«В нашем доме пряничном
В окне, как нянечка, Луна полна
А мы пусты: я — пьянь, ты — стерва та ещё, ага
А значит, что на сиге пара кнопок
С твоим горячим сердцем и моим холодным опытом»
Москва никогда не спала. Огни ночного города коварно пробирались в комнату, погружая её в лёгкий полумрак. Луч света упал на лицо Аделии, глаза девушки сверкнули холодным синим оттенком. Антон оставался в тени. Обстановка накалялась, становилась давящей и раздражающей. Адель не могла простить ему беспричинное хамское поведение и пренебрежительное отношение в её сторону, даже несмотря на спасенную жизнь. В его словах была доля правды: Артём действительно мог запомнить номер его машины, мог даже погнаться за ней и тем самым поставить под угрозу вопрос о безопасности и сохранности не только Дзержинской, но и Шастуна. С другой стороны, это ведь игра, верно? Разве она обязывает говорить всю правду полностью? Она колебалась даже несмотря на свое согласие. Заметив это, Антон кончиками пальцев приподнял её подбородок кверху, заставив посмотреть ему в глаза и ухмыльнулся.
— Я начну, — убирает руку и садится рядом с девушкой. — Выбираю правду.
Адель сделала вид, что не заметила его самовольный жест и постаралась сконцентрироваться на вопросе. Начать следовало с чего-то простого, чтобы атмосфера накалилась не сразу.
— Что ж… Ты ко всем коллегам относишься одинаково?
— Нет. Большее предпочтение отдаю Позову, он мой старый друг, — Антон закидывает ноги на небольшой приставной столик у дивана. — Теперь я. Что выбираешь?
— Действие.
Антон хмыкает.
— Не хочешь расколоться так сразу?
— Не хочу.
Шастун меняет позу. Теперь он сидит на диване, по турецки, облокотившись на спинку. Оглядев девушку с ног до головы, Антон не придумал ничего лучше, как попросить её принести бутылку виски.
— Издеваешься? Может, ещё и колу тебе туда подмешать? — возмущенно спросила Адель, уже вставая с дивана. — Скажи хоть, где бутылку взять!
— В мини баре вон стоит, а вон бокалы! Кола в холодильнике, — довольно командовал Шастун, пока врач кружилась на его кухне, что-то недовольно бормоча себе под нос.
— Алкоголь — самый сильный наркотик! — заключила Адель, поставив перед Антоном бокал с виски.
Шастун ничего не ответил. Он взял бокал, поднес его к губам и осторожно сделал глоток, будто боялся обжечь горло. В последнее время, алкоголь стал таким привычным напитком для него. Будто бы спирт мог растворить в себе всю горечь, боль и проблемы. Проблемы, о которых он не мог говорить и из-за которых его сердце рвалось в клочья. В глаза бросались совместные фото с Ирой, бережно стоящие на столике в белой рамке. Она полностью выбирала интерьер их квартиры, следя за каждой мелочью, стараясь сделать все идеально. Антон ненавидел эту лживую картинку счастья. Неужели она не понимает, что их отношения катятся в пустоту и конец неизбежен?
— Антон, ты будешь слушать вопрос? — Адель несколько раз щелкнула пальцами у его глаз и Шастун тут же вышел из раздумий.
— А… Да, давай. Я правду выбираю.
Адель перевела взгляд на рамки с фотографиями, затем на Антона, затем вновь на фото и приподняла уголки губ.
— Почему вы живете раздельно, но числитесь как пара? Тебя все устраивает?
— Понятно… — Антон ставит бокал с горячительной жидкостью на столик и смотрит на Адель затуманенным взглядом. — Ты хочешь сделать мне так же больно, как и я тебе тогда? Мстишь?
— Да. Ты обязан ответить.
Антон злиться. Так сильно, что готов ударить девушку прямо сейчас, замахнуться на неё, накричать, сделать больнее, чем когда-либо. Тема про Иру была под запретом у каждого, кто как-либо был знаком с Шастуном. Он запрещал поднимать эту тему даже себе самому. Ведь если Антон задумается, зачем действительно всё это, то просто сойдет с ума, не сможет притворяться, что все в порядке, не сможет играть на камеру.
— Тебя это ебать не должно. Правда или действие? — отрезает Антон и выпивает залпом остаток виски, наливает ещё.
Адель округлила глаза от такого ответа. Она не ожидала услышать истину, но не рассчитывала на то, что Шастун ответит ей настолько грубо.
— Ты после такого действительно рассчитываешь на то, что у нас дальше будет диалог?! — Адель встает с белоснежного дивана. — Я пошла, мне подачек не нужно!
Антон редко пил и быстро напивался. Одного стакана виски хватило, чтобы мозг перестал работать в обычном режиме и начал действовать бесконтрольно. Шастуна ответ девушки не устроил от слова совсем. Не потому что он был уж шибко заинтересован её историей, а лишь потому, что переживал за несколько вещей: первое — свою безопасность, а второе — за своё задетое эго.
— Стоять! — Антон встает с дивана следом за девушкой и хватает её за руку, преграждая путь. — Куда ты пойдешь?! Мою тачку вычислили твои бандиты, тебя это не парит?!
— Если ты сейчас же не отпустишь мою руку, то тебе же будет хуже!
Антон смотрел на неё с неприкрытой насмешкой, снизу вверх, надменно. Он сжимал её руку, не отдавая никакого отчета своим действиям. В этот момент Адель испугалась ни на шутку. Как такой улыбчивый и веселый человек смог превратится в того, кто сейчас держит её? Дзержинская ударяет его под колено и отбегает к столику. Шастун
— Если ты сейчас не отойдешь, я разобью все, что стоит на этом столе к чертовой матери, клянусь! — Адель показательно поднесла ногу к стеклянной столешнице.
— Дура, ты мне нахуй не нужна! Объясни, кто были эти уроды и сваливай куда хочешь! — Антон стал подходить ближе, игнорируя угрозу девушки.
Адель испугалась. Перед глазами возник образ Артёма. Она рефлекторно толкнула столик и он упал на пол. Стекло столешницы разлетелось вдребезги, а вместе с ним и бокал, наполненный дорогим виски и фоторамка, которую выбирала Ира. Фотографию залило алкоголем, вместе с ней и белоснежный ковер, который, наверняка, также выбирала Кузнецова. Антон отошел от стекол, а Адель опустила глаза в пол. Шастун резко протрезвел от увиденного. Он наблюдал, как коричневая жидкость обволакивает фотографию, размывает на ней пейзаж и некогда счастливые лица Антона и Иры.
Адель опускается на корточки и собирает осколки в руку. Она понимает, что перегнула палку.
— Я предупреждала тебя… Я…
Девушка встает с корточек, собрав все осколки в ладонь. Антон переводит на неё взгляд полный агрессии и ярости.
— Пошла вон! — он хватает её за руку и проталкивает к проходу. — Вон!
Она рефлекторно сжимает руку как раз в тот момент, когда Шастун схватил её. Лишь у прихожей они оба замечают багровые следы на полу. Девушка разжимает руку и поднимает на Антона глаза полные слёз. Адель прекрасно понимает, что виновата сама. Она перегнула палку и перешла черту, которую не имела права пересекать. В какой-то степени, она даже могла найти объяснение реакции Шастуна. Но виноватой себя чувствовала не только она. Увидев, как густые капли падают на паркет, как прозрачные осколки вонзились в нежную кожу ладони, он не может поверить в то, что мог так себя повести.
— Так… Так… — Антон пережимает запястье девушки и ведет её в ванную. — У меня есть аптечка, подожди-подожди…
Из глаз Аделии медленно стекают слёзы ни то от боли, ни то от испуга. Она машинально идёт за ним в ванную, параллельно пытаясь вытащить себя из шокового состояния. Антон явно не сможет оказать ей должную первую помощь, потому приходить в себя нужно было быстро.
— Так… Надо достать осколки, верно? — твердит уже полностью трезвый Антон, пытаясь найти аптечку и пинцет.
Адель хочет отключится и дело не в потери крови и низком гемоглобине. Ей безумно стыдно, ей страшно, ей некомфортно. Она могла вылечить любого, но не могла помочь сейчас самой себе, будучи лучшей выпускницей, будучи талантливым кардиохирургом. Половину фраз, которые Антон пытался донести до неё, девушка не слышала. Её мысли были где-то далеко, но точно не здесь. Ади вспоминала Артёма, который угрожал ей расправой, вспоминала, что теперь ей некуда идти. Она подставила подругу, подставила саму себя. Теперь жизнь стала казаться невыносимо тяжелой и страшной.
— Адель! Ади! Я вытаскиваю! — Антон уже промыл пинцет спиртом. Не был уверен, что это поможет, но все же лучше, чем ничего. — Осколочки маленькие, лежат сверху, смотри! Адель, посмотри на меня!
Он обхватил её за плечи и несколько раз потряс. Девушка перевела на него стеклянный пустой взгляд, от которого по телу Шастуна побежали мурашки. Она слышала его, но не слушала. Антон закусил нижнюю губу и решил действовать сам.
— Что я знаю из медицины, блять, что… — Антон несколько раз стукнул себя кулаком по лбу и резко убежал в комнату. Вернулся с бутылкой виски и протянул к Аделии. — Сделай глоток. Боль будет не такой сильной.
Девушка берет у Шастуна бутылку и подносит к носу. Почувствовав сильный запах спирта, она оставляет бутылку и садится на корзину для белья, протягивая Антону ладонь. Тот садится перед ней на корточки и вновь оглядывает «операционное поле».
— Отвернись, — командует Дзержинская и забирает у него пинцет. — Я сама.
Нужно немедленно брать себя в руки и не позорится. Девушка стиснула зубы и принялась за работу. Извлечение инородного тела не было чем-то сложным, тем более осколки, к её счастью, не проникли так глубоко, как могли. Она аккуратно извлекала их из ладони, кусая нижнюю губу в кровь. Антон не отворачивался. Он также сидел на корточках, наблюдая за тем, как работает Аделия.
— Выйди, прошу тебя, — прошипела девушка сквозь стиснутые зубы. Антон не смел ей перечить в такой ситуации.
***
В гостиной держалось стойкое амбре спирта. Антона уже порядком тянуло блевать от этого запаха. Он подошел к месту погрома и поднял фотографию. Лицо Иры оказалось размытым, а вот лицо Шастуна, на удивление, нет. Антон разорвал фотографию на две части и положил к сломанной фоторамке. Глубоко вздохнув, он поспешил скорее убрать весь этот бардак, пока пол не пропитался спиртягой и кровью.
***
Адель перебинтовывала руку не отрывая взор от зеркала. С той стороны на неё смотрела измученная уставшая девушка, в глазах которой перестала играть жизнь, надежда, вера и любовь. Теперь в них осталась лишь леденящая пустота, от которой саму Дзержинскую приводило в дрожь.
Она знала, что на ладони останется шрам, рана будет затягиваться очень долго. Ей повезло, что рука оказалась левой, иначе от работы пришлось бы отказаться. Но вопрос о том, куда идти дальше оставался открытым. Просить Антона о какой-то помощи было неуместно и даже некрасиво, после всего, что она сделала. Возвращаться к подруге было опасно, оставался только мотель, до тех пор, пока она не найдет собственную квартиру.
— Я справлюсь, — на автомате повторила девушка и вышла из ванной комнаты.
***
Светало. Через несколько часов и Антон и Аделия должны были быть на работе в главкино. За всей этой беготней и суетой, они оба забыли о том, что на сегодня были назначены съемки очередной серии «Импровизаторов».
Дзержинская тихо вошла в гостиную, где Шастун почти завершил уборку. Увидев девушку, он замер на одном месте, она повторила за ним. Они молча смотрели друг на друга не в силах начать диалог. Внутри обоих бушевал океан, вели борьбу лёд и пламя. Антон был готов придушить её прямо здесь и сейчас, но в то же время ему хотелось пойти к ней и спросить о самочувствии. Адель была готова исчезнуть из его жизни раз и навсегда, но её душа кричала об обратном. Ей хотелось извиниться перед ним и искупить свою вину. Если бы не будильник Шастуна, то вряд ли кто-то из них смог бы начать диалог.
— Ты хочешь есть? — Как бы невзначай спросил Антон. — Я, обычно, доставку заказываю, так быстрее.
— Нет, не нужно, спасибо, — вспоминая баланс на своей карте ответила девушка.
— Слушай, забудь о случившемся… — отмахнулся Шастун, хотя и сам понимал, что сделать это будет крайне сложно. — По крайней мере на этот рабочий день.
— Антон, у меня проблема… — Адель подошла поближе и указала взглядом на свои ноги.
— А… — Шастун почесал затылок. — Сейчас придумаем что-нибудь…
Он юркнул в шкаф, что стоял ближе к прихожей. Немного покопавшись, Антон достал старую пару женских кроссовок и чистые мужские носки.
— Не люкс, но на первое время неплохо.
Адель прекрасно знала чьи это кроссовки. Надевать их после того, что произошло, было самым неудобным из всего, что могло случится. Она кивнула в знак благодарности, надела носки и собиралась обуваться, но Шастун окликнул её.
— Я уже заказал на тебя завтрак. Поедим и поедем вместе. Не бросать же тебя одну тут. Ещё выследят…
Шастун уходит на кухню, чтобы не продолжать неловкий диалог и поставить чайник. Адель улыбнулась краешком губ и последовала за ним.
— Спасибо.
***
К девяти часам утра на съемочном павильоне была собрана уже вся команда. Стас нервно набирал Шастуна, обрывая ему телефон, переживая, что тот опоздает на съемку. Но Антон был пунктуальным, по крайней мере сегодня. Он и Аделия опоздали всего на пять минут, учитывая неблизкую дорогу и их ситуацию, это казалось не таким уж и криминальным.
— Доброе утро, — поздоровалась Аделия сразу со всеми и юркнула в свой кабинет, чтобы сделать кофе и проснуться.
— Доброе! — крикнул вслед Шеминов и подошел к Антону. — Вы вместе приехали?
— Совпадение, — отмахнулся Шастун.
— Понятно, это неважно сейчас. Тебя хочет видеть Ира.
Если бы на улице была гроза, то Антона наверняка бы ударило молнией. Он с нескрываемым удивлением и злостью посмотрел на Шеминова, но тот лишь пожал плечами.
— Она мне сказала, что сейчас придет, будь готов.
***
Адель накинула халат и упала в кресло. Благо у неё не такая муторная работа, в которой есть время на пятиминутный сон. Только девушка устроилась в кресле и уложила голову на стол, как в дверь постучали. Дзержинская встрепенулась и пригласила стучавшего войти.
— Не помешаю?
В кабинет вошел Дима Позов. Уж кого-кого, но его увидеть она не ожидала.
— Здравствуйте, нет конечно! — оживившись ответила Адель. — Что-то случилось?
— Вовсе нет, — с улыбкой ответил Позов. — Я хочу поговорить с вами, как с коллегой из мира медицины. С глазу на глаз.
