hospitality

Сегодня было туманно. Солнце за белой пеленой напоминало спелый кровавый апельсин, который мог лопнуть, если его сжать в ладони. Время близилось к полудню, когда Джейс обводил пальцами холодные фигурки, стоящие на расписном столе. Его мысли текли плавно, переходя от одной к другой, иногда возвращаясь к делам, стоящим на повестке дня. Джейкейрис переехал на Драконий камень как наследник около двух лет назад, когда принцесса Рейнира стала королевой Семи Королевств. Нельзя было сказать, что она взошла на трон мирно, но тем не менее обошлось без больших потерь в лице родственников, армий и драконов. Во времена семейных распрей, Джейс пребывал в ежедневном напряжении и сейчас его радовало, что, возможно, для Семи Королевств действительно настало время мира и процветания. И то, что он мог наконец выдохнуть. Конечно, по-началу не все было спокойно. — Скучаете, мой принц Стронг? Да, в их семье сначала все было отнюдь не спокойно. — Принц Веларион, Эйегон. — Джейс оборачивается, чтобы поймать глазами, одну из множества ухмылок дяди. — Ты все никак не можешь запомнить. — Да, столько времени выстанывал «Мой лорд Стронг», что уже тяжело привыкнуть. — Я вижу ты сегодня в хорошем настроении, принц Эйегон. — Джейс улыбается, потому что дядя закатывает глаза, словно ребенок. — Отнюдь, Джейс. Сегодня утром я проснулся один в холодной постели, ну, впрочем, как и всегда, не увидел тебя за завтраком. А затем, — Он вскидывает голову, отчего его вьющиеся волосы дергаются вместе с ним. — мне пришлось потратить некоторое время на твои поиски. Джейкейрис кусает себя за щеки, чтобы не улыбаться слишком сильно. Его детская, абсолютно глупая и наивная, влюбленность в принца Эйегона расцвела в его сердце, словно мак в летнее утро. Она пережила самую низшую точку их взаимоотношений, когда они не могли выносить друг друга рядом, и трансформировалась в до ужаса теплые чувства, которые сначала ощущались, как первый полет на драконе, а потом оседали в глубине души, как мед в сливках. — Неужели ты соскучился? — Бабочки, или скорее огненные черви, плавили его внутренности и проедали магмовые прорехи в сердце. Эйегон сдувает белую прядку волос с лица, показывая, что он вовсе не заинтересован в диалоге. — Нет, что ты. Я же прилетел сюда, чтобы насладиться запахом жженой земли. Ох, и облапать древние фрески, как же я мог забыть об этом. — Уголок его мягких(Джейс точно помнит, что они до чудесного мягкие, словно у русалки, а может как у самой Девы) губ дергается в презрении и он отводит взгляд. — Не будь так строг к фрескам, они довольно неплохи. — Джейс чувствует, как волны легкой дрожи проходят по его телу и улыбается шире. — Мне жаль слышать, что принц не в силах себя развлечь. Эйегон издевательски хмыкает. Он немного лениво, как бы незаинтересованно подбирается к Джейкейрису медленным шагом. — Принц и не собирался сам себя развлекать. — Его игривый взгляд упирается в лицо племянника. — Гостей следует веселить, если не хочешь прослыть плохим хозяином, Джейс. Эйегон приподнимается на носочки и слегка приближается к губам, чтобы Джейс мог почувствовать его дыхание. — Ну так что? — Эйегон довольно ухмыляется. — Ты сможешь найти для меня занятие? Джейкейрис слишком резко, даже для себя, берет его лицо в свои огрубевшие руки и целует так упоенно, что в уголках глаз скапливаются слезы. Эйегон улыбается в поцелуй слишком нагло и Джейс хмурится, потому что это мешает прикусить его губу. — Я вижу, что по мне все-таки скучали. — Эйегон, отстранившись, не может скрыть свою абсолютно дерзкую и довольную улыбку. Ему приходится задирать