***
Всё же он не опоздал. (конечно, он же бежал до школы пулей). Как ни странно, в школьном дворе никто на него не посмотрел, хотя подростков было достаточно много. И в коридорах на него никто не поглядывал, словно он был призраком. Тем лучше, пусть так, нежели на него все будут смотреть как на экспонат и хихикать. Изуку выдохнул, сев за парту. Пока было время до урока и потому он мог***
Школьный день проходил размеренно. Уроки сменялись один за другим, учителя, как вечно вялые овощи, стояли у доски и объясняли всему классу новую тему. Скоро должен был закончиться урок алгебры, а следом начаться физическая культура. Если честно, Мидория никогда не любил этот урок. И всё из-за того, что весь его класс обожал данный предмет. Каждый его одноклассник сейчас с нетерпением поглядывает на часы, висящие над дверью кабинета. Школьники любили невзначай использовать свои причуды в соревнованиях и состязаниях. А так как он - беспричудный парень, то его не особо тянуло на подобные мероприятия. Юноша был рад тому, что сейчас его не тошнит и голова не раскалывается. Устраивать сцены, как в больнице, у всего класса наглазах было бы неловко, стыдно и позорно. Он переоделся и зашёл в спортивный зал. Его одноклассники щебетали друг с другом, обсуждая недавние подвиги про-героев. Кацуки и его приспешники молча стояли гурьбой возле входа. Вскоре пришёл учитель, и они начали выполнять упражнения. Изуку же лишь создавал видимость занятости делом, а сам думал о том, почему Кацчан весь день какой-то молчаливый. Далее тренер приказал бегать всему классу по залу. Впереди подростка бежала девушка, а сзади оказался один из дружков Бакуго. От волнения и бега у Мидории начала кружиться голова. Его координация движений была шаткой. Не упади, олух Неожиданно кто-то задел ногой его ступню и Изуку резко плюхнулся на пол. Ребята, что бежали сзади него, возмущённо начали что-то кричать, а приспешник Кацуки усмехнулся и продолжил бег. Остальные подростки рассмеялись от того, как Деку "поцеловал столь горячо любимый пол". Еле как Мидория встал, голова неимоверно болела, а предметы перед ним кружилась в замысловатом танце. Сейчас его ужасно тошнило. В районе желудка так сильно что-то скрутилось, что подросток ссутулил спину, обняв собственный живот. Скорчив лицо, Изуку заплакал. Он должен был терпеть.***
В итоге Изуку отправили в медпункт, а приспешника в туалет. К Мидории приставили ту самую девочку, которая беспокоилась о нем, и они вместе пошли к назначенному месту. Вся эта процессия комментировалась возгласами, полными отвращения, все девчонки, казалось, говорили: «так ему и надо!», а Кацуки усмехнулся, подумав про себя: "тому идиоту нехер было докапываться до меня со своими гребанными расспросами". Мидория и его одноклассница шли по коридору. Боль по-прежнему глухо отдавалась в голове. Ощущения сопровождало жжение в корнях волос. Как-никак этот ублюдок дёргал его за макушку и крепкой хваткой держал на протяжении нескольких минут. Вдруг он остановился и спросил у неё: — Почему ты со мной идёшь? – обычно никто не сопровождал его до медпункта и не беспокоился о нем. Единственный похожий случай, когда ему действительно хотели помочь, был как раз с медсестрой. От этого он тогда чуть не разрыдался на месте, когда она сказала, что поможет ему. Одноклассница остановилась вместе с ним, повернулась в его сторону и ответила: — Я просто не выдержала всего этого, и решила тебе хоть так помочь, – её глаза приобрели оттенок вины. – Прости, что я раньше не помогала тебе. Понимаешь, если бы я подошла к толпе и смачно ударила того придурка, меня бы все