***
Утром Амелия проснулась раньше обычного. Взгляд упал на телефон, лежавший на прикроватном столике, отчего она вздохнула. Не хотелось быть обязанной Джасперу, хотя он вряд ли расценивал ситуацию подобным образом. Дело оставалось за малым: объяснить Зои, откуда у нее новый телефон, а еще лучше пронести его в сумке и держать его там, пока Зои не уедет, то есть ближайшие несколько часов. Амелия невероятно расстроилась, узнав, что Зои приехала всего на несколько дней, но в Торонто у нее была работа, да и у самой Амелии в течение пяти рабочих дней не было достаточного количества времени, чтобы уделять его подруге. Она спустилась на первый этаж, замечая, что Зои уже проснулась. Спрятав телефон в карман платья, Амелия подошла к столу, садясь на стул напротив нее и грустно улыбаясь. Перед Зои стояла пустая чашка, а значит она уже успела даже позавтракать. А может она вообще не ложилась. «И почему меня не разбудила?» — Такси приедет через сорок пять минут, — Зои выпятила нижнюю губу, явно не желая уезжать. Амелия едва подавила грустный вздох, чтобы не расстраивать Зои еще больше. Она рассчитывала, что у них в запасе будет хотя бы час-полтора на то, чтобы попрощаться. — Не расстраивайся, Зо, — попыталась она успокоить подругу. — Еще каких-то два месяца, а потом все будет по-старому. Да и Ханна наверняка по тебе соскучилась. — Ей просто некому выносить мозг в наше отсутствие, Мэлли, — фыркнула Зои. Амелия весело рассмеялась. Она скучала по тем спокойным временам, когда частенько оказывалась третейским судьей между двумя неугомонными соседками по комнате, ставшими впоследствии ее самыми близкими подругами. Сейчас же о спокойствии и речи быть не могло. С появлением сверхъественных существ в ее жизни, все снова перевернулось вверх дном. Хотя убедить себя в том, что она хочет, чтобы Джаспер убрался из города, и ее жизни с каждым днем становилось все труднее. Через несколько часов ей нужно было встретиться с Джаспером в школе в статусе учителя и ученика, а после их последнего разговора, во время которого он узнал столь тщательно скрываемую ею правду, обнажив ее душу, это будет сделать куда тяжелее, чем раньше. И не только ей. Амелию беспокоило, что она до сих пор не знает ничего о причинах отъезда Джаспера из Россленда. И, если раньше она не сомневалась, что он действительно ее разлюбил, то сейчас полагала, что все куда серьезнее. Джаспер же отказался говорить, считая, что это не послужит достойным оправданием того, через что он заставил ее пройти. На ум приходили самые страшные ситуации, и Амелия задавалась вопросом, какой из вариантов хуже. — Мэлли, ты ведь больше не станешь ничего с собой делать? Меня беспокоит то, что ты заперлась вчера. Они с Зои проболтали до последней минуты, а после еще целых пять минут обнимались, заставляя таксиста ждать на подъездной дорожке. К счастью, все соседи еще спали, поэтому пробки на дорогах никто не создавал. Амелия клятвенно пообещала, что не причинит себе никакого физического вреда и в Торонто летом вернется живой и невредимой. Она еще минут пять постояла на крыльце, глядя вслед такси, которое увезло ее подругу в аэропорт Сиэтла. Амелия почувствовала, как глаза увлажнились, а горле появился неприятный ком. Она снова осталась в одиночестве, в пустом доме, и даже поговорить было не с кем. От мыслей ее отвлекла раздражающая трель телефонного звонка. Увидев на экране «мама», Амелия устало закатила глаза. Беда, как говорится, не приходит одна. — Что случилось? — спросила она, не тратя время на приветствия. Оливия редко звонила просто так, а уж после их последнего разговора, когда она жаловалась на приезд бывшего мужа, и подавно. Амелия не сомневалась в том, что ей не нравится, что Софи общается с отцом и единокровным братом, но сделать с этим ничего не могла. Тем не менее, Оливии это было не объяснить. — Ноа подал в суд. Он хочет забрать у меня Софи, говорит, что я не справляюсь. Амелия, ты должна приехать и помочь мне! В конце концов, это все из-за твоих выходок! Где мне сейчас искать адвоката?! Устало потерев лоб, Амелия вздохнула. И почему жизнь просто не желает оставить ее в покое? Она ужасно завидовала тем, у кого месяцами не происходило никаких важных событий. Неужели так сложно просто забыть о ее существовании? Порой она начинала жалеть, что врачи спасли ее в третий раз. Сейчас ее бы уже никто не смог потревожить. — Я постараюсь что-нибудь придумать.Часть 17
19 апреля 2024 г. в 21:37
Примечания:
Приятного прочтения!
