карамельный кофе

Самолет взлетает высоко, к облакам, закладывая уши и завораживая красотой, видневшейся из окна. А Heroin Ланы, доносящийся из наушников, погружает в какую-то свою, собственную атмосферу, в которой приятно, которую покидать совсем не хочется. В ней уютно, хорошо, будто ты в своем собственном мире, где никогда не знал о боли, усталости и разбитости. Будто ты защищен от всего этого и не важно что за хаус творится снаружи, пока ты находишься здесь. Это мир, где каждый захотел бы остаться навсегда, но правда жизни порой заставляет отказываться от грез, покрываясь мраком и показывая истинную сущность этого мира. Мы и сами не понимаем что делаем. Зачем живем, каждый день спрашивая себя, когда умрем. Кто-то боится смерти, а кто-то наоборот, стремится к ней, окончательно захлебнувшись в отчаянии. Или же все таки найдя причину жить дальше, и нести этот груз на плечах до самого конца, пока смерть сама не найдет их. Умирать не страшно, совсем нет. Уж кому, а Чонину об этом ли не знать. В смерти он видит освобождение, но по какой-то причине находит смысл жить дальше, засунув все в огромный мешок на спину, и продолжая идти в неизвестность, которая поджидает его. Он не знает что ждет его в будущем и не хочет. Пусть это будет никогда нераскрытой тайной, закрытой на вечный замок. *** С первого шага из самолета, Чонин почувствовал родной, давно забытый ему запах. Такой домашний и теплый, но в то же время пропитанный болью. Возможно, он соскучился. Корея встречает его непрерывным дождем, скорее даже ливнем. Не взяв с собой зонта, парень стоит под навесом здания и ждет такси. Хочется непременно поехать к тетушке с дядюшкой, и попросить их приготовить любимые, все еще не забытые, острые куриные крылышки с острейшим соусом «Баффало», а потом все вместе сидеть и дышать огнем, как древние драконы и запивать молоком. Чонин улыбается. Такси подъезжает и Ян, загрузив вещи в багажник, садится в машину и едет к своей семье. Он, кстати, не сообщил о своем внезапном визите. Это будет сюрпризом. *** — Тетушка, дядюшка? — тихо открывает дверь Чонин, и входит во все такой же, ни капельки не изменившийся, ресторанчик. Из кухни, на шум, выходит женщина и смотрит на столь нежданного гостя. Тетушка впадает в ступор, узнав в нем Чонина, и прикрывает рот ладонью. На глазах моментально появляются слезы, а губы тронула теплая улыбка. — Чонин, мальчик мой, — она быстро подходит к парню и крепко обнимает его, целуя в щеку. Чонин также крепко обнимает госпожу Хван в ответ, лучезарно улыбаясь. — Сондэ, Сондэ, смотри, кто приехал! На крики женщины вышел мужчина, и увидев Чонина радостно заулыбался, раскинув руки для объятий. Вечер проходит уютно, рядом с ними по другому не бывает. Эти люди подарили Чонину все, в чем он только нуждался. Они стали его семьей. Тетя Хван наготовила кучу еды, снова ругая Чонина за плохое питание, а дядя Квон пытался напоить Яна каким-то особым, давно припрятанным им вином. Но Чонин не пьет, поэтому у мужчины ничего не получилось. Пара предложила Чонину остаться у них, ведь в его квартире уже давно никто не жил и спать там негде, но парень сказал, что поедет в отель и возьмет себе номер, а позже сам приведет квартиру в порядок. Спорить никто не стал, поэтому он быстро помог тетушке убрать со стола и помыть посуду, а также довел пьяного дядю до его комнаты, а после уже собрался уходить, прихватив тетин зонт. Но на деле, никто в отель не собирался идти. *** Дождь все еще лил без остановки и даже зонт не помогал. Туфли Чонина насквозь промокли и он чувствовал дискомфорт, медленно шагая по дорожке, пока яркие вывески магазинчиков