Луч солнца в хмурый день

Поттер отворачивается от предложенного флакона с успокоительным, бормоча что-то про зомби, и сползает головой на костлявые снейповские колени. Зельевар наколдовывает небольшую подушку — ему тоже неудобно — и мягко проводит пальцами по геройским вискам, массируя. — Лучше я, чем приют, — безжизненно хрипит гриффиндорец. — Это же сын Римуса. — Не делай из Люпина-старшего героя. Думаю, он не утруждал себя визитами к Дурслям, чтобы проверить, как ты жил. Он также подвергнул опасности всех в Хогвартсе, забыв принять Лунное зелье а студентом он был сволочью не меньше остальных Мародеров. Поттер морщится, как от боли — ему пора перестать делать себе кумиров. Что его олень-отец, что псина-крестный, что Люпин, что Дамблдор — эти маги не достойны быть примером для подражания. Из всех людей, важных для Героя, Северус готов пожать руку только безухому Уизли, который без нужды не лез в пекло, брал только свою часть ответственности и, как оказалось, прекрасно умел хранить секреты. В последнее время рыжий гриффиндорец выглядит готовым пожать ему руку в ответ. — О мертвых либо хорошо, либо никак, — бормочет Поттер, снова выдавая свою необразованность. Иногда Северус гадает, как ему удалось связаться с молодым человеком, который плакал над простым справочником по травологии — их точно не объединяет страсть к интеллектуальным беседам. — Глупо чувствовать личную ответственность за ребенка потому, что Люпин-старший давал тебе частные уроки, — Снейп пытается смягчить свой тон, но зерна нежности не прорастают на выжженной пустыне его голоса. — Он спас меня от дементоров, — возражает Поттер, сверкая покрасневшими глазами. — Это было его профессорской обязанностью. Он жил как полная посредственность, боясь ликантропии, боясь сказать и слово поперек своим друзьям-мародерам, а потом сделал ведьму, которой не повезло его полюбить, очень несчастной. Мне было бы жаль Нимфадору, если бы в ней не текла кровь рода Блэк. — Он хотел защитить ее, — после паузы говорит гриффиндорец. — Он хотел как лучше. Северус делает несколько глубоких выдохов и на всякий случай убирает руки подальше от поттеровской головы, чтобы не попытаться свернуть наивному гриффиндорцу шею. — Нарцисса хочет как лучше для своей семьи и своего рода. Скажешь, что она была права, скрывая от тебя правду? — При чем здесь… — Дамблдор больше всех стремился к лучшему будущему. Думаешь, мне было легко убить его, зная, что это с добрыми намерениями? Поттер снимает очки, чтобы утереть непрошеные слезы, и Северус впервые думает, что цвет глаз Лили немного отличался: на радужках подруги его детства были маленькие желтоватые прожилки, а у ее сына прожилки цвета ржавчины, перетекающие в зелень. — Ты скучаешь по директору? — спрашивает гриффиндорец. Скучает ли Северус? Он ненавидит хладнокровную жестокость своего наставника и понимает его осторожные планы, он чувствует жалость, зависть и мириады сожалений, он благодарен за доверие и проклинает день, когда согласился остаться в Хогвартсе в качестве преподавателя. Бывшему шпиону мучительно вспоминать Альбуса, но иногда фигура в белой мантии все равно мелькает перед глазами, исчезая за парапетом. — Неважно, хочет ли человек как лучше, Поттер, главное — делает ли он как лучше или слепнет перед своими страхами и слабостями. Цель оправдывает средства, только если цель — спасение души. Поттер протягивает руку и с осторожностью гладит зельевара по щеке, едва шершавой от вечерней щетины. — Я недалекий болван? — внезапно спрашивает гриффиндорец. — Мои мысли кажутся мне глупыми, когда ты озвучиваешь свои. От большого ума мало толку, а какой сам зельевар непробиваемый дурак — вряд ли кто сравнится. — Ты умнее, чем был я в твоем возрасте, — усмехается Северус, вытягивая вперед левую руку с засученным рукавом, но любовник отмахивается от метки, будто она ничего не значит. — Тебе было интереснее с тем магглом из кафе? Поттер гнет свою линию, и на мгновение Северус даже не может понять, о чем речь, лишь после вспоминая, как в прошлом году взволнованный Герой нашел его за завтраком в компании одного мужчины. Как того звали? Гидеон? Гилберт? Джеффри?.. Годфри. — Я не вел с ним долгих бесед, — фыркает