Каждый раз, закрывая глаза

Он никогда не чувствовал себя здесь своим. Ему одиноко в родном доме, в собственном королевстве, которое по праву перейдёт от отца к единственному наследнику. "Сородичи" всё время косо поглядывают. Локи некомфортно, но он старается вести себя достойно трона, достойно наследника, достойно Царя и мудрого сильного правителя. С каждым годом, а может и днём, труднее становится не обращать внимания на придворных, вечно шепчущихся у него за спиной. Они настолько обнаглели в последнее время, что не дожидаются, пока юный Царевич пройдёт по ледяному коридору, начинают шушукаться и мерзко шептаться. В такие мгновения, сын Лафея невольно сжимает кулаки, удерживая в груди бушующий огонь. Однако, чем старше становился Лафейсон, тем меньше в нём оставалось терпения, а копившаяся годами ярость и статус позволяли ответить обидчикам. Да... Его мать не из рода йотунов. Да... Он её никогда не знал и отец запрещает любые упоминания о ней. Тем не менее! Даже несмотря на то, что Локи выглядит как ас, в нём течёт ледяная кровь. Благородная и чистая, вопреки всем глупым сплетням. Принц любил учёбу, но ненавидел своих учителей. Он предпочитал закрываться в своих покоях и сутками напролёт изучать что-то новое, познавать книги, всю их глубину. Его разносторонние интересы поглощали всю информацию, которую только можно было вытянуть из окружающих вещей. Маленький мальчик, в окружении толпы слуг, обделённый материнской любовью и вниманием отца — растил себя сам, правда, часть этой заслуги можно приписать одной пожилой даме-великанше. Локи помнил её присутствие в своей жизни, начиная с сознательного возраста. Она не была похожа на других обитателей дворца, но её чувства к принцу измерялись примерно также — не были тёплыми и родными. Она не укладывала мальчика спать, не рассказывала сказки, не выводила гулять, лишь была рядом и... Направляла. Имя фрейлине преклонного возраста — Августина. Женщина обучала добру и злу больше, чем другим граням, хотя эти темы никогда и нигде больше не упоминались. По крайней мере, в учебной программе, придуманной редкими учителями, нанятыми отцом. Юного принца всегда влекло всё связанное с тёмной стороной вселенной. В коридорах дворца царила пустота. Йотуны умели сливаться с ледяными стенами, колоннами, не издавать звуков, пока в их ледяное царство не придёт что-то чужое, что больше способствовало появлению чувства одиночества. Позже, Локи полюбилось столь липкое до ужаса ощущение покинутости, он предоставлен самому себе и это... Только на руку. Так пытался убедить себя гордый и умный мальчишка, заброшенный всеми, окружению всё равно на его чувства, на его пожелания. Сын Лафея не виделся со сверстниками, не имел права играть во что-либо. Лишь сидеть с прямой осанкой, мудрым молчаливым видом на уроках, заседаниях отца и даже наедине с собой. О чём же мечтал принц, глядя из маленького окна своих покоев на затянутое тучами бескрайнее небо? Даже сам Локи не мог ответить на этот вопрос, ведь долгие столетия прятал свои истинные желания, становясь поистине холодным созданием как снаружи, так и внутри. Мальчишке приносит огромное удовольствие садиться на колкий величавый трон отца, примерять свою обжигающую корону и представлять, как все, кто не принимает его сейчас, трусливо склонят головы к его ногам уже в скором времени. Лафей всё реже принимает гостей, выходит из дворца и показывается на глаза своему ребёнку. До Локи донеслись слухи, что Царь болен. А это значит, что... Его время скоро придёт, и совсем не важно, какой ценой Локи станет правителем целого мира. Это его судьба и у принца даже нет ни единого соперника. А если такой и появится... Рука истинного наследника не дрогнет, чтобы снести голову самозванца, недовольного с плеч. *** Тонкие бледные пальцы ловко обхватывали перо, отчего на коже оставался болезненный след. Локи не обращал на это внимания и старательно выводил аккуратные буквы, складывая их в слова, а те — в предложения. Этот текст не отдадут на проверку учителям, Царю, советникам, он останется спрятанным в вещах принца, но не в покоях, а в бескрайней библиотеке, куда редко кто заходит, не говоря уже о том, что кому-то придёт в голову устраивать там поиски вещей принца, что в последнее время так понадобилось подозрительному отцу. Без