More Awake Than Ever Before

      Он смотрит, как Скайуокер жарит еду им на завтрак, и ненавидит его.       Колдун не делает ничего особенно ненавистного. Напротив, Дин голоден, как и Грогу, а это важно для Дина, потому что... Ну, потому что, очевидно, Грогу — его сын.       Дин убедился в этом сегодня утром: он проснулся от того, что мелкий расположился у него на груди, склонившись к неприкрытому шлемом лицу так близко, что мандалорец мог разглядеть бескаровую кольчугу, поблёскивавшую из-под ворота крошечной туники. Ребёнок был найдёнышем — очевидно, его найдёнышем — и принятие этого знания преисполнило Дина тёплым чувством нежной привязанности, вынуждая заботиться о рационе зелёного малыша, потому что, честное слово, Грогу был ещё слишком мал.       Нет. Причина, по которой он ненавидел так называемого Люка Скайуокера, являла собой целый список раздражающих фактов:       1. Скайуокер мог общаться с Грогу. Коммуникация была как-то связана с их способностями, и это страшно действовало на нервы. Потому что Грогу, казалось, не знал ни слова ни на базовом, ни на хаттском, ни на мандо'а, ни на каком-либо другом из полудюжины языков, которыми владел Дин. Но те двое могли читать мысли друг друга или что-то в этом роде. И это бесило.       2. Скайуокер спас Дина, а значит, Дин теперь обязан ему жизнью. Он не может просто улететь навстречу звёздам, попутно прихватив с собой Грогу, как только его корабль починят. Согласно кредо, он вынужден каким-то образом предложить свои услуги взамен за спасение. По-хорошему, это должно бы нивелироваться тем фактом, что мужчина снял с мандалорца шлем, но Дин никак не мог отделаться от чувства, что тот не впервые видел его лицо. А ещё Скайуокер посчитал, что Дин стоит того, чтобы быть спасённым, что в целом нелогично: живя здесь, в изоляции, с крайне скудными запасами медикаментов, разве что…       3. Скайуокер знал, почему Дина стоило спасать. Пожалуй, глупая причина ненавидеть кого-то, но Дин устал не понимать, что происходит.       В ту ночь он провёл большую часть времени, собирая воедино крупицы имеющихся знаний в попытке понять, что могло случиться с ним за последние пять лет. В какой-то момент мандалорцы бежали с Неварро. Карга знал о ребёнке, поэтому Дин решил, что он, должно быть, нашёл мелкого при выполнении одного из заказов и по итогу взял к себе в качестве найдёныша. Что, в свою очередь, могло привести к набегу, вынудившему Племя покинуть укрытие.       Он судорожно сглатывает при мысли о том, что его собственные эгоистичные действия могли поставить под угрозу всё убежище. Но других причин для их исчезновения он представить не мог.       Малыш явно особенный, способный к колдовству. Быть может, Дин отправился на поиски Скайуокера, чтобы тот помог найдёнышу с его способностями; возможно, Грогу уже был знаком с колдуном ещё до встречи с мандалорцем. Ясно одно: в какой-то момент за последние несколько лет Дин встретил Скайуокера.       Остальное было не так однозначно. В какой-то момент Кузнец модернизировала его доспехи, и он заработал эмблему. И начал летать на звездолёте вместо своего «Лезвия бритвы», пока его не подбили враждебно настроенные мандалорцы. Всё так… туманно и непонятно. Особенно когда речь заходила о самом Скайуокере.       Мужчина подаёт Дину и Грогу тарелки с лёгкой улыбкой, словно привык готовить завтрак мандалорцу и его маленькому сыну. Ладно, допустим, то, что здесь происходит, не было таким уж туманным и непонятным. Очевидно, мужчина был привлекательным. И тело Дина, к сожалению, хорошо осознавало этот факт... возможно, даже слишком хорошо. Он с тревогой ловит себя на мысли, что, вероятно, даже действовал в соответствии с этим фактом ранее, и что те части сознания, которые, казалось, заточены под каждое движение Скайуокера, были просто хорошо этим осведомлены. Словно животная сторона мозга подтверждала: «Да, мы были близки». Он ненавидит это.       Что вело к пункту 4. Люк Скайуокер знал, что было между ними, а Дин — нет.       Это было так непохоже на него — хотеть кого-то. На времена его юности, проведённой в Боевом Корпусе, выпало довольно много всякой возни вокруг да около всех этих желаний. Кроме боевой подготовки и уроков истории, делать там было особо нечего. Не то, чтобы Дин был самым популярным в своём укрытии, да и друзей у него не имелось, но пару-тройку раз он всё же становился объектом чьего-то влечения. Последние несколько лет он ни в ком не нуждался. Укрытие избрало его для охоты, и это стало целью его жизни. У него не было ни времени, ни места, чтобы кого-то хотеть. Так что же изменилось?       