Снейп, и Поттер с подозрением щурится, цепляя очки назад. — Мы виделись в третий раз в жизни и просто решили выпить кофе. — Вы встречались после того дня? — спрашивает его любовник. — Видитесь, когда ты уезжаешь из Хогсмида? — Сначала ответь мне на один вопрос, — перебивает Северус. — Ты заберешь Тедди, и, когда он уедет в Хогвартс, тебе будет двадцать семь. Какие у тебя планы на этот возраст? Выражение лица Поттера полно ужаса, заставляя Снейпа усмехнуться: приглашение к старому доброму экзистенциальному кризису прекрасно работает как отвлекающий маневр. — После ученичества ты не захочешь быть вовлечен в дальнейшее образование и найдешь работу, — предполагает он, и любовник кивает: будучи закоренелым практиком, у того аллергия на все, связанное с теорией. — Это будет просто, учитывая твой послужной список. Возможно, ты захочешь найти невесту? Поттер закатывает глаза, поднимается с колен Снейпа и делает мстительную попытку кинуть в него мокрым от слез платком, который слизеринец испаряет на лету. — Нет так нет, — усмехается Северус. Одно время ему казалось, что тяга к мужчинам у Поттера — просто фаза съехавшего с катушек гриффиндорца, но никто не будет так сосать член, если это просто прихоть. — Захочешь купить дом или квартиру? — продолжает тот. — Путешествовать? Найти новых друзей? Любовник смотрит на него, не моргая, и спрашивает: — А какие у тебя были планы на двадцать семь в моем возрасте? Самые наивные и глупые. Возникни у Снейпа возможность оказаться с собой из прошлого в одной комнате, он бы устроил смертельную дуэль — из жалости. Или хотя бы сломал свой огромный любопытный нос, который привел его в Кабанью Голову в тот роковой день и заставил подслушать предсказание Трелони. — Одно время я думал, что стану гениальным зельеваром, буду купаться в деньгах и все будут меня уважать, — вместо этого говорит Северус. — То есть все получилось? — переспрашивает Поттер. Если бы. К двадцати семи годам он успел побывать в фактическом рабстве, а потом за бесценок продал себя другому, как ему тогда казалось, более человечному мастеру. — В двадцать семь я работал в Хогвартсе и не вылезал из подземелий, — с холодом отвечает Снейп. — На нормальные исследования у меня не хватало ни времени, ни денег, круг моих друзей составляли Поппи и Филиус: я не выходил из замка, а из-за черной метки у меня не было шансов найти другую высокооплачиваемую работу или друзей из приличного общества. Это было одинокое существование. Поттер расчетливо смотрит на него, чмокает в щеку и снова устраивается на подушке поверх его коленей, уткнувшись носом в снейповский живот, и говорит прямо в его водолазку: — Зато в тридцать восемь за тебя воюют лучшие лаборатории, а окрестные мужчины с тебя глаз не сводят. Еще у тебя Орден Мерлина второй степени. Орден ему с большими усилиями вытребовал Поттер, лаборатории не воюют, лишь предлагают сотрудничество, при этом не самое выгодное, а ревнивые фантазии гриффиндорца не имеют под собой основания. Хотя вряд ли Герой забудет, как миссис Йейтс упоминала его любовников, да еще Годфри… Не сводит глаз только Поттер, и Северус до сих пор не может ни поверить, ни привыкнуть. Его любовник прав: Снейп еще никогда не был так близко к осуществлению надежд своей юности. — Со всеми этими «достоинствами» я сижу на чердаке старого дома в Хогсмиде, где ем, сплю и уворачиваюсь от твоих носовых платков как от бладжеров, — насмешливо вздыхает Северус, заставляя Поттера хмыкнуть и ласково потереться носом о его живот — щекотно. — Боюсь, если я предложу тебе переехать в мою комнату, ты откажешься. — Твоя комната меньше чердака. — А какие комнаты тебя устроят? — серьезно спрашивает любовник. Самоотверженное желание Поттера решить все проблемы Северуса ставят его в тупик. — Не думай обо мне, — Снейп кривит губы в усмешке. — У тебя достаточно своих проблем. Тебе вскоре понадобится квартира… или дом: не жить же ребенку в твоей комнате. А меня будет устраивать чердак до того момента, пока главные работы по восстановлению Хогвартса не будут закончены. — А потом? Северус пожимает плечами. — Не знаю точно: слишком много переменных. Думай о себе и ребенке. Гриффиндорец поворачивается к нему с очень странным