и ресторанов манили прохожих, так и зазывая их в свои владения. Хоть время и было позднее, но на улице было многолюдно и шумно. Все они куда-то торопились, боясь промокнуть. Кто-то спешил к семье, кто-то к любимому человеку, кто-то просто домой. Чонин же, по сравнению с ними, никуда не спешил. Он гулял по родному городу, вспоминая давно забытые детали и поглощаясь в воспоминания. Некоторые были хорошими, а некоторые плохими. Но Чонину уже не было так больно, как раньше. Время лечит, и это все уже давно прошло. Все оно в прошлом. Задумавшись, Чонин не совсем понял и растерялся, когда кто-то резко похлопал его по плечу. Медленно повернув голову, он увидел парня. Его белая футболка была насквозь промокшая, а с каштановых волос медленно стекали блестящие капли, опускаясь на шею, которая, как и его руки, была покрыта татуировками. На правой щеке виднелся небольшой порез, а глубокие темные глаза на миг будто замерли, вглядываясь в чониновское лицо, будто узнав его. — Ты обронил, — наконец сказал парень, протягивая Чонину его телефон. Чонин услышав его голос замер, его сердце больно кольнуло, а по всему телу пробежала приятная дрожь. Этот голос показался Яну таким родным и знакомым. Словно всю свою жизнь Чонин только и слышал его рядом с собой, будто этот голос всегда его сопровождал и оберегал. Чонин и сам не понял, как по его щекам медленно скатились слезы. Они так и застыли, неотрывно смотря друг другу в глаза. Только вот человек этот, был ему совершенно незнаком. Как и Чонин ему. Протянутый телефон был мокрым, но робко взяв его в руки, Чонин понял, что он все еще работает. — Спасибо, я был невнимателен, — поблагодарил его Ян, наконец придя в себя. Незнакомец понимающе кивнул, наконец оторвав свой взгляд от Чонина, но тут же тяжело вздохнул и расширил глаза, уставившись на когда-то белоснежную рубашку Яна, теперь уже запачканную кровью. Он взглянул на свою раненую ладонь и поджал губы. — Я запачкал, прости. Сердце Чонина вновь кольнуло и он еле сдержался, чтобы попросить его больше не говорить ни слова. — Но телефон цел, — ответил Ян, не понимая в чем дело. Почему он так реагирует на его голос? — Дело не в этом, твоя рубашка... — указывая на кровавый отпечаток ладони на белоснежном плече, прошептал он. Чонин опустил голову и удивленно уставился на пятно. — Все в порядке, я справлюсь, — успокоил его Чонин. Избавляться от таких пятен ему не в первую. — Ты ранен? На этот вопрос парень промолчал, испуганно уставившись куда-то в толпу и с опаской глянув на Чонина. — Ты можешь мне помочь? Мне некуда идти. Он смотрел на Чонина, как на последнюю надежду, нервно закусывая губу, а в глазах блестели яркие огни города и мольба. Чонин долго не думал, улыбнулся и накрыл его своим зонтом. — Конечно. Не успев толком сообразить, в чем же на самом деле дело, Чонин округлил глаза, когда его силой затащили в переулок и прижали к стене, схватив за руки. Зонт, который он держал, так и упал раскрытым на мокрый асфальт. — Что ты делаешь? — со страхом спросил Ян. — Ничего плохого, — парень, прижавший его, сам перепугался, что сделал это слишком резко, поэтому ослабил хватку на чониновских запястьях. — Прости, просто, пусть они пройдут. — он кивнул взглядом на главную дорогу, где была толпа каких-то мужчин, выглядевших пугающе. Чонин немного успокоился и облегченно облокотился о стену. — Я Сынмин, — вдруг неожиданно прошептал парень, добро смотря Чонину в глаза, словно встретил кого-то родного, с кем не виделся очень долгое время. — Чонин, — представился Ян. Они стояли так довольно долго, полностью промокнув, а когда те мужчины наконец ушли, Сынмин облегченно