Раздуть пламя любви

Такемичи обреченно вздохнул и уронил голову на стол. Чифую рядом только тихо посмеялся с такой выходки друга, пригладив черные локоны на всегда растрепанной макушке кочевника. Ханагаки поднял голову, обиженно надул губу и махнув рукой, пуская небольшой поток ветра, который вновь растрепал его волосы, снова опустил её на сложенные на столе руки с ещё более мученическим стоном. Такемичи был первокурсником с факультета воздушных кочевников. Он поступил сюда полтора месяца назад вместе с Чифую. Лучший друг был из деревни водных целителей и, казалось бы, должен быть аккуратным и кротким, как и все владельцы этой стихии, однако вопреки всеобщему мнению именно он сам был своим главным пациентом. Ну, иногда ещё Мичи – потому что всегда был рядом, когда буйный характер блондина показывал себя во всей красе. Так было и в тот раз. Вместо того, чтобы проигнорировать выпад какого-то надменного выскочки из магов земли со второго курса, Чифую ввязался в бой. Они вышли на спортивное поле, куда мгновенно сбежалась половина школы. Ещё бы, не каждый день такое увидишь: один из самых выдающихся учеников против «зеленого», буквально месяц назад переступившего порог академии, к тому же целителя – настоящее зрелище. Чифую давно учился магии. Вот только эта магия была исцеляющей, а потому продемонстрировать крутые приемчики: вроде тысячи тонких ледяных шипов или гигантского водяного щупальца он не мог. Как итог – долго продержаться в битве против уже достаточно опытного бойца у Мацуно не получилось. Он сидит на земле, вытирая грязными ладонями текущую с уголка разбитых губ тонкую струйку крови. И вот, когда нагло ухмыляющийся второкурсник подходит, чтобы надеть на него за секунду формирующиеся в крупных ладонях каменные оковы в знак собственной победы над зеленым водником, его с ног сбивает поток сильнейшего ледяного ветра. Парень путается в своих собственных ногах и под громкие издевательские улюлюканья других студентов переворачивается несколько раз вокруг собственного тела и смачно плюхается на задницу. А Такемичи стоит в метре от него и понимает, что даже гвалт гогота толпы не может перекрыть гулкий стук его собственного сердца: он стоит с судорожно трясущимися вытянутыми вперёд ладонями и, пока успевший кое-как встать и подбежать к нему радостный Чифую, одной рукой в одобрении похлопывающий по спине, а другой оглаживающий маленьким мерцающим шариком воды шишку на лбу, которая становится немного меньше под синим свечением, громко смеется над его трюком, пытается сообразить, что сейчас им вообще с этим делать. То, что сделал он, противоречит правилам магической дуэли. То есть, они не договаривались о настоящей дуэли, но Чифую изначально бился с противником один на один, пока Ханагаки вместе с друзьями второкурсника стояли неподалёку. А это значит… Напарники того бугая, надвигающиеся на них и громко хрустящие пальцами, дают однозначный ответ. И вот, когда Ханагаки зажмурившись, поближе прижимается к выпятившему грудь и закрывающему его своей рукой Чифую, ожидая получить заслуженную порцию тумаков, все звуки вокруг резко стихает. И эти громилы, которые нависали над ними недвижимыми горами секунду назад, сейчас скрючили широкие плечи и мощные спины в поклоне, почти касаясь длинными волосами, перевязанными зелеными лентами, сырой земли. Такемичи с Чифую переводят шокированные взгляды вперёд. Чёрт возьми! Такемичи с Чифую узнали про них в первый же свой день в академии. Как будто у них вообще был шанс этого не сделать: буквально на каждом шагу слышались восхищенные вздохи девушек, завистливые ворчания парней и мученические вздохи преподавателей. Тосва – спортивная команда академии, состоящая из элиты школы. Они занимали первое место на Кубке стихий три года подряд. И не просто так. За три кода команда разрослась множеством талантливых парней и девушек. Однако это всё был «запас». Основной состав команды состоял из шести человек. Такаши Мицуя был из северных земель. И то, как юноша мастерски управлял каплями кристально чистой воды, заставляло юного кочевника приоткрывать рот от восхищения. Что же говорить про Чифую, который втайне мечтал овладеть всеми техниками подвластными собственной непокорной стихие. Кроме того, юноша был необычайно красив и вежлив: не было ни одного студента, который мог бы остаться равнодушным после доброй улыбки и учтивого приветственного поклона головой юноши со светло-лиловыми волосами. В противовес ему было два лучших друга, которые буквально заставляли хвататься преподавателей за головы в тщетной попытке сохранить трезвость ума и не исключить этих демонов в человеческом обличие из академии. Казутора Ханемия и Баджи Кейске были известны на факультете заклинателей огня, как самые несдержанные и взрывные спортсмены. Они никогда не угрожали и не травили соперников – чтили спортивную этику. Но кроме этого… То, с каким пылом эта парочка буквально размазывала соперников по рингу, сверкая животным возбуждением в ярко-желтых глазах, пугало до чертиков даже самых храбрых и опытных спортсменов, что уж говорить про новичков, которым добрый тренер разрешил участвовать в матче... Так их и звали: «Демоны с третьего