выражением и, нервно кашлянув, тихо говорит: — Я… Северус не знает, что происходит с его собственным лицом, но Поттер прерывается, еще раз кашляет, и начинает заново. — Я люблю, когда ты на моей стороне. Зельевар выдыхает, даже не заметив, что вообще задерживал дыхание. — Слизеринцы никогда не делают ничего просто так, — отвечает он. — Тебя должно насторожить, что мне что-то от тебя нужно. Что бы ни происходило на уме у Поттера, оно явно отходит на второй план, потому что любовник бросает нежный взгляд из-под ресниц и выдает: — Надеюсь, тебе нужен мой член. Или мой рот. — О, Мерлин. — Северус поверить не может, что у Поттера остались силы на пошлости. — Уже пришел в себя? — Нет, я решил игнорировать проблему до завтра, — с притворным спокойствием признает Поттер. — Сейчас у меня на уме что-то более приятное. — Меня поражает твоя способность думать тем, что ниже пояса, в самые неподходящие моменты. — Я скрывал этот дар раньше, иначе бы ты никогда не подпустил меня близко, — улыбается его любовник. Он в странном настроении. — Я слышал на стройке, что после хорошего оргазма исчезает весь стресс, и со мной это действительно работает — я выхожу из твоих комнат практически спокойным человеком. Хочешь проверить, подействует ли этот лайфхак для тебя? — Нет. Северус не видит ни одного внятно объяснимого способа, как можно было бы избавиться от тоски и чувства тупика через секс. Это не сработает, и в зельеваре еще не погиб исследователь, который не будет тратить время на заведомо провальные теории, имея варианты получше. Например, можно обсудить, что делать дальше, и убедиться, что сучка Блэк не отважится снова втягивать Героя в свои замыслы. — Как насчет эксперимента? — Поттер! Не сейчас. — Гарри. Тебе не нравится мое имя? Северус склоняется и коротко целует губы гриффиндорца. Ему нравится все, кроме гриффиндорской манеры приносить себя в жертву. Даже его очевидная необразованность не сильно выводит Снейпа из себя. — Не сейчас, Гарри. Позже, когда появится план действий, будет и время для экспериментов. Поттер вздыхает, и Северусу приходит в голову, как просто было бы гриффиндорцу соблазнить его на большее. Потянуть водолазку вверх, расстегнуть пуговицу брюк и взять его член в рот, и от такого предложения зельевар бы не смог отказаться. Однако даже во время секса, когда над головой не грудятся проблемы, Северусу сложно перестать гонять по кругу беспокойные мысли, а пытаясь найти выход из западни, расставленной для Поттера, его оргазм был бы механическим, не приносящим настоящего удовлетворения. — Понял, — снова вздыхает гриффиндорец. — Мы можем поговорить про секс? Или мне замолчать? Я хочу не думать обо всем… остальном. — Могу рассказать тебе про травологию, — предлагает Снейп, и Поттер измученно стонет, вызывая едкий смешок у слизеринца. — Хорошо. Про секс: мне не нравится порнография. Прикрытые глаза Поттера сразу раскрываются. Северус еще ни разу не проводил столько времени, разглядывая их, и чем дольше он смотрит, тем больше зелень теряет сходство с глазами Лили. — Я ни разу не смотрел порно… ну, с такой целью, — признается его любовник. — Я видел журналы, даже заглядывал в них, но… Не знаю. В них есть что-то фальшивое. — Кроме журналов есть и видео, — добавляет Снейп. — Ты смотрел их? Я видел кассеты в сексшопе рядом с твоим домом, и они… честно говоря, картинки на обложке были больше похожи на пытки. — Существует порнографические видеоматериалы и без крайностей, но они тоже фальшивые, — отвечает Северус, и Поттер морщит нос в ответ. — А секс-игрушки? Тебе нравятся? — Как я вижу, ты неплохо изучил тот магазин. — Так нравятся? — Я не пробовал. Северус действительно рассматривает имеющийся у него массажер как что-то медицинское, не связанное с удовольствием. Для удовольствия у него есть Поттер, который после множества неудачных попыток нашел его простату и научился брать в горло — никакого сравнение с бездушным приспособлением. — А хотел бы попробовать? — А ты? Поттер издает возмущенный стон и дергает Снейпа за водолазку. — Твоя манера делать из каждого ответа головоломку меня просто убивает. У тебя то встречные вопросы, то чужие факты вместо твоего мнения… Еще Северус может рассказать