Twisted love

Two Feet — Twisted

      Солнце сползает за горизонт, окутывая небо шелковым покрывалом звезд, приходящих на помощь чарующей ночи. Огни особняка зажигаются, словно яркие хвосты комет, приглашая гостей скрыть свои лица за масками.       Двери отворяются, встречая толпу неведомым призраком, их стартовой точкой в мир мистической вечеринки. Внутри витает запах свободы и карнавальной радости, словно эхо прошлых веков проникает сквозь стены особняка. Изящные ковры, украшенные экзотическими цветами, приветствуют альф и омег, повсюду окутывая их роскошью.       В каждом зале гостей ждут небывалые удивления.       Помещения, увенчанные витражами и зеркалами, словно лабиринты фантазий, приглашают гостей оказаться внутри живописных полотен. На сценах развертываются феерические представления фокусников, где карты мерцают в руках мастеров иллюзий, а языки огня завораживают своими всполохами.       Банкетные столы гнутся от изысканных угощений, объединяющих в себе ароматы разных кухонь мира. Вино в бокалах переливается, словно кровь искрится в жилах, освежая и вдохновляя гостей на неуемные танцы под сводами небесного зала.       Это празднование свободы в современности, иероглиф на багровом фоне настоящего времени.       Таков бал-маскарад в современном особняке — великолепная симфония красок и эмоций, где прошлое встречается с настоящим, а реальность становится лишь отражением вымысла. Здесь гости становятся историями на холсте маскарада, позволяя фантазиям исполниться и ублажить свою душу без всяких ограничений.       Король сего торжества, великодушный и харизматичный, окутанный благородством, наслаждается празднеством, организованным в его честь. В роскошном обличье, украшенном золотом и драгоценными камнями, король воплощает в себе власть и величие, и в эту волшебную ночь он действительно становится истинным центром внимания.       Безмолвно явив близким, коллегам и подчиненным свои тайные желания и фантазии, король погружается в притягательное безумие бала-маскарада. Он озаряет помещение карнавальным блеском своих глаз, поражая всех грациозностью и искусностью танца. С каждым шагом он восхищается переплетением времени и магией, эпохами и современностью, которые выражены в каждой детали вечеринки.       Словно извивающаяся тень, король смешивается с людьми. Он с энтузиазмом останавливается перед каждым гостем, позволяя им забыть обыденность и открыться новым возможностям. Его пленительные улыбки и загадочные взгляды вызывают драгоценные мгновения сближения, и все погружаются в глубокое обаяние этого особенного вечера.       Король бережно следит за ходом событий, но не забывает и сам наслаждаться моментом. Так грандиозные картины проходят перед его глазами: огненные фокусы, зажигающие невидимое пламя страсти, фокусники, отворяющие двери в параллельные миры, музыканты, исполняющие мелодии, которые проникают прямо в самое сердце. Король неотрывно слушает звуки вечеринки, наполняющие его душу невероятной гармонией и блаженством.       В этом неповторимом вечере, в честь дня его рождения, король улавливает каждую чужую эмоцию и каждое восхищенное дыхание. Он втягивает ароматы свежих цветов и элегантных блюд, раскрывая свое чувство прекрасного в лучших традициях современной эстетики.       Король бала-маскарада пребывает в кульминационном состоянии восторга и блаженства. Он осознает, что эта ночь — ночь, когда весь мир встречает и празднует его достижения. В его глазах отражается радость и благодарность, пока он продолжает беззаботно преображаться в ночном танце, царствуя в мире собственных побед.       В своем стремлении достичь высот в бизнесе, Ким Тэхен отличался творческим и мудрым подходом к управлению и сплочению коллектива. Он осознавал, что успех его дела зависит не только от индивидуальной мощи, но и от коллективного вклада каждого сотрудника.       Король установил принципы честности и взаимоуважения в своей компании, что помогло создать дружескую и эффективную рабочую атмосферу. Он строил команду из самых талантливых и преданных специалистов, уделяя особое внимание развитию их потенциала.       Тэхен ценил каждого сотрудника и был готов поддержать их в достижении личных и профессиональных целей. Он предоставлял возможности для обучения и развития, стимулировал творческую инициативу, а также поощрял инновационные идеи, которые помогли улучшить процессы и привлечь новых клиентов.       За счет своей проницательности и умения принимать правильные решения в сложных ситуациях, Тэхен смог найти новые пути развития бизнеса. Он умело адаптировался к изменяющимся рыночным условиям, внедрял новые технологии и стратегии, что позволило ему вознестись к вершине успеха.       Он также ценил то, что уже имел. Поддерживал открытость и доверие среди своих сотрудников, создавая семейную атмосферу. Будучи в должности исполнительного директора, Тэхен не только поощрял достижения и благодарил за хорошую работу, но и проявлял личный интерес к своим сотрудникам, их жизни и заботам. Он знал и помнил имена каждого члена команды, слушал их мнения и всегда был готов оказать помощь в решении проблем.       Альфа понимал, что стойкость его достижений и самого бизнеса зависит от коллектива. Поэтому он делал все возможное, чтобы его сотрудники чувствовали себя ценными и ценили свою работу. Такой подход, соединенный с умением строить долгосрочные стратегии, позволил королю превратиться во влиятельного лидера и достичь вершин успеха в своем бизнесе.       Помимо всего прочего, Тэхен обладал выдающейся харизмой и умением влиять на людей своим присутствием. Его настоящая страсть к бизнесу и стремление к постоянному совершенствованию во всем, что он делал, являлись основой его успехов. Благодаря своей уверенности, энергии и вдохновению, он смог мобилизовать и сплотить свою команду, создавая вокруг себя атмосферу роста и достижений.       Он обладал аналитическим мышлением и способностью видеть широкую картину, что позволяло ему принимать мудрые стратегические решения. Также Тэхен отличался своей искренностью и честностью. Он всегда говорил правду и держал свое слово, что придавало ему прочный авторитет. Его действия и решения всегда соответствовали его ценностям, и он всегда ставил благосостояние своих сотрудников и успешность бизнеса на первое место.       Имея за плечами все, чем Тэхен обладал, он без стеснения мог назвать себя властителем жизни.       Величественная фигура альфы так и манит взгляды, словно олицетворение идеального мужества и достоинства. Его пронзительные глаза, исполненные спокойной силы и мудрости, неизменно привлекают внимание и пленяют сердца. Бархатистая кожа, словно созданная для изящных кистей художников, заставляет многих мечтать о его ласке и нежности.       Король излучает неподдельную харизму и обаяние, что сразу привлекает внимание и вызывает восторг у всех омег. Они не могут устоять перед его присутствием, неутомимо рисующим идеальные контуры и изысканные тени. Его голос, наполненный уверенностью и благородством, звучит как песня, полная достоинства и романтики.       Однако, хотя король так магнетически влияет на окружающих, он всегда проявляет исключительное самообладание и соблюдает строгую дистанцию со всеми. Ни единая искра сомнения в его повадках не позволяет сомневаться в преданности и верности своим принципам. Манящие прикосновения и соблазнительные жесты остаются для него чужды.       Этот альфа — идеальный жених, о котором мечтают все. Он не просто словно вышедший из картины; он блестяще сочетает в себе все качества, над которыми сердца одиноких омег трепещут. И, будучи верным своему сердцу, Тэхен оборачивается туда, где, тихо сидя в сторонке, потягивают шампанское его подчиненные.       Маски, богато украшенные перьями и камнями, прячут их игривые взгляды.       Король маскарада, среди шума толпы гостей, неотрывно на них смотрит. Они сидят в укромном уголке комнаты, смеются и беседуют, погруженные в раскрепощенную атмосферу вечера. Их непринужденность и игривость притягивают взгляды множества людей, и Тэхен, словно завороженный, не может отвести от них взор.       