«— Джаспер!
Розали произнесла только его имя, но во взгляде сестры он смог прочитать куда больше, чем можно было выразить словами. В присутствии Марии сказать все, что хотелось, Джаспер не мог. А она была не из тех, кто верит на слово другим, оставляя ситуацию без своего чуткого контроля. Джаспер понимал, что прощается с семьей, возможно, навсегда, но иначе поступить не мог. Сейчас ситуацию уже было не изменить: он дал согласие Марии на помощь ей. Она не потерпит отказа, и на семью Калленов, а заодно и всю провинцию обрушится ее гнев. Поэтому он и нужен был Марии: кто-то должен был контролировать ее импульсивный характер и принимать решения с холодной головой, а не на эмоциях, от которых куда больше вреда, чем пользы.
— Береги себя, Джас, — Розали слишком крепко, даже для вампира, обняла его. В ее глазах стояли слезы. — Пожалуйста, береги себя.
За фасадом надменной себялюбивой вампирши скрывалась ранимая девочка, которая пережила много боли, но открыться сумела только Эмметту. Будучи эмпатом, Джаспер смог подобрать нужный ключик к душе Розали, и уже долгие десятилетия они жили как настоящие брат с сестрой, коими им иногда приходилось притворяться. Если в случае с Эдвардом Розали поначалу раздражало, что он не пал жертвой ее красоты, то в нем она сразу увидела брата. Он связывал это с тем, что у них с Розали, пожалуй, были самые тяжелые судьбы.
Джаспер смог только кивнуть, обнимая ее в ответ. Он всячески старался этого не показывать, но был почти уверен, что это его последняя встреча с семьей. Тем не менее после расставания с Амелией больше ничего не имело смысла. Он прекрасно понимал, что для воспитания и одоления сотен вампиров, должен будет пить человеческую кровь, а значит полностью потеряет над собой контроль. Он не сможет показаться ей таким, даже если останется в живых. Возможно много лет спустя, решившись наконец вернуться в Россленд, он застанет ее с мужем и детьми, забывшей о том, как его звали. Тогда он ощутит сладкую боль в давно небьющемся сердце, от осознания, что у нее все замечательно, но без него.
Эмметт хлопнул его по плечу, многозначительно глядя в глаза. От привычного шутника-Эмметта не осталось и следа: нахмуренные брови, между которыми пролегла складка, мышцы напряжены, словно он в любой момент был готов броситься в бой. Но это был не его бой, и ничем он Джасперу помочь не мог, как бы сильно этого ни хотел. Джаспер и не думал о том, чтобы просить Калленов о помощи. Разрушить единственное счастье Розали и Эсме — какое право он на это имел?
— Только попробуй помереть там. Я никогда не прощу тебя за то, что ты оставил меня с этим занудой одного, — Эмметт кивнул головой на закатившего глаза Эдварда.
Джаспер криво улыбнулся. После Питера Эмметт был единственным, кто стал ему настоящим другом. Амелии он казался опасным в силу своей недюжинной физической силы, однако Джаспер не раз повторял, что Эмметт был всего лишь большим плюшевым мишкой. Особенно с Розали. Сейчас ему было жаль, что у него не было возможности должным образом познакомить их. Причиной тому была нетерпимость Розали ко всем человеческим женщинам, и Эмметту не хотелось лишний раз с ней ссориться. Джаспер не настаивал, считая, что у них есть еще очень много времени, чтобы убедить Розали принять в семью Амелию. Еще никогда он так не ошибался.
— Возвращайся, сын. Мы будем ждать тебя, что бы ни случилось.
Джаспер знал, что значила фраза Карлайла. «Возвращайся даже спятившим от жажды крови убийцей, мы тебя примем любым». Он должен был испытывать благодарность за то, что Карлайл смог помочь ему обуздать жажду крови, но почему от этого становилось только еще хуже? Осознание того, что его ждет в ближайшее время? Он перестанет быть собой, потеряет человечность, жалость, сострадание. На войне этому не место. Даже имени своего не услышит, а вместе с ним потеряет и самого себя. Свою личность.
Майор.