вздохнул и его голова неосознанно упала на плече Чонина. — Ты говорил, что тебе некуда идти, — вспомнил Чонин и аккуратно оттолкнул Сынмина, схватив его за плечи. — Моя квартира не убрана, ты не против? Сынмин лучезарно улыбнулся, и помотал головой. — Меня все устраивает, — громко сказал он, чего Чонин никак не ожидал, поэтому резко захлопнул ему рот своими ладошками. — А если услышат? — испугался Ян. — Да похрен, они же уже ушли, — засмеялся Ким, убирая его ладони. Чонин покачал головой и попросил его быть потише, а сам поднял выпавший зонт, который оказался в грязи и вздохнул. Парни уже промокли до ниточки. *** Войдя в собственную квартиру, Чонина охватила некая паника. Все образы прошлого тут же пролетели мимо его глаз, заставляя вернуться назад. В груди сильно заболело, и Чонину вдруг показалось, что порезы на его руках начали кровоточить. Старые раны вновь начали болеть, а сам Ян стал задыхаться, оперившись о стену и закрыв уши. В памяти всплыло все, что происходило в те годы, после ее смерти. Все мучения и боль. В глазах помутнело. — Так здесь ты... — послышался тот самый голос, который привел Чонина в чувства. — Что с тобой? Заметив Чонина и его состояние, Сынмин немедленно бросился к нему и схватил за плечи, помогая подняться. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Ким. — Да, голова просто закружилась, — поднялся на ноги Чонин, придерживая голову. — Ты уж извини, что тут так грязно. Я, все-таки, здесь 6 лет не жил. Сынмин удивленно вскинул брови, убедившись, что все хорошо и опустил его, пройдя в гостиную. — А где ты жил? — громко спросил он. — В Канаде. — Ух ты! — радостно крикнул Ким, выбежав из комнаты. — Канада, да? Кленовый сироп и все такое? Чонин прикрыл уши ладонями и чуть не упал. Ну почему он вдруг стал таким громким? — Сынмин, ты можешь быть потише. Мы ведь разбудим соседей. — А, ой, прости, — виновато почесал затылок Ким. Чонин вздохнул и прошел в свою, совсем неизменившуюся, комнату, рассматривая ее, а после стянул с кровати клеенку. Вся она была в пыли, поэтому в шкафу пришлось искать чистый, и все еще целый, комплект постельного белья. — Кровать одна, — вздохнул Чонин. — Сойдет, — весело произнес Сынмин, пройдя в комнату и застыв у письменного стола. Там было кучу книг, к сожалению, для которых не имелось книжной полки или отдельного шкафа. Все они стопками лежали на пыльном столе, покрытые тонкой клеенкой, с разными и очень интересными обложками. — Но я могу поспать на полу, — пожал плечами Чонин. — Нет, ты что? — нахмурился Сынмин, бросив короткий взгляд на холодный и грязный пол. — Ляжем вместе. Чего тут такого? Чонин на время застыл, а после неуверенно улыбнулся. — Да, и в правду, наверное. Одежда парней была полностью промокшей, и к счастью, у Чонина для них в чемодане имелась сухая и чистая. Правда, Чонин все носит с длинными рукавами, а еще Сынмин выше его, и поэтому штаны Чонина оказались немного коротки для Кима. Но тот не стал привередничать, и молча принял их. Пока они переодевались, Чонин обнаружил то самое пятно на рубашке, и вспомнил о раненой руке Сынмина. Он тут же полез в свою сумку и достал оттуда аптечку. Подождав, пока Сынмин переоденется, Чонин вошел в комнату и усадил того на кровать. Ким удивленно выпучил глаза, не понимая в чем дело. Без лишних слов Ян аккуратно взял его руку, и открыв аптечку начал обрабатывать. Сынмин, осознав ситуацию, хотел как-то отдернуть и спрятать свою руку за спину, поэтому начал глупо увиливать, но Чонин его не слушал. Киму стало немного неловко. — Да не надо, само пройдет, просто комар укусил. — Ага, — кивнул Чонин. — Да так, что кровь