Скайуокер должен быть для него в этой фантазии? Кланом? По правую руку от него довольно воркует Грогу, прихлёбывая из миски. Дин щурит глаза. Крифф. Ну конечно. Фальшивый сын, эти прикосновения. Колдун думает, что может ещё и соблазнить его. Обезоружить ещё одним способом. Это почти смешно. Он делает глоток супа в попытке сдержать рвущийся наружу неверящий смешок. Отлично, просто великолепно. Теперь ему придётся флиртовать со Скайуокером, чтобы у того не возникло подозрений. Если б он только знал хоть что-нибудь о флирте. Дин прочищает горло, готовый попробовать что угодно. — Если так хочется поглядеть на моё прекрасное лицо, так и скажи. И надо же, это работает. Скайуокер давится поликрахмалом и стремительно краснеет; глаза его мечутся по кухне, старательно избегая смотреть в сторону мандалорца. Ну, может, флиртовать не так уж и сложно. Откашлявшись, Скайуокер отпивает воды и окидывает его взглядом поверх занесённой кружки: — Ты определенно слишком сильно ударился головой, — отмечает он. Но сам при этом улыбается, явно довольный. Дин хорошо отыгрывает свою роль. — Я бы чувствовал себя лучше, — осторожно начинает он, прощупывая границы дозволенного. — Если бы мог перевооружиться. Улыбка Скайуокера гаснет. — Тебе нужно отдохнуть. Собраться с силами для того, что последует дальше. Не знаю, могу ли доверять тебе оружие — вдруг ты случайно откромсаешь себе руку. Мужчина говорит так, словно это шутка, но Дин слышит подтекст. Я не знаю, могу ли доверять тебе. «Ты не можешь», — думает Дин, послушно доедая ужин, — «ты не можешь».***
Остаток вечера тянется мучительно медленно. Скайуокеру требуется целая вечность, чтобы прибраться после ужина и подготовить малыша ко сну. На его призыв отправиться в постель Дин отвечает очередной попыткой флирта: невзначай скользит ладонью по руке Скайуокера и просит ещё немного побыть с ним у очага. Это действительно срабатывает: колдун колеблется, соглашаясь на ещё один час. Но в конце концов раны и тепло хижины окончательно размаривают Дина. Он обмякает, сидя в кресле, и Скайуокер без малейших усилий поднимает его и ведёт по коридору обратно в тесную каморку, где Дина удерживали пленником. Странно, но после того, как Скайуокер заставляет мандалорца снять шлем, чтобы он мог обработать раны бактой («Упрямый идиот, — ворчит, недовольно скривив губы, — у тебя рана снова разошлась»), Скайуокер начинает раздеваться до нижнего белья. Дин испуганно застывает. Что, если попытки завоевать доверие колдуна сделали его уязвимым для непристойных предложений? Но мужчина просто достаёт свежий комплект одежды из маленькой ниши в стене и переодевается. В голове мелькает мысль: должно быть, это комната Скайуокера. Странный выбор: запирать кого-то в своей комнате, уступать свою постель, при условии, что другие помещения в здании меблированы ещё скуднее, чем это. — Где ты спал? — спрашивает Дин, пытаясь изобразить скорее любопытство, чем стратегический расспрос. Скайуокер жестом указывает назад, на кухню. — Заночевал у очага. Не беспокойся, там удобно. Из коридора раздаётся звуковой сигнал, и Дин видит в дверях астромеха, что-то высвистывающего на бинарном. — Хорошо, Арту, я помню, — говорит Скайуокер и качает головой, глядя на Дина. — Он уже давно просит, чтобы его настроили. Полагаю, я был слишком занят. И одаривает Дина застенчивой улыбкой: та медленно поднимается, трогает уголки глаз — словно звёзды, проступающие в вечернем небе с наступлением сумерек. Дин почти забывает, что притворяется, когда улыбается в ответ. Приходится бороться с усталостью, чтобы не уснуть. Бакта всегда делала его вялым, а суставы наполнялись ноющей ломотой — он провалялся в этой комнате крифф знает сколько времени, и после целого дня активности те требовали отдыха. Но с кухни отчётливо доносятся звуки возни: тихий скрежет и лёгкое позвякивание инструментов гулко отдаются в холле, пока колдун занимается астромехом. Наконец, он слышит, как выключается дроид; слышит тихие вздохи Скайуокера, когда тот укладывается спать. Дин отсчитывает целый час, как когда-то в детстве: когда он ждал, пока другие найденыши вокруг него не уснут, чтобы, наконец, уткнуться лицом в спальный мешок и тихо плакать, позволяя слезам скользить по щекам. Он встряхивает головой, отгоняя болезненные воспоминания. Напоминает себе о плане. Найти своё оружие. Добраться до комнаты связи. Послать аварийный сигнал мандалорскому убежищу. Дин бесшумно встаёт — спасибо Скайуокеру за настоятельную