Каждый раз, закрывая глаза

— Этот день определённо станет незабываемым! — наивно-детский голос озарил светлые утренние покои. Юная фрейлина, что поправляла праздничный воротник принца, вздрогнула, так и не привыкнув к шаловливому и шумному Господину. Но довольное личико с ясными глазами и широкой улыбкой не могло не вызвать лукавой усмешки девушки. Когда-нибудь голосок маленького божества с идеально-золотистыми волосами изменится до неузнаваемости, чтобы наконец всей мужественностью заявить девяти мирам о своём истинном происхождении. Тор с рождения знает о своём предназначении и гордится этим, мягко говоря. Пусть ему и не с кем соперничать на пути к трону отца, единственный сын, как-никак, любимчик, но он тщательно старается завладеть вниманием Царя Асгарда. — Ваше высочество, не ёрзайте, дайте Йогустине закончить с вашим обликом, — ворчала старшая фрейлина, хотя сама сторонилась виновника переполоха, ютясь у двери с его личным полотенцем. Тору всегда нравилось задирать именно её, ведь тогда получается втрое больше криков и ругани от дамы преклонных лет. — Сколько можно, ну Святой же Всеотец! — Беспомощно взмахнула женщина руками, глядя на гримасу блондина. — Не гоже принцу быть растрёпанным невеждой! Принц будто проглотил пёрышко, что щекотало его изнутри, вместо вдохов и выдохов вырывался лишь неуязвимый смех. Мальчишка легко освободился из чужих рук и помчался через всю комнату, изображая птицу. Ох, как ему повезло, что во время этой проказы нет рядом отца. При нём Тор обязан быть спокойным, серьёзным и сильным. А ещё внимательным, что выходит у него хуже всего перечисленного... Не зря его наказали давеча за сон во время урока истории. Вспоминать о плохом вовсе не хочется, тем более в свой долгожданный выходной. Рыжий кот (Мидгардское создание, что всего пару лун назад принёс юный принц, вопреки запретам отца) соскочил с окна, попадая прямо под ноги своего хозяина. В другой ситуации мальчишка мог и заметить препятствие, перескочить его, но не сейчас. Полный радости и возбуждения, наследник трона полетел на пол, потеряв всякую опору. Мир вокруг на мгновение потерял свои очертания. Всё могло закончиться намного хуже, не будь Тор божественным слепком. Мальчишка с помощью рук охающих фрейлин принял сидячее положение и приложил к носу ладонь, тут же окрасившуюся алым. — Ты мог получить свой первый шрам в бою, но вместо этого... Ослушался меня, запнулся о своё мохнатое недоразумение и вот результат, — Один вещал размеренно, никуда не спеша, и вроде бы не делал тон голоса серьёзным, однако мальчишка, что стоял у изножья его трона спустя время после происшествия, дрожал, вытирая тонкие струйки слёз. — А теперь ещё и плачешь, как младенец или девушка. Слёзы — исключительно их удел. Ты же — будущее Асгарда, моё наследие, мужчина, в конце концов. Так изволь, — Царь пожевал язык между зубами, подбирая более мягкое выражение, всё же состояние сына его трогало, — вести себя достойно своего статуса и своего отца. Фригга печально вздохнула, поглаживая плечи сына. Оба взрослых дали ребёнку несколько мгновений, чтобы осмыслить сказанное отцом. Материнские чувства не могли взять верх над покорностью перед своим мужем и царём. Женщина понимала, что принц не достоин таких нареканий, но сделать с этим мало, что возможно. И всё же, достаточно насмотревшись на эту сцену, царица поднялась с колен, обращаясь к мужу. — Думаю, Тор извлёк тот урок, который ты хотел до него донести. Я считаю, его можно отпустить в его выходной, — её голос всегда звучал именно так: мелодично, приятно, тепло. Мальчик уже без слёз следил за движением губ матери. От его глаз не скрылось и её терпкое волнение — слишком уж она часто потирала нежные ладони друг о друга. Это являлось её маленькой особенностью. — Его выходной может обратиться ещё одним днём наказания, — скептически ответил Один, в очередной раз взглянув на сына с упрёком. Сердце Тора пропустило несколько ударов, но мальчик не подал вида, желая быть таким же стойким, как мать. — Дорогой, — голос Фригги стал бархатнее, чем прежде, но и в разы настойчивее, — не забывай, что наш сын — не один из твоих подчинённых составляющих великой армии. Он ещё ребёнок, ему всего триста тридцать девять, он ещё успеет познать мир и стать лучшим воином и правителем. Всеотец даже не нашёл слов, чтобы как-то оспорить слова жены. Эта женщина чрезмерно опекает Тора, и Один не может её в этом упрекать, всё понимает. Он лениво отвёл взгляд в сторону, разок махнул рукой, мол, можете идти, и важно перебросил ногу через другую. Мужчина не всегда себя вёл подобным образом. Тор помнит множество дней, когда они вместе отправлялись на охоту, отец рассказывал ему тысячи правдивых историй и легенд, лично обучал принца обращаться с мечом и луком, показывал артефакты, хранящиеся в его оружейной, и проводил лёгкие экскурсии по освобождённым и спокойным мирам, самым любимым из которых, Тор нарёк Мидгард. Под ножками принца, обутыми в золотые сандали, хрустел камень с дорожки. — Мам, — протянул мальчик, крепко обхватывая ладонь матери, неспеша шагая с ней по саду, — думаешь, отец сильно злится? Мальчишке скорее было обидно за мнение отца, чем за свой разбитый нос. Фригга это прекрасно видела, отчего улыбалась. Так же улыбка озаряла её лицо, чтобы лишний раз поддержать положительный настрой сына. — Конечно Царь не держит на тебя зла, милый. — Правда? А выглядело всё так, словно... — мальчик сморщился, на автомате касаясь своего носа, заблаговременно подлеченного королевскими целителями. — Знаю, малыш, — женщина вздохнула, останавливая их прогулку, чтобы присесть перед сыном, лишь бы их глаза оказались на одном уровне — но этого пока было недостаточно, в силу возраста Тора. — Отец хотел сказать тебе, что стоит быть осторожным. И... Нельзя ослушиваться его приказов. — Он... — Тор только от одной подобной мысли расстраивался не на шутку. — Выгонит Рыжика? Из-за меня он окажется на улице? — Ну, знаешь, с улицы ты это животное и принёс, верно? Ну-ну, не дуйся так, — тут же добавила женщина при малейшем изменении настроения сына в худшую сторону, — мы пристроим его в хорошую семью. Можем прямо здесь — в Асгарде. Тогда ты сможешь его навещать, когда будешь хорошо себя вести. — Здорово! — наконец снова улыбка появилась на лице принца, что согрело душу его матушки. Женщина с любовью заключила своё дитя в объятия, после они продолжили прогулку по саду. Тор ценил моменты, когда мог быть рядом с мамой. На самом деле, царица реже могла быть со своим ребёнком, чем её муж. Чаще всего юного наследника окружали слуги, преподаватели, фрейлины, главы стражи, друзья из благородных семей, но не главные авторитеты — родители. Тор любил свою маму. А ещё любил сад, что прекрасно процветал благодаря ей. Магия Фригги, жизненная сила, красота, доброта, мудрость сохраняли уют не только во дворце, но и снаружи. Всё вокруг усеяно невероятными цветами, деревьями и кустами, между которыми вились превосходные аккуратные дорожки. На каждом углу пели птицы, кружились бабочки, лесные животные могли резвиться в фонтанах, а гости дворца — отдыхать на резных белоснежных скамьях. Настолько всё являлось сказочным, каким и запомнил на всю жизнь Тор Одинсон. В памяти отразились воспоминания, когда маленькие, ещё совсем невинные пальчики, касались бархатных лепестков самых красивейших цветов. Тор с восхищением наблюдал за трудами матери, трепетно и ежедневно ухаживающей за своими растениями. Но подобное занятие увлекало принца ровно до того момента, пока он полноценно не научился держать в руках оружие, учувствовать в дуэлях с друзьями и каждый день тренировать с личным учителем боевые навыки. После, рассказы Фригги об истории и свойствах отдельных видов обитателей её сада остались для Бога Грома в прошлом. Как уже известно, Тор глубоко ценил своё происхождение, божественную натуру, высокий статус, но порой обязанности перед отцом, дворцом, да перед всем миром крайне надоедали. Хотелось сбежать, забыть о всех проблемах, нудных учителях и даже об отце. Сначала принц пытался скрыться в городке, находящемся всегда в пределах Асгарда. Его населяли более слабые божества, разделённые на бедных и дворян. Но и здешние обитатели легко узнавали сына всеотца даже в лохмотьях из-за чего, в лучшем случае, играли с ним, как с всевышним, в худшем, — сдавали городской страже. Никому не хотелось проблем в уже застоявшейся системе этого мира. Другое дело Мидгард... Пусть на момент девства Бога Грома о богах ещё не совсем забыли, по одной только прелестной внешности и идеальной коже никто не узнавал наследника Асгарда, чем тот успешно и пользовался. В очередной раз ускользнув от делегации отца, прибывшей в Мидгард по политическим делам, Тор стоял на бочке посреди торговой улицы, окружённый детьми разных возрастов. — Ты правда пробовал и ром, и вино, и... Как ты там сказал? — сузил глаза мальчишка лет двенадцати, в оборванной старой рубашке и коротких штанах, не скрывающих его тонкие ноги, будучи выше хвастунишки из неизвестного мира. Совсем не верилось, что блондинчик лет восьми, каким и казался Тор, мог испробовать всё-всё, что только увидел в погребе отца. — Медовуху, йоль, хмель и пиво! — выставив грудь вперёд, храбро соврал Тор. — А ещё я сражался с множеством страшных зверюг! — Вроде медведя? — поинтересовалась маленькая девочка с каштановыми косами. — Да что там ваш медведь! Я видал чудищ с более мощными когтями и пастями! Именно поэтому вы должны взять меня в свою игру! — Вот для чего Тор так распинался: чужака ребёнка не хотели брать в игру, ради которой Тор сбежал от взрослых. — Ещё чего! — хмыкнул самый старший из компании, парень с веснушками и соломенными волосами, едва ли не скрывающими его глаз. Видимо, он здешний главарь. — Откуда нам знать, что твои слова, незнакомец, правда? — А ты сразись со мной и всё сразу станет ясно, — хмыкнул юный принц, соскакивая со своего сооружения, заменившего сцену. Мальчишка пересмотрел выступлений отца перед народом, когда тот вещал с возвышений, трона, трибун. Да и частые пребывания в театрах, как в Асгарде, так и в других местах, сыграли свою роль, растворяясь с горделивым пламенным характером. Маленький рост и излишнее хвастовство соперника не вызывали никакого страха в Мидгардском подростке. Тот прикрикнул своему другу, чтобы подал деревянный меч, приняв, тем самым, вызов. Тор удивлённо проследил за тем, как ему самому подносят такое же деревянное оружие. — Вы смеётесь? — фыркнул избалованный принц, отбросив игрушку в сторону. — Как можно сражаться на ненастоящих мечах? Так не пойдёт. — А на чём обычно дерёшься ты, смельчак? — Не взял с собой, к сожалению. — Ну и какие тогда могут быть другие предложения, а, умник? Тор множество раз пожалел, что не взял с собой никакого оружия. Всё из-за отца. Тот запрещает брать на мирные переговоры какое-либо. Но и начинать дуэль на этом позорище принц просто не может себе позволить. Пришлось включать воображение. Голубые глаза Бога Грома оглядели ближайшие прилавки и на одном из них уцепились за ножи и кинжалы. В голове мигом созрел коварный план. Монет ему с собой не дали, так что в принципе родители сами виноваты в поступке их примерного сына. Уговорить ребят на воровство оказалось несложно, наоборот — их реакция дала парнишке понять, что здешние дети часто проворачивают подобное, чтобы выжить. Быстро составленный план, ловкое отведение внимания торговца, быстрые ноги и вуаля — кучка самых старших детей, во главе с низеньким Тором, уже мчится прочь от