все еще не остановилась, а рана от дождя еще больше раскрылась. Шутить с этим нельзя, Сынмин. Пока Чонин делал ему перевязку, Сынмин неотрывно глядел на него каким-то детским и невинным взглядом, и Ян это чувствовал. Хотя Киму и было больно, но он молчал, прикусывая губу до боли. Чонин не спрашивал его, откуда Ким получил раны, не спрашивал что с ним случилось и какие у него проблемы. Все это было ему интересно, но спрашивать о таком он не имеет права. Если Сынмин захочет - он сам ему расскажет. Ким еще больше удивился, когда на его щеку неожиданно приклеили пластырь, а чониновское лицо оказалось так близко, что тело ударило жаром. Чонин нежно и аккуратно приглаживал углы, чтобы не отклеилось, когда Сынмин вдруг резко схватил его за руку. — Не надо, я сам. Чонин немного удивился, но все же опустил руку и начал складывать все обратно в аптечку. — С какой стороны ты будешь спать? — спросил Сынмин, поправив, итак, нормально приклеенный пластырь, и закидывая ноги на кровать. — Мне без разницы, — ответил ему Чонин, убрав аптечку на стол. — Тебе как удобно? — Наверное у края, — задумчиво произнес Ким. — Не упадешь? — улыбнулся Чонин, снимая тапочки и забираясь на кровать. Кровать односпальная, Чонин жил один, и конечно же двум парням она покажется тесной. Но сегодня им придется немного помучатся и поютиться на ней вместе. — Нет, ты же поймаешь, — лучезарно улыбнулся Сынмин. Чонин улыбнулся в ответ и уместился на свое место. Сынмин лег рядом, и его рука, набитая красивыми татуировками, укрыла их одеялом. Не прошло и десяти минут, как Сынмин довольно быстро заснул. С его стороны слышалось ровное сопение. Чонин же довольно долго ворочался и все никак не мог заснуть. Он вдруг вспомнил, как заплакал, впервые увидев этого парня и услышав его голос. Все это было для него впервые, но почему-то Сынмин казался для него родным. Словно он знал его всю свою жизнь. От этого парня не веяло угрозой, он наоборот внушал только трепет и тепло. Чонин от чего-то знал, что может ему доверять и поможет, если Сынмин сам попросит его об этом. Все же этот парень был каким-то особенным. *** Сквозь небольшую щель в окошке, завешанную занавесками, пробивались первые солнечные лучи, слепя глаза и пробуждая от сладкого сна. Чонин медленно открыл глаза и зевнул, поворачиваясь набок, когда чуть не врезался в чужую спину, а глаза так и застыли на шее, увенчанной нарисованными цветами. Сынмин все еще спал, смешно морщась во сне и выглядя при этом очень забавно. Сердце бешено забилось и чуть не выскочило из груди. Чонин потер глаза и аккуратно, но быстро, слез с кровати, когда его вдруг схватили за руку. — Ты куда? — спросил голос, который за сутки стал уже таким привычным, но дрожь от него так и не прошла. — Ты проснулся? — спросил Чонин, со все еще сильно стучащим сердцем, усаживаясь обратно на кровать. — Я только встал. Сынмин тоже принял сидячее положение, потирая глаза и зевая. — Я впервые выспался, это удивительно, — засмеялся Ким и потянулся. На удивление, Чонин сегодня тоже спал хорошо и кошмары его, как обычно, не мучили. — Ты пока умывайся, а я в магазин, — предупредил его Ян. Завтракать им надо, но у Чонина, как обычно, ничего нет, поэтому придется идти в магазин. — Я с тобой, — резко оборвал его Сынмин, и соскочил с кровати, потопав прямиком в ванную. — Я быстро. Чонин удивленно уставился на него и улыбнулся. — Ну и куда он так торопится? Я ведь тоже еще не собран. Буквально через двадцать минут оба уже были готовы. Сынмин надел свою высушенную белую футболку, и Чонин только сегодня смог хорошенько разглядеть его татуировки на руках и шее. Правая была