о чем-то большом, но не связанным с темой, чтобы отвлечь собеседника. — Нарциссе приспичило заняться юным Люпином, потому что Драко гей и может не оставить наследника. Наверняка она тебе об этом не говорила. Поттер раскрывает рот и моментально забывает про все мерзости скрытного снейповского характера. Вот поэтому миссис Малфой так опасна для него. — Охренеть… Вот как! Северусу не нравится, что Поттер выглядит слишком довольным этой новостью. Что ж, младший Малфой по возрасту ему подходит больше, чем затасканный жизнью зельевар: они, должно быть, общались, пока Поттер вытаскивал обоих Малфоев из тюрьмы, и их детская вражда переросла во что-то большее. — Хорек постоянно доставал меня с Роном, что мы спим друг с другом, а оказывается..! Ха! Поверить не могу. Не переросла. Поттер вскакивает на ноги и прохаживается перед снейповским носом, рассказывая, каким непередаваемым козлом он считает Драко Малфоя, как он портил всему золотому трио жизнь, и каким он был мудаком — Северус уже понял, что его любовнику по вкусу только определенная категория мудаков, а не все сразу. А потом гриффиндорец говорит, что во время суда Малфой-младший вел себя так, будто уже получил Поцелуй дементора, и как Гарри ненавидел его за то, что тот сдался. Наверное, Герой считает Снейпа образцом тараканьей живучести, потому что бывший шпион был опасно близок к краю, но все равно выполз из того ужаса, куда угодил по своей вине, и каким-то чудом оказался на этом теплом чердаке. — В первый раз меня оправдали благодаря Дамблдору, — замечает Снейп, и Поттер перестает мельтешить. — Надо признать, что ты более великодушный мастер. — Я не мастер, — гриффидорец недовольно складывает руки на груди, и Северус улыбается невольному хозяину своего сердца. Есть мало вещей, которые он бы не простил ему — даже чувства к Малфою-младшему, если бы они были. — Ты не слуга. Не становись заложником идей Нарциссы Малфой. Запал Поттера сдувается как воздушный шар, и они снова там, откуда начинали. — Ты заберешь ребенка в любом случае, я понимаю это. Но что ты собираешься потребовать у Нарциссы взамен на такую огромную услугу? — В смысле? — Она манипуляциями хотела скрыть от тебя важную информацию и, когда придет время, поставить перед фактом. Ей важно, чтобы именно ты забрал юного Люпина и не попытался найти другие решения. Это значит, что ты можешь очень многое потребовать взамен. — Да мне вроде… не надо ничего, — растерянно отвечает Поттер и садится рядом. Нарцисса может сколько угодно прикрываться интересами ребенка, но она бы никогда не затеяла это с альтруистическими целями, и она выпьет из Поттера всю кровь досуха, если ей позволить. — Ты недооцениваешь ее. Появись у Драко ребенок, Нарцисса сразу бы избавилась и от сестры, и от юного Люпина. — Она уже знает, что я соглашусь. — Не наверняка, — ухмыляется Снейп. — Предположим, что ты должен мне несколько Долгов Жизни. — Правда должен? — Герой даже приподнимается от удивления. — Нет, глупый гриффиндорец, я спасал тебя, будучи твоим преподавателем, а потом Дамблдор заставил меня дать клятву — другого варианта не оставалось. — Приятно знать, как охотно ты приходил мне на помощь. — Ты был проблемным ребенком. Допустим, я спас тебя много раз, уже покинув пост директора, а про клятву Нарцисса может не знать: в газетах печатали только про мой обет, связанный с убийством Дамблдора. И в зачет Долгов Жизни я могу потребовать от тебя либо достать мне что-то очень важное, что есть у Малфоев, либо отказаться от крестника. — Не… не совсем понимаю, — Поттер хмурится, и оправа очков начинает забавно подпирать его брови. — Мы знаем слабость Нарциссы. Нарцисса знает рычаги влияния на тебя, которые она без сомнения будет использовать. По легенде я тоже знаю твои слабые стороны и тоже могу их использовать. Тогда конфликт интересов между вами переходит в конфликт между мной и ей, а ты становишься нашей шахматной доской. — И это имеет смысл, потому что..? — Нарцисса не знает мою слабость. — А я знаю? Снейп небольно щелкает любовника по лбу: — Сосредоточься. Есть ли что-то, что ты не против получить от Малфоев? Поттер искренне пытается найти хотя бы идею целую минуту, а потом обреченно спрашивает: — А