центральной улицы, пряча за пазухами украденные резные клинки. Ребята укрылись на опушке леса, недалеко от самого рыбного городка. Это место хорошо было знакомо новым компаньонам принца. Тор выбрал себе самое красивое орудие, хотя оно и близко не стояло с тем, что куют в Асгарде. Выбора у него не было. Как и времени, о котором ребёнок совсем позабыл. Он заметил, с какой неловкостью свой клинок держит его соперник, но Тора это не остановило, не заставило даже на секунду усомниться в правильности своих действий. Его пожирало желание доказать своё величие. Пусть изначально он вышел к людям совсем не за этим... — Ну что, готов? — спросил Тор, когда собравшиеся зрители отошли в сторону от дуэлянтов, образовывая круг. Он принял необходимую стойку, его соперник, как он выяснил из поддерживающих криков — Лука, попытался занять ту же позу. Было заметно, как тот растерян и не уверен. — Д-да. Тору не нужно было повторять ещё раз, он тут же бросился в сторону Луки, отбросив правила дуэли в сторону. Клинок в руке принца сверкнул, но и близко не попал по цели — человеческий мальчик вовремя отпрыгнул в сторону и почти повалился на землю, хотя всё же и удержал равновесие. Тора только позабавило выражение лица напротив. — Да я уже победил, тебе просто повезло! Посмотри на себя: ты весь дрожишь! — вскрикнул принц, оглядывая толпу. Мальчик поднял руки вверх, ожидая одобрительных криков, но их не последовало. Дети вокруг лишь просили своего предводителя быть сильнее и нападать, биться со всей силы. Это разозлило Тора не на шутку. Но когда принц одумался, было чуть ли не поздно — стоило ему обернуться к Луке, тот уже разрезал воздух около уха принца, задев несколько золотистых прядей. Свист чужого кинжала так и застрял в голове юного бога. Его светлые брови поползли вниз, зрители одобрительно закричали своему другу. — Ну всё! — С этим на одном выдохе Тор начал бесщадно надвигаться на соперника, размахивая кинжалом. Раз взмах — пуговицы и ткань старой рубашки Луки разлетелись в разные стороны, два взмах — послышался тихий стон мальчишки, выступила алая кровь из рассечённой кожи на животе, три — беспомощный противник выронил своё оружие и повалился на землю. В зелёно-карих глазах человека Тор видел страх, мольбу и слёзы. Перед ним лежит такой же мальчишка, как и он сам, пусть и смертный. Тор занёс остриё для финального удара, но вовремя что-то ёкнуло в его сердце. Что же он творит? Это ведь была просто игра. Только сейчас он заметил, что вокруг повисла гробовая тишина. Все в полном ужасе смотрели на разыгравшуюся сцену. Тор почувствовал себя... Врагом, варваром, каких с самого рождения его учили остерегаться и сражать. Так ведь он и выглядел в глазах этих детей. Тор уже было стал опускать свой клинок. — Я победил... — произнёс принц, как вдруг сзади на него кто-то набросился. Холодные тонкие руки обвили его шею, пытаясь перекрыть воздух, талию сжали такие же тонкие нижние конечности. Не задумываясь ни на минуту, Тор, не оборачиваясь на нападавшего, вонзил свой клинок в чужую плоть. Хватка на его собственном теле ослабла и он смог сбросить с себя хрупкое тело. В ушах остался звон от адреналина, страха и криков детей вокруг. Обернувшись, он понял, в чём причина слёз и паники собравшихся. — Элизабет! — выкрикивали голоса в унисон. На земле, словно кукла, бледная, неживая лежала девочка лет семи. Её белые кудри разбросаны по земле в непристойном беспорядке. Голубая шляпка, под цвет платья, откинута в стороне мятая, грязная. А прекрасное когда-то платье, теперь изорванное кинжалом, всё больше пропитывалось кровью. Мир вокруг замер. Тор не мог подсознательно не сравнить тело девушки с телом зайца, что буквально вчера он убил почти так же на охоте с отцом. Но только девочка совсем не животное... Тор Одинсон впервые убил невинное существо, помимо зверя-добычи.