усыпана, только что распустившимися, розовыми лепестками вишневого дерева, от ветви которого резко распускалась нежная хризантема. На левой руке вишня уже дала плоды, но хризантемы не было. Вместо нее, на кисти, были выбиты кости скелета. Каждый фаланг и кость, словно рентген проходили по его руке от кончиков пальцев до самого запястья. На шее красовалась прелестная бабочка с раскрытыми крыльями, а по бокам от нее чокер из цветов. Все они были невообразимо красивыми, что Чонин не отрывал от них своего взгляда. Сынмин лишь расплылся в безобидной ухмылке и зачесал волосы назад, ничего не сказав. По крайней мере Чонин не смотрел на него презирающим взглядом, как остальные. У Чонина в глазах было восхищение и интерес. Пока они шли в магазин, то немного болтали. Вернее, в основном Сынмин. Чонин лишь отвечал на его вопросы и слушал. Ким говорил о всяких глупостях, начиная с того почему трава растет, заканчивая тем почему человек вынужден есть и не практикует инедию. — Ты собрался питаться одним лишь солнцем и воздухом? — не понимал его логику Чонин, взяв тележку и шагая по рядам. Сынмин отобрал у него тележку, мол, я сам, и продолжил. — А что? Зато это экономно, — воодушевленно произнес он. — Не думаю, что я бы смог прожить хоть день без еды, но... — Чонин вдруг вспомнил, как прожил в депрессии три года, и не ясно, питался ли вообще. Его состояние и здоровье было плачевным, когда он из нее вышел. Дядюшка с тетушкой водили его по докторам, и почти насильно кормили, чтобы тот хоть немного пришел в себя. У Чонина была недостаточная масса тела и это было очень плохо. Если бы это продлилось дольше, то он бы... ушел. — Но? — подхватил его Сынмин, кинув в тележку кленовый сироп. — Думаю, и ты бы не смог. Стоит хорошо заботится о своем здоровье и правильно питаться, — Чонин застыл на месте, вновь впадая в воспоминания о прошлом. Сынмин что-то ему ответил невпопад и прошел дальше, тайком схватив арахис и хлопья с молоком. Чонин встряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли и быстро догнал его. Все это было давно, все это уже прошло. — Чонин, — тут вдруг позвал его Сынмин. Внутри все сжалось, будто когда-то это уже было, будто когда-то Сынмин точно так же звал его. У Чонина ноги свело, когда Ким произнес его имя, да так тепло, что сердце выпустило последний удар и готово было вырваться из груди. Чонин переживал моменты дежавю, но ведь Сынмин раньше никогда не обращался к нему по имени. Все это было очень странным, а собственное сердце Яна подводило его, и Чонин вновь, сам того не осознавая, заплакал. Сынмин так и не услышав ответа, обеспокоенно обернулся и увидел Чонина, застывшего на месте. У которого слезы, словно блестящие изумруды, скатывались по теплым щекам, а вид был полностью потерянным. — Почему ты плачешь? — не понимал Сынмин, и бросив тележку поспешил к Чонину. Тот быстро вытер слезы и уверил его: — Все в порядке, это от яркого света. У меня глаза заболели, вот и все. Что ты хотел? — Ну, — Сынмин протянул к нему руку, но так и не решившись дотронуться, опустил. — Хотел спросить, что мы будем кушать? Чонин улыбнулся, взял брошенную тележку, и натянув маску счастливого лица прошел к молочному отделу. — Конечно же, что-то вкусное? — предположил он. — Давай сделаем вафли? Ты не против? Сынмин смотрел ему в спину и будто чувствовал всю боль, скопившуюся в этом человеке. — Я не хочу, чтобы рядом со мной ты грустил, — прошептал Ким. — А? — обернулся Чонин, не расслышав его. — Я не против, — задорно улыбнулся Сынмин и подбежал к нему. — А ты умеешь их готовить? А можно я еще и пудинг возьму? Там такие вкусы есть! Пожалуйста.