просьбу стянуть сапоги и ремни — и надевает шлем. Ночного зрения не хватало катастрофически: из-за сломанного визора едва ли получается разобрать, куда можно безопасно ступать. Дверь плавно скользит в сторону, чудесным образом оказываясь не запертой. Он застывает на выходе, задерживает дыхание. Напряжённо вслушивается в тишину, пытаясь уловить малейший признак того, что Скайуокер не спит, но слышит только едва различимое, ровное дыхание и потрескивание медленно угасающего огня. Дин направляется вниз по коридору к самой большой комнате в здании, но обнаруживает, что оружия в ней нет. Абсолютно ничего. Среди незатейливых полок не спрятано даже простенького ножа. В других комнатах: шкаф, набитый постельным бельём, порт для гонк-дроидов, небольшой освежитель — также ничего не обнаруживается, а двери в детскую наглухо закрыты от проникновения Дина. Странный дом колдуна по большей части оказывается пустым. Просто пустынные комнаты, недавно отстроенные, словно ожидающие чего-то — чего, Дин не мог представить. Или всё-таки мог. Возможно, Грогу был первым экспонатом в коллекции Скайуокера. А сам он — следующим. Дин принимает решение, пока бесшумно пробирается к комнате связи. Если он выберется отсюда целым и невредимым, то заберёт ребёнка с собой. До связной удаётся добраться незамеченным. Он садится, прислушивается к звукам, доносящимся из кухни. В здании тихо. Тишину прерывает только кваканье лягушек, доносящееся от пруда близ постройки. Дин загружает оборудование и видит последнюю передачу Скайуокера: вызов на Хосниан-Прайм. Странно. Он ожидал увидеть в списках адресов какое-нибудь более захолустное место, вроде Татуина. По крайней мере, теперь известно, что оборудование может связаться с Основными мирами. Дин вводит код убежища и печатает сообщение о бедствии, добавляя координаты с компьютера Скайуокера. Очевидно, он находился на планете под названием Оссус, далеко за пределами Кольца. Он даже не знал, что здесь существуют пригодные для жизни миры. Он ждёт соединения, но сообщение не отправляется. Пробует ещё раз, перепроверяет комбинацию символов. Экран снова выдаёт ошибку. Сердце ухает вниз, в холод. В отчаянии он пробует другой комлинк: старый код, который был в ходу в прошлом, но и этот не срабатывает. Дин стискивает зубы, проклиная спящего колдуна. Неужели тот заглушил аппаратуру на случай, если мандалорец попытается с кем-то связаться? Как бы то ни было, он должен попытаться связаться хоть с кем-то, и, вспомнив о гильдии охотников за головами, вводит код Карги. Чудесным образом соединение устанавливается. Нервы натянуты до предела, и Дин так взвинчен, что… звонит Грифу напрямую, вместо того чтобы отправить сообщение. Тишину хижины взрывает громкое «Мандо!» Карги, и Дин едва не скидывает соединение, но отчаяние останавливает его. Он уменьшает громкость и подаётся вперёд, склоняется над передатчиком. Шепчет: — Карга, я в критическом положении. Нужна помощь. — Проклятье. Что угодно. Что случилось? Малыш в порядке? Дин хмурится под шлемом. — Нет. Мне нужно, чтобы ты передал от меня сообщение другим мандалорцам на Неварро. — Другим мандалорцам? Но, Мандо, никто не вернулся. Насколько нам с Карой известно, никто. Дин чувствует то же странное тянущее чувство в затылке, что и ранее. Слабый импульс, принятый им тогда за проделки колдуна. Но сейчас он смотрит на главу гильдии, подмечая изменения во внешности мужчины: седину в его бороде, новые одежды, — и начинает сомневаться в сделанном выводе. — Почему? Что пошло не так? — взволнованно продолжает Карга. — Дюн говорила, что дела на Мандалоре идут хорошо. Мандалор? Дюн? О чём, крифф подери, говорил Карга? Куда делось его убежище? Он стискивает пальцы на бёдрах, наклоняется ближе. — Гриф, когда я в последний раз получал награду за сданный заказ? Карга хмурится, явно сбитый с толку. — Не могу сказать за всю гильдию в целом. — У тебя, на Неварро. — Кажется, это был бы тот самый митрол. Если только ты не имеешь в виду Грогу? Мандо, в чём дело? Нам нужно прислать кого-нибудь на подмогу? Голова идёт кругом. Такое чувство, что он вот-вот рухнет со стула. — Где ты? — Не знаю. Далеко за пределами Внешнего кольца. Я с… он говорит, что его зовут Люк Скайуокер. — Скайуокер? Джедай? Значит, ты с ребёнком, верно? Мандо? Дин смотрит на свои руки, смотрит, как они дрожат. Краем глаза видит показания на коммуникационном оборудовании, ярко светящиеся в темноте комнаты. 12 ПБЯ. Он забыл 5 лет своей жизни.