Он наблюдает, как Грогу заглатывает дыню целиком, и ловит удивлённый взгляд колдуна. Что было в этом Люке Скайуокере такого, что заставило его отказаться от своего кредо?       Когда с едой покончено, Скайуокер тщательно осматривает его повязки. С такого близкого расстояния Дин может разглядеть края шрамов, выглядывающих из-под ворота туники мужчины. Какие сражения он видел? Его хотелось расспрашивать, о нём хотелось узнать больше. Дину так любопытен этот человек. Почему он выбрал жизнь здесь, в изоляции и одиночестве?       Именно этот вопрос удерживает Дина от признания в потере памяти. Очевидно, что его влечёт к Скайуокеру. И судя по тому, как мужчина избегает взгляда Дина, как заливается лёгким румянцем, стоит тому оказаться слишком близко — между ними что-то есть. Но также очевидно, что Скайуокер живёт один. В этом месте не было никаких признаков того, что Дин когда-либо задерживался на планете — только колыбель, в которой спал Грогу. Всё это так загадочно. И разочаровывающе. Возможно, когда-то он был с этим человеком, а потом оставил его. Или Скайуокер сам попросил его уйти.       Удовлетворённый тем, что бакта работает, а раны Дина практически затянулись, Скайуокер ненадолго покидает кухню. Стоит ему выйти из помещения, как Грогу внезапно совершает весьма впечатляющий прыжок, приземляясь прямиком на колени Дина. Поначалу кажется, что он просто копирует движения Скайуокера, осторожно касается повязок на голове и боку. Но затем ребёнок закрывает глаза, и Дин наблюдает, как мелкая царапина на его руке неожиданно начинает тускнеть, после чего исчезает.       — Что случилось? — кричит из коридора Люк в ответ на тревожный вопль Дина. Мужчина возвращается на кухню, но выглядит ничуть не удивлённым, стоит ему услышать объяснения Джарина.       — Ты не обязан делать это, Грогу, — мягко упрекает он. — Побереги силы.       Мелкий строит недовольную мину и поворачивается к ним спиной, тут же устраиваясь у очага и принимаясь играть с маленьким серебряным мячом. Дин ошалело таращится на вещицу. Потому что это не мяч. Это рукоять с «Лезвия Бритвы». И Грогу жуёт её.       Вопрос почти успевает слететь с языка, как взгляд его падает на контейнер, прихваченный Скайуокером на кухню. Мужчина снимает с ящика крышку, являя Дину знакомое на вид оружие. Бластер, ножи, трос, ремни с боеприпасами — всё здесь, лежит на дне контейнера вместе с дюжиной «свиристелей», с новым, меньшим по размеру бластером и рукояткой клинка, уютно расположившейся среди привычных вещей.       Он берёт рукоять, поворачивает в захвате пальцев. Её тяжесть, размеры странным образом ощущаются знакомо. Кажется, что оружие чуть смещается — словно оно намагничено и вот-вот со щелчком встанет в нужный паз в его ладони. Скайуокер смотрит пристально; на лице его то же раздражение, что и ранее, и паззл в голове Дина складывается воедино. Значит, это Тёмный меч.       Он чуть разворачивает корпус, отводит меч в сторону из соображений безопасности, жмёт на выключатель. Но стоит странному клинку ожить, как мысли в голове разом обрываются, и перед глазами возникает поток образов…       Имперец, поверженный, лежит на полу; смотрит надменным взглядом на другого мандалорца — мандалорку — в синей броне, пока Дин прижимает Грогу к себе...       Паз с рыком несётся на него, готовый нанести удар...       Скайуокер, показывающий приёмы; в руках его тоже световой меч, но другой: монотонно гудящий скрытой мощью, сияющий ярко-зелёным на фоне ночного неба…       Скайуокер рядом с ним, бежит навстречу наступающему войску, активируя свой меч одним плавным движением...       Голову ведёт чёртовым колесом, и он цепляется за край стола, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.       — Дин? — Скайуокер тянется к нему, будто хочет коснуться, но не решается, только смотрит.       Дин деактивирует меч и роняет рукоять на стол, обратно к остальному оружию. Встряхивает головой в попытке сосредоточиться на шквале воспоминаний, понять увиденное. Информации слишком много — ошеломляюще много, поэтому он сгребает контейнер в надежде сбежать в уединённую комнату Скайуокера.       