В армии Марии его называли только так, не смея поднять головы и встретиться с ним взглядом. В этот раз будет так же, Джаспер не сомневался. Состав армии постоянно менялся, но суть оставалась неизменной. Мария держала их в страхе, заставляя бояться допустить ошибку, лишний раз ответить, возразить или того хуже отказаться выполнять приказ. Наказание было одно — смерть. Это ждет и его, если верить Элис. Джаспер, не проигравший ни один бой в своей жизни, был уверен, что смерть придет именно от рук Марии. А может, и Вольтури, когда им наконец надоест восседать на тронах в замке, и они решат навести порядок на Юге.
Если бы Эсме могла плакать, она бы уже давно стояла с покрасневшими и опухшими от слез глазами. Она стояла возле Карлайла, глядя на Джаспера с печальной улыбкой на лице. От каждого члена семьи веяло грустью, болью, отчаянием — Джасперу казалось, будто он задыхается от этого спектра негативных эмоций, затрудняясь сохранять спокойствие и равнодушие перед Марией. Но не забываются, по всей видимости, не только запахи. Маска Майора на лице не казалась такой уж непривычной, хотя и прошло чуть меньше пятидесяти лет с тех пор, как он не убивал ни вампира, ни смертного.
Переглянувшись с Элис и Эдвардом, Джаспер кивнул головой. С ними слова были лишними. Оба прекрасно понимали, что он чувствовал, а он знал, какие эмоции испытывали они. Не Элис виновата в том, что все так сложилось.
В последний раз взглянув в глаза тем, кого называл семьей, и коротко махнув рукой на прощание Джаспер повернулся и через три коротких мгновения ни его, ни Марии перед домом Калленов уже не было.»
От мрачных мыслей его заставило отвлечься внезапное появление Эмметта и Розали. Джаспер вздохнул. Конечно, он знал, почему они пришли. С Эмметтом они и до его отъезда в Мексику были всегда дружны, а уж после… Только он и мог остановить Джаспера от необдуманного поступка, от срыва, на грани которого Джаспер находился уже несколько лет.
— Джас, мы ни о чем даже не подозревали, правда. Поверь, я бы первая прилетела в Россленд и рассказала ей всю правду, — начала Розали, осторожно садясь на краешек дивана рядом с Джаспером. — Даже если я и не одобряю вашу связь со смертными. Но что… Что стало причиной того, что она захотела покончить с собой?
Джаспер верил Розали, видя и чувствуя, что она говорит правду. Она была категорически против его отношений с Амелией, как и Эдварда с Беллой, однако, если бы знала, что дело приняло настолько серьезный оборот, она действительно рассказала бы обо всем Амелии. Возможно тогда все сложилось бы иначе.
Ему вспомнился их последний разговор с Амелией. Хотя она и неустанно гнала его из своего дома с момента их первой встречи после расставания, кричала, ударяла, причиняя этим больше боли себе, нежели Джасперу, ее чистое доброе сердце не позволило ему утонуть в пучине самобичевания. Даже в подобной ситуации, когда любой другой наслаждался бы страданиями и муками совести обидчика, Амелия не могла себе этого позволить. Ее прекрасное сердце просто не умело ненавидеть. И от этого он любил ее только больше. И только больше ненавидел себя за то, что хоть и не по своей воле причинил ей столько страданий.
— Она говорит, что дело не только во мне. После нашего отъезда Эми поссорилась с друзьями, отношения с родителями испортились, и одноклассники над ней издевались. Мне страшно представить через что ей пришлось пройти, а меня не было рядом. Меня, черт подери, не было рядом, — он закрыл лицо ладонями, чувствуя, как на глаза набежали слезы.
Он так долго контролировал свои эмоции, не показывая их во время своего пребывания в Мексике, что после возвращения в клан порой было невероятно трудно их контролировать. Ярость, боль, отчаяние — Джаспер чувствовал все и сразу, и если бы он был человеком, панические атаки преследовали бы его каждый день.
— Ты ведь не просто так уехал. Джас, это сейчас Мария мертва, и никакой угрозы нет, а тогда… Эта спятившая стерва запросто могла убить ее, — сказал Эмметт, садясь по другую сторону от Джаспера и крепко сжимая его плечо. — И сделала бы это, если бы мы остались в Россленде.
