Новая знакомая Кати, которую та уже окрестила своей лучшей подружкой, закатила пышную вечеринку на тридцать человек у себя в особняке: праздновали двухнедельный отъезд её предков.
И Олег, конечно, тоже числился в списке приглашённых гостей.
Ребята в основном тусили все у бассейна в купальниках, распивая алкоголь, а Олег и его закадычные друзья тусили зачем-то на кухне.
Женя сидел на подоконнике, широко раздвинув ноги, Марат стоял рядом с ним, а Олег опирался поясницей о стол и пил пиво из горла́.
— Эй, смотрите, — Женя кивнул головой на паренька, который шёл к ним на кухню, и мерзко хихикнул, даже не пытаясь скрыть своё ехидство.
Лицо Марата тоже вытянулось в издевательском оскале.
Олег повернулся в направлении кивка и слабо усмехнулся: мальчишка причислялся к
голубкам.
Об этом нюансе всех учтиво оповестила подруга Кати ещё в начале вечеринки и следом попросила своих гостей быть любезными с ним.
Но выглядело это скорее так, словно она кинула мясо гиенам и вежливо попросила их не есть его.
И ежу понятно было, что сделала она это не с целью защитить, а как раз таки проучить.
Кто знает, может, он ей не́ дал когда-то?
Вот она и решила ему таким образом отомстить.
«Шёл бы ты отсюда лучше», — мрачно подумал Олег.
Ему не нравилось то, как злобно и плотоядно люди косились в сторону этого паренька, которому на вид было не больше семнадцати.
В такие моменты он лучше всего понимал, в каком страшном и жестоком мире жил его
брат, который тоже мог запросто подвергнуться нечеловеческим
пыткам просто за то, что он не вписывался в общественные рамки.
Именно поэтому он так отчаянно хотел и пытался его вылечить. Именно поэтому он решился на подлость и заснял на видео ту ночь, чтобы потом шантажо́м заставить Диму отпустить его брата.
На самом деле, Олегу крупно повезло, что Дима действительно повёлся на его уловку и согласился выполнять условия, иначе он просто проиграл бы ему, потому что брать на себя ответственность за чужую сломанную жизнь он с самого начала не собирался. Он
блефовал.
И этот блеф сошёл ему с рук, чёрт возьми.
Вот уже третий месяц Дима смиренно выполнял все его мелкие поручения, которые Олег давал ему, во-первых, забавы ради, а во-вторых, ради совместного времяпровождения
(тяжело было это признавать, но с Димой зависать всегда было чертовски весело), а ещё он параллельно возводил стену между собой и Сашей. И если сначала он делал это с большой неохотой, то теперь же Олегу казалось, будто ему и самому уже стало
всё равно на конечный исход.
—
Опа, — сказал Марат и подставил подножку парню, который зашёл на кухню за водой.
У Олега чуть сердце в пятки не ушло: на столе стояла подставка с ножами, которые торчали все острием вверх, а пацан падал как раз туда.
Он и сам не понял, как успел, но адреналин в крови заставил его тело среагировать просто молниеносно: резко скинув со стола подставку, он поймал мальчишку в свои объятия и не дал ему упасть. И тот наверняка мог услышать, как бешено застучало его сердце, грозясь вот-вот проломить рёбра.
Олег
испугался.
Прямо сейчас, на его глазах, человек мог
умереть.
И всем вокруг было бы просто…
всё равно.
И если что-то плохое случится с его братом, всем тоже будет просто
всё равно, потому что он…
другой.
Глаза неприятно защипало.
Саша был так
беззащитен перед этим миром.
И Олег просто
обязан был стать для него щитом, который был бы твёрже металла и прочнее стали.
Он ни за что не позволит обращаться так со своим братом. Он всех порешает на месте.
— Ты рехнулся!? — крикнул Олег на своего друга. — Да если бы я не успел, он бы сейчас
сдох!
—
Велика потеря, — тихо фыркнул себе под нос Женя и отвернулся, чтобы посмеяться над своей просто невъебенно ахуенной шуткой имбецила.
— Ты чего так за него впрягаешься, — усмехнулся Марат, — не помер и ладно. Подольше продавать свою жопу мужикам будет значит.
Олег просто не мог поверить своим ушам.
Они не шутили!?
То есть… для них это было
нормально!?
Человек мог лишиться жизни!
Кровь. Смерть. Слёзы близких.
Для них это было чем-то забавным или что!?
Да, Олег всю жизнь считал себя гомофобом.
Да, он ненавидел мужиков, долбящихся в задницу, потому что
стрёмно.
Но он никогда не желал им
смерти.