Но мужчина останавливает его.       — Подожди минуту. — Ну разумеется. Глупо было бы надеяться, что Дину позволят улизнуть вот так просто. — Нам нужно поговорить.       — О чём?       Скайуокер поджимает губы.       — Почему Бо-Катан охотится за тобой? Ты говорил, что всё шло хорошо. Ты по-прежнему Манда'лор?       Дин выжидающе смотрит в ответ, мимолетно жалея, что не надел шлем. Он никогда не умел скрывать эмоции, сохранять невозмутимое выражение лица.       — Нет, не Манда'лор, — произносит он. Потому что он не может им быть. Во-первых, вся планета — одно стекло. На ней не было ровным счётом ничего, королём чего можно было бы быть. И, во-вторых, даже если что-то и было, то Дин стал бы последним мандалорцем во всей Галактике, кого могли избрать на эту роль. В этом он был уверен. Даже с последними пятью годами жизни, напрочь вычищенными из памяти.       Но Скайуокер на это лишь озадаченно хмурится:       — Что произошло? Мне казалось, Тёмный меч объединил всех на твоей стороне. Кампании по возвращению Конкордии шли так успешно… Я просто не понимаю.       Дин не знает, что сказать в ответ. Всё это так непохоже на него. Взять странный меч и попытаться стать королём? Сражаться за Конкордию?       Скайуокер вздыхает, скрещивает руки на груди.       — Почему ты не связался со мной?       — Я не уверен, — честно отвечает Дин, но слова, кажется, только больше злят Скайуокера.       — Ты чуть не погиб, Дин. Я думал, ты умрёшь!       Дин отшатывается на шаг назад, обескураженный внезапной вспышкой эмоции. Грогу вскидывает голову, прерывая игру; зелёные уши в страхе жмутся к голове.       — Вы оба могли исчезнуть, и я бы никогда узнал, почему. — Руки Скайуокера стискиваются в кулаки.       Дин чувствует себя виноватым за выбор, о котором не знал — но сделал; выбор, который он не может понять.       — Мне жаль, — произносит он в попытке разрядить обстановку.       Скайуокер лишь качает головой. Рвано выдыхает. После чего выходит с кухни.

***

      Дин не видит Скайуокера весь остаток дня. В полдень он находит еду для себя и Грогу, после чего коротает время за чисткой доспехов, тщательно полируя каждую деталь, и перезаряжает оружие.       Скайуокер не возвращается и ко второй половине дня. Тогда Дин отправляется на место крушения, прихватив с собой мелкого. Проверяет ход процесса по восстановлению корабля, и, покопавшись в грудах обломков, отсортированных дроидами, составляет контрольный список ремонтных работ. К тому времени, как солнечный свет начинает угасать, а Грогу трижды ухитряется совершить нападения на местных рептилий с последующими попытками тех сожрать, Дин выдвигается обратно к дому Скайуокера в надежде, что тот вернулся.       Но очаг в кухне по-прежнему не разожжён. Скайуокера нигде нет.       Дин разводит огонь, греет ужин. Смотрит, как Грогу набивает полный рот еды, и думает о том, как поступать дальше. Он мог бы признаться Скайуокеру, что не помнит ничего из того, что произошло с ним за последние несколько лет, но его беспокоило эмоциональное состояние этого человека. По большому счёту, Дин ничего не знает ни о самом мужчине, ни и о том, как тот контролирует свои силы. Возможно, была причина, по которой он и Грогу покинули это место, отправившись на Мандалор.       Впрочем, эта мысль была уже совершенно иной головной болью, требующей отдельных размышлений. Неужели он действительно пытался заявить права на Мандалор? Что значил этот Тёмный меч для других мандалорцев? Возможно, именно туда и отправилось его пропавшее убежище. Кузнец могла видеть, что Тёмный меч находится в руках Джарина; могла знать, что клинок поможет им вернуть родную планету. Но она вечно твердила: Мандалор проклят. Там ничего нет, лишь пацифисты да старые дураки, сбившиеся с Пути. Крифф подери, Дин чувствует себя совершенно потерянным. Нужно найти его Племя. Узнать, нужна ли им его помощь.       Он укладывает Грогу спать, после чего устраивается на кухне в ожидании Скайуокера. Пришло время поговорить и заполнить пробелы в его отсутствующих воспоминаниях. Воспоминаниях, которые он никогда не сможет вернуть — внезапно понимает Дин. Человека, разочаровавшего Скайуокера, больше нет. Лучше всего было бы сказать правду и позволить ему жить дальше.       Скайуокер так и не возвращается.