огневиков». За глаза, конечно. Главными «тяжеловесами» в их команде, конечно, выступали маги земли. Рюгуджи Кен и Харуки Хаяшида. Спокойные и рассудительные – насколько такими могут быть юноши с кипящим в крови юношеским максимализмом – они были здравым смыслом команды, если можно так сказать – Харуки, которого вредная парочка кликала Паччином, в отместку вытаскивал их из заварушек, специально посильнее сжимая пальцы на мочках ушей, за которые потом «пострадавшие» держались с самым несчастным видом несправедливо обиженных жизнью сирот. Рюгуджи же в свою очередь следил за более крупной «добычей». Манджиро Сано. Если Казутору и Баджи звали демонами, то он носил ещё более ужасающее прозвище. Дьявол. Внутри этого человека словно бы жило две сущности. Первая – милый ленивый старшекурсник, который любит поспать на парах и покататься на спине своего заместителя после плотного обеда из детского меню с маленьким цветным флажком и пакета сладких рыбок. А вот вторая… Тосва ни разу не проиграла с тех пор, как в команду вступил Сано Манджиро, а игроки, встречавшиеся с ним на ринге, больше не выступали. После такого волей-неволей начинаешь задумываться… И прямо сейчас четыре легенды «Кубка стихий» стоят рядом с ними, прожигая взглядом. И если Мицуя и Рюгуджи смотрели на них просто заинтересованно, то Манджиро и Кейске буквально заставляли поджилки трястись. Что, если они тоже посчитали это дуэлью, тогда то, что он сделал… Ханагаки зажмурился и посильнее прижался к Чифую. — Обалдеть, никогда не видел, чтобы кочевники вступали в драку! Как тебя зовут? С какого года? – Сано Манджиро улыбался ему самой невинной и доброй улыбкой – такую демонстрируют малыши в детском саду, когда идут в песочницу в поисках первых и обязательно самых лучших и преданных друзей. А Такемичи стоит, уставившись на чересчур дружелюбного капитана команды круглыми глазами, и не может вымолвить ни слова. Решают за него. — Ты такой миленький! Теперь будешь в нашей команде. Первая тренировка через неделю. И друга своего прихвати: толковый парень. И исчезает, прихватив с собой остальную элиту, оставив шокированного Такемичи, которого тряс дико радостный Мацуно. Вот неделя и прошла: они сидят в столовой, ожидая своей участи. Точнее, «участи» дожидался Ханагаки. Чифую же от предвкушения даже сидеть не мог нормально: правая нога то и дело задевала носком ботинка ножку обеденного стола, а руки перебирали немногочисленные приборы. Такемичи всё также лежал на столе и вполуха слушал восторженные речи, прикрыв глаза. Но в какой-то момент появилось странное чувство: словно бы друг отодвинулся от него, а после вернулся вновь. Потом в волосы вплелась рука. Она мягко ворошила темные пряди и слегка оттягивала их у самого корня. Было так приятно, что Такемичи мог бы заснуть, если бы не одно обстоятельство: когда рука переместилась на височную долю, на секунду Ханагаки почувствовал мимолетный холодок. Такой, который бывает только у металла. Чифую не носит украшений. Такемичи резко поднимает голову и перед ним открывается удивительная в своей абсурдности картина. Напротив него за столом сидит краснеющий Чифую, руку которого аккуратно сжимают длинные музыкальные пальцы Такаши и мягко водят по столу. Там, где они проходят, маленькие струйки воды превращаются в тончайшие ледяные нити. Справа от них «два демона из огневиков». Баджи и Казутора оживленно спорят о каком-то сногсшибательным приеме, который разучили недавно на тренировке, пытаясь доказать не слушающему их Паччину, что он гораздо круче его земляных штучек. Но это, что спереди, а вот по бокам… Справа от него сидит Доракен. Он как будто живое воплощение собственной стихии: такой же большой и сильный – будто недвижимый горный хребет. И руки такие же. Маленькая ножка кросницы, кажется, полностью исчезала в ней. Наверное, и в рот бы поместилась… — Эй, так нечестно! Почему ты смотришь на всех, кроме меня?! И вообще, ты мне так и не сказал своего имени! – по-детски обиженный голос и выпяченная губа. А, а вот и владелец руки с «холодком». Манджиро Сано, сверкая обсидианами, смотрит прямо на него. Кочевник мягко отстранил чужую руку и, краснея, промямлил: — Такемичи Ханагаки… С первого курса… Рука вернулась вновь и, кажется, придвинула его голову ещё ближе к лицу капитана Тосвы. Секунда, и к его щеке прижимаются губы. Такой детский в своей непосредственности поцелуй. Но сердце неожидавшего такого поворота событий Ханагаки готово выпрыгнуть даже от такого. Чмок, с которым Манджиро отстраняется от него, теряется в гомоне голосов и звонке – пора на пару. Остальная шокированная таким поведением капитана команда поднимается из-за стола и спешит к выходу. Первыми выбегают Баджи и Тора. За ними, ворча на детское поведение парочки, идут маги земли. Процессию замыкает Сано, радостно ему улыбаясь. Все еще находящийся в прострации Такемичи переводит взгляд вперёд. Правую ладонь покрасневшего до ужаса Чифую целует, едва касаясь губами нежной кожи, маг воды из северных земель. Мицуя отстраняется и, немного склонив голову для прощания, покидает их. В голове шокированных друзей только один вопрос: «После этой пары тренировка. Что им делать после такого?!»