голову, чтоб смотреть Джейсу прямо в глаза. — Все таки жаль, что ты таким вымахал. Моя шея уже начинает уставать. — Не ври, я знаю, что тебе нравится, что я выше. — Джейс чувствует, как скулы начинают ныть от напряжения, но не может перестать улыбаться. Он знает, что Эйегон видит, как сильно племянник соскучился по нему. Дядя будто задумчиво хмыкает. — Мм, да, может ты и прав. — Его взгляд неожиданно становится серьезнее, словно он сосредотачивается только на одной важной детали перед собой. На Джейкейрисе. Внимательными фиалковыми глазами он скользит по его лицу и останавливается на губах. Джейс смотрит на то, как дядя осторожно, с нежностью, которую позволено видеть только ему, оглаживает острые скулы племянника и на пробу, совсем не так, как до этого, целует. Джейкейрис позволяет ему вести, потому что у Эйегона получается хорошо все, чем ему нравится заниматься. Принц закидывает ему руки на плечи, задевает краешек губ и проскальзывает языком. И, о боги, это так хорошо! Поглощенный делами крон-принца, он запрещал себе даже думать о том, как хорошо было бы сейчас держать Эйегона в руках, позволять ему целовать себя и не думать о том, что их могут увидеть. Такие мысли не способствовали работе, а развозили все нутро в кашу, не позволяя выгнать из головы образы о желанном времяпровождении с дядей. Эйегон скользит губами по щеке и спускается к яремной вене, позволяя себе оголодавше вгрызаться в чужую шею. Дядя может шутить сколько угодно о том, как он совсем не скучал по племяннику, но он никогда не сможет выразить словами все то жгучее одиночество, которое он испытывал в разлуке с Джейкейрисом. Все же его действия красноречивее его слов. Джейс кладет руки дяде на талию и слегка сжимает, когда Эйегон сладко прикусывает его шею. Джейс больше не может, совсем не может терпеть. Он сминает дядю в руках крепко, вдыхает дурманящий запах. Пряности, дым и совсем немного вина. Сладко, ужасно сладко. Джейкерис подхватывает его под бедра, не отрываясь от чужой шеи, где пульс отбивает совсем уж сумасшедший ритм. Усаживает дядю на расписной стол и снова вгрызается ему в губы, с таким усердием, что Эйегон начинает постанывать в поцелуй. Дядя сплетает их языки и низ живота будто заливают расплавленное железо. Он отстраняется от губ и видит, как натягивается ниточка слюны между ними. Эйегон хихикает. — Ты очень красивый. — Выдает Джейкейрис, потому что мозг очень плохо работает рядом с таким Эйегоном. — Мне нравится, что во время секса у тебя развязывается язык. — Эйегон действительно восхитителен сейчас. Запыхавшийся, с изящным, почти королевским румянцем на щеках, с взъерошенными волосами, облизывающий губы — такой принц Эйегон Таргариен предназначен только для него. — Столько комплиментов мне даже в борделе не говорили. Джейс хмурится. Он не любит, когда Эйегон упоминает свое прошлое пристрастие к подобным заведениям. Когда их отношения уже перешли черту «однажды случайно переспали» и зашли чуть дальше, чем «мы просто трахаемся», то Джейкейрис сказал, что если дядя желает продолжать их отношения в таком ключе, то пусть изволит бросить свои пагубные занятия. Эйегон вертелся, как уж на сковородке и однажды все же сорвался. Джейс, узнавший об этом метался между глубоким унынием и всепоглощающей ревностью. Бейла, его милая Бейла, дорогая жена и верная подруга, узнав о причине расстройств мужа, разбила Эйегону нос и оттягала за уши так, что тот в срочном порядке упал в ноги к племяннику(и к Бейле) с искренними извинениями и прошением о милосердие. Его прелестная кузина еще долго не жаловала Эйегона, но в итоге они