***

      Льёт дождь, и он стоит под этим ливнем. Шлема нет. Дождь проливной, бьёт по телу тугими струями. Он слышит, как капли звонко колотят о наплечную броню; чувствует, как вода каскадом стекает по спине, насквозь пропитывая плащ. Шум стоит невероятный, и он едва может видеть сквозь неистово хлещущий поток. Ощущения ошеломляют: тяжесть воды, обрушивающейся вниз, стекающей по обнажённой коже головы и лица.       Дин оглядывается вокруг в поисках укрытия. Взглядом цепляется за пару камней, выступающих из скалы близ него. Спешит под навес, вытирая воду с глаз, и понимает, что вокруг него вовсе не дождь: это огромных размеров водопад, низвергающийся сплошной стеной с вершины утёса. Из-под укрытия скалы видно раскинувшееся перед ним озеро; гладь воды бурлит, исходит пеной под мощным натиском потока.       Внезапно рядом появляется Люк. Без рубашки — стоит, вымокший до нитки, улыбается Дину.       — Su cuy’gar, — произносит Люк сквозь рёв воды и делает шаг навстречу, ступая под скалистый навес. — Ni tsikala par ner'bajur.       И подаётся ближе. Так близко, что Дин цепляет взглядом россыпь веснушек, усеивающих переносицу.       — Me’bajur? — спрашивает Дин, наблюдая, как вода с мокрых волос Люка падает тому на грудь, скользит по коже. Он поднимает руки, ловит одну из капель обнажёнными пальцами, останавливая. Люк улыбается, льнёт навстречу прикосновению, льнёт всем телом. Обхватывает руками, и на мгновение Дину кажется, что они обнимаются, прежде чем мужчина крепче стискивает хватку и надёжно прижимает его к себе.       Они переваливаются через край скалы прямиком в воды озера.

***

      Дин вздрагивает, словно от толчка, и просыпается. Он всё ещё на кухне: полусидит, верхней частью тела распластавшись по обеденному столу. В доме тихо; из комнаты Грогу не доносится ни звука. Скайуокера по-прежнему нет. Снаружи разгорается рассвет, мягко подсвечивая светлеющее небо лучами восходящего солнца, и Дин чувствует, что, кажется, всерьёз начинает беспокоиться о Скайуокере. Мог ли мужчина улететь с планеты? Вдруг он забрёл куда-то и заблудился? Что, если здесь водились крупные животные, ночные хищники, бродившие ночами по округе? Был ли Скайуокер вооружён, когда уходил? Дин не может вспомнить.       Он находит астромеха, простаивающего без дела в главной комнате.       — Я ищу Скайуокера. Ты видел его?       Дроид пиликает что-то на бинарном — кажется, ответ отрицательный. Дин скрещивает руки на груди.       — Ты знаешь, когда он вернётся?       R2 чирикает один раз, медленно поворачивает голову. Дин вздыхает.       — Я собираюсь отправиться на его поиски, попробую найти следы. Можешь присмотреть за ребёнком?       После этих слов астромех разворачивается и катится в сторону комнаты Грогу. Ну, уже что-то.       Дин начинает с территории вокруг дома: обходит по широкому периметру, используя оптический прицел для осмотра видимой местности. Не обнаружив никаких знаков присутствия Скайуокера, он направляется дальше в окружающий лес. Хождение по подлеску с разбитым Т-визором быстро становится утомительным, поэтому Дин снимает шлем, полагаясь на прицел и собственный слух в надежде уловить любые признаки пропавшего мужчины.       В конце концов он слышит рёв воды и, приняв решение следовать на звук, выходит к небольшому озеру, питаемому далёким водопадом. Это так похоже на его сон, что Дин останавливается, пристально вглядывается в открывшийся пейзаж. Что, если сон на самом деле был воспоминанием, или частью воспоминания, за которое цеплялось его подсознание, в итоге приведя Дина сюда? Но Скайуокер в том сне был другим: говорил на мандо'а и вёл себя совсем не как тот человек, которого он искал в утреннем тумане.       Справа от него раздается всплеск, и он оборачивается, наблюдая, как затылок и плечи Скайуокера появляются из озёрной глади, недалеко от берега. Дин подходит ближе и натыкается на кучу одежды и рюкзак, сложенные под ближайшим деревом. Крифф. Какой же он идиот. Мужчина просто отправился прогуляться по лесу — что, вероятнее всего, он обычно и делал, когда рядом не было полумёртвого мандалорца и ребёнка, требовавшего постоянного внимания и заботы. А озеро вполне выглядело как место, где можно освежиться и привести себя в порядок.       