Его
брат был одним из них, чёрт возьми!
Да, он мог обидно пошутить или в открытую показать им своё пренебрежение или даже презрение, но позволить себе поднять на них руку или даже…
убить.
Нет.
А вот Марат только что чуть было не…
Боже, сколько вообще было лет этому мальчишке!?
— Вы гоните сейчас, что ли? — Олег смотрел на своих друзей так, словно те были самым большим разочарованием в его жизни. — Вы
ебанулись?
— Да чё ты нахуй взъелся! — вспылил Женя и сделал жест рукой. — Хватит героя из себя строить, заебал! Сам минуту назад сидел и ржал с нами над тем, какие гомосеки мерзкие, а теперь строишь из себя святошу и спасителя, блять!
— Вот именно, — усмехнулся Марат, — заканчивай уже этот цирк бедной обиженки.
— Я ржал не над бездыханным трупом человека,
сука, вы реально не понимаете, что не так!? — Олег опустил глаза на мальчишку, который притих в его объятиях, и спросил. — Тебе сколько?
— Шестнадцать, — тихонечко ответил парень.
И Олег подавился воздухом.
Сейчас здесь могло лежать окровавленное тело шестнадцатилетнего ребёнка, над чьей смертью в этом доме многие просто посмеялись бы и
всё.
Мерзко. Тошно. Неправильно.
Всё это было
неправильно.
Олег себя таким
никогда не считал.
Он никогда таким себя
не видел.
Не такого будущего он себе хотел.
Не таким человеком он хотел быть!
— Это ребёнок, — не унимался Олег, —
ребёнок!
— Да забей ты уже, бля-ять, — протяжно застонал Женя и откинулся головой к окну.
А Олег забить не мог.
Его глаза судорожно бегали по всему помещению, грудь бешено вздымалась, а руки инстинктивно сжимали в объятиях ребёнка, будто в защите.
Его просто переклинило: он представлял на месте этого мальчишки своего брата и
сходил с ума.
— Если бы…
Олег запнулся, поджав губы.
Он не знал, как правильно сформулировать свою мысль, чтобы не выдать друзьям своего брата.
— А если бы на месте этого ребёнка оказался кто-нибудь из ваших близких,
а? Если бы это был ваш родной брат или сестра…
то что тогда!?
У этого ребёнка тоже могли быть братья и сёстры!
У него тоже могли быть близкие люди, которые ни за что не смогли бы смириться с горечью утраты!
Марат и Женя переглянулись.
— У нас в семье нет уродов: все здоровые, — беззаботно ответил Женя и пожал плечами.
— Согласен, — кивнул Марат. — Мои тоже все здоровые, так что им такая смерть точно не грозит. Но даже если и есть такие, то их только могила исправит, так почему бы и нет? Ха-хах.
К горлу подступила тошнота: да у этих парней просто напрочь отсутствовала эмпатия.
И почему Олег этого раньше не замечал!?
Наверное, потому что до этого дня он никогда не сталкивался с их жестокостью так открыто?
— И чего ты вдруг на тему братьев и сестёр перескочил, а, — с хитринкой в голосе сузил глаза на друга Женя. — Неужто твой Сашка из этих?
Марат над этим удачно посмеялся.
— И правда, — поддержал он шутку. — Наверное, боится, что его брата это тоже коснётся, хах.
После их слов у Олега в голове за секунду что-то щёлкнуло, и он тут же вспыхнул, как спичка.
—
Завалите свою пасть!
Женя и Марат резко умолкли и напряглись.
— Хули ты орёшь на нас, — распетушился Женя. — Думаешь, мы позволим так к себе обращаться? Ты хочешь, чтобы мы тебе рожу начистили, а!?
— Эй, давайте только без драк, — нахмурился Марат, которому вообще не нравилось, к чему это всё вело. — Вам обоим не помешает успокоиться.
— Не смейте произносить имя моего брата, — рыкнул Олег. — Не смейте ничего говорить о нём!
— Да хватит тебе, — закатил глаза Марат. — Никто не трогает твоего драгоценного брата.
— Никто, кроме члена его папки, — неудачно пошутил Женя от обиды на Олега и нажал тем самым на спусковой крючок, сам того не зная.
Олег выпустил из объятий парнишку, подлетел к Жене и схватил его за грудки, чтобы затем проехаться кулаком по его лицу со всей силы.
Голову Жени отбросило вправо, но Олег даже так не переставал трясти его, думая ещё ударить.
Марат пытался отодрать его от Жени, но получалось у него это как-то совсем уж худо.
На кухне уже собирались то́лпы зевак, которых привлекли туда громкие крики Олега.
