Инна впервые видела, как ее старший брат плачет, кусает губы до крови и стискивает челюсти до такой степени, что все могут услышать скрип его зубов. Это была не его ошибка, вся ситуация произошла только из-за того, что она родилась и выжила – ее оставили в семье и любили такой, какой она была. Из-за самого факта ее существования на лице ее брата сейчас красуется много синяков, у нее самой болит грудь от стягивающих бинтов, а тот парень, что совсем недавно проехал мимо был весь в гипсе. Все это началось с нее, а закончилось неестественно длинным и громким ударом молоточка о деревянную подставку, оглашая цифру в пять лет лишения свободы за нанесения особо тяжких телесных повреждений. И вся эта ситуация была начата одним ее словом. Одной единственной жалобой. -Ди-и-им! А он-он! Хнык! Этот парень!- Слова путались и растворялись в многочисленных всхлипах и хныканьях, словно не желая, чтобы малышка рассказала о произошедшем, не смогла нажаловаться на произошедшее и дала возможность обидчику выкрутиться – лучше бы она не смогла сказать – ярко-карие глаза брата блеснули самым настоящим взрывом, следующим раздался звук множества ударов – Дима был сильно зол и уже не думал, что стоит остановиться – избиения продолжались, в ход шли не только руки, но и ноги. Кости, мышцы, связки, кровь – все это трещало, хрипело, скрипело и хлюпало до тех пор, пока Ваня – лучший друг Димы с колледжа, хороший парень, вечно угощающий конфетками – не оттащил брата подальше, как можно сильнее стискивая друга, почти поднимая его над землей. -А ну кыш! Ублюдок, ты еще поплатишься!- Парень, пока еще относительно здоровый и даже целый, поднялся на ноги и засуетился – постарался сбежать как можно быстрее, единственной проблемой было то, что он толкнул все еще стоящую там Инну – та, будучи совсем маленькой, отлетела достаточно далеко и полетела в сливные ямы, вечно утопающие в воде в сезон дождей и местом, куда прохожие могли кинуть мусор, не боясь ничего. Спину пронзило острой болью – что-то впилось ей в спину. Ваня побежал за ней, отпуская еще больше разъяренного брата на волю – в ураган чувств, что окончательно снес любую возможность думать рационально. Кажется, он бы убил обидчика прямо там, если бы остальные не помогли, оттащив Диму и не вызвав скорую для Инны. К сожалению, из скорой пошел вызов в полицию, это повлекло за собой разбирательство, суд и суждение ее брата. Теплый день середины лета, уши забивает стрекот кузнечиков, глаза радует устье реки, вода, что разбивается о камни и брызгами охлаждает воздух, множество птиц и разных животных, обосновавшихся у нетронутого человеком водоема. Сегодня он впервые будет испачкан. -Так… Будет же лучше?- Холодная вода обволакивает голые щиколотки. Шаг. Бедро обдает холодом и влагой, от чего белые шортики с большой куклы быстро прилегают к телу. Страшно, но Инна закрывает глаза и представляет как спустя пять лет ее брат живет хорошо и свободно, ведь больше ее не будет. Шаг. Скоро будет обрыв и маме больше не будут шептать на ухо что-то странное, смотря на Инну с жалостью и непониманием. Шаг. На нее больше не будут смотреть как на что-то пугающее за спиной папы. Шаг. Земля уходит из-под ног, глаза щиплет от воды, легкие быстро сковывает и голова почти моментально начинает разрываться от боли. Скоро все это закончится. Тело содрогается в судорогах. Сознание плывет от резкого притока кислорода, горло хрипит от нескончаемого кашля и осознание произошедшего приходит только когда ее выносят на берег. Теплые руки ее одноклассника прижимают ближе, его голос урывками фраз доходит до слуха. Кажется, он ее ругает за идиотизм, ребячество и какие-то радикальные действия. А еще Антон плачет, точно так же как и ревет она. -Зачем?! У меня больше не будет столько смелости! Я должна от себя избавиться! Тогда всем… Будет легче!- Антон ей ничего не ответил, просто обнял – прижал к себе так крепко, как только мог и не отпускал – гладил, качал в руках и осторожно сцеловывал слезы с щек. -Если в тебе нет сил жить ради других, если тебе страшно жить ради себя, то пожалуйста, живи ради меня. Пусть я пока побуду твоей жизнью, а потом мы найдем выход- Кроме этих слов Антон никогда ей ничего не говорил. Он врал, сбегал, молчал- все всегда вместе с ней, за нее, но никогда не против. Никогда ничего не говорил – ему было достаточно как в тот день, просто обнять и все приходило в норму. До тех пор пока он не погиб, оставив после себя только несколько вещей, одной из которых являются парные брелки-кольца, что и привлекли когда-то бельчонка в лесу.
Громкий взрыв разносится по лесу, яркая молния искрит и украшает впившийся в землю меч множеством белых и золотых линий, множество маленьких камушков разлетаются по сторонам, но так и не долетают до Небожителей и Демона. Лан Цяньцю возникает из ниоткуда, чем и возвращает Фэнбао из оков собственных воспоминаний. -Подними свой меч, Советник. Куда ты собрался бежать?- Еле слышный шелест листвы заглушает громкий голос молодого Бога Войны, окружающая тьма обволакивает его тело и лишь всполохи духовной энергии подсвечивают горящие яростью глаза цвета спелого персика. Всполохи молний сопровождают каждое движение юнца, зрачки меняют цвет – точно только вылитое золото, прямо в цвет множества линий, плывущих по красивому лицу. Се Лянь делает осторожный шаг вперед, мимолетно осматриваясь по сторонам – Хуа Чэн все так же стоит позади, будто дает шанс справится с ситуацией самостоятельно и разрешить старые проблемы, пока Инь Юй и Фэнбао стоят в стороне, отрешенные, точно являются плодом воображения и их сейчас тут нет. -Разве мы не все с тобой обсудили, Цяньцю?- Земля под ногами Се Ляня шуршит, трава и цветы приминаются, в воздухе виснет тонкий аромат пыльцы и чувство опасности – скоро, если никто не остановит Богов, завяжется настоящая битва, не приносящая ничего хорошего. Шаг. Цзинь. Хрустнул панцирь большого жука, зазвенел металл меча и воздух со свистом разорвал резкий выпад Се Ляня, без предупреждения, как того и хотел, бросившегося на Лан Цяньцю. Кислород застрял в легких и голова опустела – сейчас, хватит и мгновения, Бог отрубит своему бывшему ученику голову, но ничего из представленного произойти не успевает – нет фонтана крови, что уже ощущался теплыми струями на коже, нет звенящего в дрожащих руках Се Ляня меча, вместо этого есть только короткий звук взрыва гриба-пышки. Пуф! Юноша в мгновение исчезает из виду, а на земле, между отпечатков ботинок кружится кукла-неваляшка со свирепым взглядом. -Сань Лан?! Что ты…- -Не волнуйся, Гэгэ. Ему полезно остудить свою голову- Хуа Чэн коротко усмехается, пихает игрушку пальцем и та с характерным, несколько колокольным звоном несколько раз перекатывается по кругу. Злобный взгляд несколько раз мигает золотым светом и потухает, когда в неваляшке не остается духовных сил. Деревяшка в руках демона замолкает окончательно и Хуа Чэн даже не глядя убирает ту в карман, внимательно смотря за спутниками, подмечая не самую хорошую странность – Фэнбао с тех самых пор как ее забрали из царства Богов сжалась на руках Инь Юя комочком и даже не двигалась. Однако стоит Хуа Чэну сделать шаг в сторону младших, как девушка вздрагивает и чуть засуетившись просит отпустить ее наземь. Цзинь-цзинь. Звяк-звяк. Украшения-капли издают совсем слабый звук, когда девушка осторожно встает за спину Инь Юя, стараясь не смотреть ни на кого – отвернуться, забыть, провалиться в беспамятство и снова утонуть в той боли и отчаянии из которого ее когда-то спасли. -Я не хочу тут находится. Я устала- Фэнбао горит и вместе с тем ей холодно – сердце готово разорваться от переполняющих чувств и воспоминаний, однако, ей даже не успели ответить, как все вокруг потухло и замолкло. Больше нет эмоций, мыслей, звука или света, здесь и сейчас существует только она и эти теплые, сильные руки, сомкнувшиеся на ее плечах. Инь Юй. Он смотрит с легкой, еле заметной улыбкой на губах, такой, какая была у Антона в их первую встречу – там, на мелководье перед подводным обрывом, он не ждет чего-либо, не говорит, что сейчас все хорошо и переживать не стоит, только обнимает и смотрит – понимающе, мягко, как смотрит только тот, кто понимает бушующую в груди боль. И пусть никто не знает всей боли другого, но каждый пережил что-то страшное, чтобы понять взгляд, полный боли и страха, увидеть дрожь и застывшие слезы. Нет смысла говорить или спрашивать, ведь все слова застыли в трепещущих ресницах, поджатых губах, поднятых бровях и зрачке, что то сжимается, то увеличивается, смотря на спасение. Хуа Чэн смотрит внимательно на Се Ляня, на его реакцию и подмечает каждую эмоцию – тот смотрит на младших с волнением, пониманием, а в расплавленном золоте глаз плещется радость, ведь наконец его малышку окружают те, кто ее поддержит и не существует того, кто навредит ей, даже если его не будет рядом. Сам же Демон его чувства полностью разделяет. Его друзья, возлюбленный, он сам – теперь все рядом друг с другом и счастливы, а то, что происходит сейчас вот-вот закончится и все будет хорошо, а все благодаря одной девушке, что однажды повстречала павшего Бога на своем пути. Инь Юй ждет, пока девушка вновь на него посмотрит – отворачивается, впиваясь блеском аметистовых глаз в Бога, больше чувствует, нежели слышит легкий перезвон украшений в волосах, опускает взгляд ожидая странной реакции, но не находит той – Фэнбао поднимает голову обратно и на этот раз ее безмолвно просят посмотреть на Хуа Чэна. Звяк-звяк. Звяк-звяк. Серебро и хрусталь бьются друг о друга раз-другой, девушка внимательно смотрит на демона в алом, скользя взглядом по чернильным волосам и серебром украшений-бабочек. Все хорошо, только до тех пор, пока взгляд не скользит по белой фигуре, стоящей совсем рядом с алой. Туда-сюда. Туда-сюда. Цзинь-цзинь. Звенит металл ятагана, чья несколько детская, капризная натура не выдерживает секундного напряжения мертвой тишины. Скрип. Кожа рук скрипит под натиском, кости трещат и мышцы сводит от напряжения – Фэнбао опускает взгляд себе под ноги, не смея дальше смотреть на двоих, что прекрасно смотрятся без нее. Звяк-звяк-звяк! Украшения приходят в движения, ласковый перезвон слышится от вздрогнувшей девушки, что совсем незаметно, но ощутимо прижалась к теплому телу, рукам, что были крепче любой стены, стоило только продребезжать металлу оружия. Мир замер на мгновение, кажется, даже деревья забыли как дышать и предпочли погрузится во смерть, лишь бы не чувствовать этого напряжения. Однако, как приходит напряжение и смерть, так возвращается звук, воздух и жизнь. Девушка в последний раз поднимает взгляд на Инь Юя и улыбается ему, свободно, но все еще напугано. Замок из рук размыкается и холод одиночества обдает тело.Цветочный аромат, в глазах уже рябит от вечно падающих гвоздик. Слезы и крики. Гроб, а в гробу лежит парень невероятной красы – такая добрая душа сделало лицо умиротворённым. Антон улыбается, спя в гробу вечным сном.