возненавидели, ох…господи, зачем я говорю?! Это всего лишь оправдание, – она отвернулась от Мидории, чтобы тот не видел, как ей сейчас было стыдно. Но он успел увидеть, как сжались её губы от бушующих эмоций. Внутри Изуку вдруг разлилось некое тепло. Уже то, что девушка решила ему как-то помочь, безмерно радовало его. — Спасибо… – донеслось от юноши. – Я…даже не знаю, что сказать, – лучезарно улыбнулся он. Её глаза расширились от удивления. Она несколько раз моргнула, глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. От Мидории не скрылись искорки в глазах, словно там спрятались все звезды вселенной. Одноклассница не удержалась и села на школьный диванчик, находящийся в безлюдном коридоре. Закрыв лицо руками, она зарыдала. Изуку шарахнулся от шока. Почему она плачет?! Он её обидел? Что ему делать?! Он ведь не со зла это сказал, он просто поблагодарил! — Я тебя обидел?! Прости-прости-прости! – Мидория начал бормотать, не зная куда деться. Господи, что ему делать?! Какой же ты урод. Заставил девушку плакать. Одноклассница шмыгнула носом, стараясь подавить плач. Вскоре она взглянула на юношу. — Мидория-кун… почему? – спросила она. Мидория не понимал, отчего она плакала и о чём сейчас говорит! Он такой олух, если не может даже нормально общаться с людьми. От беспорядочных мыслей голова Изуку сильно разболелась. Он не мог дышать. Всё начало кружится. Её глаза распахнулись от осознания этого факта. — Господи! Боже! Мидория-кун, дыши! Дыши! – Воскликнула она, когда заметила синеву на лице подростка. Девушка положила на его плечи свои руки, тормоша изо всех сил. Изуку не мог точно видеть, что с ним происходило – в глазах потемнело. — Прошу, дыши! Дыши! – девушка корила себя за свой эгоизм. Она полная дура! Мидория глубоко вдохнул. Его глаза настолько вылупились, что они готовы были выпасть из орбит. Он рухнул на пол, держась за свою грудь. Одноклассница мигом села на кафель, спрашивая в порядке ли он. Только через несколько минут Изуку смог нормализовать дыхание. Голова прояснилась и не так болела, теперь он ясно мог видеть девушку. — Прости… – его перебил звонок: урок закончился. Юноша убрал руки девушки со своего плеча и побежал в кабинет. Она в шоке стояла, не понимая, что происходит. Поздно опомнясь, одноклассница не успела задержать его. До её слуха лишь донеслось «мне пора». — Чёрт! – топнув ногой, девушка от злости сжала свои ладони. Мидория-кун такой идиот! Ей надо было проводить его в медпункт, а он убежал. И сама она полная идиотка! Надо же было тут разреветься, чёрт возьми! Скоро закончится перемена и будет последний урок. После того, как учебный день подойдёт к концу, она обязательно встретится и хорошенько поговорит с Изуку.***
Уже прошла половина урока. Мидория нервничал, сжимая и разжимая то и дело свои ладони. На руках отчётливо выступали вены. Одни были зелёными, другие фиолетовыми, третьи – бирюзовыми. Он время от времени поглядывал на Кацуки и его приспешников. Сердце бешено стучалось, предвещая кульминацию дня. Подросток совсем не слушал тему урока. Ему бы стоило успокоиться, но что-то не давало осуществить задуманное. Голова до сих пор не переставала болеть, а от нарастающего страха у него закололо в районе затылка, словно в него втыкали сотню игл. Он сглотнул ком в горле, не замечая пристального взгляда на себе. Кто-то испепелял его, и всё же, из-за паники, Изуку не мог этого почувствовать. Урок закончился. Школьники радостно повскакивали, скорым шагом выходя из кабинета. Учитель взял бумаги и положил в свою сумку, к нему подошли другие ученики, о чем-то спрашивая. Никто не заметил, как банда, под предвадительством