Сокровище Короля под Горой

      Гермиона так резко села, что у неё закружилась голова. Девушка со стоном откинулась на подушки, но не рассчитала и слегка ударилась затылком об изголовье кровати.       — Ох, осторожно, милая. Что же ты как резко вскакиваешь? — поправляя подушки, обеспокоенно произнес Мортис. Гермиона потерла ушибленное место.       — Мортис, что… что произошло? Где мы? — удивлённая девушка, спросонья щуря глаза на свет, в недоумении оглядывала комнату: роскошные покои со сводчатыми потолками и колоннами, выполненные в голубых тонах были прекрасны. Высокий потолок украшали неземной красоты фрески с существами явно божественного происхождения. Здесь сразу была видна безупречная эльфийская работа. На столике возле окна в хрустальной вазе стояли живые цветы. Прекрасные белые лилии источали какой — то необычный сладковатый аромат. Кроме того, девушка с удивлением отметила, что сама она лежит на огромной, не иначе как королевской, кровати с балдахином и кучей шелковых и кружевных подушек. Мягкие перины и пьянящий запах лилий вдруг настойчиво стали завлекать Гермиону обратно в объятия Морфея, её веки начали тяжелеть, однако эльфийка лишь тряхнула головой, отгоняя сон. Она вопросительно глянула на Мортиса, который так обрадовался, что Гермиона жива — здорова, что даже забыл о вопросе. После того, как девушка в нетерпении кашлянула, он наконец встрепенулся:       — Помнишь, как мы спасались от бури? Так вот… — Мортис помог Гермионе восстановить в памяти недавние события.       Оказалось, что вскоре после обвала в ущелье на помощь путникам пришли королевские стражники — искусные воины и умелые защитники из Баэрнарта. Их приоритетом была безопасность наследной принцессы, однако они помогли и Торину с Гермионой, а затем отвели всех в безопасное место. Обнаружилось, что в скалах была и другая пещера, до которой можно было добраться быстрее. Всё это случилось благодаря Белеготару: перед тем, как отправиться в путь до пещеры, в которой они решили переждать бурю, он послал домой весточку с помощью белого ворона — самой быстрой птицы Междумирья.       Когда природа сменила гнев на милость, путники в сопровождении воинов собрались в Баэрнарт. Но возникла небольшая заминка: Гермиона, которая всё ещё пребывала без сознания, не могла идти самостоятельно. Во время падения она ударилась головой, и для того, чтобы предотвратить последствия возможного сотрясения, Мортис погрузил девушку в глубокий целительный сон. Для Гермионы пришлось соорудить что — то вроде носилок, которые взялись нести Торин и один из эльфов — стражников. Через некоторое время путники прибыли в Баэрнарт — это произошло вечером минувшего дня, уже в сумерках.       Завершая рассказ, Мортис упрекнул Гермиону за легкомыслие:       — Я — то думал, что ты девушка разумная и не станешь делать глупости из — за каких — то безделушек! Ты ведь могла погибнуть! И не только ты…       — Я знаю! Но это не безделушка, это одна из самых ценных для меня вещей, ведь это украшение сделал для меня Торин! — горячо перебила его Гермиона и, смутившись, тихо прибавила. — А он, как ты знаешь, мой друг, очень хороший… друг. Лицо Мортиса несколько смягчилось.       — Да уж, я как никто другой осведомлен о вашей… дружбе. Но Гермиона, ни одна ценная вещь в мире не стоит твоей жизни. Колдун открыл свою сумку и достал оттуда заколку Гермионы. Девушка обрадованно приняла вещь. Казалось, в глазах её зажёгся былой радостный огонёк, который уже давно не замечал Мортис. Гермиона, виновато склонив голову, ответила:       — Я понимаю… Но на меня что — то нашло… Это чувство порой заставляет меня делать глупости, хотя я обычно даже слишком разумна и рациональна. Мортис ничего не ответил и лишь улыбнулся — ласково и как — то по — отечески. Гермиона хотела было сказать ему что — то ещё, как вдруг двери покоев распахнулись.       — Ваше Высочество! Мне сообщили, что вы очнулись. Я Анарион, верховный советник принцессы Тинтур Солнцеликой. Перед Гермионой и Мортисом стоял высокий и статный эльф. Взгляд его изумрудных глаз и лицо излучали мудрость и спокойствие — вероятно, советник был уже не молод и весьма умудрён жизнью.       — Добрый день… Большое спасибо, что приняли нас, — ответила Гермиона, стараясь держаться хотя бы немного по — королевски: к ней обратились по титулу, а значит, здешние эльфы уже осведомлены о её происхождении.       — Мы всегда рады гостям, Ваше Высочество. Особенно таким почётным. Эльфам Баэрнарта очень любопытно, каким образом сразу две королевские особы попали сюда из иного мира. Гермиона покосилась на Мортиса — он незаметно кивнул ей. За всё время, проведённое вместе, они научились понимать друг друга без слов. «Значит, пока я спала, они рассказали всем, что мы из другого мира…» — подумала Гермиона и поймала выжидающий взгляд советника.       — Мы непременно… Девушка осеклась, потому что в груди что — то сладко и болезненно сжалось, а сердце упало куда — то в живот: в коридоре вдруг раздался до боли знакомый мужской голос. Торин. И кажется, он был крайне чем — то раздражён.       — Кто научил вас перечить королю? Приказ? К Балрогу приказы! Отведите меня к ней! Махал, да сколько можно… Гермиона вскочила с постели и прямо в ночной рубашке выбежала за дверь.       — Ваше Высочество! Вам нельзя… — попытался было воззвать к сбежавшей больной советник Анарион.       — Гермиона, стой! У тебя может быть сотрясение… Ох, что за девчонка, что за беда мне на голову! — кричал девушке вслед раздражённый Мортис, выбегая из покоев.       Выскочив за дверь, Гермиона оказалась в широком коридоре. Мраморный пол холодил босые ступни, но девушка этого не замечала. Она сразу увидела его. Он стоял в конце коридора и о чём — то спорил с одним из эльфов — слуг.       — Торин, — одними губами произнесла Гермиона, но он обернулся. Торин остановился на полуслове и замер, но лишь на миг. Он быстро зашагал навстречу девушке, и та тоже поспешила к нему. С каждой секундой они всё сильнее ускоряли шаг, с каждой секундой они приближались друг к другу всё быстрее.       — Живой, живой, — судорожно шептала Гермиона пересохшими от волнения губами. Все чувства — страх, радость и ужасная вина за случившееся смешались в груди девушки. А ещё тоска. Бесконечная тоска по тёплым рукам и ласковому взгляду, который Торин дарил лишь одной Гермионе.       Когда осталось преодолеть расстояние всего лишь в несколько метров, прямо перед девушкой вдруг возникла маленькая фигурка. Это была Тинтур, которая совершенно не заметила обескураженного Торина, затормозившего прямо перед ней.       — Ваше Высочество, вы уже поправились! — обрадованно воскликнула принцесса Баэрнарта.       — Не совсем, — бросив укоризненный взгляд на Гермиону, подал голос Мортис, пытаясь справиться с одышкой после недавней погони за больной, — Прошу прощения, Ваше Высочество, ей пора обратно в постель… Если бы Гермиона не была раздосадована тем, что воссоединение не состоялось, то она наверняка бы прыснула со смеху, взглянув на Торина: брови его были чуть приподняты, а раздражение и недоумение гном старательно пытался разбавить почтением. Кашлянув, Торин сдержанно кивнул:       — Ваше Высочество. Гермиона, Мортис. Гном удалился, слегка прихрамывая и держась рукой за рёбра. Гермиона, заметив это, проводила его обеспокоенным взглядом.       — Так вам ещё нужен отдых… В таком случае, мы обсудим всё позже. Скорейшего выздоровления, Ваше Высочество, — дружелюбно произнесла Тинтур, поправив подол тёмно — зелёного платья. В королевских одеждах она была чудо как хороша. Гермиона улыбнулась:       — За такой короткий срок мы многое пережили. Если хотите, перейдём на ты. Принцесса улыбнулась в ответ и кивнула. Затем Тинтур, по — детски пританцовывая, пошла по коридору в сопровождении нагнавшего её советника. Анарион делал юной наследнице престола какие — то наставления, на что та лишь посмеивалась в ответ.       Вскоре Мортис заставил Гермиону вернуться в постель. Впоследствии она была ему очень благодарно, ведь уже через четверть часа у девушки сильно разболелась голова — это были последствия травмы, да и ввиду своего проклятья она переносила болезни тяжелее. Гермиона погрузилась в сон и спала до следующего дня.       Солнечный луч упал на лицо спящей эльфийки. Гермиона перевернулась на другой бок и, сладко потягиваясь, открыла заспанные и немного отёкшие глаза. Голова больше не болела. Гермиона, приняв таблетку для подавления своего недуга и умывшись, пошла одеваться. На сундуке возле кровати лежала записка. «Сегодня вечером у нас будет бал. Я решила подобрать тебе пару платьев — выбирай то, что понравится. В сундуке также есть и повседневные наряды. Твоя подруга, Тинтур» — прочитала Гермиона и улыбнулась. Давно ей не приходилось красиво наряжаться. Сначала война за Хогвартс, затем сумасшедшее путешествие по другим мирам… Девушка решила ещё раз обдумать и переосмыслить всё, что случилось позже, когда они вернуться в Средиземье и одолеют Гриндевальда. Ведь именно тогда ей придётся принять решение… Гермиона должна будет выбрать между возвращением в Англию и тем, чтобы остаться в Средиземье…       Девушка тряхнула головой — не сейчас, все раздумья потом — и открыла сундук. Там лежало несколько бальных и повседневных нарядов. Гермиона выбрала тот, что попроще и закружилась по комнате, что — то напевая. У девушки было прекрасное настроение: они были почти у цели, ведь от Красных Пустошей до Пещер Бесконечности было рукой подать — всего несколько часов пути. «Кроме того, сегодня мы увидимся с Торином… Как же хочется его поцеловать… Ой, то есть извиниться» — Гермиона, усмехнувшись своим мыслям, надела светло — голубое платье с длинными струящимися рукавами и, наскоро перехватив волосы белой лентой, вышла из покоев.       Оказалось, что после того, как Мортис рассказал Тинтур, что Торин и Гермиона королевских кровей и прибыли из другого мира, эта новость быстро разнеслась по Баэрнарту, и все очень заинтересовались историей чужеземцев. Тинтур собрала всех любопытных слушателей в одном из королевских залов своего небольшого дворца и попросила Гермиону рассказать обо всём подробнее.       В небольшом и уютном зале, который вернее было бы назвать просто комнатой, стояли обитые красным бархатом кресла с такими же бархатными подушками, занятые желающими послушать историю удивительных путешественников — чужеземцев: пришли и жители Баэрнарта — взрослые эльфы и дети, королевские стражники, советники принцессы и прочие заинтересованные обитатели эльфийских чертогов. Даже королевские слуги, занятые уборкой дворца, встали у дверей, чтобы послушать, что скажут необычные гости принцессы. Гермиона и Мортис сидели на большом, так же обитым красным бархатом, диване. Рядом с ними пристроилась радостная и заинтересованная Тинтур, которая пожелала сидеть исключительно возле Гермионы, из — за чего ворчащему Мортису пришлось сильно подвинуться. Белеготар, главный защитник маленькой принцессы, отказался садиться и встал возле Тинтур. После недавнего трагичного происшествия в лесу Белеготар стал особенно тщательно следить за безопасностью принцессы. По прибытии в Баэрнарт он постоянно находился возле Тинтур, то же произошло и сейчас. Лицо эльфа постоянно было крайне напряжено и сосредоточенно, будто он теперь везде видел подвох и скрытую угрозу, а глаза были полны глухой печали.       Прежде, чем начать свой рассказ, Гермиона шепнула Мортису:       — Где Торин? Я не видела его со вчерашнего дня…       — Не знаю, милая… Я видел, как он направился к городским воротам вместе с… Мортис вдруг замялся и отвёл взгляд в сторону. Гермиона выжидающе приподняла брови, и колдун, помявшись продолжил:       — Он шёл с какой — то девушкой… С эльфийкой… Лицо Гермионы за пару секунд сменило очень много эмоций: непонимание, осознание, удивление. Затем на лице девушки появилось какое — то странное выражение, которое Мортис не смог понять: кончики её длинных ушей покраснели, лицо побледнело, а глаза из-под нахмуренных бровей сверкнули каким — то недобрым огоньком. Девушка и сама сейчас не могла разобрать ту смесь эмоций, которую испытывала, и решила подумать обо всём позже: сейчас десятки эльфов с нетерпением ждали, когда она начнёт говорить. Вздохнув и натянув максимально правдоподобную улыбку, эллет начала свой рассказ.       Спустя пару часов, когда любопытство слушателей было удовлетворено, Гермиона с облегчением поднялась с дивана. В дверях девушку нагнала довольная Тинтур:       — Гермиона! Большое спасибо, что уделила нам время! Мой народ доволен, а значит, довольна и я. У нас в Баэрнарте довольно скудный выбор развлечений, здорово, что вы с Мортисом рассказали вашу историю! Гермиона вежливо кивнула и вышла. На протяжении нескольких часов она, сама не понимая почему, сидела как на иголках. «Торин был с девушкой? Неужели всего за пару дней такой суровый и неприступный на вид мужчина уже начал пользоваться женским вниманием и обзавёлся знакомствами?» — спускаясь по лестнице и задумчиво перебирая пальцами перила думала Гермиона. Вдруг девушку захлестнула такая злость, что она даже остановилась. Ей очень хотелось сейчас что — нибудь сломать или кого — то ударить. «Лучше всего — ту девушку…» — промелькнула вдруг нехорошая мысль, и Гермиона тут же одёрнула себя. Ей стало стыдно за такие мысли, ведь они с Торином не пара, зачем ей ревновать? Кроме того, девушке категорически нельзя было испытывать негативные эмоции, так как из — за них могли возобновиться приступы. Гермиона постаралась хотя бы ненадолго забыть о Торине и отвлечься, прогулявшись по городу. «Будь что будет», — привычно подумала она. В последние месяцы эта фраза стала верным спутником девушки.       Баэрнарт был уютным небольшим поселением. В нём не было величественной и утончённой архитектуры, как в Ривенделле или чарующей загадочности дикой природы, как в лесных чертогах владыки Трандуила. Городок имел свой неповторимый шарм и был прекрасен в своей аккуратной простоте. Гермиона шла по мощённой камнем улице, рассматривая облицованные златолитом домики с черепичной крышей, резными деревянными ставнями и уютными небольшими палисадниками. По краям крыш домов висело множество небольших изящных фонарей с витыми ручками. Вероятно, в ночное время Баэрнарт озаряли тысячи огней.       На главной площади был сооружён большой фонтан в форме серебристого дерева, из ветвей которого вылетали струи воды. Возле фонтана радостно бегали босые маленькие эльфы, и заливистый детский смех разносился по всей округе. Гермиона невольно заулыбалась: атмосфера в городе была невероятно спокойной и счастливой.       Завидев девушку, эльфы с интересом выглядывали из домов, некоторые даже здоровались и приветливо улыбались. Они сразу поняли, что Гермиона не местная. «Наверное, по одежде, да и все здесь друг друга знают», — подумала девушка. Одежда у Гермионы действительно отличалась от здешней. Местные эльфийки отдавали предпочтение, как ни странно, брюкам и широким комбинезонам, в то время как Гермиона во время своего пребывания в Междумирье носила лишь платья. Про себя девушка с удивлением отметила, что эльфы, вне зависимости от места проживания и стиля одежды всегда невероятно прекрасны, утончённы и изящны. Позже Гермиона узнала, что в Баэрнарте платья и юбки имеют право носить лишь женщины из королевской семьи.       После прогулки Гермиона вернулась в свои покои, чтобы немного отдохнуть: у неё слегка разболелась голова. Вечером задремавшую девушку разбудила служанка, которая, по просьбе Тинтур, пришла напомнить Гермионе о грядущем бале.       Бал начался спустя несколько часов, сразу после вечерней трапезы. В большом зале играла весёлая музыка, гости танцевали. Гермиона, одетая в прекрасное пышное платье алого цвета спустилась к гостям по широкой лестнице из белого мрамора, которую украшали необычные витые перила. Пол в бальном зале был выложен причудливой каменной мозаикой, а потолок был словно усыпан звёздами: тысячи маленьких лампочек были искусно установлены эльфийскими мастерами.       — Гермиона, ты прекрасно выглядишь! Это первый бал, который я организовала сама! Ну как тебе? — произнесла подошедшая Тинтур. Она явно была очень довольна собой.       — Благодарю! Тинтур, всё просто чудесно! Кстати, а где Белеготар? Он ведь обычно всегда сопровождает тебя, — на самом деле Гермионе очень хотелось поинтересоваться, где Торин, но отчего — то она не решилась. Тинтур нахмурила светлые рыжеватые брови, так что над переносицей появились морщинки.       — Ох… С того момента, как мы прибыли в Баэрнарт, он каждый день ходит за мной по пятам, пытаясь уберечь буквально от всего, и так душещипательно извиняется, что просто сердце разрывается, а по ночам истязает себя до полусмерти на тренировках, оттачивая боевые навыки. Он думает, что недостаточно хорош как воин и часто говорит, что, вероятно, скоро отправится в изгнание… Гермиона вздохнула, скрестив руки на груди и о чём — то задумавшись.       — Но ты же его не винишь?       — Нет, что ты! Ведь он просил не убегать далеко, знал что в тех местах частенько ставят западни на диких зверей…       — Я пойду поищу его и постараюсь поговорить… Он не должен быть так строг с собой. К эльфийкам подошёл Мортис с бокалом в руке. Он явно уже слегка захмелел.       — О…Гермиона, Ваше Высочество, — колдун поклонился в пол, так что его волосы взметнулись сначала вниз, а потом вверх, отчего Тинтур прыснула в кулачок.       — Гермиона, принести тебе эля? Кстати, а где Торин? — спросил Мортис, слегка покачиваясь. Гермиона опять разозлилась, затем почему — то смутилась и принялась раздражённо теребить подол своего платья, сосредоточенно изучая его. Выглядело это крайне комично, и Тинтур заливисто засмеялась, лукаво поглядывая на девушку: даже она, ещё несмышлёный в делах сердечных ребёнок, понимала, что Торин и Гермиона неравнодушны друг к другу отнюдь не в дружеском ключе.       — Я… пойду найду Белеготара. Пообещала Тинтур… Увидимся, — пробормотала красная то ли от злости, то ли от неожиданно накатившей волны смущения Гермиона, поспешно удаляясь из бального зала.       Белеготар нашёлся на тренировочной площадке. Было видно, что эльф изнемогает от усталости и вот — вот упадёт. Белеготар, завидев Гермиону, бросил меч и пошёл к ней навстречу. Девушка обеспокоенно положила руку ему на плечо.       — Белеготар, нужно поговорить.       На улице, где была тренировочная площадка для воинов, уже было темно, поэтому эльфы отправились в дворцовый сад, где по вечерам зажигали фонари. Как только они вошли в сад, и первый луч света озарил фигуру Гермионы, Белеготар остановился. Девушка, почувствовав, что тот больше не идёт за ней, обернулась, вопросительно приподняв брови. Белеготар поспешно начал шарить руками по каманам и, отыскав в одном из них письменные принадлежности, быстро принялся что — то строчить. Гермиона чуть склонила голову набок, с интересом ожидая, что же вдруг захотел сказать ей эльф.       Вскоре Белеготар протянул девушке записку. «Я люблю ночные прогулки за то, что можно смотреть на звёзды. Мне казалось, в мире нет ничего прекраснее их, до тех пор, пока я не встретил тебя…» Гермионе, как сугроб на голову, вдруг свалилось осознание. «Как же я могла не заметить, что он… Ох» — пронеслась вдруг судорожная мысль. Гермионе, несомненно, было приятно получить такой красивый комплимент, поэтому она постаралась улыбнуться Белеготару как можно вежливее и ласковее. Однако теперь она понимала, что кроется за этими словами. И как она могла не заметить, что этот робкий и воинственный эльф питает к ней особые чувства? «Только таких проблем ещё не хватало», — вздохнув, подумала девушка, когда они продолжили путь.       Гермиона и Белеготар уселись на широкую кованую скамью прямо возле большого розового куста. Алые цветы источали медовый пьянящий аромат, так что Гермиона с наслаждением глубоко вдохнула и невольно зажмурилась от удовольствия. Увидев, что Белеготар выжидающе смотрит на неё, она вспомнила, зачем его позвала и придала лицу серьёзное, даже немного строгое выражение.       Они говорили долго. Вернее, говорила Гермиона, а Белеготар лишь внимательно слушал, изредка посматривая на девушку. Она говорила много: о прощении, о злых шутках судьбы, о том, что все совершают ошибки, даже если невероятно хороши в своём деле. Кроме того, девушка передала эльфу слова Тинтур о том, что она не винит его. Наверняка Белеготар уже слышал многое из того, что говорила Гермиона, но возможно, когда эти слова прозвучали из её уст, то приобрели для него больший смысл, и эльф серьёзно задумался. Несколько минут он сидел, хмурясь и в задумчивости перебирая пальцами травинку. Вскоре Белеготар принялся что — то писать. Долго, вдумчиво. Гермиона терпеливо ждала. В записке оказалось много слов искренней благодарности за поддержку и за то, что Гермиона помогла эльфу сделать шаг к переосмыслению многих вещей.       — Не забывай, что у тебя теперь есть преданный друг, который всегда поддержит, — тронутая Гермиона даже взяла Белеготара за руки, от чего тот зарделся словно пион и заулыбался до ушей. Вдруг где — то вдалеке раздался отдалённый глухой раскат грома. Гермиона обернулась: на темнеющем, почти ночном небе виднелись приближающиеся тёмно — лиловые тучи. Переведя взгляд с неба на тропинку, Гермиона вдруг наткнулась взглядом на чью — то фигуру. Человек шёл в направлении скамейки. Вернее сказать, это был вовсе не человек. Когда идущий ступил на освещённый фонарём участок пути, сердце Гермионы пропустило удар: по тропинке шёл Торин. Он вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд девушки и поднял голову. Их взгляды встретились, и уголки губ Торина слегка приподнялись. Но когда гном подошёл ближе и увидел, кто сидит рядом с девушкой и держит её руки в своих, лицо его слово окаменело, а взгляд стал колючим и холодным.       — Гермиона, Белеготар, — тон Торина был невероятно вежлив, но взгляд красноречиво выражал ревностную неприязнь. Гном сверлил Белеготара ледяным взглядом, пока поникший эльф, чуть поклонившись, поспешно не удалился куда — то вглубь сада. Гермиона недовольно скрестила руки на груди.       — Зачем ты прогнал его?       — Прогнал? Он ушёл сам, — невозмутимо парировал Торин. Гермиона вздохнула. С гномом спорить — что воду в ступе толочь. Девушка усмехнулась, и вдруг резко выпалила:       — Когда ты где — то пропадаешь с утра до вечера с эльфийками, я не иду и никого не прогоняю, а как только я захотела поддержать друга, ты тут же прибиваешь его к земле своим убийственным взглядом! Подумать только, я…       — С какими эльфийками? И ты называешь Белеготара «другом»? Да он посылает тебе полные обожания взгляды с вашей первой встречи! — прервал Гермиону с плохо скрываемым раздражением Торин. Его тёмные брови сошлись на переносице.       — Хочешь сказать, Мортис меня обманул? Он видел, как ты шёл к воротам с какой — то девицей! А Белеготар правда мой друг!       — О, Махал… Думаешь, я не вижу как ты сама на него смотришь? Как обрадовалась, когда он тебя на руках тащил! — Гермиона не разу не видела Торина таким взвинченным. Это раззадорило её пуще прежнего. Слова сами сорвались с губ.       — Ты! Да ты просто упёртый баран, раз не веришь и твердишь своё! Белеготар — мой друг! Как я могла отдать ему сердце, если оно уже отдано те… — раздражённая и раскрасневшаяся от крика Гермиона резко осеклась, а Торин очень внимательно взглянул ей в лицо, будто видел девушку впервые.       — Ты… не закончила фразу, — тихо произнёс он, не отрывая взгляда от её лица. В это время погода значительно испортилась: тучи заволокли небо густой тёмной пеленой, и вдруг полил сильный ливень. Гермиона чувствовала, как холодные капли, словно в замедленной съёмке, стекают по горячим щекам и не в силах была поднять глаза на Торина. «Глупая», — пронеслось в её внезапно опустевшей голове, а Торин вдруг улыбнулся — тепло и на удивление немного смущённо. Но Гермиона не видела его лица, она упорно сверлила взглядом каменную дорожку под ногами.       — Семья той эльфийки — потомственные кузнецы. У них не хватает рабочих рук, и я захотел помочь, заодно и отвлечься, — тихо произнёс вдруг Торин и, подойдя ближе, осторожно приподнял лицо девушки за подбородок. Гермиона плавилась под прямым и нежным взглядом голубых глаз, но всё ещё пыталась сохранить остатки гордости. Она упрямо сжала губы и демонстративно отвела глаза в сторону.       — Даже если и так, почему я должна тебе верить?       — Вот почему, — не успела Гермиона ничего сообразить, как сильная рука Торина обхватила её за талию. Гном быстро, но бережно притянул девушку к себе. Горячие губы Торина накрыли губы Гермионы. Он целовал её так самозабвенно и чувственно, что та сначала опешила от неожиданности, широко распахнув глаза, но вскоре быстро ответила на поцелуй. Гермиона целовала Торина, обхватив его лицо руками, так судорожно и торопливо, будто изнывала от жажды и никак не могла её утолить. А холодные капли дождя касались их губ, стекая по лицам… Одежда и волосы давно промокли насквозь, но Торин и Гермиона этого не замечали. Они не замечали ни резких порывов ветра, ни грозных раскатов грома, ни вспышек молнии, что рассекала хмурое небо на части. Весь мир сузился до них двоих. Несмотря на проливной дождь, им не было холодно — жар чувств опалял их изнутри, и они были готовы отдаться этому пламени целиком, сгорая дотла.       Тяжело дыша, Торин прервал поцелуй, опалив шею Гермионы горячим дыханием. Тело девушки покрылось мурашками, и она судорожно вздохнула. Торин нежно провёл рукой по щеке Гермионы, и они, молча склонив головы и прикрыв глаза, соприкоснулись лбами. А где — то вдали послышался глухой раскат грома — прощальный привет уходящей грозы…