-Идем- Мир возвращает время в движение, когда девушка вспоминает одну маленькую, но страшную деталь – а ведь Инь Юй тоже умрет. Будет лежать в гробу и улыбаться, будто он только прилег отдохнуть и скоро встанет, однако крышку закроют, заколотят и это красивое лицо навечно будет пограблено в земле. Она больше не сможет его обнять, посмотреть в эти ласковые глаза и почувствовать ласковые слова в движении чужого тела. Се Лянь в два широких шага догоняет младшую сестру, рука дотрагивается до дрожащих плеч и как только они останавливаются, то Фэнбао уже стоит во тьме пещеры, словно разделяя себя и всех остальных, кто до сих пор купается в лучах, хоть и лунного, но света. -Хун-Хун, все хорошо?- Бог ничего не понимает. Так долго все было прекрасно, даже не смотря на частые, регулярные кошмары и истерики – его малышка всегда улыбалась, ничего не боялась, вела себя уверенно и даже могла напугать кого-нибудь, однако сейчас, не успело с его вознесения и пары месяцев пройти, как она стала дрожать с каждого дуновения ветерка. Всего пару недель назад она улыбалась Сань Лану, старалась его защищать перед остальными и была настроена дружелюбно, теперь же отводит взгляд и дрожит от малейшего внимания черно-алых глаз. -Давай поговорим дома. Позже. Мы ведь можем?- Чун Фэнбао осторожно сжимает чужую руку в своей ладони и смотрит в чужое лицо с надеждой – хотя бы в этих глазах она не хочет найти пренебрежения и злобы. Чтобы единственное, что так сильно напоминает о доме, любви и тепле родного мира – постоянного и живого – глаза, что так похожи на мамины. -Все хорошо. Если что-то не так, то прошу, скажи мне, как только ты будешь готова- Хуа Чэн делает пару тихих шагов назад – встает рядом с другом-подчиненным и осторожно подключается к духовной сети, силясь понять происходящее, ведь совсем недавно все было хорошо. Они познакомились на достаточно позитивной ноте и он ей, вроде как, понравился, раз она решила помочь ему с Гэгэ, однако с последней встречи что-то случилось и она даже смотреть на него не хочет! -Она боится тебя. И Эмина. В общем, всего, что касается тебя- Хэ Сюань уверен – лицо Инь Юя сейчас такое же, как и его голос. Непонимающий происходящего, но знающий эмоции девушки как свои собственные – такая уж у бывшего бога особенность, раз понимает окружающих с полувзгляда. -Что?! Почему? Не может же она просто взять и начать боятся!... А может ей кто-то что-то рассказал обо мне? Что там на этих небесах уже произошло?- Хуа Чэн в мыслях вспоминает каждого, с кем сталкивался и кто до сих пор дышит кислородом, однако на ум приходят только предатели Подметала и Хуйан. Возможно, в вечной памяти демона всплыло бы еще несколько имен, если бы в духовной сети не раздался уставший голос Черновода. -Идиот. Ты к нам пришел и заявил, что она обо всей твоей жизни знает. Если бы боялась, то с самого начала. Что ты ей уже сделал?- -Да ничего я не делал! Она такая с прошлой недели! А тогда с ней Инь Юй был!- -А что «Инь Юй»? Меня-то она не боится!- Цзинь. Цзинь. Звяк. Хуа Чэн вздрогнул под внимательным взглядом и от проницательного голоса подчиненного. Эмин задрожал, словно пристыженный, ведь он-то тут не при чем, а его боятся! Это при том, что девочка ему нравится, а его теперь ненавидят, получается, ни за что. Чун Фэнбао вздрагивает, быстро оборачиваясь назад и впивается взглядом горящей зелени в движения позади. Демон неловко улыбается, быстро шлепая ладонью по рукояти ятагана, пока идущий рядом Бог машет ручкой. Улыбаются. Девушка бросает быстрый взгляд на рядом идущего Се Ляня, но тот будто даже не заметил короткой заминки рядом и продолжает внимательно изучать своды расширяющейся пещеры. -Меня боится. Но что я такого сделал? И что мне делать?- Хуа Чэн силился вспомнить каждый момент, который провел вместе с девушкой, но ничего не может вспомнить. Она открылась ему, как он не открылся бы никому – проявила смелость не доступную даже непревзойденному, пришла к нему в город и не боялась ни его, ни демонов, ни сам город, кишащий монстрами… Они посидели вместе и поели, она даже пошла погулять, сразу заявляя, что ничто не причинит ей вреда и если что, то она просто надерет чужие задницы! В тот момент он действительно гордился тем, что они так похожи, ведь у него самого в ее возрасте не было столько уверенности в себе, а ведь он был одним из сильнейших демонов, запечатанных в Тунлу на тот момент! -Ох!- Се Лянь тихо вздыхает, когда его рукав натягивается, заставляя остановится не так далеко перед концом тоннеля. Яркая лента, обвязывающая слабенький пучок успевает скрыться за каменным выступом прямо перед тем, как мимо проплывают два лазурных огонька, тихо говорящих и очень громко гогочущих. Тишину разрывает только тихий перезвон украшений, звучащий на фоне ужасных демонических пений небесной мелодией. Шаг. Шаг. Чун Фэнбао проходит мимо Хуа Чэна, переводит взгляд с него на Се Ляня и обратно, а сама уходит к Инь Юю, мягко касаясь ладони в перчатках. Мягкий голос Хуа Чэна разносится в тишине непозволительно громко – история прошлого отвлекает Се Ляня, однако для Фэнбао сейчас все намного труднее. Она ничего не понимает, да уже и не хочет что-либо понимать. Она устала от всего происходящего и просто хочет отдохнуть, хочет стать еще сильнее, как и учил ее Дима, хочет продолжать жить, как ее просил Антон. Топ. Топ. Идущие впереди люди плачут, просят Богов услышать их молитвы и снизойти на помощь, кричат, кто-то ругает соседа, а кто-то вздрагивает, когда мимо проходит один из стражников, однако никто даже не замечает, как позади погасли зеленые огни, став простыми юношами. Инь Юй громко вздыхает, когда оборачивается, но позади себя видит только маленькую девочку. Большие разноцветные глаза с разным размером зрачков смотрят внимательно, светлые и темные реснички трепещут, а пухлые щечки так и хочется зажать в ладонях и потрепать! Высокий хвостик достаточно длинных волос цвета каштана перевязан белой ленточкой-бантиком, странная белая кофта с высоким воротником и бежевые широкие штаны с изображением мишки – глазки, ушки и даже улыбка-кармашек! В руках девочка держит чернового плюшевого кролика с красными и белыми лентами, только теперь он был одет почти так же, как и сама девочка. Малютка подбегает ближе к Инь Юю, что стал выглядеть лет на пятнадцать, обнимает его ногу, почти путаясь в серых и фиолетовых одеждах, а потом тянет ручки, перекатываясь с пятки на носок. -Инь Юй, на лутьки! Подими меня! На лутьки!