какого-либо звука, даже вдоха, мальчишка отбросил перо в сторону, тут же принимаясь перечитывать получившееся на страницах блокнота. Хотелось записать мысли, накопившиеся за день и добавить к ним цитаты из старинных книг, чьё физическое состояние оставляет желать лучшего. В планах принца присутствует пунктик: переписать от своей руки все ценные архивы библиотеки, до которых никому нет дела. В тусклом свете маленькой свечи, лицо Локи кажется более хмурым и задумчивым, чем обычно. Ночь — идеальное время, когда никто не потащит принца на бесполезные уроки, тренировки, совещания. А стеллажи библиотеки стали роднее, чем собственная спальня. Хочется спать. Но терять драгоценное время, отведённое на одиночество — кощунство! Принц незамедлительно покинул дворец тайными путями после фальсификации отхода ко сну. Кругом одна и та же картина, никогда не меняющаяся веками. Есть правда места, не столь удручающие, тёплые сердцу Локи. Волна, освещённая медью умирающего солнца, с глухим плеском билась об острые камни, накатывая на скалистый берег ржавою пеной. Мысли тотчас обуяла пустота. Приятная, разливающая по телу свой яд. Он мог дышать полной грудью, спрятанный ото всех, наслаждающийся шумом волн ледяного озера, отнимающего жизни любого, кто решится ступить в его глубины. Оно не раз нещадно забирало всех без исключения. Йотунов, простых путников, величайших магов. Сев на своё любимое удобное место, принц свесил ноги со скалы, достал тетрадь, сшитую им из десятков кусков пергамента неровными швами. Он старался записывать свои мысли, опираясь на шум и плеск воды, понимая, что чувствует и отражая это на бумаге. Удовольствие, вдохновение, блажь. Такие ночи были редкостью, словно праздник, на котором можно на славу повеселиться. К тому же, ещё одним печальным фактом было то, что когда тебе хорошо, то часы идут, как минуты. Утро нового дня рвалось с новой силой, а Локи молил лишь о ещё нескольких минутах покоя. Его мольбы не услышаны. Впрочем, как и всегда. — Глубокое чёрное озеро, — тихо прошептал подросток и вздохнул. Пора возвращаться. Ноги же предательски затекли, но надо вставать и направляться в покои, пока не хватились. Честно говоря, принц не думает, что отец или слуги поднимут тревогу. Столько лет юный йотун ощущал себя ненужным, с чего вдруг сейчас что-то должно измениться? Локи, к собственному сожалению, послушный сын. Поэтому вернулся теми же тайными тропами в свою опочивальню, снял грязные сапоги, закинул их под кровать, скинул дорожный плащ и улёгся на мягкие перины, прикрывая глаза до тех пор, пока служанка не придёт будить. *** И она не пришла. Не вовремя, гораздо позже и не одна. С целой толпой придворных. Шторы, под натиском ворвавшихся, грубо ушли в стороны, открывая пространство для голубого, почти прозрачного, но солнечного света. Локи только-только сумел прикрыть веки, а тут такое... Изумрудные искры его глаз пытались разглядеть происходящее сквозь узенькие щёлочки. Пока тело самого принца лениво приподнималось в постели. — Что происходит? — вопросил его хриплый голос. — Почему вас так много? На нас напали? Отец умер? Вы устроили заговор против его единственного наследника? — принц сам не верил в глупые догадки, но не мог не съязвить. — Пора вставать, Ваше Высочество, — хмыкнула молодая фрейлина, которую Локи видел, кажется, раз третий. Черты её внешности он даже не попытался заметить и запомнить. — Вы сегодня намного болтливее, чем обычно. За полминуты мы удосужились услышать от вас больше, чем за целые дни, порой. Какая неслыханная наглость. Локи раздосадовало бы столь колкое замечание, но не сейчас, когда он спал за последние две недели от силы пять часов. — Ясно, от вас мне не добиться ответа, жалкие... — фыркнул он, решив не заканчивать фразу, чтобы не нарваться на гнев отца. Принялся отыскивать среди толпы слуг, уже роющихся в его шкафу, вещах на стуле и столе, Августину. На удивление, её здесь не наблюдалось. — Опережая ваш вопрос, сообщаю, что ваша любимейшая, — на этом слове фрейлина весьма сморщилась, — служанка приболела. — Или её отстранили от должности, — хихикнула вторая, кудрявая, что весьма не свойственно голубокожим великанам высотой под три метра, крутя в руках официальную рубашку принца, ища что-то в карманах. — Как? За что? — новая информация заставила