Кацуки, засеменила к Изуку и за шкирку выволокла его из помещения. Все смеялись да хохотали, и лишь та самая девушка обеспокоенно взглянула на подростков, желая поговорить с Мидорией. Черноволосый парень, от которого вечно гадко воняло, крепко держал школьную форму Изуку за воротник. Другой, с серыми длинными волосами, ржал без умолку, смотря на эту сцену. И лишь Кацуки молча плелся впереди, строя маршрут для всех четверых. – Вот же урод. А я и не сразу понял, что ты меня унизил при всех, – проговорил отвратительным, глубоким голосом тот, который держал бедного подростка за шкирку. Мидория вздрогнул от голоса – он напомнил ему булькающие звуки Грязевого Злодея. Изуку стало плохо от воспоминаний. В горле нарастал ком, тошнота подступала медленной походкой. От ублюдка не ускользнуло выражение лица Мидории, и потому он толкнул его к сероволосому парню. – Ишь чего удумал, теперь-то я понял твои выкрутасы, грязная свинья, – угрюмо посмотрел он. Второй приспешник от неожиданности чуть сам не упал, от чего Кацуки усмехнулся. Машины ездили, голуби сидели на крышах зданий. Но Бакуго завёл всех их в тёмный переулок. В нём стоял наизловонный запах. От едкого смрада Изуку припал к стене, безудержно рыгая. Кирпичные ограждения были испещрены нецензурной лексикой, а на бетонной поверхности были болотного цвета лужицы. Подростки скривились при виде отвратительной сцены. Мидория не мог остановить рвоту. Сам юноша удивился тому, откуда у него было столько пищи в желудке. Он же сегодня практически ничего не ел! Только через несколько минут Мидория перестал рыгать. Но в сознании было неимоверно пусто. Голова приглушенно болела, напоминая о себе, хоть и где-то фоном. Черноволосый резко схватил подростка и швырнул на противоположную сторону переулка. Тот смачно рухнул на пол, больно столкнувшись затылком о стену. От шума выбежали откуда-то крысы. Парень с серыми волосами взял сигарету и закурил. Кацуки же стоял, о чем-то раздумывая. — Э-эй! – прокричал урод. – Бакуго, что будем делать с этим придурком на этот раз?! – парень гневно взглянул на блондина. — Не мешай мне, имбицил, я думаю, – ответил он. Его хмурое лицо пристально смотрело на Мидорию. А Изуку так и сидел на холодной, грязной поверхности, морально готовясь к избиениям. Урод не выдержал, наклонился к юноше и схватил его за волосы. — Я не забыл, что ты сделал со мной сегодня при одноклассниках, часто рыгающее отродье, – вкрадчивым голосом начал он. – Я та-а-ак хорошенечко отыграюсь на тебе, у-ух! – воскликнул парень, ухмыляясь. Кацуки презрительно фыркнул на слова этого болвана. Сероволосый чудик усмехнулся, докуривая сигарету. — Погодь насиловать шмыря, – ухмыльнулся он. – Я сделаю кое-что перед тем как вы устроите тут экзекуцию, – говоря это, парень подошёл к Мидории, дёрнул за руку подростка и приложил свою сигарету на его ладонь. Из переулка донёсся пронзительный крик боли. Его глаза смотрели куда-то вверх, ожидая помощи, но никто не отозвался на его безмолвный зов. Черноволосый урод со всего размаху ударил по голове бедного подростка. Тот окончательно рухнул на пол, падая в лужи. Там, где остался след от сигареты, перестало болеть, как только ладонь соприкоснулась с прохладной поверхностью. Изуку застонал, прикрывая глаза. Он отчаянно держался за свою покалеченную руку. Голова неимоверно болела, нет, даже жгла. От бессилия Мидория заплакал. Он знал, чувствовал, предвещал, что этот чёртов день закончится плачевно. Знал, что первый поход в школу после долгого отсутствия ничего хорошего не принесёт. — Капец, ты че расплакался? – захохотал урод. – Ребят, он заплакал опять! — Да