- Хлоп. Инь Юй не успевает даже протянуть руки к маленькому тельцу, как несколько в стороне раздается оглушающий звук удара о кожу – Се Лянь с силой заткнул себе рот ладонь, дабы всех не оглушил желающий вырваться из горла писк – он увидел его малышку совсем малюткой! Сейчас та, кого он больше всего желал увидеть ребенком была на вид не старше четырех, гордо выкатывала грудь колесом и немного подпрыгивала на месте, тянулась к чужим ручкам и дергала за одеяния парня, что почти не изменился. Процессия направилась дальше по тоннелю, непрестанно сворачивая. Младшие демоны, кажется, были весьма довольны тем, что им досталось столь ответственное поручение, при этом не забывали прикидываться большими начальниками, на каждом шагу покрикивая на пленников. -Потише там, не вздумайте плакать! Если вы предстанете к столу нашего благороднейшего господина с зарёванными лицами, перемазанные соплями и слезами, он вам покажет, что значит «жизнь страшнее смерти»! Эй! А вы чего там встали! А ну шевелитесь!- По воздуху разнесся гулкий голос младшего демона, следом раздался стук руки о стоящий рядом каменный выступ, давший трещину. К ногам покатились осколки и каменная пыль. Хуа Чэн осторожно хватает руку Се Ляня в свою и сжимает, приводя в чувства, оборачивается через плечо и улыбается – в начале малышке Фэнбао, устроившейся на руках старшего, потом уже и Инь Юю. Кивнул и улыбнулся так, как улыбался Пэй Мин, смотря на Фэнбао, когда та вспоминала родителей. Через некоторое время блуждания в тихих рыданиях процессия вышла из тоннеля и оказалась внутри громадного грота. В глаза Се Ляню тут же бросилось несметное множество чего-то чёрного, принц прищурился, но ещё не успел ничего разглядеть, как Хуа Чэн схватил его запястье и на тыльной стороне ладони написал «Осторожнее. Не задень головой». В самом начале Се Ляню показалось, что под потолком пещеры висит какая-то ветошь, длинными лохмотьями свешиваясь вниз. Но стоило ему приглядеться, и зрачки принца мгновенно сузились — разве это ветошь? Ясно ведь, что это было огромное множество подвешенных за ноги людей, которые безвольно покачивались в воздухе. Лес подвешенных! Однако этот «лес» не орошал путников кровавым дождём, поскольку все трупы давно высохли, ни капли крови в них не осталось, вся вытекла. Выражения на лицах несчастных отражали ужасные страдания, разинутые рты застыли в беззвучном крике, а лица и тела покрывал слой кристаллов, похожих на иней. Это была соль. Се Лянь смотрит на Хуа Чэна внимательно, кажется, будто Бог силится найти ответы о происходящем в горящих злобой глазах, но Демон, замаскированный под юношу молчал, смотря только вперед. Между Богом и Демоном встает Инь Юй с Фэнбао на руках – та смотрит в ту же сторону, что и Сань Лан, сжимает в руках чуть пушистого кролика в сарафане, словно хочет придушить кого-то с помощью куклы-вуду. -Ха-ха-ха-ха! Кто бы мог подумать! Ничего удивительного! Ха-ха-ха! А с паршивым щенком осеменителя-Пэя я еще разберусь! Он еще пожалеет, что держался тогда за штанину!- Ругательства заполонили собой грот – голос появился намного раньше самого демона и еще долго гулял по многочисленным коридорам пещер, от чего хотелось немедленно заткнуть уши, чтобы не слышать многочисленных ругательств и угроз «ниже пояса». Се Лянь слушал нескончаемые ругательства и улыбался, находя бессмысленную агрессию Демона глупой – он даже не знал, что Ши Цинсюань – мужчина! Назвать женщину, что в несколько раз старше его самого и «замужем за работой» - блудницей, а двух молодых Богов Войны, покровителей сторон света – бесполезными и глупыми детьми! Но смешнее и безрассудней было говорить гадости про остальных «всего лишь» непревзойденных! Хуа Чэн рвался в бой уже сейчас, закипая, нет, горя изнутри праведным гневом, желая сжечь в этом пожаре и мелкого недо-демона вместе с его прахом! Да, он бы с удовольствием вырвал органы за оскорбление Повелительницы Дождя или Линь Вэнь, все же к ним Хуа Чэн питал какое-никакое, а уважение, ведь они всегда старались помогать Его Высочеству в силу своих возможностей, да и с ним если работали, то уважительно и терпеливо относясь ко всем его заскокам, однако сейчас в голове билось только одно – этот мерзкий и ничтожный ублюдок закинул свои ноги на плечо статуи Его Высочества, словно в этом нет ничего такого! Инь Юй слушает план по розжигу пламени ссоры между Пэй Мином и Цюань Ичженем и недоумевает, про себя усмехаясь выбору слов к которому прибегает этот странный, наверняка больной на голову Демон Лазурный Фонарь. Циин и терпеливый? Неужели они правда думают что у этого мальца такое спокойное сердце, не жаждущее бросаться в глаза? Чушь! Наверняка он просто махнул на все это рукой, как и Пэй Мин, ведь во всем этом просто нету смысла – храмы всегда рушились и строились вновь, даже лучше прежних, смысла переживать по этому поводу просто нет. А еще эта потешка над неваляшкой-Цяньцю – стоящее зрелище. Фэнбао внимательно смотрит за происходящим возле невысокой платформы – роскошная кушетка, стол, что ломится от еды и дорогих украшений, бродящие тут-и-там слуги, пресмыкающиеся перед господином, так и лебезящие уже надоевшее «князь!» «князь!». Однако не это нагревает и без того кипящую воду в душе девушки – ублюдок в маске пару раз постучал пяткой по голове склонившегося в поклоне изваяния. И пусть ей плевать на все, что вылетает из этого грязного рта, с одним, к своему сожалению, она может согласится – если бы не Цзунь У и его современник Мэй Няньцин, то все было бы так прекрасно, что жизнь нельзя было бы отличить от сказки.-Ударишь? Ударишь? Ударишь – сядешь! Будешь как брат!- Инна трясется от гнева, но и от страха в то же время. Она сжимает свои маленькие ручки с такой силой, что с ладоней слазит кожа из-за коготков, а в голове только одна картина, только одно чувство – она без конца бьет чужое лицо, выпуская все свои эмоции. Но вместо этого она только сдерживает слезы – она не хочет, чтобы родители и брат плакали, а только недавно родившаяся сестра росла разочарованной. Она специально ушла сегодня без Антона, ведь не хочет причинить ему неприятностей. Инна лишь ждет пока на груди расцветет новый синяк, а глаза опухнут от слез, радуясь только одному – на фото паспорта она будет без синяков. Это лучшая плата за то, что дорогие ей люди целы.