пришли к перемирию и некому подобию дружбы, как бы сильно Эйегон не доказывал ему, что просто-напросто ревнует племянника. — Ну чего ты, Джейс? — Дядя приближается, опаляя дыханием его щеку и немного стыдливо глядит фиалковыми глазами. — Ты же знаешь, что это просто шутка. — А ты знаешь, что мне не нравится, когда ты об этом говоришь. — Джейкейрис распаляется и порывисто целует его в губы, укладывая на стол. — Я не могу вынести мысли о том, чтобы снова делить тебя с кем-то. Карие глаза принца темнеют от всепоглощающего желания пометить, съесть, спрятать, забрать всего себе. Такое собственническое, такое драконье желание всегда проявлялось в отношении дяди, особенно, когда тот упоминал, сколько людей имели честь с ним переспать. — Джейс, ты специально меня распаляешь? Если так, то у тебя получилось. — Эйегон улыбается довольно, знает, какого дракона поймал в свои криво расставленные сети. — Не то что бы я не фантазировал на тему того, чтобы ты взял меня на столе. Но, честно, никогда не предполагал, что мы когда-нибудь оскверним расписной стол Эйегона Завоевателя. Дядя притянул к себе Джейкейриса ближе, чтобы его бедра упирались ровно в стол, а лицо было в достаточной близи от его лица. — Эйегон Первый здесь думал о том, как бы взять Вестерос. Эйегон Второй думает, как бы здесь взяли его. — Принц громко рассмеялся и Джейс тоже не удержавшись, прыснул ему в шею. Удивительно, как легко иногда рядом с ним таяла любая злость. Таргариен расслабленно улыбнулся, наслаждаясь довольным племянником. Джейс вообще был на редкость красивым. Особенно, когда улыбался. Особенно, когда рядом с Эйегоном. — И что же мы скажем, если нас увидят? — Шепчет Джейкейрис, глядя на ухмыляющегося Эйегона. — Что страсть застала нас в неподходящем месте, я полагаю. — Эйегон удивленно поднимает брови, будто совсем не имеет отношение к тому положению, в котором они оказались. — Ты невыносим, ты знаешь об этом? — Джейс устало выдыхает и упирается лбом в лоб Эйегона, ловя его игривый взгляд. — Ну, разумеется, — Хихикает Эйегон и легонько целует принца в губы. — Любил бы ты меня, если бы это было иначе? Джейкейрис предпочитает не отвечать, но взамен упрямо целует Эйегона в губы, что, по своей сути, тоже можно считать за признание. Таргариен, конечно знал о чувствах Джейса и ластился к нему, как щенок, открыто показывая свою привязанность. Джейкейрис, выращенный в заботе и большей любви, чем Эйегон, не мог открыто говорить о своих чувствах. Потому что он был первым сыном наследницы престола. Во дворце его взрастили косые взгляды, шепотки о незаконнорождённости и долг намешанный с ответственностью. Джейс только и делал, что тренировался: защищать себя и свою законнорожденность мечом, разумом и остротами. Эйегона, казалось, никогда не волновало свое опасное положение по отношению к трону. Но Джейс знал наверняка, как сильно давила семья на дядю. С каждым днем, приближающим Рейниру к трону, Джейкейрис упражнялся технике боя, в полётах на Вермаксе и в политике. С каждым днем, приближающим Рейниру к трону, Эйегон закапывал себя глубже на дно. Когда две ветви семьи, наконец, встретились после долгой разлуки, казалось, что столица вот-вот всполыхнет. Напряжение висело в воздухе тяжелыми сгустками недомолвок, старых обид и ненависти. Джейс тоже старался ненавидеть, но ненавидеть Эйегона было не за что. Тем не менее, во время семейного застолья попытки Таргариена вывести Джейса из себя увенчались успехом. Джейкейрис не мог мыслить здраво, когда Эйегон с таким рвением шептал ему о заинтересованности в способностях племянника в постели. Это уже