что ты бы хотел получить? — Их библиотеку. Но, наверное, Нарцисса скорее удавится, чем согласится попрощаться со всеми книгами, поэтому меня устроили бы фолианты по зельям и смежным с зельями дисциплинам. Малфои не славятся своими талантами к зельеварению, но что-то у них точно есть. — У меня есть доступ в библиотеку Блэков, — замечает Гарри. — Используешь мои слабости, чтобы заглянуть туда? — Дай мне доступ в библиотеку дома на Гриммо, — моментально требует Снейп. — Хорошо, — безропотно соглашается Поттер. — Но почему нельзя взять ребенка на воспитание без этих... игр? Я устал и хочу определенности. Без сюрпризов. Просто монотонное течение жизни, чтобы я знал, когда лягу спать и когда проснусь, и что за выходные не объявится очередной человек, который навесит на меня очередные обязанности. — Потому что Нарцисса проглотит тебя целиком, если ты не покажешь, чем ей это обернется. Она обязательно объявится снова. Когда-то Северус видел в энциклопедии змей фотографию, в которой питон насмерть подавился добычей, так и оставшись лежать с раздутым брюхом на дороге. Бывший шпион способен сделать победу Нарциссы пирровой, учитывая, что она не сможет передать книги без согласия Люциуса, а Малфою-старшему гордость не позволит потакать жене, разбрасываясь томами из фамильной библиотеки. — А если она не согласится отдать книги? Я же все равно заберу Тедди. — Заберешь, но никто не заставит тебя сделать его наследником рода Блэк. И, если она откажется, то потеряет твою протекцию, а с тобой сейчас лучше дружить, господин обладатель Ордена Мерлина первой степени. Поттер остается на чердаке, беспокойно ворочаясь всю ночь, но просыпается Снейп один и раздраженно отсылает прочь домовика, который принес ему завтрак. Гриффиндорец приходит к обеду, играя желваками, и говорит, что миссис Малфой согласна на все. Зная, как изворотлива эта ведьма, Снейп составляет договор о дарении книг, закрывает все лазейки, которые приходят в его параноидальную голову, и получает в ответ письмо:       «Северус,       Я не сомневалась, что ты сумеешь поставить меня в неудобное положение. Люциус оценил твой договор, и он впечатлен. Ты получишь все книги в июне, как только несколько томов, которые мой муж великодушно одалживал своим знакомым, вернутся в его руки.       Благополучие детей всегда было для нашей семьи на первом месте.       Нарцисса» Бывший шпион хмыкает: когда ей было что-то нужно, она обращалась к нему иначе. За надменными строчками видно, что Люциуса ситуация категорически не устроила, но Нарцисса нашла способ надавить на него так, чтобы он согласился, и сейчас у Малфоев есть два месяца, чтобы создать копии фолиантов и записать их на родственников не-Малфоев, чтобы договор Северуса не мог их коснуться. Остается сделать не так много: Снейп устраивает показательный скандал перед директрисой, и та неохотно выделяет ему лично домового эльфа на время пребывания в Хогсмиде, который немедленно отправляется помогать Андромеде. Больше эльфов дадут Поттеру время подготовиться и хотя бы немного обезопасят Люпина-младшего. Поттер без вопросов предоставляет ему список фамильных реликвий Поттеров и Блэков из Гринготтса — потом нужно будет обсудить гриффиндорское слепое доверие — и Северус находит подходящий артефакт, парные однонаправленные браслеты, которые будут греться, если носитель сильно испугается. Герой еще не переварил всю серьезность ситуации и бездумно соглашается со всеми снейповскими идеями, а Северус не пытается его вразумить. Герой мягкосердечен и предсказуем, он создан для семьи, он заткнет Молли Уизли за пояс своей заботой. Дать ему время, и скоро Поттер намертво привяжется к крестнику, а когда Тедди Люпин будет отправляться в Хогвартс, Снейп готов поспорить, что золотой гриффиндорец будет шмыгать и вытирать рукавом лицо. Для самого Северуса дети навсегда останутся грузом, который он никогда не хотел тащить, хотя и он, бывало, привязывался к своим слизеринцам. Джемма Фарли, Дафна Гринграсс — его змейки выросли прекрасными, гордыми и осторожными волшебницами, не то что эти чокнутые Блэк. Пайк тоже неплох, но ему стоит меньше смотреть на Гринграсс, как побитый пес: невзаимная любовь не в традициях Слизерина.