Девушка не успевает ничего сделать, даже отвернуться, вжаться лицом в чужую грудь – перед глазами проносятся события прошлого – ее за шкирку ловят темным зимним утром, рука вечного обидчик отдаляется, потом летит все ближе и ближе, пока… -Агх!- Громкий стон, полный боли, звук разбрызгивающейся крови, сломленные кости и рвущаяся под натиском кулаков плоть. А Хуа Чэн продолжает так, будто никого вокруг нет и он может наслаждаться странной игрой, такой приятной, что не хочется останавливаться. Вопрос-удар. Вопрос-удар. Еще, еще и еще, словно другого порядка быть и не может. Сильные руки грубо сжимают черные волосы и голова Ци Жуна все быстрее и быстрее бьется о землю, рот наполняется песком, грязью и камнями – они мешают говорить, скрепят на зубах, но он все равно рассказывает как с князем Аньлэ ворвался и уничтожил пришедшую к власти династию Лан. А Хуа Чэн все продолжал бить рвущееся в улыбке лицо. Каждый раз, когда Ци Жун раскрывал свой рот, то Чун Фэнбао утопала в ненависти, но как только Собиратель Цветов Под Кровавым Дождем делать хоть какое-то движение слезы обиды, страха и ненависти смешивались и текли по щекам, каждый раз с новой силой. Чун Фэнбао с замиранием сердца смотрит за происходящим и молится-молится, она кричит и хочет кричать, лишь бы Се Лянь побыстрее остановил это безобразие, ведь только ему будет не страшно вставить слово против истинного Непревзойденного. Если это будет она – может ли на месте Ци Жуна оказаться ее лицо? -Хуа Чэн- Инь Юй делает шаг назад, на втором он и сидящая на его руках девушка возвращаются в свои истинные облачение. Девушка, одетая точно Хуа Чэн сидит на руках павшего Бога и льет слезы, замерев напуганным оленем, не смея глубоко вздохнуть, чтобы не прогневать Демона. Однако, стоит только чужим глазам пробежаться по ее облику, как тело сильнее вжимается в широкие плечи Инь Юя. «Не надо! Это плохо кончится» - говорят блестящие от слез глаза. -Верно, Сань Лан, тебе не стоит так сильно пачкать руки- Се Лянь осторожно касается плеча Хуа Чэна и немного давит, чтобы тот отошел от глупца на пару шагов. Всегда добрая, мягкая улыбка на лице Бога меняется немного обеспокоенной. Звяк-звяк. Украшения на одеждах Хуа Чэна звенят в такт его движениям, а кровь в глазах тухнет по мере смены чувств – теперь он действительно понимает, почему малышка его боится, ведь увидеть такое маленькой девочке, которой со дня на день только восемнадцать исполнится действительно травма для души на всю оставшуюся жизнь. Пещера погружается в тишину, продержавшуюся в живых несколько долгих мгновений, пока эхо и ветер не подхватывают взорвавшийся смех Ци Жуна. -О? Так ты же его еще и Сань Ланом зовешь? Так у вас такие отношения? Ха-ха-ха-ха! Мой царственный братец, как же ты можешь возиться с такой нечестью? Ха-ха-ха! Еще и подъюбника Инь Юя прихватили! Ха-ха-ха! Вот это сборище! Вечно ревущая олениха-уродина, плешивый пес Хуа Чэн, мой неудавшийся братец и шаркающий под юбками младших Инь..- -Хватит- Чун Фэнбао заговорила впервые с тех пор, как перевоплотилась в маленькую девочку, а от пролитых слез и долгого молчания голос ее стал глубже, жестче, приложенная духовная энергия усилила звонкость – с потолка на голову одного из демонов в толпе упало несколько камушков. Лан Цяньцю прибивает к месту крупной дрожью – на этом лице снова появилось это выражение, только вот теперь, когда разные глаза не сокрыты повязкой, подсвечиваются силой и блестят от пролитых слез, он готов упасть на колени и прятаться за советником, как однажды он пытался избегать учителей. Девушка, что выглядит опасней самой смерти протягивает кулечек бывшему Божеству и ровными шагами подходит ближе к Ци Жуну. Каждый ее шаг сопровождается мелодией. Звяк-звяк. Цзинь-цзинь. -Мне это надоело. Это правда смешно, что стараясь выставить себя большим ничтожеством ты можешь говорить истину, однако ты должен знать, что поливая других грязью тебя могут засунуть в дерьмо- Инь Юй подходит ближе к друзьям, силясь найти объяснения происходящему, вытащить слова хоть из кого-то, но что Хуа Чэн, что Се Лянь замирают на месте, потрясенные неожиданной сменой характера обычно мирной и ко всем дружелюбной девушки. Малышка, что не использует даже немного грубые слова сейчас с каждым шагом все больше и больше походит на приближение неминуемого конца света. Но вместе с тем бурлящий страх смешивается с чем-то другим, заставляющим губы тянуться в улыбке, а глаза опасно блестеть под натиском чувств – восхищение сковывает сердце всех, кто смотрит на ужасную, но вместе с тем прекрасную картину. -Такой выблядок как ты достоин только того, что стало с твоим отцом. Я не позволю продолжать пиздеть всякую хуйню в адрес дорогих мне людей-Инна бежит со всех ног в сторону ближайшего забора – только бы успеть! А в голове и на губах крутиться только одно «Боже-Боже-Боже», пока позади, прямо за ней бегут ребята, повторяющие заевшее в крови «блять-блять-блять!». Она так не может. Так говорят только те, кто позволяет себе быть низким.
Чун Фэнбао идет для себя же самой неестественно уверенно, словно ее ничего не сдерживает, обернись – она увидит массивные крылья и больше ее никто не догонит. Больше не стоит бегать от кого-то, чтобы перепрыгнуть злосчастный забор и забраться на дерево. -Такое ебанное животное должно вечно страдать- Се Лянь хватается рядом стоящего Демона за руку, впивается в ткань дрожащими пальцами и одним только взглядом спрашивает – стоит ли остановить ее сейчас? Конечно же он знает насколько его малышка сильная, но ему не нравятся мысль, что она вот-вот запятнает свои руки чужой смертью. Хуа Чэн же улыбается, так гордо и ярко, всем своим видом говоря – ничего плохого не произойдет, даже если она изобьет это ничтожество. -И поверь мне, я в состоянии показать тебе ад- Девушка останавливается прямо перед Ци Жуном, смотря на него сверху вниз – надменно и опасно. Ее губы плывут вверх, обнажая небольшие клычки, готовые впиться в плоть и разорвать на множество маленьких кусочков; зеленый глаз сверкает ярко, словно через нефрит пропускают свет и прикрывают перьями желтого журавля, а его зрачок точно черный жемчуг, так и шепчет – эта девушка знает все и мудрость ее не ограниченна словарным запасом слов «ниже пояса». Яшма правого глаза горит ярым пламенем, однако прикрывается оно мехом черного кролика, что не позволяет пожару распространиться и погрузить во смерть Горящего В Ночи демона Ци Жуна. Инь Юй стоит чуть дальше – буквально позади плеча своего друга-господина, однако, как ему кажется, он лучше всех видит происходящее перед ними. Фэнбао будто теряет контроль, идет к краю чтобы упасть и больше никогда не подняться, так и продолжая падать в продолжающуюся боль и агонию. Странный мешочек-карман в его руках начинает немного печь руки и Инь Юй уже хочет окликнуть стоящую впереди девушку, как слышится крик.-АААААААААААААА! Нет! Прекрати, молю, останови-и-аАААААА-
Лан Цяньцю сам того не понимая прячется за Се Лянем и хватает его рукав, как когда-то в далеком детстве, когда его мир был таким цветным, что радуга могла умереть от зависти. А вот сам Се Лянь понимал на сколько же сильно ошибался предполагая, что вся сила его малышки заключена ближе к ее шее – она вся плещется в ногах, так близко к земле, поднимаясь вверх, словно корни окутывают ее существо и пытаются погрести под землю – заставить застыть на месте и никуда не уходить. Воздух рвется от множества запахов, приходящих сквозняком от гигантской кастрюли, блюд на столе, демонов и заплаканных людей, однако Хуа Чэн чувствует что-то еще – знакомое, но почему-то такое настораживающее, как чувство страха перед громом после слишком яркой молнии. Демон сжимает руку возлюбленного, стараясь не то успокоить самого себя, не то внушить Принцу что все в порядке и переживать не стоит, Чун Фэнбао от природы сильная, умная девушка, знающая свои возможности и пределы. Ни она, ни кто-либо из их близких не пострадают. -Ох!- -Блухэ!- Вот только стоило Хуа Чэну и Се Ляню подумать что все хорошо и переживать за здоровье дорогих им людей нет необходимости, как Инь Юй подбросил раскалившийся мешочек, а Фэнбао подавилась собственной кровью, вырвавшейся из глаз и рта плотным потоком. Девушка зашаталась смотря на бездвижного Ци Жуна – тот не мог сказать и слова пока его тело, в особенности зрачки и гортань, покрывались трещинами. -Дура! Ты сдохнуть захотела?! Быстро остановись! Немедленно прекрати использовать духовную энергию иначе от наших осколков не останется и пыли!- Стоило чему-то в мешочке заговорить как Чун Фэнбао вздрогнула всем телом, обернулась на звук и начала быстро падать наземь, теряя сознание. Се Лянь стоял не смея сдвинуться с места, только смотрел как Хуа Чэн бежит к девушке и ловит ее, аккуратно стирает кровь с лица и опускается на землю, качая малышку в своих руках, словно это поможет ей прийти в себя. Фэнбао смотрит в алый глаз Хуа Чэна что все еще ярко блестит в темноте и вновь погружается в небытие страха и волнения – что значит его взгляд? Как именно он на нее смотрит? Будет ли бить ее, как вот только что бил Ци Жуна? Если да, то – девушка начинает дрожать от осознания проскользнувшей мысли и вновь начинает всхлипывать – она не выдержит еще большей боли. До ушей доносится разговор – голоса слишком далеко, чтобы ее увядающее сознание могло распознать смысл слов, однако Чун Фэнбао ясно чувствует, как ее виска касается холодная щека Демона, а до уха доносится ласковый перезвон чужих слов. -Не бойся, теперь все будет хорошо. Тебе не стоит меня боятся, ты же видела, Звездочка, я бью только очень плохих и прогнивших людей- Радости слова не приносят, вместо этого силы только быстрее начинают покидать тело из-за накатившего на сердце страха, ведь она тоже очень плохой человек, чье нутро уже столько лет кипит в грехах – алчность и зависть пожирали ее так давно, сколько она только помнила свое жалкое существование, кем бы или с кем бы она не была. Последнее, что остается в памяти – Хуа Чэн, все так же прижимая ее ближе оборачивается и смотрит в сторону подходящего к ним Инь Юя.***