было слишком, даже для Джейса. Особенно для Джейса, который после стольких лет разлуки и множества попыток закопать внутри себя свою ребяческую влюбленность к дяде, выслушивал его разговоры о том, как он хорошо трахается. Все границы самоконтроля были пересечены, когда Эйегон, как бы случайно, провел пальцами по чужому бедру. Тогда, после ужина, когда дядя заявился в его покои, все уже шло не так. И Джейс не смог бороться ни со своей злостью, ни со своим желанием. Их первый раз был слишком порывистым, как будто они тринадцатилетние мальчишки, которые только почувствовали первые волнения внизу живота. Джейкейрис мало что запомнил с той ночи, потому что события развивались чрезмерно быстро: вот он ругается с Эйегоном, довольно громко для людей, которым друг на друга плевать, затем они уже целуются, хотя это и на вид, и на вкус, было больше похоже на драконов, пытающихся друг друга сожрать. Они сдирали с друг друга одежду, кусали и целовали каждый кусок кожи, до которого могли дотянуться, а потом вовсе упали без сил в попытках понять, что только что произошло. Джейсу первое время было тяжело сталкиваться с Эйегоном, но тот и сам постоянно сбегал то в бордели, то в кабаки. Разговаривать с друг другом они научились уже после смерти короля Визериса. Неизвестно, что произошло между королевой Алисентой и его матерью, Рейнирой, когда они остались погостить во дворце, но Джейкейрис подозревал, что заговор по устранению десницы короля и его доверенных лиц был делом рук этих двух женщин. Джейс также не исключал участие Дейемона, но он скорее был тем, кто организовал им встречу с нужными людьми. Коронация Рейниры Таргариен, была тем событием, которое связало их с дядей крепче, чем должно было. — Не отвлекайся, Джейс. — Эйегон щелкнул его по носу. — Я ведь могу и обидеться. — Мне следует опасаться? — Крон-принц стал расстегивать его не слишком изысканный дублет, руки немного дрожали, но он упорствовал в своем желании избавить Эйегона от одежды. — Нет ничего хуже разгневанного гостя, уж поверь мне. — Дядя пытался стянуть рубашку с племянника, но выходило из рук вон плохо, поэтому он просто цеплялся ногтями за его напряженные плечи. — Тогда позволь мне ублажить тебя. — На этих словах Эйегон со свистом втягивает воздух и жмурится, чтобы унять рвущееся возбуждение. Джейкейрис целует его в ямку между ключицами, у Таргариена мягкая и совсем белая кожа. Отметины на ней появляются невероятно быстро. — Джейс… Боги, язык твой – враг твой. — Эйегон жалостливо стонет, когда племянник касается языком его соска. Слезы выступают у него на глазах и Эйегону ужасно хочется закрыть лицо. — Не прячь глаза. — Джейкейрис останавливается, прижимаясь рукой к чужому возбуждению. — Я хочу видеть твоё лицо. — Бляяять, Джейс.. — Стонет Эйегон, когда племянник начинает поглаживать его член сквозь ткань штанов. — Прекрати издеваться. Джейкейрис подцепляет пальцами завязи дядиных штанов. Эйегон громко вздыхает, смаргивая слезу, когда Джейс обхватывает рукой его член. Он проводит большим пальцем снизу вверх, слегка надавливая на головку и дядя давится стоном, закатывая глаза от долгожданного удовольствия. Таргариен находит коленом пах племянника и легонько проезжается по нему, сбивая чужое дыхание. — Сними их. — Приказывает Эйегон, сосредоточившись на собственных ощущениях. И Джейс следует приказу, спуская собственные штаны и обхватывая оба члена своей рукой. Он размазывает естественную влагу сверху вниз и начинает медленно и рвано двигаться. Джейс старательно сцеловывает мокрые дорожки на щеках дяди под его невнятный скулеж. В первые разы