Он кричал что-то про уважение и требовал, чтобы Женя всенепременно вымыл свой рот с мылом.
— Эй-эй, — Олега кто-то всё же смог насильно оттащить от Жени, которому, кажется, неудачно сломали нос. — Тише, чувак. Успокойся. Ладно?
Этот голос показался Олегу смутно знакомым…
Он повернулся к его владельцу и сразу же узнал в нём Мишу – родного брата Димы, которого он последний раз видел в том ресторане, то есть месяца два или три назад.
Больше они нигде не пересекались.
Но Олег знал, что
Дима с ним часто виделся.
— Ты тоже здесь? — удивился Олег.
Он даже не заметил его среди кучи гостей.
— Ага, — улыбнулся Миша. — Услышал твои крики и узнал тебя по голосу, вот и пришёл поглазеть, что тут у тебя происходит. Давай выйдем на воздух лучше и там уже поговорим.
— Как хочешь.
×××
— Я испортил людям вечеринку походу, — печально усмехнулся Олег и сделал затяжку.
Они с Мишей сидели на заднем дворе дома, на ступеньках, и курили какой-то дешёвый табак.
— Да забей, перебесятся и через минуту уже начнут опять с ума сходить под песни Михайлова.
—
Дерьмо, — хмыкнул Олег.
— Согласен. Полный тухляк, — рассмеялся Миша. — Димана моего на них не хватает.
— Я видел его плейлист: музыкальный вкус отменный, — согласился Олег и опять затянулся.
— Скажи же, — заулыбался Миша, затем тоже сделал затяжку и кольцами выдохнул дым. — Мне, кстати, понравилось, как ты за брата заступился. Любишь его сильно, да?
— Люблю, — ответил без раздумий Олег.
И Миша понимающе усмехнулся, кивнув.
— Правильно. Я за своего тоже порву любого. Мы с тобой два младших брата-агрессора, ха-хах.
Миша очень рад был снова встретиться с Олегом. Он ведь ещё тогда, в ресторане, заметил эту
схожесть. Они многим походили друг на друга: манерой общения, любовью к братьям...
Миша чувствовал
родство.
Это был
«свой пацан».
С ним хотелось дружбы и общения.
— Один раз я уже чуть было не потерял Диму из-за своей тупости, так что теперь я на чеку, стараюсь исправляться, — он сделал глубокую затяжку и выпустил табачный дым в профиль Олега, на что тот только рассмеялся и отмахнулся рукой. — Ты ведь тоже не сразу брата своего принял? Я вижу, что мы с тобой из одного теста, чувак, так что можешь даже не упираться. Уверен, ты был таким же глупым гомофобом, как и я.
«Я и сейчас», — подумал Олег и неслышно сглотнул, так ничего и не ответив.
— Наверное, мои глаза так и остались бы навечно закрытыми, если бы в какой-то момент я не понял, что потерял брата
навсегда, — лицо Миши разгладилось: он улыбался ласково, с какой-то ностальгией. — Тогда я правда думал, что это
конец. Я так сильно
ненавидел себя. Только в тот роковой момент я впервые увидел
настоящих виновников. Понимаешь? Лишь потеряв его, я понял, что в моих бедах
его вины
никогда не было. Виновато было общество, которое постоянно растило в нас бесчувственных монстров, способных на любую жестокость. Знаешь, а я ведь отомстил… И
рад, что смог пойти на это, но я не
горд этим. То, что я сделал, доказывает мою
испорченность. Я вырос животным, способным на такую
низость. Я почти потерялся в этой бездне злости и агрессии. И только один Дима удерживает меня от падения. Я свисаю с обрыва, моя душа уже грешна. Но Дима тянет меня за верёвку наверх и лечит своими объятиями от скверны. И я
благодарен ему за это.
Олег молча и смиренно слушал чувственный монолог Миши, полный откровения, и улавливал, как время от времени замирало сердце.
Тот рассказывал ему, как избавился от гомофобии, и Олег боялся слишком
прислушиваться…
— Отомстил? — решил задать он вопрос.
Миша вскинул брови и посмотрел на Олега с вопросом.
— Ты не знаешь?
— Что именно?
—
Хах, — Миша покачал головой с улыбкой. — Выходит, Дима рассказал всё только Саше.
— О чём ты? — не понимал Олег.
—
Забудь, — отмахнулся Миша. — Брат не поделился с тобой. И я тоже не стану значит.
«Дима ничем и никогда со мной не поделится», — подумал Олег с улыбкой и вздохнул.
Они ещё немного посидели вот так, в тишине, и Олег после пяти-шести затяжек рискнул спросить:
— Думаешь, наши старшие братья правда…
ненормальные?
Миша молчал секунд пять, затем хмыкнул и сказал:
— В мире полно насильников, которые пачками лишают людей жизни, он полнится педофилами, зоофилами и другими больными
ублюдками, но планета наша до сих пор, прикинь, не рухнула. Стои́т. Чтоб её разбомбило нахуй после моей смерти, — добавил в шутку Миша последнее пожелание и с улыбкой качнул головой, затянувшись. Олег его слова оценил, потому что они были похожи на то, что он и сам мог бы сказать. Миша и правда был одного с ним поля ягода. — Так вот. Даже эти
твари не мешают земле продолжать крутиться, так чем же ей, блять, тогда помешает то, что два человека просто тихо любят друг друга?
Ничем.
Олег сглотнул.
Вроде бы такая простая истина.
Такая простая правда.
Но до людей всё равно слишком туго доходило.
Да даже сам
Олег очень тяжело эту простоту усваивал.
Но он был благодарен Мише за этот разговор.
Ему он уже давно был нужен.
Приятно было вот так сесть и поговорить... о
странностях брата с кем-то.
—
Ты прав, — сказал он.
И Миша ему лениво улыбнулся.
×××
— Са-аш, у нас гости, — крикнул прямо с коридора Олег, разуваясь.
Он знал, что Дима сегодня весь день будет у них дома тусить, так что пригласил Мишу в гости.
— Если это опять твой дружок Женя, то передай ему, что я за уши его выдворю, если сам не уйдёт.
Послышался тихий смех Димы, и на лицах у обоих парней в коридоре непроизвольно расцвели улыбки.
— А он не про того поца, которому ты нос сломал?
Олег почти беззвучно заржал.
— Да.
Миша заржал следом.
—
Нахуй Женю, — сказал Олег и прошёл на кухню, откуда шёл приятный запах специй.
— Правильно, — ответил Саша, — ему давно уже пора на исправительные качели.
— Не называй это так, — скривился Дима.
— А что тебе не нравится? По мне, так звучит просто здо́ровски, — вставил свои пять копеек Миша, когда зашёл на кухню следом за Олегом.
— Миша! — тут же ахнул Дима и подбежал к нему, чтобы кинуться на шею. — Ты откуда здесь?
— Олег пригласил, — Миша улыбнулся: Олег ему очень симпатизировал, как друг. — Сказал, что ты здесь будешь сегодня, с парнем со своим.
Дима отпрянул и покосился с подозрением на Олега. Тот притворился, что ничего не заметил.
— Вы как раз вовремя, ребят, — улыбнулся Саша, доставая тарелки со шкафа. — Мы тут с Димой как раз закончили готовить наш общий фирменный суп. Идите отнесите тарелки в зал, а мы за вами. Пообедаем все вместе. Всей семьёй.
Парни дружно закивали и схватили тарелки и ложки, чтобы отнести их в гостиную.
— Здо́рово, что они сдружились, — сказал Саша с теплотой в голосе и мягко клюнул Диму в висок.
— Ага…
здо́рово.
Дима отозвался совсем уж без энтузиазма.
Летая где-то в своих мыслях, он снял кастрюлю с печи и прямо так понёс её в зал, однако на половине пути случайно обжёг себе пальцы и на рефлексах отпустил кастрюлю, из-за чего та с грохотом упала на пол, и горячая вода вылилась ему на ногу. Он вскрикнул.
И все парни тут же слетелись на эти звуки.
— Твою мать, Дима, ты в порядке!? — испуганно спросил Миша.
— Ты обжёгся!? Покажи! — Саша подсел к Диме, который прижимался к стене, сидя на полу, и стал судорожно осматривать всё его тело.
— У него ожог на ноге, где ты проверяешь! — сказал Олег и тоже резво подсел к Диме.
Все трое, споря и переругиваясь, расселись, образуя круг, и стали драться за право схватить Диму за ногу и оценить серьёзность его травмы.
— Прекратите мне мешать! — в конец вспылил Олег и ветром поднял Диму с пола на руки.
— Живо верни на место! — крикнул ему Саша.
— Ага,
сейчас! Сам ложись в эту лужу супа и булькай там, раз тебе так хочется!
— Заткнитесь и несите моего брата в зал! Его ногу надо обработать! Тц, какого хрена!
Не переставая перекрикивать друг друга, они понесли Диму в гостиную, усадили его там на диван и разделили между собой обязанности: Миша искал всё необходимое, Саша намазывал крем на ногу, а Олег помогал с перевязкой.
В общем, скучно точно не было.
Вот только остались они сегодня все без обеда.