Громкий крик отражается от каменных стен, смешивается с ветром и пропадет в мире, оставаясь только в памяти замерших в ужасе Богов и Демонов – люди не выдержали напряжения и почти все убежали, остался только маленький мальчик и почти не двигающийся мужчина на вид не старше тридцати. Лан Цяньцю смотрит как физическое воплощение Ци Жуна трещит по швам как плохо сделанная ваза и развевается, части его тела сверкают изнутри и растворяются в воздухе. -Если ты все такой же- хрипит Ци Жун, сплевывая кровь и даже не стараясь остановить льющиеся слезы -То убей ее. Хуже чудовища ты не найдешь. Если только не вернешь Белое Бедствие- Голос зазвенел стеклом и Лазурный Фонарь в Ночи, впервые в своем посмертии дрожащий от страха, наконец лишился своего тела, пропадая в известном только ему направлении. Он смотрит на девушку в руках Непревзойденного и сжимается от страха, желая убежать от сюда как можно дальше, забыть произошедшее, но то, что он только что пережил теперь вечно будет преследовать его непосильно тяжелым грузом на израненной душе. -Что ты такое говоришь…!- Се Лянь и Хуа Чэн дергаются всем телом, желая прямо сейчас еще раз ударить призрака, раз тот все еще не может следить за языком и даже заговорил более отвратные вещи, но к сожалению, тот уже потерял свой облик и пропал из виду, скорее всего убегая так далеко, как только возможно. Тишина, впервые продлившаяся дольше нескольких мгновений и не прерванная истошным воплем множества ругательств звенит в ушах надоедливой саранчой, только вот все слишком заняты друг другом, чтобы обращать много внимания на звуки. Инь Юй осторожно хватается за странный металлический язычок и тянет тот в сторону, открывая невиданный ранее замок, точнее, стараясь его открыть. -Не открывай. Положи меня ближе к Госпоже- Снова. Что-то в этом мешочке заговорило, только как-то странно – немного приглушенно и расплывчато, будто это «что-то» говорит через толщу водопада. Все переводят взгляд на единственного, кто может сейчас хоть что-то сказать – Се Ляня, но тот лишь так же удивленно, даже настороженно, качает головой – он правда давно заметил странный карман, что его малышка никогда не отодвигает от себя далеко, но эта штука впервые заговорила! -Говори, что ты такое пока я тебя не разрушил- Хуа Чэн шипит тихо, как кобра – он не хочет никого пугать или делать еще хуже девушке, что сейчас лежит у него на руках. Знает ли она сама, что эта херня, которую она постоянно с собой носит может разговаривать? А если да, то почему эта штука вечно молчала? И почему «это» разговаривает столь раздражающим тоном, почти приказывающим? -Лучше скажи Госпоже, что ты ее не убьешь. Она в ужасе от того, что ты делал с Ци Жуном и теперь держишь ее на руках- Шэнь Юэ громко и долго зевает, через слово слушая то, что происходит вокруг него – Тайхуа, хватаясь за голову переводит взгляд то с Бога на Демона, то наоборот, то вовсе старается уловить хоть капельку признака жизни от Инь Юя, что замер на месте и стоит не двигаясь. Его Высочество Сяньлэ прикладывает ко лбу холодные руки и пытается разобраться с разными мыслями - такое часто бывает, когда Принц испытывает сильное потрясение и его голова раскалывается от собственного внутреннего голоса. Хуа Чэн же… Он только злобно цокает, но все равно наклоняется ближе к женскому лицу и шепчет что-то несуразное, что, Шэнь Юэ уверен, напугает ее только сильнее, потом успокаивать ее надо будет. -Хун-Хун-эр спит. Теперь говори. Что ты такое, почему говоришь, что произошло, откуда, почему… Нет, как… Ох…- -Все в порядке, Ваше Высочество Господин Се Лянь, я понимаю, но думха-а-ю стоит забыть об этом- Се Лянь бледнеет, понимая, что говорит с чем-то необъяснимым, с чем-то, что только что зевнуло и обратилось к нему так уважительно, что он вряд ли припомнит похожие слова за последние сотни лет. Странный голос наверняка живого… Существа, что жил с ними все эти года! -Нет, ты уж скажи. Что случилось только то. Выкладывай, пока…- Инь Юй сжимает в руке мешочек, достаточно понятно выражая угрозу для Шэнь Юэ. Фиалковые глаза павшего Божества горят огнем, почти таким же сильным, как у Хуа Чэна и присевшего на землю Се Ляня. -Стой-стой-стой! Не горячись, я расскажу, только положи меня ближе к Госпоже. Она же тебе ничего плохого не сделала, так что не делай того, что может ей навредить!- Будь у голоса в мешке и тело, каждый находящейся в пещере был уверен, парень бы махал руками и отползал подальше от разгневанных бессмертных, оглядывался бы по сторонам, силясь найти пути к отступлению. Шэнь Юэ же, тем временем, лежа на часто вздымающейся груди Госпожи, чувствуя каждый направленный на него взгляд, полный гнева и угроз, продолжал говорить: -Неделю назад Хуа Чэн напугал Фэнбао и из-за сильных переживаний осколок ее души начал трескаться. Я его склеил, но устал и заснул, предупредив, что ей не стоит волноваться, однако чем ближе подходило время встречи с Хуа Чэном, тем сильнее она боялась и переживала, это спровоцировало трещину и я проснулся. А сейчас Инь Юй спровоцировал то, что она вспомнила свое прошлое и сильно разозлилась на Ци Жуна, используя то, чему еще не научилась. Ее ударило отдачей и мне нужно к ней прикоснуться, чтобы вылечить душу!- Слова, больше похожие на игру-скороговорку разносятся по гроту, больше оседая пылью на стенах, нежели каким-либо смыслом в головах, и все же спустя какое-то время приходит осознанность, вызывающая еще кучу вопросов – у каждого разные. Чем это ее напугал Хуа Чэн неделю назад, если две тому назад все было хорошо? Чем Инь Юй напомнил ей о прошлом? И главное, что пронзает сердце Се Ляня не хуже меча – почему он не заметил, что с его малышкой что-то не так? -По порядку. Фэнбао ненавидит себя – не только свой глаз. Свой характер, внешность и кровь. Она полукровка и вы это заметили, ведь она показывала вам свое лицо. Как думаете, как отнесутся люди к человеку, что выглядит так? Для нее слишком важно отношение окружающих, их движения и даже взгляды- Полукровка. Проклятая. Уродливая. Такую не примут на родине, не примут в любом другом месте, не примут при любых условия, всегда стараясь найти за что возненавидеть, а даже если больше не будет причин – их просто выдумают, укрепят в народе и будут пытаться убить за них. И если пережить гнев и омерзение на лицах или в действиях тех, кого принято называть «нормальным», то даже неправильный взгляд от кого-то похожего будет последним ударом, обрекающим на долгие страдания перед смертью. Неделя! – восклицает про себя Демон, ужасаясь числу, ведь он бы, не живший верой и любовью к Се Ляню, не продержался бы даже нескольких часов, завершив жизнь одним клинком в тот же вечер. Но как бы Хуа Чэн не желал потратить хотя бы немного времени на переваривание только что полученной информации, как голос продолжил отвечать на вопросы. -Инь Юй похож на парня, который был для Фэнбао спасителем и смыслом жизни. Когда она попыталась умереть, то тот парень ее спас и сказал, что пока побудет ее смыслом жизни и действительно стал таким, только он умер и теперь, когда Ци Жун начал говорить про Инь Юя, что вызывает такие же эмоции, то это стало последней каплей. Она бы обошлась особо жестокими избиениями, но захотела убить его, рассыпав саму душу. Остальное расскажет Фэнбао. Я спать- Звяк. Цзинь. Эмин и множество украшений на одежде Демона звенят, когда Се Лянь не справляется с чувствами и падает головой на крепкое, хоть и дрожащее, плечо. Это слишком для него – он даже не представлял, что его малышка могла пережить так много несчастий и остаться такой доброй и светлой, будто луч теплого солнышка. Попытавшаяся убить себя девочка, которую спас человек, ставший смыслом жизни – та история, которую Хуа Чэн и Инь Юй слышали и обговаривали много, слишком много раз. Однако… Этот смысл жизни умер? Такого воображение нарисовать не может, ведь если бы погиб Его Высочество, то жизнь и мир перестали бы иметь всякий смысл. Чун Фэнбао продержалась несколько лет прежде чем встретила Се Ляня. Потерять единственное, что помогало быть целой, живой, потерять единственное, что удерживало душу целой – потерять самого себя и Хуа Чэн понимает это лучше, намного лучше, чем кто-либо мог подумать. Тишина. На этот раз она долгая, тяжелая, удушающая и оборачивающаяся вокруг внутренностей коркой льда, а глаза Богов пленкой слез. И пусть заблестело только золото Се Ляня, понимание и сочувствие заставило каждого поджать губы и перевести взгляд на лежащую в своей крови девушку. -Перед сном хочу сказать кое-что. Думаю, будет хорошо, если вы с ней поговорите обо всем. Она… Тяжелый случай. Теперь я спать, проснемся послезавтра, так что положите нас в уголке и занимайтесь своими делами. Спокойной ночи- -Положить в уголке? Он…О? Предлагает оставить их здесь? Черт! Почему все, что касается ее такое трудное?!