заебал верещать как скотина, – проговорил Бакуго. Он толкнул черноволосого и вплотную подошёл к Мидории. Кацуки, конечно, был удивлён, что его дибилы устроили такой спектакль с сигаретой. Ни разу такого не было, но как говорится, перед человеком нет границ. — Круто ты его отделал в спортзале, Деку, – ухмыльнулся он. – Я прям был рад, что этот имбицил ощутил на себе твоё дерьмо, – сероволосый заугарал, чуть ли не падая на пол. Урод нахмурился, поняв о ком идёт речь. — Но ладно. Хватит трепать языками. Пора по-настоящему тебя наказать, Деку, – Кацуки сжигал Изуку взглядом. Он смотрел ему в лоб. Мидория горько сглотнул перед ним, отчаянно смотря в ответ. В его глазах была вся боль, накопившаяся за те годы издевок и унижения, которые нанёс ему, словно клеймо на кожу, его бывший друг. Изуку до последнего не верил, что Кацуки теперь другой, не его тот самый Кац-чан. Но несколько дней назад, когда он пожелал ему смерти, тогда в больнице, когда он сказал, что ему наплевать на его самочувствие, и сейчас, когда он стоит перед ним и собирается его уничтожить, Изуку понял, что Кац-чана нет. Есть только гадкий, ужасный и жестокий Кацуки Бакуго, который беспощадным образом издевается прямо здесь, в эту минуту над слабым, беззащитным одноклассником. От обрушевшегося осознания Изуку хотел разрыдаться. В нём снова что-то треснуло. В пучине смрада зловонных запахов гнилья и мусора Мидория пытался сдержать слёзы, но у него не получалось осуществить это. Кацуки схватил обеими руками за одежду подростка, поднял на ноги и ударил его об стену. Вместе с глухой болью в голове появились новые острые ощущения. Изуку нетерпеливо схватился ладонями за свою ноющую голову, желая прекратить боль. Но Бакуго было наплевать и он снова ударил его о стену. — Откройте эту гребанную мусорку, – взглядом указал он на массивный мусорный бак, где могли бы поместиться несколько людей. Приспешники послушно закивали, с быстрой скоростью подойдя к нему. Пока они пытались открыть его, Кацуки успел ещё несколько раз нанести удары по юноше. Затем он взял за шкирку жертву и сказал: — Возьмите его, недоумки, и закиньте его в эту херню, – приказал он. Парни сразу подошли к Мидории, взяли его и резко кинули в бак. Изуку закричал со всей мочи, неожидав такого поворота. Его "мольбы" о помощи могли действительно до кого-то дойти, и потому Бакуго взмахом руки указал на крышку мусорки. Приспешники всё поняли и закрыли её. — Теперь не так будет слышно этого идиота, – хмыкнул он. Кацуки нашёл металлическую балку и решил окончательно запереть Деку в нём. Он засунул вещь между отверстиями для закрытия крышки. Ребята захохотали, когда увидели, как Мидория старался выйти из бака, но ему препятствовала балка, которая держала его. — Прощай, Деку, – язвительно пролепетал Кацуки. Вслед за ним заржали подростки и они ушли из переулка. Мидория кричал, моля о помощи. Стуча с внутренней стороны крышки, он пытался выбраться из бака. Мусора здесь было достаточно много, потому что воняло очень отчётливо. Когда юноша чувствовал, как что-то склизкое пропитывало его штаны, ему сразу становилось плохо. Ужас нарастал с каждой секундой. Заточение в огромной полунаполненной коробке его пугало. Металлические, грязные стены, словно толпа людей, теснили его. Он перестал кричать только тогда, когда горло начало жечь от боли. Неожиданно он дотронулся до чего-то мягкого и мокрого, от чего Изуку задышал сильнее. Он ничего не видел, вокруг царила тьма, и только по ощущениям и запахам он мог приблизительно понять, что трогает гнилые останки. Сейчас ему так было плохо, так было ужасно, и так было