Дин пытается решить, стоит ли ему для начала поздороваться, когда Скайуокер разворачивается и замечает его. Мужчина тут же опускается в воду по подбородок, сверля Дина тяжёлым взглядом.       — Чего ты хочешь? — громко спрашивает вместо приветствия.       — Поговорить, — отвечает Дин. Мысленно добавляет: «Признаться, если точнее», и вскидывает руки в примиряющем жесте: — Я ждал тебя прошлой ночью.       Скайуокер отводит глаза, плотно поджимает губы, но не сдвигается в сторону береговой линии ни на дюйм. Что ж. Самое время Дину начать действовать.       — Хотел сказать спасибо за то, что ты спас меня.       Скайуокер опускает голову:       — Знаешь, это уже второй раз, — тянет он, — Ты дважды обязан мне жизнью.       Дин хмурится, но когда Скайуокер вновь поднимает взгляд, смотрит ему прямо в глаза — Дин видит, что тот едва заметно улыбается. Джарин кивает:       — Да, и… Не мог бы ты выйти на берег?       — Нет.       — Почему?       — Не лучшая идея.       — Хм?       — Эмм… Я голый, Дин. А ты стоишь рядом с моей одеждой.       Дин чувствует, как кровь стремительно бросается к лицу, печёт щёки. Определённо стоило надеть шлем обратно, прежде чем заводить весь этот разговор. Он неловко прочищает горло, отворачивается, делает несколько шагов в сторону, предоставляя мужчине немного уединения.       Дин вслушивается в тихий шорох надеваемой одежды. Вслушивается в шаги Скайуокера, когда тот подходит ближе. На нём только штаны и ботинки; с мокрых волос стекают капли воды, падают на грудь — прямо как в том сне. Но, в отличие от сна, этот Скайуокер от шеи до запястий покрыт странными шрамами, ветвящимися по коже причудливым узором, словно корни деревьев. Дин хмурится, обеспокоенно вскидывает руку, укладывая на плечо Скайуокера. Стоит пальцам коснуться кожи, как Скайуокер вздыхает и прикрывает дрожащие веки.       — Мне жаль, — тихо говорит Дин. Кажется, что он не в силах отстраниться от этого человека — не сейчас, когда Дин уже начал касаться, и теперь ведёт ладонями вверх по шее, обхватывает затылок, зарываясь пальцами в светлые волосы.       Скайуокер медленно тянется навстречу, чуть наклоняет голову, пока их лбы не соприкасаются в мандалорском миршмурай'ша. Без шлема всё ощущается совсем иначе: прикосновение кожи к коже, чужое дыхание, ложащееся на его собственные губы.       Скайуокер выдыхает, подаётся ещё чуть ближе, пока его рот не касается рта Дина. Движение осторожное, лёгкое, но бьющее предательской слабостью прямиком под колени, и Дин цепляется за него, обхватывает крепче. Топит отчаянным желанием — если бы он только знал, как делать это, если бы только мог вспомнить. Но Скайуокер наклоняет голову, целует снова, и это нечестно, совсем чуть-чуть: то, что он знает, как целовать Дина так, словно делал это сотни раз.       Дин прерывисто дышит, хватая ртом воздух, полный неуверенности и смятения. Ловит себя на мысли: неужели он отправился на поиски Скайуокера в надежде, что это произойдет? Возможно. Он проснулся от этого сна словно в дурмане, и туман в его голове всё ещё не рассеялся.       В конце концов Скайуокер отстраняется, хмурит брови.       — Дин, мы уже говорили об этом, — говорит он так, словно это Дин подался вперёд, чтобы поцеловать первым.       — Разве? — собственный голос звучит странно, на грани с хрипом. Дин прочищает горло.       Губы Скайуокера приподнимаются в полуулыбке.       — Да, знаю. Наверное, с моей стороны наивно было полагать, что время и расстояние смогут помочь. — Он поднимает руку, касаясь лица Джарина, обхватывает щёку ладонью. Улыбка совсем меркнет, когда он продолжает: — Быть может, нам просто нужно больше и того, и другого.       После чего отстраняется и отворачивает, принимаясь собирать вещи. Дин смотрит за его движениями, чувствуя, как мысли в голове ворочаются вяло, будто пьяные — всего пара поцелуев, а он уже совершенно выбит из равновесия.       Когда Скайуокер распрямляется, внимание Дина цепляется за что-то тёмное: пятно, ярко выделяющееся на фоне светлой кожи чужого плеча. Там, на дельтовидной мышце мужчины, отчётливо вытатуирована эмблема грязерога. Та же, что изображена на наплечнике Джарина.       5. Люк Скайуокер — его ридуур. И он не знал об этом до этого самого момента.