- Следом за быстрой, несколько уставшей речью идет вопрос уже ничего не понимающего Лан Цяньцю. Как так получилось, что преследуя похищенных и желая поквитаться за произошедшее между ними он встрял в тайны этой странной девушки, которая… Странная. И страшная, настолько, что он до сих пор не может подняться с земли, продолжая вспоминать, как Хуа Чэн избивал Ци Жуна и тому было хоть-бы-хны, а как подошла девушка, так тот закричал так истошно, что в ушах до сих пор звенит. Зачем этой малышке такое умение? Почему она такая сейчас, если на Небе вела себя более-менее дружелюбно? И как она выбирает кого именно ненавидеть? Почему она ненавидит почти всех? Если она сильно улучшит это умение, то на сколько опасной станет? Должен ли он доложить об этом Небесам? В голове бедного юноши крутилось так много вопросов, что он не успевал придумать к ним ответа. Внезапно глаз Хуа Чэна, что уже открыл рот и собирался что-то сказать, чуть прищурился. Се Лянь тоже что-то почувствовал и обернулся. За спиной в тоннеле неподалёку послышался шум, а потом звонкий, несколько разозлено-обиженный женский голос, принадлежащий Ши Цинсюаню. -Я же говорил, что в женском обличии не только магические силы прибавляются, но и везения намного больше! А вы не позволяли мне перевоплотиться. Ну что, теперь поверили? На этот раз я выбросил верное число!- Услышав голос друга Се Лянь оживился, быстро встал, все еще опираясь на плече в алых одеждах и улыбнувшись выкрикнул, махая знакомым рукой. За спиной послышалось кряхтение и вздохи – Фэнбао, вопреки обещаниям Шэнь Юэ проснулась не послезавтра, а этим же вечером, быстро приходя в себя и поднимаясь рядом с Хуа Чэном. -Ваше Превосходительство!- И правда – из темноты показалась невероятной красоты заклинательница, прикрывающая нижнюю часть лица веером с узором порывов ветра, следом за ней шел Фэн Синь, в руках его был натянутый лук – подарок Цзунь У – стрела, оттягивающая серебряную тетиву была направлена на Хуа Чэна. На узкой дорожке в логове Лазурного Демона встретились шестеро, которые теперь парами стояли друг напротив друга. Фэн Синь натянул лук до отказа, тонкий луч божественного сияния в его правой руке превратился в оперённую стрелу, которая нацелилась на Хуа Чэна и рядом стоящую с ним Чун Фэнбао. Он заговорил первым, голос его звучал угрожающе и непоколебимо, давая понять одну простую истину – Бог не потерпит протестов. -Ваши Высочества, подойдите сюда, сейчас же- Фэн Синь получил этот лук в дар от самого Цзюнь У. Оружие называлось «Лук Бога Ветров» и являлось крайне мощным артефактом, против которого было нелегко сражаться. Се Лянь и Инь Юй, побоявшись, что он в самом деле спустит тетиву, в мгновение ока очутились перед Хуа Чэном и Чун Фэнбао, закрывая тех своим телом. Однако не успели они поставить ноги, как за рукава их, словно отрепетировав, потянули назад, закрывая от невидимой опасности. Стрела дернулась под двумя горящими глазами – Фэн Синь сжимает деревко оружия до скрипа перчаток, не зная на ком остановить острие стрелы. Ши Цинсюань стоит рядом, пытается успокоить, но все слова проходят мимо Бога Войны и заклинательнице ничего не остается, кроме как глубоко вздохнуть и обнять чужое плечо, плотно прижимаясь грудью к обнаженному предплечью. В тот же миг на лице Фэн Синя отразился в десять тысяч раз более неописуемый ужас, чем если бы он увидел самое страшное привидение. Небожитель громко заголосил, луч духовной силы в его правой руке мгновенно испарился, намерение сражаться потерпело полнейший крах. Он с побледневшим как у тяжелораненого лицом разразился бранной тирадой, а когда поток ругательств иссяк, срывающимся голосом воскликнул последние слова, чуть ли не задыхаясь от закончившегося кислорода. -Мать твою! Ты что творишь!- -Я хотел бы задать вам тот же вопрос. Сказано ведь, что Собиратель цветов под кровавым дождём пришёл спасти Его Высочество, а вы стрелой в него тычете. Если уж так хотите подраться, то можете не рассчитывать на поддержку Моего Превосходительства- Фэн Синь в момент отшатнулся на сто восемь тысяч ли, словно больше не решался ни на шаг приблизиться к «ней», предпочитая броситься со скалы, нежели стоять рядом со столь высокомерной особой. — Не вздумай снова вытворить что-то подобное! Не вздумай! Слышал?! Всецело уверенный в своей неотразимости, при виде Фэн Синя, который сбежал от него, как от чумы, Ши Цинсюань обиженно возмутился, надувая бледные щечки. — Ну всё, всё. Не буду, не буду. Я ведь не пыткам вас подверг! И вообще, что за отношение?- Будто почувствовав себя оскорблённым, он вновь обернулся мужчиной, таким прекрасным и величественным, что останься он смертным, все бы продолжали восхвалять его красоту такими силами, что юноша вознесся бы в тот же миг Богом Красоты. Чун Фэнбао делает глубокий вздох, прикусывает губу и стискивает руки в кулаки, но сдержаться никак не может – по пещере разносится приглушенный смех девушки, схватившийся за свой живот и осевшей на корточки. Вся эта ситуация с самого начала ее смешила – в начале Ци Жун, так ловко попавший в цель с этими «пес» и «олениха», теперь вот, Фэн Синь с Ши Цинсюанем и Се Лянем, что спорят, обговаривают, почти восхищенно, что этот Ци Жун – это тот самый Ци Жун, которого они все знали давным-давно! А еще эти слова Ши Цинсюаня, который совсем не умеет следить за словами? -Невероятно! Посудите сами! Му Цин и Фэн Синь – ваши давние знакомые, Тайхуа – ваш бывший ученик, я и Мин-Сюн ваши друзья, Лазурный фонарь в ночи – ваш младший брат, Генерал Мингуан ваш друг по воспитанию, а Собиратель Цветов и Фэнбао ваши дочь и возлюбленный! Это ли не потрясающе?- Пламенная речь Повелителя ветров заканчивается звукам уничтоженного лука Фэн Синя и взорвавшихся смехом, наконец упавших на колени и обнявшихся Инь Юя и Чун Фэнбао – плечи их содрогались, а по щекам катились слезы. Звяк-звяк-звяк! Украшения на шее Хуа Чэна звенели так же быстро, как и вертелась голова Непревзойденного, что то смотрит на Ши Цинсюаня, то на покрасневшего от ушей до кончиков подрагивающих пальцев Се Ляня. -Ваше Превосходительство! Нет! То есть! Это не так! То есть не совсем так! То есть! Это не значит, что нет, но и не да, ну, я хочу сказать, что вы спешите с выводами! Не то, чтобы это было не правильно, я хочу сказать, что вы все не так поняли! Может это и так, но еще не так, хотя так, но не так! Ну, в смысле… Аааааа!- -Гэгэ? Гэгэ, постой, ты куда?- Се Лянь махал руками, почти угрожающе – короткие ноготки быстро пролетали мимо лица застывшего от речей возлюбленного Хуа Чэна, голос его звучал угрожающе громко, сбивчиво и так быстро, что слов было почти не разобрать, однако, когда язык Се Ляня совсем запутался, тот просто развернулся и бросился бежать! Не долго думая, Демон сразу бросился за ним следом, пытаясь уберечь от разных выступов – мало ли обо что споткнется Бог, что расчувствовался и бежит с закрытыми глазами. -Ха-ха-ха-ха-а-а! Это на долго. Не берите в голову, они разберутся сами, а пока, Фэн Синь, Лань Цяньцю, могу я попросить разобраться тут со всем?- Девушка, наконец отсмеявшись, поднимается на ноги, слегка пошатнувшись, а от того и упав на рядом сидящего Инь Юя, поднимает виноватый взгляд – хотела бы она помочь, да сил совсем в теле не осталось, так и до дома сможет вряд ли доковылять, не то, что за демонами поохотиться, пусть в ее теле еще достаточно духовных сил, которые она может использовать. -О, Лао-Синь, подойдите, пожалуйста. Это вместо того, что вы сломали только что, только будьте с ним аккуратны- Фэн Синь, как и просили подходит ближе, присаживаясь на почтительном расстоянии и чуть склоняется, чтобы было удобней смотреть на малышку – та тянет уставшую руку к чужому лбу, будто слепленному из бронзы. Ши Цинсюань, стоящий за спиной фыркает – а к нему боялся прикоснуться! Чун Фэнбао одновременно усмехается и обижается, ведь, то-ли ее не принимают за девушку, то-ли Фэн Синь видит в ней ребенка, нежели человека определённого пола, однако она подозвала его не за этим. Холодные, чуть дрожащие пальцы очерчивают на чужой коже несколько иероглифов и спустя время по телу мужчины разливается огромное количество духовной энергии, собираясь в руках и формируя лук, который Фэн Синь еще ни разу в своей жизни не видел, а еще стрелы с зубчатым наконечником – такая если влетит в тело, то больше ее ни за что не вытащить! Фэн Синь вскакивает на ноги, сразу натягивая тетиву и пробуя до селе невиданное оружие, только вот, стоит ему отпустить стрелу, как на черном деревке начинают светиться разные письмена, сходясь светом в одной точке – на конце стрелы. Громкий, быстрый свист расходится в воздухе и спустя всего мгновение стена обрушивается с громким взрывом – там, где до этого была темень и твердые породы горного грота появился тоннель радиусом в пару сотней фэней! -Нихера себе! Что это? Как ты это сделала? Круть!- Голос двоится смехом, на грани с детским восхищением, однако вместе с этим слышится и звук падающего тела – Фэнбао снова упала в руки Инь Юя, ходя по границе между сном и бодрствованием. Кажется, она наконец проваливается в тот очень долгий сон, что обещал Шэнь Юэ. -Для стрельбы используется духовная энергия. Сейчас вы использовали четверть моей, дальше… Ваша… У меня… Кончилась…- Фэн Синь вопросительно хмыкает, бегая глазами с Богов на девушку и оружие в собственных руках. Тетива цвета белого мрамора вновь натягивается и сияет чуть серебристым светом, когда в руке появляется такая же стрела – половина духовной энергии Фэн Синя вливается и новый выстрел в ту же стену заставляет каждого ужаснуться. Только ямка, размером максимум в сотню фэней. Инь Юй глубоко вздыхает, понимая сразу несколько вещей. Первое – у этой девушки невероятно огромное количество духовной энергии, даже «запредельно гигантское» вряд ли подойдет. Второе – для создание оружия с помощью того трюка, который сейчас использовала девушка так же требуется аномальное количество духовной энергии. -Ха-а-а-а… Все же я вынужден вас попросить тут разобраться. Отнесу-ка я ее домой, а вы, Повелитель Ветров, приведите в чувства Лан Цяньцю- Инь Юй подхватывает на руки спящую девушку и, в последний раз оглядывается по сторонам – от сбежавших ни слуху, ни духу, а оставшиеся позади стоят так, будто и вовсе померли, особенно Лан Цяньцю, который, если бы не сидел рядом с ними все это время, был бы напрочь позабыт остальными – на столько тих он был.***
Холодный ветер задувает свистом пламя в камине, сладковатый запах супа распространяется по всему храму – что-то точно на мясе, с редисом, перцем и картофелем. Чай заваренный в горячем молоке. Запах сырости и шуршание воды – дождь. -Просыпается! Она просыпается! Эй, Фэнбао, ты как?- Голос, такой мягкий и счастливый, а ведь она только подергала носом и скривила лицо, услышав прекрасный аромат – в животе от мыслей мигом забурлило и протяжный вой разнесся по всему помещению. Щеки девушки наливаются краской и с протяжным стоном-кряхтением она переворачивается на другой бок, силясь крыться от коротких смешков и собственного смущения. -С добрым утром, Мэй-мэй. Как поспала?- Хуа Чэн встает из-за стола и в пару шагов доходит до футона. Слабый свет солнца играет серыми бликами на бледной коже Демона и под давлением эмоций Чун Фэнбао все же открывает глаза и поворачивается, чуть щурясь от непривычки. Се Лянь накрывает кастрюлю крышкой, вытирает руки о фартук и подходит ближе – на лице его яркий, здоровый румянец, длинные волосы завязаны на затылке крупным пучком, а рукава монашеских одеяний за рукава подвязаны к туловищу машущей Жое. В углу стола, прямо у ног Бога дребезжит Эмин, прыгая и строя глазки обращающей на него внимание ленточке, будто тот пытается соблазнить подругу со школы, пока та стоит со старшим братом у магазина и выбирает булочки на десерт. Инь Юй сидит у футона, чуть склонив лицо к девушке и гладя ее кончиками пальцев по длинным волосам – стук – на пол поставили красивую пиалу с зеленовато-белым чаем, таким теплым, отдающим нотками меда. От одежды пахнет сыростью, холодом и цветами, будто он бежал под дождем с цветами, такими же прекрасными, как и его глаза, от которых Фэнбао никак не может отвести взгляд. На лице, прямо над крохотным черном пятном течет белая капелька молока, видимо, испачкался, когда вздрогнул от движения под рукой. Словно зачарованная красотой Бога напротив, девушка поднимает руку и тыльной стороной ладони смахивает капельку, замирая всего на мгновение перед тем, как продолжить движение – большой палец плавным движением оглаживает теплую щеку, спускается к влажным, чуть липким губам, размазывая по коже до сих пор не испарившуюся влагу. Ах. Фэнбао набирает в грудь воздуха, когда ее палец чуть прикусывается красными губами и язык, ловкий и горячий, слизывает несколько капелек. -Мы тут, вообще-то. Нам выйти?- Два коротких покашливания Се Ляня и грозный голос Хуа Чэна – розовая пелена в глазах трескается и стеклом осыпается к ногам – оба взрываются смущением и отпрыгивают друг от друга как ошпаренные кипятком, прочищают горло и стараются не смотреть друг на друга. -Кхм-кхм. Я… Сколько я спала? Что случилось?- Как оказалось, после того как Фэнбао последний раз упала в обморок, произошло не очень много событий, но значимость у них невероятная. Се Лянь и Хуа Чэн теперь тайно встречаются, пока не сильно желая оглашать свои чувства окружающим, да и торопиться им некуда. Остальных попросили молчать об увиденной силе Фэнбао, за что она отдельно благодарна бесчисленное количество раз, только вот теперь Фэн Синь и Лан Цяньцю непозволительно, по странному много проводят времени вместе – юноша постоянно бегает за старшим, то и дело стараясь упросить пострелять хотя бы парочку раз, но Фэн Синь отвечает прямо как жадный мальчик, которому подарили нереально крутую игрушку – прижимает к груди руку с новой (кстати, крутой) тату на предплечье и с восхищенным взглядом убегает прятаться, бывало даже, за Му Цина спрятался. За что, правда, получил по голове, но смеялся еще долго. Еще, это не такая уж значимая, но неожиданная новость – эти двое помирились спустя пару дней разговоров. -…Теперь эти семеро, хотя Мин И туда силой втащили, иногда собираются и разговаривают на разные темы, ну, а остальные детали ты и сама знаешь- Хуа Чэн делает долгий глоток сладкого чая и еще ближе жмется к улыбающемуся Се Ляню, даже слишком близко, что удивительно, если они хотят скрывать свои отношения. Чун Фэнбао глубоко вздохнула, смотря на парня рядом, чуть дольше позволенного, прежде чем обернуться на окно – мимо пробежал мокрый кот, укрываясь под крышей ближайшего дома. Ложка стукнула по дну тарелки – уже четвертой – и наконец отложилась в сторону. -Ясно. Так… Вы ждете от меня правды, да?- Девушка сжимает в руках брелок-кольцо и наконец поднимает взволнованный взгляд на сидящих напротив. Лицо полукровки – вот что сейчас видят Боги и Демон, но выражения лиц их мягки и придают уверенности. -Начнем с одного- нет, с нескольких фактах. Первое- Девушка не сильно прикусывает губу и делает глубокий вздох – нервничает, пока за плечи ее не обнимает Инь Юй. Молча, но глаза его говорят так громко, что оглушают замирающее сердце в груди. Напротив сидят Се Лянь с Хуа Чэном и они тоже помогают – улыбаются, сжимают руки и чуть поглаживают уже теплую кожу от чего становится так спокойно. -Первое. Миров больше трех. Я знаю семь, а была в пяти- Дождь за окном создает чувство, будто они остались во всем мире и этот рассказ существует только для них одних – больше нет никого, все пропали и больше не потревожат. Девушка рассказывает свою жизнь – как в семь лет попыталась умереть и как ее спасли, как в девять она пожаловалась первый и последний раз не причинив никому неудобств. Хуа Чэн радуется, что до определенного момента она жила почти полноценной жизнью – радовалась, училась, даже нашла способ скрыть цвет своего глаза и могла за себя постоять! Однако… -Как мы выяснили, то я перетрудилась и умерла, а моя душа испытывая разные эмоции раскололась. Я не хотела жить, при этом помнила о просьбе и семье, а так же надеялась, что в следующей жизни все будет хорошо. Теперь у меня три осколка души. Шэнь Юэ – моя жизнь, в теории, прах и духовное оружие. Он тот кусок, который хочет жить. Та что осталась в родном мире хочет умереть и я, что хочет переродится, а от того я и застряла в этом мире- Се Лянь смущается, когда дело доходит до их совместной жизни и предпочитает погрузится в свои мысли, надеясь, что лицо его не слишком покраснело. Только вот умилительные, дюже восхищенные и радостные смешки со стороны Сань Лана заставляют его открыть глаза и смущенно, немного зло и обиженно сверкнуть топленным золотом. А потом знакомство с Хуа Чэном и озвучивание всех мыслей вроде «он так заметно ревновал, что мне пришлось спасать свою жизнь предсказанием». Хм? – Демон удивленно поднимает голову, показывая на себя пальцем, будто такого не было вовсе. -Ну, ты меня тоже напугала. Мало ли что ты могла сказать, тем более после такого! Только представь услышать твоими словами «Ты влюблен в него. Не знаю какое у тебя было имя…» Жутко же! Я уже ожидал услышать что-то вроде «уходи и больше не попадайся на глаза» и кучу угроз!- Хуа Чэн изображает отчужденный и угрожающий тон девушки, чуть приподнимает голову и глаз его загорается красным, словно он вот-вот сорвется в бой и порвет глотку недругам. Под таким взглядом девушка сдувается и отводит взгляд в сторону, принимаясь, как бы не в значай крутить волосы Инь Юя. -Ну я же в конце-то концов сказала, что за ваши отношения, чего ты сейчас начинаешь?- Голос Фэнбао звучит обиженно и под несколько хихикающими взглядами девушка предпочитает продолжить рассказ, вспоминая, как после этого они пошли в пустыню – как она радовалась изумленным взглядам Фэн Синя и Му Цина, потом как они встряли в песочную буру созданную Ши Цинсюанем и нарвались на бродячий караван, где ее укусила змея - с этого момента все напряглись, вспоминая свое волнение. -Хун-Хун-эр, а вот если честно, зачем ты это сделала?- Се Лянь опирается на руку и глубоко вздыхает, будто вновь переживает тот страх потерять только появившуюся семью – ужас неописуемый! Хватило ему родителей, так тут сестра, которая, как оказалась пережила такое, что и врагу не пожелаешь. -Я же тогда еще говорила. Потому что ты мне дорог. Ты, Хуа Чэн, Инь Юй и другие… Хотя, признаюсь вот в чем, я думала что смогу продлить себе жизнь духовной энергией. Как оказалось, я не смогла вывести и изучить яд, а любое использование духовных сил ускоряло яд… Мы тогда шли быстро и я… В общем, яд в моем теле распространялся раза в два или три быстрее нормы- Часть их душ хотела спросить, что происходит, однако они поздно поняли, что ответ окажется более шокирующим, чем можно представить. К еще одному сожалению – они не ушли, а продолжили слушать речь покрасневшей до кончиков ушей девушки. Да, она признает, оказалась слишком самоуверенной и напугала окружающий, даже извинилась! Только вот, сидящие вокруг явно не одобряли такого. Ливень прибивает к земле, топит в лужах закрывшиеся к вечеру бутоны цветов, птицы, наевшиеся разных насекомых устроились в гнездах и мирно чирикают перед сном. Храм полнится разными запахами – каждый нашел для себя напитки и закуски по вкусу, теперь слушать пережитое стало намного приятней. -Ага. Прибегает тогда демоненок с криками «спасите, там смертный бойню устроил», так потом почти сразу на тебя подумали, а меня послали привести в Игорный Дом- Инь Юй почти залпом выпивает самое сладкое из предложенного – клубничное молоко, стараясь слизать с верхней губы сладкую пенку, но усилия проходят зря и ему приходится вытереть рот предложенной девушкой салфеткой. Почему-то она уверена, что если бы Шэн Юэ до сих пор не спал, то он бы сказал что-то в духе «ну, хоть сама не слизала, спасибо», будто младший братец, что не переносит отношения любимой сестры. -Только вот, если бы я тебя не увидела, то стоял бы там как вкопанный. Кстати, почему встал? Вот сейчас думаю и разве ты не должен был скрутить меня как только заметил?- Сладкая пенка пива с вишневом соком, дальше горло прижигает горечью хмеля, перебивается вяжущей солью вяленой рыбы, которую не так давно отдали местные рыбаки за помощь по хозяйству и Чун Фэнбао будто оживает на глазах – алкоголь, особенно вишневый – это то, что обновляет жизнь. -Он сейчас скажет что-то вроде «просто встал – задумался, бывает». Но на самом деле ты ему понравилась! Он потом нам с Черноводом уши жужжал какая ты крутая и интересная. Вся такая боевая и Боги Войны к тебе лезть так и будут на этих Небесах. А еще я знаю, что к игорному Дому он тебя крюком вел! Наверняка он о чем-у!- Хуа Чэн отодвигает от себя классическое рисовое вино и типичные закуски, старается увернуться от разъяренного своим смущением Инь Юя, пока его наконец не придавливают к полу, закрывая рот ладонью – красный Бог опасливо поглядывает на Се Ляня и Фэнбао, внутренне молясь, чтобы его не посчитали каким-нибудь странным. К сожалению, происходит нечто куда страшнее – семья Се даже слова не сказала, просто запивая любое слово синхронным движением! -Это странно- Сказала! Она все же это сказала! Инь Юй глубоко вздохнул и уже хотел упасть на пол, притворившись мертвым, как девушка продолжает: -Не думала, что могу кого-то зацепить хоть в каком-то смысле. Тем более кого-то из вас троих. Вы же… Такие классные. А избивающий всех карлик, что не следит за словами…- Девушка обводит пальцем чашку и обнимает холодную керамику ладонями. Подтаявший лед слабо дергается в жидкости и пузырьки в пене образуют улыбающееся личико. Мило – от этого девушка слабо улыбается, думая о своем. Се Лянь отодвигает чай в сторону, пальцем поднимая милое личико младшей сестры и улыбается ей – так тепло и трепетно, что слова больше не нужны и она понимает – она не просто может быть интересной, но такой и является. Возможно в том мире, возможно Инна и заурядная, простая и неинтересная, но тут она сильная, умная и красивая в своей особенности. Возможно тут, в этом мире, полным настоящих и сильных чувств она сможет встретить любовь? Кого-нибудь, кто примет ее, будет любить ее такой, кто-нибудь с кем она будет чувствовать себя максимально комфортно. -…Было такое чувство, будто тебя бесит один только факт, что я сижу живой возле тебя. В последний раз когда я видела такой взгляд все очень плохо кончилось- -Прости. Просто произошло всякого, а Ши Цинсюань просто такой смешной ходил, вот я и посмеялся. Настрой-то у меня тогда серьезный был- Хуа Чэн прикладывает руку ко лбу и откидывается чуть назад. Подумать только – его начали боятся из-за взгляда! Когда-нибудь их низкая самооценка их же и погубит. И подумать только, та у кого сил и умений столько, что можно мир прихлопнуть – и считает себя бесполезной! Ха, ха, еще раз громкое ха! -Особенность моей силы заключается в воображении. Духовная энергия это одновременно наука и творчество. Как глина для работы с которой надо учится- Холодный ветер забрался в дом через приоткрытое окно, почти полностью растаявшая свечка вскоре должна будет затухнуть. В небе светит яркий белый месяц, звезды робко выглядывают из-за уползающих туч – ночь яркая и свежая, она маним отражением неба в лужах и чем-то магическим, романтичным. Что-то тянет туда – на улицу, прогуляться по неосвещенным улицам деревни и посидеть на мокрых лавочках. Прохладный ветерок развивает не заплетенные волосы, забирается под одежду и заставляет поежится, сильнее вжаться в нагретую ткань. Холодный воздух манит, хочется побыть просто счастливым ребенком и Фэнбао не может сдержаться – выпускает теплый воздух и смотрит за развивающимся паром. Рядом с ней идет Инь Юй, вызвавшийся составить компанию, он смотрит на ее лицо и сейчас не понятно от чего они краснеют – от того ли, как прекрасно им смотреть друг на друга или от того, что они уже достаточно долго находятся на морозе? Разбираться в этом нет необходимости, как и желания. Главное – они сейчас ходят вместе и им даже не нужно разговаривать, чтобы понять друг друга. Вот Фэнбао смотрит в сторону на ближайшее дерево, прижимая ладони к груди, словно расстроилась, но Инь Юй почему-то чувствует что случилось – он хватает девичьи руки и подносит ко рту, выдыхает пару раз горячий воздух и заключает маленькие ладошки между своими и щеками, чувствует как пальчик гладит его нос. А вот Инь Юй немного замедляется, осматриваясь по сторонам, кажется что он просто наслаждается видами ближайшего луга, но девушка сразу понимает что случилось – держит его руку в своей крепко, нежно, чуть перекатывая – не дает замерзнуть. Они идут по тропинке не долго, доходят до ближайшего крытого сарая и прижавшись друг к другу плечами лежат на сене, смотря в небо и улыбаясь, редко шутя, что Инь Юй, как и Се Лянь – типичный Бог Войны не устойчив к алкоголю и не стоило ему пить так много ее пива. Чун Фэнбао и Инь Юй не нуждаются в разговорах – они чувствуют друг друга, по этому когда приходит время расходится по домам они не говорят ничего, только обнимают друг друга и улыбаются. Они не такие как Хуа Чэ и Се Лянь – они не влюблены, им нет смысла целоваться или говорить как они будут скучать, строить планы на следующую встречу, для них будет непозволительно сделать что-то из того, что сейчас вытворяют старшие. Но они чувствую, что хотят перед прощанием почувствовать немую поддержку от чужого тепла. Они не влюблены, да и знакомы всего-ничего, но они чувствуют друг друга. -А знаешь, Шэнь Юэ, может я еще подумаю над тем, как остаться тут- Фэнбао благоговейно смотрит на спящего рядом Се Ляня и улыбается сама. Она не одна, дорога этим людям и больше ей почти нечего боятся. Почти, ведь еще остались нерешенные проблемы, только теперь у нее есть те на кого она может положится.