Он с интересом наблюдает, как два юноши, растворяясь в какофонии звуков вечеринки, подносят бокалы к своим губам. Их хихиканье и томные взгляды вызывают у короля желание попробовать на вкус улыбки и манеры этих загадочных созданий. Он чувствует, что они окутаны ароматом алкоголя и страсти, и жаждет ощутить эти запахи на себе.       Понимая, что становится ответным объектом внимания, Тэхен ерзает в кожаном кресле, точно на троне, обдумывая дальнейшие действия.       Очарованный двумя соблазнительными искусниками, король продолжает полностью окунаться в разговоры и шампанское. В междусловии он подмечает, что их взгляды и движения становятся все более смелыми. Они играют с прядями волос друг друга и озорливо подмигивают ему, вызывая смутные чувства в его сердце.       Каждый раз, когда он подбирает бокал к губам, король не может удержаться от мыслей, что лежит в аромате их кожи, о том, какой сексуальной страсти он может достичь. Его глаза подвижны и почти ловят на себе их ожидающие взгляды. Они проявляют неутомимую жажду исследования истинной сущности его собственных ощущений.       Неожиданно Тэхен осознает, что это превращается в опасную соблазнительную игру, где он сам становится пленником своих потаенных желаний. Все вокруг затихает, и он чувствует, как напряжение и страсть накаляются. Став на грани соблазна, король маскарада решает подняться на другой уровень искушения, готовый слиться с этими двумя омегами и потеряться в мире непринужденности и наслаждения, который они предлагают.       Когда это началось, Тэхен и не вспомнит. Может, когда отдел кадров передал анкеты этих омег, и он досконально изучал каждый пункт, а может, когда они, совсем новички, прибыли к нему в кабинет на первое совещание.       Однако в последние несколько месяцев он не мог скрыть свои чувства, осознав, что влюбился, точно подросток. Каждый день, когда Тэхен входит в шумный офис, его взгляд падает на них. Он наблюдает, как они весело общаются, смеются и делятся своими радостями и печалями друг с другом. Каждый момент, проведенный в их присутствии, наполняет его сердце трепетом.       Взор притягивает их близкое расположение друг к другу, искренние улыбки, которые магически освещают их лица, и естественное общение, полное тепла и доброты. Сердце Тэхена сжимается от чувства умиления, когда он слышит звучание их голосов, наполненное нежностью и заботой. Каждое слово, произнесенное ими, кажется специально адресованным только ему.       Для короля эти омеги — идеальное сочетание всего, что он ищет. Один из них, светловолосый красавец, нежен и чувствителен, всегда готов услышать его и поддержать в любой ситуации. Другой, точно его отражение с густыми каштановыми волосами, обладает неподвижной решительностью и интеллектом, что привлекает Тэхена и восхищает. Но самое важное — оба они понимают его, его мечты и желания.       Король не может не зачаровываться их близкими отношениями. Кажется, что они могут читать его мысли, а иногда и без слов знают, что ему нужно. Он находится в постоянном восторге от их живой энергии, пламени в глазах и взаимного понимания.       Для короля существует только одно слово, описывающее этих омег — идеальные. И он мечтает о том, чтобы провести каждую минуту своей жизни с избранниками, поделиться с ними своей любовью и получить их взаимность. Он понимает, что с ними рядом он обретет то счастье, которого так давно стремится достичь.       И сейчас, когда его глаза прикованы к двум облаченным в черные платья омегам, Тэхен забывает, зачем вообще жил все это время. Мысли путаются и разбегаются, когда он смотрит на то, как Чимин склоняется ближе к Чонгуку, рассмеявшись какой-то шутке. Как он невесомо опускает руку ему на бедро и чуть сжимает пальцами, оставляя невидимый шлейф природного аромата.       Чем они пахнут?       Загадка, над которой Тэхен ломает голову долгое время. Конечно, он мог запросить личное дело каждого сотрудника в своей компании, мог изучить вдоль и поперек всю подноготную, но в чем тогда ему искать азарт? Он, словно хищник, жаждет добраться до своей цели, до своих жертв, чтобы самолично вкусить запретный плод и смаковать эту победу на языке.       Тэхен — завоеватель. А потому он непременно узнает, какое амбре сейчас окутывает его великолепных омег.       — Господин, позвольте, — к их небольшой компании присоединяется мужчина в бархатистом красном костюме. На лице у него маска Джокера, а в волосах виртуозно запутаны карты.       Тэхен знает каждую маску в этом особняке, каждое имя, что им присуще, ведь самолично занимался этим вопросом.       Чон Хосок, один из руководителей среднего звена, всегда казался Тэхену добрым и отзывчивым человеком.       — Позвольте поздравить вас в этот знаменательный вечер. То, что я вижу… Не может не восхищать. У вас изысканный вкус, господин, — Хосок поднимает фужер с алкогольным напитком, стирает большим пальцем выступивший конденсат с хрусталя, а затем отпивает, чуть кивая головой в знак почтения. Тэхен расплывается в ответной улыбке.       — Радость на вашем лице не ускользнула от меня, — напевает альфа, распознавая в сгустившемся запахе сандаловое дерево и нотки бергамота. Так вот как пахнет Хосок… — И я рад, что вы наслаждаетесь вечером вместе со мной.       Тэхен улыбается обольстительно, а затем глубже вдыхает насыщенный воздух.       В компании природные запахи были в строгом порядке запрещены. Цель заключалась в том, чтобы обеспечить концентрацию и непрерывность рабочего процесса. Все сотрудники должны были следить за тем, чтобы их ароматы не отвлекали и не мешали другим коллегам.       Однако, на балу-маскараде, который проходил в достаточно неформальной обстановке, ситуация обстояла иной. Изысканные и таинственные ароматы стали неотъемлемой частью этого волшебного события. Гостям разрешили не прятать свои натуральные феромоны, создавая атмосферу, полную романтики, страсти и мистики.       Король, соблюдая правила компании, всегда был воздержан в выражении своего доминантного проявления, но на балу он мог наконец-то отпустить себя и почувствовать истинную свободу.       Его аромат полностью соответствовал его яркой личности. Мускус, приправленный пудровой дымкой сладости, идеально сплетался с нотками древесной мудрости. Этот запах не горчил на языке, не вызывал глубокую жажду и не сушил слизистую, он благоухал, точно расцветшая бордовая роза, искрился блестящим бархатом на солнце и отражался в глубоком голосе альфы, подчеркивая его мужественную силу и внутренний стержень сильного волка.       Вся чарующая атмосфера на балу-маскараде была пропитана пикантными запахами, которые вальсом ложились на плечи каждого гостя. Люди переоделись в роскошные наряды, подобранные к маскам, и дополняющие ароматы стали еще одним источником волшебства и красоты этого вечера.       Тэхен дышал этой атмосферой, пропитываясь энергией и свободой, которые переполняли его сердце.       Это празднество стало для короля особым даром судьбы, где он мог окунуться в мир природных запахов, стать свободным от рамок обыденности и открыть свое сердце для новых чувств и возможностей. И самой главной целью являлось отыскать среди этой какофонии ароматов те два, которые навсегда запечатлятся в памяти, проникнут в глубину души и опутают сердце, что и так было изранено муками долгой любви.       Тэхен с великодушием принимает поздравления, дарит улыбки всем, чей взгляд на него обращен, а сам продолжает мимолетно оглядываться, чтобы ухватить краем глаза откровенные вырезы платьев на своих вожделенных омегах. Всюду снуют гости. Они радуются и ратуют королю, восхищаются карнавалом и путают, сбивают сосредоточенность, замыливая обзор. Тэхен раздувает ноздри в попытке ухватить крупицы сладостных ароматов, но он не знает, какие именно принадлежат Чонгуку и Чимину.       Величавый сумрак ночи скрывает нежные и обманчивые лица возлюбленных, похищенных от взора одержимого короля. Он, точно рысь, тихой поступью бредет меж гостей, ни на секунду не расставаясь с бокалом. Губы мочит прохладный алкоголь, но он не в силах затушить тот пожар, что разгорается внутри альфы, вынуждая следовать зову природы. Зову, который требует присвоить свое.       