их близости, Джейкейрис задумывался о том, был ли Эйегон таким же открытым и податливым, когда уединялся с очередной купленной им девушкой. — Джейс.. А-ах! Имей тебя семеро, ты не.. Ах!.. хочешь ускориться? — Джейкейрис думает о том, что готов медлить вечность, чтобы только видеть румяное лицо и слезящиеся от возбуждения глаза дяди. — Если ты хорошо попросишь. — Шепчет Джейс ему в шею, а затем обводит языком ушную раковину Эйегона, вызывая в нем неконтролируемые всхлипы. Эйегон закатывает глаза, но выглядит это так жалко, что у Джейкейриса низ живота снова скручивается в ноющем возбуждении. Он облизывает свою руку, чтобы лучше скользить по напряженной плоти. Эйегон на это действие жалобно скулит: — Джейс… пожалуйста. — Он зажмуривается, когда рука племянника сильнее обхватывает его член. — Блять.. Джейс, умоляю.. — Ты можешь лучше. — Племянник с чмоком целует его в губы и нежно заправляет белую прядь за ухо. — Я знаю, что ты очень старательный мальчик. Эйегон хнычет от его слов и протяжно стонет, когда Джейс обводит языком ореол его соска. — Джейс… Я очень хочу кончить, пожалуйста… — Эйегон закусывает губу и жалостливо изгибает брови. — Ты такой молодец. — Джейкейрис шепчет ему в губы, смотря прямо в глаза. — Умница. Эйегон теряет последние капли рассудка и грубо впивается в рот племянника поцелуем, подмахивая бедрами. Джейс позволяет ему эту вольность и начинает быстро водить по члену дяди. Ужасно мокрая рука скользит и держать ритм сложно, но это все стоит несдержанных умоляющих криков и судорожных движений Эйегона. Таргариен смахивает руками оставшиеся фигурки со стола и они с грохотом летят на пол. — Блять, блять, блять… Джейс! — Он сильнее сжимает его поясницу своими ногами и притягивает руками племянника за плечи. — Пожалуйста… Давай же, быстрее! Слезы неконтролируемо текут из его глаз, а слюна скатывается из уголка рта. Эйегон вожделенно смотрит на него не отрываясь, Джейс собирает губами капельки пота, вперемешку со слезами. Джейкейрис снова обхватывает оба члена рукой и срывается в дикий темп. Дядя шарит руками по его телу, собираясь не то сорвать, не то помять Джейсову рубашку. Веларион хрипло стонет, когда дядя задевает холодными пальцами его ключицы. — Джейс.. я сейчас.. — Шепчет сорванным голосом Эйегон и утыкается племяннику в шею. — Да, да… я знаю. — У Джейкейриса затекла рука, а тело будто наполнило пламя. Эйегон занимал собой все пространство, все мысли, каждую клеточку тела. Его запах, сейчас так резко бьющий в нос, дурманил, а голос заставлял видеть звезды перед глазами. Эйегон нашел свободную руку Джейса своей и сплел их пальцы. Сильная дрожь, словно молния, пронзила его тело, подчиняя его всецело нахлынувшему удовольствию. — Джейс… — Прошептал он. Племянник, закрыв глаза и всхлипнув, кончил ему на живот. Джейкейрис обессилено упал сверху, крепче прижимая Эйегона к себе. Их руки все еще были переплетены и эта маленькая деталь заставляла биться сердце в приятной неге. Дядя зарылся носом в шею племянника и слабо поцеловал. — Джейс, как ты думаешь дух Эйегона Завоевателя сильно разгневался на нас за осквернение его любимого стола? — Эйегон улыбается и Джейкейрис думает, что ради него он готов отказаться от железного трона. — Я думаю, он может нас проклясть за то, что мы заляпали его. — О нет! Смотри, кажется ты залил Старомест своим семенем. — Эйегон засмеялся. — Дед Отто будет в ярости. — В свое оправдание могу сказать, что желал лишь развлечь своего особого гостя. Эйегон заливисто смеется с этой глупости и Джейс целует его, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло.