Парень моего брата

      Олег по реакции Димы сразу сообразил, кто в толпе выпускников являлся тем самым Мишей, да и фотки его некоторые он тоже, в принципе, видел в сети, когда искал на него информацию.       Так что он точно знал, куда нужно было идти.       — Хей, чувак, — громко крикнул он и помахал рукой.       — Ты что делаешь, — прошипел Дима.       И немедленно опустил его руку.       — Мы должны с ним поздороваться, — сказал Олег и схватил Диму, чтобы насильно потащить его за собой. — Зря сюда приехали, что ли.       — Не зря! — парировал Дима и попытался вырвать руку. — Я смог застать вручение.       — И тебе этого достаточно?       — Тебя не касается, отпусти!       — Нет уж, — усмехнулся Олег, наслаждаясь тем, что Дима физически был куда слабее его. — Эй! Миша, чувак, а мы тут к тебе приехали, встречай!       Дима умер сотни и тысячи раз и ровно столько же раз воскрес, пока Миша, словно в замедленной съёмке, поднимал на них голову.       — Отпусти! — крикнул он в истерике.       Олег держал его так крепко, словно пальцы приплавили к запястью, что Дима не мог сойти с места. И он готов был уже просто оторвать свою руку к чёртовой матери, лишь бы только Миша не увидел его и не посмотрел опять с… презрением.       Как на дешёвку.       Как на использованный кем-то мусор.       Дима помнил этот взгляд.       Он снился ему в кошмарах все пять лет разлуки.       И если Миша снова посмотрит на него так, Дима падёт и уже больше никогда не встанет.       — Дима? — считал с родных губ своё имя Дима.       Миша смотрел изумлённо, неверяще.       «Бежать некуда», — обречённо подумал Дима.       И его глаза защипало от подступивших слёз.       Он ненавидел то, каким испуганным и беззащитным он себя сейчас ощущал.       А ещё ему было просто невыносимо с того, как Олег всюду таскал его, как какую-то безвольную игрушку, показывая этим своё превосходство.       И почему он должен был жить такую отвратительную жизнь только потому, что природа решила за него, кого ему хотеть и любить?       Разве ж Дима выбирал себе такую судьбу?       Почему люди винили таких, как он, в том, что они… родились. Просто, мать вашу, родились.       Он устал.       Он так устал.       — Дима!       Голос Миши отозвался глухим эхом в сердце, и Дима поднял глаза, чтобы узреть ими, как его брат бежал к нему на всех парах, боясь не успеть.       Он смотрел так, словно видел мираж, глюк, видение, но никак не реального человека.       И Дима вспомнил, как оборвал все связи с родными и близкими, как улетел на долгие три года в другую страну, сделал там пластическую операцию, окрасил волосы и набил татуировки, кардинально изменившись, чтобы никто и никогда не смог узнать его, лишь просто взглянув на него раз.       Он хотел начать свою жизнь заново.       Без… семьи.       Семьи, которую он всегда очень сильно любил.       — Брат!       Миша буквально влетел в него, сбивая с ног, и крепко-крепко обнял, прижав к себе за плечи.       Уткнулся ему куда-то в шею, вдохнул носом родной запах и заплакал: громко, надрывно, откровенно, не стесняясь ни своих слёз, ни зрителей, ни своего эмоционального взрыва.       Глаза Димы намокли следом.       Он крепко зажмурился и ответил на объятия.       Олег смотрел на бурное воссоединение двух братьев, стоя в стороне, и вспоминал Сашу.       Смог бы он так долго быть с ним в ссоре?       Нет.       Он и месяца без Саши прожить не мог.       Куда там…       — Господи, не могу поверить, — шептал Миша, потираясь лбом о лоб брата. — Это и правда ты…       — Я… я, — судорожно шептал в ответ Дима и бережно сжимал руку брата в своей.       — Мне так жаль, — глаза Миши закрылись, а его намокшие ресницы тонко слиплись. — Я так виноват перед тобой. Так сильно. Все эти годы я ненавидел себя. Презирал себя за то, что сказал тебе все те ужасные и мерзкие вещи. Ты не заслуживал ничего из этого. Ничего. Дима… прости меня. Молю, прости. Я очень виноват.       Дима пытался держаться, но извинения брата пробили брешь на его маске, и он тоже заплакал.       Как же он нуждался в этих словах тогда.       В тот момент, когда его унизили и растоптали.       В тот злосчастный день, когда из него сделали морального инвалида, уничтожив его личность.       Он нуждался в этих словах.       Но вместо них он получил контрольный выстрел.       И он просто упал.       В самое дно этого грёбаного мира!       — Они получили то, что заслуживали, слышишь? — Миша оторвался ото лба Димы и заглянул ему в глаза, держа его лицо в своих ладонях. — Каждый из них ответил по заслугам. Я нашёл каждого.       Лицо Димы исказилось в страхе.       — Нет…       Он даже думать не хотел о том, что Миша ввязался в какое-то преступное дело.       Только не это.       — Все они… я смотрел на то, как они захлёбывались в своей же крови, каждый, и чувствовал такое облегчение. Я ненавидел их. Господи, я так сильно ненавидел их. Я хотел их смерти. Я хотел убить их. Хотел, чтобы они все исчезли с лица земли. Хотел уничтожить их.       — Нет, — жалостливо пискнул Дима и медленно покачал головой, позволяя слезам скатиться вниз.       Миша ломанно улыбнулся сквозь слёзы и ласково провёл большим пальцем по щеке брата.       — Ты так сильно изменился. Я тебя сначала не узнал даже, хах. Стал ещё красивее, чем раньше, — в его глазах не читалось презрения, жалости или других негативных эмоций, как того боялся Дима, в них читалась только бесконечная любовь. — Они тоже изменились, — смешок. — Да так, что родная мать их больше не узнает. Остались навечно в коляске. И жить теперь будут жалкую жизнь инвалидов – это их карма. А ты нет. Ты у меня очень красивый. У тебя ещё всё счастье впереди.       — Что ты… господи, что ты сделал?       Дима не мог перестать волноваться. Слова брата не на шутку пугали его. Он боялся того, что с Мишей тоже могли потом что-то сделать. Вечный круговорот мести и жестокости. Это было просто ужасно.       — Не бойся, — улыбнулся Миша и мазнул губами по лбу брата, — нам ничего за это не будет. Я долго готовился к этой мести и всё продумал. Мне помогали много хороших людей. Те просто получили то, что заслуживали. Поэтому забудь о них. Пожалуйста. Забудь о них навсегда. Вычеркни эти воспоминания из своей памяти.       Хотелось бы Диме всё забыть, но такое не забывалось никогда.       Это было его клеймо.       От этого было не сбежать и не отмыться.       Это с ним было навсегда.       Но брату об этом говорить не имело смысла.       Это были только его тараканы.       Поэтому он просто слабо улыбнулся.       — Кстати, тот симпатичный парень, — Миша с заговорщической улыбкой кивнул куда-то за спину брата, где стоял Олег, который отошёл от них подальше, вероятно, чтобы не мешать их беседе. — Это ведь… твой бойфренд? Правильно?       Брови Димы взлетели вверх от шока.       — Что!? Нет! Неправильно!       — А, — сдулся Миша. — Просто он так смотрит на тебя, вот я и подумал, что…       — Мы с ним не близки, — прервал его Дима.       — Вот как, — Миша кивнул. — Значит… ты один?       Дима задумался над этим вопросом, что было странно, ведь обычно он сразу отвечал, что занят.       В последнее время с ним происходила какая-то чертовщина на почве сильного стресса.       Ему срочно нужно было поговорить с Сашей.       Он не мог продолжать строить с ним отношения, пока между ними было столько места для лжи и недомолвок.       И его раздражало, что Саша сам ничего не видел.       В упор не замечал неадекватное поведение своего младшего брата, хотя тот позволял себе лишние слова и действия даже при нём.       А Саша это просто игнорировал!       Он слишком любил своего брата.       Слишком.       Дима с этого бесился просто неимоверно.       Он терпеть не мог, когда Шепсы начинали сюсюкаться прямо перед ним, потому что в такие моменты Дима понимал, что выберут не его.       Поверят не ему.       Виноватым выставят его.       — Его старший брат, — выдохнул Дима.       — Что? — не понял Миша.       — Мой парень – это его старший брат, а не он сам, — терпеливо пояснил всё брату Дима.       — А-а-а, — протянул Миша с улыбкой и весело хихикнул. — Так забавно, что в такой важный день с тобой почему-то его брат, а не он сам.       — Да уж, — невесело фыркнул Дима. — Забавно.       — Жизнь довольно странная штука, — пожал плечами Миша, затем снова прижался к Диме в объятии. — Уф-ф, я так сильно по тебе скучал!       Дима тихо рассмеялся и тоже его обнял.       — Слушай, а приходите все вместе в ресторан, а? Сегодня. В шесть тридцать. Мы будем праздновать с одногруппниками свой выпуск.       Дима напрягся и неловко высвободился из объятий, чтобы затем немного неуверенно приподнять голову и взглянуть на брата.       — Ты правда этого хочешь?       Миша возмущённо выдохнул.       — Я люблю тебя! — крикнул он, и некоторые люди покосились в их сторону. — Конечно, я этого хочу! Я больше всего на свете этого хочу! И приходи потом домой обязательно, слышишь?       Услышав про дом, Дима резко опустил голову, снова пытаясь взять под контроль свои эмоции.       — Мать по тебе месяцами горюет, Дим, — мягко отозвался Миша. — Я понимаю, что мы очень виноваты перед тобой. Этот жестокий мир учил нас ненавидеть тех, кто этого не заслуживает. Учил стыдить их просто за то, кем они родились. Я долго жил с неправильными понятиями. Я наломал слишком много дров просто потому, что общество нас так учило делать. Я жил в ненависти. И чуть было не потерял самое ценное – тебя. Я никогда себя не прощу за свой эгоизм и жестокость, но я молю об этом прощении тебя.       Дима снова поднял голову, ласково улыбнулся и притянул к себе брата за шею, чтобы обнять.       — Я вернусь домой.

×××

      — Не знаю, о чём вы с братом так долго болтали, пока на вас все косились, как на ненормальных педиков-инцестников, но я только что опоздал на свою церемонию вручения, — сказал Олег, выходя из актового зала нога в ногу с Димой.       — Переживёшь, — сухо ответил Дима.       — Вот и вся благодарность, — усмехнулся Олег.       — Свой костюм ты уже получил. Хватит с тебя и этого, — раздражённо дёрнул плечами Дима и ускорил свои шаги, оставляя Олега позади.       — Чё ты за блядь, а. Выглядишь, как сраный педик! — крикнул Диме какой-то левый мужик.       И Дима резко затормозил.       Он медленно повернул голову к этому мужчине, осмотрел его с ног до головы и ответил:       — А ты выглядишь так, словно вчера сбежал из леса, когда люди случайно обнаружили тебя в пещере с медведями, но я же молчал об этом.       Олег тоже затормозил в нескольких шагах от Димы и прыснул в кулак: вот это ответочка.       Дима вообще знал, что такое самосохранение?       Оказывается, он не только Олегу умел дерзить.       — Чё сказал? — бугарь угрожающе двинулся в сторону Димы, как и ожидалось, но вот Дима зато не сдвинулся с места, хотя это тоже ожидалось.       Пошёл против системы парень.       Олег с интересом скрестил руки на груди и продолжил стоять на месте, не вмешиваясь.       Ему было любопытно посмотреть на Диму в этой ситуации, изучить, так сказать, его поведение.       — Я тебя прекрасно и с того места слышал, — спокойно сказал Дима, ничем не выдавая свой страх перед крупным мужчиной.       — Зубы лишние? — рыкнул мужик.       И Дима закатил глаза, усмехнувшись.       — Вам словарики один человек печатает? Чувство, будто вы все с одного завода, честное слово.       Почему все эти гопники разговаривали всегда только глупыми однотипными фразочками.       Словно им и правда выдавали на заводе какой-то гопичный словарик одного авторства.       — Ты чё такое нахуй несёшь, — бесился мужчина, — я ж тебе рожу разукрашу сейчас!       Дима сдержанно улыбнулся.       — Мне интересно: ты со всеми такой смелый или это только меня удостоили чести увидеть, как ты гавкаешь на человека с комплекцией меньше, чем у тебя?       — Сука!       Мужчина схватил Диму за грудки, и Олег, который до этого наслаждался представлением, подсчитывая димины баллы остроумности, резко сорвался с места и поспешил встать между ними.       — Эй-эй-эй, хорош-хорош, брэйк, — он закрыл Диму от мужчины и выставил руки перед собой. — Ты собрался драться прямо у входа в университет? Мусора́ тебя вообще не смущают?       — Да пошли они нахуй! И ты тоже за ними!       — Да ты сам сейчас туда пойдёшь, если выбесишь меня, — огрызнулся Олег.       Они начали переругиваться, толкаться и выяснять отношения, поэтому Дима отошёл от них подальше.       «Петухи», — фыркнул он про себя.       Нет. И всё-таки братья Шепсы были слишком разными. Саша на месте Олега обязательно нашёл бы мирный способ решить проблему, а этот мелкий засранец уже вовсю лез драться.       И, в конце концов, Олег действительно замахнулся и врезал мужчине, да так, что у того аж шея хрустнула и тело полетело вниз на землю.       Удар у Олега был хорошо поставлен.       Что ж, похоже, он не только языком чесать умел.       На секунду Диме даже стало как-то жутковато.       Он сразу вспомнил, как его били по щеке те парни за любое его сопротивление. Один такой удар от Олега и он имя своё родное забудет.       Кто-то неожиданно свистнул в свисток.       — Эй! Вы двое!       — Чёрт, реально мусора́, — цокнул языком Олег.       Затем спохватился и побежал к Диме, чтобы схватить его за руку и сорваться на бег уже с ним.       — Эй! Я ничего не сделал! — кричал Дима, стараясь поспевать за Олегом.       — Но ты с тем, кто сделал, так что заткнись хотя бы сейчас и беги! — зло парировал Олег.       Они вместе добежали до машины, быстро сели и уехали до того, как полицейский успел их нагнать.

×××

      — Так значит… вы с Мишей помирились? — улыбнулся Олег.       И Дима посмотрел на него через стекло заднего вида.       — Тебя не касается.       Олег фыркнул.       — Как скажешь, — покривлялся он, зная, что Дима на него смотрит.       — Придурок, — шепнул себе под нос Дима.       Одни проблемы от него, честное слово.       Поскорее бы его уже высадить где-нибудь.       — Эй, — Олег вытянул ногу и толкнул сиденье Димы. — Раз вы с братом теперь в мире, ты, наверное, не хочешь с ним опять ссориться?       Дима сжал руль и выдохнул через нос.       — Что за намёки.       Олег усмехнулся.       — Не намёки. Я прямо тебе говорю: не зли меня.       Дима закатил глаза.       Нет, он не собирался это терпеть.       Теперь, когда Миша сказал ему столько важных слов, в нём проснулось второе дыхание. Он больше не будет сидеть и жалеть себя. Он обязательно придумает способ достать это видео, а потом настучит по глупой башке этого ребёнка.       — И чем же я тебя разозлил, о, мой господин?       — Не ёрничай, — вскинулся Олег.       — А дышать можно?       — Да ты, — Олег запнулся, — ты вообще умеешь чувствовать атмосферу? Куда ты вечно прёшь. А что, если бы меня сейчас там не было? Он мог ударить тебя. Ты мог остаться инвалидом. Такие мужчины опасны. Не задирай нос перед ними.       — А ты не опасен? — хмыкнул Дима.       — Я не бью людей, — мрачно ответил Олег. — Я бы никогда не поднял на тебя руку, хоть ты меня и бесишь. Да и не хочется мне видеть реакцию брата на твоё изувеченное тело. Зрелище это будет явно не из приятных.       — А смотреть на то, как ему будет плохо без меня, если мы расстанемся, хочется?       — Хочется, — тут же сагрился Олег.       Он хотел, чтобы эти двое расстались. И если сначала это было просто его прихотью, то сейчас уже стало необходимостью, потому что с каждым днём видеть их вместе почему-то становилось всё тяжелее. Весь прошедший месяц Олег то и дело ловил себя на мысли, что его бесит видеть Диму в объятиях брата. Его это просто выводит.       Вот не нравилось ему это и всё тут.       К самому Диме он уже успел привыкнуть, что вообще стало новостью для него, но вот привыкнуть к его тандему с братом он не мог.       И если бы Дима отделился от Саши, Олег, вероятно, перестал бы на него беситься.       — Приходи сегодня ночью в мою комнату. Я уже знаю, что Саша хочет пригласить тебя к нам.       — Что?       — В комнату. Мою.       — Зачем?       — Узнаешь.       — Олег…       — Ослушаешься – итог тебе точно не понравится.       С этими словами Олег откинулся на спинку сиденья, скрестив руки на груди, и закрыл глаза, давая этим понять, что их разговор уже окончен.       Дима ничего не ответил.       Его глаза нервно забегали.       Ему не понравился тон Олега.       Ночью. В комнату.       Зачем…       Зачем.       Он судорожно выдохнул.       К горлу подступила слабая паника.       Олег ведь не мог зайти так далеко?       За прошедший месяц Дима уже успел привыкнуть к тому, что у Олега всегда были исключительно глупые детские прихоти. Это как играть в детстве с друзьями в «хозяина-слугу». Что-то из разряда «принеси-подай-иди нахуй-не мешай». Всё. Дальше этого никогда не заходило, не считая его странных и неоднозначных взглядов.       И Дима надеялся, что так будет всегда.       Всегда только так.       До тех пор, пока они с Сашей не расстанутся.       «Молю, Олег, не поступай так со мной».       Дима поджал губы и унял дрожь в коленках.       Нельзя было допускать повторения того дня.       Будь то четверо или один.       Нельзя.       Он будет биться до крови.       Будет кусаться и кричать.       Впиваться ногтями и сдирать кожу.       Но трогать себя он больше никому не позволит.       Больше никогда.

×××

      Ужин прошёл в гнетущей атмосфере: холод, исходивший от Димы, сильно расстраивал Сашу. Он не знал, как к нему подступиться. Тот просто закрылся от него и ничего ему не рассказывал.       Ночью он попытался коснуться его, чтобы они могли поговорить хотя бы телами, но Дима отказал ему в интиме, сославшись на усталость.       Этот отказ был уже седьмым за прошедший месяц.       Да.       Саша считал.       Он хотел поговорить об этом с Димой, хотел узнать у него, в чём дело, но такой возможности у него попросту не подворачивалось, потому что Дима вечно находил причины не говорить с ним на эту тему.       Сначала Саша думал, что перестал привлекать Диму в сексуальном плане, но в те моменты, когда им всё же удавалось заняться сексом, тот отдавался процессу полностью. И Саша видел, как сильно ему нравилось тонуть в его объятиях. Поэтому он не понимал, что вообще с ним было не так.       Этой ночью они спали спина к спине.       Саша уснул первым, и Дима, набравшись смелости, выполз из постели и на негнущихся ногах прошаркал к комнате Олега.       Заходить туда ему вообще не хотелось – страшно.       Так что он тихо постучался.       Олег долго ждать себя не заставил: отворил дверь практически сразу.       — Олег…       Дима хотел попросить его одуматься и не делать никаких глупостей, но тот резко схватил его за руку и затащил к себе в комнату, чтобы затем закрыть за ними дверь и прижать его к стене.       Дима сглотнул.       В комнате было очень темно, поэтому он почти не видел лица Олега, лишь очертания, но его дыхание на своём лице он ощущал очень явно.       — Олег, я прошу тебя, не…       Олег слишком внезапно стукнул его тетрадью по лбу, и Дима от неожиданности аж запнулся.       — Мне нужна твоя помощь, — сказал Олег. — Не знаю, что ты там себе напридумывал такого, из-за чего твой голос теперь звучит так, словно тебя на каторгу отправили, но сегодня ночью мы спать с тобой не будем, потому что я должен переписать все сраные конспекты, которых у меня нет, а их, если хочешь знать, просто дохуя. И один я точно не управлюсь за ночь, так что подсоби мне.       Дима пару раз моргнул.       — Что? — его голос стал на три октавы выше.       И звучало это ну очень смешно.       — Помоги с конспектами говорю. Саша меня убьёт, если я попрошу тебя об этом напрямую. Нельзя, чтобы он знал. Поэтому только ночью.       Олег отпрянул от Димы и отошёл к журнальному столику, стоявшему у окна с задёрнутыми шторами.       Включил там ночник и Дима увидел, что на столе действительно лежали тетради. Много тетрадей.       — Сраное дерьмо, — выдохнул на эмоциях Дима. — Твой студенческий билет можно смело использовать в качестве билета на музей: там тоже много интересного, но надо прийти. Какого чёрта так много. Ты вообще ходил на занятия?       Олег рассмеялся.       — Рад, что ты вернул себе своё остроумие, но у нас не так много времени на это, — он выдвинул стул из-за столика себе и Диме. — Прошу.       Что ж, это будет очень длинная ночь…