Холодные стены особняка, покрытые множеством впитанных тайн, немые свидетели человеческих терзаний, разделяют короля и его пропавших омег. Он бродит по залам и коридорам, зыбко и беззвучно, точно призрак в поисках света. Заглядывает в узкие темные коридоры, прислушивается к звенящей тишине пустующих комнат и отвлекается на шумные звуки гостей, что остались далеко за спиной. Тэхен не ведает, но чувствует, что он на верном пути.       Тяжелый камень самоутверждения пытается подавить охватившую тревогу, искажающую его в самой гуще сумерек. Король продолжает стремиться вперед, отдаляясь от торжества, где удается найти фрагменты их пребывания. Блеснувшая в полумраке искра всколыхнула разгорающийся костер. Тэхен обращается в слух, зрение, осязание, замирает на мгновение, а затем склоняется к бархатистым коврам, подхватив с ворса браслет.       Изумруды, сияя ярким и чистым зеленым светом, околдовывают его взор. Каждый камень кажется имеющим свою собственную историю, связанную с омегой, потерявшей этот браслет. Короля охватывает трепетное волнение. Казалось, будто судьба объединила их в этот миг.       Украшение принадлежит Чонгуку.       Перекатывая в пальцах замысловато сплетенные звенья, Тэхен настораживается, а затем подносит ладонь к лицу, чтобы собрать с охладевшего металла оставшиеся крупицы чужого аромата.       Пахнет роскошью. Пахнет изяществом, сияющей красотой и нежностью сливок. Прикрыв глаза, на миг Тэхену кажется, будто он утопает в воздушных кремовых облаках. Туго сглотнув, он, отбросив обрушившееся лавиной наваждение, срывается с места.       Инстинкты вопят, кричат и молят поторопиться. Тэхену кажется, что он сейчас задохнется, так сильно всполошилось сумасшедшее сердце. Нутро чувствует, что он близко. И чутье не обманывает.       Переливчатый смех становится объектом концентрации. Тэхен замедляется, чтобы прислушаться, и не ошибается — в темной зале, драпированной темной тканью, в уединении спрятаны двое: Чимин прижимается лопатками к холодной стене, в руке его игристый напиток, а на лице соблазнительная улыбка. Взгляд, подернутый похотливой дымкой, сверкает в огнях канделябров и не сползает с чужого лица. Чонгук, выше его на целую голову, закрывает собой большую часть миниатюрного тела.       Его ладонь покоится на бедре первой омеги.       Тэхен остается в тени. Как бы ни хотелось присоединиться, еще больше он жаждет увидеть продолжение. Прав ли он в своих догадках об их отношениях?       Чонгук, сосредоточенный на одном единственном перед собой человеке, склоняется ниже и шепчет, точно змей-искуситель, в изящную шею свои заманчивые речи. Чимин смеется, запрокидывает голову и обхватывает чужие плечи, чтобы удержаться на слабеющих ногах. Он пьян алкоголем, пьян вездесущим ароматом Чонгука и третьим, который разгадал минутой ранее.       — Он пришел, — шепчет тихо Чимин, пробегаясь кончиками пальцев по чужой нежной щеке. Глаза Чонгука сталкиваются с его, и Чимин видит, как на его шее дергается кадык. Волнение, примешавшееся к сладости сливок, заставляет его умилиться. — Детка, не волнуйся, — продолжает шептать омега. — Просто покажи, как ты любишь меня, хорошо?       И в этом взгляде столько ожидания и мольбы, что Чонгуку не остается ничего, кроме как сдаться. Он, повинуясь своему и чужому желанию, закрывает веки и стискивает пальцы на голом бедре Чимина, закидывая его ножку себе на бок.       Сминая упругие мышцы, ладонь ползет выше, туда, где начинается вырез платья. Он знает, что это единственная преграда — по усилившемуся аромату чует, что белье на Чимине отсутствует. И это заставляет его рот наполниться слюной. Переступив с ноги на ногу, Чонгук трет между собой напряженные ляжки, чтобы ослабить боль от сильного возбуждения. Клитор покалывает от желания, а толстые губы пульсируют, покрытые сливочным выделением. Это не ускользает от чужого взгляда.       Из приоткрытых губ, лоснящихся из-за обилия ароматного блеска, вылетает тихий стон. Чимин прикусывает нижнюю, когда хватает омегу за задницу и впечатывает в себя, заставив Чонгука навалиться сверху. Под его крупным телом Чимин ощущает себя таким маленьким и ничтожным… Ему нравится эта разница. Нравится, как длинные пальцы омеги щупают внутреннюю сторону бедра, нравится, как скользят ниже и дразнят нежную кожу возле вагины. Она уже испачкана соками, и Чимин не стесняется того, что так сильно течет прямо в платье — он пришел сюда для того, чтобы его скорее раздели.       Запах сливок кружит голову. Чимин крепко держится за чужие плечи и притирается тазом ближе к Чонгуку, чтобы получить хоть какую-нибудь стимуляцию. Он уверен, его киска раскраснелась из-за прилившей крови, распухла от желания, а клитор напряжен так, что одного прикосновения хватит, чтобы кончить. Однако он не намерен так быстро заканчивать. Склонив омегу ближе, Чимин с робким стоном целует Чонгука и не прекращает мурлыкать в его искусанные губы.       Это сносит оставшиеся тормоза. Омега, более крупный телосложением, напирает на забитого к стене Чимина и вжимает его в холодный бетон, тиская руками голую задницу. Оторваться от нее невозможно. Кожа горячая и бархатистая, пальцы утопают в упругих мышцах и жире, соблазняя опуститься на колени и вылизать дочиста испачканную смазкой омегу. Вместо этого Чонгук раздвигает чужие ноги, берется ниже задницы и подкидывает Чимина вверх, подсаживая на свою узкую талию. Стройные ножки в черных туфлях тут же обхватывают за пояс, а руки смыкаются за шеей. Чимин оказывается полностью открытым, и ему нравится это ощущение. Ему хочется, чтобы Тэхен видел, но тот лишь может догадываться, как страдает вспухшая киска, прижатая к велюровой ткани платья Чонгука. Он может ощущать вагиной, как тверд пресс омеги, как тот напряжен и возбужден одновременно. Ему становится стыдно за то, что он так эгоистично выпрашивает ласку.       А потому скользит ладонями ниже по покатой спине, выискивая металлическую застежку платья. Пальчики, юркие и игривые, щелкают замочком, после чего Чонгук вздрагивает и прижимается торсом к Чимину. Лиф скатывается вниз, оголяя налитую кровью грудь. Чонгук волнуется, что Тэхен мог увидеть это, хотя подсознательно вожделеет снять перед ним всю одежду и предложить свое тело в безвозмездное пользование.       А Чимин, хитрая лисица, сверкает в сумерках ухмылкой и смотрит за спину омеги, пытаясь различить в темных силуэтах чужой. Он знает, что Тэхен смотрит, а потому продолжает шоу, демонстрируя то, что спалит короля дотла.       — Почему ты стесняешься? — жаркий шепот касается уха. Чонгук чувствует, как от горячего дыхания бегут мурашки по коже, из-за чего он ежится и жмется к Чимину ближе. Омега нежно хихикает, а затем берет Чонгука за лицо, чтобы взглядом показать весь трепет своей любви.       Где-то в сердце сильно сжимается, растекается по венам горячими волнами счастья и дурманит голову, окончательно избавляя от оставшихся крупиц сомнений. Чонгук целует Чимина еще раз, а затем отрывает его от стены и несет в сторону роскошной софы, укладывая омегу спиной на изумрудный бархат. Чимин распростерт перед любовниками как изысканный ужин. Щеки его розовеют от чувств, глаза сверкают в таинственных сумерках, а тело, пышущее жаром, манит любовников совершить настоящий грех. Чонгук неотрывно смотрит на вздымающуюся грудь, ладони сами тянутся смять подрагивающие полушария. Он мнет железы с упоением, массирует кожу до красных пятен, а затем склоняется ниже и берет в рот сосок, всасывая губами всю ареолу. Чимин вздрагивает. Раздвигает обнаженные ноги и охватывает ими Чонгука, изгибается волной под сильным телом омеги, позволяя делать все, что заблагорассудится.       В штанах Тэхена пожар. Он жадно облизывается и утирает с виска выступившую каплю пота, но терпит, как наблюдающий за жертвами хищник, чтобы напасть в самый нужный момент.       Чонгук спускается ниже. Выводит языком на молочной коже узоры, не прекращает трогать Чимина, а затем тянет платье дальше, чтобы добраться до самого вкусного десерта. Одежда остается перекрученным поясом на талии.       Между ног у Чимина все пульсирует и сжимается. Вагина, припухшая и покрасневшая, соблазнительно выталкивает наружу новые порции смазки, которые Чонгук с вожделением собирает кончиками пальцев. Он трет горячую слизь по подушечкам и втирает в бархат киски, избегая прямого контакта с клитором. От этого Чимин начинает стонать громче. Выдохи, судорожные и нуждающиеся, требуют прикоснуться, приласкать центр возбуждения, что покалывает от боли и долгого воздержания. Он вертит тазом и приподнимает бедра, чтобы получить стимуляцию, но Чонгук, устроившись между ног, хватает Чимина под коленями и отрывает от ложа, утыкаясь носом прямо в промежность.       