Встретимся и за тысячу ли

В волшебном лесу намечался праздник. Пели птицы, провожая за горизонт уходящее солнце, посреди поляны горел огромный костёр, вокруг него сгрудилось множество волшебных существ. Все болтали, смеялись и поздравляли виновников торжества — Сюэ Яна и Сяо Синчэня. — Я так долго ждала этого дня! — даже больше самих молодых радовалась А-Лу и аж подпрыгивала на месте от нетерпения. — Синчэнь нашёл себе пару! Ты прыгнешь через костёр! — не выдержав, она в который раз за вечер бросилась Синчэню на шею. Тот обнял её за пояс и аккуратно поддержал, чтобы та не упала, а Сюэ Ян рядом закатил глаза и схватил А-Лу за шкирку. — Так, мелкая, отцепись от даочжана, — он клыкасто усмехнулся той самой ухмылкой, от которой у адептов Ланьлина кровь стыла в жилах. Однако в волшебном лесу его никто не боялся, и А-Лу не была исключением. — Давай и тебя обниму! — оторвавшись от Синчэня, она обхватила Сюэ Яна руками за пояс. — Я так счастлива! Ты берёшь даочжана себе! Смотри у меня, — А-Лу разжала руки и погрозила пальцем. — Посмеешь его обижать — я тебя найду! Синчэнь рассмеялся и растрепал ей волосы. А-Лу ещё раз улыбнулась им и ускакала играть и сравнивать наряды с другими девушками. Вообще-то этот ритуал был им не то чтобы нужен, но Сяо Синчэнь настоял. Он хотел, чтобы Сюэ Яна по всем правилам приняли в волшебный лес, хотя он и так там уже жил на правах спутника Синчэня. А чтобы уж всем всё стало понятно, они решили-таки прыгнуть через костёр и навсегда связать свои души — для других обитателей. Сами-то они давно знали, что их души слились в одну. Оказалось, что в тот день, когда Синчэнь всё никак не просыпался, он действительно был мёртв. Его душа от боли и страданий попросту распалась на части. Но когда Сюэ Ян поцеловал Синчэня со всей своей любовью, то отдал ему часть своей души через этот поцелуй. И именно сюэянова душа склеила осколки души Синчэня, и он очнулся. Так что по сути их души уже были сплетены так плотно, что не различишь, где чья. Но Сяо Синчэнь настоял, а Сюэ Ян, как обычно, поплыл от взгляда оленьих глаз и не смог отказать. И вот зашло солнце. А-Лу, как самая радостная, взяла костёр на себя. Она зажгла ветку и пошла через всю поляну, чуть не подпрыгивая от радости. Лишь только ветка коснулась кострища, полыхнуло так, что, наверное, было видно аж из Ланьлина. Молодые юноши заиграли мелодию, и все пустились в пляс. Девушки, уже гораздо менее стеснительные, тащили парней в хоровод, а те отмахивались и пытались под шумок сбежать. Некоторым повезло, некоторым — не очень, и они уже оказались в объятиях у особо активных молодых дев. Сюэ Ян предложил Синчэню руку, настолько галантно, насколько умел, но лишь тот её взял, засмеялся и утянул Синчэня в пляс. Синчэнь хохотал, абсолютно не сдерживаясь, кружился вместе со всеми и крепко держал Сюэ Яна за руки. Сюэ Ян же даже на секунду не смел закрыть глаза, лишь бы всё время любоваться таким счастливым даочжаном. Ему вспомнился день, когда они танцевали под музыку уличных музыкантов, ещё будучи в Ланьлине, и Сюэ Ян против воли улыбнулся. Тогдашний он, наверное, расхохотался бы, узнай он, что будет по своей воле плясать с даочжаном вокруг костра в лесу. Хотя Сюэ Яну казалось, что только к этому моменту его и вела жизнь, что нет для него другого места. Что душа его открыта лишь для прекрасного даочжана. — Эй! Синчэнь! Чэнмэй-сюн! — раздался весёлый голос, и Сяо Синчэнь остановился. Они с Сюэ Яном