принца взбодриться, пусть и не до конца. Пока он совершенно не понимал, что происходит, почему такой привычный цикл существования вдруг стал рушиться. Он чертовски хотел рывком оказаться около одной из девушек, вырвать из её рук свои рукописи, которые по глупости забыл спрятать. — Думаю, об этом вам лучше узнать от отца. Локи не особо волновала судьба женщины, пусть та больше всех остальных проводила времени с принцем, была ему, как бы, нянькой. Должна была контролировать каждый шаг, успехи в учёбе, опрятный вид, этикет за столом и прочий бред, необходимый будущему Царю Йотунхейма. Его больше злило подобное отношение к себе со стороны отца и, тем более, со стороны жалкой прислуги. Принц отшвырнул одеяло, резко сел, сжал кулаки и ещё раз внимательно оглядел пришедших. Недовольство бушевало в груди и внутренний покой сменился яростным огнём, вспыхнувшим в глазах в прямом смысле фразы. Кто-то из девиц охнул и попятился назад. — Если вы не ответите немедля, то кто-то может не выйти из моих покоев живым, — мальчишка встал и уверенными, но небольшими шагами стал сокращать расстоянии между ним и ближайшей фрейлиной. Его маленький ростик обычно забавлял абсолютно всех, но Локи ни разу не пытался казаться грозным, ведь одного его плохого настроения достаточно, чтобы добиться результата без актёрской игры. Один осмелевший пожилой или юный йотун, было не разобрать из-за странности его формы черепа и особенности строения глаз и носа, неуверенно поднял руку, чтобы молвить. — Ваше Высочество, позвольте я объясню... — Не томи, живее, — Лафейсон махнул рукой и показал всем своим видом, что слушает. — Великий Царь Йотунхейма велел подготовить Вас к отъезду, путешествию тобеж, дабы... — Какое к Чёрному Змею путешествие!? — взбеленился наследник. — Вы все! — он резко развернулся и ткнул пальцем в грудь одной из служанок. — Пошли вон! Живо! А этот... — принц лукаво перевёл взгляд на рассказчика, — остаётся. Мгновенье спустя, парочка безумцев вздумала, что имеют право на гласность и тут же была остановлена гневным замечанием Локи, повторившим свой трюк с огнём в глазах. Под вопли, толпа миротворцев покинула спальню единственного сына Лафея, который всё чаще стал позволять себе подобные выходки. — Продолжай, — ледяным тоном попросил юноша, учтиво жестикулируя ладонью при этом, добавляя всему своему виду деловитости. — Ваш отец... Повелитель прознал о Ваших проделках ночных и отстранил Августину от дел. Не доглядела ведь за самым ценным, что есть в этом мире. Локи нахмурился, не веря сладким речам йотуна. Лафей никогда даже не намекал на великую ценность своего ребёнка, оставался отстранённым и холодным, как каждый обитатель столь ледяного, почти заброшенного, уголка вселенной. Никому не было дело до тайных занятий юноши. Что изменилось? — То слова Царя, не мои, Ваше Высочество, — поспешил добавить мужчина, опережая гнев юноши, кашлянул и продолжил. — Кроме Ваших побегов, Царь узнал о книгах, что содержат тёмные знания, которые Вы охотно использ... — Вздор! — Защитной реакцией Локи всегда являлась ярость. В последнее время, это не приводило и близко к похвалам отца, но теперь, если сказанное прислугой - не ложь... — Как смеешь ты обвинять меня в подобной ереси!? — мальчик, ростом значительно ниже, полетел к рассказчику, намереваясь стереть в порошок оного, однако смелец снова заговорил, не отступив ни на шаг. — Простите, Господин, — спокойно молвил он. — Не мои слова, я лишь передаю услышанное и веленное к исполнению, — он поклонился. — Правитель вынес непростое решение, но выбор его пойдёт на пользу не только Вам, но и всему королевству. Вам следует отправиться на обучение в Асгард, под покровительство Царя-Всеотца Одина и жены его Царицы Фригги. Зелёные омуты округлились в момент, когда услышанная информация осела на подкорке мозга лёгкой скатертью. Локи мгновенно забыл о своём собеседнике — не глядя на него, мигом направился в сторону коридора, на ходу щёлкая пальцами. Тут же его сонное тело обволокла лучшая одежда, придуманная самим принцем для важных переговоров. Именно такие ждали его в главном зале, где на ледяном троне восседал его бесстыдный отец. Со столов и пола исчезли все рукописи, будто их тут и не было совсем. — Какое нахальство! Безрассудство! Несправедливость! — верещал парнишка, выскакивая