Сводящий с ума аромат наполняет пазухи, заполняет легкие и лишает кислорода. Чонгук жадно дышит мокрой вагиной, водит носом по складкам, а затем вытаскивает распластанный язык, чтобы одним слаженным движением слизать прозрачные капли смазки.       Чимин умирает. Плавится от горячих прикосновений, от интимности момента, заводится из-за стороннего наблюдателя и пьянеет, получая в этот миг все, чего так долго хотел. Ладони ложатся на грудь и мнут ее, пальцы захватывают твердые соски и оттягивают, чтобы добавить остроты ощущений. Тэхен пожирает каждое действие омег, впитывает, точно засохшая от жары губка. Напитывается ими. И нет ничего важнее, чем два полуобнаженных тела, извивающихся на бархатной изумрудной софе.       Чонгук дичает. Вгрызается в жаждущее естество Чимина, упоенно лижет раскрытую вагину и наслаждается чавкающими звуками, на которых сконцентрирован слух. Киска так намокла, что влага стекает по лицу омеги. Он целует толстые губы, всасывает бугорок клитора и стимулирует его кончиком напряженного языка, срывая с искусанных уст Пака все новые заполошные стоны. Киска Чимина самое вкусное лакомство, каким ему приходилось ужинать в этот вечер.       И Тэхен тоже хочет ее вкусить. Хочет почувствовать жар сжимающихся стенок, хочет ощутить пульсацию, когда войдет внутрь изнывающим членом. Это пытка — стоять здесь и не делать ничего, даже себя не касаться. Он замер, точно восковое изваяние, и плавится от нагретого воздуха, то и дело стирая новые капли пота с висков.       Чонгук не может прекратить целоваться с этой девочкой. Он дразнит Чимина легкими укусами в самое нежное место, раздвигает языком скользкие складки и играется с входом, погружая, наконец, в глубину два пальца. Их всасывает жар тугих стенок, окутывает пульсирующим теплом и захватывает, не желая расставаться.       Чимин совсем теряет рассудок. Подвиливает бедрами, трахает рот Чонгука как самая нуждающаяся омега на свете и стонет, призывая Тэхена к действиям. Ему хочется, чтобы он был ближе. Хочется глубже вдохнуть аромат сильного зверя, хочется подчиниться и склонить голову, обнажив шею, как он сто раз склонялся перед Чонгуком. И он знает, что Чонгук тоже этого желает. Представляет, как его киска, одинокая и забытая, страдает от боли и жажды заполниться, и это заставляет его освободиться из захвата.       Чонгук в недоумении поднимает голову, чтобы понять, что происходит. Взгляд его замутнен, а рот измазан кремовой смазкой. Он машинально собирает языком оставшиеся капли, и Чимин, выскользнув из-под сильного тела, наконец избавляется от оков.       Платье, ныне собранное в гармошку на талии, струится водопадом к ногам. Перешагнув его, Чимин остается в одних туфлях, сияющие ремешки которых оплетают змеями лодыжки и икры. Он элегантен. Кожа покрыта испариной, текучие изгибы подчеркнуты тусклым светом, а стан молод и грациозен. Тэхен задерживает дыхание, когда смотрит, как эта хрупкая на вид омега собирается совершить нападение.       Чонгук загнан в ловушку своих пламенных чувств. Теперь он лежит на спине, и сбитое дыхание сушит горячие губы, истосковавшиеся по поцелуям. Киска его, спрятанная за платьем и тонким бельем, зудит и пульсирует. Он хочет просунуть между ног руку, хочет раздвинуть плотные ляжки и вжаться пиздой хоть во что-нибудь, но вместо этого сильнее смыкает ноги и ерзает, чтобы потереть несчастный клитор в тисках.       Чимин смотрит на него, не в силах отвести взгляд. У них разная комплекция, разные габариты, но, видя то, каким мягким и податливым становится рядом с ним Чонгук, рот наполняется слюной, а где-то в груди рождается доминантная потребность заставить эту омегу намокнуть. Чимину не терпится порвать чужие трусики и потрогать за киску, которая так долго остается без внимания. Он знает, что там уже все чавкает из-за липкой смазки, и он собирается использовать это против Тэхена. Пришло время и королю присоединиться к трапезе.       — Раздвинь ноги, — дрожащим голосом приказывает Чимин, уперев правую руку в бедро. Он не стесняется своей наготы ни перед кем: сиськи его, заласканные и изможденные, подрагивают от сбивчивого дыхания, а пизда, вылизанная и опухшая, выталкивает все больше смазки на ноги. Жирные капли текут по внутренним сторонам его бедер, заставляя ощущать прохладный воздух залы особняка. Они такие грязные… Сбежали ото всех в укромное место, чтобы насладиться друг другом, и привели за собой короля, чтобы вручить главный подарок в честь дня рождения.       Их маски, забытые и ненужные, покоятся в дальнем углу. Снимет ли Тэхен свою?       — Я сказал раздвинуть ноги, — снова давит Чимин, прожигая взглядом хнычущего омегу. Чонгук жмурится и отводит взгляд, он стесняется, но все равно выполняет требование. Ляжки отлепляются друг от друга, и из-за этого платье, поделенное разрезами с двух сторон, ложится прямо на промежность, скрывая все самое интересное. Чимину такой расклад не нравится, Тэхену — тоже. Они хотят посмотреть на девочку Чонгука, хотят увидеть, как сильно она истекает.       Пак, склонившись на идеально прямых ногах, шумно втягивает носом воздух рядом со скрытой тканью пиздой. Он знает, как хорошо выглядит сзади: прогибается для пущего эффекта в пояснице и показывает Тэхену вагину, будто приглашая. Задница его испачкана смазкой, а звездочка ануса, нетронутая, поджимается от прохладного воздуха.       Ему хочется трахаться. Хочется, чтобы Тэхен поскорее сорвался и засунул в него толстый член, заткнул истекающую дыру и вознес к небесам.       И хочет посмотреть на то, как идеально пизда Чонгука засосет в себя босса. Он бы сделал все, чтобы эта жирная щелка раскрылась и поглотила Тэхена. Он бы вылизал вход и покрыл слюной каменный ствол, лизал бы его, пока он снует туда-сюда в Чона…       Мысли не дают успокоиться. Чимин резким движением ноги раздвигает Чонгука сильнее, а затем сдергивает подол платья в сторону, чтобы лицезреть промокшие насквозь капроновые трусики. Прозрачная ткань просвечивает пизду, сквозь нее видно слипшиеся половые губы и капли смазки, что скопились на белье чуть ниже. Вздрогнув, омега пытается спрятаться, но Чимин не позволяет, блокируя в уязвимом положении.       Тэхену отлично видно все, что происходит на изумрудной софе. Он, дергая ноздрями, хватается за дверной проем, отчего пальцы белеют. В груди зарождается глухой рык, и когда Чимин, подцепив пальчиком бесполезную ткань, оголяет чужую пизду, не может больше терпеть.       Цокот каблуков в тишине залы приковывает внимание. Походка короля грациозна, разворот плеч способен выдержать на себе всю тяжесть сгустившейся атмосферы.       Атмосферы похоти, страсти, вожделения и любви.       Ловушка захлопнута. Его омежкам не сбежать.       — Разве ты не хочешь показать нам свои прелести? — спрашивает Тэхен Чонгука вместо приветствия, неотрывно глядя туда, где теперь сомкнуты ноги. Оголенный треугольник лобка нежен и гладок. Альфа сглатывает обильно вырабатывающуюся слюну, переводя взгляд выше.       Боги, этот омега сотворен ангелами!       Грудь Чонгука подрагивает и трясется. Он, заметив, куда ползет чужой взгляд, прикрывается рукой, но Чимин снова не дает это сделать. В глазах читается легкий испуг, а так же граничащий с ним азарт. На него смотрит их босс. Ким Тэхен, король всех альф, если точнее, самый идеальный мужчина на планете.       Зуд снизу мешает сосредоточиться, но Чонгук пытается успокоиться. Чимин здесь, он рядом. Держит его за вспотевшую ладонь и сидит так смиренно и тихо, будто они с Тэхеном находятся в сговоре. Внезапно тело обдает жаром, а с губ срывается тихий выдох. Его хотят трахнуть прямо здесь, в особняке, и Тэхен уже готов заткнуть все его дырки… Бесподобно. Все мечты, когда-то являвшиеся лишь грезами, одна за одной претворяются в реальность. Чонгук сглатывает и поднимает взгляд на альфу, бесстрашно вглядываясь в два алых омута. Он сгорает от этого сильного аромата, подчиняется самовольно, послушно раздвигая ноги.       