Розали закивала, соглашаясь со словами своего мужа. Джаспер и сам это знал. С Марией шутки плохи, она действительно была одним из самых эгоистичных и жестоких существ, которых он встречал за свою недолгую, по меркам бессмертных, жизнь. Поначалу, повстречав Амелию, он чувствовал некоторую благодарность по отношению к Марии, ведь она подарила ему шанс дожить до конца двадцатого столетия. Теперь же ненавидел больше всего на свете за то, что она отняла у него шанс быть с любимой.
— Тебе стоит рассказать ей правду, Джас. Она поймет и простит тебя.
Он не понимал, как можно простить такое. Амелия утверждала, что не только он был всему виной, но тот факт, что он, пусть и совершенно того не желая, стал причиной ее страданий и нежелания жить, убивало. Такое не прощают. Все, что он может, это стать для нее невидимым ангелом-хранителем, который всегда находится в тени и оберегает своего человека от невзгод и бед. Хотя он слышал, как сбивается с привычного ритма ее сердце, чувствовал, как она до сих пор смущается, когда он смотрит на нее подолгу во время урока, не отводя взгляд, но простить себя все равно не мог. Ему не было оправданий. Не могло быть.
— Но я не смогу себя простить.
— Сейчас не время думать о собственных чувствах, Джас, — покачала головой Розали. — Она прошла через Ад, и, судя по всему, до сих пор не оправилась полностью. Ты нужен ей. Объясни ей все, попроси прощения. Попроси дать еще один шанс вашим отношениям. Только не рассчитывай на то, что это будет легко.
Джаспер, тот самый Майор Джаспер Уитлок, выигравший десятки тысяч боев, победивший сотни армий новорожденных вампиров, боялся. Боялся реакции Амелии, когда она узнает, где он был и что делал. Не хотел видеть в ее глазах отвращение и страх. Не хотел быть монстром в глазах любимой девушки. Достаточно того, что этого монстра видел он сам, всякий раз, когда смотрел в зеркало.
Впервые за все время знакомства они с Розали поменялись ролями. В их дружбе Джаспер всегда был этаким психологом для названной сестры, слушая ее возмущения по поводу поведения Эдварда, особенно в прошлом году, когда их отношения с Беллой только зарождались, или жалобы на многие другие «прелести» вампирской жизни. Поэтому и монолог Розали показался ему чрезвычайно странным, учитывая еще и то обстоятельство, что она никогда не одобряла его отношения с Амелией. Ей казалось, что Джаспер забирает у нее возможность жить обычной жизнью и иметь семью. Возможно, так оно и было, но Джаспер был слишком собственником, чтобы позволить Амелии быть с кем-то другим. По крайней мере, семь лет назад.
— Ты должен все ей рассказать.
«Едва оказавшись в лагере Марии, разбитом на окраине Монтеррея, Джасперу показалось, будто он, попав в машину времени, магическим образом очутился в девятнадцатом веке. Здесь никто словно и не слышал о цивилизации. Вольтури и те пользовались технологиями, что придумали смертные за последние несколько десятилетий: радио, телевизоры, телефоны. Здесь же время застыло очень давно. И, судя по всему, навсегда.
Всех этих вампиров, что, почувствовав незнакомый запах, вышли из своих палаток, Джаспер видел впервые в жизни. Зато они, судя по выражениям их лиц и эмоциям, что исходили от каждого, прекрасно знали, кто он такой. Столетие назад в армии Марии его боялись едва ли не больше, чем ее саму. Джаспер был их учителем. Он же оказывался их палачом. Жестоким, не знающим милосердия и пощады. Он понимал, что сейчас будет гораздо труднее: новообращенный он не знал ни любви, ни дружбы, ни жалости, ни милосердия. Теперь же, познав самые прекрасные чувства, доступные живому существу, он не мог себе представить, что испытает, когда заберет жизнь своего соратника.
— Тебе не будет слишком сложно, — произнесла Мария, касаясь его предплечья. Джаспер едва сдержался, чтобы не отдернуть руку. — Скоро Питер придет на подмогу с Шарлоттой. Пока их нет, можешь обращаться к Беатрис.
«Новая Нетти и Люси. Сколько еще ты будешь играть чужими судьбами?»
Высокая вампирша с кудрявыми пепельно-русыми волосами, доходившими ей до поясницы, медленно ступая босыми ногами по земле, подошла к ним. Несмотря на свой рост, она была ниже него, доставая макушкой лишь до подбородка. Как Джаспер понял в следующее мгновение, это и была Беатрис. Ярко-красные глаза окинули его оценивающим взглядом, задерживаясь на несколько мгновений на каждом шраме, что не был скрыт под одеждой. На вид ей было не больше шестнадцати, но совершенно не юношеский взгляд выдавал жизненный опыт прожитых десятилетий, а может даже и столетий.
В голове тут же возник наивный взгляд любимых голубых глаз, смотревших на него с любовью, восхищением, доверием. Как она сейчас? Что делает? Он гнал от себя мысли об Амелии, понимая, что подвергнет ее опасности, если продолжить о ней думать, но они возвращались, каждый раз оказываясь сильнее внутренних барьеров, установленных в душе. Ни одно существо на Земле не могло с ней сравниться.
— Добрый день, Майор. Много слышала о тебе. Мария, он еще красивее, чем ты рассказывала.
Джаспер усмехнулся. Он и правда отвык от беспардонности и отсутствия всякого смущения у вампирш. Проводя много времени с Амелией, чувствуя ее почти детское смущение всякий раз, когда они оказывались близки, когда он целовал ее, касался ее кожи, наблюдая, как румянец тут же проступил на щечках, темные ресницы трепетали, а сердце колотилось куда чаще обычного, Джаспер забыл, что может быть как-то иначе. И совершенно не хотел вспоминать .
— Здравствуй, — он строго кивнул, а после окинул взглядом толпу собравшихся вокруг них вампиров. — Им всегда нечем заняться? — спросил он, обращаясь к Марии и сразу чувствуя едкий запах страха.
— Уверена, ты это исправишь, — ответила Мария, все еще сжимая тонкими пальцами его предплечье. — Я тебе доверяю.
Конечно же, Мария врала, пусть и очень убедительно. Единственное существо, которому она доверяла целиком и полностью после смерти своего любимого, была она сама. Все остальные оказывались лишь пешками в большой игре спятившей от жажды власти вампирши. Ее не волновало даже то, что дар Джаспера позволял ему понять, что в ее словах не было ни капли истины. С другой стороны, Джаспер действительно был тем, кому стоило доверять. Тот, кому есть, что терять, не предаст. И пусть Мария думает, что это «что-то» — Каллены. Пусть находится в счастливом неведении, пока Джаспер не придумает, как ему отсюда уйти без потерь. Сбежать второй раз ему никто не позволит.
Первые дни в Мексике проходили неожиданно спокойно: Мария не тревожила его, Джаспер присматривался к каждому из ста тридцати вампиров, пытаясь понять их сильные и слабые стороны. Он не спешил заговаривать с ними, наблюдая со стороны, изучая каждого в отдельности. Беатрис же наблюдала за ним, даже не скрывая этого: оказывалась на тренировках, за которыми он наблюдал, оценивая их навыки и стараясь не вмешиваться, находилась возле Марии, когда Джаспер обсуждал с ней ситуацию на Юге и вампиров, с чьими армиями было лучше не вступать в открытую конфронтацию. Джаспер решил, что она делает это по просьбе Марии, поэтому старался никак не реагировать на постоянное присутствие Беатрис.
Самым сложным для Джаспера оказалось перейти с крови животных на человеческую. Это было одним из тех обязательных условий, которые Мария поставила перед ним в первый же день его пребывания в Мексике. Чтобы тренировать армию и участвовать в боях, ей нужен был сильный вампир. Кровь животных не давала достаточную силу, чтобы справиться одному с двумя, а то и тремя новорожденными вампирами. А готовыми нужно было быть ко всему. Почувствовав как горячая кровь впервые после долгих десятилетий попадает в его организм, он глухо зарычал, опустошая жертву до последней капли. Насыщение пришло моментально, но Джасперу хотелось еще. Чтобы не спятить всякий раз, когда охотится, он начинал до мельчайших подробностей вспоминать запах Амелии. Это отрезвляло. Ни один запах не сравнится с кровью певицы.
— Ты слишком напряжен, Майор, — тонкие руки легли на его плечи, слегка их сжимая. — О чем ты думаешь?
Джаспер небрежно повел плечами, избавляясь от нежеланного прикосновения. Пусть он и поступил как подонок, разбив сердце любимой девушке, но изменять… Даже он на такое не был способен. Прикасаться к тому, кто не был Амелией, ему не хотелось. И сейчас, познав истинную любовь, Джаспер не мог понять, как Мария терпела его поцелуи, прикосновения и ласки в далеком девятнадцатом веке, любя при этом другого мужчину.
— Мы на войне, если ты не заметила. Не время для развлечений, — отрезал он, даже не удостаивая ее взглядом.
Беатрис звонко рассмеялась, запрокидывая голову назад и демонстрируя тонкую длинную шею, а заодно и глубокое декольте. Она откровенно флиртовала с ним, игнорируя его недовольство и явное раздражение, и с каждым разом это злило Джаспера все больше. И без того полным-полно проблем. Он мог погибнуть в любую секунду, от рук Марии или в бою, и тратить время на пререкания с Беатрис совершенно не хотелось. Бесспорно, она была красива, как и любая другая бессмертная женщина, но все они напоминали Джасперу фарфоровые статуэтки: безжизненные, застывшие, скучные. Полюбуешься три дня, а потом она приестся и забудется.
— Брось, Майор, ты ведь понимаешь, о чем я. На войне или нет, нам всем нужно расслабляться время от времени, сбрасывая с себя груз ответственности, — прошептала она, подходя к нему почти вплотную. Джаспер сделал шаг в сторону. — Как давно у тебя не было женщины?
— Не боишься, что Мария узнает о твоих желаниях? — спросил он, игнорируя ее вопрос. — Полагаю, ей не слишком понравится, что одна из ее приближенных пытается соблазнить ее бывшего любовника.
— Не боюсь. Я нужна ей так же, как и ты.
Она намекала на свой дар, Джаспер в этом не сомневался. Рассказывая обо всех, кто состоял в ее армии и их способностях, Мария и словом не обмолвилась о даре Беатрис, но теперь он начинал понимать, что именно через нее Марии удавалось так или иначе контролировать всех новорожденных. Только каким образом?
Тонкие женские пальцы быстро, словно скользя по клавишам пробежали по его руке и плечу, и, опустившись ниже, останавились в районе солнечного сплетения. Она смотрела ему прямо в глаза, и Джаспер чувствовал сильное желание, исходившее от нее. У каждой эмоции со временем сформировывался специфический запах, который он ощущал, и это помогало ему различать их даже на большом расстоянии. Джаспер ненавидел запах желания физической близости, не приправленной искренней любовью. Губы скривились в злой усмешке от нелепости ситуации.
— Я не стану с тобой спать, — процедил Джаспер, сильно, до боли, сжимая ее запястье и отбрасывая в сторону. — Даже если ты останешься последней женщиной на планете.
Однако настырные пальцы вцепились в его запястье мертвой хваткой, и, едва Беатрис коснулась его ладони своей, взгляд красных глаз расфокусировался. Подобное он видел часто, каждый раз, когда у Элис было видение. Неужели Беатрис могла видеть будущее? Или читать мысли, как Аро Вольтури? Он настороженно смотрел на нее, ожидая ее следующих слов. Беатрис не заставила долго ждать.
— Так вот, в чем причина, — наконец прошептала она, пораженно уставившись на Джаспера. — Амелия. Ты любишь другую. И Мария не знает, — на ее лице расцвела издевательская улыбка. — Сам Майор Уитлок спутался со смертной девушкой. У тебя отвратительный вкус.
Джаспер резко вырвал руку из ее хватки, сцепляя пальцы на тонкой белоснежной шее, и сжимая настолько сильно, что на ее коже начали расцветать тонкие трещины. Она отчаянно цеплялась за его руку, стараясь оторвать ее от своей шеи, но тщетно. Джаспер был намного сильнее. Алые глаза пылали яростным огнем: он испытывал страх за жизнь Амелии, и от этого злость на Беатрис только усиливалась в сто крат. Кем она себя возомнила? Шантажировать его? Если в тот момент, когда Элис только поведала ему о своем видении, он испугался, понимая, что, перейдя на кровь животных, потерял значительную часть физической силы и вряд ли сможет выстоять против Марии, то сейчас, вернувшись к первоначальной диете, чувствовал себя куда увереннее. Беатрис же не обладала достаточной физической силой, хотя и пила человеческую кровь.
— Если ты еще раз произнесешь ее имя, я оторву тебе голову безо всякого сожаления, — процедил Джаспер. — Не с тем играешь, Беатрис.
— Что здесь происходит? — внезапное появление Марии заставило его разжать пальцы. Беатрис упала на землю, хватаясь за горло в попытке прийти в себя. — Питер и Шарлотта прибыли. Я подумала, ты захочешь знать.
Джаспер кивнул головой и, бросив предупреждающий взгляд на Беатрис, зашагал в сторону, откуда доносился голос его давнего друга.»