из неистово голубых дверей. Не слушая слабых попыток прислуги и стражи остановить негадующего юношу, Локи быстро пересёк половину дворца (пользуясь, при этом, потайными ходами, о которых, кажется, все забыли, кроме мальчишки, вечно пытающегося спрятаться от окружения и себя), оказавшись перед высокими дверьми, уходящими в потолок. Яростный порыв сменился удивлением. Двери тронного зала, что открыты абсолютно всегда, сейчас заперты. Стражи вокруг нет — в этом Локи убедился, оглянувшись по сторонам. Минутное замешательство дало дыханию принца прийти более менее в норму. Как и рассудку. Локи — весьма воспитанный йотун, но от природы наделённый высокомерием и некой наглостью в своих интересах, хотя прежде он лишь прятал эти свои черты. Не стуча, не объявляя о своём приходе, принц размашистым шагом вошёл в зал. От увиденного ярко-жёлтого света, глаза сами по себе сжались, но и этого оказалась недостаточно — им на помощь пришли ладони, тут же прикрывшие от раздражителя. Им оказалась золотистая шаль, накинутая на нагое тело неизвестной женщины со светлой кожей, не голубой, что безумно поражало и ещё больше выделяло её на общем фоне. Она не йотун, что подтверждает её маленький рост, длинные каштановые волосы и земельного цвета глаза. Кроме его отца и незнакомки в огромном зале не было никого. Приход принца явно застал их врасплох, но прогонять Его Высочество не стали. Локи хмыкнул, быстро смекнув, что к чему, даже не думая извиняться, выходить вон или отворачиваться. Прежде, он не видел отца в компании наложниц, шлюх или кем там является эта особа. Но открывшаяся глазам сцена говорит громче тысячи языков и знаний. Хотя без знаний подросток не так чётко может понять влечение тел друг к другу. Локи не обучается этому на уроках отца, лишь сам читает о любви и её плодах в моменты, когда особенно тянет на эту тему. — Отец, — голос принца предательски сорвался, хотя изначально в нём доставало уверенности. Что и в какой момент снова вышло из-под контроля? Лафей что-то шепнул своей прекрасной фурии, та быстро завернулась в шаль и поспешила покинуть зал, не удосужив мальчика даже взглядом. Напряжение новой волной захватывало принца, но он старался не подавать вида. — Предположу, зачем ты сюда явился, — монотонно подал голос старший, по его лицу было заметно, что Локи сорвал нечто значимое, намного больше значимое, чем собственный ребёнок. — Тебе сообщили о моем решении, — Царь поднялся с трона и вальяжной походкой спустился к сыну. Что оказалось необычным, ведь Лафей — ленивое создание, и будь то на заседаниях, будь то за ужином за ним не замечалось лишних движений. — Да, то есть... Асгард? — Лафейсон сдвинул брови в недоумении, не веря даже в свои слова. Локи наслышан о происходящем, что в глубине души его задевало жгучим интересом: как можно было додуматься собрать в одном месте совершенно разных по традициям, силам, народам и происхождениям подростков, полагая, что это закончится добром? Асгард уже как шесть лун принимает у себя учеников из разных миров, в этом «карнавале» участвуют даже посланцы из Йотунхейма, но чтобы повелитель отправлял туда Локи... — Это неразумно. Такое отсталое место. Что мне делать среди асов, простых дворян и... смертных? Я ведь насле... — Учитывая твоё поведение, ты можешь легко лишиться данного статуса, — йотун никогда не проявлял к своему отродью хотя бы толики теплоты, которую он заслуживал. Не удивительно, что Локи растёт таким... Зажатым, одиноким, отчаянным. Даже сейчас, когда решается судьба принца... Всё происходит так отстранённо и холодно. — Мне известно обо всех твоих шагах. Я закрывал глаза на это. Думал, тебе достанет разума опомниться, предупреждал твою надсмотрщицу. Тщетно! — Отец! — его собственный голос прозвучал так по-детски жалобно, что от самого себя стало тошнить. — Ни слова боле, — Лафей поднял руку и указательный палец вверх, ещё выше головы мальчика, призывая того молчать. Локи и без того не видел смысла спорить с отцом, который его в упор не слышит и не понимает. — Возвращайся в покои и немедленно собирай все необходимые вещи. Локи не двинулся с места. Он продолжал смотреть на руку Царя, размышляя, что всё же можно сказать в такой ситуации. Выбора, видимо, нет. Придётся подчиняться. В скором времени Локи отбудет в школу Асгарда.