И это сигнал, знаменующий о капитуляции.       Под пытливыми взорами любовников Чонгук опускает дрожащую руку к вагине, раскрывая ее двумя пальцами. Лоно сжимается от прохладного воздуха, подрагивает, а затем омега сдавливает половые губы до тихого стона, кошкой выгибаясь на софе. Чимин, все это время наблюдающий за партнерами, перекидывает ногу через Чонгука и забирается ему на бедра, оттопырив задницу для лучшего обзора.       Присев на корточки, Тэхен снимает, наконец, маску, и вдыхает полной грудью. Перед лицом две сочные киски, которые так сильно жаждут получить его член. О, он даст им его. Даст узел, даст так много спермы, чтобы непременно оплодотворить.       Его волк чует, что эти омеги здоровы. Они молоды, красивы и одиноки, и Тэхен просто не может не сделать того, что требует от него природа.       Ослабив галстук, он разминает шею и приближается к пульсирующим кискам, на каждой из них оставляя пламенный поцелуй.       — Как долго я ждал… — шепчет он в ягодицу Чимина, сильной ладонью сжимая упругую мышцу. Омега довольно стонет и подбадривает, выгибаясь сильнее.       — С днем рождения, мистер Ким, — с придыханием отзывается Чонгук, выпустив изо рта грудь Чимина. Она поблескивает от слюны и покрывается мурашками, когда омега хрипло шепчет запоздалое поздравление. Время давно перевалило за полночь, а самое интересное только в разгаре.       Альфа вновь выпрямляется, избавляется от пиджака и закатывает рукава. Он не спешит раздеваться, хотя жарко так, что волосы взмокли. Чимин и Чонгук самозабвенно целуются и ласкаются, и это самое горячее зрелище из всего, что Тэхен сегодня видел.       В этом поцелуе все: любовь, преданность, верность, доверие… Этим поцелуем они сообщают, как дорожат друг другом, как жаждут ответной ласки от короля… И когда два мутных взгляда впиваются в его, алый тэхенов, он тихо рычит, отзываясь на зов двух омег.       Чимин и Чонгук вздрагивают, покрываясь мурашками. Они держатся друг за друга и трепещут перед хищником, что собирается отужинать ими двумя. Воспаленные киски безудержно истекают соками, а клиторы болят от напряжения. Тэхену даже становится жаль этих сладких девочек, он слишком долго их мучает.       Пальцы, длинные, музыкальные, ложатся на спину Чимина. Король гладит бархатную кожу, исследуя территорию. Он начинает с него неспроста: чувствует чонгуково напряжение, хочет показать, каким заботливым может быть с любимой омегой.       И Чимин охотно поддается касаниям. Где надо — выгибается, где щекотно — мурлычет, а где до дрожи приятно — тихо стонет, опаляя шею Чонгука дыханием.       — Ему больно, — сообщает Тэхен, когда рука заканчивает путь у пышных ягодиц. Он гладит их напоследок, оставляет смачный шлепок, из-за чего Чимин сжимается. От вагины тянется тугая нить смазки, жирная капля оседает на лобке у Чонгука. Он чувствует горячую влагу, подбирается, а затем касается Пака в самом интимном месте, размазывая выделения по вспухшим губам.       Чимин изнемогает. Стонет, извивается на омеге, и трется клитором о подставленную ладонь, чувствуя, как бедра начинают трястись от оргазма. Он кончает, не сумев продержаться. Тэхен награждает омегу теплым поцелуем в плечо.       — Молодец, — хвалит шепотом он, плюхнувшись рядом с Чонгуком. Раздвинув колени, альфа расстегивает ширинку и освобождает налитый кровью член, влажный и мокрый от пота и смазки. Проведя пару раз по плоти ладонью, он закатывает глаза и хрипло стонет, свободной рукой хлопая себя по бедрам. — Иди сюда, — зовет Чимина, глядя на омегу из-под опущенных ресниц.       Тэхен окутан любовью и страстью своих вожделенных омег. Их запахи смешиваются с его, пробуждают природное начало и пленяют сердце, что и так во веки отдано им.       Один из них — олицетворение горячего и страстного огня, постоянно подпитываемого энергией и жаждой новых ощущений. Он точно солнце, пылающее в зените. Пристальный взгляд Чимина и соблазнительная улыбка живут вечной охотой на адреналин и экстаз. С искренней чувственностью он вкладывает свою энергию в создание незабываемого опыта для своих партнеров. Он хочет их удовлетворить.       Другая омега — сугубо романтичная и эмпатичная натура. Это таинственная и космическая луна, излучающая спокойствие и нежность. Прикосновение Чонгука легкое, словно пьянящий шелк, погружающий в мир глубокого соприкосновения с собой и с партнерами. Он ценит каждый миг, каждый вздох и делает особенным каждое воспоминание о моментах, проведенных вместе. Он — наблюдатель, готовящийся распуститься бутон, подпитываемый орошающей влагой.       Король ощущает неподдельную радость от нахождения в их обществе. Для него страсть проступает через кожу и пробуждает его самые глубинные желания, даруя незабываемые мгновения в реальности, за пределами времени и пространства. Любовь, одновременно и светлая, и темная, окружает их троих, создавая кокон, в котором они вплетаются, сливаются и становятся неразделимыми. Скрученная, переплетенная, извращенная любовь.       И хотя может показаться, что это непредсказуемое и сложное полотно чувств, оно, тем не менее, обретает свою силу и красоту именно благодаря своей многогранности и неповторимости. Будущее этой любви — загадка, но каждый момент, проведенный в объятиях страсти и любви, становится невероятным приключением, которое навсегда сохранится в сердцах этих троих очарованных душ.       Тэхен готов сделать все, чтобы загадка к концу обрела свой ответ. На рассвете он вернется домой с тем, что отныне принадлежит ему по праву.       Восседающий на коленях альфы Чимин — произведение искусства. Он показывает себя с лучших сторон, не торопится прикоснуться к мужчине внизу, не требует поцелуев — знает, что Тэхен долго не выдержит, чувствует, что тот даст им все, чего они пожелают.       И Тэхен это делает — склоняет омегу за затылок крепкой рукой, удерживает у лица и целует так глубоко, что весь воздух испаряется из легких. Чимин чувствует, как начинает кружиться голова. Он ерзает, тихо стонет, но целует мужчину в ответ, держась за его сильные плечи.       Наконец-то он может ощутить всю силу этого альфы. Наконец-то больше не придется гадать, на что он способен.       Этой ночью все тайны станут явью. В эту ночь все маски будут сброшены.       Под тихие влажные звуки Чонгук опускается на пол. Он садится на колени между ног Тэхена и не заботится о том, что платье, элегантное и красивое, уродливо скомкано на талии. Все равно от него придется избавиться, ведь так альфе будет удобнее получить доступ к его пустой киске.       Ладони ложатся на колени Тэхена. Чонгук сжимает косточки пальцами, массирует выемки выше, а затем скользит по натянутой ткани костюма, где с призывом расстегнуты брюки. Облизнувшись, он с трепетом касается крепкого члена, чувствуя, как во рту скапливается слюна. Ему хочется его облизать, заглотить, сжать в глотке, чтобы Тэхен отымел его грязную дырку. Чонгук любит, когда его губы заняты делом. Он и Чимина с радостью обслужил бы, но тот занят делом поинтереснее.       Прижавшись грудью к краю софы, Чонгук ерзает по колючему бархату сосками, раззадоривая себя, а затем тянется навстречу пунцовой головке, что призывно поблескивает выступившей каплей смазки. Тэхен чувствует аккуратные прикосновения, а потому разводит ноги шире, давая полный доступ к своему члену. Ему не терпится ощутить этот ротик стволом. Он помнит, как Чонгук жадно пожирал киску Чимина.       Оторвавшись от пухлых губ омеги, Тэхен разглядывает его лицо, лаская взглядом каждый сантиметр. Вблизи Чимин еще совершеннее, еще желаннее. Чувства затапливают альфу с головой, он тычется носом в ароматную шею и дышит, дышит, наслаждаясь, наконец, сладостью запаха. Чонгук тем временем не расслабляется: обняв твердую головку губами, он целуется с членом, придерживая пальчиками у основания. Толстый ствол дергается, реагирует на ласку, сподвигая на дальнейшие действия. Набрав в рот побольше слюны, Чонгук расслабляет глотку и медленно, осторожно насаживается, с успехом справляясь с рвотным рефлексом.       Ощутив тугие стенки объявшего горла, Тэхен стонет и сжимает задницу Чимина, разводя ягодицы в стороны. Холодный воздух врезается в киску, заставляя ее дрожать, и когда Тэхен чувствует это кончиками пальцев, находящихся у сгиба промежности и ног, он оттягивает края половых губ тоже, чтобы надавить на чужие бедра и усадить омегу на лицо Чонгуку.       Тот замирает в одном положении, когда мокрая пизда оказывается распластанной по его носу. Чимин хнычет и ерзает, он чувствует твердость клитором и хочет потереться, чтобы хоть чем-то заполнить жадную дырку. Член в глотке продолжает пульсировать, а Чимин, находящийся в небытие, трахает его лицо с упоением, гонясь за вторым оргазмом. Чонгук даже представить не может, как они трое выглядят со стороны.       — Детка, дай ему вздохнуть, — Тэхен контролирует процесс, заставив омегу приподняться. Это позволяет Чонгуку начать отсасывать, как он и хотел, и этот горячий рот, всасывающий член, точно конфету, сводит альфу с ума. Он непроизвольно толкается выше; несильно, лишь показывая, как он доволен, и ввинчивает в киску Чимина три пальца, заставив вскрикнуть. Окончание тонет в поцелуе, Тэхен снова сжирает его рот, насилуя языком податливую детку.       На подбородок Чимина стекает слюна. Он чувствует себя таким пьяным, хотя не осилил даже бокал шампанского. Это все этот альфа. Альфа и Чонгук, причмокивающий где-то внизу с членом во рту.       — Я не могу больше… — мяучит Пак, подкручивая бедра, чтобы клитором касаться ребра чужой ладони. Тэхен просто держит пальцы, а Чимин объезжает их, так славно сжимая внутри. Тэхен хочет окунуть свой член в эту вагину. Хочет выдолбить из нее всю смазку, хочет забрызгать спермой и соками весь изумрудный бархат под ними. Хочет оставить след того, как им было хорошо в эту ночь.       Где-то за стенами торжествует карнавал. Тэхен вытаскивает из-под Чимина руку и слизывает выделения с кожи, тихо порыкивая от удовольствия. Ему жарко и надо бы раздеться, но он не может игнорировать желания своей омеги.       — Чонгуки, поднимись, — зовет он, отстраняя любовника от своего паха. Пока Чонгук забирается с ногами на софу, альфа подставляет слюнявый член к щелке, поглаживая налитые кровью губки. Он раздвигает толстые складки головкой, давит пальцами на кончик, чтобы проникнуть лишь самую малость — подразнить.       Чимин хнычет и терпеливо ждет, пока король наиграется. Когда перед его глазами оказывается длинный подол платья и раздвинутые ноги, руки сами тянутся избавить омегу от одежды.       Чонгук стоит над Тэхеном, расставив ноги по обеим сторонам от тела. Опираясь на стену, он держится, чтобы не упасть, подставив Чимину пышную задницу. Когда платье оказывается на полу, а он лишь в одних трусиках и туфлях, становится прохладно. Кожа покрывается мурашками, а сам он выгибается, чтобы коснуться ягодицами чужого лица. Чонгук ждет, когда его, наконец, приласкают.       И Тэхен сдается. Пошлепав пизду по губам, он снова раздвигает розовую щель, проталкивая, наконец, орган глубже. В этот момент их дыхание замирает — Чимин и Тэхен смотрят друг на друга, чувствуя, как толстый член медленно скользит внутрь омеги. В его дырке так тепло и хорошо…       Осев на колени альфы, Чимин с удовольствием притирается к его паху, чтобы полностью прочувствовать набухший внутри хуй. Протяжный стон срывается с губ, когда он выдыхает от облегчения — дырку наконец-то заполнили, боль отступает, а зуд уменьшается, потому что альфа без промедлений начинает долбежку. Пизда хлюпает. Тяжелые яйца бьются о мокрую промежность и вспенивают смазку, что ручьями стекает по бедрам Чимина. Он никогда так сильно не тек…       Чонгук, возбуждаясь сильнее из-за звуков громкого секса, тихо хнычет и опускает руку, чтобы оттянуть мясистую ягодицу в сторону. Чимин, ухватившись за толстые ляжки омеги, приподнимается и держится на коленях, чтобы Тэхен мог трахать его так сильно и быстро, как им обоим нужно. Не прекращая стонать и задыхаться, он тянется вперед, чтобы вжаться губами в сжимающееся колечко мышц. Чонгук подставляет задницу для интимных ласк и запрокидывает голову к потолку. Ему так хорошо и одновременно плохо, что пизда начинает болеть сильнее.       Альфа, будто почуяв это, садится выше и накрывает трепещущую вагину ртом, напрямую встречаясь с кремовым вкусом омеги. Он активно работает челюстью, лакая сливочную смазку из дырки, и сует внутрь язык, трахая Чонгука ртом.       В какой-то момент все превращается в хаос. Чимин становится громче, он стонет и хнычет имя Тэхена, глуша свои вскрики в заднице Чона. Его ебут как последнюю шлюху, натягивают на член так хорошо и славно, что мозг превращается в кашу. Он не соображает, где находится, не понимает, что происходит. Все, на чем сосредоточен глупый омега — погоня за удовольствием. Еле держась за твердые бедра Чонгука, он трясется из-за быстрых и сильных фрикций Тэхена, врезаясь языком в дырку омеги. Чонгук стонет не тише, его разрывает с двух сторон — между ног так мокро, будто он обоссался. Альфа пожирает его жалкую киску спереди, в то время как сзади Чимин продолжает засасывать анус. Стимуляция доводит его до пика.       Схватившись за волосы Тэхена, Чонгук вжимается пиздой в его лицо, продолжая активно тереться клитором о подбородок. Он беспорядочно ерзает по чужому лицу, его трясет от оргазма, а ладони инстинктивно сжимают собственную грудь. Чонгук доит сиськи, будто из них выйдет молоко, щипает соски и не прекращает стенать, упираясь лбом в холодную стену. Чимин, охваченный чужими эмоциями, содрогается второй раз, кончая Тэхену прямо на член.       Пульсация сильная. Это подгоняет кончу к яйцам, они тяжелеют и поджимаются выше, но Тэхен не планирует спускать так быстро.       — Тише-тише, сиди, — рокочет он, когда Чимин пытается соскользнуть с члена. Он захватывает омегу за талию, заставляя всем весом опуститься на ствол, а затем выдыхает от неожиданности, когда Чонгук садится ему на грудь. Трусы, сдвинутые в сторону, насквозь промокли, но выглядят так сексуально на теле омеги, что Тэхен решает их не снимать. Вместо этого он любуется тем, как киска плачет ему на рубашку, мочит ее выделениями и трется, распластываясь по ткани. Клитор набухший и красный. Наверняка ему дискомфортно от гиперстимуляции, но в глазах Тэхена уже пляшут черти.       Трахать Чимина как суку до невозможности приятно. Альфе мало, он продолжает таранить разъебанную дырку, толкается в хлюпающую пизду сильно и глубоко, пока не доводит омегу до исступления. Тот жалобно стонет и падает на спину Чонгука, рот его раскрыт и мажет слюной по соленой коже. Руки, ослабшие и дрожащие, обнимают любимого поперек живота, а затем ползут выше, чтобы сжать мягкие сиськи. Чимин мнет их и почти плачет, потому что Тэхен срывается на бешеный ритм, совершая частые фрикции, практически не выскальзывая из глубины. Бедра бьют автоматной очередью. Пизда Чимина снова пульсирует, содрогается и сжимается, и он, не в силах больше терпеть, расслабляется и мычит в чужую спину, чувствуя, как внизу становится горячо.       Струя выходит мощной, но короткой. Омега трясется от оргазма, эякулят впитывается в одежду Тэхена и обивку софы. Если альфа продолжит, он просто отключится. Слезы стекают по мокрому лицу, перемешиваясь с каплями пота.       — Узел… — хрипит Чимин в полубреду, не позволяя Тэхену выскользнуть наружу. Ему дискомфортно, но он пытается снова насадиться на член, чтобы выдоить из него сперму.       Почему Тэхен не хочет в него накончать? Он плохо справился? Он не достоин понести от него?       Глаза снова наполняются влагой, и Чимин действительно начинает плакать, захлебываясь и задыхаясь слезами. Спрятаться за ладонями не получается — Тэхен отнимает их от лица, потираясь кончиком носа о чужой.       — Я дам тебе все, что захочешь, омега, — зовет он, пытаясь достучаться до здравого смысла. — Но выдержишь ли ты сейчас узел? — Чимин кивает болванчиком, а в глазах светится надежда. Он вновь оживает, и Тэхен поражается такой выдержке. Сколько бы раз ни кончил омега, он все равно охотно принимает его член.       Его сильная, плодовитая самочка.       Спустив Чонгука с груди, Тэхен валит Чимина на спину. Согнув хрупкое тельце почти пополам, он возвышается над ним скалой и снова врывается в стиснутую ляжками пизду, опухшую и покрасневшую. Чонгук спускается на пол. Он приходит в себя от оргазма, чувствуя, как киска снова зудит и просится на грех. Устроившись около головы Пака, Чонгук поворачивает его за подбородок и целует, глотая все хриплые стоны и глухие мычания. Рука его скользит по дрожащему телу, пальцы щипают чувствительные соски и окунаются в слизь на пизде, когда раздвигают губы в сторону. Беззащитный клитор трясется, по нему бьет щетинистый лобок альфы, когда Чимин раздвигает широко ноги.       — Славная омега, — приговаривает Тэхен, продолжая ебать безвольное тело. Он совершает последние фрикции перед тем, как взорваться оргазмом.       Сперма хлещет в разъебанное нутро, обильно наполняя киску кремом. Чимин жадно удерживает член внутри себя, не позволяя Тэхену от него оторваться. Узел, начинающий формироваться в начальной стадии, привлекает внимание Чонгука. Скользнув рукой между потных тел, он щупает пальцами место соединения Тэхена с Чимином. Омега так сильно зажат, что наружу не просочилось ни капли спермы.       Альфа позаботится о том, чтобы вся его конча осталась внутри.       — Детка, иди сюда, — Тэхен манит ладонью Чонгука, когда замечает, что Чимин, совершенно выбившийся из сил, засыпает у него на руке. Альфа поглаживает омегу по боку, обнимая за талию. — Сядь поближе и раздвинь ноги, — просит он, похлопывая по спинке софы.       Движения альфе даются тяжело. Любое скольжение, малейший шорох — он снова изливается, начиняя спящего Чимина еще больше. Не то что бы ему это не нравилось… Он просто не может забыть о Чонгуке, который все еще ни разу не получил его члена.       Когда омега делает, что велели, Тэхен единственной свободной рукой раздвигает его половые губы и жадно облизывается. Он хочет зарыться в эту пизду лицом и никогда не снимать ее со своего рта. Такая красивая нежная девочка… Так сильно плакала, испачкав всю одежду альфы.       Тэхен лениво водит пальцами по промежности, получая удовольствие лишь от контакта. Ему нравится знать, что он может делать все, что захочет: трогать Чонгука за киску, когда тот кончил совсем недавно, может кончать в Чимина снова и снова, чтобы он проснулся с раздутым животиком и порадовался, как много спермы ему дал альфа.       — Почему ты стеснялся меня? — тихо спрашивает альфа, не прекращая движений. Он смотрит на розовое лицо омеги, наблюдает, как тот снова смущается и пытается найти более подходящий ответ. Большой палец поднимается к клитору и трет его, сбивая с мыслей. Тэхену нужна правда. И если ему придется вытрахать ее из Чонгука, он с радостью это исполнит.       — Я… Волновался, что не нравлюсь вам…       — Детка, тебе. Никаких больше «вы» и «мистер Ким». Только на работе, хорошо? Ты понял меня? — Тэхен погружает в омегу пальцы, и тот закатывает глаза, откидываясь на спинку софы. Поза его расслаблена, грудь равномерно вздымается, а ноги широко расставлены в стороны. Видно, как ему хорошо и комфортно.       Действия альфы спокойны и ласковы. Первичная страсть поутихла, эйфория угасла, оставив после себя тот трепет, какой Тэхен испытывал на работе. Желание подойти к омегам и обнять их за плечи, отвести в сторонку и сообщить, как они потрясающе выглядят. Наградить поцелуем без повода, обрадовать цветами или сладостями.       Не только секс интересует альфу, он надеется, что и любовников тоже. Иначе сложно будет мириться с тем, что его отвергли единственные в мире омеги, которые сумели покорить его неприступное сердце.       Пока узел удерживает Тэхена в Чимине, он не прекращает смотреть на Чонгука. Рука все еще ласкает его между ног, а глаза любовно скользят по вожделенному телу. Чонгук так красив… Так невинен и скромен, что становится стыдно за все те мысли, которые крутятся в голове альфы.       В рабочей обстановке Чонгук такой же: спокойный и тихий, в отличие от Чимина. И это Тэхену нравится еще больше. Вместе омеги дополняют друг друга, создают идеальный дуэт, в котором он так долго нуждался. Из-за вспышки чувств Тэхен распространяет феромоны сильнее, чтобы обратить внимание Чонгука на себя. Он медленно трахает его пальцами, скользит внутри свободно и легко из-за большого количества смазки. Чонгук полностью готов к сцепке.       Когда узел ослабевает, Тэхен осторожно покидает изможденное тело Чимина. Поднявшись на ноги, он оглядывается и подбирает свой пиджак, чтобы укрыть им спящую омегу. Ну и беспорядок они здесь устроили… Облизывая мокрые пальцы, что совсем недавно были в Чонгуке, альфа раздевается и остается в спущенных брюках. Торс, сильный и статный, становится центром внимания омеги. Он сидит на диване с раздвинутыми ногами, не смея пошевелиться, и наблюдает за тем, как грудная клетка мужчины вздымается, как скользят по коже капельки пота, исчезая между щетиной на лобке. Член, покрытый спермой и смазкой Чимина, снова крепчает. Волк знает, что должен заполнить еще одну дырку.       — Повернись спиной.       Чонгук послушно переворачивается и встает на колени, локтями оперевшись о спинку софы. Заботливые руки гладят Чонгука по округлым бедрам, обводят пальцами мышцы, а затем хватаются за веревочки трусиков, чтобы снять, наконец-то, с омеги.       — Это я оставлю себе, — и прячет трофей в карман брюк, облизывая сухие губы.       Чонгук ждет проникновения. Прогибается сильнее в спине, чтобы выглядеть соблазнительней. От этого его ягодицы раздвигаются, являя обзору мокрую киску. Тэхен не может перестать ласкать ее, как самую послушную девочку. Погладив пальцами пухлые половые губы, он наклоняется и целует омегу прямо в щелку, с наслаждением слизывая с губ оставшиеся на них соки.       Когда член полностью крепчает, Тэхен берет его в руку и мажет головкой по розовой вагине между толстых складочек. С Чонгуком не хочется торопиться, с Чонгуком хочется упиться моментом, подарить самое высшее блаженство, какого омега мечтает достичь. Размазав по стволу кремовую смазку, альфа приставляет кончик ко входу и замирает.       — Готов?       Чонгук кивает и оглядывается через плечо. Оленьи глазки наполнены ожиданием, и Тэхен наконец проникает медленно внутрь, наблюдая, как губки плотно обхватывают толстый орган. Они расходятся в стороны, растягиваются под размер и идеально принимают член, кутая в приятную влажность и тепло. Блаженный стон срывается с губ, когда альфа наконец-то закупоривает нуждающуюся дырку. Чонгук инстинктивно сжимается, чтобы ощутить весь размер, ерзает, не веря своему счастью, а затем прогибается сильнее, меняя угол проникновения. Так Тэхен сможет задеть клитор лобком, так удобнее будет стимулировать переднюю стенку, что намного чувствительнее задней.       Ему нравится выбранная поза. Так Чонгук чувствует покровительство альфы, так он склоняется перед ним, показывая высшую степень доверия. Со спины укусить в шею легче простого, но он знает, что Тэхен не сделает этого против его воли. А потому хватается крепче за спинку софы и прикусывает губу, когда альфа делает первые томные толчки.       Двигаться в Чонгуке легко. Член скользит по растянутым стеночкам, стимулируя все точки, чтобы заставить омегу испытать удовольствие. Постепенно Чонгук сам увеличивает амплитуду, но лишь потому, что хочет услышать, как тяжелые яйца отшлепают его по промежности. Тэхен трахает Чонгука с оттяжкой, с таким наслаждением, что глаза закатываются сами собой. В атмосфере момента он не сразу понимает, как начинает ласкать измазанным в выделениях из вагины пальцем зажатую дырку ануса. Чонгук тихо хнычет и расслабляется, никак не противясь желаниям альфы.       — Можно? — все равно уточняет Тэхен, массируя подушечками пальцев сморщенный ободок. Чонгук кивает, а затем начинает насаживаться сильнее, идеально выгибая изящную спинку. Она крупнее и мощнее, чем у Чимина, но из-за узости талии и округлых линий понятно, что под Тэхеном омега.       Ему Чонгука хочется искусать, таким мягким и зефирным он выглядит в расслабленном состоянии со своими раздутыми мышцами.       Грудь плавно покачивается от равномерных движений. Она касается спинки софы, трется сосками о бархат обивки, и омега стонет громче, когда два пальца трахают его зад. Он чувствует, как Тэхен растягивает эластичные стенки, и прекрасно понимает, что за этим последует. Предвкушение так окрыляет, что он просит альфу ускориться, требуя более быстрых движений.       Бедра шлепаются о жирные ляжки с приятными звуками. Яйца хлюпают по истекающей вагине, и тихие рыки, издаваемые из глубины груди альфы, распаляют в Чонгуке огонь.       — Еще, — просит он, шипя от нарастающего удовольствия, — трахни меня, как Чимина.       Тэхен удивленно смотрит в затылок омеги, но не протестует. Вместо этого добавляет третий палец в анал, после чего начинает долбиться мелкой очередью в пизду. Он ощущает, как Чонгук пульсирует и сжимается. Смазка капает на обивку и впитывается в переливчатый изумруд, запечатывая в ней кремовый аромат. Азарт, вспыхнувший, когда Чонгук кончил ему в рот и принялся стимулировать воспаленный клитор о рубашку, возвращается. Тэхен чувствует, что этот омега не так прост, а потому выскальзывает наружу из дырки и лезет туда пальцами, чтобы собрать больше смазки и добавить на задницу. Растянутые дырки пульсируют и сжимаются вокруг пустоты, и Тэхену снова становится жаль этих девочек, ведь приласкать как надо он сможет только одну.       — Хочу видеть твое лицо. Иди сюда.       Альфа встречает омегу у стены, где совсем недавно Чонгук пожирал киску Чимина. Обняв Чона за талию, Тэхен целует его искусанные губы и закидывает себе на бок стройную ногу, впиваясь пальцами в мышцы и жир. Член его, призывно стоящий, трется о вагину, которую гладит головкой, и скользит дальше.       — Детка, возьмись крепче за шею, — просит, прежде чем подхватить омегу за бедра и посадить себе на талию. Вжав Чонгука спиной в стену, Тэхен приставляет головку к растянутому анусу, миллиметр за миллиметром погружаясь вглубь горячей узости.       Она идеально обволакивает орган, и Тэхен замирает, чтобы дать привыкнуть к размеру. Момент максимально интимный, Чонгук буквально дышит в губы Тэхена, держась за его мощные плечи. Он смущенно опускает взгляд.       Не привык все же к столь близкому контакту с боссом.       — Посмотри на меня, — просит альфа, массируя нежную задницу. Чонгук робко смотрит мужчине в глаза, вглядываясь в красные крапинки у зрачка. Тэхен любуется омегой, наслаждается. Не выдержав, целует в губы и довольно порыкивает, переходя чмоками к шее. Губы накрывают пульсирующую ароматную железу, отчего омега весь подбирается и сжимается. Он послушно отклоняет голову, но Тэхен чувствует, как напряжено его тело.       — Я не буду кусать, — заверяет альфа, — пока не попросишь, — добавляет с придыханием, облизывая сладкую в этом месте кожу. Сливки Чонгука оседают на языке, и Тэхен спешит поцеловать Чона снова, чтобы отвлечь от первых неприятных движений. Однако Чонгук терпит. Мычит в поцелуй и стонет, когда чужой лобок проезжается по клитору. Это приятно. Чонгуку нравится поза, нравится, что Тэхен пробует его с разных сторон. Однажды и рот Чонгук предоставит ему в безвозмездное пользование.       — Развлекаетесь без меня? — раздается сонный голос со стороны, привлекая внимание. Тэхен не прекращает движений, он плавно погружается в омегу, трахая его навесу. Чимин хлопает ресничками, пытаясь вернуться как можно быстрее к реальности. Что он помнит последним? Как они с Чонгуком сбежали потрахаться? Как целовались в каждом коридоре, не боясь быть пойманными? Как разделись перед Тэхеном, соблазняя альфу на секс? Или то, как его жалкую пизденку накачали спермой?       Чимин краснеет щеками, а затем кутается в тэхенов пиджак, обнимая себя руками. На слабых ногах он осторожно подходит к трахающейся парочке, и выглядит при этом так нежно, будто не он визжал ранее от гиперстимуляции и не заливал сквиртом всю одежду Тэхена. Сейчас Пак походит на ангела, и Чонгук очень сильно хочет поприветствовать его поцелуем. Тэхен замечает это по взглядам омег, и ничего против не имеет. Все же, они дольше в отношениях, наверняка у них за это время образовалась крепкая связь. Тэхен не ревнует. Он знает, что обе омеги принадлежат ему, что ни одну он не обделит вниманием и не отпустит. Ему хочется подарить омегам лучшую жизнь, такую, о какой они и не мечтали.       Осторожно выскользнув из Чонгука, Тэхен опускает его на пол и с нежной улыбкой наблюдает за тем, как Чимин, миниатюрный и стройный, по-хозяйски обнимает Чонгука за талию и первым целует в искусанный рот. Они выглядят так органично… Неужели существуют в природе люди, которые так идеально друг другу подходят?       Подходит ли он им, этим двум совершенствам?       Оторвавшись от омеги, Чонгук берет любовников за руки и ведет к софе. Усадив альфу, Чонгук пристраивается сверху так, чтобы спиной ложиться на грудь мужчины. Ноги его при этом уперты ступнями в сиденье, а вагина, истосковавшаяся по члену, вновь им заполнена.       Альфа сразу же начинает толкаться в Чонгука ритмично. Он задает собственную амплитуду, удерживая горячее тело снизу за бедра. Иногда мужчина опускает взгляд, чтобы насладиться тем, как идеально его член проскальзывает внутрь. Чонгук распутно стонет, жалобно мяучит и хнычет, запрокинув голову на плечо Кима.       Чимин добивает. Опустившись на колени, он накрывает губами воспаленный клитор, в то время как в нескольких миллиметрах от него хлюпает смазкой толстый член альфы. Это заводит. Он лижет жадную пизду бойфренда, пока ее трахает босс, и не имеет ничего против, потому что жаждет увидеть, как в ней, этой хорошей дырке, окажется крепкий альфий узел.       На самом деле это то, чего им так давно не хватало. Сильного плеча рядом, заботливого мужчины, толстого члена и плотного узла. Нет, Тэхен нравился им не только поэтому. Было много факторов, влияющих на то, что они капали слюнями, как и пол отдела, на альфу. Не влюбиться в него было просто невозможно. Однако сейчас, познав с ним такую откровенную близость, омеги понимали, что больше не упустят своего. Не позволят кому-то другому отобрать их мечты.       — Я сейчас кончу, — задыхается Чонгук, полностью завалившись Тэхену на грудь. Мужчина сминает его сиськи ладонями и не перестает трахать омегу в бешеном ритме, разбрызгивая тугую смазку по собственным бедрам. Она попадает на лицо Чимина, пачкает яйца, остается на коже ног, сверкая в тусклом свете.       Взгляд падает на зашторенное окно. Скоро рассвет, а они все еще не могут вернуться в главный зал. Нужно заканчивать поскорее, пока их не вздумали искать. Было бы очень неловко, наткнись на них кто в такой компрометирующей ситуации. Ничего порицательного в сексе между сотрудниками нет, но усложняет все то, кем является Тэхен в компании. От сплетен потом не отмоешься, а он все еще не уверен, примут ли его омеги третьим партнером.       Распалившись от мыслей, альфа долбит сочную дырку сильнее, переходя на мелкую очередь. Он часто-часто шлепается о вход лобком, и когда нутро начинает пульсировать и сжиматься, Тэхен кончает следом, заполняя дырку горячей спермой. Так приятно начинить послушную киску сливками…       Чонгук оседает на мужчине и тяжело дышит, но тот просит повернуться к нему лицом, пока не стало поздно и узел не обездвижил их.       Улегшись на сильное плечо альфы, приходит очередь Чонгука немного вздремнуть. Это была эмоциональная выматывающая ночь. Он не кончал за ночь так много ни разу, но, похоже, теперь придется привыкнуть. Дать своему альфе вагину, рот или задницу — не важно. Важно то, что босс будет доволен, а это значит, что и его поощрят.       Чимин убирает с мокрого лба омеги прилипшие волосы, поглаживает щеку и целует в горячий лоб, переходя чмоками-клевками ниже. Закончив дорожку на иссохших губах, он устало ложится на другое плечо Тэхена, упершись взглядом в одну точку. Хочется помыться, переодеться в пижаму и лечь спать между Чонгуком и Тэхеном, чтобы эти два сильных тела зажали с двух сторон.       Неосознанно Чимин начинает фантазировать на тему того, что с ними тремя будет дальше. В голове рисуется красивый секс в кабинете босса у панорамных окон, совместные ночевки у кого-нибудь дома, спонтанные поцелуи в коридорах компании и невесомые касания украдкой, чтобы не вызывать лишних вопросов.       Чимин представляет, как они втроем идут на свидание и болтают о жизни до самого утра, неспешно потягивая вино. Ему хочется узнать Тэхена поближе, хочется, чтобы альфа впустил в свой крохотный мирок и запер там, оберегая так же крепко, как когда-то себя от всех остальных.       Чимин чувствует, что у них все получится, а потому на губах расцветает абсолютно счастливая улыбка.       Маски сброшены, и самые потаенные желания были осуществлены в этот чудесный вечер на балу маскараде.