больно. Чёртова голова не собиралась перестать болеть, а ожог на левой руке до сих пор давал о себе знать. Сердце бешено стучалось от ужаса, который в эту минуту он испытывал. — Помогите… – шёпотом сказал он. – Помогите… – повторил Изуку. Из него шёл лишь тихий голосок. Было больно говорить, и потому Мидория решил бить крышку бака, чтобы достучаться до кого-то. Из переулка глухо доносились стуки. Люди проходили мимо этого места, спеша куда-то. Никто не обращал внимания на звуки. И от этого Мидории было неимоверно грустно. Он добровольно распластался на мусоре, морально готовый умереть от боли, голода, или же обезвоживания. Единственное, о чём он горевал - это то, как же его маме будет плохо. Она будет рыдать, узнав о том, что её сын умер. Будет стоять у могилы, поднося цветы. Будет одета в чёрное платье, горько проливая последние слезинки. Она подойдёт к его трупу и будет чувствовать лишь зловонный запах гнилья от него. Его мама не заслужила такой жизни. Она отдала все своё время и внимание на него, так и не найдя себе новую половинку. Потратила в пустую года всей молодости на своего единственного и ненаглядного сына. Прости, мама… Я такой никчёмный… Прощай… –… Ория? Мидория! Мидория-я-я! Изуку распахнул глаза. Этот голос! Он знает! Это же его одноклассница! Та, которая плакала из-за него, та, которая пыталась ему помочь. Она рядом! Помоги! Мидория отчаянно застучал, чтобы привлечь внимание девушки. Судя по голосу, она была совсем недалеко от переулка. Нужно стучать со всей силой! Он сможет! – Мидория-кун?! Мидория-кун, Господи-Боже, ты там? – голос звучал всё громче и громче. Она близка, она совсем близко к нему! Стучи, Мидория! – Боже мой, как ты туда попал?! Сейчас! Я тебе помогу! – девушка запыхтела, стараясь снять балку с крыши. Вынув её, она открыла бак. Одноклассница ахнула. Её взору предстал потрепанный, весь измазанный Мидория, которого готов был проглотить живьём мусор. Он дал руку и она потянула его, помогая вылезти из бака. Изуку рухнул на пол, учащённо дыша. Ужасный запах притупился, но он понимал, что и так был полностью пропитан им. Девушка подняла его на ноги, и они поплелись из переулка. —...Это тебя так Бакуго и его банда поколотили? – спросила она. – Господи, мне надо было заранее предотвратить это. Я видела, как они выволокли тебя из кабинета, но не успела помочь, – рассказала она, с жалостью взглянув на Мидорию. – Прости, я опять тебе не помогла. Изуку распахнул глаза и отрицательно замахал руками, как бы говоря, что она не виновата. Он благодарно взял её за ладони. Девушка удивилась, но затем улыбнулась, когда поняла, что это было желание её поблагодарить. Было очевидным то, что Мидория не мог разговаривать, так как сорвал голос в том баке, и потому всеми возможностями пытался донести свои слова. Правда, Изуку только сейчас осознал, что он дотронулся до девушки! Внезапно став пунцовым, совсем красным, его глаза комично расширились от смущения, и он отпрыгнул от неё, словно зайчик. Девушка рассмеялась при виде его реакции.***
Потихоньку близился конец дня. Приятельница чуть ли не проводила его до дома. Они распрощались, и Мидория повернулся к входной двери. Он постучал, устало вытирая глаза. Он не хотел думать о том, что с ним будет дальше. Он не хотел вспоминать прошедший день. Он не хотел лишний раз переживать и тревожиться. Сейчас Изуку хотел тщательно помыться, чтобы стереть себя вонь и уснуть беспробудным сном. Отворилась дверь и перед ним показалась Инко, обеспокоенно смотря на него. Она выдохнула, когда поняла, что её сын наконец-то пришёл. – Изуку, милый мой, где ты был? Я так переживала за тебя!