покинули хоровод, и к ним тут же подбежал задыхающийся от быстрого бега Сюаньюй, теперь уже Цзинь. — О как вырос, дылда, — Сюэ Ян хлопнул его по плечу. — Ну что там, не увяз ещё в богатствах и разврате? — А-Ян, — укоризненно произнёс Синчэнь. — Сюаньюй, я очень рад тебя видеть. А-Ян тоже рад, просто он… — Это же Чэнмэй-сюн, — рассмеялся Сюаньюй. Он очень сильно изменился — стал меньше краситься, хотя до сих пор подводил глаза и красил губы, действительно ещё подрос, окреп, набрал вес. Лицо его больше не выглядело детским — управление целым кланом сделало из неуверенного в себе юноши молодого мужчину. Однако свою детскую непосредственность Цзинь Сюаньюй так и не растерял и до сих пор очень громко радовался и искренне печалился, хоть и перестал реветь по каждому поводу. Не последнюю роль в этом сыграл Сюэ Ян — он действительно стал Сюаньюю хорошим другом и часто мотался в Ланьлин вместе с даочжаном, чтобы проведать его. — А знаете, кто наконец показал нос из своей норы? — вдруг спросил Сюаньюй, лишь только они обменялись последними новостями. Он кивнул в сторону деревьев, и у Синчэня перехватило дыхание. Вот по кому он скучал всё это время, так это по Цзычэню. Вместе с этим Синчэнь не мог не понимать, чем вызвано желание друга покинуть его. Он даже предполагал, что Сун Лань больше никогда не захочет его видеть, и был к этому готов, хоть и часто грустил. Они с Сюэ Яном часто бывали в Ланьлине, однако во время их визитов Цзычэнь никогда не выходил из своих покоев и отказывался с ними разговаривать. Цзычэнь стоял, нахохлившийся, как филин, у дерева и не подал виду, что знает, что его заметили. Его взгляд скользнул по Синчэню и Сюэ Яну и даже не задержался на них, но одно его появление сделало Синчэня ещё более счастливым, хотя он думал, что лучше уже быть не может. — Давайте! — захлопала в ладоши А-Няо, спланировав на землю и обратившись девушкой. — Пора прыгать! — Удачи, — Сюаньюй кивнул им обоим с улыбкой. Наверное, он до сих пор был влюблён в Сюэ Яна — Синчэнь догадывался об этом ещё тогда, когда они только познакомились. Однако он и бровью не повёл, не ударился в слёзы, как раньше, и вёл себя очень достойно, как настоящий мужчина — как настоящий глава клана. Сдерживать эмоции, кроме Сюэ Яна, его наверняка учил Цзычэнь — вот кто умел это лучше всех. Сюаньюю так определённо стало легче, и было непохоже, что общество Сун Ланя его как-то тяготило. Напротив, лишь пожелав им удачи, он ускакал к Цзычэню и начал ему что-то радостно рассказывать, несмотря на то, что лицо Сун Ланя вообще не дрогнуло. Костёр разгорелся пуще прежнего, и Синчэнь взял хмурого Сюэ Яна за руку. — Твой зануда там стоит и смотрит, — буркнул он. — Праздник нам портит. Вот дался он нам, даочжан, а? — Цзычэнь — мой друг, — Синчэнь покачал головой. — Не говори так о нём. И думай обо мне, хорошо? — Конечно, даочжан, — Сюэ Ян посмотрел на него с такой любовью, что у Синчэня замерло сердце. — О ком же ещё мне думать, как не о тебе. Все замерли. Музыка притихла. Сяо Синчэнь и Сюэ Ян разбежались и перемахнули через пламя — удивительно, но внутри действительно загорелось что-то новое после этого. И мир замер для них двоих, и больше ничего не было важно. Сюэ Ян, теперь полноправный житель волшебного леса, поднял своего даочжана на руки и закружил, а тот весело смеялся и цеплялся за его шею, осыпал его лицо поцелуями и чувствовал, как внутри него бешено бьётся сердце. Одно на двоих. Теперь уже навсегда.